Текст книги "Вечное Евангелие (СИ)"

Автор книги: Михаил Строганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 11. Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его

От рождения до смерти мир определяет не только «что есть, или пить, или во что одеваться», но и кем и какими нам быть. Осознаем или нет, сопротивляемся его требованиям или покорно их принимаем, следуем правилам с удовольствием или подчиняемся из-под палки, мы одинаково уловлены его незримой гравитацией и живём по его правилам. Оттого мир сей равно устраивает и наш бунт, и наша покорность, наше одобрение и неприятие, наше рвение и наше безразличие. Он с лёгкостью приемлет не только жизнь и смерть нашу, но и память с забвением о нашем существовании...

Накануне Первой мировой войны в разных слоях и сословиях было хорошим тоном рассуждать о смысле всемирной истории и судьбах человеческих. Ретрограды говорили о важности сохранения старого уклада, капиталисты – о скором и необходимом переделе сфер влияния, социалисты – о справедливом распределении благ прогресса, но подавляющее большинство, от щелкающих семечки мещан до утонченно-болезненной богемы, предпочитали сравнивать жизнь рода человеческого с бесконечным дьяволовым водевилем, в котором все либо продажные девки, либо жалкие марионетки...

Очень скоро мир содрогнется, зайдется плачем, захлебнется кровью... И так же скоро забудет, чем он жил и грезил прежде, о чём совсем недавно так охотно рассуждал и какими мерами мерил свою вселенную. Время поглотило всех: и правых, и неправых; пожрало и преступников, и жертв, и невольных свидетелей...

Жизнь так и устроена. Всё в ней: "Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем... Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после..."

Первая религия мира сего, возникшая после Вавилонского столпотворения, не знала ни высоких смыслов, ни правды, ни бессмертной души. Зато было множество злых и губительных духов, предлагающих своим адептам жить "здесь и сейчас". Взамен ни золотых гор, ни личного счастья не сулили, обещая лишь посодействовать интересам клиента исходя из его статуса и готовности "делиться благами".

Многие, сами того не зная, до сих пор идут по жизни, следуя главной заповеди месопотамского культа: "Хочешь жить – умей вертеться". Ничего удивительного в этом нет, потому что "напасть вавилонская" стала главной идеологией мира сего, в котором, однако, "кнута" значительно больше, чем "пряника".

Поразительно, с какой лёгкостью люди принимают несправедливость и лукавство, с каким желанием подчиняются облечённому властью и богатством злу, служат несправедливости, наживаясь на чужом горе. Предают за малую подачку...

За тридцать сребреников, в пересчёте на современные мировые деньги – за двенадцать тысяч долларов, был предан Христос Спаситель одним из ближайших Его учеников. Изменилась ли цена верности у современного человека? Не думаю: "Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем..."

Так что же привнесло в этот мир проповеданное Христом Евангелие? Почему избирает апостолами по неведомому для остального человечества правилу? Зачем противопоставляет Себя действительности, повторяя: "Царство Мое не от мира сего"?

Впервые в истории Евангелие возвестило, что небогатое и незнатное может быть драгоценной и непреходящей в веках солью земли, что не все мы умрём, но все изменимся, что Бога способны узреть только чистые сердцем и что Царствие Божие не придет приметным образом, потому что оно внутри нас...

Спустя девятнадцать веков, размышляя о Царствии Небесном, основатель русского космизма Николай Фёдоров напишет так: "Христианство, признавая зло в мире, отрицает или не допускает его в основе, в начале, в противоположность и оптимистам, и пессимистам, из которых первые, ограничивая добро, совсем не хотят видеть зла в природе, не видят его даже в болезни и в смерти; вторые же видят зло в самом начале, в самой основе, и для них остается одно – уничтожение; тогда как христианство видит Бога в начале и Царство Божие, то есть всеобщее блаженство, в конце".

Слова Иисуса Христа не потеряются во времени, не померкнут в знании, не упразднятся во вновь открывшихся обстоятельствах, как бы в этом ни старался устроитель всеисторического водевиля. Каждый, в чьём сердце звучат строки Вечного Евангелия, внутри кого открылась бесконечная дорога в Царствие Небесное, слышит голос Господа своего: "Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается".

Глава 12. Никто не может служить двум господам

Отчего для цивилизации так странно, неудобно и даже противоестественно Евангелие? Какой смысл заключается в словах Христовых, заставляющий ненавидеть, высмеивать, гнать Его последователей? Почему уже как две тысячи лет Ему объявлена непримиримая война: и если Его Слово невозможно замолчать, его дискредитируют, искажают, а то и попросту запрещают.

Не потому ли мир не приемлет Христа, что с первой Его проповеди выстраивается совершенно иной образ Вселенной, в котором избранничество не зависит от происхождения, богатства или власти, а находится в соответствии с изначальным образом и подобием Бога живого:

"Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное..."

Почему же тогда на проповедь любви многие сердца откликаются презрением? Почему писатель Максим Горький утверждает, что "Христу нет места на земле", и поясняет словами своего литературного персонажа: "Не Христос – не Авель нужен людям, людям нужен Прометей – Антихрист". То есть поджигатель человеческих душ, призывающий переосмыслить, что есть добро и зло, и обрести подлинную веру "в себя и свои силы". Сегодня "религия разнузданного эгоизма" реализуется в полной мере...

И всё же почему такое великое множество сильных мира сего во все времена из кожи вон лезло, чтобы люди не читали Евангелия, не размышляли о словах Христовых и не жили согласно им? Почему слова милосердия откликаются в сердцах звериной яростью? Слова любви заставляют источать души скабрезный гной? Слова о Высшей справедливости – захлёбываться ненавистью? Быть может, потому, что и мир существует по несправедливым, безжалостным, равнодушным правилам, которые так глубоко почувствовал поэт Заболоцкий:

... Над садом

Шел смутный шорох тысячи смертей.

Природа, обернувшаяся адом,

Свои дела вершила без затей.

Жук ел траву, жука клевала птица,

Хорек пил мозг из птичьей головы,

И страхом перекошенные лица

Ночных существ смотрели из травы...

Не об этих ли безбожных, "испорченных" законах мира писал апостол Павел: "Знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне, и не только она, но и мы сами..."

Вот и Сам Господь говорит: мир "Меня ненавидит, потому что Я свидетельствую о нём, что дела его злы...", и "люди более возлюбили тьму, нежели свет..."

Надо ли искать подтверждения Божьей истине или достаточно посмотреть вокруг и прислушаться к своему сердцу? Потому что "добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое, ибо от избытка сердца говорят уста его". И "если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?"

Рассуждая о Евангелии, популярный писатель начала XX века Леонид Андреев цинично заметил: "Я не люблю Христа и христианство, оптимизм – противная, насквозь фальшивая выдумка... Царствие Небесное и прочая чепуха. Я думаю, что Иуда умный и дерзкий человек. Ты когда-нибудь думал о разнообразии мотивов предательства? Они – бесконечно разнообразны. У Азефа была своя философия, – глупо думать, что он предавал только ради заработка. Знаешь, – если б Иуда был убеждён, что в лице Христа перед ним Сам Господь Бог, – он всё-таки предал бы Его. Убить Бога, унизив Его позорной смертью – это, брат, не пустячок!"

Как бы человек ни закрывал глаза на дела своих рук, как бы ни силился уклониться от выбора между добром и злом, как бы ни увещевал себя, что в жизни все цвета серы, – всё равно наступит срок заглянуть в глаза Сына Человеческого. Отразиться в Них и, как в истинном зеркале бытия, увидеть, кто ты такой на самом деле.

Что увидишь, человече, в глазах своего Создателя? Образ и подобие Божие или след от праха земного?

Глава 13. Целованием ли предаешь Сына Человеческого?

Вера рождает культуру, культура, переосмысляя веру, порождает цивилизацию. Цивилизация пожирает культуру с помощью её самых тёмных, отсеянных, а порой и случайных порождений.

Произведённые больной, извращённой фантазией эллинистические сюжеты становятся научными доктринами, фактами действительности, законами и правилами жизни. Принципами, свойственными всем и только ожидающими толчка для своего пробуждения. Так возник и психоанализ, ставший основой информационного общества, источником искусства и философии, всего новейшего мироощущения и понимания бытия.

Сын жаждет овладеть матерью, дочь стремится добиться отца, мать извести детей, отец – истребить всех... Комплекс Эдипа, синдром Электры, инстинкт Медеи и Геракла... Сегодня это уже не беглый пересказ мифов, не вычурный сюжет античных драм: современное мировоззрение объявило "античный ужас" подлинной сущностью, дремлющей под наносным "я". Поэтому цивилизация провозглашает не только всеобщую переоценку моральных ценностей, но и пересмотр природы человека.

Как век сменяет век, не имея памяти о прошлом, так же род людской всё тем же неизобретательным способом порождает на новый лад прежних идолов, другими словами повторяет древние заблуждения, заново совершая давно забытые грехи предков. И точно так же, как в дни Ноя, видит Господь, "что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их зло во всякое время". Эпоха за эпохой отзывается в душах плод с Древа познания Добра и Зла...

Снова и снова наступают времена перемен, в которые измеряются и взвешиваются людские души, что определяет судьбы мира на несколько поколений вперёд. Только на линии всеобщего излома можно увидеть, что скрывает в себе сердцевина: первозданную сущность или гниль распада...

Столетие назад, когда закладывался фундамент нового миропорядка, всеобщим поветрием стала "переоценка ценностей": умение видеть красоту в уродстве, возвышенное в непристойном. Находить вкус жизни в извращении естественных начал.

Наиважнейшей духовной задачей для сытого и пребывающего в покое общества казалась назревшая ревизия представлений о добре и зле.

"Властители дум" на все голоса утверждали, что в прошедшие века христианской культуры добро и зло понималось из рук вон плохо: слишком прямолинейно, однобоко, шаблонно. Всё из-за того, что совесть человеческая была отягощена религиозной ортодоксией. Становится модным оправдывать предательство Искариота, усматривая в нём тайное проявление святой любви. Казалось так оригинально говорить "о прощении ученика, возлюбившего и от любви предавшего Учителя, о самоудавлении его одновременно с распятием Христовым, о искупительной жертве крестной и о смерти жертвенно-самоубийственной".

Все вдруг стали чрезмерно тяготиться накопленной веками христианской традицией и откровенно посмеиваться над наивным укладом народной веры. Наступало время "прозрений и озарений", эпоха "царства духа", которые были чистой воды демагогией шарлатанов, помноженной на немудреные психологические фокусы. Обман чувств, при котором чёрное становилось белым, белое – серым, а все остальные цвета размазывались по воле прихоти или случая...

Какой бы сферы ни коснулся человек: религии, искусства, политики или даже науки, – везде поджидала вычурность, напыщенность, велеречивая смесь из ницшеанства, декадентства и подзабытых гностических учений, сдобренных новомодным распутством. Духовная жизнь замешивалась на человеконенавистническом эликсире мошенничества и цинизма, призванном окончательно вытравить из сознания простые и ясные слова Евангелия...

"Не имею интереса к воскресению, – как бы вторит общественному настроению популярнейший критик Василий Розанов. – Говорят: мы воскреснем со стыдом, с "обнажением"... Ну что же... Зажмем глаза, не будем смотреть. Не осудим друг друга. Не заставит же Бог плевать нас друг на друга, не устроит такой всемирной плевательницы... Скажут: "Иди на страшный суд". Я скажу: "Не пойду". – "Страшно?" – "Ничего не страшно, а просто не хочу идти. Я хочу курить. Дайте адского уголька зажечь папироску..."

Жизнь превращалась в бесконечный фарс, балаган, за которым скрывались гнусные личины вырождающегося мира...

Очень скоро эпоха истерического эстетизма опростится до плакатов и лозунгов, замельтешит кинематографическими кадрами, зальётся дребезжащими голосами из грампластинок, в которых места разговорам о Евангелии попросту не будет...

Христос был предан с глуповатой ухмылкой на губах поколением, окончательно подзабывшим, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Поколением, так и не понявшим, почему "горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается" и отчего "лучше было бы тому не родиться".

Только спустя много лет, захлебнувшись слезами и умывшись кровью, вволю познав власть голода и ужас террора, некоторым откроется: у предавшего Сына Человеческого отнимется сердце человеческое и дастся ему сердце звериное, дабы с ним в отчаянье и безнадёге прошёл он семь кругов своего земного ада...

Глава 14. Заповедь Его есть жизнь вечная

В жизни каждого наступает время, когда человеку приходится отвечать своей душе на самые главные вопросы. Иной пытается от них отмахнуться, назвать чепухой; другой, напротив, возвращается к ним регулярно, с годами всё чаще оглядываясь на пройденные годы. Сколько бы ни силился разобраться умом – ответа на них не найдёшь. Они разрешаются верой, не разумом.

"Почему я родился на свет? Зачем живу? Для чего непременно должен умереть?" – роковые вопросы умножаются на удачу и несчастье, случай и обстоятельства, нужный момент и разломы истории, личную судьбу и волю Провидения, в чьих руках и сильные мира сего не значительнее гальки на песке морском...

Сергей Есенин, пронзительно чувствующий и нетерпящий лукавства, писал: "Жизнь... Я не могу понять ее назначения, и ведь Христос тоже не открыл цель жизни. Он указал только, как жить, но чего этим можно достигнуть, никому не известно... Да, однако если это тайна, то пусть ей и останется. Но мы все-таки должны знать, зачем живем... зачем она, жизнь? Зачем жить? На все ее мелочные сны и стремления положен венок заблуждения, сплетенный из шиповника. Ужели так и невозможно разгадать?"

Жизнь мельтешит часами суток, кружится временами года, пестрит событиями всё неуловимее и быстрее, чем становишься старше. Только когда старость начинает дышать в спину, осознаёшь, что действительно означает:

Летят за днями дни, и каждый час уносит

Частичку бытия...

Даже не понимаешь, а чувствуешь каждой клеткой своего тела, но удержать время всё равно не можешь, как ускользающий меж пальцев песок...

Что наша Жизнь? Дарованная Богом свобода воли!

Свобода воли и проистекающий из неё выбор жизненного пути – один из главных заветов Евангелия, адресованный его слушателям и читателям до скончания времён. Из того, как день за днём станет человек распоряжаться своей жизнью, естественным образом проявится, какого он духа и какой природы. Потому что нутро человеческое проверяется не умозрительно, а на деле. Только прожив жизнь, мы можем сказать с уверенностью, кем мы были на самом деле. Не об этом ли написано в Евангелии от Матфея?

"Другую притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы.

Придя же, рабы домовладыки сказали ему: господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы?

Он же сказал им: враг человека сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдем, выберем их?

Но он сказал: нет, – чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в снопы, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою".

В этой притче сосредоточена вся история человечества и личная судьба каждого рождённого на свет, тайна прошлого, настоящего и будущего, смысл всех произошедших и грядущих событий, истинное назначение счастья и горя, надежд и разочарований.

Жизнь – великое испытание, навсегда разделяющее людей по их внутренней сущности, определение, что "поле есть мир; доброе семя – это сыны Царствия, а плевелы – сыны лукавого".

Это великое разделение не зависит ни от способностей, ни от пола, ни от национальности, ни от возраста, ни от здоровья, ни от красоты, ни от успешности. Оно – в отношении человека к добру и злу, к правде и лжи, подлинному милосердию и кичливой филантропии хищника, когда одной рукой даётся подачка, а другой сдирается три шкуры...

Потому, говоря о воскресении из мёртвых и вечной жизни, апостол Павел восклицает: "Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники – Царства Божия не наследуют..."

Только жизнь даст тебе ответ: доброе ли ты семя или пустой сорняк; только твоя свободная воля определит, чего ты стоишь на самом деле; только во что ты верил, что любил, как поступал и определит, куда приведёт твоя жизненная дорога.

Тайное и явное, прожитое и являвшееся только в грёзах однажды явится и предстанет как есть перед Иисусом Христом. Придёт время, и за всё что сделал и чего не сделал ты дашь ответ Господу Богу своему.

Глава 15. И никто не похитит их из руки Моей

В детстве кажется, что дни нашей юности будут длиться вечно. Впрочем, и сама жизнь будет непременно долгой, почти бесконечной. Как быстро идёт время жизни, мы узнаём только тогда, когда состаримся...

Но прежде, прежде... С каким неподдельным интересом мы слушали рассказы стариков про их детство, а сами вглядывались в лица и не верили, что и они когда-то были детьми не больше нашего... Разве возможно, чтобы этот с трудом передвигающийся, плохо видящий, шамкающий губами старик был когда-то беззаботным сорванцом, как я? Что с ним сталось? Какая болезнь иссушила и сделала беспомощным его тело, приковала к кровати, отняла желание носиться по окрестностям, играючи справляясь с любыми преградами? Говорить о себе в прошедшем времени, а в будущем думать только о смерти?

Потом, вспоминая умерших, посещая дорогие могилы или в свободную минуту перебирая старые фотографии, однажды осознаешь, что и до тебя был и после тебя будет нескончаемый поток людских судеб; огромная река, впадающая в необозримые моря, сходящиеся в необъятные океаны. Что дни твоей жизни перед ними? Выдох пара над водой, искорка над бушующей лавой, солнечный блик на лицах стихий, во глубине которых зияют бездны...

Род человеческий существует даже не на краю бездны: он как бы ходит над ней, как по льду. Когда твердь под ногами тонка и прозрачна – смотрится в неё, играет с ней, иногда просекает прорубь и бросается очертя голову...

Притягательна своей первозданной пустотой бездна, оттого людей всегда занимала тайна судьбы: стремление заглянуть туда, где разум человеческий чувствует себя вынесенной на берег рыбой, для которой вздох чистым воздухом равносилен смерти.

Как напроказившие дети, поколение за поколением бросает вызов своему Создателю, то отрицая Божье верховенство, то пытаясь овладеть тайнами мироздания, то убеждая себя жить, как вздумается...

Горько усмехается над бесплодными потугами народная мудрость, потому что знает: "Будет, то будет; а будет то, что позволит Бог...", "Божья рука – владыка" и "Без Бога и червяк весь мир сгложет".

Что же до конкретной жизни маленького, обычного человека? Зернышка, обронённого на произвол судьбы во все существующие времена и пространства? Как ему не затеряться, не пропасть, не сгинуть? Как прожить жизнь, пугающую на каждом шагу неизвестностью?

Не в назидание ли всем "детям рода человеческого" почти тысячелетие назад писал свои "грамотки" великий правитель земли русской Владимир Мономах:

"Не осуждайте меня, дети мои или другой, кто прочтет: не хвалю ни себя, ни смелости своей, но хвалю Бога и прославляю милость Его... Прочитав эту грамотку, постарайтесь на всякие добрые дела, славя Бога со святыми Его. Смерти ведь, дети, не боясь, ни войны, ни зверя, дело исполняйте мужское, как вам Бог пошлет. Ибо если я от войны, и от зверя, и от воды, и от падения с коня уберегся, то никто из вас не может повредить себя или быть убитым, пока не будет от Бога повелено. А если случится от Бога смерть, то ни отец, ни мать, ни братья не могут вас отнять от нее, но если и хорошее дело – остерегаться самому, то Божие обережение лучше человеческого... Не от нужды говорю я это, ни от беды какой-нибудь, посланной Богом, сам поймешь, но душа своя мне дороже всего света сего. На Страшном суде без обвинителей сам себя обличаю..."

С того времени как впервые прочёл Евангелие, много думал о том, что означают два обращения Христа, два фундаментальных послания человечеству. Первое, сказанное восприемникам веры: "Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим". И второе, адресованное людям мира сего: "Почему вы не понимаете речи Моей? Потому что не можете слышать слова Моего..."

Спустя много лет мне открылось: для того чтобы принять слова Христовы, надо прежде всего самому быть чистым сердцем. Понимать и принимать жизнь, как наставлял в своих "грамотках" праведный князь Владимир Мономах:

"Научись, верующий человек, быть благочестию свершителем, научись, по евангельскому слову, "очам управлению, языка воздержанию, ума смирению, тела подчинению, гнева подавлению, иметь помыслы чистые, побуждая себя на добрые дела, Господа ради; лишаемый – не мсти, ненавидимый – люби, гонимый – терпи, хулимый – молчи, умертви грех... Но прежде всего имейте в сердце своём страх Божий и милосердными нерасчётливо будьте – в этом начало всякого добра..."

Когда начало соединяется с концом, замыкается круг и открывается бесконечность. Для злых она обернётся нескончаемыми кругами адовыми, для праведных – вратами, открытыми Христом в Царствие Небесное.

Сын Человеческий – начало и конец, альфа и омега бытия, распахнутая дверь в жизнь вечную, которую перед тобой никто не сможет затворить...