Текст книги "Попаданки в матросках (СИ)"

Автор книги: Михаил Кубрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава семнадцатая

Декабрь 1942 года...

«Ось» капитулировала перед СССР...

После успешного окончания мирных переговоров вот уже больше месяца по Европе передвигались в разные стороны армии – на поездах, на автомобилях, на самолетах, на кораблях, даже на лошадях и телегах... Красная армия занимала города, позиции и узлы обороны советско-германского фронта, а также продвигалась дальше, в бывший тыл германской армии, и еще дальше – в Европу. А капитулировавшие после захвата Гитлера и смены правительства в Берлине (поначалу власть в Германии перешла к военным, которых позже начали заменять советские коменданты) немецкие армии Восточного фронта хмуро, но организованно сдавали оружие, которое опечатывалось на складах, затем переходящих под охрану бойцов РККА, а потом и сами «сдавались», рассаживаясь в прибывающий транспорт под конвоем красноармейцев и отправляясь в лагеря для военнопленных. Обращаться с ними там обещали хорошо – насколько это возможно в основательно разоренной войной стране, конечно. Также с запада ехал транспорт с возвращающимися домой советскими военнопленными и ранее угнанными в Германию на работы советскими гражданами...

Нет, вообще-то у немцев еще оставалось достаточно и бойцов, и вооружения, чтобы затянуть войну примерно на год даже с учетом такого противника как сэйлоры, но в продолжении войны просто никто не видел смысла. Лунянки ведь непобедимы и когда они истребили бы весь вермахт – лишь вопрос времени! Многие и так прекрасно понимали, к чему идет дело, и воевали уже только по инерции и потому что не решались воспротивиться воле фюрера, потому-то, как только Гитлер с высшим командованием оказался в плену, а командующие рангом ниже сами объявили о капитуляции, мало кто стал возражать. Лишь значительная часть эсэсовцев отказывалась сдаться, даже когда им сообщили о гибели Гиммлера, но их в итоге перебили сами солдаты вермахта еще до подхода советских войск.

Пленных немцев после «фильтрации» планировали некоторое время использовать в качестве рабочих на стройках по восстановлению страны, а потом постепенно возвращать домой демобилизованными. За исключением тех, конечно, кто замешан в военных преступлениях – их ждало расследование, суд и наказание!

Командиры и политруки РККА тем временем старательно втолковывали своим солдатам, что политическое положение изменилось, немцы сами предпочли восстать против своего фашистского режима, а потому смотреть на них уже следует не как на врагов и, конечно, изо всех сил избегать любых эксцессов, как в освобожденном СССР, так и в оккупированной Германии. А в немецкой армии командиры так же втолковывали своим солдатам, что Геббельс врал и в советском плену немецких солдат не будут сразу расстреливать или гноить в Сибири всех подряд. Одновременно в Германии и других странах бывшей Оси то же самое разъясняли гражданскому населению – просто, мол, власть сменилась, слушайтесь ее – и ничего страшного во время оккупации не будет.

Да, во исполнение Декларации Объединенных Наций Германия теперь должна была на какое-то время остаться оккупированной, так же, как и ее союзники – Италия, Румыния, Венгрия и Финляндия. Лишь Болгарии, до сих пор так и не объявившей войны Советскому Союзу, было позволено считаться «освобожденной» вместо «оккупированной», хотя советские войска временно вводились и на ее территорию. Вот только теперь оккупировать все государства бывшего фашистского блока СССР намеревался в одиночку, без помощи союзников! Мало того, советские войска входили и в прежде захваченные немцами Францию (где вишистское правительство было объявлено нелегитимным и коллаборационистским), Норвегию, Польшу, Голландию, Бельгию, Чехословакию, Югославию, Грецию и прочие ранее занятые Рейхом страны вплоть до самой испанской границы! Только это тоже были страны уже освобожденные, а не оккупированные.

Разумеется, такое положение дел очень не понравилось Британии и США, но что они могли поделать? США были далеко и заняты своей «странной войной» с японцами, а Британии просто нечего было высаживать в Европе, почти все имеющиеся у нее войска застряли в Африке, где принимали капитуляцию Роммеля (который – вот негодяй! – еще и начал переговоры о капитуляции с англичанами несколько позже, чем произошла капитуляция перед русскими в Европе, а сам капитулировал еще позже), заодно захватывая французские колонии, где ранее была власть вишистов. Правда, и передавать эту власть голлистам англичане что-то не спешили, отговариваясь непонятным положением в самой Франции. К тому же доминион Пакистан, расценивая капитуляцию стран Оси именно как окончание войны, уже объявил о своей независимости, и пакистанские войска, едва дождавшись полного разоружения группировки Роммеля, потянулись назад домой...

Из-за всего этого неожиданно произошла беда в Британии – у бедного Черчилля внезапно случился не отмеченный в иной истории инсульт, когда он услышал обо всем происходящем и, конечно, вообразил, что теперь Советский Союз расширился до самого Ла-Манша. Несмотря на старания врачей, спасти его жизнь не удалось... Хотя на самом деле все было совсем не так страшно, как он решил!

О своих дальнейших планах Сталин объявил вполне официально. Да, нацистская Германия, фашистская Италия и прочие их сателлиты, объявлявшие войну СССР, останутся оккупированными советской армией «на неопределенный срок» – до тех пор, пока в них не будет завершена денацификация, для успешного наблюдения за проведением которой приглашаются также и представители США и Великобритании (но не их армии!). Что же касается освобожденных стран, то после ликвидации в них фашистских организаций и организаций, сотрудничавших с фашистами, там будут проведены совершенно свободные выборы для формирования новых демократических правительств, а советская армия их покинет. СССР выдвигает лишь несколько обязательных условий, которые должны быть прописаны в Конституциях всех этих стран: вечный и полный нейтралитет и отказ от вступления в какие-либо военные блоки, запрет на размещение на их территории любых иностранных войск, запрет на идеологии фашизма и нацизма, отказ от преследования коммунистических и социалистических партий и разрешение таким партиям вести легальную деятельность и участвовать в выборах любого уровня, свободная торговля с любыми странами и социалистическими в том числе. СССР также выдвигает концепцию мирного сосуществования социалистической и капиталистической систем. Все это поможет в дальнейшем сохранить мир в Европе навсегда!

Происходящее, конечно, вызвало бурное возмущение у многочисленных «правительств в изгнании», скопившихся в Британии – они были убеждены, что им и только им принадлежит право стать и правительствами освобожденных послевоенных стран Европы! Однако Советский Союз «дерзко» ответил им, что ничего не может быть демократичнее и справедливее свободного волеизъявления народов. К тому же и представителям «правительств в изгнании» ничто не мешает выставлять свои кандидатуры на этих выборах – они все приглашены участвовать, а уж народ скажет свое слово! И, разумеется, СССР приглашает любых наблюдателей от любых стран мира, чтобы все убедились, что выборы идут совершенно свободно и законно (а если кто не захочет прислать своих наблюдателей «из принципа» – так пусть и не говорит потом, что якобы «выборы неправильные» – раз сами отказались присутствовать и на них смотреть!).

Конечно, СССР счел необходимым «для поддержания мира в дальнейшем» отобрать у Германии Восточную Пруссию – этот «бастион милитаризма, из которого неоднократно приходили направленные на восток волны агрессии». Также снова становилась независимой Австрия, которая, однако, все равно подвергалась оккупации – как соучастница Германии в то время, что была в ее составе. А вот прочие подвергшиеся пересмотру германские границы: с Францией, Польшей, Чехословакией – тоже должны были быть установлены самым справедливым способом – всенародным волеизъявлением на плебисцитах, проводящихся в каждом населенном пункте. В какой стране население определенной территории желает жить – там жить и будет.

В Словакии также был намечен плебисцит – по поводу воссоединения с Чехией или отделения от нее (забегая вперед – итогом стало восстановление Чехословакии, но уже как федерации из двух равных между собой республик). И во всех частях Югославии – для решения жить ли дальше вместе или врозь (а вот тут вышло не так, как в Чехословакии: Македония предпочла стать частью Болгарии, Хорватия и Словения – обрести независимость, лишь Черногория и Сербия остались в составе Югославии, ставшей федеративной, однако при этом в результате тех же плебисцитов границы всех новообразованных стран были изменены так, чтобы более соответствовать этническим границам – даже у Италии был отделен кусок территории со словенским населением, которое захотело перейти к Словении...). Перед плебисцитами, разумеется, как в Хорватии со Словакией, так и во всех прочих освобожденных странах были проведены ликвидации различных фашистских и коллаборационистских организаций и суды над всеми фашистскими пособниками, каждый из которых получил свое, заслуженное, наказание...

Не совсем ясно было и что будет дальше с колониями европейских стран – ведь три из освобожденных советской армией государств (Франция, Бельгия и Голландия) и одно оккупированное (Италия) таковыми владели. Но СССР, вопреки ожиданиям некоторых, не стал обязывать освобожденные страны распускать свои колониальные империи, а только выступил с рекомендательной декларацией решить вопрос самоопределения колоний. Что же касается Италии, то, поскольку ее африканские колонии и так уже были в руках англичан, то Советский Союз и предложил им заняться оккупацией этих земель, денацификацией живущих там итальянцев, а потом и решением все того же вопроса о самоопределении. Так англичане получили несколько сомнительные прибавки к своей колониальной империи – прибавки, от которых сейчас непонятно было чего больше ждать, прибыли или убытков...

Вместе с тем по поводу бывших европейских колоний в Азии, освобожденных Японией, СССР повел совсем иную политику. Выпустив декларацию с миролюбивым призывом к США и Японии как можно быстрее завершить войну и предлагая себя в качестве посредника в переговорах, он вместе с тем хладнокровно объявил о своем признании всех новообразованных Японией государств, бывших ранее британскими, французскими, голландскими и американскими колониями. Как и самого СНАГ – Содружества Независимых Азиатских Государств.

Конечно, Рузвельту все это было решительно не по нутру, но он проглотил все то, что хотел по этому поводу сказать, и, уже махнув рукой на уплывающую от США Европу, молча продолжал готовиться к продолжению войны с Японией и ее Содружеством.

А вот положение Японии, тем временем, только все больше укреплялось. Армии японцев, «японских китайцев» и «красных китайцев» понемногу приближались к Чунцину с двух сторон. А тут еще и СССР, закончив с войной в Европе, пообещал увеличить свою помощь китайским коммунистам (о прямой помощи японцам пока речи не шло). Британия вышла из войны, США оставались далеко за Тихим океаном и никакой поддержки Гоминьдану оказать не могли... В итоге, у кое-кого из чанкайшистов не выдержали нервы – в конце ноября Чан Кайши был арестован несколькими своими же генералами, которые затем его поспешно расстреляли – для верности. После чего вместе со значительной частью чанкайшистского правительства побежали сдаваться японцам. Такого потрясения насквозь коррумпированная верхушка Гоминьдана не выдержала и мгновенно развалилась, а с нею развалился и остаток Китая, что оставался неподконтролен японцам или коммунистам – распался на несколько областей, контролируемых разными генералами, каждый из которых объявил себя верховной властью и не спешил объединяться с другими. Очень скоро пал Чунцин, и японцы с коммунистами и переметнувшимися на их сторону перебежчиками из Гоминьдана принялись добивать оставшихся «мелких диктаторов». А США потеряли последнего хоть какого-то союзника.

Тем не менее, Рузвельт только стиснул зубы покрепче и продолжил медленно, но верно восстанавливать американский военно-морской флот. И восстановил бы... если бы ему это позволили...

* * *

Вашингтон, Белый дом, кабинет президента

– Но почему вы не хотите заключить мир?! – с недоумением воскликнула Сэйлормун. – Вам так жалко Филиппин и этих... остальных островов?! Но вы же понимаете, что иметь колонии, которые хотят независимости – несправедливо!

– В дальнейшем – после нашей победы – мы сами рассмотрим вопрос о предоставлении Филиппинам независимости, – строго ответил Рузвельт. – Но мы не можем признать их независимость, объявленную японским агрессором.

– Но почему?! Филиппины должны были стать независимыми! Потому что... Ну должны и все! Потому что это правильно! И справедливо!

– Этот внутренний вопрос должен быть решен только нами самими, – твердо стоял на своем президент США. – Никто не имеет права в него вмешиваться. Кроме того, Филиппины – не единственная причина. Наши основные требования к Японской империи остаются прежними: ее полная и безоговорочная капитуляция. Япония должна оставить все захваченные ею земли, разоружиться, а также разоружить все вооруженные формирования так называемого Содружества Независимых Азиатских Государств, и допустить на свою территорию американские оккупационные войска. Только тогда мы сочтем, что Япония больше не угрожает миру.

– Японская империя изменилась, – ответила Меркури. – Она теперь больше не агрессор и никому не угрожает. Те ваши земли, народ которых высказался за возвращение под юрисдикцию Соединенных Штатов, обязательно вернутся к вам, как только закончится война, а остальные... Вы же за демократию!

– Да, но мы никак не можем доверять результатам плебисцитов, проведенных противником.

– Но если бы японцы обманывали, они бы тогда сфальсифицировали результаты повсюду. А так – Гавайи проголосовали за США, никто им не мешал, – резонно заметила Ами. – Мы убедили правительство империи, что поддерживать хорошие отношения с населением освобожденных земель – лучше, чем угнетать их.

– И я благодарен вам за это – теперь жертв оккупационной политики японцев, разумеется, стало гораздо меньше, чем раньше... Но тем не менее, мы не можем признать никакие результаты народного волеизъявления на контролируемой ими территории.

– Но почему-у-у?.. – простонала Сэйлормун, чувствуя, что разговор начинает ходить по кругу.

– Вы так жаждете мести за Перл-Харбор и свое унижение? – рубанула с плеча Сэйлор Юпитер. – Но ведь если война продолжится – погибнет гораздо больше американцев, чем уже погибло! Против вас поднимутся все народы Содружества! Война будет долгой и кровопролитной! И будет разорен огромный регион, который сейчас только-только начал восстанавливаться и развиваться! Даже если вы победите – что хорошего принесет эта победа?! Я не верю, что вы не знаете, что народы Азии теперь действительно за Японию и что им теперь лучше! Все ради мести, да?!

– Дело совсем не в мести, – отмел эту версию Рузвельт. – Хотя, разумеется, кровь и позор Перл-Харбора и Мидуэя взывают к нам... Но не это главное...

– Да, это всего лишь хороший лозунг, чтобы разжечь в народе ненависть и повести его на ненужную ему войну, – пробормотала Марс. Тихо, но так, что все услышали.

– И мы готовы на еще большие жертвы... – продолжил президент, сделав вид, что ничего не заметил.

– Вы-то лично тут ничем не жертвуете, – опять тихо сказала Сэйлор Марс. И опять так, что все услышали.

– Простите, я, кажется, вам антипатичен? – не выдержал Рузвельт.

– Не то чтобы именно вы... Политики, – пожала плечами Рэй.

– Ну... Во всяком случае, мы вполне готовы продолжать эту войну до победы, и если Япония действительно желает мира и недопущения новых жертв, ей стоит капитулировать, – завершил президент. – Мы не можем согласиться на мир на ее условиях, никак не можем.

– В таком случае, вы не оставляете нам выбора, – грустно взглянула на него Сэйлор Меркури. – Нам придется вмешаться в эту войну и... заставить вас.

– Вы собираетесь объявить войну Соединенным Штатам Америки?!

– Не войну... Это будет всего лишь операция по умиротворению. И мы постараемся, чтобы жертв было как можно меньше, – еще грустнее произнесла Меркури. – Но запомните, вся ответственность за них – будет на вас! Пойдемте, девочки.

* * *

Операция по умиротворению США продлилась недолго. В первый ее день (следующий после официального объявления начала операции) воины в матросках потопили почти готовый к вводу в строй новенький авианосец «Эссекс», на котором проходил обучение и тренировку его экипаж – и не просто потопили, а перед этим буквально искромсали его в куски! Правда, предварительно выгнали с него всех американцев, заставив их эвакуироваться – действительно стараясь, чтобы никто не пострадал. На второй день операции девочки таким же образом уничтожили авианосец «Индепенденс». На следующий день – «Лексингтон». Здесь американцы уже пытались отстоять свой корабль, но куда там... высаженных на него морпехов сэйлоры с грустью и горечью обратили в прах, а потом обратились к командованию флота США по радио: «Пожалуйста, не мешайте нам топить ваши корабли! Тогда погибнут только корабли, иначе – и ваши солдаты тоже!» Но выполнить эту просьбу для американцев было бы уж слишком унизительно... Поэтому еще день спустя такая же грустная история повторилась с «Принстоном».

– Это гибнут наши надежды... – отметил по этому поводу Рузвельт, чья фраза стала исторической.

Однако даже потеря четырех новых авианосцев не заставила его согласиться на мир – бедняга все еще надеялся как-то выкрутиться или хотя бы «не потерять лицо», да и избиратели, в том числе весьма влиятельные, пока не прониклись угрозой. Но...

Но затем настал черед тех авианосцев, что еще стояли на верфях. Пятый день умиротворения лунянки отметили полным разгромом верфи в Ньюпорте (перед тем разогнав всех рабочих, конечно), от которой остались одни развалины, а вместе с верфью были погублены три строящихся там тяжелых авианосца: «Йорктаун», «Интрепид» и «Хорнет». На шестой день они разнесли верфь Фор-Ривер с авианосцами «Банкер Хилл» и «Уосп». На седьмой – верфь «Нью-Йоркской Судостроительной Корпорации» вместе с авианосцами «Белло Вуд», «Коупенс», «Монтерей», «Кэбот», «Лэнгли», «Батаан» и «Сан-Хасинто», а также тяжелыми крейсерами «Гуам» и «Аляска», не считая множества прочей мелочи. Все войска, собранные американцами у верфи, ничем не смогли помешать воительницам...

На этом строящиеся авианосцы у американцев закончились, но так как эти упрямцы все еще не желали сдаваться, девочки уничтожили еще верфи в Филадельфии с недостроенным линкором «Висконсин», в Портсмуте с линкором «Кентукки» и в Бруклине с линкором «Миссури». И десятый день операции стал последним.

– Хватит!! – возопили в США уже все, чье мнение имело хоть какое-то значение. – Сдаемся!!

И Рузвельт признал поражение. Признал и начал мирные переговоры с японцами и представителями их Содружества. Эти переговоры тоже были недолгими – вскоре США подписали с Содружеством мирный договор, в котором признали его создание, все его приобретения и независимость колоний, зареклись вмешиваться в их дела и дела Китая и Индии и установили новые границы на Тихом океане. Взамен американцам возвращали Гавайи и прочие острова, жители которых захотели вернуться.

Вторая Мировая война, наконец, полностью завершилась.

– Соединенные Штаты бесславно начали эту войну и бесславно же ее закончили... – произнес по этому поводу Рузвельт еще одну фразу, ставшую исторической.

Впрочем, несмотря на то, что вина за произошедшее, очевидно, лежала на нем самом, воины в матросках тоже чувствовали себя несколько виноватыми – и поэтому, а также просто из жалости и благородства, предложили американскому президенту поправить его здоровье с помощью Исцеляющей Силы Луны. Рузвельт, конечно согласился – и был исцелен от всех своих недугов.

Как ни странно, это имело для него и негативные последствия... Далекие от понимания таких понятий, как благородство и жалость, американские политики принялись искать в поступке сэйлоров второе дно – и додумались до того, что Рузвельт не иначе, как продал лунянкам за здоровые ноги какие-то интересы США! Эти старательно распускаемые республиканской оппозицией слухи вкупе с тем, что на действующего президента она же свалила все поражения в войне от Перл-Харбора до «Лунного умиротворения», как, впрочем, и саму войну (мол, если бы он так не давил на японцев, тем бы и не пришлось нападать!), впоследствии привели к тому, что Рузвельт не смог переизбраться на пост президента в 1944 году... Такой вот вышел обмен здоровья на власть.

Некоторые любители конспирологии позже уверяли, что якобы именно это и было целью «хитрейшего плана лунянок и Сталина», однако подобные версии, разумеется, также не имели ничего общего с реальностью!

Пошел бы Рузвельт на исцеление, даже если бы знал, что это обернется для него потерей власти? Скорее всего – да. Потому что, несмотря на все его диктаторские замашки и любовь к возможностям стать спасителем Соединенных Штатов, здоровье – это здоровье, и долгая жизнь – это долгая жизнь...

* * *

– Да, коллега, магия – это именно то, чего не хватало физике, чтобы построить настоящую Теорию Всего! – восклицал Эйнштейн. – Теперь мы, наконец, сможем объединить Теорию Относительности и квантовую механику в более масштабной теории, которая включит их обе, как свои частные случаи!

Все свободное от военных операций воительниц время Меркури и Эйнштейн (которого воины временно перевезли в Москву вместе с семьей), как заведенные, трудились над теоретическими построениями. Великий физик вдохновенно писал формулы, состыковывая между собой физику обычную и магическую, девочка-гений стремительно проводила нужные расчеты на своем миниатюрном суперкомпьютере – который по меркам теоретической физики 40-х годов мог ВСЁ. Просто ВСЁ. Что бы ни понадобилось рассчитать, чудо лунных технологий делало это достаточно быстро и легко. Черные дыры, червоточины, сингулярности и куча других непонятных остальным сэйлорам явлений и процессов теперь обсчитывались легко и просто.

Ну, как легко и просто... Конечно, проблема обратного путешествия во времени – возврат к себе домой – заняла у дуэта гениев полтора месяца. Вот только без лунного компьютера и двух таких его операторов эту задачу вообще решить не представлялось возможным даже в конце двадцатого века. Так что... правильнее будет сказать, что на столь великую задачу понадобилось ВСЕГО лишь полтора месяца. Попутно еще удалось разработать новую физику, включающую в себя магию – о чем и упоминал Эйнштейн. Который, кстати, уже обещал крупные потрясения в научном мире, когда новая теория будет опубликована, и настаивал, чтобы Сэйлор Меркури записалась в ее соавторы. Девочка, в общем, была и не против – вот только дело это обещало быть долгим, хотя и славным, а еще больше задерживаться в прошлом теперь, когда война, наконец-то, завершилась, не хотелось ни ей, ни остальным. Так что, как только решение будет найдено – домой! Там ведь все еще остаются недобитые силы тьмы, которые надо бы добить.

– Единственная проблема заключается в том, что для отправления в обратное путешествие понадобится источник магической энергии фантастической силы, – озабоченно сообщил в этот день Эйнштейн, передав Ами лист с формулами и расчетами.

– А это не проблема, такой источник у нас есть с собой, – как бы между прочим, объявила та в ответ.

– Соответствующий параметрам?! – поразился физик.

– Даже больше – это же Серебряный кристалл.

– Коллега... и вы все это время молчали, что носите с собой мощь, способную взорвать планету?!

– Ну да – просто чтобы никого лишний раз не волновать. Мы-то не собираемся ее взрывать, – ответила Меркури и, как всегда, когда Эйнштейн называл ее коллегой, премило покраснела.

Ее подруги, время от время заглядывающие в выделенный «для науки» кабинет, тем временем оживленно шептались.

– Видели, как краснеет? Неужели она в него влюбилась?! – первой подняла вопрос Минако.

– В Эйнштейна?! – поразилась Усаги. – Он же старый!

– Ну, возраст никогда не является препятствием для того, чтобы влюбиться, – мечтательно улыбнулась Макото. – Все те, в кого я влюблялась, были старше меня.

– Угу, в последний раз это вообще оказался демон, – неодобрительно проворчала Рэй. – Когда-нибудь ты довлюбляешься...

– Ах, – легкомысленно отмахнулась Мако. – А Ами явно фанатеет от этого гения науки... Я думаю, что если что-то и может покорить ее сердце – то это ум. Ну а кого найдешь умнее?..

– А я думаю, она его просто очень уважает. Это у тебя одна любовь на уме, – сердито ответила Рэй.

– По нашим расчетам выходит, что вы вернетесь в ту самую точку пространства и примерно в тот самый момент времени, из которых отбыли сюда, – заключил, наконец, Эйнштейн. – С небольшим сдвигом, возможно – до нескольких минут. При этом ваше собственное время тоже получит откат назад – до момента перемещения. И время тела, и время разума...

– То есть, мы помолодеем на год и забудем все, что за этот год произошло? – нахмурилась Меркури.

– Увы, да.

– Тогда, значит, и наши силы снова уменьшатся до тех, что были у нас в четырнадцать лет... Что ж, будем надеяться, их все равно хватит, чтобы одолеть Темное Королевство.

Но, несмотря на эту неприятную деталь, уже сам факт того, что путь домой, наконец, найден – вызвал у подруг Ами восторженные визги. Домой? Домой! Этому были рады все.

* * *

СССР, Москва, Кремль

– Ну что, товарищи наркомы? – поинтересовался Сталин у своих соседей за столом – Берии и Молотова. – Поскольку пока только мы трое в Советском Союзе знаем, откуда на самом деле пришли лунянки – нам и разбираться с этим будущим. И пора начать этим заниматься – война закончилась, Германия наша, в Европе и Азии порядок, Британия зализывает военные раны и даже США сейчас не до угроз нам и не до плана Маршалла – своих проблем достаточно. Впрочем, так как сейчас Европа пострадала от войны куда меньше, чем в другой истории, ей этот план и не нужен. Но вот что творится у нас прямо внутри страны... На Западной Украине после ухода немцев партизанят украинские националисты, в Прибалтике – «лесные братья». Хотя мы и велели немцам самим блокировать и разоружить силы своих бывших пособников, многие из тех почуяли, к чему идет дело, и сумели разбежаться. А добивать их придется нам самим. И мы это сделаем! Тут уж нам воины в матросках не помощницы – не для их сил масштаб.

А что в будущем, помните? Рост национализма в республиках, приведший к их отделению одной за другой, причем первыми скрипками в этом оркестре стали те же самые Украина и прибалтийские республики! С чего бы это такое совпадение, как думаете? А я думаю, что вовсе это не совпадение. Подозреваю, что какая-то связь между произошедшим в этих республиках во время войны и случившимся в будущем – есть. И есть у меня еще подозрение, что в той, другой, истории мы сами этому помогли. Страна устала от четырехлетней войны, а тут снова борьба... и, возможно, решили мы тогда, что стоит поискать компромиссов, договориться о чем-то с более умеренной частью этих бандитов, чтобы они помогли справиться с остальными, а мы им за это – более легкие наказания... И вот, как вышли эти «умеренные» потом из тюрем, так и начали потихоньку влиять на политику и идеологию в родных республиках.

Так что на этот раз – никаких компромиссов. Борьба – до полной победы, до полного уничтожения всех боевых отрядов националистов и всех их руководителей и вдохновителей террора. А потом позаботиться, чтобы даже те мелкие пособники националистов, наказание которым будет невелико, больше никогда не получили бы возможности оказывать влияние на население своих республик.

А может быть, причина будущего разгула национализма  лежит и еще глубже, – продолжил Генеральный секретарь. – В той политике украинизации, коренизации, поддержки национальных языков и прочего подобного, которую мы проводим последние двадцать лет. Думаю, от нее необходимо отказаться.

– Так что же, теперь политику русификации вместо этого?.. – неуверенно начал Берия.

– Зачем же специально русификации. Вы знаете, как городские украинцы, например, относятся к украинскому языку? Как к языку необразованных селян! Хотя мы такого отношения отнюдь не пропагандируем, как раз наоборот. Обычное дело, когда украинец, приехав из деревни в город и получив образование, в быту быстро перестает говорить по-украински и переходит исключительно на русский язык – сам, никто его не заставляет! Мы наоборот, всячески стараемся сдержать этот естественный процесс, «сохранить национальную культуру» и тому подобное. А если вместо этого – просто позволить украинцам говорить и писать на том языке, на котором они сами хотят? А хотят они – на русском. Так пусть на нем и говорят и его изучают.  А украинский язык – только факультативно, по желанию. То же самое относится и к другим республикам. Если мы изменим свою политику в этом отношении, то сможем значительно сократить базу «республиканского национализма».

Что же касается «недостатков плановой экономики», то этот вопрос мы еще рассмотрим, – прибавил Сталин. – Возможно, потребуется расширение участия в экономике артелей и кооперативов... Расширение, а ни в коем случае не наоборот! Вот как, по словам лунянок, у Китая-то в их истории успешно все получилось с реформами... Хотя перед этим этот дурак Мао наворотил дел. А ведь наш товарищ Хрущев – может оказаться вроде него. Есть у меня подозрение, что без его участия в этих самых «недостатках плановой экономики», дело не обошлось...

– Так может его уже сейчас... ликвидировать? – осторожно поинтересовался Берия.

– Нет, не сейчас. Лучше сделать вот что...

* * *

Япония, Токио, Императорский дворец

– Так значит, вы покидаете нас... – произнес император Хирохито.

– Увы, да. У нас есть долг перед Землей и в нашей эпохе. Когда мы покинули ее – ей угрожал куда более страшный враг, чем все, с кем мы столкнулись здесь, – ответила Сэйлор Меркури.

– Я понимаю... Позволено ли нам будет найти вас позже – там, в будущем?

– Не думаю, что стоит это делать... В наше время мы всегда держались в стороне от связи с правительством, это здесь не было другого выхода. Ну и... мы бережем тайну наших вторых личностей – потому что вне битв с темными силами хотим жить, как обычные девочки.

– Я понимаю... – повторил император. – Но знайте, память о вас навсегда останется в Японии, и исключительно добрая.