Текст книги "Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь"

Автор книги: Михаил Шкаровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 35 страниц)

3
Деятельность Православной Церкви на территории Третьего рейха в 1941–1945 гг.

Начало нацистской агрессии против Советского Союза явилось рубежом, существенно изменившим положение Германской епархии РПЦЗ. Хотя Министерство церковных дел пыталось сохранить свой прежний, относительно благожелательный курс, все большую роль в определении церковной политики играли другие принципиально враждебные русскому православию немецкие ведомства, прежде всего канцелярия НСДАП и Главное управление имперской безопасности. Всевозможные ограничения и стеснения вскоре коснулись различных сторон жизни епархии. Но речь фактически шла о большем – полном отказе от прежнего проводимого РКМ курса на включение в епархию всех попадавших в сферу нацистского контроля территорий с перспективой создания в будущем самостоятельной Германской Православной Церкви.

Первые заметные коррективы этого курса произошли в 1939–1940 гг. на территории Генерал-губернаторства, но в основном он продолжался до лета 1941 г. и даже по инерции частично еще несколько месяцев. Стремление руководства НСДАП раздробить Русскую Церковь и вообще православный мир на враждующие между собой группировки не оставляло места для каких-либо объединительных тенденций. Это хорошо видно на примере ответа Партийной канцелярии в июне 1942 г. на очередной запрос Министерства церковных дел о создании православного института в Берлине: «Вопрос организации подобного учебного заведения снят с повестки дня военными событиями последнего года на Балканах… Конечно, при определенных условиях именно благодаря православному учебному заведению в Берлине мог бы быть создан центр для совместной работы различных Церквей Балкан, однако следует добиваться не столько единства, сколько гораздо большей степени раздробленности Православной Церкви» [459]459
  РГВА, ф. 1470, оп. 1, д. 14, л. 115.


[Закрыть].

В первых же последовавших после нападения на СССР директивах Гитлера и других руководителей Третьего рейха, в частности и указаниях Восточного министерства от 3 августа, приказах Верховного командования вермахта (ОКВ) от 6 августа и начальника Главного управления имперской безопасности Гейдриха от 16 августа, говорится о полном исключении доступа заграничных священников на территорию оккупированных восточных областей, и содержится фактический запрет расширения Германской епархии РПЦЗ на Восток [460]460
  РГВА, ф. 500, оп. 5, д. 3, л. 62–65; ф. 1470, оп. 2, д. 5, л. 387; ВА, R6/177. Bl.9.


[Закрыть].

Важные изменения произошли и в практической деятельности русского духовенства. На территории Третьего рейха оказалось несколько миллионов их соотечественников – восточных рабочих (остарбайтеров) и военнопленных, – и, несмотря на первоначальные жесткие запреты, православные священники всячески стремились окормлять их духовно. Также различными нелегальными и полулегальными путями оказывалась помощь в возрождении Церкви в оккупированных восточных районах. Преодолевая все ограничения и стеснения, к концу войны, прежде всего за счет притока новой паствы, епархия значительно выросла в количественном отношении. Подавляющее большинство ее священнослужителей честно исполняло свой пастырский долг, даря надежду и утешение в разгар военных действий.

Известие о начале войны с СССР вызвало противоречивые чувства у представителей русской церковной эмиграции в Германии. В тот момент наряду с тревогой многие выражали надежду, что следствием военных действий станет свобода Церкви после долгих лет преследований и гонений, а изгнанники смогут вернуться на Родину (поэтому и сам факт вторжения германских войск расценивался скорее положительно). Об этом, по существу, говорилось в послании архиепископа Берлинского и Германского Серафима от 22 июня 1941 г. Но наиболее известной позднее стала опубликованная в берлинской газете «Новое слово» статья известного своей оппозиционностью национал-социализму архимандрита Иоанна (Шаховского) «Близок час»: «Человеконенавистническая доктрина Маркса, вошедшая в мир войной, – войной исходит. „Я тебя породила, я тебя и убью“, – кричит сейчас война большевизму. До каких дней желанных – и подсоветской, и зарубежной – России довелось дожить… Не сегодня-завтра откроются пути свободной жизни, свободного исповедывания веры Христовой, свободных слов о Боге… Промысел избавляет русских людей от новой гражданской войны, призывая иноземную силу исполнить свое предназначение… Сверх человеческого действует меч Господень» [461]461
  Материалы к биографии архиепископа Иоанна (Шаховского) // Церковно-исторический вестник. 1998. № 1. С. 81.


[Закрыть].

Позднее, в августе 1945 г., архимандрит Иоанн так комментировал сам факт появления и текст своей статьи: «Мне казалось, что мои слова должны ободрить и укрепить те русские сердца, которые впали в это время „в уныние и недоумение“ (Лк. 21: 25), устрашенные огромной, движущейся на русский народ лавиной Германии, ставившей себе целью порабощение народов… Более чем кто-либо, мы видели дух тогдашней Германии и менее кого-либо могли желать военно-политической победы языческой идеологии нацизма в своем собственном доме. Его окончательная победа казалась невозможной именно в силу совершенно утопически им поставленных целей: истребление христианства и в Германии, и в мире… Ничего прогерманского она [статья] не имела и говорила только о том, что „взятие немцами оружия“, по пророчеству о. Аристоклия, есть начало духовного спасения России… Это ободряющее пророчество я и привел в статье своей, отнюдь не предполагая, конечно, что честь возвышения русского духа будет принадлежать германским штыкам… Но немецкий народ все же был призван Промыслом стать хирургом, вернее хирургическим ножом для русского народа, ножом, взрезающим гнойную пленку на глазах русской души… Немцы в отношении русского народа должны были исполнить именно то дело, какое царь Вавилонский Навуходоносор получил от Бога власть исполнить в отношении Израиля. Он стал фактором промыслительного очищения и возвышения израильского народа» [462]462
  Материалы к биографии архиепископа Иоанна (Шаховского) // Церковно-исторический вестник. 1998. № 1. С. 86–87.


[Закрыть].

Горячее стремление русской эмиграции вернуться на Родину и участвовать в ее возрождении, в том числе и религиозном (о чем архим. Иоанн писал 14 июля 1941 г. митр. Евлогию в Париж), осталось неосуществленным. Еще до начала войны – 18 июня 1941 г. – начальник гестапо Мюллер разослал во все отделения государственной полиции указ о препятствовании самовольному возвращению эмигрантов – выходцев с великорусской территории из рейха на Восток. За неразрешенное оставление рабочего места и места проживания предусматривался арест [463]463
  ВА, R58/1030, Bl. 144.


[Закрыть]. Лишь отдельным эмигрантам удалось попасть в Россию, и то главным образом в качестве переводчиков, призванных на службу в вермахт. Об одном из немногих таких случаев, в частности, сообщала в своем письме архим. Иоанну от 26 сентября 1941 г. Н. Нольде, муж которой, священник М. Лесинг-Масальский, исполнял обязанности переводчика и в то же время крестил в районе Смоленска 60 детей [464]464
  РГВА, ф. 500, оп. 3, д. 455, л. 66.


[Закрыть].

Сразу же после начала войны против СССР местные власти, нередко видевшие теперь во всех русских врагов, начали ущемлять и церковную деятельность. Глазами одной свидетельницы ситуация в Лейпциге выглядела так: «В 1941 г. эмигрантам было отказано в доме искусства (т. е. „клубе русской эмиграции“), а также в собраниях любого рода. Богослужения продолжались, но среди посетителей неизменно присутствовал представитель гестапо в штатском или в униформе. Я сразу же начала получать повестки в отделение гестапо, где меня снова и снова допрашивали о том, кто (именно) относится к этой церкви… Меня ругали за то, что я, будучи „немецкой девчонкой“, до такой степени забылась, что помогаю врагу, и к тому же обручилась с украинцем… Я уже много лет исполняла обязанности звонарки, и вдруг, во время очередного бесконечного допроса, меня обвинили в том, что я обслуживаю радиостанцию в колокольне… Обыски у меня дома и в церкви ни к чему не привели. А искали у меня большевистскую литературу или приходские списки» [465]465
  Из письма бывшей звонарки Лейпцигского прихода А. Финц д-ру К. Геде от 8 апреля 1980 г.


[Закрыть].

Над русскими храмами в Лейпциге и Дрездене вообще нависла угроза полного закрытия. 25 октября 1941 г. имперский наместник в Саксонии написал министру церковных дел Германии, что он считает необходимым «ввиду нынешних обстоятельств» распустить «Комитет по сохранению русской церкви в Лейпциге» и закрыть оба православных храма. Желая спасти их и ощущая недостаточность лишь собственного воздействия на имперского наместника, Министерство церковных дел обратилось за поддержкой в МИД Германии. В письме государственному секретарю фон Вейцзекеру от 31 октября в качестве главного аргумента против закрытия церквей выдвигались возможные неблагоприятные внешнеполитические последствия: «К вышеуказанным церковным приходам относятся все лица православного вероисповедания независимо от их гражданства, в первую очередь (постоянно) проживающие здесь румыны и болгары, чьи правительства стоят на немецкой стороне… Закрытие православных храмов в Лейпциге и Дрездене послужило бы первым мероприятием подобного рода на всей территории Рейха, включая только что приобретенные районы, и, поскольку именно нынешнее положение дел в Православных Церквах Германии повсеместно является объектом внимательнейших наблюдений, естественно, произвело бы сенсацию и за пределами Рейха» [466]466
  ВА, R901/69 300. Bl. 228–229.


[Закрыть]. Расчет Министерства церковных дел оказался правильным – встревоженные чиновники МИД полностью поддержали его позицию и подготовили свое обращение к имперскому наместнику: «Возможное принятие мер против вышеуказанных церковных приходов может очень быстро стать известным за рубежом и, в свою очередь, оказать неблагоприятное воздействие на наши отношения с юго-восточными национальными Православными Церквами, к которым мы имеем внешнеполитический интерес». Это письмо в сокращенном варианте было отправлено в Дрезден 8 ноября 1941 г., а уже 18 ноября в МИД пришло сообщение из РКМ о том, что имперский наместник оставил свой план. Но при этом было заново проведено формирование приходских советов при участии и по согласованию с гестапо [467]467
  Там же. В 1.230–232.


[Закрыть].

Пресекали немецкие власти и многие благотворительные мероприятия русской церковной эмиграции по оказанию помощи своим соотечественникам в оккупированных восточных районах. Так, неудачей закончилась крупнейшая подобная акция, предпринятая сестричеством Св. Ольги при Владимирской церкви в Берлине. Один из прихожан храма в мае 1946 г. вспоминал, что на призыв о сборе верхней одежды и белья миряне из различных городов Германии откликнулись с огромным энтузиазмом. Были люди, снимавшие с себя буквально последнюю рубашку и отдававшие последний грош. Через несколько дней все приходские помещения были забиты вещами – таким образом было подготовлено 1100 больших ящиков. Уже велись переговоры о покупке продовольствия на собранные 23 000 марок. Дело оставалось лишь за разрешением на отправку [468]468
  Иоанн (Шаховской), архиепископ.Избранное. С. 365–366.


[Закрыть]. В берлинской русской газете «Новое слово» даже появилось сообщение: «Сестрам будет дана возможность вывезти все собранные вещи в эти районы (к востоку и к северу от Смоленска) и распределить их среди населения. Первая партия груза должна быть отправлена в начале ноября» [469]469
  Новое слово. 1941 г. 9 ноября.


[Закрыть].

Но груз так и не был отправлен. Настоятель Владимирской церкви архим. Иоанн был вызван в гестапо и допрошен о проведенном сборе, после чего последовала реквизиция собранного. Все ящики были забраны нацистской организацией «Зимняя помощь». Удалось отстоять только деньги, которые были использованы потом для помощи восточным рабочим [470]470
  Иоанн (Шаховской), архиепископ.Указ., соч. С. 366: Материалы к биографии архиепископа Иоанна (Шаховского). С. 82.


[Закрыть].

В то же время Министерство церковных дел по-прежнему стремилось оказывать своеобразное покровительство епархии, порой смягчая наносимые ей удары. Даже в условиях начавшейся войны с СССР 31 марта 1942 г. министерство выделило 3000 марок на реставрацию русской церкви в Висбадене [471]471
  ВЛ. R5101/23 092. Bl. 115–117. 127.


[Закрыть]. При этом РКМ по-прежнему считало, что все православные приходы, оказавшиеся на территориях, находящихся под контролем Третьего рейха, должны войти в Германскую епархию. Чаще всего это присоединение, продолжавшееся до начала 1942 г., происходило по инициативе самих приходов.

Так, глава православной епархии Богемии и Моравии, епископ Горазд (Павлик), 28 мая 1941 г. обратился к архиеп. Серафиму (Ляде) с прошением о том, чтобы он принял эту епархию «под свою архипастырскую опеку, заботу и защиту как в церковном, так и в государственно-политическом отношениях» [472]472
  Там же. R 901/69 300. Bl. 105.


[Закрыть]. Епархия состояла из 20 приходов с общим числом верующих около 25 000 и до тех пор находилась в юрисдикции Сербской Церкви. Оккупация Сербии сделала невозможными существовавшие прежде церковные связи, и решение еп. Горазда являлось его собственной добровольной инициативой. Как видно из интервью члена Синода Сербского патриархата германским журналистам от 11 сентября 1941 г., он принципиально не возражал против перехода епархии в подчинение архиеп. Серафима, но выражал сомнение в том, что это в германских интересах: «Если бы Немецкая Православная Церковь была автокефальной, то у Чешской Православной Церкви была бы возможность объединиться с Немецкой автокефальной Церковью… Если германское государство не учредит Православную автокефальную Церковь при жизни архиепископа Серафима, то еще неизвестно, каким образом это сможет произойти после его смерти и какую позицию займет Русская Православная Церковь». Местные власти также не были против перехода, о чем имперский протектор в Богемии и Моравии писал 11 сентября премьер-министру в Праге. Окончательное урегулирование вопроса состоялось через 2,5 месяца, о чем РКМ 21 ноября известило МИД [473]473
  ВА, R 901/69 300. Bl. 105. 186: R901/69 301. Bl. 14.


[Закрыть]. Епископ Горазд сразу установил тесную связь с архиеп. Серафимом, несколько раз приезжал в Берлин, служил в местном русском соборе и даже участвовал там 13 июня 1942 г. в хиротонии епископа Потсдамского Филиппа. В свою очередь владыка Серафим посылал еп. Горазду св. миро, антиминсы и т. д.

Примерно в то же время – в конце 1941 г. – осуществилось формальное включение в состав Германской епархии православных приходов в Словакии. В начале XX столетия произошло «национальное пробуждение» русинов на территории Карпат. В 30-е годы на этой земле, где во времена Австро-Венгерской империи не было ни одного православного прихода, насчитывалось около 120 000 православных верующих. Для них была основана епархия под юрисдикцией Сербского патриарха, епископ которой проживал в Прешове и имел титул Мукачевско-Прешовского. Вследствие присоединения территории Карпат к Венгрии 15 марта 1939 г. епархия была разделена государственной границей на две части. Большинство православных приходов отошло к Венгрии, и на территории Словакии, формально провозглашенной независимым государством, осталось лишь 10 приходов Мукачевской епархии, русский монастырь преп. Иова в Ладомировой и две церковные общины юрисдикции митр. Евлогия в Братиславе и Нитре [474]474
  Suttner Е.Die Katholische Kirchein der Sowjetunion. Würzburg, 1992. S. 33. Haugg W.Materialien zur Geschichte der östlich-orthodoxe Kirche in Deutschland in: Kyrios 1942/43. 6 Band. S. 106.


[Закрыть].

Уже 4 августа 1939 г. карловацкий Синод заслушал донесение настоятеля монастыря преп. Иова с приложением докладной записки благочинного, протоиерея В. Соловьева, епископу Мукачевско-Прешовскому Владимиру о желательности в данной политической обстановке передачи приходов, расположенных на территории Словакии, под управление архиепископа Берлинского и Германского. В тот же день Синод выразил свое согласие, «если Сербская церковная власть нашла бы осуществление сего желательным» [475]475
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 275, л.2.


[Закрыть]. Но решение этого вопроса затянулось. После нападения Германии на Югославию в апреле 1941 г. епископ Владимир был интернирован, а затем выслан на родину, и православные приходы остались без архипастырского окормления. В ответ на их ходатайства архиеп. Серафим письмом от 16 сентября 1941 г. известил настоятеля монастыря преп. Иова о том, что принимает в свои руки управление словацкими приходами. Евлогианские общины также перешли в его ведение согласно договоренности от 3 ноября 1939 г. 28 ноября 1941 г. архиеп. Серафим обратился в РКМ с письмом о включении словацких православных приходов в Германскую епархию. Министерство ответило согласием, о чем 12 декабря и известило начальника полиции безопасности и СД, а 5 января 1942 г. – Министерство иностранных дел [476]476
  CA, д. 15/41, л. 16; ВА, R901/69 301. Bl. 110.


[Закрыть].

Два прихода митр. Евлогия на территории Протектората Богемии и Моравии (в Праге и Брно) были присоединены к Германской епархии уже в ноябре 1939 г., сохранив при этом свое юрисдикционное отношение к митр. Евлогию. Подобная ситуация сложилась и в Бельгии после ее оккупации. В этой стране имелось 3 прихода, входивших в Западно-Европейскую епархию РПЦЗ. Ее глава, проживавший в Париже митр. Серафим (Лукьянов), обратился к архиепископу Берлинскому с просьбой взять на себя временное управление данными общинами, указав причину в докладе Синоду от 13 декабря 1940 г.: «В связи с прекращением регулярного железнодорожного сообщения с Бельгией я лишен возможности посещать вверенные мне русские приходы в Бельгии и разрешать на месте вопросы, связанные с легализацией наших приходов и устроением других церковных дел». 31 декабря 1940 г. Архиерейский Синод утвердил передачу общин во временное управление архиепископа Берлинского [477]477
  ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 283, л. 25–26.


[Закрыть].

На территории Бельгии существовали также и 6 евлогианских приходов, которыми управлял архиепископ Александр (Немоловский). В 1938–1940 гг. он неоднократно в своих проповедях и обращениях к пастве резко осуждал деятельность нацистов. Например, 31 июля 1938 г. в своей проповеди он говорил: «Нам посланы страшные испытания… В Германии жестокий варвар Гитлер уничтожает христианскую веру, одновременно насаждая язычество. Мы молим Бога, чтобы Он спас эту страну от этого ужасного человека, так как там еще хуже, чем в советской России». После оккупации Бельгии 4 ноября 1940 г. гестапо арестовало архиепископа; в наручниках и с нагрудной табличкой с надписью «Враг № 2» его перевели в тюрьму г. Аахена. Оттуда он попал в берлинскую тюрьму. Архиеп. Серафим сумел вызволить владыку Александра (которого даже хотели расстрелять) из заключения, взяв его на поруки и поселив при русском храме в Тегеле, где последний и оставался до конца войны [478]478
  Gaede К.,a.a.O. S. 244–245: Никитин Л.К.Указ. соч. С. 226. 367; Казем-Бек А.Знаменательный юбилей. К полувековому служению архиепископа Брюссельского и Бельгийского Александра в архиерейском сане // Журнал Московской Патриархии. 1959. № 1. С. 13–16: Григорий (Гриббе), епископ.Указ. соч. С. 329.


[Закрыть].

В своем письме от 26 февраля 1942 г. начальник полиции безопасности и СД следующим образом информировал МИД об этих событиях: «В связи со своей антинемецкой позицией представляющий митрополита Евлогия архиепископ Александр Немоловский был удален из Бельгии и интернирован в Берлин-Тегель» [479]479
  ВА, R901/69301. Bl. 159.


[Закрыть].

Митр. Евлогий передал подчиненные ему бельгийские приходы в ведение епископа Сергия Пражского с оговоркой, что соглашение от 3 ноября 1939 г. может применяться и в отношении этих общин. Таким образом, они также вошли в Германскую епархию. Архиеп. Серафим в 1941 г. дважды посетил Брюссель, занимаясь переустройством церковной жизни в бельгийских приходах. В связи с этим он писал 1 декабря 1941 г. в РКМ, что прежняя ожесточенная открытая борьба представителей «карловацкого» и «евлогианского» направлений теперь урегулирована, однако за предшествовавшие годы накопилось много взаимной враждебности, для ликвидации которой необходимо принять определенные меры: «В конце концов я даже в настоящий момент считаю роспуск церковных советов всех православных приходов Бельгии (обеих ориентаций) необходимым. Вместо прежних церковных советов в каждом приходе должен быть назначен один уполномоченный». Владыка просил также разрешить назначить своим представителем в Бельгии протопресвитера А. Шабашева (так как не часто сможет бывать там) и подчеркивал: «Епископ Сергий уже в начале этого года выразил свое согласие касательно предложенной мною реорганизации православных приходов в Бельгии» [480]480
  ВА, R901/69301. Bl. 61–63.


[Закрыть].

Из упоминавшегося письма начальника полиции безопасности и СД видно, что преобразование бельгийских приходов было проведено, А. Шабашев назначен представителем владыки для карловацких общин, а для приходов юрисдикции митр. Евлогия в качестве такого представителя предусматривался священник А. Грипп-Киселев. Следует упомянуть, что в январе 1942 г. в РКМ поступило заявление Комитета по строительству русской церкви – памятника Николаю II и другим жертвам большевистского террора в Брюсселе – с просьбой оказать денежную помощь в размере 10 320 марок на завершение отделки храма. 14 февраля 1942 г. министерство переслало это заявление в МИД с просьбой выделить средства, «если это в германских интересах». На запрос своего начальства представительство МИД в Брюсселе 2 апреля 1942 г. ответило, что не возражает по поводу оказания помощи в строительстве церкви, но негативная позиция РСХА помешала выделению денег [481]481
  Там же. Bl. 141–142, 159, 266.


[Закрыть].

Кроме православных бельгийских и чехословацких приходов в Германскую епархию еще до лета 1941 г. вошли 9 русских и 7 украинских общин на бывшей территории Польши, включенной в состав Третьего рейха, три прихода в Судетском округе, приход в Люксембурге, две общины в Лотарингии и два церковных прихода в Вене. Таким образом, в конце 1941 г. Германская епархия включала в себя 77 приходов, 14 богослужебных мест и один монастырь. Все эти преобразования получали полное одобрение руководства РПЦЗ. Митр. Анастасий 20 января 1942 г. писал архиеп. Серафиму: «…прежде всего, радуюсь тому, что так успешно идет там Ваша работа по объединению. Дай Бог, чтобы предстоящее епархиальное собрание закрепило это объединение и успешно разрешило вопросы, связанные с новой организацией епархии» [482]482
  CA, д. 15/41. л. 22.


[Закрыть].

Проходившее 29–31 января 1942 г. в Берлине первое и последнее во время Второй мировой войны епархиальное собрание стало важным этапом в истории Германской епархии. В его работе участвовали представители 37 важнейших приходов, в том числе почти всех из 13 евлогианских. Председателем собрания был архиепископ Серафим, который в своем докладе осветил историю развития епархии, отметив: «Со стороны Рейхсминистерства церковных дел было проделано все возможное для того, чтобы укрепить нашу епархию как внутренне, так и внешне, а также чтобы обеспечить ее прочность. Многократно нам оказывалась материальная помощь, к примеру, нам предоставили большую сумму на работы по ремонту храмов» [483]483
  Haugg W.,a.a.O. S. 110.


[Закрыть].

Заметную роль в работе собрания играл благочинный приходов русского Западно-Европейского экзархата юрисдикции патриарха Вселенского в Германии архим. Иоанн (Шаховской), избранный одним из 4 заместителей председателя. Он предложил организовать комитет, задача которого должна была заключаться в сборе богослужебных принадлежностей для приходов на освобожденных восточных территориях. На третий день заседаний архимандрит прочитал обширный доклад на тему «Забота о спасении душ в наше время». Согласно представленному в РКМ и опубликованному протоколу собрания архим. Иоанн «указывал на сложности пастырского окормления военнопленных». Говоря же о роли пастыря в условиях того времени, благочинный подчеркнул: «Второй важной задачей является соблюдение христианской истины и защита Церкви от антихристианских учений и теорий. Критерием для проверки всего должно служить Слово Божие. Священник также должен оберегать Церковь от вмешательства в политику и бороться против привнесения политики в Церковь… Церковь не должна быть орудием для мирских целей» [484]484
  Haugg W.,a.a.O. S. 112. 120-12.


[Закрыть]. Прав российский историк А. Никитин, отмечавший в своей монографии, что «те, кто знал и сочувствовал внутренней позиции о. Иоанна, легко могли увидеть в его словах об „антихристианских учениях и теориях“ критику как национал-социализма в целом, так и расовой теории» [485]485
  Никитин А.К.Указ. соч. С. 319.


[Закрыть].

По вопросу о духовном окормлении военнопленных в неблагоприятном для властей духе высказался и архиеп. Серафим. Выступавшие на собрании сообщали также о других случаях ограничений и стеснений со стороны нацистских властей. Так, Е. Васильев сообщил, что в г. Калише дети русского происхождения были исключены из немецких школ. Занятия по Закону Божию с ними проводились отдельно. Особенно неблагоприятная ситуация существовала в Вартегау, избранном руководством НСДАП в качестве «испытательного полигона» для опробования антицерковной политики по отношению ко всем христианским конфессиям. Как сообщил собравшимся архимандрит Герман, в Вартегау православным общинам был запрещен сбор пожертвований [486]486
  Haugg Н.,a.a.O. S. 111–113.


[Закрыть].

Характерной чертой собрания являлся подлинно пастырский подход. Это было особенно заметно при обсуждении вопроса об участии в церковном возрождении на оккупированных территориях. Для этой цели предлагалось создать особый миссионерский комитет, организовать религиозно-философские кружки для подготовки апологетов, наладить издание молитвенников, изготовление крестиков и т. д. Без каких-либо конфликтов проходило обсуждение очень сложной и горячей украинской проблемы. Представитель прихода из Лодзи П. Сологуб выразил следующие претензии и пожелания: «1) Необходимо создать благочиние, которое будет охватывать все украинские приходы… 2) В тех районах, где проживает много украинцев, должны быть созданы новые приходы. 3) В тех районах, где сохранилось церковное имущество, ранее принадлежавшее Православной Церкви бывшей Российской империи… украинские приходы имеют право претендовать на 50 %-ную его долю. 4) Богослужения на украинском языке должны быть допущены там, где количество украинцев значительно… 5) Назначение украинского разъездного священника для окормления украинцев, проживающих в таких поселениях, где нет украинских приходов… 6) Для украинских приходов на территории Германии должен быть разработан свой устав». Все эти предложения были приняты епархиальным собранием, что объясняется влиянием архиеп. Серафима. В протоколе записано, что А. Михайловский из Вены даже заявил, что «он впервые является свидетелем того, как русские и украинцы подходят к церковным вопросам в духе братской любви» [487]487
  Haugg W.,a.a.O. S. 111, 114, 117-1 18.


[Закрыть].

Среди важнейших резолюций, принятых собранием, следуем указать и решение обратиться «в соответствующие органы с ходатайством об организации Среднеевропейского митрополичьего округа и назначении архиепископа Серафима его главой», а также резолюцию № 3: «Архиерейскому совету православной епархии Германии поручается безотлагательно организовать Епархиальный Миссионерский комитет. В обязанности Епархиального Миссионерского комитета будут входить следующие задачи: издание религиозной литературы, в особенности апологетического содержания, и ее распространение среди населения освобожденных от советской власти районов; изготовление нательных крестиков, сбор богослужебных сосудов и т. д. для нуждающихся православных приходов на освобожденных восточных территориях…». Кроме того, архиеп. Серафима просили «организовать православное окормление русских и украинских военнопленных и обратиться по этому поводу с очередным обоснованным прошением в соответствующие ведомства». Эта резолюция, как и решение о создании религиозно-философского кружка, «для того чтобы участники этого кружка позднее могли успешно трудиться у себя на родине на поприще религиозного и морального просвещения», из-за сопротивления немецких властей в основном выполнены не были. Для умиротворяющей деятельности архиеп. Серафима было характерно, что он откорректировал список из 8 кандидатов в члены архиерейского совета, избранных на собрании, исключительно по своей инициативе включив в него двух активных представителей евлогианской общины – священника Сергия Положенского и старосту храма Св. Владимира в Берлине Н. Васильева. В марте 1942 г. все кандидаты были утверждены РКМ – такое санкционирование со стороны властей являлось в нацистской Германии обязательным актом [488]488
  Haugg W.,a.a.O. S. 124–127; Никитин А.К.Указ. соч. С. 320–321.


[Закрыть].

В соответствии с резолюцией епархиального собрания карловацкий синод 26 мая 1942 г. принял решение о преобразовании Германской епархии в Среднеевропейский митрополичий округ, в состав которого вошли церкви в Германии, протекторате, Бельгии, Словакии и Люксембурге. Митрополитом был назначен архиеп. Серафим. Об этом решении 27 мая митр. Анастасий написал в РКМ, и 4 июня министерство отправило архиеп. Серафиму ответ о своем полном согласии. Такой быстрый ответ объясняется тем, что РКМ, действуя в соответствии со своей концепцией, сумело еще раньше получить согласие на утверждение архиеп. Серафима в качестве митрополита у уполномоченного фюрера по делам всеобщего духовного и мировоззренческого обучения и воспитания НСДАП А. Розенберга и у начальника полиции безопасности и СД. Об этом 24 апреля 1942 г. министерство известило МИД [489]489
  ГАРФ, ф. 6343, оп.1, л. 375, л. 1, 114; ВА, R901/69 301. Bl. 291.


[Закрыть]. Вероятно, получить такое согласие было непросто, так как Розенберг относился враждебно к РПЦЗ и митр. Серафиму лично.

13–14 июня 1942 г. в Берлине состоялись торжества по поводу открытия митрополичьего округа. В эти дни также была проведена хиротония настоятеля Берлинского собора архим. Филиппа (Гарднера) во епископа Потсдамского, второго викария Германской епархии. В хиротонии помимо митр. Серафима участвовали епископы Горазд, Сергий Пражский и Василий Венский. Митр. Анастасий также очень хотел приехать в Берлин для участия в акте открытия митрополичьего округа и хиротонии, о чем он писал 29 апреля 1942 г. митр. Серафиму. Однако, проводя политику изоляции карловацкого руководства, немецкие власти отказали митрополиту в получении визы на проезд из Сербии в Германию [490]490
  CA, д. Об учреждении в Германской епархии 2-го викариатства. Л. 15–16, 18–19, 21–22.


[Закрыть].

11 июня митр. Анастасий назначил митр. Серафима членом своего синода. Судя по сохранившейся в синодальном архиве переписке, их связь, несмотря на различные препятствия, была регулярной и достаточно тесной. Эта переписка опровергает утверждение германского историка К. Геде о том, что митр. Серафим стремился к независимости от карловацкого синода [491]491
  Gaede К.,а.а. О. S. 220.


[Закрыть]. Митрополит Берлинский и Германский все свои важнейшие решения согласовывал с митр. Анастасием, и каких-либо явных конфликтов между ними не было, хотя стремление помешать этим контактам со стороны немецких властей, несомненно, присутствовало. Правитель дел синодальной канцелярии Граббе позднее писал: «Теперь нам сделалось понятным, почему нам было так трудно сноситься с архиепископом, потом митрополитом Серафимом в Германии. Они [нацисты] совсем не хотели, чтобы он был слишком связан с нами, но и ему самому тоже не особенно позволяли сноситься с властями по церковным делам, особенно на оккупированном Востоке» [492]492
  Григорий (Граббе), епископ.Указ. соч. С. 327.


[Закрыть].

В современных работах представителей РПЦЗ даже упоминается, что митр. Серафим отказался выйти из подчинения митр. Анастасия, как того хотели немцы. Это утверждение, однако, представляется сомнительным. Бесспорно, чиновники РКМ желали отделения Среднеевропейского митрополичьего округа и создания на его базе автокефальной Германской Православной Церкви, но, вероятно, лишь в перспективе, после окончания войны. Каких-либо следов попыток осуществить этот план (с которым не были согласны другие, гораздо более влиятельные, немецкие ведомства) в 1942–1945 гг. в архивных документах не обнаружено.

В первой половине 1942 г. произошло последнее территориальное расширение епархии митр. Серафима. В ответ на обращение местного духовенства 15 января 1942 г. он издал указ о принятии 5 русских общин в Венгрии в административное управление и учредил там свое представительство. 6 марта венгерское Министерство культуры утвердило полномочия последнего, а 8 июня 1942 г. об утверждении положения о представительстве сообщил в своем письме митр. Анастасий. К лету 1944 г. число русских приходов в Венгрии возросло до 7, и кроме того было образовано 16 более мелких общин и подобщин [493]493
  Арсеньев А.Указ. соч. С. 7–8: CP, июль 1944. С. 1–2; СА, д. 18/41, л. 1718, 28–29, 33; Церковная жизнь. 1942. № 7. С. 109.


[Закрыть]. Число же православных мирян епархии в начале 1942 г. уже составляло около 130 000, в том числе, согласно докладу митр. Серафима в Министерство церковных дел от 3 октября 1940 г., на довоенной территории рейха – 15 000, в бывшей Польше – 14 750, в протекторате – 30 000, в Австрии – 2000 и 500 в Данциге [494]494
  РГВА, ф. 1470, оп. 2, д. 5, п. 321.


[Закрыть]. А вскоре в Германию хлынул миллионный поток восточных рабочих, и паства митрополита увеличилась во много раз.