Текст книги "Попаданки в матросках (СИ)"

Автор книги: Михаил Кубрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Можем ли мы повести политику в Европе иначе? Полагаю, что да. Нам совершенно ни к чему строить социализм в странах, которые сами еще к этому не готовы, то есть, фактически, брать их на содержание. Думаю, что нас вполне устроит вместо этого – полный нейтралитет этих государств, невступление их во враждебные Советскому Союзу блоки, свободная торговля с нами и разрешение коммунистическим партиям свободно вести легальную деятельность, участвуя в демократических выборах, на их территории.

В то же время, поскольку народы Китая, Вьетнама и некоторых других стран Азии сами пожелали и выполнили свое желание строить социализм – думаю, мы имеем полное право оказать им в этом помощь и выступать против вмешательство в их дела капиталистических государств, преследующих свои политические цели под маской «борьбы с распространением в мире коммунизма»? Режим Гоминьдана в Китае, французская колониальная администрация в Индокитае – разве это хорошо для народов этих регионов? Подумайте над этим, друзья мои... И думаю, нам не помешает еще раз обсудить все это позже.

Ну и, поскольку таким образом мы вновь вернулись к вопросу колониальной системы, то моя мысль заключается вот в чем. Японская пропаганда представляет войну со стороны Японии как освободительную – войну за освобождение народов Азии из под власти европейцев. На самом деле это, разумеется, не так, японцы лишь планируют заменить европейские колониальные империи на свою собственную колониальную империю, и, судя по тому, что вы мне рассказали о будущем, режим этой империи будет не менее, а может быть, и более жесток, чем европейский. Но если бы вы смогли убедить микадо и правительство Японии сделать их ложь – правдой... Представьте себе, что Японская империя вместо угнетателя народов действительно становится их освободителем, предоставляя им независимость и убеждая присоединяться к совместной борьбе против колонизаторов! Что Япония НЕ совершает тех ужасающих военных преступлений, о которых известно вам! Что Япония помогает китайским и вьетнамским коммунистам сбросить власть Гоминьдана и французов и строить свои мирные социалистические государства! Что Япония приняла ваши гуманные идеи! Такая новая картина войны примирила бы вас с нынешней Японией?..

Конечно, при этом возникнет ряд новых проблем – с изменением идеологии Японской империи, с торговлей с новообразованными независимыми странами, с освобождением Китая, Кореи... Но, думаю, их можно будет решить путем постепенного воздействия.

Закончив речь, Сталин ждал ответа. А воины в матросках... ну, теперь настал их черед выглядеть полностью офигевшими.

«Ух ты! Вот это да!» – подумала Сэйлормун. Больше у нее мыслей не нашлось.

«Он хитроумный политик... Нам с ним не тягаться», – с грустью сделала вывод Меркури.

«В чем же подвох? – задумалась Марс. – Не люблю политиков! Таких, как мой отец...»

«Если это возможно... – нерешительно предположила Венера. – Если Япония станет на сторону справедливости... Значит, нам можно будет быть за нее?..»

«Это авантюра. Мне нравится!» – решила Юпитер.

– Это выглядит заманчиво... – наконец, высказалась Ами. – Но... насколько возможно?

– Этого я не знаю, – покачал головой правитель СССР. – Но если у вас не получится уговорить микадо и правительство Японской империи просто прекратить войну – вы можете использовать этот план, как запасной. Возможно, он окажется более приемлемым для них. При этом я бы посоветовал вам не стесняться использовать небольшие угрозы, например, в случае их отказа – начать... ограниченную военную операцию с целью принуждения к справедливости, скажем так. Вы ведь не можете и не пожелаете терпеть те военные преступления, которые уже совершаются японскими военными и которые еще будут совершены? Не воюя против народа Японии, вы в то же время могли бы наказать отдельных его представителей, виновных в преступлениях.

С нашей же стороны... Что ж, Советскому Союзу, как вы понимаете, будет выгодно и то, и другое. Если Япония выйдет из войны – американцы и англичане получат возможность скорее открыть второй фронт в Европе. Если же Япония продолжит войну в новом качестве – это может помочь нам улучшить свое политическое положение в Азии в более отдаленной перспективе. Ну а если вас постигнет неудача, и Япония продолжит вести войну, как вела – тогда нашей главной целью останется сохранение с ней мирных отношений. Мы намерены выполнить свое обещание не вступать в войну с Японской империей и надеемся, что и она не станет нарушать подписанный нами пакт о ненападении.

– Это просто потрясающая идея!! – вдруг крикнула Сэйлормун. И, схватив в каждую руку по пирожному, принялась поочередно от них откусывать. – М-м-м, мы спасем Японию!

Глава двенадцатая

20 марта, Япония, Токио

– Наконец-то мы возвращаемся домой! – радовалась Усаги перед тем, как воительницы телепортировали в Токио.

– Мы дома! – радостно воскликнула она, очутившись в Японии.

– Э... Это действительно Токио?.. – спросила она, оглядевшись.

Да, это был Токио. Но совсем другой. Токио без небоскребов, Токио без телебашни, Токио без огромного моста через залив, Токио без монорельсовых дорог, Токио со слабым (для попаданок) дорожным движением и весь какой-то... маленький? Крохотные деревянные домики, приземистые коттеджи из желтого кирпича, трамваи... И множество парков, много зелени – в общем, все этак старинно-провинциально.

Девочки шли по своему родному кварталу Джубан района Минато (а чтобы переместиться именно сюда, им пришлось получить от НКВД фотографии квартала в этой эпохе) и не узнавали его. Хотя даже и самого района Минато, как административной единицы, пока еще не существовало – он появится только в 1947 году при слиянии районов Акасака, Сиба и Адзабу. Но нет и знакомых с детства улиц, нет домов, где они жили, нет здания средней школы Джубан... Они чувствовали себя чужими в родном городе.

– Практически весь центр Токио был сожжен дотла бомбардировками 1945 года, – пояснила Меркури. – Потом отстроен заново...

С содроганием она вспомнила фотографии последствий бомбардировки – бесконечные ровные участки пепелищ на месте жилых кварталов, среди которых отдельными островками стояли каменные здания, описания ужаснейшего пожара в истории, жертвами которого стали триста тысяч человек... Нельзя допустить, чтобы это повторилось!

(прим. автора: по американским данным в ходе бомбардировки Токио погибло около ста тысяч человек, но японские данные приводили втрое большее число)

Женщины на улицах были одеты исключительно в кимоно – западная мода еще не пришла в Японию. Не удивительно, что на сэйлоров все оглядывались, застывая на месте. Впрочем, это происходило не только из-за их одежды – многие в Токио уже посмотрели фильм про воительниц или хотя бы видели их фотографии в газетах, так что... Прохожие несколько раз пытались сбиться в толпу, но полицейские, которых в этот день понаставили на каждом углу по всему кварталу и на пути от него к берегу моря, каждый раз стремительно подбегали и вежливо советовали гражданам поскорее расходиться и не создавать проблем.

Вообще-то воины в матросках могли бы переместиться и сразу к императорскому дворцу, но специально договорились с японским послом (а тот передал согласие правительства), что появятся здесь – не могли удержаться от желания посмотреть на «свой» квартал в этой эпохе! – а потом пройдут к побережью залива, где и встретятся с представителями императора, которые сопроводят гостий во дворец. Потому-то на улицах сейчас и было особо много полицейских, старательно наблюдающих за порядком,  разгоняющих толпы и делающих вид, что не происходит ничего особенного.

– Идем, да?.. – снова начала волноваться Сэйлормун. – Ох, я никогда еще не вела переговоры с императорами! Я боюсь!

– Чего ты опять боишься, все равно Ами за тебя говорить будет, – поддела ее Марс.

– Не бойся, – успокоила Меркури. – Он, конечно, император, но ты – принцесса Луны! Формально вы с ним равны по статусу.

– Правда?!

– Правда.

– Права-правда?!

– Правда-правда. Так что не волнуйся. Главное – поздоровайся, а остальное я возьму на себя.

– Как всегда, если нужна голова, как всегда... – пробормотала Марс.

Чуть позже, Токио, Императорский дворец

Все тихо, все спокойно на срочном заседании правительства Японской империи... С виду. А вот в головах министров и императора – кто знает, что сейчас творится, какие тайфуны там бушуют... Воины добра и справедливости пришли в Японскую империю – и что они хотят предложить или потребовать?.. Они сами так похожи на японок, ведь не может же Япония быть для них «злом», как они уже назвали германский нацизм?! Или все-таки может?.. Но надежда умирает последней.

В тишине слышен даже стук каблуков подходящих к залу заседаний воительниц – две пары сапожек, две пары туфель и одна пара шнурованных ботинок. Кому-то невольно приходит в голову мысль, что это похоже на шаги самой судьбы...

Воительницы входят... церемонно приветствуют императора... и всех остальных. Говорят, кстати, на чистом японском языке, без какого-либо акцента, как будто всю жизнь прожили в Токио... А затем воин воды и мудрости Сэйлор Меркури начинает свою речь... И министрам сразу становится очень нехорошо...

Воины в матросках – борцы за добро и справедливость. Едва они увидят где-то несправедливость – как тут же коршунами кинутся на нее. А Японская империя ведет себя очень несправедливо. Такое поведение не может не возмущать лунных воительниц. Потому их предложение для Японской империи: прекратить войну, заключить мир с США, Англией, Голландией и Китаем, вывести отовсюду войска, дать свободу Китаю и Корее, разорвать все договора с Германией и Италией, прекратить агрессивную политику милитаризма, наказать всех виновных в военных преступлениях и запретить негуманную государственную идеологию!

«Ну вот и все», – подумал премьер-министр Тодзио, перед тем как начать ответную речь. От того, что «все», ему даже стало как-то легче. Он даже не удивился непомерно наглым требованиям лунянок. И произнес:

– Мы с большим уважением относимся к принцессе Луны и ее верным воинам. Вы пришли из дали космического пространства и обладаете непостижимым для нас могуществом. Но на наших плечах лежит груз заботы об Империи и ее подданных. То, что вы предлагаете, является для них гибельным. Справедливо ли это по отношению к миллионам японцев?

– Может быть, и нет, – с печалью в голосе ответила Меркури. – Но и строить свое процветание на чужих страданиях – несправедливо. Этому необходимо положить конец.

– И все же нашим ответом будет «нет». Вы можете присоединиться к врагам Японской империи и сокрушить нас своим могуществом. Можете даже начать это сокрушение прямо сейчас со всех нас, здесь пребывающих. Но мы до последней минуты будем отстаивать интересы и будущее императора, империи и нашего народа, – Тодзио поклонился сэйлорам.

Император по традиции промолчал, самим этим молчанием выражая согласие со словами премьера.

– Тогда я прошу позволения поговорить с императором наедине, – поклонилась в ответ Ами. – У меня есть слова, которые должен услышать только он, если потом не захочет сам передать их другим. Возможно, это поможет ему принять верное решение.

Тодзио переглянулся с остальными министрами...

– Я согласен, – внезапно заговорил Хирохито, нарушив традицию императорского молчания.

* * *

Когда взволнованные министры и не менее взволнованные воительницы удалились, оставив в зале лишь Меркури и императора Хирохито, девочка начала свой рассказ:

– Дело в том, что мы не только лунные воины. Мы – из будущего.

И она рассказала ВСЕ.

* * *

Хирохито сломался быстро. Впрочем, таких ужасов, какие ему наговорила гостья из будущего, он в самом деле и представить себе не мог.

– И что, нет никакого выхода? – тихо спросил он. – Так все и случится?

– Если не пытаться что-то изменить – то да, – ответила Меркури. – Даже хуже. Потому что, если Япония не изменит свою политику, то на этот раз еще и мы вынуждены будем провести против нее ограниченные операции с целью покарать несправедливость. Мы не будем сражаться против японского народа, но мы накажем каждого преступника, уличенного в военных преступлениях, атакуем и разгромим каждую «станцию утешения» японской армии, освободив узниц... и разумеется, при этом подавим всякое сопротивление, если кто-то решит его оказать.

– Вы выступите против нас?.. Вы же сами японки... хотя бы в этой жизни...

– Поверьте, наши сердца обольются кровью и души наполнятся болью, если нас вынудят так поступить... Но все же мы сделаем это. И крах Японской империи наступит еще быстрее, чем в нашей истории.

– Но вы сказали, что можно попытаться изменить что-то, чтобы избежать такой судьбы?

– Да. Но измениться, прежде всего, должна сама Япония. Избавиться от иллюзии превосходства одних рас и народов над другими, почувствовать уважение к культурам других народов, стать защитницей, а не агрессором...

Когда Ами завершила свою пламенную речь, в которой полностью изложила план «перестройки по-японски», император взглянул на нее с недоверием.

– И вы верите, что такое возможно?..

– Не знаю, – честно призналась девочка. – Но мы верим в любовь, дружбу и понимание между людьми!

– Вы – неисправимые идеалистки, – грустно улыбнулся Хирохито.

– Да, наверное, так и есть. Но у Японии все равно нет выхода. Или она попытается измениться сама и сейчас, или ее заставят это сделать позже и с огромными жертвами! И даже если вы потерпите неудачу – хуже все равно не станет. Потому что хуже и так некуда.

И что было делать бедняге-императору, перед которым нарисовали апокалиптическую картину будущего его империи?.. В общем, микадо глубоко задумался, подумал... и согласился.

Следующим предстояло «обработать» премьера и военного министра Хидэки Тодзио. Его пригласили к императору и Меркури с Хирохито принялись компостировать тому мозги уже вдвоем. Также раскрыв министру всю правду о будущем...

Сперва Тодзио не хотел верить в услышанное, а тем более, и слышать ничего не хотел о проведении предложенных реформ... Потом – поверил – и попросил разрешения лучше сразу сделать сеппуку, чем пережить такое, что капитуляцию, что реформы! Однако в итоге его все же удалось убедить и не делать сеппуку, и остаться на службе у императора, и даже помочь тому в проведении упомянутых реформ. «Вы нужны мне, Тодзио!» И вообще, Япония – не погибает, она возрождается! Долг и честь по-прежнему главное для потомков самураев, просто теперь это будет трактоваться шире. Пусть не будет большой империи, но будет... Содружество. Да, Содружество Независимых Свободных Государств, которые Япония сплотит вокруг себя в борьбе с несправедливостью колонизаторов! А война с этими колонизаторами продолжится, только на сей раз – под новыми, справедливыми, лозунгами и со справедливыми целями. И... приятный бонус – если воины в матросках убедятся, что теперь Япония действительно на стороне добра и справедливости, то в будущем они смогут открыто оказывать ей помощь. Нет, не прямо сейчас – они же союзники СССР, который, в свою очередь, союзник США и Британии в борьбе с Германией, так что выйдет неудобно и вредно для общего дела борьбы за справедливость. Но – потом, в будущем, возможно. Зато сейчас они могут (по большому секрету, разумеется!) поделиться кое-какой информацией об этом будущем, в том числе и стратегической. Но только после исполнения их условий.

А как только и премьер-министр был «обращен в новую веру», к императору пригласили морского министра, которого стали «охмурять» уже втроем. Тот сдался куда быстрее премьера – для представляемого им флота открывавшиеся перспективы были несколько лучше, чем для армии, да и сами флотские были более открыты «современным веяниям».

И наконец, когда правительство Японской империи и воины в матросках вновь собрались в полном составе в одном зале, микадо, премьер-министр и морской министр единым голосом объявили о жизненной необходимости начала... «нового курса», «новой идеи», «нового мЫшленья», называйте, как хотите. Конечно, еще пришлось постараться, чтобы убедить всех, но это удалось. А уж тогда...

«И в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры... можете представить себе, тридцать пять тысяч одних курьеров!»

Или так...

«Неслыханная деятельность вдруг закипела во всех концах города; частные пристава поскакали; квартальные поскакали; заседатели поскакали».

В общем, правительство и император тут же начали бурную деятельность, старательно раскидывая сети, вылавливая ими нужных людей, приглашая их для убедительного разговора, а затем отпуская с нужными инструкциями. Первыми пригласили руководителей Генерального штаба и Морского генерального штаба, которым совместными усилиями объяснили ситуацию, разубедили делать сеппуку и привлекли их на свою сторону. А кроме того, сделали несколько общих замечаний насчет имеющихся планов войны: что американцев очень сильно недооценивают (и даже не их экономическую мощь, о которой высшее руководство как раз знало, а их решимость, упрямство, смелость и способность быстро организовать отличное управление военными действиями), а зверства лишь разожгут их желание продолжать войну; что русских недооценивают тоже, но они сейчас не имеют ни малейшего желания воевать с Японией, если только та сама их не вынудит; что план создать «периметр обороны» и потом перейти от наступления к оной обороне и так одержать победу – простите, просто полная туфта; наконец, что уважение народов оккупированных территорий и привлечение их на свою сторону принесет куда больше пользы, чем любые зверства и преступления против них. Отсюда следующие выводы: во-первых, наступать, только наступать; во-вторых, наступать лишь на владения американцев, британцев и голландцев, а о захвате русских Сибири и Дальнего Востока – забыть навсегда; в-третьих, в корне изменить оккупационную политику.

Затем произошло небывалое – божественный император Японии впервые лично выступил по радио с обращением к подданным. И теперь настал черед японцев испытывать разрыв шаблона, когнитивный диссонанс и вообще – офигевать.

«Великие, мудрые и добрые лунные воительницы открыли нам глаза...», «Равенство всех рас и народов...», «Отныне мы будем защитниками и освободителями, а не захватчиками и угнетателями...», «Пусть цветут сто цветов и расцветают сто школ...»

Не все в Японской империи смогли вынести услышанное – кое-кто все же сделал и сеппуку... А часть офицеров армии даже попыталась устроить очередной «инцидент», объявив, что микадо-де в плену у лунных воинов, которые его и заставили все это сказать, а значит, его необходимо освободить. Однако прежде, чем на улицах Токио произошло столкновение мятежников и верных императору войск, навстречу бунтовщикам выступили сами лунные воительницы. Поскольку им не хотелось убивать японцев, на этот раз обошлось без применения магического оружия – девочки просто раскидали противников в рукопашной схватке, пусть и долгой и упорной. Мятежники, боевой дух которых после этого совсем упал, покорно сдались на милость императора, однако тот простил их, велев больше так не делать, и только выслал на отдаленные фронты. А сэйлоров после этого очень даже зауважали в армейской среде...

Было объявлено о начале расследований свершенных ранее японской армией военных преступлений (однако виновные поспешили сделать сеппуку до того, как оказались в суде), о закрытии «станций утешения», «работниц» которых отправляли домой, было запрещено продолжать разработку биологического оружия... Что же касается Отряда 731, то в дальнейшем по его поводу удалось достигнуть некоего компромисса – хотя, разумеется, его существование не было тайной для премьер-министра Тодзио и некоторых его подчиненных, но на суде руководство Отряда уверяло всех, что действовало совершенно самостоятельно. В итоге вместе с непосредственными участниками экспериментов на людях были казнены лишь некоторые более мелкие чины – Тодзио все же был нужен императору, чтобы уверенно продолжать новый курс. Тем не менее, другие головы летели вовсю, показывая решительность микадо в борьбе за справедливость. Со вздохом воинам в матросках пришлось согласиться, что лучше уж так, чем совсем никак...

Стремительно разрабатывались программы создания национальных правительств и национальных армий в «освобожденных колониях» (в «правительства национального согласия» для большей демократичности предполагалось брать представителей всех партий, включая коммунистическую – по принципу «лебедь, рак и щука»), а также самого Содружества – нового союзного государства, которое объединит страны восточной Азии. Независимость на условиях вхождения в Содружество была обещана даже Корее – но немного позже. Китайцам было объявлено, что отныне Япония ведет войну лишь ради освобождения китайского народа от гнета Чанкайши и Гоминьдана, и, чтобы показать свое дружеское отношение к самим китайцам, японцы даже начали переговоры с китайскими коммунистами, приглашая их в «свое» китайское правительство. Причем тут, похоже, не обошлось без влияния Советского Союза, так как китайцы-коммунисты, хотя и без особого энтузиазма, но в переговорах со вчерашними врагами участвовать согласились.

В то же время Квантунская армия отводилась от границ СССР, и одна ее дивизия за другой отправлялись совсем в другие места – тем самым позволяя и Советскому Союзу использовать свои дальневосточные дивизии куда лучшим образом – на германском фронте.

– Да они спелись!! – потрясенно вскричали Рузвельт и Черчилль, узнав о происходящем. – Но как это возможно?! Японцы и русские коммунисты?! Несомненно, тут не обошлось без влияния лунянок!

На самом деле, «спевка» вовсе не была такой уж хорошей, как они сначала с перепугу подумали. Япония и СССР вовсе не торопились становиться друзьями навеки – и перестроиться вот так сразу обеим сторонам было трудно, да и подпортило бы это отношения Советского Союза с союзниками по антигитлеровской коалиции. Пока все ограничивалось уходом Квантунской армии и переговорами японцев с коммунистами Азии, причем в рамках объявленной ими общей политики на создание правительств, как можно полнее отражающих народные чаяния...

Сами же лунянки на встрече с американским и британским послами только разводили руками: да, мы, как совершенно нейтральная сторона, проводили переговоры с Японией с целью склонить ее к миру, но на полную капитуляцию она не согласилась ни в какую. Да, похоже, изменить свою внутреннюю и внешнюю политику Япония решила именно под влиянием наших убеждающих речей, а что тут плохого? Если уж Япония все равно хочет продолжать воевать и отказаться от этого не может, то лучше пусть делает это «по-хорошему», а не «по-плохому». Нет, мы не воюем за Японию, но и воевать против Японии мы никак не можем, слишком много пока проблем на германском фронте... К тому же у нас все-таки есть принципы – если Япония действительно станет вести не агрессивную, а освободительную войну, как обещает, нам, защитницам справедливости, выступать против нее как-то не с руки, да, кстати, а почему бы вам самим не отпустить на волю свои колонии? Разве колониальная система – это хорошо?..

Вообще-то воительницы чувствовали себя немного не в своей тарелке, ведя такие разговоры – ведь на самом деле они уже решили тайно поддержать «Новую Японию» – пока только информацией о будущих событиях. Приходилось теперь врать американцам и англичанам, против которых воины в общем-то ничего не имели... ну если не считать памяти о Хиросиме, Нагасаки и сожженном Токио... Тем не менее, с их точки зрения американцы и англичане времен Второй Мировой были скорее хорошими ребятами, чем плохими. Но если теперь и Япония станет хорошей, а США и Англия не откажутся воевать против нее, то как быть?.. Грустно, но похоже, что в итоге все же придется принять сторону Японии, но это как-нибудь потом. Сейчас США и Британия нужны СССР, как союзники против Гитлера, тем более, что это ослабляет и их давление на Японию, эх, вот ведь как вышло, что сразу с размаху и впутались в самую что ни на есть политику?..

Между тем, Черчиллю и Рузвельту тоже не понравились намеки лунянок...

– Неслыханно! – жаловался британский премьер в личных разговорах. – Они считают, что иметь колонии – несправедливо! Как будто какой-то дикий народ получает права на землю и лежащее в ней сырье только от того, что сидит на них, как собака на сене! Только справедливо, если на его место придет более цивилизованная и мудрая раса, которая знает, что с этими землей и сырьем делать! Это и есть справедливость! И Гитлер еще вопит, что эти вот девчонки хотят завоевать и разграбить Землю! Да они же махровые идеалистки-правдоискательницы! И откуда только взялись такие?!

Рузвельт, в отличие от Черчилля, был в принципе согласен, что, завоевывая себе колонии, США поступает с их жителями несправедливо, но... интересы Соединенных Штатов прежде всего, то что хорошо для их граждан – то и есть правильно. Даже если по отношению к кому-то несправедливо. Но вряд ли «махровые идеалистки» поймут его, если попробовать им это объяснить. Скорее, надо готовиться в скором будущем самим отказаться от колониальной системы, заменив ее более тонкими методами экономического и политического влияния... Но, не сейчас, разумеется, когда Филиппины в руках японцев – сначала их надо отвоевать, а потом уже можно и дать независимость – на своих условиях.

Гитлер еще мог бы порадоваться, что эти события вбивают клин между его врагами, вот только... вот только Япония также объявила о разрыве всех прежних договоров с Германией и Италией, публично назвав нацизм и фашизм воплощением зла. Впрочем, японцы все равно мало что полезного могли сейчас получить от этих договоров, так что для них была невелика потеря. А вот для Германии и Гитлера моральный удар был силен. Предательство самого верного союзника доконало фюрера – он выступил по радио уже с самой настоящей истерикой, где проклинал японцев ужасными словами, объявил, что всегда считал их недочеловеками и только для виду признавал за «арийцев Азии», что теперь-то они показали всю свою недочеловеческую суть, превратившись в рабов прилетевших завоевывать Землю людоедских селениток – следом за русскими большевиками. Кроме того, Гитлер в этой речи намекал... да нет, какое там намекал – прямо и очень грубо, с использованием разнообразного бранного армейского лексикона, описывал такие нюансы взаимоотношений японских рабов со своими поработительницами (в основном нюансы сексуальные), что ни одна газета мира не решилась перепечатать эту речь полностью, без цензуры.

Между тем, Япония при посредничестве СССР даже обратилась к США, Великобритании и Голландии с предложением мирных переговоров, предлагая мир при условии свободного волеизъявления народов колоний, которые смогут сами решить, хотят дальше быть колониями или нет. Это предложение, конечно, было с возмущением отвергнуто, и конечно, японцы и не надеялись, что его примут. Зато они надеялись на успех своего наступления на Индию, которое старательно готовили – в частности, именно для этого направлялись изымаемые из Квантунской армии дивизии... Да, на тайных переговорах лучшая ученица Японии 1992 года Ами Мидзуно кое-что рассказала о положении дел в Индии в эту эпоху, и не только это. Кое-что, весьма полезное Японии и будущему Азиатскому Содружеству.

Итак, в результате всех действий воинов в матросках ситуация в мире основательно запуталась. И сейчас они могли лишь надеяться, что она распутается к лучшему, а не наоборот...

Также японское правительство выполнило еще одну просьбу Сэйлор Меркури. По правде говоря, она находила странным, что Сталин сам не попросил ее упомянуть об этом. Может быть, не считал нужным торопиться, пока не ясно было, что из их затеи выйдет? Или просто забыл? Зато она хорошо помнила, что кроме военных преступников, достойных тюрьмы и казни, в Японии были и герои, незаслуженно оказавшиеся в тюрьмах из-за того, что следовали своим убеждениям... Насколько незаслуженно? Да, конечно, они нарушили существующие в эту эпоху в Японии законы, но после войны были признаны теми, кем и были – героями и выдающимися борцами за мир.

* * *

Конец марта 1942 года, Токио, тюрьма Сугамо

Маленькая одиночная камера. Крышка умывальника вместо письменного стола, унитаз вместо стула – вот в таких условиях он писал свои «Тюремные записки». Зачем вообще их писать? Ну, не для истории, конечно (хотя, возможно, когда-нибудь они и будут опубликованы) – просто такова договоренность...

Он успел выполнить свою главную задачу незадолго до провала – вычислил и сообщил домой, что Японская империя сейчас не намеренна начинать войну с Советским Союзом. Когда его арестовали, поначалу все отрицал, надеясь дать шанс на спасение остальным – пока не стало ясно, что агентурная сеть раскрыта и сочувствующих японцев взяли еще прежде него самого. Почти всех. Почти... На свободе осталось несколько информаторов, о которых не знал никто, кроме него – и не узнает.

Но кроме информаторов были еще женщины – те которых он... любил? Возможно. Часто это происходило «по работе» – да, и мужчины-разведчики тоже пользуются такими методами, не только женщины-шпионки – но не всегда. Впрочем, даже ему самому порой было трудно сказать, где кончается работа и начинаются чувства... Что не мешало пользоваться своими любовными связями в интересах советской разведки. Даже Ханако – та единственная, которую он встретил совершенно случайно и полюбил искренне, по-настоящему, не «в интересах дела» и не мимолетно, даже ей он потом порой давал кое-какие поручения, хотя она и не знала, в чем их смысл. И об ее участии в его профессиональных делах тоже никто не узнает!

Разумеется, выяснить, с кем именно он состоял в близких отношениях (даже если это были замужние дамы, как жена немецкого посла), секретной полиции не составило труда. Но в этом отношении японцы согласились пойти ему навстречу (впрочем, от ареста его поклонниц им и не было бы особого толка, разве что моральное удовлетворение), заключив негласный договор: он пишет подробные записки о своей деятельности – они не трогают женщин. И свою часть сделки разведчик усердно выполнял (разумеется, при этом не упоминая ни словом ни тех людей, причастность которых к его сети так и осталась тайной для следствия, ни собственно поклонниц) – японцы получат захватывающую историю жизни советского шпиона...

Ханако... Когда его казнят (а в том, что это случится и скоро, он не сомневался), сообщат ли ей об этом? Или она так никогда и не узнает о судьбе человека, ставшего смыслом ее жизни?