Текст книги "Записки полярника"

Автор книги: Михаил Муров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Записки полярника

Предлагаемая читателю книга – многолетний труд Михаила Степановича Мурова – участника первой зимовки на Земле Франца-Иосифа в 1929—1930 годах.

М. С. Муров – ленинградец. Сорок лет назад, находясь на зимовке, он ежедневно вел дневниковые записи. Впоследствии Муров добавил к ним газетные и журнальные публикации, посвященные экспедиции, а также различные материалы об истории освоения Советского Севера.

Весь этот документальный материал послужил основой для книги «Записки полярника».

ПРЕДИСЛОВИЕ

В истории Арктики нередки случаи, когда гипотеза, высказанная на основе теоретических обобщений, приводила к важным географическим открытиям. Так произошло и с обнаружением в высоких широтах Северного Ледовитого океана большой суши – Земля Франца-Иосифа, о первой советской зимовке на которой рассказывает ее участник, автор этой книги М. С. Муров.

В 1865 году русский военный моряк ученый Николай Шиллинг опубликовал в журнале «Морской сборник» статью, в которой, анализируя ежегодное движение льдов от полюса в северную часть Атлантического океана, утверждал, что на их пути, кроме Гренландии, «находится еще одна неоткрытая земля, которая простирается к северу дальше Шпицбергена и удерживает льды за собою». Мнение Николая Шиллинга горячо поддержало Русское Географическое общество, обратившееся к царскому правительству с просьбой снарядить экспедицию для открытия предсказанной суши. Однако правительство отказало в средствах.

Открытием Шиллинга заинтересовались за границей. Прошло восемь лет, и земля, предсказанная русским офицером, была обнаружена в том самом районе, на который он указывал. Произошло это так.

В 1872 году на поиски Северного морского пути вдоль берегов Сибири отплыла австрийская паровая яхта «Тагеттгоф», на борту которой находилась экспедиция во главе с Ю. Пайером и К. Вейпрехтом. Благополучно миновав участок пути между Скандинавским полуостровом и Новой Землей, яхта готовилась, обогнув мыс Желания, войти в Карское море. Однако ледовые условия этого года не позволили австрийцам продвинуться дальше на восток. «Тагеттгоф» попал в ледовый плен и в течение года оставался игрушкой ледяной стихии. В конце следующего года корабль пригнало к гористой земле, еще не отмеченной на карте. Это и была земля, предсказанная Шиллингом. Австрийцы дали ей имя своего императора Франца-Иосифа.

В конце XIX и в начале XX столетия на арктическом архипелаге побывал ряд экспедиций, изучавших его природу. Некоторые из них направлялись туда с единственной целью путешествия к Северному полюсу: самая северная суша архипелага – остров Рудольфа – расположена всего лишь в 900 километрах от точки, где сходятся все меридианы. На Земле Франца-Иосифа работали английский яхтсмен Ли Смит (1886 г.), его соотечественник Фр. Джексон (1894—189  гг.), норвежец Фр. Нансен (1895—1896 гг.), американец В. Уэльман (1897—1899 гг.), итальянский герцог Абруццский (1899—1900 гг.), американцы Э. Болдуин (1901—1902 гг.) и В. Фиала (1903—1905 гг.), полюсная экспедиция Г. Седова (1913—1914 гг.). И все же это были случайные посещения, и они не смогли продвинуть далеко вперед дело изучения архипелага.

Юридическое положение Земли Франца-Иосифа также оставалось неопределенным, что создавало вокруг ее государственной принадлежности атмосферу напряженности. 15 апреля 1926 года ЦИК СССР принял декрет, по которому все арктические острова, примыкающие к сухопутным границам нашего государства, были объявлены советской территорией, в том числе и Земля Франца-Иосифа. Народный комиссариат по иностранным делам специальной нотой довел до сведения всех заинтересованных держав указ высшего законодательного органа Советского Союза, но, как показали дальнейшие события, реакционные круги на Западе не пожелали считаться с законами Советского государства. Это были, прежде всего, пришедшие к власти в Италии фашисты. Перед отправлением в Арктику итальянской воздушной экспедиции на дирижабле «Италия» во главе с У. Нобиле фашистское государство распространило злостное сообщение о предстоящей аннексии архипелага. Фашисты были не одиноки. Реакционные круги Норвегии вынашивали план создания на архипелаге постоянного норвежского поселения и радиостанции. Это поставило бы их правительство перед фактом оккупации островов, толкнуло бы его на неверный шаг в отношениях с Советским Союзом. План начал осуществляться в 1929 году, когда на средства норвежских китобоев, в частности крупного капиталиста Ларса Кристенсена, на Землю Франца-Иосифа были посланы четыре судна, под командованием капитана Риссер-Ларсена. Предполагалось установить на Земле Франца-Иосифа радиостанцию (материалы ее находились в трюмах судов), оставить на зимовку 65 человек и одну из шхун. Однако экспедицию постигла неудача. 4 сентября советский ледокольный пароход «Седов», возвращавшийся из бухты Тихой в Архангельск, видел норвежские суда, беспомощно дрейфовавшие во льдах.

В навигацию следующего года норвежцы снарядили еще более мощную экспедицию в составе шести судов, но только трем из них удалось подойти к архипелагу. Начальник второй советской экспедиции на «Седове» О. Ю. Шмидт указал норвежцам на недопустимость нарушения советских территориальных вод, а капитану судна «Викинг», уже нарушившему международные морские законы и приблизившемуся к мысу Гукера на 9 километров, приказал немедленно покинуть советские воды. Так бесславно закончилась тщательно разработанная провокация. Советский Союз и Норвегия сохранили добрососедские отношения, в истории которых немало примеров подлинного сотрудничества и взаимной помощи в проведении арктических экспедиций.

Положение в Арктике в те годы, когда происходили эти события, сложилось весьма благоприятно для нашей страны. В короткие сроки Советское государство добилось серьезных успехов в освоении полярных районов. Это выдвинуло СССР в ряд крупнейших арктических держав. Можно сказать больше: в 20-е годы XX столетия наша страна являлась единственной державой, которая без всякого шума, к чему нередко прибегали капиталистические страны, вынашивавшие грандиозные проекты перелетов дирижаблей и аэропланов (многие из которых так и не осуществились никогда), кропотливо вела исследовательскую работу в Советской Арктике. Сколько труда и настойчивости, самоотверженности и героизма проявили советские люди, добывая победу над слепыми силами природы! Вот некоторые этапы летописи Арктики.

1918 год. 2 июля В. И. Ленин подписывает постановление Совнаркома о немедленном снаряжении в Северный Ледовитый океан гидрографической экспедиции, работа которой должна была ознаменовать коренной перелом в освоении Великого Северного морского пути. Петроградские геологи отправились на Печору в поисках нужных стране угля и нефти.

1919 год. Снова снаряжаются экспедиции геологов на Печору. Геолог Николай Урванцев отправляется на Таймыр исследовать Норильские угольные месторождения.

При Петроградском ВСНХ создается правительственный орган по руководству исследованиями ни Севере – Комиссия по изучению и практическому использованию производительных сил Севера.

1920 год. Попавший в районе полуострова Канина в ледовый плен ледокольный пароход «Соловей Будимирович», на борту которого есть женщины а дети, уносит в Карское море. На борту «Соловья» лишь небольшой запас продовольствия. Ленин дает распоряжение Наркоминделу по дипломатическим каналам запросить норвежское и английское правительства о возможном снаряжении спасательной экспедиции на угнанных из Архангельска в Западную Европу русских ледоколах. Горький обращается к Нансену с просьбой сделать все возможное, чтобы вернуть русские ледоколы и направить их на помощь «Соловью». Экспедиция, финансируемая Советским правительством, во главе с известным норвежским капитаном Отто Свердрупом на ледоколе «Святогор» (по возвращении– «Красин») спешит к «Соловью». Из Архангельска в Карское море направляется крейсер «III Интернационал» (позднее ледорез «Литке»). Вместе со «Святогором» «III Интернационал» вплотную подходит к бедствующему судну и блестяще завершает операцию по спасению. Весь мир восхищен гуманным актом Советского правительства.

В летнюю навигацию из Архангельска в Сибирь отправляется хлебная экспедиция в составе ледокольных пароходов и грузовых судов. Ей поручается вывезти полмиллиона тонн сибирского хлеба в голодающие районы Поморья. Невиданную по своим размерам и задачам транспортную операцию проводит капитан Михаил Николаев. Тем временем на Оби и Енисее завершается подготовка к приему архангельских караванов. Оборудуются причалы. Устанавливаются навигационные знаки, строятся продовольственные склады. Председатель Совнаркома В. И. Ленин берет под свой контроль осуществление всей полярной операции. Сибирский революционный комитет, Народный комиссариат продовольствия, Народный комиссариат внешней торговли, Секретариат Совнаркома получают четкие и требующие немедленного исполнения указания Владимира Ильича. Сибирская хлебная экспедиция завершается успешно: северные районы страны спасены от неминуемого голода.

Придавая огромное значение освоению Арктики, В. И. Ленин дает указания об организации при Петроградском ВСНХ первого специального научного учреждения по Арктике – Северной научно-промысловой экспедиции, в задачу которой входит комплексное изучение полярных районов севернее 60-й параллели. Впоследствии Северная экспедиция преобразовывается в Институт по изучению Севера – ныне ордена Ленина Арктический и антарктический научно-исследовательский институт. Отряды Северной экспедиции приступают к работе на Кольском полуострове и Печоре, на небольших судах они появляются у берегов Новой Земли.

1921 год. В. И. Ленин подписал декрет об образовании в Москве второго полярного научного центра – Плавучего морского научного института для «всестороннего и планомерного исследования северных морей, их островов, побережий, имеющих... государственно важное значение».

На ледокольном пароходе «Малыгин» ученые приступают к изучению биологии и гидрологии Баренцева и Карского морей.

Советское правительство снаряжает спасательную экспедицию Никифора Бегичева для поисков норвежских моряков с судна «Мод» (экспедиция Р. Амундсена) Тессема и Кнутсена, пропавших без вести во время путешествия с мыса Челюскина на Диксон. На собачьих упряжках Бегичев исследует почти весь западный берег полуострова. Через год Бегичев и геолог Николай Урванцев находят место гибели моряков и научные материалы, которые немедленно отсылают в Норвегию. За проявленное мужество норвежское правительство награждает Бегичева и Урванцева именными золотыми часами.

В арктические моря снова отправляются ведомые ледоколами грузовые пароходы – на этот раз в составе первой советской Карской экспедиции. Через несколько лет Карские товарообменные экспедиции прекращаются в крупные лесоэкспортные операции по вывозу сибирской древесины на мировой рынок. За ходом первой Карской экспедиции, имевшей большое международное значение, внимательно следит В. И. Ленин. Экспедиция завершается полным успехом. Пройдя сквозь льды, советские суда точно по графику прибыли в порты Англии, что вызвало немалое удивление прессы, которая предсказывала провал этой операции.

1922 год. Широким фронтом развертываются гидрографические работы на трассах прохода судов Карской экспедиции. Из Петрограда на Енисей совершает беспримерное плавание гидрографическое судно «Метель» под командованием капитана К. Неупокоева.

В Архангельске спущено на воду после капитального ремонта и заново оборудовано первое советское океанографическое судно «Персей», впоследствии совершавшее научные рейсы в арктических морях.

1923 год. В проливе Маточкин Шар, рассекающем Новую Землю на два больших острова, создается первая советская геофизическая обсерватория – важнейший форпост молодой советской науки в Арктике.

В Обской губе торжественно открыт морской порт – Новый Порт для приема судов Карской экспедиции.

В устье Колымы из Владивостока прибывает первый советский пароход Колымского рейса «Ставрополь» под командованием капитана П. Миловзорова.

1924 год. Канонерская лодка «Красный Октябрь» под командованием капитана Б. Давыдова совершает поход из Владивостока на остров Врангеля, откуда, по указанию Советского правительства, доставляет на материк канадцев – представителей компании Стефансона.

В бухте Роджерса советские моряки поднимают Государственный флаг СССР.

Для нужд Карской экспедиции летчик Борис Чухновский производит ледовую разведку в районе восточного побережья Новой Земли.

Геологической экспедицией Н. Урванцева добыты первые килограммы норильской руды.

1925 год. На севере Якутии приступают к работе отряды Якутской полярной комиссии при Президиуме АН СССР. Исследования ведутся в бассейнах рек Яны, Лены и Индигирки. На огромной территории Якутии восстановлены гидрометеорологические станции.

1926 год. Пароход «Ставрополь» доставляет из Владивостока на остров Врангеля первую группу зимовщиков во главе с Г. Ушаковым. Им предстоит провести на острове три полярные зимы.

Продолжаются Карские экспедиции и Колымские рейсы. Успешно осваиваются карский и северо-восточный участок Великого Северного морского пути.

1927 год. На пароходе «Колыма» капитан Павел Миловзоров совершает первый рейс из Владивостока в устье реки Лены. Новоземельская экспедиция Института по изучению Севера, завершив свои многолетние работы, выполняет первый рейс советского судна к пустынной Земле Франца-Иосифа.

На шхуне «Полярная звезда» геолог Юрий Чирихин и его товарищи прибывают на Ляховские острова. Им предстоит выбрать место для строительства первой на северо-востоке геофизической обсерватории, открытие которой должно было состояться в следующем году.

1928 год. Советские ледоколы и самолеты участвуют в спасении экипажа итальянского дирижабля «Италия» во главе с У. Нобиле. Ледокол «Красин» (капитан Карл Эгги, начальник спасательной экспедиции Рудольф Самойлович) обнаруживает основной дрейфующий лагерь итальянцев. Летчик Борис Чухновский на самолете «Красный медведь» к северу от Шпицбергена находит во льдах группу Мальмгрена из экспедиции Нобиле. Весь мир восхищен мужеством и героизмом советских полярников. В поисках третьей группы итальянцев ледокол «Красин» совершает поход к Земле Франца-Иосифа и на мысе Ниль водружает Государственный флаг СССР. С целью поисков итальянцев к архипелагу подходит на ледокольном пароходе «Седов» капитан Владимир Воронин.

Таковы факты. Советскому государству потребовалось только десять с небольшим лет на то, чтобы приступить к фундаментальному изучению и народнохозяйственному освоению Арктики. Вдоль морских трасс, на островах и побережье, в устьях сибирских рек была создана сеть гидрометеорологических станций. На арктическом побережье строились новые порты. В научных исследованиях и проведении морских операций получила широкое применение авиация. Все говорило о том, что завершился первый и очень важный этап освоения Арктики и что теперь необходимо переходить к ее изучению. 31 июля 1928 года Совет Народных Комиссаров СССР принял историческое решение об усилении научно-исследовательских работ в арктических владениях СССР. Для координации и объединения этих работ при Совнаркоме была создана Арктическая комиссия во главе с энтузиастом изучения Севера Сергеем Каменевым. Организация правительственного руководящего центра мобилизовала всех полярников на решение больших задач. Арктическая комиссия разработала программу, известную в литературе как пятилетний план научно-исследовательских работ в Арктике. В ближайшие годы намечалось провести важнейший полярный эксперимент, от успеха которого зависела судьба дальнейших полярных исследований СССР. Речь шла о создании опорных научных пунктов на Земле Франца-Иосифа, Северной Земле и острове Врангеля – участках суши, непосредственно примыкающих к Арктическому бассейну. Правительственная Арктическая комиссия запланировала в 1929—1930 годах экспедиции, которым предстояло построить на этих островах-архипелагах радиостанции и научные обсерватории для изучения высоких широт Арктики.

Полярный эксперимент стал осуществляться с лета 1929 года. Почти одновременно из Архангельска и Владивостока на Землю Франца-Иосифа и остров Врангеля были направлены лучшие силы советского ледокольного флота. Поход на Северную Землю в связи с ее труднодоступностью откладывался до будущего, 1930 года.

Ледорез «Литке», имея на своем борту экспедицию во главе с выдающимся советским океанографом Владимиром Березкиным, в августе 1929 года вошел в Карское море и, преодолев тяжелые льды, достиг бухты Роджерса. Здесь была высажена смена зимовщиков, которую возглавил Ареф Минеев. Тогда еще никто не знал, что отважным исследователям предстоит длительная зимовка: пять лет ни один пароход не мог подойти к острову Врангеля. В первый же год зимовки на острове начала работу радиостанция, передававшая на «большую землю» материалы метеорологических наблюдений, которые немедленно использовались всеми обсерваториями и научными учреждениями гидрометеорологического профиля Дальнего Востока. Остров подвергся самому тщательному изучению.

Одновременно ледокольный пароход «Седов» под водительством капитана Воронина, имея на борту экспедицию во главе с О. Ю. Шмидтом и группу зимовщиков, отправился на Землю Франца-Иосифа. О плавании «Седова», о создании на острове Гукера, в бухте Тихой, полярной обсерватории подробно рассказывается в книге М. С. Мурова.

В навигацию 1930 года О. Ю. Шмидт на ледокольном пароходе «Седов» доставил на почти неизвестную нехоженую Северную Землю четверку отважных зимовщиков – Георгия Ушакова, Николая Урванцева, радиста Василия Ходова и каюра Сергея Журавлева. На острове Домашнем была построена гидрометеостанция, включившаяся в сеть полярных радиостанций Советского Союза. За два года напряженной работы, изобилующей примерами героизма и мужества, отважные полярники побывали на всех четырех островах архипелага и не только открыли их, но и положили прочную основу их освоения. Была составлена подробная карта островов Северной Земли, изучено ее геологическое строение, особенности ее природы. Это был настоящий подвиг во имя науки.

В целом надо сказать, что, несмотря на трудности, советские полярники успешно завершили арктическую операцию, вписав в освоение Арктики новую страницу.

Книга Мурова – это воспоминание участника первой зимовки на Земле Франца-Иосифа. Автор рассказывает о специфике жизни и деятельности человека в условиях высоких широт, об энтузиазме пионеров Советской Арктики, об их увлеченности делом, патриотизме, стремлении преодолеть любые трудности, встретившиеся на их пути.

Эта книга будет полезна тем читателям, кто идет сегодня осваивать Север, строить гидроэлектростанции, добывать нефть и газ, норильские полиметаллы и чукотское олово. Она будет не менее интересна любому советскому человеку, в особенности молодому, для которого так свойственно стремление к преодолению трудностей.

М. БЕЛОВ, доктор исторических наук, профессор

Неожиданное сообщение

В 1929 году, когда произошли события, о которых дальше пойдет речь, я работал литейщиком на ленинградском аккумуляторном заводе «Ленинская искра» и одновременно учился на Высших государственных курсах искусствоведения при Государственном институте истории искусств.

Из газетных сообщений я узнал, что 5 марта 1929 года Совет Народных Комиссаров утвердил проект организации экспедиции на Землю Франца-Иосифа, где предполагалось строительство радиостанции, и что выполнение этой задачи возложено на Институт по изучению Севера, находящийся в Ленинграде.

Готовящаяся экспедиция очень заинтересовала меня потому, что я давно мечтал попасть на Север. Я отправился к директору института профессору Рудольфу Лазаревичу Самойловичу. Адрес привел меня на Васильевский остров, в здание бывшего кадетского корпуса. В вестибюле стояла какая-то скульптура, и я даже решил, что попал не туда, но увидел надпись, сделанную от руки: «Институт по изучению Севера».

Учреждение это занимало тогда три небольшие комнатки. Директора не было, и меня провели к его заместителю Владимиру Юльевичу Визе.

О том, что Визе работает в Институте по изучению Севера, я не знал, хотя нас связывало с Владимиром Юльевичем многолетнее знакомство.

В далекую пору детства мы оба учились в Царском Селе: он – в Николаевской гимназии, я – в реальном училище. Окончив гимназию с отличием, Визе поступил в Петербургский университет, но через год для продолжения образования уехал в Германию. Специальностью своей он избрал химию, которой пророчили тогда роль «владычицы мира».

Ежегодно во время летних каникул Визе возвращался в Царское Село. Мы виделись с ним в семье скрипача Мариинского театра Иосифа Францевича Ветцеля, с сыном которого я был дружен. Между прочим, Визе и Ветцель-старший давали в Царском Селе концерты в пользу бедных студентов: надо сказать, что Визе был отличным пианистом.

В те годы в помещении Павловского вокзала устраивались концерты симфонической и вокальной музыки. Летом они проходили каждый вечер. В павловских концертах принимали участие лучшие отечественные и зарубежные дирижеры. Я потом интересовался и выяснил, что за 75 лет в помещении Павловского вокзала состоялось 10 500 концертов! Почти все они были бесплатными.

Царское Село и Павловск находятся поблизости, поэтому в каникулы Визе, живший в Царском Селе, каждый вечер ездил на павловские концерты. Мы там часто встречались.

Жизнь Владимира Юльевича круто изменилась с того дня, когда он прочитал книгу Фритьофа Нансена «Во тьме и льдах». Отважный исследователь, пытавшийся достичь Северного полюса на судне, описывал трехлетний дрейф «Фрама» во льдах полярного бассейна. Визе записал в дневник слова Нансена:

«Кто хочет увидеть гений человеческий в его благороднейшей борьбе против суеверий и мрака, пусть прочтет историю арктических путешествий, прочтет о людях, которые в те времена, когда зимовка среди полярной ночи грозила верной смертью, все-таки шли с развевающимися знаменами навстречу неведомому. Нигде, пожалуй, знания не покупались ценой бо́льших лишений, бедствий и страданий. Но гений человеческий не успокоится до тех пор, пока не останется в этих краях ни единой пяди, на которую не ступала бы нога человека, пока не будут и там, на Севере, раскрыты все тайны».

Арктика стала заветной мечтой Визе. Он решил всегда, всю жизнь заниматься ею. В 1910 году Владимир Юльевич вернулся из Германии на родину и снова поступил в Петербургский университет, только на этот раз – на отделение географии физико-математического факультета. Теперь летние каникулы 1910 и 1911 годов он проводил на Кольском полуострове, где занимался топографической съемкой, метеорологическими наблюдениями и этнографией саамов. Мечта об участии в большой полярной экспедиции не оставляла Владимира Юльевича.

Однажды весной 1912 года он прочел в газете «Новое время» о предполагаемой экспедиции к Северному полюсу капитана по адмиралтейству Георгия Яковлевича Седова. На другой день Визе отправился к Седову и сразу же был зачислен в состав экспедиции в качестве географа-астронома.

В августе 1912 года экспедиция Седова на судне «Святой Фока» вышла в море и взяла курс на Север.

Дальнейшая судьба Визе была мне неизвестна.

И вот через 17 лет я неожиданно встретил его.

– Какими ветрами занесло? – встретил меня Владимир Юльевич, вставая.

– Пришел наниматься на зимовку...

Мы стали вспоминать нашу юность, общих знакомых, друзей и, конечно, Павловск, где слушали концерты с участием Собинова, Шаляпина, Фигнера, Тартакова и многих других русских и зарубежных знаменитостей. Словом, встреча была радостной.

Владимир Юльевич посмотрел мои документы и удивился:

– Командир эскадрона? А где же мечта стать штурманом?

Я рассказал, что в то самое время, когда он отправился с экспедицией Седова к Северному полюсу, я поступил в училище дальнего плавания Петра I. Для того чтобы быть принятым на 2-й курс, надо было иметь мореходную практику. В 1913 году на одном из судов я ушел в дальнее плавание. Ровно через год началась война. Она застала меня в Роттердаме, С большим трудом я добрался до Стокгольма, а оттуда приплыл в Россию и вместо мореходного училища оказался на фронте. Затем – революция и снова фронт. Кончилась гражданская война – охранял советско-румынскую границу. Потом попал в автоброневую школу, а спустя два года демобилизовался, стал работать сначала в одной из лабораторий аккумуляторного завода, затем перевелся в литейный цех...

– Правильно сделал, что пришел, – выслушав мой рассказ, заключил Визе.

В тот же день моя судьба была решена: я был принят в число зимовщиков в качестве радиомеханика. Пока что других желающих ехать на Землю Франца-Иосифа не было.

Через неделю приехал из Москвы приглашенный в экспедицию радист Эрнст Кренкель. При первом знакомстве он показался мне человеком мрачным к недоступным. Но это впечатление было ошибочным.

– Значит, едем под Большую Медведицу! – чеканя слова, произнес Эрнст густым басом и, сразу переходя на «ты», спросил:

– Ты холостяк?

– Да. Некогда было жениться.

– Добро!

Мы быстро подружились и вскоре стали неразлучны. Он много рассказывал об Арктике, в которую был влюблен, о зимовках на Новой Земле и о том, как вообще попал на Север.

Кренкель в молодости сменил много работ: расклеивал афиши, ремонтировал примусы, паял кастрюли. Затем устроился на курсы радиотелеграфистов. В 1924 году он приехал из Москвы в Ленинград с надеждой отправиться отсюда в заграничное плавание. Но в ту пору за границу ходило лишь два парохода, а радистов, хотевших отправиться в плавание, было более двадцати человек. Многие из них имели длительный стаж работы.

Кренкеля в загранплавание не взяли. Как раз в это время в Ленинграде шел набор зимовщиков на Новую Землю. Желающих ехать на верную цингу было мало, и Эрнст без труда был зачислен радистом.

Кренкель был романтик, и Арктика произвела на него сильнейшее впечатление, покорила его. По возвращении с Новой Земли он снова решил ехать на зимовку. Так мы оказались в одной экспедиции.

В эти дни из командировки в Италию вернулся директор Института по изучению Севера Рудольф Лазаревич Самойлович. Знакомство с этим героем красинской эпопеи было для нас с Кренкелем большой радостью.

Мы знали, что по рождению он южанин, из Азова. Учился в Одесском университете, участвовал в студенческих революционных кружках и, преследуемый полицией, вынужден был бежать за границу. В Германии, во Фрайбургской горной академии, он и закончил свое образование, а перед первой русской революцией вернулся в Петербург.

Здесь он был арестован за принадлежность к деятельности Российской социал-демократической рабочей партии и сослан в Архангельскую губернию. Ему удалось под чужой фамилией бежать из ссылки, но его снова арестовали и выслали обратно.

В ссылке Самойлович познакомился с полярным исследователем-геологом и тоже революционером Владимиром Александровичем Русановым, который добился у местных властей разрешения на участие Самойловича в экспедиции по исследованию угленосных районов на Шпицбергене. Экспедиция состоялась, и на Шпицбергене были открыты богатейшие угленосные площади и установлены заявочные знаки, указывающие на принадлежность этих участков России.

После Октябрьской революции Самойлович продолжал заниматься геологоразведочными работами.

В начале 1920 года по личному указанию Владимира Ильича Ленина была организована Северная научно-промысловая экспедиция, в задачу которой входило непосредственное изучение естественных производительных сил Крайнего Севера, главным образом горных и промысловых богатств. Она должна была также координировать научные работы, проводимые на Севере различными организациями. Начальником вновь созданной экспедиции был утвержден геолог Рудольф Лазаревич Самойлович. Научное руководство возглавил ученый совет, почетным председателем которого был избран президент Академии наук СССР академик Александр Петрович Карпинский. В состав совета вошли: академик Александр Евгеньевич Ферсман, профессора Юлий Михайлович Шокальский, Лев Семенович Берг, Николай Михайлович Книпович, Константин Михайлович Дерюгин, этнограф Владимир Германович Тан-Богораз, а также Алексей Максимович Горький.

В первый год полевые партии экспедиции развернули работы по всему европейскому Северу. Большое народнохозяйственное значение приобрели экспедиции на Кольский полуостров, где под руководством академика Александра Евгеньевича Ферсмана были открыты богатейшие месторождения апатита. В связи с расширением деятельности экспедиции Президиум ВСНХ в 1925 году на заседании под председательством Феликса Эдмундовича Дзержинского принял постановление о преобразовании ее в Институт по изучению Севера, впоследствии этот институт стал называться Арктическим и антарктическим научно-исследовательским институтом.

Самойлович не только руководил Институтом по изучению Севера, но и сам принимал активное участие в экспедициях. В 1921 году он возглавил первую экспедицию на Новую Землю на парусно-моторной шхуне «Шарлотта». Тогда были проведены геологические исследования, метеорологические наблюдения, собраны зоологические и ботанические материалы, а также обследовано состояние новоземельских промыслов.

В 1928 году Самойлович на ледоколе «Красин» блестяще провел операцию по спасению экипажа дирижабля «Италия».

...Шло время, и состав нашей экспедиции постепенно увеличивался. Из Архангельска приехал Петр Яковлевич Илляшевич, зимовавший до этого на Новой Земле, а сейчас назначенный начальником нашей зимовки. В сравнении с Кренкелем он казался маленьким. Круглолицый, румяный, с тщательно закрученными в колечко рыжеватыми усами, всегда корректный, в элегантном костюме и с неизменной тростью в руке, – он даже отдаленно не напоминал полярника. От него мы узнали, что во фрахте ледокола «Красин» нам отказано. Остальные суда либо не имели рации, либо находились в ремонте. Строительство разборного дома для зимовщиков уже началось, но подрядчик категорически отказывался делать для него специальный фундамент, ссылаясь на отсутствие опыта. Плохо обстояло дело и с наймом рабочих для сборки этого дома на Земле Франца-Иосифа: желающих ехать не находилось.

Наконец появился четвертый зимовщик – Георгий Александрович Шашковский. Это был молодой геофизик, ростом не менее двух метров, с поэтической душой и скептическим складом ума. Он тоже уже зимовал в Арктике, на Маточкином Шаре. На Земле Франца-Иосифа ему предстояло проводить метеорологические работы.