355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Михаил Колесников » Сухэ-Батор » Текст книги (страница 14)
Сухэ-Батор
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 00:18

Текст книги "Сухэ-Батор"


Автор книги: Михаил Колесников



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Перед рассветом главнокомандующий отдал приказ всем частям армии занять позиции, установив пулеметные точки у Красного монастыря. В это же время произошло столкновение головного отряда с китайским постом. Сухэ-Батор дал команду открыть огонь. Два гамина были убиты, остальные, побросав оружие, побежали в Кяхту. Весть о приближении частей Народной армии вызвала панику в маймаченском гарнизоне. Китайское командование, не придавшее никакого значения ультиматуму Сухэ-Батора, было застигнуто врасплох.

А Сухэ-Батор, ведя за собой головной отряд, не давая противнику опомниться, устремился к центру города. Но с ходу прорваться не удалось. Гамины быстро опомнились. Завязался ожесточенный бой. На улицах рвались гранаты. Пулемет, замаскированный партизанами на берегу реки Басату, открыл огонь. Цель была близка. Наиболее трусливые бежали из города. Китайские командиры, бросив свою армию на произвол судьбы, на автомобилях удирали к русской границе. Сухэ-Батор на полном скаку рубил врагов. Он был упоен боем и не замечал, что первое замешательство в стане противника прошло. Казалось, все идет по намеченному плану: левое крыло Народной армии развернуло наступление с северо-запада, правое крыло вело наступление с юга. Враг был зажат. Головной отряд занимал улицу за улицей. Наиболее жаркая схватка завязалась у городских ворот, где залегли солдаты противника.

Неожиданно на правом фланге показалась конница гаминов. Это было стремительное контр наступление. Над головами всадников блестели тысячи клинков. Заслон из сорока цириков не смог остановить или хотя бы задержать эту живую лавину. Думалось, она сейчас сметет, раздавит горстку партизан. Перед наступлением каждому бойцу было выдано по двести патронов, во время боя роздали еще по пятнадцати патронов. Но теперь патроны кончились. Следовало вывести полки из боя, сохранить их от полного разгрома.

Сухэ-Батор приказал полкам отступить к местечку Сантын-дава.

Главнокомандующий был хмур. Первая атака сорвалась, не принесла победы. В чем же просчет? Может быть, плохо сражались твои бойцы? Нет, они дрались как львы. Они полны решимости и беззаветной преданности общему делу.

«Может быть, ты переоценил свои силы и забыл, что перед маленькой горсткой твоих героев десятитысячная армия врага, вооруженная до зубов? Так ли безупречен твой план наступления?

У тебя всего четыре сотни боеспособных солдат. Из них около пятидесяти человек ты послал в Улан-бургасу, где засели гамины. Отряды по десять-двадцать человек ты разослал в разные стороны. По сути, основных сил осталось очень мало. Где он, мощный кулак, которым можно было бы выбить врага из Кяхты? Ты раздробил силы. Где-то застряла пушка. Вторая пушка, которую обещали прислать, так и не появилась на позициях. Что такое двести, даже триста патронов против пушек и пулеметов врага? Не правы ли Данзан и Богдо, утверждающие, что выбить гаминов невозможно?»

Но что смыслят эти жалкие люди в военном искусстве? Разве Максаржаб и Дамдинсурун с маленьким отрядом не разбили огромный маньчжурский гарнизон в Кобдо? И разве раздетая, голодная армия Советской России чуть ли не голой рукой не раздавила своих бесчисленных врагов?

– Враг решил, что мы разбиты, и даже не преследует нас, – сказал Сухэ-Батор командирам полков. – Но потери наши невелики. Первая атака не удалась. Но значит ли это, что дух наш сломлен? Сегодня мы должны победить. От этого зависят судьбы революции. Будем готовить новое наступление с учетом прежних ошибок. На подготовку дается час. Нельзя давать противнику опомниться.

Закипела работа. Из тыла на конных повозках были доставлены ящики с патронами и гранатами, винтовки, пулеметы. Сухэ-Батор стянул почти все наличные силы, оставив лишь незначительный резерв. Вооружены были все, кто мог держать в руках оружие. Прибыли, наконец, пушки. Одно орудие установили на опушке соснового леса на горном хребте, позиция для другого была оборудована в балке. Между позициями навели телефонную связь. Все дороги из Кяхты находились под перекрестным огнем пулеметов.

На лбу главнокомандующего вздулась жилка: он пристально смотрел на часы. Время истекло. Перед решающим наступлением джанджин решил произвести артиллерийскую подготовку.

– Огонь!

Загрохотали орудия. Они били методично, настойчиво. Вспыхивали огоньки пулеметов. Гамины не имели ни малейшего представления о силах Народной армии. Теперь им стало казаться, что первая атака партизан была лишь разведкой боем и что сейчас подошли основные силы. Сгущавшаяся темнота удесятеряла страх. Из Кяхты на юго-восток устремились беспорядочные толпы – то, что совсем недавно было регулярной армией. Бегущих в панике косили пулеметы, преследовали цирики. Это было беспорядочное отступление обезумевших от ужаса солдат. Всадники настигали их и крошили на куски. Основные силы Народной армии стремительным броском ворвались в город.

Началось преследование гаминов. Их гнали через Хялангуур вплоть до леса Туджийн-нарас.

В 12 часов ночи 18 марта 1921 года части Народной армии полностью очистили Кяхту от неприятеля. Еще пылали деревянные постройки, подожженные отступающими гаминами. Прежде чем уйти из Кяхты, гамины жестоко расправились с монгольским и русским населением города. Был убит председатель комитета по охране интересов граждан России, во рву лежали сотни трупов замученных людей.

В Маймачене и его окрестностях все еще скрывались недобитые гамины. Сухэ-Батор расставил по всему городу караулы, созвал командиров, потребовал навести в Кяхте порядок. Было составлено обращение к населению, призывающее к спокойствию. Цирики всю ночь расклеивали это обращение на заборах.

Утром из Троицкосавска в Кяхту прибыли члены временного Народного правительства и Центрального Комитета партии.

Население Кяхты и цирики Народной армии встречали их с красными знаменами.

Правительство и ЦК разместились в здании управления пограничной службы.

19 марта член Реввоенсовета 5-й Армии Шумяцкий доносил из Иркутска главкому Дальневосточной республики:

«Сообщаю вам последнюю информацию, полученную мною из Маймачена: в 22 часа 18 марта Маймачен занят красными монгольскими частями, именующими себя Монгольской народно-революционной армией, провозгласившими народное правительство Монголии, ставящее целью борьбу со всеми пришлыми поработителями: Унгерном, китайцами и бродячими шайками русских белобандитов, а также теми князьями, которые продались Унгерну. Бой за обладание Маймаченом длился целый день, так как китайские части не хотели сдать город без боя. Китайские части отступили от Букулей-Ибицих».

Победа! Это была победа. Враг бежал. Кяхта в руках Народной армии!

Лишь сейчас Сухэ-Батор вспомнил, что не спал трое суток. Но усталости не было. Занялся новый день, солнечный, светлый. На ветру развевались красные флаги, они полыхали на крышах домов, их несли демонстранты.

А он неторопливо ехал по городу, и рядом были Чойбалсан, Бума-Цэндэ, Хас-Батор, Пунцук, сотни друзей, товарищи.

И не было удивления перед одержанной победой. Все произошло так, как и намечалось. Народ взял власть в свои руки. Временное правительство, Народная армия, народные хуралы, представители народа… Ликующий народ…

Но не время было упиваться победой.

Сухэ-Батор созвал экстренное заседание ЦК партии и правительства.

Он поздравил всех с победой и сразу же перешел к делу. Нужно срочно принять меры по охране города, обезопасить жизнь и имущество мирного населения, как монголов, так и китайцев. Временное Народное правительство должно немедленно установить дружественные отношения с иностранными государствами и прежде всего с Советской Россией. Следует на первых порах образовать три министерства: военное, иностранных дел и финансовое. Поскольку Народное правительство борется с захватчиками и угнетателями, а не с мирным трудовым населением, к какой бы национальности оно ни принадлежало, следует вернуть имущество, оставленное бежавшими из Кяхты китайцами. Нужно направить в Троицкосавск своего представителя для переговоров с укрывшимися там Чен И и другими представителями китайской миссии. Пусть китайские трудящиеся безбоязненно возвращаются в Кяхту – их никто не тронет; За мародерство и грабежи жестоко карать всех провинившихся.

Необходимо сразу же разослать во все примыкающие к Монголии районы Советской России и ДВР воззвание следующего содержания:

«Народная партия, правительство и монгольская народная армия поставили перед собой цель освободить нашу страну от жестоких и сеющих смуту гаминов, а также белобандитов и их прихвостней, принесших неисчислимые страдания монгольскому народу.

Что касается мирных торговцев, то мы не причиним им никакого вреда. Ничто не угрожает их жизни и имуществу. Наоборот, Народная армия будет всеми силами защищать их.

Братья монголы, бежавшие из Кяхты и ее окрестностей от ужасов войны и гнета оккупантов, возвращайтесь на родину! Народная армия заняла Кяхту и изгнала захватчиков, установила порядок и спокойствие в городе. Вы можете спокойно заняться мирным трудом».

Правительство утвердило все предложения Сухэ-Батора.

Ночью Сухэ-Батор лично выехал в Троицкосавск для переговоров с Чен И. Когда небольшая кавалькада остановилась у ворот дома, где укрылись китайские сановники, Чен И трухнул не на шутку. Ему доложили, что для переговоров прибыл сам главарь мятежников Сухэ-Батор.

– Я никуда не пойду! Я никуда не пойду! – истерично закричал Чен И. – Мы сдались на милость русских, и они обязаны защитить нас.

Трясущимися руками хватал он револьверы, лежащие на столе. Чен И показалось, что дни его сочтены. Сейчас Сухэ-Батор и его беспощадные цирики ворвутся в комнату, схватят его, Чен И, а потом расстрел или виселица. Эти не простят ничего. Чен И сам приказывал расстреливать монголов. Давно ли Чен И был правителем Монголии!.. Все трепетали перед ним, старались угодить. И вот его жизнь в руках этого Сухэ-Батора, неумолимого, карающего.

Чен И бессильно опустился на стул.

Чиновник бесцеремонно схватил его за руку, горячо зашептал:

– Здесь есть запасный выход. Придется перелезать через забор. В переулке автомобиль…

Чен И не сопротивлялся. Он смутно воспринимал все происходящее. Его куда-то тащили. Пахнуло в лицо прохладой. Опомнился только в автомобиле:

– Гони! Будут обстреливать – не останавливаться.

– Улизнула, лиса! – сказал Сухэ-Батор, входя в пустое помещение. – Вначале трудно было выгнать, а сейчас на коне не догонишь. Вот и устанавливай после этого отношения… Если китайские чиновники не хотят с нами добрых отношений, мы обратимся к китайскому народу.

Дел в эту ночь было много. Следовало немедленно создать смешанную комиссию из представителей временного Народного правительства Монголии, граждан ДВР, РСФСР, Венгрии и других для расследования гнусных злодеяний гаминов в Кяхте. Нужно было сразу же подготовить и обнародовать манифест временного правительства, написать воззвание ко всему китайскому народу, направить в Ургу письмо премьер-министру унгерновского правительства Джалханцзе хутухте, разослать письма князьям и ламам, распространить по всем аймакам и городам воззвания и листовки.

Утром вспыхнул пожар в кяхтинском Маймачене. Слобода была подожжена со всех концов. Багровое пламя взметнулось высоко над сопками. Пожар бушевал несколько дней, и не было возможности справиться с ним. Большая часть домов выгорела. Ветер носил листовки:

«Красное монгольское правительство будет истреблять всех без разбора, как мирных монголов, так и частных иностранных китайцев, проживающих в Монголии».

– Гамины не унимаются, – сказал Сухэ-Батор Чойбалсану. – Много их засело в сопках и в самом городе. Нужна своя разведка, разведывательные отряды. Руководить ими будешь ты. Требуется также выяснить намерения белогвардейцев.

Чойбалсан занялся созданием разведывательных отрядов, а Сухэ-Батор целиком ушел в государственную работу.

В результате победы над оккупантами образовалось революционное государство. Правда, пока оно было невелико. Его территория включала в себя: на запад от Кяхты – пять караулов, от местечка Бур-Джиргитай до Хабтагая; на восток – четыре караула, от Керана до Кудеры; на юг – все пространство до Ибицика и хребта Цаган-Дабан; на юго-запад – район от Шамора до Будун.

Здесь отныне действовали законы временного правительства, а остальная Монголия была в руках белобандитов барона Унгерна.

Под ударами отрядов Народной армии остатки разбитых китайских войск откатывались все дальше и дальше на юг. Как донесла разведка, колонна китайских войск, насчитывавшая до тысячи солдат, была встречена белогвардейцами и монголами в ста верстах от Урги и уничтожена; другая колонна, такой же численности, под командованием самого Го Цай-тяня, прорвалась во Внутреннюю Монголию; разбойный гун Самбу с сорока солдатами ушел по Калганскому тракту в Китай; еще одна колонна в тысячу сто человек сдалась Унгерну. Несколько отрядов перешли на сторону Сухэ-Батора.

19 мая во все концы страны был разослан Манифест временного Народного правительства. Манифест провозглашал, что отныне в стране нет другой власти, кроме власти народной. С этого дня действительны лишь законы и приказы, издаваемые монгольской народной властью. Все должны подняться на борьбу с белогвардейцами. Настало великое время возрождения монгольского народа, время объединения мыслей, стремлений и действий для установления нового, народного правления взамен отжившего деспотического.

Центральный Комитет опубликовал также воззвание «Всему китайскому народу, Коммунистической партии Китая, профессиональным союзам, студенчеству и всем революционно-демократическим группам и истинным патриотам Китая»:

«Во имя общности интересов и солидарности трудящихся всего мира, всех угнетенных и порабощенных мировыми империалистами народов мира и, в частности, подневольно-колониальной Азии и во имя глубокой общности интересов и идеалов народов китайского и монгольского, одинаково эксплуатируемых и угнетаемых своими и чужеземными хищниками и насильниками, Центральный Комитет Монгольской народно-революционной партии, от имени всех трудящихся и интеллигенции Монголии, категорически требует от пекинского правительства немедленной приостановки посылки войск в Монголию, одновременно обращается с дружеским и искренним приветствием к китайскому народу и к поименованным выше его лучшим и благороднейшим элементам и призывает их поддержать его требования и оказать моральное и иное воздействие на существующее правительство».

Сухэ-Батор занялся укреплением государственного аппарата, его учреждений. Был создан административный отдел, отделы юстиции, иностранных дел и связи. Но прежде всего следовало позаботиться об усилении Народной армии, пополнить ее новыми бойцами, мобилизовать у населения лошадей, заготовить продовольствие, фураж и обмундирование, приобрести винтовки, пулеметы, пушки.

Армия росла. Весть о взятии Кяхты распространилась по всей Монголии. Создавались все новые и новые полки. Не хватало командиров. Для окончательной победы над врагами нужны были грамотные, знакомые с военным делом офицеры, способные обучать бойцов. Где взять их, если грамотный человек во всей армии – ценнейшая находка?

– С неба они не упадут, – говорил Сухэ-Батор. – Я учился в Иркутске в школе красных командиров. Мы создадим свою военную школу.

Вскоре в монгольской Кяхте, переименованной в Алтае-Булак, что значит «Золотой ключ», была по инициативе главкома создана школа для подготовки командного состава. Сухэ-Батор сам занялся обучением будущих командиров.

Несмотря на высокую сознательность основной массы бойцов, встречались и такие, которые были не прочь поживиться за счет чужого добра, уворовать у аратов барана или быка, совершить налет на лавчонку китайского торговца. Чтобы пресечь мелкий бандитизм и воровство, укрепить дисциплину, Сухэ-Батор создал при военном министерстве военно-полевой суд и народную милицию. Несколько ночей потратил он для того, чтобы подготовить проект реорганизации, по сути, партизанских отрядов, народного ополчения в регулярную революционную армию.

В проекте говорилось:

«Монголы, в течение многих веков находившиеся под гнетом иностранных захватчиков, ныне сбросили с себя этот гнет и создали Народное правительство. Законы и постановления Народного правительства на территории страны должны уважаться и беспрекословно выполняться, а границы государства должны твердо охраняться от посягательств внешних врагов. Для этого необходимо в соответствии с принципами независимого государства, с одной стороны, законами и обычаями Монголии – с другой, создать сильную армию.

Монгольская армия должна выше всего ставить защиту интересов нашего многострадального народа, а также помнить и хранить в чистоте великие идеи о лучшей жизни трудящихся, за которую борются все народы мира. Для этой цели необходимо…»

Сухэ-Батор предлагал создать Центральное управление Народной армии, обследовать все военные организации в хошунах и создать аймачные управления, провести учет лиц, способных отбывать воинскую повинность, и призвать на военную службу всех мужчин, начиная с девятнадцати лет, в том числе и монастырских лам. Каждый мобилизованный обязан привести с собой двух коней. Создать полную кавбригаду из двух полков, по два эскадрона в каждом. В будущем сформировать еще одну бригаду и из двух бригад организовать дивизию. Помимо этого, необходим запасный полк и учебный полк комсостава. Проверить весь наличный комсостав и лиц, не соответствующих своему назначению, снять с должности. Русских и бурятских инструкторов назначать лишь в те части, где отсутствуют хорошо подготовленные монгольские командиры. Армия должна быть реорганизована по европейскому образцу. Начальнику штаба армии в кратчайший срок разработать подробную инструкцию по охране границ нового, народного государства.

Проект реорганизации армии был одобрен правительством, и главком приступил к осуществлению своих замыслов.

Он разослал комиссаров в Западный Алтай, в тувинские хошуны, в Кобдо, Улангом, к дюрбетам и олетам. Комиссары должны были создать местную революционную власть, устранить князей, явно настроенных против революции, сформировать новые партизанские отряды для борьбы с белогвардейцами, орудовавшими на западе Монголии.

При военном министерстве был создан политотдел. Правительство издало закон, по которому мобилизации в армию подлежали также и крепостные – шабинары самого богдо-гэгэна.

28 марта разведка донесла, что западнее Кяхты появился белобандит Сухарев со своей шайкой. Белобандит грабит население и готовит нападение на Кяхту.

Сухэ-Батор вызвал одного из своих заместителей– князя Сумья-бейсе.

Это был тот самый князь, который одним из первых откликнулся на призыв Сухэ-Батора и организовал из аратов своего хошуна отряд Народной армии. В конце прошлого года, посылая Чойбалсана в хошун Сумья-бейсе, Сухэ-Батор сказал: «Передай князю: партия не забудет заслуг Сумья-бейсе…» Князь верно служил общему делу. Вот почему главком назначил его одним из своих заместителей.

– Досточтимый князь, – произнес он, когда Сумья-бейсе вошел в комнату, – бандит Сухарев грабит аратов твоего хошуна. Ему помогает твой чиновник – захиракчи. Бери сорок пять цириков, уничтожь банду и накажи захиракчи. С тобой поедет комиссар партизанского отряда Иванов.

Лицо князя сделалось багровым, узкие глазки вспыхнули злобой:

– Я уничтожу бандита! Он грабит мое имущество, угоняет мой скот. Я разорен, разорен!..

Сумья-бейсе и комиссар Иванов уехали. Однако через два дня Иванов вернулся один:

– Товарищ главком, нескладно получается. Князек бросил цириков на произвол судьбы, а сам свою живность и барахло разыскивает. Цирики-то без еды сидят. Палаток и юрт князь не дал. Мерзнут людишки. Да и коней кормить нечем.

Ударив кулаком по столу, Сухэ-Батор вскочил. Гневу его не было конца.

– Князек всегда останется князьком. Сместить его немедленно с поста моего заместителя. Жалкий, безумный человек.

Бодо и Данзан пытались было вступиться за Сумья-бейсе. Но главком был непреклонен.

– У меня есть один настоящий заместитель – Чойбалсан! – заявил он. И, уже обращаясь к Чойбалсану: – Сумья-бейсе с должности смещается. Тебе, моему заместителю, приказываю привести в полную боевую готовность отряды Народной армии западных хошунов и караулов. Мы создаем штаб войск западного направления. Во главе этого штаба будешь ты и партизан Щетинкин, который по нашей просьбе прибудет сюда через несколько дней. Возьми с собой китайских инструкторов. Передышка кончилась. Есть сведения, что Унгерн готовит наступление на Алтан-Булак.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю