Текст книги "Требухашка (СИ)"

Автор книги: Михаил Северный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Хорошо, мразота, сейчас я тебя вытащу из офиса и научу как с людьми общаться.

* * *

На автобусе быстрее, но денег я не взял и придётся полчаса идти пешком, если быстрым шагом, то управлюсь за двадцать минут. Может ярость схлынет, как волна с пляжа – потому что сейчас я очень зол. Кулаки сжимаются, руки жаждут крови. Навалилось все сразу, и этот урод в форме еще трубку кидает. Сейчас, сейчас, только найду тебя.

Бегу по обочине, мимо проносятся автомобили. Некоторые сигналят, из фольца высунулась морда и жидко меня обозвала, плюс факи крутит. Я предлагаю ему остановиться и поговорить о матерях, кто и чью, но они проезжают мимо – трусы. Жаль, я уже нащупал кастет в кармане.

Возможность размяться выпадает позже. Я бегу мимо автобусной остановки и замечаю фигуры внутри. Фигуры поднимаются и просят остановиться. Конечно, я их посылаю на три буквы и продолжаю движение, содрогаюсь от возбуждения – они так это не оставят, ясно же.

– Стоять! Ты как меня назвал?

Я разворачиваюсь и улыбаюсь – хорошо. Двое спешат познакомиться. Один длинный, кучерявый с длинными волосами и в полосатой кофте. Второй маленький, лысый, человеко-бульдог. Рожа просит кастета. Тем не менее я решаю ему отказать в этом удовольствии. Ручками только ручками. Надо бы крутую цитаточку вставить.

– Чего? – говорю и иду к ним. – Не мы такие жизнь такая?

У сладкой парочки за спинами крылья, будь они неладны. У длинного напоминают ветки сухого дерева, а у лысого мясистые широкие отростки.

– Ясно все с вами, – говорю, – крылатые вы мои.

Не даю им вставить и слова, завываю как сирена и врезаюсь кулаками в лицо низкого, он выглядит опаснее. Лысый даже не успевает нормально блокировать и только отступает под градом ударом. Я бью его, плюю ему в морду, отступаю и снова нападаю когда лысый умело берет в захват и оттаскивает меня от перепуганного и окровавленного противника. Стараюсь вырваться, кручусь, извиваюсь так, что мышцы трещат, и не перестаю материть кучеряшку. Умудряюсь укусить его за запястье, и он отталкивает меня ругаясь.

Я падаю на колени и на четвереньках ползу к лысому, тот ужасе кричит и дает заднюю. Кучерявый подбегает и хочет зарядить мне ногой по животу, я пропускаю и хватаю его за ногу, опрокидываю через себя и влезаю сверху. Хорошо, что голыми руками, потому что убил бы гада или изуродовал, а так только обойдется переломами носами, челюсти и крыльев.

Он уже не отвечает и только плюётся кровью, когда я замечаю нечто странное. Тень. Я не сразу понимаю, что не так. Поднимаюсь на колени, потом встаю, кучерявый закрывает лицо и плачет, все еще дергается от ударов, хотя я его уже не бью.

Фонарь над нами дает хороший свет, четкий и мощный. Мимо пролетает и сигналит очередная машина, в меня летит бутылка и скачет по асфальту. Я смотрю на тень и пытаюсь сообразить. Крылья за спиной у тени. Это ведь мои крылья? А почему?

3.

Кучерявый стонет и отползает от меня, пятясь как рак. Лысый хватает его за руку, помогает подняться, и они бегут, не оглядываясь. Я смотрю на свою тень и молчу. Длинная тень тянется пару метров и расправляет крылья.

Звук выстрела вдалеке. Потом ещё два. Крики толпы. Я вздыхаю и продолжаю созерцать свою тень. Что же это происходит? Моя очередь?

Существо сказало «Я всем дам крылья. У меня много работы». Что-то в этом духе. Значит и мне их прикрепили. Вот только зачем? Вопрос.

Два дебила уже скрылись из виду. Зря я так жестко с ними, что это нашло на меня? Не влияние ли перьев за спиной? Правой рукой чешу спину пытаясь достать отростки, но пальцы опять ловят воздух. Похоже не дано нам их ощущать, а вижу крылья только я.

А еще я чувствую атмосферу города. Это необъяснимо, но я знаю как он изменился. Всё вокруг уже не то. Что-то давит на воздух, что-то летает невидимой аурой вокруг, поднимается пылью с земли и оседает осадками снизу. Я не могу объяснить, что происходит и на что это похоже, но здесь стало тяжело дышать. С того момента как существо явилось в наш мир все стало не таким как всегда. Телефон резко звонит, и я вздрагиваю от неожиданности. Это Лёха – мент. Испугался? Чувствует?

– Здарова, Мишка.

– Привет.

Голос у него немного смущенный, потерянный. Человеку кажется немного стыдно за свое ублюдское поведение.

– Ты это, не обижайся. Вспылил я немного. Навалилось, понимаешь?

– Типа того.

– Давай адрес. Группа выедет и все сделают как нужно. У вас там ничего не изменилось?

Я думаю, что мне откуда знать, я уже на полпути, но не хочу разводить объяснения и все-такое. Поэтому сообщаю однокласснику, что все нормально, убийца пьяный спит, скорую вызвали и труп не трогают.

– Вот и хорошо. Ждите сотрудников тогда, адрес я помню.

Пусть едут, пусть разбираются. Меня беспокоит чёрное небо над головой, то есть оно и так ночью не блещет, но сейчас набежали тяжелые и мрачные тучи и закрыли даже месяц. Вдобавок похолодало, и ветер продувает насквозь. Если сейчас не начнется холодный душ, то я ничего не понимаю в этой жизни.

– Ты на улице что ли? Слышу гремит.

– Да. Вышел прогуляться. Слушай, я побегу укрытие искать, а то в больницу не охота.

– Мда, больницы сейчас переполнены, лучше не попадать. Ну, давай, Миха. Ты не обижайся на меня, ладно?

– Хорошо, – говорю я и сбрасываю. – Хватит уже ныть.

Ветер поднимает тучи пыли, которые шагают вдоль дороги, как песчаные гиганты. Я едва успеваю закрыть глаза ладонью, когда попадаю в один из таких столбов. Смерч проходит сквозь меня, вытягивая воздух и взамен даря сухость пыли в лёгких. Куртка вздувается парусом и опадает.

Первые капли бьют по затылку. Сначала одна – точно в темечко, потом вторая, третья, и начинают колотить, ускоряясь, целясь за шиворот. Я бегу к остановке и прячусь под крышей вовремя – за секунду до того, как Бог начинает поливать изо всех сил.

Немного намок, но это не страшно. То, что фигачит снаружи со всей дури совсем не хорошо и мокро. Ветер рвет как сумасшедший, на дороге уже волны образовались, и еще молнии время от времени бьют вдалеке, за собой призывая гром. Люблю такую погоду, но желаю смотреть на нее из дома.

Слепя фарами, время от времени пролетают автомобили.

Я скучаю уже больше получаса, когда звонит телефон, номер не записан, и я думаю брать или не брать – не люблю сюрпризы. Ладно, все равно долго еще тут куковать – скучно.

– Да?

– Мммм-Мишка ответь пожалуйста, – голос одноклассника дрожит и я чувствую такой страх в его голосе, что обрушиваюсь задом на скамейку, не в силах стоять.

– Я здесь. Что случилось? Не нервничай.

– М-мишка это ты?

– Я, конечно. Успокойся. Что случилось?

– Тут, тут тут, говорите пожалуйста.

Он передает телефон кому-то, и я жду, вслушиваюсь, пытаясь понять что происходит, там, по ту сторону.

– Потому что есть Алешка у тебя, – напевает голос в трубке, – по Алешке ты скучаешь зря.

Я молчу и пытаюсь сообразить кто это.

– Привет, парламентёр. Помнишь, ты говорил что, что можешь найти меня по запаху.

Гром гремит так, что трясется остановка, тонкие стенки трещат от натуги под напором ветра. В трубке голос, который я уже идентифицировал. Юрка с портфелем. Юра Безотчества и без совести.

– Самое время искать.

– Зачем? Нет такого желания.

– Ты мента спросил как дела? Я могу ответить хреново у него дела. Только он жив остался. Только он номер твой знал.

– К-как, – я заикаюсь, наверное первый раз в жизни.

– Да вот к гости к тебе пришел а двери закрыты. Пока думал что делать, слышу наверху веселье. Вижу, менты бегут или как их там сейчас называют. Я за ними и развеялся немного. Номер твой хотел узнать, а все нервничают о каких-то убийствах вопят. Пришлось показать им, что такое настоящее убийство. Ну так ты идешь или как? Мы тебя подождем, но недолго. Поспеши.

– Зачем я тебе? Ты же получил вроде бы все, что хотел.

– Не всё, парламентер. Не всё. Хозяин недоволен. Жив, говорит, Требухашка. Не добил он его.

Я вспоминаю удар, вспоминаю кровь, кишки на асфальте, вспоминаю пустую оболочку. Не может этого быть.

– Я тоже так говорю. А он уперся. Говорит что чувствует. Здесь он, жив еще уродец. А раз так, то Требухашка точно у тебя… и не ври мне, тварь!

Он долго ругается, я слушаю и смотрю, как заканчивается дождь. Струи с неба слабеют, как по команде – тучи расходятся, открывая пространство для лунного света.

– Я жду тебя наверху. Менты не скоро опомнятся, поверь моим крыльям, но не будем рисковать зря. Через пятнадцать минут не явишься с Требухашкой в охапку – твой Лёлик не жилец.

– Стой!

Гудки. Я тупо смотрю на экран и на всякий случай выставляю таймер пятнадцать минут. Требухашка мертв и это точно. Почему-то я затащил его трупик себе домой и он наверное уже завонялся. Не знаю, что было у меня в голове, но монстр точно мертв. А маньяк точно нет. И что с этим всем делать я точно не знаю.

Если идти домой, то я тоже присоединюсь к мертвецам. А если нет, то из-за меня умрет одноклассник. Сунул руку в карман и нащупал железо, ну пока с собой кастет – шансы выжить еще имеются. Погнали.

Глава 15

1.

Не люблю, когда бросают трубку во время разговора. Не люблю, когда меня обзывают. Не люблю, когда угрожают моим друзьям, хоть и бывшим. Ненавижу насильников, убийц и педофилов. Может я для того я явился на свет, чтобы в конце никчемной жизни уничтожить одного, а потом будь что будет.

Подъезды пролетают мимо один за другим. Из-под ног взлетают брызги воды, я уже полностью мокрый до пояса, хоть и стараюсь избегать глубоких мест, но она здесь повсюду, хорошо, что сверху уже не льёт, как из ведра. Останавливаюсь отдышаться перед последним рывком и вспоминаю твареныша, которого кормил требухой на кухне. А ведь мы могли подружиться.

* * *

Здание нависает над двором черной тучей чёрных окон.

Пять тёмных этажей и только светится лестничный проход и одна комнатка на третьем. Все жители будто вымерли или спрятались в своих норах. Только я и здание против меня. Как в фильме «Рейд». Хороший боевик, правильный, жаль только, что я не настолько крут, как главный герой. В окне кто-то мелькнул, смотрят на меня, ждут меня, и я иду. Вы хотите Требухашку? Вы получите его.

Внутри сыро и холодно, как в подвале. Первый этаж освещен тусклой лампочкой – никого. На ступеньках – никого. У двери – никого. Вы хотите моего Требухашку? Сейчас получите. Прорываюсь на кухню и слышу еле заметный запах разложения. Шкурка на месте, под батареей. Требухашка дождался.

Что-то меня морозит и бросает в дрожь. Это всё прогулки под дождём, так легко не проходят. Сейчас мне болеть нельзя, Юра ждёт Требухашку. Роюсь в шкафчиках и наконец, нахожу, то, что искал. Толстая нитка – капроновая, беру шкурку и обматываю вокруг предплечья – туго, плотно. Ниткой удерживаю так, чтобы не соскакивала. Требухашка как будто ещё теплый, обнял руку всем телом, как родной. Жаль, что ты мертвый – могли бы дружить.

Наверху кто-то включает музыку, я стою посреди кухни и задрав голову прислушиваюсь.

«Потому что есть Алешка у тебя!»

По трубам колотят. Ба-бах-бах!

– Кажется, это нас зовут, – говорю «другу», – пора идти.

* * *

Выхожу из кухни, и нога упирается во что-то одновременно мягкое и твёрдое. Оно ещё и шуршит и я наклоняюсь, чтобы рассмотреть, кожаная повязка на руке еле заметно пульсирует, но я не обращаю внимания – это крылья на полу. Небольшие, серого цвета, лежат одинокими детками. Как будто ангел сбросил их здесь во время линьки. Я дотрагиваюсь до перьев и чувствую еле заметные уколы – они реальны, перья реальны. Потом до меня доходит и тащу руку за спину – нет. Это мои перья отвалились и лежат на полу. Я падший ангел? А может ангел мести? Или я должен забрать маньяка на небо как в сериале про двух пацанов, которые разъезжали на тачке и мочили демонов? Помню, что хотел быть одним из них, жить вот также свободно и кататься на Шевроле Импала защищая добро по всей Америке. А теперь у меня отвалились крылья, и Требухашка мертв. Перешагиваю через птичьи остатки и машинально поправляю кожаный браслет на руке. Ну ладно, Юра Безотчества, сейчас мы его тебе придумаем.

* * *

Дом подпрыгивает, как избушка на куриных ножках. Я как раз закрываю дверь и хватаюсь за ручку, чтобы не упасть. Землетрясение? Никогда не видел землетрясения, вроде бы какие-то толчки подземные должны быть, а не пульсация. То, что происходит сейчас похоже именно на пульс. Тымц! И стены вздрогнули. Бульк! И дрожь прошла по ступенькам. Бах, и резко открылись двери во всех квартирах. Во всех кроме моей, свою я удержал, хоть она и старалась, давила в плечо, чуть не выгибаясь наружу, несмотря на свою деревянную структуру. Бац! И двери захлопнулись!

Наверху слышны голоса. Кто-то кричит, но не от страха, а в экстазе. Будто американский проповедник читает молитву. Вот и пришло время Дина Винчестера. Он мне всегда больше нравился, чем Сэм. Сэм – нытик и зануда. Дин – свой в доску, наш пацан. Я – Сэм. Надеваю кастет на пальцы и становлюсь ногой на первую ступеньку. Дом подпрыгивает, где-то со шкафа слетела посуда и с грохотом разбилась об пол. Вроде бы не моя. Поднимаюсь выше. Одной рукой держусь за стену. Стена пульсирует. Повязка на руке пульсирует. Моя жизнь пульсирует. Ну и дела!

Продолжаю медленный путь наверх. Слева переливающаяся всеми красками пульсирующая стена, под ногами мягкие как шоколад ступеньки, на руке намотан Требухашка. Слева перила и бездна за ними. Сверху шаман завывает свои песнопения. Жить хорошо!

«Великий приди! Работа почти завершена! Добыча идет в руки! Ты только ручку протяни и забери свой дар. Я уничтожу его для тебя! Человек уже несет дань! Он напуган и не окажет сопротивления! Он отдаст всё и разве тебе страшны его жалкие попытки сопротивляться? Я жду тебя, О, Великий! Дай нам Крылья! Разреши оперить этот мир и улететь в следующий вместе с тобой! Мне никогда здесь не нравилось, мой Повелитель! Войди в этот портал, который Юра подготовил для тебя! Возьми мента! Возьми парня со свирелью! Позволь мне убить для тебя!»

Юра Безотчества ещё что-то кричит, когда я вхожу в ярко-освещенную комнату. Что удивительно лампочки не горят, зато большое напольное зеркало ярко светится синим. Кто-то изнутри, из зазеркалья, направил синий прожектор в комнату, ярко освещая всех присутствующих.

У маньяка шикарные крылья. Черные, густые. Размах метра на три. Занимают почти всю комнату и лениво покачиваются. Тень от крыльев накрывает тела людей в форме, которые лежат в разных позах. Я стараюсь не смотреть на них, запах подтверждает плохие мысли, нечего глазеть. А всё-таки крутые крылья у психа, настоящий Демон из Ада. Чтобы полностью поместиться в комнате Юра вынужден стоять на коленях. Он смотрит в зеркало и руки тянет к нему, молится на него и на портал, который крутится, как голодный синий водоворот. В углу я вижу Лёшку. Он жив, шевелится. Не связан, но его парализовал страх. Страх – это то, что сильнее наручников. Помню, когда в детстве меня поджидали старшие пацаны, чтобы отлупить за излишнюю принципиальность и за то, что я защищал девочек я мог бы убежать. Я был быстрее их. Я лучше знал улочки и переулочки. Я был вынослив. Но я был трус и страх надежно держал меня, как крюками. Ноги закованы в кандалы ужаса и не дают убежать. Я мог только беспомощно смотреть, как приближаются прыщавые школьники. Я был трус. А сейчас в труса решил сыграть Лёшка.

Маньяк в очках, но стекла выбиты. Он щурится, близорукий черт и наконец узнаёт:

– О, парламентёр. Ты пришёл! А мы тут хозяина вызываем. Ты как? Лёха нормально, отдыхает.

Лёшка пищит и смотрит на меня с мольбой. По полу проходит волна пульсации, будто акула проплыла под плиткой, «вспучивая» поверхность. Юра шумно вдыхает и плюёт в сторону, подальше от портала.

– Требухашку привел? Где он? Хозяин жаждет встретиться, но не верит, что я способен так быстро его найти.

Юра Безотчества хохочет и встает, задирая лицо вверх, показывая дергающийся волосатый кадык.

– Он не знает, что такое телефон! Всё по старинке, порталы, да заклинания!

Юра смеётся, но на зеркало поглядывает. Боится как бы оттуда осторожно не высунулось волосатое ухо и не услышало чего ненужного?

– А всего лишь нужно было твой номер у друга взять и позвонить! Это демоны еще интернета, блядь, не видели!

Он ржёт, а я стою и слушаю. Неужели и у меня оковы страха на ногах?

– Кстати, а где Требухашка? Позови его.

Я молчу. Не люблю когда мной командуют неадекваты. За границей не прогнулся под дураков, так и под маньяка не лягу в последние минуты жизни.

– Где Требухашка! – вопит Юра Безотчества и встаёт во весь рост. Дом трясется, трупы на полу подпрыгивают и машут конечностями, переваливаясь и упираясь друг в друга. Лешка плачет, я улыбаюсь, гребаный маньяк багровеет. Очки слетают и он наклоняется, подслеповато шарит рукой по полу, находит оправу и натягивает на нос. Привычка. Он все равно ни фига не видит в них.

– Спокойнее, дядя. Всё будет. Смотрел Молчание ягнят? Давай баш на баш. Ты мне услугу, я тебе.

Мужик багровеет еще сильнее. Кулаки сжимаются и разжимаются. Я напряжён и готов к атаке. Пусть он убил парочку полицейских, но они не ожидали такой ярости. Я то знаю с кем имею дело. Атакуй сволочь, мы с Требухашкой готовы.

– Что ты мелешь, сынок?

– Я тебе не сынок, педофил-убийца. Будешь хорошо отвечать на вопросы – получишь что хочешь, будешь обманывать – отправишься к матери на белом катере. Давай Ганнибал, решайся. Твой ход.

– Чего? – он попробовал протереть стекла, но только пальцем попал в глаз. Я терпеливо ждал. Лёшка смотрел на меня во все глаза. – Что ты сказал?

Он возился со своими очками, кряхтел и поправлял, но нападать не решался. Он поглядывал на портал – ждал хозяина.

– Твоему шефу не понравится.

– Что?

– То, что он наконец придёт, отбросив все дела, а Требухашки нет, хотя ты и обещал. Зуб даю, будет очень зол «насяльника».

Юра вздрогнул, нарисованное мною будущее ему не понравилось.

– Ну, так, что? Продолжаем разговор? Кви про кво? Баш на баш? Услуга за услугу? Рука руку моет? Или я пойду, поиграем в догонялки.

Юра напрягся, махнул рукой и посмотрел на ровно кружащий в зеркало портал. Волосатое ухо так и не появилось.

– Ладно. Ты мне – я тебе. Что хочешь знать?

– Слово маньяка?

– Чего?

– Ладно. Не парься. Вопрос номер один. Кто он такой, твой хозяин. Поподробнее.

Юра ухмыльнулся и поправил указательным пальцем очки, бросил взгляд на портал и сел на корточки, как пацан.

– Мой хозяин? Он великий повелитель крыльев. И он не только мой хозяин. Он один из хозяев Вселенной.

– Чего? – переспросил я.

– Это следующий вопрос?

– Нет.

– Тогда я продолжу.

2.

Как главный злодей в кино он должен произнести речь. Ничего не меняется. Скрипит дверь соседней комнаты. Выползает ещё одно существо. Мужик вроде незнакомый, но где-то я его уже видел. Заспанный вид: взлохмаченные волосы, порванная джинсовая рубашка, он зевает и трет глаза. Джинсы мокрые, в том самом месте, за спиной колышутся дохлые и чахлые на вид крылья. Пальцы у него в засохшем томатном соке или в крови. До меня доходит…

– Привет, Хасан. – говорит Юрабезотчества и машет ему рукой. – Погоди пока злиться.

– Я не Хасан, – бурчит мужик и чешется, – когда пойдем резать?

– Скоро, мой друг, скоро. Есть одно дело.

Юра смотрит на меня и шмыгает носом.

– Я продолжу. Хозяин дарит крылья. Он ходит между вселенными, разрезая границы как ножом. Раздает крылья людям, существам – не знаю кто там ещё существует, там где нас нет. Он, как Дед Мороз, только для плохих парней, таких как я. Он подарил крылья мне, моему другу Хасану, да полгорода сейчас их носит.

– У этого типка их нет, – бурчит мужик. – Будем его резать?

– Странно, – говорит Юра, – может и не все заслужили крылатые дары. Главное что мы их получили.

– Зачем это всё? Что за крылья?

– Требухашка где?

– Он здесь, – говорю я и неопределенно машу рукой. – Он рядом. Ждёт своей участи. Кви про кво. Расскажи мне про крылья, Юра как там тебя.

– Крылья – это сила. Крылья – это власть. Крылья – это непобедимость. Когда у тебя есть крылья, ты неуловим, ты силен, ты удачлив. Когда они у тебя – ты уйдешь от любой погони, тебя не расколют на ментовском допросе, жена никогда не поймет, чем ты занимаешься. Ты будешь одной рукой поднимать бокал пива вместе с сослуживцами, а другой рукой терзать ножом чью-то плоть в лесополосе. Ты будешь криво улыбаться на работе и никто не поймет, что скрывается за твоей улыбкой. Ты пронесешь женскую голову в чемоданчике через десяток патрулей, и никто тебя не остановит для досмотра, ни один проклятый мусор.

– Это типа маньяческой удачи?

– Кви про кво, парень. Где Требухашка?

– Мне нужны еще ответы. Что делает демон? Зачем он раздает крылья? Кто такие Ловчие? Почему мои крылья отвалились?

– Хасан, взять его!

Спящий в проеме двери мужик с мокрыми штанами оживает и бросается ко мне. Но я готов к этому. Рука с кастетом вылетает из-за спины и врезается в челюсть убийцы. Такой страшный хруст, что у меня самого челюсть болит, но только Хасан летит на пол с перекошенным лицом. Кожаный браслет пульсирует на запястье, будто радуется хорошему удару.

– За дядю Мишу, – кричу я. – За соседа!

Наступаю трепыхающемуся убийце на грудь, еще пара ударов, чтобы не дёргался и, наклонившись, выдираю одно крыло. Оно противно трещит, не поддаётся, но выходит из спины, хоть и со скрипом. Холодное на ощупь, я поднимаю его перед собой и ломаю об колено. Хасан кричит и дергается у меня под ногой. Мент-Лёшка в ужасе отползает в дальний угол. Юра БезОтчества молчит и смотрит на меня, сжимая кулаки. Я улыбаюсь так ехидно, как только могу и чувствую, как же мне это нравится. Мне нравится беспомощность этого урода и хрипы убийцы под моей ногой. Он извивается, но достать меня не пытается, я наклоняюсь и быстро вырываю второе крыло. Крик переходит в визг. Он верещит как свинья перед ножом забойщика, а я дико хохочу, ломаю останки и швыряю под ноги маньяка дня. Юра спокоен. Он нереально спокоен и я чувствую мурашки, которые топчутся посредине спины. Кто-то стоит сзади? Оборачиваюсь и в проеме двери нет никого. Резкий поворот назад и маньяк улыбаясь стоит рядом с зеркалом. Хасан корчится на полу и завывает. Лешка с ужасом смотрит на меня. Почему на меня?

– Любишь вопросы? – говорит Юрабезотчества – Зачем крылья? Почему отвалились? Смотри, дурак.

Он поворачивает зеркало, так чтобы я увидел кое-что еще кроме крутящегося там портала. И я смотрю.

3.

И я вижу себя с безумными глазами, с кастетом в окровавленной руке, как варвар с одной ногой на трупе и с крыльями за спиной. Опять эти чертовы крылья.

– Видишь? Видишь это? Ты тоже их получил!

– Нет, спасибо.

Я завел руку за спину и ухватился за отросток.

– Это зря, – говорит маньяк. – Сила огромная заключена в ангельских перьях. Они дают нам силу, ты только возьми.

Я ломаю крыло, как листок капусты, бросаю на пол и берусь за следующее. Мне совсем не больно. Может потом придёт страдание, но сейчас браслет хранит меня, Требухашка все ещё здесь, со мной.

Второй куцый листочек падает на пол, жалкое подобие того, что торчит за спиной маньяка. Обломанные отростки в спине отвалятся со временем, просто не нужно их «кормить».

– Ты понял, – улыбается Юра-убийца.

– Похоже, все уже поняли, все, кроме меня. Крылья – это зло в чистом виде, агрессия, ненависть плюс удача. Обладатель крыльев может долго убивать и не получать «ответки».

– Да! – Юра жмурится, как довольный кот, обожравшийся колбасы. – Какие были грандиозные крылья у Андрюшки из Ростова. Большие, красивые и прочные как паруса на яхте. И это всего лишь «совок» – дешевка, нищеброд. Джонни из Америки обладал широчайшими разноцветными крыльями. Такие смешные, но такие мощные, с такой огромной силой, что он шесть лет развлекался, никого не стесняясь. Джонни-клоуна арестовывали и отпускали, допрашивали и снова отпускали. Посадили на десятку и выпустили через 18 месяцев. А после этого он еще и в политику пошел и с женой президента Картера фотографировался. Вот что значит крылья!

– Сколько пафоса и всё мимо. Хотя мне интересно, какие крылья были у Гитлера?

Маньяк даже задумался и чуть по-детски палец в рот не засунул, потом посмотрел на меня и кивнул.

– Крылья со свастикой наверняка накрывали Берлин, когда он расправлял их на трибуне. А может и всю Германию. Австрийский художник безнаказанно творил что хотел много лет. Ну, хватит мне зубы заговаривать, бескрылый.

Маньяк достал нож и показал мне. Лешка заскулил.

– Пора возвращать Требухашку, парламентёр.

– Последний вопрос, дядя. Требухашка, кто он?

Юра хотел ответить, он точно собирался сказать, но так и застыл с открытым ртом, как на идиотской фотографии. Лицо его исказилось, состарившись на добрый десяток лет, и он был напуган, а потом улыбнулся. На плечо мне легла холодная рука, и тень накрыла с головой. Лёша вдруг заорал и пополз в стену, пытаясь убежать.

Я медленно, очень медленно, повернул голову. Существо в широкополой шляпе стояло у меня за спиной.

– Это не ты мне комбинацию из пальцев показывал, человек? Ты – наглый.

– Приветствую! – кричит Юра и весело размахивает ножом. Скачет на месте, как папуас и размахивает руками и яйцами. – Ты здесь! Господин, Хозяин Крыльев здесь!

– Где, Требухашка, человек из бескрылой реальности?

– У нас есть фильм, – говорю. – «Молчание ягнят». Спроси Юрку, он объяснит, правило «кви про кво». Услуга за услугу. Капишь?

Существо сжимает руку, и я кричу. Плечо будто сунули под пресс и нажали красную кнопку. Кости трещат, трутся друг о друга, протыкают кожу острыми концами и кожа лопается, как бычье яйцо. Я кричу не в силах сдержаться, повязка на предплечье кричит вместе со мной и подсказывает, что делать.

Я резко вырываю плечо из стальной клешни и разворачиваюсь. У чувака в шляпе нет лица, только множество частиц снующих туда-сюда в своем микрокосмосе. Пришелец невольно отшатывается, когда я смотрю внутрь его вселенной и дарит мне шанс. Мертвый Требухашка крутится на предплечье, как бешеный вентилятор. Я поднимаю руку и засовываю ее гаду в пасть, вместе с вонючей трупной шкуркой. Засовываю так глубоко, как только могу, по локоть и глубже.

– Нет! – вопит Юра, как в дурном фильме, а пришелец дергается в припадке и захлебывается рвотой. Зеленая пена вылетает наружу, оседает на полу, у меня на груди и на животе, стекает на пол и шипит там. Визги, вопли наполнили комнату – пришельца трясет как под напряжением.

– Жри! – кричу я и чувствую, как крылья снова появляются между ребер. – Жри, сука! Вкусный Чебурашка! То есть Требухашка!

Тварь дёргается и мычит, когда боль приходит с неожиданной стороны. Острая боль длинным лезвием входит в правый бок, и я кричу ещё громче, но уже бессмысленно громко. Горло сдавливает рука, от которой несет дешевым одеколоном, в глазах круги и я со чпоканием выхожу из монстра. Меня тащат вглубь комнаты. Следующий удар должен прилететь в живот, но я подставляю руку и отбиваю нож в сторону. На предплечье ничего нет, Требухашка остался где-то там, в утробе монстра, выполнив свое предназначение. Потому что главный монстр умирает.

4.

Его трясет, а лицо крутится по своим орбитам. Вой слышен на другом конце города и «вороны» носятся там, где должно быть лицо. Юра придушил меня и пытается ударить ножом еще раз, но я вцепился в его запястье и держусь только на адреналине и страхе умереть. Боже, как я не хочу умирать!

– Зря, ты крыльев отрекся, парламентер! Зря ты хозяина обидел!

Еще немного я продержусь, но эта тупая боль в боку мешает, а рука давит все сильнее и Требухашка уже не поможет. Нечто в проеме бьётся и дымится как африканский костер. Я теряю сознание и истекаю кровью когда вмешивается бог из машины в лице Лешки.

Давление на шею ослабевает, потом возмущенный вопль и маньяк убирается, роняя нож на пол. Я одной рукой затыкаю дырку в брюхе, ползу подальше от безумного Юрки.

«Пусти! Пусти!»

Они борются в углу, у стены, Лешка взгромоздился на противника и по-милицейски выкручивает ему руки за спину. Я подскальзываюсь в крови и неловко ударяюсь щекой об чей-то ботинок. В заголовках газет, если такие еще остались, напишут «Кровавая баня в провинциальном городке». Или «Последняя жертва маньяка с железнодорожных путей» Или…

– Беги! – хрипит Леша. – Я его задержу!

Пафосно, как в моих любимых старых фильмах.

Бьют свинцовые ливни, нам пророчат беду.

– Беги! Я долго его не удержу!

– Заткнись, мент!

Мы на плечи взвалили и войну и нужду.

Я медленно поднимаюсь, зажимая рану ладонью. Монстр в проеме кажется уменьшился в росте, но воет все также громко. Медленно встаю, чтобы не потерять сознание от резкого движения.

Если снова над миром грянет гром

Хорошая песня. Сейчас такие стихи не пишут. Жаль. Не успел я ничего, вон жизнь уже красными каплями сквозь пальцы просачивается. Эх, Витька, так мы и не встретились с тобой, мой дурачок!

– Бееги!!!

Как он странно вопит, истеричка. Шестое чувство подсказывает обернуться, и я вижу, как тень из проема врезается в меня, окутывает серым плащом и волочет по комнате без участия моих ног.

Портал в зеркале приближается как электричка на перон и ярко обжигает синим.

Небо вспыхнет огнем

Пространство вокруг вспыхивает синим огнем. Меня швыряют как мяч в кольцо, как мешок с грузовика на землю и я солдатиком влетаю в портал.

Качусь по земле под вспышки боли и удары локтями об пол. На мгновение останавливаюсь и вскакиваю. Портал в метре над землей, из него уже выплывает существо, сожравшее мертвого Требухашку. Я отползаю и чувствую, как паника побеждает. Вот она я. Припёрлась.

Вы нам только шепните, мы на помощь придем.

Да уж придете вы, дождешься.

Нужно вставать. Нужно убегать. Раз я чувствую боль, значит еще жив. Могу ходить – смогу убежать.

Существо плавно опустилось на землю. Да нифига не плавно. Его тоже колбасит. Шляпа слетела, обнажив сгусток мошек вместо головы, одежда порвана в разных местах – живот вспучило, как у беременной кирпичами обезьяны. Его шатает не меньше моего, когда я поднимаюсь и как два ковбоя на дуэли мы стоим напротив друг друга.

Это мой двор. Он не закинул меня в некое подобие ада, где я был с Требухашкой. Я – дома, здесь и стены помогают. Вон там меня отлупили алкаши. Вон с тех качелей я навернулся в детстве и получил креслом по затылку. Вон там в беседке с Олежкой первый раз попробовал теплое пиво, украденное у отца – мне не понравилось. Эх, что имеем не ценим.

– Ты… Мерзкое существо!

Я держусь за бок, удивительно, но стало легче. Голова лучше работает, сил прибавилось и дышится свободно – это Смерть встречает? Достаю из кармана кастет, который чудом не потерялся в этом вот всём. Надеваю его на пальцы – существо смотрит и хрустит пальцами. Эх, сейчас бы крутую цитатку вставить, да в голову ничего не приходит. Хотя раз уж мы тут маньяками балуемся, я вспоминаю одну фразочку: