355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Михаил Петров » Гончаров и труп актера » Текст книги (страница 8)
Гончаров и труп актера
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 07:57

Текст книги "Гончаров и труп актера"


Автор книги: Михаил Петров



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Ушел падлюга! – В бессильной злобе сплюнул Лопатин. – Не иначе что то задумал.

– Куда уж ему! Я вообще удивляюсь, как он дополз?

– Живучий как кошка, недаром и фамилия такая. Пойдем ка отсюда поскорее. Не нравится мне все это. Раненный шакал опасней здорового льва.

– Куда направимся? В поселок?

– Ни в коем случае. Попробуем выйти на дорогу в город. Это около пяти верст.

Весь остаток вечера, до наступления полной темноты, которая нас накрыла неожиданно и сразу, мы топали едва заметной тропинкой, а иногда и продирались через никем не тронутые таежные заросли. В конце концов, когда не стало видно соственного носа, выйдя на рохотную прогалину, Лопатин объявил привал.

– Все, еш твою клеш, дальше не пойдем, можно заблудиться.

– Если уже не заблудились. – Расягиваясь на теплой ещё траве заметил я.

– Не должны. Я до последней минуты следил за солнцем. Надо хворосту как – то набрать, да костер запалить. Все веселее будет.

– А как его в такой темноте найдешь?

– Каком к верху. Ладно сиди уж, болезный, сам управлюсь.

Вскоре веселые и злые языки пламени выхватили из кромешной темноты рыжую образину Лопатина, его драгоценную банку и сплошную стену тайги вокруг.

– Ну, что нам Кошкин положил в дорогу? – Роясь в прозрачном пакете спросил он сам себя. – Так; картошка, сало, хлеб и десяток яиц, четыре из которых расколоты. Все это хорошо, это пойдет, но зачем я прихватил целую банку меда? Да ещё двухлетровую. На кой черт он нам сдался? Выкинуть что ли?

– Положи пригодится. – Рачительно остановил я его. – Еще неизвестно куда мы идем может быть на Север, а до моря Лаптевых мы её уговорим.

– Типун тебе на язык. – Отставляя мед захрюкал он. – Картошка и яйца сырые. Будем печь или живьем захаваем?

– Яйца можно и так, но сырую картошку жрать не буду. – Наотрез отказался я.

– Я тоже, поэтому мы кинем её в золу костра и к утру она будет готова.

Выпив яйца мыперешли к салу. Теплое ираскисшее она скользило между пальцев щедро оставляя жир на носу и губах. В другое время от такого лакомства я отказался бы не задумываясь, но сейчас оно показалось мне удивительно вкусным и запашистым. Лопатин видимо тоже был голоден. Старательно вгрызаясь в студенистую, хрустящую массу он сосредоточенно смотрел на огонь.

– А все таки кто пришил Комаровых? – Задумчиво спросил он отправляя в рот последний кусок. – Если не Кошкин, значит кто – то из ваших. Ты знаешь кто?

– Если бы знал, то не сидел бы сейчас здесь, а раскручивал это дело у себя дома. – Вытирая руки о траву ответил я. – Не знаю я этого.

– Но как же. Помнится там, в доме Комаровых ты мне говорил, что есть множество версий. Я это хорошо помню. Выкладывай, чего уж тут...

– А тебе – то какая разница? Ты свое получил. Кошкина наказал, песок у него конфисковал. До конца жизни хватит, ещё и детям останется. Что же тебе ещё нужно?

– Ясности.

– Врешь ты все, Лопатин, заронилась у тебя нечистивая мыслишка, – а почему кто – то неизвестный будет проедать капитал, за который я тюрягой заплатил сполна? Мыслишка эта, пока ещё слабая и особенно не допекает, но ты себя хорошо знаешь, знаешь что пройдет какое – то время и спасу от неё не будет. Она, полностью овладев тобою изгложет сердце и помутит разум. И ничего другого тебе не останется, как вновь заняться поисками утраченного тельца. Остановись, Лопатин. Жизнь прекрасна, даже в наше паскудное и скотское время.

– Посмотрел бы ты, философ хренов, на ту распрекрасную жизнь на зоне. Да ладно, Чего там говорить... Скажи лучше, зачем ты шмонал у Комаровского соседа? Я все слышал. Не спроста, однако. Наверное ты его подозреваешь?

– И его подозреваю и ещё одного веселого мужика. Что из того?

– А вот что, парень. Возьмешь меня в долю. – Жестко отчеканил он.

– В какую к черту долю, ты что, совсем плохой?

– Пока я с тобой хороший, но если ты не перестанешь выдрючиваться стану плохим.

– Это что же угроза?

– Я никогда не угрожаю, я просто действую, но перед этим предупреждаю.

– Благодарю за звоночек.

– Не стоит, лучше подумай хорошенько над моим предложением и сделай правильный выбор, а то ведь ты отсюда можешь и не выйти. Закон тайга медведь хозяин. Спокойной ночи. Не вздумай убегать – себе дороже встанет. А если задумаешь нехорошее, то не надо. Сон у меня чуткий, а спросонья я нервный, могу не разобравшись полоснуть ножом. Вот так, братан Гончаров. Отдыхай.

– Ну не везение ли это? – Думал я ворочаясь на ставшей вдруг жесткой траве. Из огня да в полымя! Уж лучше бы он меня не выручал. От глупого Кошкина я бы и сам избавился. А от этого так просто мне не уйти. Мужик прожженый и тертый – перетертый, его на дурака не возьмешь. И что хуже всего, это то, что он знает где меня искать. Ну почему я такой невезучий?

С утра, как ни в чем не бывало, мы позавтракали и перекурив отправились в путь. Говорили мы мало и только о самом необходимом. К обеду нам удалось выйти на безлюдное полотно асфальта соеденяющего прииск с городом. После третьей попытки нам остановила лихая амазонка сидящая за рулем бензовоза. За умеренную плату она согласилась доставить нас до города. Оттуда наутро, уже рейсовым автобусом мы доехали до Иркутска. Все дорожные издержки, ввиду моей полной неплатежеспособности, взял на себя Лопатин. На автовокзале он всучил мне банку с медом, дал денег на такси и многозначительно сказав "До свидания!" скрылся в неизвестном направлении.

– Красив! – По достоинству оценив мой разбитый лоб только и сказала Милка. – Хорошо хоть прибыл в срок, а главное живой. Откуда мед?

– Один знакомый пасечник подарил. Кошкин называется.

– Врешь ты все, наверное украл, а тебя поймали и избили. Что – нибудь узнал?

– Ага, главбух Медведев пьет горькую собственного приготовления, чудный напиток. Пасечник Кошкин сам доит корову, но молока мне не предложил.

– Хватит трепатся, я тебя серьезно спрашиваю.

– Дай хоть дух перевести, с дороги помыться. А пока я моюсь принеси из кабака что – нибудь поесть, только не жирное.

– Лопай. – Показывая пальцем на курицу приказала она, когда я вышел из под душа. – Лопай и рассказывай.

– А что тут рассказывать. Тот самый Козел на которого я грешил не имет к убийству никакого отношения. Зря только деньги прокатали, Кстати, Милочка, получилось маленькое недоразумение, меня ограбили, отняли всю наличность и удостоверение.

– Осел! Это все что я могу сказать. – Фыркнула Милка и выдернула у меня тарелку с недоеденной дичью. – Ладно, поедешь по паспорту.

– Глупая ты женщина. Паспорт они тоже отняли. Потому и били.

– Это ты глуп как мул. Потому что я сегодня улечу домой, а ты останешся здесь куковать. Умник нашелся!

– Неужели ты меня бросишь и улетишь одна?

– А что мне прикажешь делать? Ждать когда кончатся деньги и меня с тобою вместе вышвырнут на улицы незнакомого города? Благодарю покорно, но на такие подвиги я не гожусь. Послал же бог муженька!

– Ну и лети к чертовой матери, лети, а я пойду скитаться по подвалам.

– Напугал, сиди в номере и никуда не уходи. Жди меня или моего звонка. – Резко вскочив, она схватила сумочку и пулей вылетела за дверь.

– Жди меня, как я ждала! – Передразнил я и скорчив рожу плюнул на дверь. – Подумешь, испугала! Лети, счастливого пути и перо тебе в задницу! А мы пока посетим бар. Твое отсутствие нужно использовать с толком. Сколько там у нас осталось от лопатинских денег? Немного, но на стакан водки хватит, или даже на бутылку, если купить в магазине.

Выбрав второй вариант, как наиболее результативный, я приобрел зелье и расположившись перед телевизором ударился в пьянство, с чувством закусывая сибирскую водку американской курицей.

Звонок раздался резко и неожиданно. Почему – то я его вовсе не ждал.

– Костя, немедленно иди сюда. – Тоном нетерпящим возражения заявила Милка.

– Куда?

– В милицию.

– Зачем? – Предвидя её очередную глупость вскричал я. – Какого черта?

– Я договорилась. Напишешь заявление и все будет нормально.

– Какое ещё заявление? – Понимая какую дурость она совершила устало спросил я.

– Заявление о том что тебя ограбили. Только на этом основании они могут выдать нам справку и тогда мы с тобой сегодня же улетим.

– Куда идти? – Лихорадочно подыскивая выход тянул я резину.

– Да здесь же, в гостинице на первом этаже, комната номер девять.

– Идиотка! – Бурчал я себе под нос спускаясь с седьмого этажа по лестнице. – Что прикажете мне писать в заявлении? О том что паспорт у меня конфисковал господин Кошкин, за которым я охотился и который утащил целую банку государственного золота? Красивое будет заявление, только после этого нас вряд ли отсюда выпустят в ближайшие десять дней. Заставь черта богу молиться, он и лоб разобьет.

– Что ты такое мелешь? – Заходя в комнату милицейского пункта, активно накинулся я на супругу. – Пошутил я , а ты людей в заблуждение вводишь. Товарищ капитан, не слушайте вы её. Совсем баба стала плохая. Все ей мерещится, по ночам видения. Никто меня не грабил, сам я паспорт потерял.

– Где?

– Да туточки, недалеко, вчера немного перебрал и вздумалось мне погуляти. Жара неимоверная, я пиджачок снял, через ручку перекинул и значит гуляю. Вот тогда я наверное его и обронил. Простите великодушно.

– Сами виноваты. Пишите заявление об утере.

– А это мы мигом, позвольте бумажку, большое мерси. Жена, ступай в номер и нам не мешай. – Вежливо присев на краешек стула я старательно и аккуратно написал заявление, а потом торжественно зачитал его капитану.

– Зайдете через два часа и получите разрешение на приобретение авиабилета. Да смотрите больше не пейте. В дороге вообще пить нельзя.

– А в бездорожье тем более! – Подняв указательный палец я изрек очередную мудрость, после чего с достоинством удалился оставив капитана в твердой уверенности, что справка мне нужна не на самолет, а как минимум в дурдом.

– Ты что, ненормальный? – Тихо и обиженно спросила супруга когда я поднялся в номер. – Я для тебя старалась, бегала, объясняла, а ты оскорбил меня прямо на людях. Нельзя так, Костя, мне очень обидно.

– Так ведь пошутил я...извини. – Науганный её кроткостью, я был совершенно сбит с толку. – Извини, я пошутил.

– Я знаю, но все равно обидно. Шутки у тебя обидные.

– Послушай, красавица, что – то ты слезливой стала, уж не беременна ли?

– Нет. И ты знаешь, что после того случая... – Заревела она в голос.

Пора была собирать вещи которые остались в приисковой гостинице.

Вылететь нам удалось только на следующий день, о чем мы сообщили папеньки телеграммой, так что к прибытию самолета нас уже поджидала его "Волга".

– Хорош! – Аналогично дочери оценил мою рожу полковник. – Вышибут тебе, Константин, когда – нибудь мозги. Садись, поехали. – Папа, невозможно вышибить то чего нет. Он умудрился оставить там свой паспорт.

– В который уже раз! – Выруливая на магистраль проворчал тесть. Учти, больше я за тебя хлопотать не буду. Однако перейдем к делу. Что у вас?

– У нас ничего, голый номер. Единственное что мне удалось узнать, это то что Комаров работал в артели съемщиком золота и в сговоре с четырьмя другими членами бригады систематически совершал кражи золотого песка из государственной казны. Это продолжалось на протяжении двух лет, до той самой минуты пока их не их попутал зам по сохранности и режиму, мойок КГБ и земляк нашего Рыжего.

– Что он о нем говорит?

– Майор о Рыжем, сиречь Сергее Лопатине, не говорит ничего, поскольку я его не видел, а вот Рыжий называет майора не иначе как дураком.

– Что? Он уже там? Ты встречался с ним? – Резко тормознул Ефимов.

– И не только встречался, мы даже вместе провели восхитительную ночь в дремучей тайге когда бежали с пасеки Козла. И никто иной как Лопатин спас меня от неминуемой смерти в его зловещих казематах.

– Да ты, я вижу, точнехонько в их гнездо угодил!

– Да, но дело не продвинулось ни на йоту. Могу ещё добавить то, что четверо подельников из банды Климова за свои художества получили по семь лет, а он с мешком золота остался на свободе.

– Что, неужели откупился?

– Нет, тут дело другое. Его из этой проруби выпихнули сами собратья, для того чтобы после отсидки иметь крепкую материальную базу и не думать о хлебе насущном. Климова они определили на роль казначея, доверили общак и взяв всю вину на себя, освободили его от ответственности. Дали, что называется, карт – бланш. Он это принял буквально и когда прослышал про амнистию начал затравленно бегать по городам и весям, словно крыса скрываясь от своих кредиторов.

– Но они наступали ему на пятки и в конце концов один из них наступил. Так?

– Не так. Из всей их бригады, из пяти человек, вживых осталось только двое, Рыжий и Козел, Лопатин и Кошкин. То что Лопатин явился к шапошному разбору мы знаем, а то что Кошкин тоже тут не при чем, мы узнали с Лопатиным совсем недавно.

– У него, что же, стопроцентное алиби?

– Ага, весом в полтора килограмма. Как выяснилось только сейчас, он втайне от своей братвы переворовывал у них золотишко и складировал в укромной норке. Лопатин на него за это обиделся и побил.

– Ясненько. Значит ещё одного подозреваемого можно сбросить со счетов?

– Можно. – Уверенно ответил я.

– И тогда у нас остается только двое из известных нам лиц. Сорокин и Климов.

– Выходит что так. Пацан не объявился?

– Нет, этим я интересуюсь каждый день. Как сквозь землю провалился.

– Или в эту землю его закопали. Вас устраивает мой устный отчет за командировку, или мне преставить его в письменном виде?

– Устраивает, – хмыкнул полковник.

– Тогда расскажите чем занимались вы?

– Я тоже даром время не терял. Выметайся, приехали. – Остановившись у подъезда приказал тесть. – Дома расскажу. У меня событий не меньше чем у вас. Мила, отгони машину и купи хлеба, он ещё позавчера кончился.

– Начну по порядку. – Беспардонно вытаскивая из моего тайника бутылку начал он. – На следующий день после вашего отъезда, как ты и надеялся, объявился Климов. Слава Богу мадам Дорофеева, что – то поняла и вошла в разум. Она все сделала согласно инструкции и записала разговор на пленку. Копию я снял, паузы во время их перемещения от телефона к телефону убрал и ты можешь её послушать. – Щелкнув кнопками Ефимов нашел начало и подвинул ко мне диктофон.

– Кто это? – Тревожно спросила, почти закричала Дорофеева. – Говорите громче, я вас очень плохо слышу. Кто это?

– Старых друзей надо узнавать. – Крякнул знакомый хриплый голос.

– Боже мой, это вы?! Где мой муж, почему его до сих пор нет? Так не честно. Я же вам за него заплатила. Немедленно верните моего мужа!

– А очень хочется? – паскудненько поинтересовался абонент.

– Конечно, очень хочется! – Всхлипнула Дорофеева, видимо имея ввиду утраченные тысячи. – Почему вы его не отдаете, ведь я сделала так как вы сказали.

– А мы тебе неправильно сказали. Просчитались мы малость. Очень много накладных расходов получилось. Твой козленок много жрет. Отбой.

– Аппетит у твоего козленка зверский, скоро он нас совсем объест.

– Отпустите мужа, негодяи!

– А ты не хами, а то пришлем тебе, бабушке – старушки рожки да ножки. Шибко горевать будешь. Плакать и вспоминать о былом счастье.

– Что вы от меня хотите?

– Мы от тебя ничего, а ты, хочешь получить своего сладкого?

– Да вы надо мной просто издеваетесь.

– Нет, на этот раз говорю по серьезному. Гони ещё сто штук и твой козлик к тебе прискачет. Уже на следующий день он будет греть свои роги в твоей кроватке.

– Вы сошли с ума. Нет у меня таких денег. – В голос заревела Светлана Юрьевна.Я вам последнее отдала. У меня больше ничего нет.

– Врешь. Или продай свои цацки. – Заботливо посоветовал хрипатый.

– А вы опять меня обманете! – Словно борясь с сомнениями предположила Дорофеева.

– Нет, говорю же тебе, на этот раз все будет по честному, без дураков.

– Врете вы все! Наверное Жека уже мертвый.

– Сейчас убедишься. Отбой.

– Светлячок, родная моя, ты видишь как все сложилось. – Жалобно запел Климов. – Они требуют ещё денег, а денег у тебя нет. Больше мы с тобой никогда не встретимся. Это мой последний звонок. Прощай любимая.

– Прощай Жека! – Сквозь рыдания воскликнула Светлячок. – Будь мужчиной и знай, что я тебя любила больше жизни. Прощай! – Понял, что выдает? Заржал Ефимов.

– Подожди. Ты что?.. – Ошарашенный таким поворотом обалдел Климов. Они же меня убьют! Убьют твоего Жеку! Как ты сможешь жить дальше?

– Не знаю, но у меня нет денег. Давай я напишу заявление в милицию и обо всем им расскажу. Они обязательно помогут.

– Ускорить мою смерть. Светлячок, если ты меня любишь – не делай этого.

– Хорошо, мой маленький. Но как же тебе помочь? Они же опять нас обманут.

– Нет, моя золотая. Теперь все будет по правде. Сразу после того как получат деньги, они отсюда уедут. Помоги мне в последний раз, а денги я верну, ты же знаешь у меня на счету они есть.

– Но мне понадобится не меньше недели, чтобы собрать такую сумму.

– Хорошо, они через неделю тебе позвонят.

– Горе ты мое. Жду тебя не дождусь. Будь мужчиной.

– Ну, что ты скажешь? – Выключая магнитофон победно спросил Ефимов. Подменили бабу, да и только, куда девалась её влюбленность? Говорила четко, умно и по существу. Вот что значит потерять триста тысяч. Тут враз поумнеешь.

– Надо думать. – Откусывая яблоко согласился я. – А когда истекает отпущенная ей неделя? Завтра что ли?

– Именно так, завтра надо ждать его очередных указаний. Приехал ты вовремя, но если мы его опять упустим, то нам несдобровать. Деньги Дорофеева уже приготовила, но я думаю, что на этот раз мы обойдемся муляжами, их я тоже приготовил.

– Там посмотрим. Еще неизвестно какой он шар выкатит нам на этот раз. Это все ваши новости? Однако не густо.

– Много ты понимаешь. А кроме того я выяснил массу интересных вещей. Все вынюхивал самолично. Самолично отвез его рыболовные снасти к экспертам, но к сожалению его отпечатков не обнаружено.

– Их и не могло там быть. Кажется я вам говорил, что руки он перебинтовал. Откуда же взяться отпечаткам? Да и зачем они нам?

– То есть как это зачем? Чтобы доказать его виновность.

– Не представляю как. Прежде всего нам надо доказать, что калека и Климов одно и то же лицо, а сделать это будет очень сложно даже если нам удасться его заарканить. Надежды на ваши снимки невелики. Он там в гриме и при бороде. Вряд ли кто – то с уверенностью сможет их идентифицировать. По крайней мере я, находясь от него в метре не заметил, что борода у него накладная.

– А вот тут ты не прав. Доказать мы кое что можем, кое что я откопал и на этот счет. Я нашел настоящего калеку. Выпей, а то потом не сможешь.

– Какого ещё калеку? – Выполнив приказание старшего по званию спросил я.

– Александра Ивановича Глушкова, настоящего владельца инвалидного запорожца.

– Это уже кое что, – поощрительно кивнул я головой, – и как вам это удалось?

– Мне пришлось начать повальную проверку всех зеленых инвалидных запорожцев и на мое счастье четвертым по списку оказался Глушков. Мужик ом он оказался словоохотливым. Темнить не стал, да и темнить – то ему не было необходимости. Ничего криминального в его действиях я не усмотрел. В субботу с утра к нему в гараж заглянул мужик и полушутя попросил его одолжить на время "Запорожец". По описанию он очень походил на Климова. Болевший с похмелья Глушков, тоже шутя ему ответил. – Ставь пузырь и катайся хоть до вечера. К его великому удивлению, Климов тут же вытащил из сумки водку и вполне серьезно, в обмен попросил ключи. Глушков пошел на попятный, возразив что его "ласточка" стоит куда как больше. Тогда Климов вытащил десять тысяч и вручил их в качестве залога. Потом сел в машину и уехал. А вернулся он, как они и договаривались, под вечер, то есть после того как натянул тебе нос. Теперь характерные детали. Инвалидная тележка, на которой по пристани рассекал Климов является собственностью Глушкова. Он постоянно берет её на рыбалку. Рыболовные снасти и грязная одежда, которую напялил Климов, также принадлежат ему. Но самое интересное впереди, ты сейчас обхохочешься. Глушков всегда рыбалит с тех самых мостков! Каково?!

– То есть Климов не стал утруждать себя написанием нового сценария, а просто воспользовался хроникой одного дня из жизни Александра Ивановича Глушкова, причем с использованием его имущества. Ничего не скажешь, личность неординарная. Значит он подтвердит факт передачи его драндулета в руки Евгения Николаевича?

– Именно. Но это ещё не все, что мне удалось сделать. Я нашел ту самую"Газель" на которой увезли Климова от кафе "Приют пилигрима".

– Папаша, да вы же гений сыска. Как вам удалось её отыскать?

– Так же как и "Запорожец", только совсем наоборот. Я поехал в фирму "Белайн" и там узнал куда и на какие машины они цепляли свои ярлыки, а дальше был вопрос техники. Машина принадлежит экспериментальному заводу. Уже под вечер, я со своими парнями её накрыл и тепло поговорил с водителем. К сожалению на том все и закончилось. Трифонов показывает, что в тот день его остановили двое и попросили отвезти их товарища до дома. Он вроде как сильно перебрал к кафе "Приют пилигрима" и сам шагать не могет. За приличную плату парень согласился, загрузил Климова и повез всю компанию по указанному адресу. Только не проехав и половину пути они потребовали остановить машину, раслатились и вышли. Больше он ничего не знает. Похоже что парень не врет.

– Да, но нам от этого не легче. Вообще ваша информация нам ничего не дает, она только подтверждает, то о чем мы уже догадывались.

– Найди новую. – Обиделся тесть, забрал бутылку и удалился в кабинет.

Воскресенье для нас наступило в семь часов, когда возбужденная мадам Дорофеева пожелала нам доброго утра и приказала немедленно быть.

– Начинается! – Почесав мохнатую грудь, недовольно зевнул тесть. – Как пережить этот день. Что будет если он опять обведет нас вокруг палца? Даже думать страшно.

– Не обведет, я сегодня ночью ему отличный нежданчик придумал.

– Ты всегда так говоришь, а на деле вон что получается.

– Придумайте лучше. – Равнодушно ответил я и первым занял ванну.

По пути следования я заехал в общежитие к Джамиле и в двух словах обрисовав ситуацию попросил быть наготове.

На этот раз раз, хрипатый позвонил когда не было ещё девяти и немного похамив перешел к сути проблемы.

– Короче, Дорофеева, долго говорить я не буду. Ты бабки наскребла?

– Да, но сколько можно?..

– Сколько нужно, столько и можно. Сегодня никаких посыльных, привезешь деньги сама. И чтоб никаких сопровождающих с тобой не было. Поняла?

– Поняла, я приеду со своим шофером.

– Никаких шоферов, дойдешь пешком.

– Но куда? Это наверное далеко? Как же я пешком...

– Ножками, ножками. Это не дальше чем до Луны. Только смотри чтоб была одна. Я буду издали за тобой наблюдать, и если что – то заподозрю, то ты своего козла больше не увидишь, ты хорошо меня поняла?

– Хорошо – то хорошо, а вдруг вы меня опять обманите?

– Не обманем. Слушай внимательно. Через полтора часа, а значит в десять часов и тридцать минут ты должна пешком прийти к обелиску на Центральной площади. Там где кладут цветы положишь пакет с деньгами, а сверху прикроешь букетом и пешком, одна, вернешся домой.

– Нет, я так не могу, вы меня опять обманете. Давайте баш на баш. Я вам отдаю деньги, а вы мне Евгения Николаевича. По другому не будет.

– Отбой, перезвоню.

– Жулики совещаются! – Удоволетворенно отметил Ефимов. – До чего они договорятся?

– Да черт бы их знал, я вот что думаю, почему он рискует во второй раз? Или он настолько уверен в себе и в нашей глупости, что не боится прокола, или его обуял азарт напополам с жадностью? И место – то он выбрал небезопасное. Правда в воскресенье в десять тридцать там никого нет, но все таки...

– Ладно. – Чрез пять минут согласился хрипатый. – Пусть будет по твоему. Мы здорово рискуем, но и твой козленок будет идти под стволом. В куртке у меня будет пушка, а палец на спусковом крючке. Если я замечу тараканье шуршанье, то прострелю ему хребтину. А если все нормально, то я забираю твой гостинчик вместе с вами. Мы садимся в машину и выезжаем из города. Когда мы увидим, что за нами погони нет, то сразу вас высаживаем. Все, в десять тридцать ты должна быть на месте.

– Что – то не нравится мне все это. – После некоторой паузы признался я. – Он затевает какую – то игру. Причем смог перестроиться за пять минут и принять новые условие. Ну и жучара. Ладно, времени у нас мало, собирайтесь, а я должен ещё кое куда заехать.

– Подожди, мы так и не решили. Что положить в пакет, деньги или муляжи?

– Если бы я знал, что он говорит правду, то лучше было бы положить деньги, но поскольку он будет играть в темную и неизвестно какой колодой, то кладите куклы. А дальше делайте так как он сказал. Светлана Юревна пусть идет пешком. Остальное по обстоятельствам. Решать будем на месте. Своих орлов расставьте не ближе чем на сто метров. И да поможет нам Бог!

Джамиля была собрана и готова. Увидев её такой, я чуть не лишился дара речи.

– А что, разве плохо? – Явно довольная собой усмехнулась она. – Очень даже!

– Ну Жанка, ну оторва! Отлично! На Центральной площади, прямо у обелиска в десять тридцать, но ты должна быть там уже через двадцать минут. Подвозить я тебя не буду, это опасно. Добирайся сама. Пакет, за которым он прийдет будет накрыт цветами. Да ты сама увидешь, только учти, он будет вооружен.

– Не переживайте, Константин Иванович, у меня между ног тоже кое что имеется.

– Бог в помочь!

– Аллах акбар!

Мащину я загнал в жилой двор, расположенный в двухстах метрах от площади и воружившись биноклем приготовился наблюдать.

Первое действующее лицо, которое появилось у обелиска была Джамиля. Гордо выпятив свое изобретение, огромный беременный живот, она неулюже села на скамейку и вытащив клубок шерсти принялась за вязание. Изредка отвлекаясь от своей работы, она запускала руку в сумку и бросала корм голубям. Не знаю как Климову, но мне её поведение нравилось и не вызывало ни малейшего подозрения.

Через некоторое время к обелиску прихромала старушенция и я насторожился, стараясь через окуляры, в старухиных морщинах разлядеть Климова. Но нет, её впалый, беззубый рот вскоре рассеял мои подозрения. Так не загримируешся.

Ровно в десять тридцать напряженно и нервно на площадь вышла мадам Дорофеева. Деревянной походкой она пересекла гранитные плиты и возложив цветы у обелиска уселась напротив Джамили.

– Сейчас начнется! – Подумал я и на всякий случай врубил двигатель. В таком же накаленном состоянии пребывала и Дорофеева. Только Джамиля оставалась спкойной, сосредоточенно и делово она плела свои петли, да кормила птиц. Время текло и напряжение возрастало. Стрелки приближались к одиннадцати, а букет оставался нетронутым. Неожиданно перед обелиском остановился свадебный кортеж из трех машин и я понял что вновь одурачен. Молодые вшли фотографироваться, а я не знал, что делать, то ли бежать туда и все испортить, то ли ждать когда кортеж тронется дальше и я могу незаметно сесть им на хвост. Опять Климов посадил нас голой задницей в снег! сейчас он заберет паке с куклами и поймет что мы его водим. И все, больше мы не увидим его никогда. Единственная наденжда на Джамилю. Справится ли?

Каково же было мое удивление, когда отъехавшая свадьба открыла мне ничем не потревоженную картинку. Так же напряженно сидела Дорофеева, так же увлеченно вязала Джамиля и что самое поразительное, букет был не тронут. А стрелки показывали одиннадцать двадцать. Когда они подошли к двенадцати, до меня наконец дошло. Наконец – то я понял почему Климов так хотел, чтобы деньги принесла исключительно мадам Дорофеева. Громко матерясь я вылетел на площадь, прямо к обелиску и распахнув дверцу заорал.

– Садись, поехали. Дождались, мать твою так!

– Как же, вы что? – Закудахтала Дорофеева. – Они ещё не пришли.

– Они уже ушли! Садись! Какой же я осел!

– Что случилось?

– Сейчас увидим. Джамиля, быстро в машину. Скидывай живот, зря старалась обул он нас как самых дешевых фраеров! Держись, бабоньки!

Он даже не удосужился её закрыть. Дверь в квартиру Дорофеевой оказалась не заперта. С воплем "Ограбили" Светлячок влетела в свое жилище, а следом вошли и мы. Видимых следов грабежа не было. Оно и понятно, зачем Климову надрываться, тащить шестипудовый холодильник стоимостью в десять тысяч, когда маленькая шкатулка с драгоценностями стоит в десять раз больше.

– А – а – а! – Раненым зверем из спальни заорала Светлячок, а секундой позже послышался звук упавшего тела и новый ещё более дикий вопль.

Кинувшись на крик мы застали её лежащей на полу перед вскрытым миниатюрным сейфом. Вырванные клоки рыжих волос торчали у неё между пальцев.

– Все! Все унесли – и – и, сволочи – и – и, что ж мне теперь делати и – и... – Стукаясь лбом об пол отчаянно выла бедная женщина. – Все унесли, ничего не оставили, ни макового зернышка, по миру меня пустили. Голую по миру! За что ж мне такое наказание, Боженька милосердный, за что? За любовь мою бескорыстную?

– К бабкам. – Тихо и цинично уточнила Джамиля. – Что с ней делать то? Не ровен час тронется баба, слетит с катушек. Может в ванну её, под холодный душ? Остынет немного, глядишь и отпустит.

– Делай как знаешь, она у меня уже в печонках сидит. Действуй, я тебя на кухне подожду. И еще, дай ей каких – нибудь капелек. Валидола или ещё чего... К приезду Ефимова она немного пришла в себя, но все равно в глазах нет – нет, да проскакивало безумие и это было страшновато. Стараясь на неё не смотреть, я в двух словах рассказал полковнику о том что произошло.

– Сикамбр! А много денег – то унесли? – Сурово спросил он.

– Двадцать тысяч долларов, сто тысяч рублей и на столько же драгоценностей. – Ответила Дорофеева и неожиданно рассмеявшись запела.

– Двадцать тысяч рублей, ты о них не жалей, ты вина мне налей, двадцать тысяч рублей! Мальчики, пойдемте танцевать! Я танцевать хочу!

– Хана котенку! Крыша поехала. – Поставила авторитетный диагноз Джамиля. – Надо психушку вызывать.

– Да может обойдется? – С сомнением прогудел тесть. – Туда только попади, оттуда хрен выберешся. Может ей водки налить?

– Это нужно было делать с самого начала, – возразила Джамиля, – а теперь от водки пользы ей никакой не будет, может даже наоборот. Вызываем скорую.

Препоручив Светлану Юрьевну людям в белых халатах, мы заперли двери и забросив киргизку в общежитие поехали домой.

– Отойдет ли? – Уже вечером спросил полковник.

– Будем надеятся. – Сразу понимая о ком он ведет речь отозвался я.

– Мы здорово перед ней виноваты.

– Да, я это знаю. Но чем мы можем ей теперь помочь?

– Найти этого гаденыша. Это будет для неё лучшим лекарством.

– Не по зубам он нам, Алексей Николаевич, он играет точно и в то же время абстрактно, а это трудно проследить и вычислить.

– Как бы он не играл, а ошибки все равно найдутся, надо только их найти.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю