Текст книги "Гончаров и труп актера"

Автор книги: Михаил Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Хорошо, попробуем. Будем начинать все сначала. Давайте думать. Только каждый по своему и не мешая друг другу.

В десятом часу мы разошлись по своим комнатам.

Еще не было восьми, когда утром следующего дня я шатался по гаражу Экспериментального завода. Коля Трифонов опоздал на работу и появился только в пятнадцать минут девятого. Это я отметил когда увидел как белую "Газель" открявает кудрявый плотно сбитый парень. На мое предложение отойти в сторону и поговорить он ответил своеобразно. Согласно кивнул и похватив кусок трубы вплотную пподошел ко мне.

– Что надо?

– Лимонада! – Ответил я выбивая из его рук инструмент. – Ты что, парень, свихнулся. Я пришел чтобы задать тебе пару безобидных вопросов, а ты вытворяешь черт знает что. Остынь.

– Уже остыл. – скривившись от боли заверил он. – В чем дело?

– К тебе тут недавно приходил полковник и спрашивал насчет пассажиров которых ты отвозил от кафе "Приют пилигрима", помнишь такое?

– Приходил какой – то мужик, а полковник он или генерал я не знаю.

– И не в этом суть. Она в другом. Ты почему рассказал ему неправду?

– Во! – Удивился шофер. – Чего это неправду? Как оно было так я все ему и рассказал. А какой мне смысл врать про каких – то незнакомых мышей.

– Извини, я неточно выразился, я имел ввиду что ты не все рассказал.

– Да что ты прицепился. Я ему доложил все то что знал. Что же мне, от себя ещё придумывать? Надо оно мне сто лет!

– Ты меня не понял. Полковнику ты доложил только голые факты, а рассказать про свои ощущения позабыл. Припомни как они себя вели, о чем говорили и что показалось тебе странным. Это очень важно. Они бомбанули одну бедную старушку и нам нужно во что бы то ни стало их поймать.

– Я даже не знаю...Они ни о чем не говорили, потому что молчали. Как посадили своего балденого дружка, так и замолчали, только потом этот, который меня нанимал, не доезжая до места приказал остановиться.

– Может быть они что – то случайно оставили в твоей машине? Какой нибудь пустяк, на первый взгляд незаметный, но который здорово нам может помочь.

– Нет, ничего такого они не оставляли.

– Ну что ж, извини за беспокойство. – В полном расстройстве чувств я выходил из гаража, когда он уже с машины меня окликнул.

– Вы говорили об ощущениях, так вот мне показалось, что один из них, молодой парнишка, никакой не парнишка а переодетая телка. Гуд бай!

– Вот оно что, значит девка! Искорее всего это ему не почудилось, а так оно и есть. Водитель из тех парней, которым фантазии чужды. Кем могла быть эта девица? Есть одна задумка, попробуем её отработать.

Бухгалтера Театрально Художественного Фонда, Наталию Владимировну Цай я перехватил на подходе к театру. Церемонно представившись, попросил ответить её всего на два вопроса, где в четверг, ближе к обе к обеду находилась секретарь Оленька и как обстоят финансовые дела фонда. После некоторых сомнений Цай заговорила.

– Где она была в четверг до двух часов дня я понятия не имею, но на работе Фокиной не было. А наши финансовые дела оставляют желать лучшего, доживаем последние деньки. Уже забрали машину.

– Какую машину? Кто забрал?

– "Ниву", на которой ездил Евгений Николаевич.

– Что же так просто взяли и забрали?

– Нет, не просто, на неё уже месяц назад была выдана доверенность с правом продажи на некого Семукова. Оказывается он тогда же за неё и заплатил, причем лично и налично нашему шефу, господину Климову. В кассу эти деньги он не внес.

– Вон оно что! – Сидя в машине переваривал я информацию. – Что же получается? Не отдадим врагу ни единой крошки хлеба, ни одной капли горючего? Все подскребает, сволочь. Ничего не скажешь, рачительный мужик.

Торопливо хлопоча попкой процокала каблучками Оленька Фокина, невольно заглядевшись я подумал, что только так оно и должно быть и то что мы оставили без внимания этот фланг, наша большая ошибка.

Полковник, под охраной двух знакомых орлов подошел ко мне в двенадцать. Почти следом пришла Джамиля. Услышав от меня последние новости тесть не на шутку разволновался и смешно чихнул.

– Сикамбр! А ведь точно! Надо быть полными идиотами чтобы упустить из виду его сексуальную сторону жизни. И поделом нам! А эта Ольга сейчас будет у меня искать пятый угол. Она у меня навсегда запомнит этот день.

– Не надо, лучше купите ей мороженное и непринужденно поболтайте о жизни, а ещё лучше вообще к ней не заходите, чтоб она вдруг чего не догадалась.

– И что же ты предлагаешь? Издали ей любоваться?

– А почему бы и нет? У неё классная задница и вообще есть на что посмотреть, вот и посмотрим издали куда она направится после работы и куда будет перемещаться в течении вечера. Что слышно про Дорофееву?

– Говорят отошла. Но ни с кем не разговаривает, сидит себе и плачет. Но говорят что зто тоже плохо. Определенности пока нет. Надо бы к ней заехать.

– Было бы с чем – заехать не долго, если только нас туда пустят.

– Сейчас пускают даже к буйным, главное приноси жратву.

Оленька Фокина оставила свое рабочее место вскоре после обеда. Купив в близлежащим магазинчике кое какие проукты она остановила такси и воровато обернувшись скользнула в салон. С интервалом в сто метров я двинулся следом, а уже за мной пристроилась полковничья "Волга".

Таким караваном, довольно непринужденно мы достигли частного огородного хозяйства с совершенно фантастическим самозастроем. Здесь было все, начиная от готики и кончая модерном, начиная от обычных щитовых домиков и до дворцов воздвигнутых из сплюснутых железных бочек и прочего подручного материала. Смекалки и выдумки огородным зодчим было не занимать.

В хитросплетенные улочки огородов Оленька заезжать не захотела. Такси притормозило на взорке напротив покосившихся ворот и нам не оставалось ничего другого как сделать тоже самое. Расплатившись с водителем она резво сбежала вниз и помахивая пакетом пошла вглубь участков.

– Мне идти? – Утвердительно спросила Джамиля.

– Иди, С дистанцией в тридцать метров я пойду за тобой. Будь осторожна.

Петляя кривыми переулочками огородов мы прошли почти весь массив и только здесь, у южной его границы, почти под самой стеной завода Ольга юркнула в небольшую калитку одного из участков плотно скрытого буйным кустарником.

– Переждем или сразу? – Обернувшись ко мне спросила киргизка.

– Подождем минут десять, а то черт его знает, может он где – то прячется. Если он вообще находится здесь.

– Не прохлопать бы. Наверное я зайду, если он там я дам знать. Ждите сигнала.

Свист раздался почти сразу и я распахнув калитку сломя голову кинулся к дощатому домику, который как мне показалось, стоя на месте легонько приплясывает.

В полутемной, крохотной комнатке на спине поверженного мужика сидела Джамиля и старательно выламывала ему руки. Вооруженная тяпкой Оленька примеривалась как бы половчее разможить ей голову. Отброшенная мною в угол она тихонько пискнула и послишно сползла по стенке. Понимая, что его блестящая партия проиграна руками бестолкового партнера, от отчаяния Климов застонал и обмяк.

– Он, он! – В радостном возбуждении приплясывал появившийся тесть. Наконец – то попался наш козленочек! Сейчас я из него душу вышибать буду.

– Не имеете права. – Спокойно и тускло возразил Жека. – А на вас я подам в суд. Кто вам дал право врываться в частные владения и творить здесь насилие? Немедленно меня развяжите и извинитесь.

– Напрасно пузыришься, Климов. – Веско вмешался я. – Против тебя мы собрали столько материалов, что тратиться тебе на адвоката просто бессмысленно. Лучше затухни и молча переживай конец абзаца.

– Какие ещё материалы?

– Об этом ты узнаешь на суде, а если повезет, то от следователя. Могу тебе сказать, что с Александром Ивановичем Глушковым мы уже познакомились. А твои портреты рыболова – любителя отпечатаны и разосланы по всей стране. Ну а о самой, тобою обманутой, Светлане Юрьевне и говорить не хочется. Она тебя, родимого, ждет не дождется, чтобы не торопясь и с чувством оторвать у тебя мошонку. Но это все побочно, главное то, что светит тебе, Жека, сто пятая, мокрая статья, за дьявольски разработаный план убийства Виктора Комарова. Так что твоя милая Оленька оттащив свои три годочка, вряд ли тебя дождется.

– Костя, ты что, ненормальный? – Наивно заморгал Климов. – О чем ты говоришь? И что за чушь несешь? Немедленно пришлите мне моего адвоката!

– Щас, уже летит! – Заржал Ефимов и сокровенно погрузил башмак в его ребра.

– Что вы делаете?! – Заверещал толстячок. – Вы же мне почки отобьете.

– Тебе голову отбить и то будет мало. Скольким людям ты принес несчастье!

– Не ваше дело. Я требую, чтобы со мной обращались достойно!

– Кого? Если достойно тебя, то мы так и делаем. Колись козленок, за что ты чикнул Комарова, потом его жену, а следом и сына?

– Да ты и в самом деле болван если думаешь обо мне такое.

– Я не думаю, я знаю, что это твоих рук дело. Косвенно это подтверждается твоими ухаживаниями, а напрямую показывает молоток найденный возле трупа Нины Николаевны. На нем, как ты уже догады ваешься, найдены следы твоих пальчиков.

– Идиоты, да не трогал я ее! У меня и мысли такой не было. Зачем мне её убивать? Мне она живая во сто крат нужнее была.

– Для чего же? – присев перед ним на корточки и глядя в глаза тихо спросил я.

– А это мое дело. – Заерзал Климов.

– Твои дела уже кончились. Теперь тебе остается только одно; чистосердечно во всем признаться и вернуть деньги которые ты обманным путем, путем вымогательства, шантажа и угроз получил от своей жены Светланы Юрьевны Дорофеевой.

– С женой мы сами во всем разберемся, это наше частное дело. А в остальном мне сознаваться нечего. Ничего не знаю, про ваши молотки слышу впервые.

– Алексей Николаевич, и вы Константин Иванович, – вдруг заговорила молчавшая до сих пор Джамиля, – будьте так добры, заберите с собой эту девушку и на пятнадцать минут оставьте меня с ним наедине.

– Это мы можем. – Многообещающе улыбнувшись Климову, я вывел поглупевшую Оленьку за дверь и спросил. – Что ты, крошка, приуныла? Почему поблек твой взор?

– Что мне теперь будет? Неужели меня посадят в тюрьму?

– Все зависит только от тебя.

– Я же ни в чем не виновата. Это все он, Евгений Николаевич.

– А что Евгений Николаевич? – Отмечая приглушенный стон наивно спросил я.

– Это он заставил меня, я не хотела.

– Вы Комаровых вместе убивали? Или ты просто присутствовала?

– Мы их не убивали. По крайней мере я этого не видела и даже не слышала.

– Ты давно с ним спишь, детка? – Приподняв её голову спросил я.

– Как только устроилась к нему на работу. – Жалостливо сообщила детка. – Значит уже полгода. Я этого не хотела. Евгений Николаевич старый, но он пообещал в три раза повысить зарплату и тогда я согласилась.

– Ах какие мы маленькие да наивненькие. – Сплюнул я со злостью. Прямо младшая группа детского сада. А тебе известно, что он волочился за Ниной Комаровой?

– Известно, но мне – то какая разница. Он говорил, что так нужно и что он делает это ради нас обоих. Обещал мне райскую жизнь и дом в предместьях Парижа.

– Красиво жить не запретишь, а ты знаешь, что он террорист, альфонс, вымогатель и просто подонок? Ты знаешь на чьи деньги он обещал купить тебе дом в Париже?

– Знаю. На деньги Светланы Юрьевны.

– И зная это ты бы согласилась принять у него такой подарок?

– Да. Так ей и надо. Сама старуха, а молодого мужика захотела. Терпеть не могу.

– Ты скверная и испорченная девчонка и нет никакого...

– Господа, зайдите пожалуйста. – Пригласила нас Джамиля. – Товарищ Климов очень хочет с вами поговорить. Окозывается он все вспомнил.

Жека сидел по прежнему на полу, только теперь от былого гонора не осталось даже следа. Вжавшись в угол он поскуливал и со страхом следил за Джамили.

– Уберите её от меня. – Сразу же заявил он ноту протеста. – Она палач. Эсэсовка!

– Ты на святого тоже не тянешь. – Грубо оборвал его Ефимов. – Будешь говорить, или нам опять оставить вас наедине?

– Нет, ни в кое случае, я все вам расскажу. – Торопливо заверил нас Жека. – Только не оставляйте меня с ней. Я вам все расскажу, все что знаю.

– Тогда перестань трещать и трястись. Рассказывай все с толком.

– Это...Климовых я давно знал, ще по Сызрани, довелось нам там встречаться, К нам они приехали по моему приглашению. Я за них ходатайствовал. Нинка мне давно нравилась и я всегда как мог им помогал. Помог и на этот раз, выручил крупной суммой. Конечно так просто бы я таких денег им не дал, но они так убедительно мне пообещали вовремя вернуть долг, да ещё с совершенно сумасшедшим процентом, что мое сердце не выдержало и я ссудил им деньги.

Когда пришел срок погашения, у них, что я опасался больше всего, денег не оказалось. Вы поймите меня правильно. Я их не печатаю. Я тоже, как и все, вынужден эти копейки считать. Я немного на них надавил и что вы думаете? Уже через несколько дней они со мной расплатились вполне, да ещё свеху накинули вполне приличную сумму. Конечно я, как и любой другой умный человек таким загадочным обстоятельством заинтересовался сразу. Наши отношения с Ниной всегда были более дружественными чем с Виктором, а после этого случая стали совсем близкими. Конечно не в полном смысле этого слова. Однако сколько я её не выспрашивал откуда они достали деньги, ответа на свой вопрос я получить не мог. Не хотела она говорить, хоть ты лопни. И тогда я решился на отчаянный шаг. Выждав когда Виктор уедет на трехдневные гастроли я напоил Нинку до скотского состояния и наконец все узнал.

Они продавали золото, которое Витька когда – то натырил на рудниках. Я сразу же понял какую выгоду могу извлечь. Я думал начать их шантажировать, но хорошенько все взвесив, я понял что на таком скакуне как шантаж, все золото мне не поднять. Куда как лучше женитьба, но для этого мне нужно было, во – первых развести их, а во – вторых развестись самому. Ну за себя то я не переживал, а вот над супругами предстояло поработать серьезно, чем я плотненько и занялся и даже успешно.

Нелепая смерть Виктора буквально смешала все мои карты. Мне она только навредила, потому что Нина Николаевна как – то резко и сразу ко мне охладела, но особо я на этот счет не переживал, объясняя это естественной реакцией на смерть мужа. А то что произошло во вторник стало для меня катастрофой. Убийство Нины, которую я сам привез к подъезду, убило и меня. все мои замыслы и планы полетели псу под хвост. Более того, я понял, что за золотишком кроме меня охотится кто – то ещё и этот кто – то не задумываясь может убить. Я не из трусливых, но я подумал, а стоит ли все золото мира одной моей жизни? Решив что не стоит, я махнул на это дело рукой и вплотную занялся моей старушкой. Ну а остальное вы знаете.

– Знаем все кроме одного, где деньги и ценности которые ты у неё вытряс?

– Э – э, ребятки, – хитро погрозил паьчиком Климов, – а вот это вы зря. Этот кусок я положу на блюдо Светланы Юрьевны лично. Женщина она добрая, поймет и простит. Сами понимаете как мне не хочется на нары.

– Убюлюдок. – Вскипела Джамиля. – Наверное тебе опять хочется остаться со мной. Мужики, выйдите на пару минут.

– Только не это! – Взмолился Жека. – Это форменный садизм!

– Скажи где деньги и мы будем обращаться с тобой как с английской королевой.

– Только не это! – Попыгаем заладил он. – Это настоящий грабеж!

– Это тебе не так, то тебе не эдак. – Теряя терпение передразнил я его. – Мастер, приступайте. Только не переусердствуйте, нам он ещё нужен живой.

– Остановитесь, варвары. Все деньги планеты не стоят одной моей слезы. Там, у задней стены домика...Под капроновой флягой...Все берите...

– Это ты поторопился, Николаич! – В брызгах оконного стекла но нас тупо и равнодушно уставились два глаза обрезанных стволов шестнадцатого калибра. – Зачем им деньги на том свете? – Рассудительно спросил хрипловатый голос и я понял, что мы в полном дерьме. В азарте погони напрочь забыть о том, что существует третий член бригады, с которым лично беседовал по телефону, это непростительно. И это может стоить нам жизни.

– Боря, не убивай их! – Как скаженный завопил Климов, но немного опаздал. Грохнуло так, что домик подпрыгнул, а в фанерном потолке появилась внушительная дыра. Однако никто из нас падать и умирать не торопился, а выстекленное окошко почему – то сделалось пустым. Быстрее всех в себя пришла киргизка, уже через секунды в её руках появилось оружие.

– Эй вы там? Все в порядке? – Спросил чей – то голос.

– В порядке. – Сдержанно ответил я. – Вы кто?

– Член политбюро. От меня вам подарок. – В разбитое окно влетел и шмякнулся об пол сухонький бородатый парень, а следом в дребезги разбитый обрез. – Ну что, нравится вам мой подарок?

– Спасибо, вещи хорошие, а главное вовремя. – Поблагодарил я нашего спасителя.

– То – то же. Учти, Гончаров, за тобой должок. Второй раз тебя от смерти увожу.

– Лопатин? – Ты что ли? – Наконец узнал я голос Рыжего. – Подожди!

– Опять у нас с тобой прокол получился! Но ничего, будет и на нашей улице праздник. А ждать мне некогда. До встречи. – Ответил он, и уже издали добавил. – Ваши бабки я не тронул. Они мне не нужны. Живи, не кашляй! Связав и погрузив наших пленников в машины, мы торжественно доставили их по назначению. Ничего не понимающий дежурный упорно не хотел пускать их в свои апартаменты и только после активного вмешательства экс – начальника вопрос был улажен.

– Доложите Шутову, что это от меня подарок. – Уже уходя заявил полковник.

– Вы бы хоть заявление какое написали...

– Он все знает, а если возникнут вопросы, то мы дома.

Тихая и печальная Дорофеева сидела на скамейке больничного сада пребывая в полном здравии и рассудке. Увидев нас она отвернулась, то ли стыдясь своего вчерашнего срыва, то ли не желая видеть наши физиономии.

Вежливо с ней поздоровавшись мы осведомились о здоровье и молча положили ей на колени прозрачный пакет с деньгами. Ничего умнее мы придумать не могли... Охнув она закатила глаза и мягко улеглась на скамейку. Из упавшего на землю пакета вылетело несколько пачек. Красноносый санитар – вертухай обеспокоенный её позой тут же подскочил к нам и озадаченно уставился на деньги.

– Это что? – Долго и тщательно отточив в голове фразу спросил он.

– Помоги женщине! – Негодующе воскликнул полковник.

– Спасибо, мне уже лучше. – Поднимаясь заверила нас Дорофеева. Неужели получилось? – Торопливо засовывая деньги в мешок удивилась она. – А сколько здесь?

– Ровно столько сколько вы давали.

– Потрясающе! Мальчики, я перед вами в долгу. А где Климов.

– Там где и положено быть, в милиции.

– Все таки есть на свете Бог!

– Да, и вам бы не мешало почаще к нему обращаться. До свидания!

– Ну что, Костя? – Миновав проходную диспансера крякнул Ефимов. Подозреваемый у нас остался один, Жорж Александрович Сорокин. Пора бы нам пощупать его. Наверное он уже созрел. Как ты считаешь?

– Считаю, что этого делать нельзя. Он не созрел и никогда не созреет. Не такой он человек. Это вам не покладистый Жека. Его натуру я немного понял. Старик жесткий и беспощадный, а к тому же не глупый. Просто так, на понт его не возьмешь, а у нас кроме этого ничего нет. Никаких доказательств, никаких улик. А если бы и были, то заставить его расколоться и признаться в преступлении будет сложно.

– Что же делать?

– Самым идеальным вариантом было бы застукать его с поличными. Допустим в тот момент, когда он перезахоранивает тело Славика Комарова.

– Размечтался. Едем в театр, может быть там есть какие – то подвижки.

А в театре подвижки действительно были. Дело в том что вчера был отменен вечерний спетакль. И сорван он был по вине Сорокина, который на него не явился.

– Дома его нет! – Недоумевал Клавдий Шульга. – Мы и вчера вечером и сегодня утром за ним посылали. Бесполезно. Двери никто не открывает.

– Собщите в милицию. Дело может быть серьезным. Нужно вскрыть квартиру.

– Опять скандал вокруг театра! Не хотелось бы... Может Славик появится.

– Вероятнее всего ваш Славик уже никогда не появится.

– Не скажите так, вчера его видели в автобусе. Он ехал со своей девушкой.

– Это меняет дело. – Переглянулись мы с тестем. – А милицию все равно вызовите.Ситуаци может оказаться драматичной. – Уже на ходу крикнул я.

Занятия уже закончились и выловить Аню Силантьеву нам удалось только дома. Жила она в однокомнатной квартире вместе с матерью и братом, которых на наше счассье дома не оказалось. На нашу просьбу указать адрес по которому скрывается Славик она удивленно и намвно захлопала глазами.

– Откуда я знаю? Мне вообще ничего о нем неизвестно. Может он из города уехал, а может с ним что – то случилось.

– Ты его любишь? – Меняя тактику с чувством спросил я.

– Люблю, а что я могу сделать.

– Назвать нам его адрес. Ему грозит серьезная опасность. Человек причастный к смерти его родителей неожиданно вышел из под контроля и это может стоить Славику жизни. В твоих силах предотвратить преступление.

– Не знаю кого он боится больше, того человека или ментов.

– Поясни свою мысль. – Понимая, что лед тронулся заторопил её полковник.

– А что тут пояснять? Вы же полные профаны, если подозреваете Славика в убийстве собственных родителей. Вам бы только кого – нибудь засадить. А кого, для вас это уже не важно.

– Анна, твой Славик уже давно вне подозрения. На найденных молотках нет следов рпеступления, нет крови и волос. Теперь подозреваемый номер один, это тот самый человек, который ушел из под контроля и скрылся в неизвестном направлении. Ты понимаешь чем это грозит твоему парню? Преступник жесток и беспощаден и он сделает все возможное чтобы сидетель, которым вероятно является Славик, замолчал навсегда. Неужели ты этого не понимаешь?

– Понимаю, но он не велел мне ничего говорить. – Растерянно заерзала девица.

– Ты оказываешь ему медвежью услугу. Возможно в то самое время, когда тебя гложут сомнения, безжалостная рука убийцы заносит над ним нож. Атакуя её чувства заговорил я высоким штилем. – Потом ты этого себе не простишь всю жизнь.

– Боже мой, я и сама думаю. Вы на машине? Поехали, он на Чертовой стрелке, там у него шалаш, ну давайте же скорее.

Чертова стрелка представляла собой полукилометровую песчанную косу с беспорядочно нагроможденным топляком и чахлой растительностью. Зато буйно разросшиеся плавни почти полностью срывали её берега. В этих плавнях, в самом начале стрелки, мы спряитли машину и дальше отправились пешком, стараясь обходить открытые участки песка, на которых явственно виднелись следы волочения, что меня очень встревожило. Кажется мы, как всегда, опоздали.

Среди высушенных белесых бревен комаровский шалаш был едва различим. И только подойдя к нему вплотную и услышав сдавленнный стон мы поняли что у цели и приход наш как нельзя кстати. Отшвырнув бревна на входе ч первым ворвался внутрь. На песке, связанный по рукам и ногам извивался и корчился господин Сорокин. Зафиксированный клейкой лентой, изо рта у него торчал кляп. Это было так мило и неожиданно, что на несколько секунд я остолбенел. Стоял и молча смотрел как полковник отдирает липучку.

– Спасители! Вы мои спасители! – Едва только его ротовое отверстие было разблокированно. – Воскликнул актер. – Я перед вами в неоплатном долгу. Немедленно развяжите мне руки.

– Зачем же так спешить? Сначала мы должны узнать как вы здесь оказались.

– Этот щенок, Славик, вместе со своим дружком ещё вчера притащили меня сюда. Я сам не пойму зачем они это сделали. Он обвиняет меня в убийстве его родителея и требует с меня деньги. Умоляю вас, развяжите мне ноги и руки. Мне немедленно нужно в театр. Вчера из – за меня отменили спектакль.

– Не торопитесь, вчера это было вчера и его не уже воротишь, а вот сегодня нам с вами есть о чем поговорить. Значит говорите, что он обвинил вас в убийстве родителей? И что вы на это ответили?

– Что это полный абсурд и клевета.

– А кто побросил рядом с телом Нины Николаевны рабочий молоток Вячеслава?

– Он им грохнул свою мамашу, а по запарке его забыл. Отпустите меня.

– Ни за что! – Зло рассмеялся Ефимов. – Где Комаров?

– Не знаю, куда – то ушел. – Как – то слишком равнодушно отетил Актер. – Да вы не волнуйтесь, мы с ним сами разберемся.

– Сорокин я вас не понимаю, то вы просите вас от него защитить, а то говорите, что разберетесь сами?

– Сами и разберемся, уходите отсюда. – Наставив пистолет попросил нас Вячеслав. – Вы здесь не нужны. Я должен сделать все сам.

– Славик, а как же я? – Обиделась Анна.

– И ты уходи, нечего тебе на это смотреть.

– Помогите, товарищи, он хочет меня убить! – Жалобно завыл актер.

– Засохни, старый педераст! Пристрелю прямо сейчас, а вы уходите. Или нет, мало ли что со мной может случится. Надо чтобы кто – нибудь все знал. Рассказывай, подонок, немедленно рассказывай.

– Что ты, Славик, что ты?...Я же тебе сказал где все спрятано...

– Я кому говорю, немедленно рассказывай!!! – Наставляя пистолет заорал студент. – Или ты будешь говорить или твои мозги разлетятся как труха.

– Да, хорошо, только не убивай, мы же с тобой договорились. Да, это я прикончил его родителей. Знаете, я ведь больной человек. Болезнь у меня страшнее рака. Я болен клептоманией. Однажды я случайно обнаружил в комнате у Комаровых банку с золотом и унес её к себе. Не прошло и пяти минут как за ней явился Виктор и отобрал её назад, да при этом ещё и сильно меня побил. На следующий день я ему сказал, что если он не уступит мне половину, то я сейчас же заявлю в милицию. Умный бы человек на мои услови согласился, а он опять меня избил и стал шантажировать, заявив что знает кто утащил из билетной кассы деньги. Там и было – то меньше тысячи, но неприятности могли быть большими. Такое противостояние продолжалось неделю, пока я опять не забрал у него банку. Болезнь есть болезнь и ничего тут не поделаешь. Но он этого не понимал и вместо того чтобы сочувственно ко мне отнестись, отбил мне почку, да так, что я три дня мочился кровью. И тогда я сел писать сценарий. Он ещё не закончен, но я его обязательно допишу и дам вам почитать. По этому сценарию я и повесил Комарова во время заключительной сцены спектакля "На дне". Получилось эффектно и драматично. Публика была в восторге. Я стоял за кулисами и слышал реакцию зала. Красноречивым молчанием он аплодировал моему таланту режиссера и драматурга. Я был счастлив, а через день, мне пришлось убить и вдову, но не в подъезде как вы думаете, а в её комнате. В подъезд я оттащил её уже мертвую. Она вернулась на десять минут раньше обычного и застала меня в своей комнате с золотом в руках. Она все испортила. По моему замыслу Нина тоже должна была умереть на сцене. А так убийство получилось обыденным и невыразительным. Я её ударил когда она повернулась ко мне спиной. Ударил тоже молотком, но только другим. Он лежал у них на подоконнике. Она упала, но не умерла. Она меня умоляла пощадть её. Она молила: "Дядя Жора, пощадите, не убивайте меня, Мне ещё сына воспитывать, пощадите!" Но я был неумолим как рок. Перевернув еена живот, я со всей силы ударил ей по затылку! И...

Грохнул выстрел. Дернулась голова сумасшедшего актера и сам он послушно и мягко завалился у наших ног.

– Сикамбр! – Вздрогнул полковник. – Такую песню испортил, дурак.

КОНЕЦ.

18.06.99