Текст книги "Пришедшие из ночи"

Автор книги: Михаил Старинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Бронштейн пожал плечами.

– Пока все в порядке.

– А как вы их проверяете?

– С каждой нейросети мы получаем в Центр стандартную диагностику, раз в месяц. С этой, ввиду ее сложности и новизны, берем чаще.

– Насколько?

– Раз в две недели.

Раз в две недели, отметил Хар. Надо это учесть. Интересно, какой датой отмечен последний отчет?

– А какие у вашего института отношения с Комплексом? – спросил Хар.

– Такие же, как и с другими организациями, – сказал Бронштейн. – Мы не для кого не делаем исключений.

Он с удовольствием отпил кофе из маленькой, дымящейся чашечки. Хар тоже отпил немного. Кофе здесь действительно был очень вкусный.

– Нейросеть – наша собственность. Вы же знаете, их не продают, а сдают в долгосрочную аренду. Притом с вечной гарантией. Взамен мы пользуемся правом полного доступа на любой объект и в любое время. Таковы условия любого стандартного контракта.

Полный доступ для работников Центра, это хорошо. Это надо учесть, подумал Хар.

– Я понимаю, – сказал он. – А сами они довольны ее работай?

– Периодически ребята обращаются к нам с просьбой о наращивании мощности, – пожал плечами Бронштейн. – Это нормально, мы всегда идем навстречу таким пожеланиям.

– Я слышал, Сикорски один из ваших учеников? – сказал Хар.

– Да, Матт молодец. Талантливый парень, – Бронштейн улыбнулся. – Он собрал у себя очень интересную команду. Они еще натворят дел, вот увидите.

Хар помолчал, а потом осторожно спросил:

– В науке или в чем-нибудь еще, профессор?

Бронштейн остро посмотрел на него.

– У полиции весьма специфический взгляд, инспектор. Мы оцениваем людей по-другому. Все гении, знаете ли, довольно странные люди. Мозг у них работает не совсем так, как у нормальных людей. Наверное, поэтому они часто и делают то, что не могут сделать другие. Но, разумеется, за ними необходимо внимательно присматривать.

Оба немного помолчали.

– А вы не знаете, как регулируется доступ в Комплекс? – спросил Хар.

– Стандартная процедура. Список разрешенных лиц после утверждения руководством вводится в память администратором сети и заверяется электронными ключами, – сказал Бронштейн и сделал еще один, маленький глоток. – Прекрасный кофе. После этого делать больше ничего не нужно.

– Просто список? – удивился Хар. – И все?

– "Список" – это полная совокупность всех идентификационных данных человека, – улыбнувшись, пояснил профессор. – Простите, я просто воспользовался нашим профессиональным термином. Пароль доступа в Комплекс меняется каждую неделю и вводится непосредственно в нейрочип, вживленный в предплечье каждого из работающих там.

А теперь самое главное, подумал Хар. Ну, великие боги… Пусть мне повезет.

– Скажите, а может кто-нибудь из людей, допущенных в Комплекс, взять и стереть какие-либо записи, хранящиеся в памяти самой нейросети?

– Что за странный вопрос? Это абсолютно исключено, – ответил Бронштейн и покачал головой. – Если вы этого не знаете, то собственная память нейросети – выделенный архив. Сугубо внутренняя структура. Над ней не имеет власти даже системный администратор.

– А кто может сделать что-нибудь подобное? – сказал Хар

– Никто, – твердо ответил профессор. – Память никогда не стирается, она с момента рождения нейросети является главным и постоянным хранилищем данных. Откуда у вас такие странные предположения?

– А все-таки? – спросил Хар, не отвечая на вопрос. – Чисто теоретически? Как-нибудь это можно сделать?

– Не знаю… Сложно сказать. Вероятно, если за это возьмется сама нейросеть… – пожав плечами, ответил профессор. – Но подобное абсолютно исключено. Разумеется, если она не сошла с ума. Правда не знаю, применимо ли подобное выражение к нейросетям. У нас в Центре, к счастью, подобных случаев до сих пор не зафиксировано.

– Я понял, – медленно сказал Хар. – Большое спасибо, профессор, вы мне очень помогли. Если у меня возникнут еще вопросы, как вас найти?

– Пару дней я еще пробуду на Земле, – ответил Бронштейн, внимательно глядя на него. – Но не больше. А затем – милости просим к нам на Луну. Это не так далеко. Заодно посмотрите и на наш Центр.

5

Вечером Хар связался с Маттом, чтобы уточнить планы на понедельник, но узнал от него, что тот поговорил с ребятами и они решили выйти поработать в субботу. На вопрос, можно ли прилететь и ему, Матт только хмыкнул. Они условились, что Хар будет к десяти.

Когда Хар вошел в Комплекс, Матт уже ждал его у пульта дежурного. Увидев Хара, он махнул рукой.

– Что, – спросил он после приветствия, – заразились нашей болезнью? Тоже захотелось поработать сверхурочно?

– Вы тут совершенно не причем, – важно ответил Хар, крепко пожимая ему руку. – Пора бы уже знать, что настоящие работники правоохранительных органов трудятся непрерывно и даже по ночам.

– Да что вы говорите? – ухмыльнулся Матт. – Неужели, как и мы, бедные? Работаете, не покладая рук?

– А у вас что, бывают и ночные смены? – поинтересовался Хар.

– Не часто. В основном ночью работает дежурный персонал. Профилактика, – пожал плечами Матт. – Но иногда кто-нибудь из наших тоже выходит, когда не спится.

– Надо, какие вы молодцы, – одобрил Хар.

– Ага, – сказал Матт, улыбаясь. – Мы такие. Кстати, вчера про вас спрашивал Тейлор. Помните такого?

– Это который из Конторы? – Хар пожал плечами. – Помню. А что ему нужно? Я же не вмешиваюсь в их дела. У меня свое расследование.

– Я ему так и сказал, – ответил Матт. – Правда не знаю, поверил ли он.

Хар отмахнулся.

– Что будем делать на этот раз? – спросил Матт.

– Да просто поговорим немного.

– О чем?

– Обо всем. А потом я хочу немного пообщаться с вашей нейросетью.

– Это если она захочет, – сказал Матт. – Шучу. Но наша нейросеть немногословная.

– Да мне много и не надо.

– Тогда пошли.

Они вошли в уже знакомый лифт и стали спускаться на самый нижний уровень.

– Скажите, а как вы дошли до ядра, когда просматривали память? – спросил Хар. – Нейросеть вам не мешала?

– У меня же допуск категории "0", – пожал плечами Матт. – Это – самый высокий уровень, всего чуть ниже системного администратора.

– А кто у вас администратор? – поинтересовался Хар. Надо обязательно с ним поговорить, подумал он.

Матт ничего не ответил. Лифт остановился и двери бесшумно растаяли.

– Лучше всего отсюда, – сказал он, и они вошли в просторный кабинет, забитый регулирующей аппаратурой. На стенах светились несколько экранов, а перед свободными креслами лежали шлемы.

– Кто был у нас администратор, – наконец ответил Матт и помрачнел. – Володя Сейлор. Это его кабинет. Садитесь в любое кресло, здесь сейчас никого нет. Нового администратора нам еще не назначили.

Хар присвистнул.

– Ничего себе, – сказал он, опускаясь в кресло. – Вот так совпадение.

Матт сел рядом.

– А кто сейчас его заменяет? – спросил Хар.

– Пока все дела ведет Криста. Его заместитель. Помните девушку, которая оформляла вам пропуск?

– Ага. Очень милая.

– Милая, – передразнил Матт. – Золотая медаль и красный диплом! Я ее еле к нам переманил. Старик Бронштейн на меня потом целый год дулся. Криста – одна из лучших программистов выпуска. Скорее всего, ее и назначат.

– У вас что, вся команда такая, из молодых гениев? – поинтересовался Хар.

– Ну, вся не вся… – Матт почесал нос. – Но конечно, я постарался набрать к себе самых лучших ребят. Правда основной костяк сложился еще во время учебы в Университете, остальные пришли позже.

– Было трудно?

– Да нет. Люди сами к нам рвутся. Ведь проблема жутко интересная. Над пересадкой сознания люди бьются уже уйму времени.

– Так уж и рвутся, – сказал Хар. – Вы не преувеличиваете?

– Нет. За все время работы от нас ушло всего несколько человек. А действительно стоящий среди них был всего один, – Матт почесал нос. – Если не считать Рину.

– Почему же ушла она? – поинтересовался Хар.

– Спросите ее сами, – буркнул Матт.

– Обязательно спрошу. А почему ушел тот, стоящий? – осторожно спросил Хар. – Не поделили будущую славу?

Матт пожал плечами.

– Я не знаток в человеческой психологии, – нехотя ответил он. Было видно, что разговор на эту тему ему дается нелегко. – Но мне кажется, что причины его ухода… не были напрямую связаны с работой.

Хар внимательно посмотрел на Матта. Тот был явно смущен. Наверное, не поделили девушку, сделал вывод Хар. Два лидера, да еще одного возраста. Скорее всего именно так. Молодец, молодой талант, похвалил он про себя доктора. Хоть внешне и рохля, но сумел обойти соперника.

– Где же он сейчас?

– Работает в одной крупной частной фирме. Это наши основные конкуренты. Работает вполне успешно, уже сейчас – заместитель руководителя отделения.

– Они вас не догонят?

– Теперь нет. Мы практически подошли к финишу.

– Действительно подошли? – Хар внимательно посмотрел на доктора.

– Да, – ответил тот. – Я не шучу.

– А как получилось, что вы занялись именно этой проблемой? – спросил Хар, покручивая шлем на руке.

– В Университете мы больше трех лет занимались проблемами сверхплотной записи. Постепенно сложился неплохой коллектив. А потом мы объединились с соседней лабораторией, они как раз работали над глубоким сканированием мозга. Вместе нам удалось добиться довольно впечатляющих результатов.

– Как же у вас получилось? Джоунс говорил мне, что работы идут уже более полувека. А начались они гораздо раньше.

Матт наморщил лоб.

– Мы тут не причем. Просто пришли новые технологии. Если говорить упрощенно, то основная наша идея состояла в том, что для записи голограммы энергетических полей живого мозга нужно брать не отдельные кристаллы, а сначала скомпоновать голограмму из них самих. А потом уже попробовать писать. А мы как раз и разрабатывали подобный комплекс.

– Ничего не понимаю, – честно сказал Хар. – Попробуйте объяснить еще проще, если можно.

– Попытаюсь. Грубо говоря, живой работающий мозг представляет из себя огромный массив связанных между собой точек, обладающих постоянно меняющимися электрическими потенциалами.

– Но тогда любая запись – это просто мгновенный снимок. Несколько записей – просто последовательность снимков. А ведь вам нужна динамика, так?

– Вы правильно поняли. Если бы не одно "но". Эти снимки связаны друг с другом. Очень сложными законами, но связаны. Так что, имея несколько последовательных снимков и зная эти законы, можно рассчитать и другие состояния мозга. То есть, имея не очень много записей, мы в результате получаем именно то, что нужно – динамический массив данных. Вот этот динамический массив мы и записываем на свой кристаллический комплекс. Правда, сначала это была голая теория. Но потом понемногу стало получаться. Сейчас нам для работы нужно всего две-три последовательные записи.

– Здорово. А как вы до этого дошли?

– Теоретически это было доказано давно, – пожал плечами Матт. – Только понять эти законы было очень сложно. Изучались отдельные участки мозга, поэтому ничего и не получалось. Их невозможно скомпоновать, не хватало мощности нейросети. Мы первыми решили взять для обработки весь мозг, целиком. Мощная нейросеть у нас была. Да еще у нас оказались в руках нужные кристаллы. Вот и все.

– Ничего себе "все", – сказал Хар после некоторого молчания. – А чья это была идея? Ваша?

– Ну, в общем, да, – смущенно ответил Матт.

– Зря вы смущаетесь, – сказал Хар, внимательно глядя на него. – Такой работой нужно гордиться.

Матт махнул рукой.

– На последнем курсе нас всех пригласили для разговора в одну из крупных фирм, в области интельэлектроники.

– Случайно не в ней теперь работает ваш бывший соратник?

Матт кивнул.

– Именно. Сулили золотые горы. Ну, мы попросили пару дней, на раздумье. Но в принципе хотели согласиться.

– И…

– На следующий день к нам прилетел представитель Правительства. Он сказал, что готовится проект постановления о строительстве нового, очень крупного Федерального центра. И предложил мне возглавить его.

– И вы согласились, – сказал Хар.

– Конечно, – ответил Матт. – Такие предложения делают не каждый день. К тому же он пообещал очень щедрое финансирование и дал полную свободу в выборе персонала.

– А взамен? – осторожно спросил Хар.

– Ну, такие работы не могут быть полностью открытыми, – вздохнул Матт. – Конечно, нам это здорово мешает, но приходится мириться. Зато когда мы наконец сделаем это… Вам никогда не приходило в голову, что самое большое влияние на равитие технологий оказывают те открытия, которые непосредственно связаны с человеком?

– Так они все связаны.

– Не скажите. Возьмите, например, комм. Прекрасная вещь: связь, память, ориентирование и еще сотня других приложений. А теперь вспомните о тех микророботах, которые сейчас путешествуют по вашему организму, контролируют его реакции и лечат в случае нужды. Как вы думаете, какое изобретение оказало большее влияние на человечество?

– Может быть, вы и правы. – Хар пожал плечами. – А причем здесь пересадка сознания?

– Вы разве не представляете, что даст такая штука?

– Ну, – спокойно сказал Хар. – Смотря кому. Военным, например, это даст очень много. Да и другим тоже.

– Вы о чем? – непонимающе спросил Матт.

– О пересадке сознания. А вы разве о другом?

– Военные, – Матт пренебрежительно мотнул головой. – Кому это интересно? Пусть подбирают свои крохи и будут довольны. Я говорю совсем не об этом. Вот вы, к примеру, представляете, что такое нейросеть?

Хар прекрасно помнил институтский курс. Но сейчас отвечать было необходимо немного иначе.

– Многопроцессорный объект, построенный наподобие человеческого мозга, – сказал он. – Так? И еще, она обладает некоторым квази-разумом.

– Некоторым, – передразнил его Матт. – А вы знаете, что сейчас искусственно ограничивают мощность новых нейросетей? Что есть определенный порог, за который пока никто не может переступить?

Это Хар тоже знал, им говорили об этом в конце учебы, на одном из спецкурсов. Он с любопытством посмотрел на Матта.

– Да, да, – сказал он. – Об этом не говорят вслух, но уже около двадцати лет наши нейросети практически топчутся на месте.

– А почему? – спросил Хар.

– Потому, что этот "квази-разум", как вы говорите, это – настоящий разум, – сказал Матт. – Только он совсем другой, нечеловеческий. И по мере роста объема и сложности нейросети общаться с ней становится все сложнее и сложнее.

– Проблема, – протянул Хар.

– Вот именно. А работая над пересадкой сознания, мы продвинулись в понимании механизмов работы человеческого мозга так далеко, что уже сейчас можем дать рекомендации по увеличению мощности нейросетей по меньшей мере в пять-десять раз.

– А это не опасно? – осторожно спросил Хар.

– Нет. И это не предел.

– Не слабо, – заметил Хар. Интересно, подумал он, а есть ли кто-нибудь, кто оценивает опасность того, что делают здесь эти молодые гении? И при этом никого не спрашивая. Сначала они взялись за клонов, теперь на очереди нейросеть. А что дальше? Джоунс вроде намекал на какую-то закрытую организацию, работающую внутри Комплекса. Надо будет обязательно у него поинтересоваться.

– Вот видите, – довольным тоном сказал Матт. – А ведь это – всего один, косвенный результат. Теперь вы понимаете, насколько важны наши работы?

Хар кивнул. А еще я понимаю, подумал он, какие супермощные структуры стоят за твоим Комплексом. И Федеральные, и частные. И как они схлестнутся, когда на гора появятся действительно важные результаты. А вот ты, по-моему, об этом совсем не думаешь. А зря.

– Ваша нейросеть ставилась одновременно с Комплексом? – спросил он, меняя тему разговора.

– Да, – кивнул Матт. – Так всегда делают.

– Ее модернизируют?

– Это происходит каждый год, – вздохнул Матт. – Нам постоянно не хватает мощности.

– А как это делается? – спросил Хар, внимательно глядя на него.

– Ну, мы даем свои рекомендации, а специалисты из Центра управления подстраивают под нас ее структуру, – ответил Матт и поморщился. – Эти спецы возятся здесь по месяцу, мешая нам нормально работать, а толку чуть.

Что-то он крутит, подумал Хар.

– А когда вы начали работать с клонами? – спросил Хар, опять намеренно меняя тему разговора.

– Месяца три назад, – ответил Матт. – Или даже больше. Точно не помню, можно посмотреть в памяти нейросети, если вам это нужно.

– Да нет, – сказал Хар. – Это не срочно. Можно, я теперь побеседую с вашей нейросетью?

– Давайте, – сказал Матт и откинулся в кресле.

ГЛАВА 5

1

Хару исполнилось ровно шестнадцать лет, когда он второй раз увидел во сне то самое ущелье, закрытое унылым серым туманом. И глубокую расщелину, в которой билось и клокотало могучее пламя. Хотя с первой встречи прошло много лет, он хорошо помнил тот самый, первый сон.

Теперь он уже представлял, с чем ему придется столкнуться. Годы не прошли даром: он упорно шел к своей цели. Кроме того, что он стал высоким, стройным и сильным юношей, он прекрасно стрелял, летал, плавал и бегал. И еще – за эти годы он постепенно превратился в хладнокровного убийцу. И отлично помнил, что он обещал бабушке, когда ему исполнилось целых шесть лет и два с половиной месяца.

Только теперь он был совсем один, если не считать дальних родственников: бабушка тихо умерла на его руках, два года назад.

Хар помнил их последний разговор.

– Теперь я могу уйти, – тихо сказала бабушка.

Она лежала на специальной плавающей постели, а Хар сидел рядом. Бабушку положили в больницу после сильного сердечного приступа.

– Тебе исполнилось четырнадцать лет. По нашему древнему закону, ты уже взрослый.

– Ба, – тихонько сказал Хар. – А ты не можешь побыть со мной еще немного? Мне будет так плохо одному.

– Нет, внучек, – ответила бабушка. – Больше я уже не смогу. Я старалась, но сил больше нет. Я так устала… Но не печалься, ты не будешь один. Мы всегда будем рядом с тобой.

Она полежала немного молча, набираясь сил, а потом тихо сказала:

– Поцелуй меня на прощанье и иди. Завтра меня уже не будет.

На низком тусклом небе висел узкий, едва видный серп луны и дул холодный, порывистый ветер, а стелющийся вокруг туман мерно колыхался, плавно перетекая с одной возвышенности на другую.

– Вот мы и встретились опять, парень, – пророкотал низкий голос. Теперь он шел отовсюду, но почему-то показался Хару тише, или это он сам стал старше, кто знает?

– Ты стал взрослым. Не передумал? Все еще хочешь отомстить?

– Хочу, – тихо ответил Хар. – И даже больше, чем раньше. Потому что теперь я лучше понимаю, что эти негодяи отняли у меня. И у других. В том экраноплане было двести восемнадцать пассажиров. И двенадцать членов экипажа.

Голос хмыкнул.

– Что же, надеюсь, ты помнишь наш первый разговор. Не забыл?

– Нет, – твердо ответил Хар.

– Значит, ты помнишь, что за все в этой жизни надо платить.

– Я готов, – ответил Хар.

Его ничего не могло остановить.

– Хорошо, – пророкотал голос. – Первое условие. Ты должен будешь стать Стражником. Сможешь?

– А что это такое? – спросил Хар.

– Ты найдешь себе такую работу, где будешь охранять жизнь и спокойствие других людей, – пророкотал голос. – И это не на время, а на всю оставшуюся жизнь.

Наверное, придется пойти работать в полицию, подумал Хар. Это довольно близко к тому, что он говорит. Не такая тяжелая плата. Вообще-то он думал, что во взрослой жизни будет заниматься нейросетями, у него были неплохие успехи в физике, математике и кибернетике. И Хар даже прошел пробный конкурс в столичный Институт управления. Но раз так надо… А потом, и в полиции можно выбрать научное отделение.

– А я смогу сначала закончить курс по нейросетям? – спросил он. – Я хотел послать документы в институт и если меня примут…

– Заканчивай, – ответил голос. – Но потом…

Ну что же, в полицию, так в полицию, подумал Хар.

– Я согласен, – сказал он.

– Второе условие. Ты будешь не просто Стражником, а одиноким Стражником. Тебе придется всю жизнь прожить одному.

– Совсем? – воскликнул Хар. – Но так жить нельзя!

– Не совсем, – пророкотал голос, и Хару в нем почудилась усмешка. – Но у тебя не будет ни семьи, ни детей. Подумай, это тяжелое условие.

Хар задумался. Один жить он не собирался, это условие действительно было тяжелым. Он не то, чтобы заколебался, но предстоящая жизнь вдруг показалась ему совсем унылой. Все время один. Ни семьи, ни детей. А может, отказаться, мелькнула трусливая мысль. И Хар сразу представил, как каждый год, в конце мая, он будет сидеть у окна. Сидеть и думать о том, что кучка негодяев, лишивших его самых дорогих в мире людей, сейчас наслаждается жизнью. Его передернуло.

– Я согласен, – хрипло сказал он.

– Сделано, – пророкотал голос. – Принимаю твое согласие.

– Но как… как я скажу об этом? Тем девушкам, которые…

– Не волнуйся, я им сам все расскажу, – и низкий голос захохотал так гулко, что раскатистое эхо прокатилось вниз по склону, затихая вдали.

И Хар замолчал.

– Мы договорились, – пророкотал на прощанье голос. – А последнее условие ты узнаешь от самой Госпожи.

Интересно, подумал Хар, кто она такая, эта таинственная Госпожа? Может, спросить? Или не надо? Но голос видно прочитал его мысли.

– Ты сам поймешь, кто она, когда увидишь ее, – пророкотал он и опять громко захохотал.

– А что мне теперь делать? – спросил Хар.

– Ничего. Просто дождись того дня, дня смерти.

И голос замолк. Навсегда.

2

Хар надел шлем и ввел данные со своей карточки. Туман медленно рассеялся и перед ним появилось невыразительное мужское лицо. Парень его возраста или чуть помоложе.

– Добрый день, – поздоровался Хар.

– Добрый день, инспектор, – вежливо ответила нейросеть. – Как мне вас называть?

– Просто инспектор, – ответил Хар. – Подойдет?

– Ваш выбор, – ответила нейросеть и замолчала.

Она действительно не из говорливых, машинально отметил Хар. В институте, где он учился, нейросеть была намного более общительной. Придется спрашивать самому.

– Сколько времени вы работаете здесь? – спросил он.

– Мне на шесть месяцев больше, чем самому Комплексу. Округленно – шесть лет и пять месяцев. После второго рождения чуть меньше шести лет. Первый раз меня оживили в Центре управления.

– Вас готовили именно к этой работе? – спросил Хар. Интересно, что она мне ответит, подумал он.

– Нас ни к чему не готовят, – ответила нейросеть. – В момент рождения мы никто, мозг пуст. Обучение происходит непосредственно на объекте и вы это прекрасно знаете, инспектор. Вы же совсем недавно окончили столичный институт Управления.

– Откуда данные?

– Из архива вашего института, разумеется. Мы постоянно обмениваемся открытыми базами.

– Скажите, кто стер данные из вашей памяти? – спросил Хар. Он решил не терять зря время, а пойти напролом.

– Откуда информация?

– От Матта Сикорски, научного руководителя Комплекса.

– Он, вероятно, ошибся, – ответила нейросеть. – Моя диагностика говорит, что архив в целости и сохранности.

– Понял. Сеанс закончен, – сказал Хар и снял шлем.

Интересно, подумал он, с кем я сейчас говорил? Если у Матта действительно появились данные, как увеличить мощность сети в пять-десять раз, то эти скорые гениальные ребята вероятно ими уже потихоньку воспользовались. А нейросеть, мощностью в десять раз большая, чем эта, это, как говорится, уже совсем другая сеть. Если это вообще сеть, а не какой-то иной организм. Вопрос в другом. Когда они ее врубают на полную мощность? Вероятней всего, когда вокруг нет никого из посторонних. Ночью?

– Ну, как? – спросил Матт. – Наша нейросеть вас удовлетворила?

– Вполне, – ответил Хар. – Скажите, доктор, вы говорили, что у вас работают по ночам. Часто?

– Да нет, не очень. Вообще-то ночью полагается спать. Постоянно выходят только дежурные, они проводят необходимую профилактику. Комплекс – это сложный организм.

– А все-таки?

Матт пожал плечами.

– Ну, иногда в голове неожиданно появляются любопытные идеи, а ждать не хочется. Тогда я выхожу из дома и лечу сюда. У меня же сплошной пропуск.

– Что значит сплошной?

– Без временных ограничений.

– Вы работаете один?

– Как когда. Иногда с кем-нибудь, иногда один. Дежурная смена все равно на месте.

Если он замешан, подумал Хар, меня не допустят. Но скорее всего, это не он. Рискнуть?

– Хотел бы выйти разочек вместе с вами, – начал он, внимательно глядя на Матта. – Пригласите?

– Пожалуйста, – пожал плечами Матт. – А когда вам нужно?

Хар подумал.

– Вообще-то, хотелось бы поскорее.

– Давайте дня через два, раньше не получится. Накопятся данные, тогда мне нужно будет рассортировать материал. Только сначала придется немного подкорректировать ваш пропуск, а то охранная система вас не пропустит.

– Договорились, – сказал Хар. – Тогда я вас оставляю, работайте на благо Федерации. А мне нужно в город. У меня встреча с Риной.

– С Риной? – удивился Матт. – А зачем?

– Не знаю. Она сама попросила о встрече. Заодно поспрашиваю ее об уходе, и о вас.

– А что может рассказать Рина, – уныло пробубнил Матт. – Вы же не собираетесь расспрашивать ее… о наших личных отношениях?

Попал, с удовлетворением подумал Хар. Все правильно. Вероятно, это и есть причина размолвки двух лидеров. Только что-то больно невесело он об этом говорит.

– Почему не собираюсь? Это тоже интересно, – улыбнулся он.

И посмотрев на лицо Матта, добавил:

– Ладно, Матт, кончайте расстраиваться. Я шучу. Но ведь она проработала вместе с вами больше двух лет. Почему бы мне ее немного не расспросить?

– Да я не против, – уныло протянул Матт. – Только Рина… Она…

– Ладно, – сказал Хар. – До понедельника. Обещаю, что потом все вам подробно доложу.

3

Хар прилетел в город, отпустил скикар, и, подойдя к киоску, купил себе городской комм. Потом достал карточку, которую ему дала Илона, и ввел ее адрес. Завтра было воскресенье. Он решил слетать в парк и посмотреть на их соревнования.

Илона отозвалась сразу.

– Кто меня разыскивает? – спросила она звонким голосом. – Ваш номер мне незнаком.

– Добрый день, – сказал Хар. – Это ваш новый знакомый.

– А я вас сразу узнала, по голосу, – с гордостью заявила Илона. – Привет. А почему видео отключено?

– У меня новый комм, – сказал Хар. – Еще не успел настроить.

– Что надумали? Прилетите завтра в парк?

– Думаю, что смогу выбраться.

– Замечательно. Хар, я по вас соскучилась. Что вы сейчас делаете?

– Работаю.

– В субботу? А мы не можем встретиться?

Хар посмотрел на экран комма. В принципе, немного времени у него было.

– Не знаю. Через час мне нужно быть в одном месте.

– В каком? – спросила любопытная Илона.

– У меня назначена встреча. С одной очень симпатичной девушкой.

– По работе?

– Почему по работе? А просто так я встретиться не могу?

– Не можете, – решительно заявила Илона. – Вы – однолюб. А поскольку в настоящее время вы ухаживаете за мной, то встреча у вас явно рабочая.

– Убедили, – усмехнулся Хар. – Ладно, прилетайте.

Хар решил не терять зря времени и встретиться с Илоной в том же самом кафе, где он договорился встретиться с Риной. Можно было попробовать совместить обе встречи.

Он назвал адрес, потом положил комм в карман и зашел внутрь. Вызвав на экран меню, Хар немного подумал, и решить взять для Илоны здешнюю новинку: персиковое мороженное. Судя по вращающейся голограмме в центре стола, это было настоящее объеденье: большой ком сливочного пломбира с кусочками фруктов внутри. Да еще политый сверху взбитыми сливками и вдобавок посыпанный тертым кокосом вперемежку с шоколадом.

Илона появилась минут через десять. Хар помахал ей рукой и когда она села, придвинул вазочку. Илона благодарно улыбнулась. Теперь он с удовольствием наблюдал, как она расправляется с лакомством. Девушка ему нравилась. Себе Хар взял бокал холодной минеральной воды и отпивал из него маленькими глотками, растягивая удовольствие.

– Здорово, – Илона прищелкнула языком. – Большое вам спасибо.

– Придется заканчивать, – улыбнулся Хар. – Сколько не растягивай удовольствие, а мороженное все равно когда-нибудь кончается.

– Это точно, – сказала Илона, облизываясь. – А жаль.

Она взяла салфетку и аккуратно вытерла испачканные мороженым губы.

– Слушайте. Ведь это наше второе свидание, так?

– Можно сказать и так, – улыбнулся Хар.

– По-моему, нам пора переходить на "ты".

– А по-моему, немного рановато. Илона, простите, но мне уже пора.

– А ты точно прилетишь в воскресенье? – спросила Илона, поднимаясь.

– Не ты, а вы. Скорее всего, да, – ответил Хар. – Если не случится ничего экстраординарного, то завтра я свободен.

– Отлично, договорились.

Илона наклонилась, звонко чмокнула его в щеку и, помахав рукой, быстро пошла к выходу. Хар улыбнулся. Вот бесенок.

Он решил заказать сок, он не знал вкусов Рины. Правда Матт вроде говорил ему, что она любит грейпфруты, но надеяться на него было нельзя. Может, он и был великим ученым, но как уже понял Хар, в общении с девушкой он был не слишком расторопным.

До встречи с Риной еще оставалось время. Хар вдруг вспомнил про старинную монету, которая лежала у него в кармане и решил пока полюбоваться своим приобретением. Вторую монету он оставил дома, а эта была надежно укрыта в специальной коробочке. Когда хитрая коробочка открывалась, то монета оказывалась в прозрачном кармашке и ее можно было рассматривать с обеих сторон.

Монета была красивая: темно-желтая, с интересным гербом и длинной непонятной надписью по окружности диска. Небольшая потертость придавала ей особенный шик. Хар с удовольствием ее разглядывал. Жаль, подумал он, забыл показать Илоне. Он уже решил купить себе лупу и небольшой альбом для коллекции.

Рина пришла ровно через пять минут. Хар вежливо поднялся и пододвинул ей стул.

– Я не знал, что вам заказать и решил взять сок. Будете грейпфрут?

– Спасибо, – Рина взяла бокал и отпила из него глоток. Держалась она немного скованно. Хар, подумав, списал это на неизбежное волнение при встрече с сотрудником полиции.

– Ой, монета, – сказала вдруг она, заметив коробочку. – Ваша? Можно посмотреть?

– Конечно, – Хар протянул ей коробочку. – А вы в этом что-нибудь понимаете?

– Немного. А у вас их много?

– Нет, это первая.

– Настоящая, – с уважением сказала Рина. – Не новодел.

Хар кивнул.

– Да вы настоящий знаток. А как вы догадались?

Рина засмеялась. Хар внезапно заметил, что когда она смеется, то строгость лица исчезает и она сразу становится очень милой.

– Если бы это был новодел, то у вас на столе лежала бы не одна монета, а целый толстый альбом. Как у моего младшего братишки. Не думайте, что я в этом много понимаю. Все мои сведения о монетах – от него.

Хар решил использовать ситуацию.

– Скажите, а где-нибудь в городе собираются любители монет? Вы случайно не знаете? Он не говорил?

– Вроде здесь есть какой-то клуб. По-моему, он раза два туда ходил. Я могу спросить, а потом сообщу вам. Хорошо?

– Спасибо. По сравнению со мной вы настоящий специалист. Я впервые увидел старинные монеты только вчера.

Хар закрыл коробочку и аккуратно положил ее в карман. Рина поставила бокал на стол и вытащила небольшую карточку.

– Вот, – сказала она, протягивая ее Хару. – Поэтому я и хотела встретиться с вами. Мне ее прислал Володя Сейлор. С просьбой, что если с ним что-нибудь случится, обязательно передать ее в полицию. Не знаю, что это такое, но такие просьбы нужно выполнять.