Текст книги "Попаданки в матросках (СИ)"

Автор книги: Михаил Кубрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Сэйлоры тоже чрезвычайно устали – не столько от самих битв, сколько от того, что наряду с этими битвами в тот день им пришлось пройти, точнее пробежать, значительное расстояние. В Москву они телепортироваться пока не стали – генерал Львов уступил им для ужина и ночлега тот домик, где располагался его штаб, как самое лучшее помещение...

Тем не менее, уже на следующий день воины в матросках приняли участие в ликвидации немецкой 170-й дивизии, остатки которой не выдержали их напора и быстро сдались.

Наше наступление продолжалось, но снова очень медленно, хотя врага перед нашей армией и не было – сдерживала все та же грязь, а далеко отрываться от техники и тылов пехоте было никак нельзя. Конечно, при такой погоде мы не сможем догнать немцев, которые бегут со всех ног. Вероятно, оторвавшись достаточно, их потерявшая всякий порядок толпа придет в себя и попытается выстроить новый рубеж обороны, но, если из глубины тыла им не успеют доставить новые танки, артиллерию, машины, то и там они надолго не задержатся.

* * *

1 марта, штаб немецкой 11-й армии, генерал пехоты Эрих фон Манштейн

До вчерашнего дня все складывалось вполне благополучно – отступившие на Ак-Монайский перешеек русские войска без толку пытались прорвать немецкую оборону. Наступление большевиков определенно завязло, а их значительное численное преимущество вело только к еще большим потерям от постоянных артобстрелов. Конечно, и у русских была своя артиллерия, и немецкие войска тоже несли от нее потери, но в целом – ничего, что стало бы поводом для беспокойства. Если, конечно, не считать недавнего неожиданного отступления румынов на севере – но прорыв удалось достаточно быстро ликвидировать, введя в бой резервы и перебросив части с юга перешейка, несмотря на все помехи, что чинил проклятый «генерал Грязь». А уж после этого... Теперь надо было лишь дождаться, пока большевики истощат все резервы в бесполезных атаках, а потом самим накопить силы – и перейти в контрнаступление, выбросив их с Керченского полуострова окончательно.

И вдруг... панические сообщения: «Это селенитки!» Начавшись во Владиславовке, на стыке вражеских 44-й и 51-й армий, они затем посыпались со всего фронта. По их распространению можно было судить о стремительности перемещения противника – и подобного Манштейн не то что никогда не видел, но даже и не мог себе представить. Селенитки просто прошли сквозь всю линию обороны (не поперек, а вдоль прошли!) сначала с юга на север, а потом, развернувшись, с севера на юг! Оборона была столь быстро взломана по всему фронту, что командующий 11-й армии просто не успевал отдавать адекватные обстановке приказы. Русские вошли в широкий прорыв на севере и, прежде чем 170-я пехотная дивизия разобралась в обстановке и могла начать отступление, уже зашли ей в тыл и окружили. 132-я и 46-я пехотные вместе с 18-й румынской дивизией, увязая в грязи, в панике бежали на запад. Им удалось оторваться от русских (слава Богу, тем тоже не давала разогнаться вездесущая грязь), но тут селенитки появились уже с другой стороны! Зигзагом пройдя сквозь отступающие дивизии, они посеяли среди всех подразделений полную панику, заставляя те бежать «на все четыре стороны». До сих пор было не ясно, сколько именно сил смогло вырваться оттуда – штабы бежали вместе с солдатами, часто также пешком, порой потеряв даже рации, так что связь была восстановлена далеко не со всеми.

Попытка отправить на помощь авиацию привела только к большим потерям – пикирующие бомбардировщики тоже столкнулись с селенитками, и несколько эскадрилий были уничтожены ими целиком, без остатка.

Однако Манштейн не растерялся. Действуя через румынскую кавалерию, которая отступала на лошадях, а потому более или менее сохранила порядок и связь, он разослал приказы по всем частям, которые еще было возможно собрать. Уцелевшим войскам было приказано занять на Керченском полуострове новые позиции и спешно окапываться, задерживая и присоединяя к себе все отступающие подразделения. Паникеров – расстреливать на месте. Из под Севастополя были срочно сняты и направлены на помощь еще две дивизии, а также отправились большие колонны снабжения. Пока же пропитание (ибо полевые кухни тоже были потеряны при бегстве!) было приказано беспощадно реквизировать у местного населения.

Вот только не было никакой уверенности, что новые рубежи обороны не постигнет та же участь, что и старые... До сих пор Манштейн еще ни разу не сталкивался с таинственными русскими союзницами и, надо сказать, тихо надеялся, что так будет и впредь. Но вот... они добрались и до Крыма.

Разумеется, выполняя распоряжение фюрера, едва только поступило первое сообщение о селенитках, командующий тут же отрапортовал о произошедшем в Ставку Гитлера. А потом еще несколько раз отрапортовал – по мере того, как положение все ухудшалось. Но что и вся Ставка смогла бы поделать со столь быстрым вражеским нападением?! Последующие приказы фюрера лишь повторили то, что уже сделал сам Манштейн – перебросить все возможные силы против наступающей РККА и держаться, ни в коем случае не отступая! Правда, Гитлер добавил еще парочку распоряжений – немедленно снять и отдать под суд всех командующих отступившими дивизиями, а против селениток использовать... ВСЁ! Вот просто все, что только есть! В случае их обнаружения собрать все танки, артиллерию и авиацию в один мощный кулак и обрушить на них! Задавить их сотнями бомб и снарядов!

Манштейн передал приказ всем своим подчиненным, лишь слегка его подкорректировав (он уже оценил скорость передвижения противниц, а потому надеялся только на авиацию), однако в этот момент у него появилось очень нехорошее предчувствие... То есть, даже еще более нехорошее, чем уже было раньше. Как бы это не закончилось еще более масштабной катастрофой, чем та, что уже маячила перед 11-й армией. Впрочем, может быть, и получится? Не бессмертные же они в конце концов. Хотя... а вдруг да?!

* * *

6 марта, Крым, Феодосия

В городе и воздухе над ним творился форменный ад. На городские кварталы дождем падали как бомбы, так и сами самолеты – разрезанные на части, без хвостов, без крыльев... Падали, разбивались, взрывались на собственных бомбах... Бомбардировщики, пикирующие бомбардировщики, штурмовики – все они пытались добраться до одного конкретного квартала, чтобы  стереть его в порошок, но... Луч Сэйлор Венеры сновал в задымленном небе, старательно и неизбежно находя каждый до единого фашистский самолет. Лишь немногие уцелели – и только потому, что, увидев творящееся еще издалека, благоразумно не стали прорываться в эпицентр происходящего, а вовремя ретировались, сбросив бомбы куда попало. Те же асы, которые упорно и фанатично пытались выполнить приказ своего фюрера – погибли или, если сумели выпрыгнуть с парашютами и приземлиться, то оказались в плену.

Первая волна атакующих самолетов... вторая... третья... Всё было кончено меньше, чем за час – все бомбардировочные и штурмовые эскадры 4-го авиакорпуса Люфтваффе, заодно со своим истребительным прикрытием, практически перестали существовать...

Последние дни выдались для Эриха фон Манштейна очень неудачными, и его дурные предчувствия оправдались с лихвой. Конечно же, попытка организовать новую оборону и не выпустить советские войска с Керченского полуострова окончилась полной неудачей – воины в матросках просто повторили тот же маневр, что и на Ак-Монайском перешейке. Под совместным напором их и численно превосходящих сил РККА немцы на плохо подготовленном рубеже не устояли, хотя поначалу и честно пытались не отступать и держаться до последнего. Тщетно. Это привело лишь к тому, что в битве было перемолото еще больше немецких солдат. А в итоге все равно все завершилось неорганизованным отступлением, перешедшим в бегство. В довершение всего еще и погода улучшилась, а красноармейцы смогли подтянуть танки и бросить в бой кавалерию, совместно с воительницами преследуя и уничтожая бегущих немцев и румынов. От пяти немецких и одной румынской дивизии в итоге осталось столь мало, что этого едва хватило бы и на одну дивизию...

Правда, большие потери в этой «мясорубке» понесла и РККА, но у нее просто изначально было намного больше сил, которые на этот раз не были бездарно растрачены в длительных неудачных наступлениях на подготовленную оборону. Потому после этого катастрофического прорыва немцам стало совсем несладко – у них в Крыму оставалось всего четыре своих дивизии, да пара румынских, не считая остатков разбитых частей. Красноармейцы вырвались на оперативный простор, освободили Феодосию и Кировское и готовы были наступать дальше, перерезая коммуникации осаждающей Севастополь 11-й армии. Правда, тут же вновь напомнили о себе трудности со снабжением, и наступление замедлилось. Требовалось время, чтобы подтянуть тылы и перегруппироваться.

И вот, как раз в этот момент, Манштейн получил важнейшую информацию: «Селенитки базируются в Феодосии». Даже удалось узнать точный адрес! Но требовалось спешить – с их-то скоростью они могли перебраться куда-нибудь еще в любой момент. Пехоты, артиллерии и танковых сил, способных по приказу Гитлера «создать мощный кулак и задавить» поблизости не оставалось... И командующий 11-й армии решился на отчаянный шаг – одновременно бросить на город все силы Люфтваффе, что поддерживали его войска! Разумеется, запросил разрешения фюрера. Тот согласился, добавив: «Селениток необходимо уничтожить, не взирая на потери!»

Эрих фон Манштейн превзошел себя, организовав достаточно сложную операцию в рекордно короткие сроки. В точно рассчитанное время со всех аэродромов в полосе действия 11-й армии должно было взлететь все, что может бомбить и расстреливать наземные цели – и одновременно обрушить свою мощь всего лишь на один-единственный квартал в центре Феодосии. «Судьба всей Германии зависит от вас! Не дрогните же! Уничтожьте проклятых космических союзниц большевиков!» – зачитали на каждом аэродроме приказ фюрера.

Генерал пехоты Манштейн рискнул сыграть с большими ставками... и проиграл. Сэйлоры вовремя почувствовали угрозу, а «ПВО команды» – Сэйлор Венера – остановила массированный налет с той же легкостью, с какой сбивала отдельные эскадрильи. Ни одна бомба не упала рядом с домом, с крыши которого она и избивала немецкую авиацию. Из этой же авиации мало кто вернулся обратно на аэродромы...

Феодосия после налета представляла собой печальное зрелище. Центр города, оказавшийся под «защитным зонтиком» Сэйлор Венеры, в основном уцелел, а вот окраины, на которые падали сбитые самолеты и поспешно сброшенные бомбы, превратились в дымящиеся развалины.

И тем не менее, это была победа и победа крупная. Никогда еще Люфтваффе не несло таких гигантских потерь в течение всего лишь одного часа. И если по всему Крымскому фронту Красной армии бойцы и командиры встретили новость с ликованием, то в штабе немецкой 11-й армии настроение стало совсем похоронное – теперь они остались и без поддержки с воздуха. Поначалу Манштейн еще надеялся, что ужасных пришелиц все же удалось достать хоть кому-то (а это окупило бы все потери, превратив поражение в победу!), но вскоре и эти надежды рухнули.

Гитлер объявил по всей Германии траур – «в честь сотен погибших за Рейх героев, вступивших в неравный бой с ужасающими селенитками». По иронии судьбы, тем немногим пилотам, кто вернулся из налета (то есть, самым трусливым!), были за участие в этой «эпической битве» поголовно вручены рыцарские кресты.

Хотя Манштейн не был наказан за все случившееся в Крыму, но катастрофа 4-го авиакорпуса, похоже, как-то подкосила его волю, и он уже не ждал от будущего ничего хорошего, потеряв веру в победу и выполняя свои обязанности чисто механически.

Впрочем, и РККА, которой очень помогло прекращение немецких воздушных налетов, тем не менее, продолжала наступление все медленнее – теперь, когда силы Крымского фронта не были сосредоточены на узком «пятачке», линия фронта удлинилась, и начали все сильнее ощущаться трудности со снабжением. Тут и воительницы в матросках ничем не могли помочь.

Тем не менее, продвигаясь вдоль побережья на север, двенадцатого марта красноармейцы взяли Джанкой... где едва не получили собственную катастрофу! Никто не ожидал, что после всех потерь немцы еще способны контратаковать – но на Джанкой в тот же день нанесли контрудар две свежие немецкие дивизии, срочно переброшенные с Украины, причем одна из них – танковая. Джанкойская группировка Крымского фронта едва не попала в окружение – но снова спасли сэйлоры, сумевшие разметать фашистский танковый «клин». Тем не менее, гитлеровцы атаковали отчаянно, и битва была очень кровопролитной, так что, даже отбросив врагов, советские дивизии уже не нашли в себе сил их преследовать.

Оценив потери и не зная точно, есть ли у немцев еще резервы в запасе, Сталин приказал остановить наступление на Перекоп (как бы опять головокружение от успехов не получить!) – пришлось пока распроститься с мечтой отрезать всю крымскую группировку немцев и румынов.

На самом же деле это было последней попыткой немцев повернуть ход битвы за Крым в свою пользу. Теперь все их силы на полуострове, зажатые между Севастополем и Крымским фронтом, спешно строили оборону, не помышляя больше о штурмах города.

На юге же Крыма РККА, тоже продвигаясь вдоль побережья, освободила Старый Крым и Судак, после чего также остановилась – очень уж фронт в итоге растянулся, грозя новыми неприятностями от немцев, точно не установленные силы которых Сталин даже несколько преувеличивал. Как выяснилось впоследствии, общие силы Крымского фронта и севастопольского гарнизона превышали немецкие в полтора раза. Однако численность – это ведь еще не все. В армиях Крымского фронта тоже ощущалась нехватка очень многого, необходимого для успешного наступления, как и во всей Красной армии... В результате, решающее наступление с целью освобождения полуострова было отложено до лета.

Одновременно с этим на всем южном фланге фронта строили крепкую и глубоко эшелонированную оборону. Туда же направлялась большая часть подкреплений, и за этим же участком фронта Сталин наблюдал особенно внимательно – через пару месяцев СССР должен быть готов встретить новое мощное наступление вермахта. И на этот раз правитель Советского Союза не собирался позволять фашистам дойти до Сталинграда!

Пока же на фронте установилось относительное затишье, и поэтому воительницы в матросках решили: настал момент сделать то, к чему они стремились с самого начала – перенести свои действия в Японскую империю...

* * *

Ночь на 14 марта, Германия, замок Вевельсбург

– Барон, мне нужен ваш телескоп! – громогласно объявил Вилигут, едва услышавший стук сонный Зеботтендорф открыл ему дверь. – Срочно!

– Что-то случилось? – неосторожно поинтересовался барон. Потом принюхался и убедился, что да, случилось. Опять...

Запах был смешанный – частично алкоголь, частично та дрянь, к курению которой «маг» пристрастился в последнее время, уверяя, что это помогает ему «восстановить третий глаз предков». Впрочем, все равно, даже если ты пьян и обкурился – разве это повод будить коллегу среди ночи?

– О-о-о... – Вилигут таинственно покачал перед носом барона указательным пальцем. – Кажется, я, наконец, нащупал нить... Это нулевая звезда... Она должна быть в созвездии Стрельца, я думаю... И там... О-о-о... Но за этим мне и нужен телескоп – чтобы выйти на контакт вернее. Давайте его сюда, все равно ваши астрологические фокусы – только пустая трата времени! А я – почти уже нашел средство борьбы с лунными Асами!

Днем Зеботтендорф еще поспорил бы, чья работа – более пустая трата времени на самом деле. Но сейчас ему так отчаянно хотелось спать... Потому он безропотно отдал телескоп, решив, что закажет рейхсфюреру другой.

– Скоро все изменится!– загадочно пообещал «маг», уходя.

«Изменится, как же, – мрачно подумал барон. – Разве что в худшую сторону.»

Свое магическое зелье он давно изготовил и в большом количестве. Потом варево разделили на множество частей и отправили на Восточный фронт, где с самолетов опрыскали им все немецкие дивизии. Крупных побед это, правда, не принесло, однако и наступление русских вскоре прекратилось – сначала под Ленинградом, а затем и в Крыму, хотя в Ставке Гитлера все уже ожидали скорой потери полуострова. Но – повезло. Особенно Зеботтендорфу, который не растерялся и приписал прекращение наступления большевиков именно постепенному действию своего зелья. Может быть, Гиммлер и не очень поверил ему, но, во всяком случае, с работы пока не гнал, поручив разрабатывать для Рейха еще что-нибудь полезное или выглядящее таким.

А вот то, что сверхъестественные силы, воюющие на стороне СССР, оказались самыми настоящими, реальными и уже признанными всем миром, вогнало авантюриста в черную меланхолию. Он, конечно, собирался делать вид, что тоже что-то умеет, до конца, но сам-то прекрасно знал, что все его трюки гроша ломанного не стоят, и так же мало верил в способности Хильшера и Вилигута. А это значило, что поражение Германии неминуемо. Не то чтобы Зеботтендорфа это так уж сильно огорчало, нет, больше он расстраивался из-за того, что тогда уж точно потеряет последнюю работу – и как оккультист, и как агент разведки. Вилигуту-то что, он все равно живет в мире своих иллюзий, куда, похоже, решил переселиться окончательно. Только в своих наркотических галлюцинациях он и находит средства борьбы с селенитками... И теперь, наверное, собирается рассматривать эти галлюцинации в телескоп...

С такой мыслью барон снова заснул.

* * *

Тем временем, во Вселенной...

А между тем Зеботтендорф глубоко ошибался. Могущественные силы, враждебные воинам в матросках, вполне существовали в реальности и в эту эпоху. И неожиданное появление Сэйлормун на Земле за тридцать шесть лет до собственного рождения (а вместе с ней – и столь мощного источника энергии, как Серебряный кристалл) не полностью укрылось от их внимания.

Где-то на Северном Полюсе заворочалась во сне все еще запечатанная Металлия...

В далекой космической туманности недоуменно шевельнул тентаклем Фараон-Девяносто...

На Мертвой Луне злобно зашипела замурованная в зеркале королева Нехеления...

Но их время еще не пришло.

А вот тот, кто сейчас с интересом взирал на Землю из системы нулевой звезды, расположенной за созвездием Стрельца... он был далеко... он не мог сам явиться в Солнечную систему... однако через некоторое время и на этот счет у него возникла идея...

Глава одиннадцатая

17 марта, ближнее Подмосковье, дача Сталина

– Угощайтесь, не стесняйтесь, – радушно предложил Сталин.

На столе горячий чай в стаканах с посеребренными подстаканниками, по блюдцу с пирожными перед каждой из гостий... Сэйлормун сразу потянулась к ним, но, вспомнив, что надо изображать из себя настоящую принцессу (хоть и ой, влом!), усилием воли остановила руку и нервно поскребла ногтем скатерть.

«М-м-м, как хочется съесть хотя бы одно... Вкусно!» – подумала она.

«Разве это настоящий чай... Вот у нас...» – ностальгически вздохнула Юпитер.

«Задабривает, – с подозрением подумала Марс. – Не иначе, что-то задумал.»

«Похоже, разговор будет серьезным», – поняла Меркури.

В последнее время советские власти вообще изо всех сил старались делать для воинов в матросках все, что возможно. Хотя медицинское обследование не показало каких-либо проблем, после срыва Усаги и недельного отпуска всем в приказном порядке были назначены обязательные выходные дни («А то вы себя доконаете, воюя без нормального отдыха!»). Сэйлормун бесплатно снабжали мороженым, Меркури записали в шахматный клуб и плавательный бассейн, Юпитер пустили на кремлевскую кухню, где она могла показать высший класс в готовке, а кроме того, принялись водить на балет и каток, Венеру – в планетарий и даже для Марс изо всех сил старались приготовить что-то хотя бы похожее на таиландскую кухню (ну где оригинальную найдешь в Москве 1942 года?!). Девочкам доставляли книжки на японском языке и показывали привезенные из самой Японии фильмы (впрочем, в большинстве своем, с точки зрения попаданок, слишком старые и не интересные!).

А поскольку на фронте было более-менее тихо, сэйлорам пока поручили другую полезную задачу. Сперва Сэйлормун, встав на Красной Площади, использовала Исцеляющую Силу Луны на столице... И по всей Москве во всех госпиталях выздоровели тысячи раненых. Заодно выздоровели и все остальные москвичи, которые чем-нибудь болели (в том числе, разумеется, и руководство страны, включая Сталина). На следующий день воительницы телепортировали в Ленинград, где повторили то же самое. А в последующие дни с такой же целью посетили еще несколько городов. Апофеозом стало одновременное массовое исцеление разом тридцати тысяч раненых, которых специально свезли для этого на удобное большое поле. Столь стремительное возвращение бойцов в строй и восстановление потерь должно было принести Советскому Союзу большую пользу.

Кроме того, чуть раньше о боевых возможностях попаданок сняли небольшой документальный фильм, в котором они скакали по крышам домов, бегали, прыгали и разносили в клочья трофейные немецкие самолеты, броневики, танки и даже один бронепоезд. Этот фильм теперь крутили в кинотеатрах не только по всему СССР, но и во всех союзных, нейтральных и «как бы нейтральных» странах – не забывая уплачивать правообладателю оговоренные проценты от доходов! А так как по всему миру зрители на эти киносеансы валили толпами и число посетителей и кассовые сборы побили все мировые рекорды, то в итоге кинопрокат принес Советскому Союзу неплохие денежки, попутно служа отличным инструментом пропаганды.

Однако сегодня, узнав о решении воительниц на некоторое время покинуть СССР и отправиться в Японию на переговоры с японским правительством и микадо, Сталин прислал им приглашение на чаепитие... В ходе которого был намерен разрешить некоторые возникшие проблемы.

– Итак, вы намерены продолжить борьбу за мир – теперь уже в Японской империи. Причем путем переговоров. Но что именно вы собираетесь предложить императору Хирохито и правительству Тодзио?

– Ну... Мы попросим их прекратить воевать, освободить Китай и Корею, убрать свои войска со всех захваченных земель и впредь вести мирную политику, – наивно ответила Усаги, радуясь, что хоть на этот раз прекрасно все понимает.

– А если они не согласятся?

– А мы их напугаем! – довольно сказала принцесса. – Тогда они сразу согласятся!

Сэйлор Марс в отчаянии закрыла глаза ладонью – так она и знала, позор Сэйлормун оказался неизбежен...

– Как именно? Вы собираетесь объявить войну Японской империи?

– Ни в коем случае! Это же наша Япония! – возмутилась Усаги.

– Тогда как же? – продолжал напирать Сталин.

– Э-э-э... Ну... Мы... А-а-а...

– Мы – лунные воительницы, – вступила Юпитер. – Ну... наши слова будут иметь вес. А за последние месяцы мы продемонстрировали себя всему миру.

– И стали фактором мировой политики... – поморщилась Марс.

– С этим трудно не согласиться, – ответил Генсек. – Но, боюсь, вы недооцениваете сложность ситуации. Мисс Меркури, вы ознакомились с присланными вам документами?

Ами, которая все это время молчала, хмуро покусывая губы, печально кивнула.

– Могу вас заверить, что они совершенно достоверны, насколько это возможно для разведки, конечно, – продолжил Сталин. – И каковы будут ваши выводы?

– Немедленное выполнение наших требований приведет экономику Японии к краху... при условии, что США не окажут ей помощь... – тихо ответила та.

– Верно. А очень сомнительно, чтобы они согласились оказать такую помощь вчерашним врагам. Фактически, война и началась из-за тяжелого экономического положения Японской империи. Если поначалу Японии требовались лишь источники ресурсов Китая, то после того, как США, требуя прекращения агрессии японцев на материке, наложили нефтяное эмбарго и другие санкции, единственным выходом стали завоевания в Южных морях. Японская империя не отказалась от Китая даже под угрозой начала войны с США, Англией и Голландией. Выполнение же ваших требований приведет ее к краху и полному экономическому подчинению Соединенным Штатам. Мысль об этом невыносима для тех, кто сейчас стоит во главе Японии.

– Но мы можем рассказать им, что война все равно закончится поражением! – выложила Меркури последний козырь. – Мы знаем это!

– Боюсь, даже это знание может оказаться недостаточно весомым для того, чтобы японское правительство предпочло сдачу продолжению войны. К тому же сейчас боевой дух японцев высок после серии непрерывных побед. Скорее, они решат лишь пересмотреть некоторые свои планы ведения войны. И даже ваше гипотетическое вступление в нее на стороне союзников – может не поколебать их решительность. Слишком многое сейчас поставлено на карту.

С другой стороны, и американцы настроены не менее решительно. Их явно не устроит простое восстановление довоенного статус-кво, а в Декларации Объединенных Наций США и Великобритания уже обозначили направление своей политики на полную и безоговорочную капитуляцию противников с последующим запретом им иметь армии, флоты и вооружение. И возможность полностью раздавить Японию, превратив ее из державы в незначительную второстепенную страну – они не упустят. Да, в вашей истории Япония смогла восстановиться после войны и пережила экономический расцвет – но лишь после голода и разорения времен оккупации и за счет помощи иностранных держав. У Японии сейчас выбор между безнадежной сдачей и войной, которая дает хоть какую-то надежду.

– Тогда что же делать?! – растерянно спросила потрясенная Сэйлормун.

– Сложный вопрос... – ответил Сталин. – Конечно, самое простое решение для вас – просто встать в стороне, позволив событиям разворачиваться своим чередом – но оно простое не с моральной точки зрения, разумеется. Меж тем, в рамках вашей концепции борьбы за добро и справедливость, как вы относитесь к колониальной системе и политике?

– А?? – не поняла Сэйлормун.

– Относимся строго отрицательно, – поспешила Меркури. – Мы – за отказ от нее и предоставление независимости народам колоний.

– Мы тоже, – согласился Генсек. – Возможность свободного самоопределения народов всегда была одним из требований нашей политики. Понимаю, что вы можете возразить на это, что после этой войны Советский Союз сделал своими сателлитами ряд государств Восточной Европы, поставив в них свои марионеточные правительства и насадив коммунизм, как единственную допустимую идеологию и социализм, как форму экономики – так следует из ваших рассказов о будущем... Во всяком случае, так преподавали эту ситуацию вам, в вашей стране, что может влечь за собой ее недостаточное понимание. Мне, разумеется, трудно судить обо всем этом, не зная деталей, но я тоже попытался понять проблему.

Советский Союз давно отказался от идеи мировой революции, как принципа своей политики. Сейчас мы считаем, что революция в любой отдельно взятой стране может произойти лишь тогда, когда ее народ будет готов к этому. Но, конечно, если страны сами падают в руки, как произошло в вашей истории, когда в результате освободительного похода советской армии власть в ряде европейских государств фактически перешла к нам, это должно создать сильное искушение «откорректировать» политическую ситуацию в этих странах в нашу пользу...

Плюс – угроза со стороны государств капиталистического лагеря. Видите ли, в то время как правительства европейских стран последние двадцать лет пугали свои народы нападением СССР – и, как понимаю, продолжили пугать их этим и в вашей послевоенной истории – мы в Советском Союзе эти два десятилетия сами жили в постоянном ожидании интервенции со стороны соседей... Те наши действия предвоенных лет, которые были объявлены на западе агрессией, были самозащитой. Финская война, целью которой было отодвинуть границу дальше от Ленинграда (причем мы сначала предлагали финнам на обмен вдвое большую территорию в другом месте!), раздел Польши, присоединение Литвы, Эстонии, и Латвии, возвращение Бессарабии и северной Буковины – все это имело целью укрепить наши позиции в ожидании будущей войны... Впрочем, не скрою, в двух последних случаях были и соображения морального характера – возвращение земель, незаконно оккупированных поляками и румынами после революции, а также объединение в одном государстве давно разделенного украинского народа. Западной Украине отнюдь не нравилось находиться в составе Польши, а до того – Австро-Венгрии. Осмелюсь утверждать, что мы принесли украинцам лучшую жизнь, чем поляки. И ведь в вашем времени даже после распада СССР Западная Украина НЕ отделилась от остальной Украины, а осталась вместе с ней в едином украинском государстве, хоть и независимом?

– Да, – кивнула Меркури. – Украина осталась единой.

– Вот видите, это можно считать доказательством того, что и сам украинский народ всегда стремился к объединению, а жители Западной Украины не имели никакого желания пребывать в составе Польши, от которой мы якобы незаконно отторгли территорию их проживания.

(прим. автора.: Разумеется, героини в 1992 году понятия не имели о том, что нам известно в году 2020-м! Для их взгляда из Японии ситуация на независимой Украине могла быть полностью в порядке)

– Что же касается Эстонии, Литвы и Латвии, – продолжил Сталин. – То значительная часть их народов, вдоволь вкусив полученной независимости под властью своих новоявленных диктаторов, тоже была только «за» присоединение к СССР. Другое дело, что процесс создания советской власти на их территории, к сожалению, не обошелся без перегибов и с нашей стороны... Возможно, это и заронило семена недовольства, рост которых впоследствии привел к тому, что в вашей истории эти республики первыми поспешили выйти из СССР, обвиняя его во всех смертных грехах.

Так что рискну предположить, что и включение стран Восточной Европы в союз с СССР среди прочего могло иметь целью усилить его защиту от вновь ожидаемой агрессии со стороны западных капиталистических стран. Однако, как оказалось, своя советская власть держалась в них лишь силой Советского Союза – что и привело к мгновенному ее падению после отказа СССР от Варшавского Договора. Это и доказывает, что эти страны к социализму были не готовы. В отличие от ваших соседей – Китая и Вьетнама или, скажем, Кубы, где наступление социализма произошло не в результате каких-либо внешних действий других государств, а в результате внутренних восстаний и движений за независимость – как, кстати, и в самом Советском Союзе. И то, что эти страны остались социалистическими даже после того, как распался СССР, доказывает правоту нашей официальной идеи – социализм приходит лишь тогда, когда народ готов к нему. Мы сами пошли против нее – и ошиблись.