Текст книги "Гончаров и труп актера"

Автор книги: Михаил Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– А это мы их быстро согреем. – Оживился я и вытащил деньги. – Только сам я пойти не смогу, там недалеко мой шеф крутиться. Увидит – никакие памперсы не помогут

– Молодой человек, не извольте беспокоиться, все будет как в лучших домах Парижу. Пока займите себя журнальчиками. Телевизор, пардон, не работает.

– А я терпеть его не могу. Но вы поскорее, мне через час нужно быть на месте.

Только за сумашедшим стариком захлопнуться дверь, я встал прислушиваясь. Через короткое время мне показалось, что дверь соседней комнаты приоткрылась и кто – то на цыпочках приближается сюда. Не мешкая ни секунды я юркнул под низко свисающую скатерть и затаив дыханье притаился ожидая дальнейшего витка событий.

Прошло не меньше двух минут прежде чем дверь отворилась и в комнату вошли ноги обутые в белые красовки. Немного постояв у входа ноги двинулись к шифоньеру. Открылась дверца и начался банальный шмон. Больше скрываться не имело смысла. Изловчившись я протянул руку и схватив голень воришки заорал.

– Стоять! Ни с места. – Я мог этого не говорить, потому что рыжий анемичный парень в очках, без признаков жизни, послушно улегся на пол. Ну почему же мне так не везет? Сам себе нашел работу. Не имела баба хлопоты. Что теперь прикажете делать с этим обморочным ппидурком? Дождаться когда сюда явиться Сорокин и все ему рассказать? Нет, это не в моих правилах.

Взявшись за ноги я потащил пацана в его комнату и там подручными средствами, водой и пощечинами привел его в чувство. Приоткрыв мутные глаза он несколько секунд непонимающе смотрел на меня, покуда я не встряхнул его за шиворот.

– Вы кто? – Видимо все вспомнив, резко вскочив, спросил он.

– Дед Пихто. – Ухватив его за ухо представился я.

– Отпустите, бо – о – ольно. – Мышью запищал он

– А будет ещё больнее.

– Что вы тут делаете?

– Лучше скажи, что ты делал в комнате Сорокина?

– Я там не был. – Найдя нужную линию поведения танком попер он.

– Что ты говоришь, мой маленький. Не я ли на своем горбу тебя оттуда притащил?

– Ничего не знаю. Немедленно отсюда уходите.

– Сначала ответь, зачем ты рылся в шкафу у соседа?

– Я нигде не рылся.

– А вот это ты зря, я ведь тебя сфотографировал и деваться тебе некуда.

– Я ничего не помню, я лунатик.

– В этом разберуться врачи, но я не думаю чтобы твое желание совпало с их диагнозом. Попался ты парень. Лучше колись по хорошему.

– Оставьте меня в покое. У меня несчастье...Сегодня похороны.

– Ну и шкура же ты пакостная! – Отпустив пацана, уже у выхода я пообещал. – Только ты не думай, что тебе все это сойдет просто так. Еще встретимся.

Вскоре счастливый корифей сцены приволок бутылку. Но к великому его удивлению, сославшись на головную боль и неотложные дела, я откланялся и покинул этот маленький филиал сумасшедшего дома.

– Ну вот, Константин Иванович, – подумал я присаживаясь на садовую скамейку парка, – ларчик – то просто открывался, а вы говорили...

– Погодите, Господин Гончаров, все у вас вначале просто, а потом от вашей простоты ушы в трубочку заворачиваются. Подумайте, а не дурак ли вы?

– А чего тут думать – то? Ясно дело, пацан наркоман и ворюга. И знаешь ты об этом не с чьих – то слов и третьих уст, а сам был свидетелем. Неприязненное к нему отношение со стороны старого актера вполне оправдано и объяснимо. Тебе бы тоже не понравился беспардонный шмон в вашем доме, равно как и перманентные скандалы за стеной.

– Так – то оно так, я все понимаю. Воровство, уличный и квартирный грабеж, разбой наконец, но только как он мог лишить жизни своих дорогих предков?

– А то ты не знаешь как. Примеров тому предостаточно.

– Все таки не верится и прежде чем вынести окончательный вердикт вам не мешает переговорить с его преподователями, однокашниками и театральным начальством. Это тем более полезно, что попутно можно выяснить, где в момент смерти Родителей находился их сын. Такой пустячек со счетов сбрасывать не следует.

– Полностью с тобой согласен, а поскольку театральному начальству сегодня не до тебя, то начинать следует с института.

Только после обеда мне удалось отловить тройку оболтусов c физико математического факультета из группы Вячеслава. Вольготно расположившись на лужайке за стадионом светлые умы будущих инженеров принялись бессовестно дуть пиво, мало заботясь о репутации Альма – Матер. Справедливо решив, что купленных ими запасов будет недостаточно я приобрел ещё десять бутылок и ненавязчиво расположился в пяти метрах от них надеясь хоть краем уха услышать какую – либо интересную для меня иннформацию. Однако темы поднимаемые ими на протяжении получаса меня совершенно не тррогали. В основном разговор касался какого – то уж через чур ретивого преподователя мздоимца, к которому без "штуки" являться на экзамен просто бессмысленно и даже глупо.

– Санек, ты прикинь, – вдалбливал сомневающемуся студиозу его более опытный товарищ, – этот козел ещё зимой трюхал на "копейке", а теперь он на чем рссекает?

– А теперь он на новенькой "десятке" в лесу твою Вику оттягивает. Подтверждая слова собрата заключил их третий, самый опытный товарищ.

– А ты что, за ноги их держал? – Вступился за честь сомнительной подруги недоверчивый Санек. – За такие слова, Митяй, можно и в нюх получить.

– Да ради, Бога, я молчу. – Пошел на попятную Митяй. – По кайфу тебе роги носить, ну и носи на здоровье. Акоп, я не прав?

– Конечно прав, – с сожалением откидывая пустую бутылку согласился Акоп, – он с нашего курса не только Вику окучивает, он и Светку и Галку сношает.

Так плавно переведя раговор в интимную плоскость студенты прикончили пенистый нектар и досадливо глядя на издохшую тару закурили.

– Да, обнаглел, козел. – После некоторого раздумья заключил Санек. Мужики, давай его по крупному накажем.

– А как ты его накажешь? – Лениво спросил Акоп. – Он хитрый бес, знает что сало кушает, всегда на стреме держится.

– Можно тачку у него угнать и в овраг столкнуть. – Неуверенно предложил Митяй.

– Как же, угонишь ты у него тачку. Он даже во время лекций с неё глаз не спускает. – Уже делово и прагматично возразил Акоп. – Вот если запалить ее...Ты, пацаны, а что этот хмырь тут делает? – Взглянув на меня вдруг насторожился он.

– А хрен его знает, – безразлично ответил Санек, – он давно здесь торчит, пивко сосает, во проглот – то, неужели все сам вылакает?

– Нет, с вами поделюсь. – Заносчиво отреагировал я. – Для вас покупал!

– А ты нам не хами, гнилой мухомор. – Пошел в атаку Митяй. – А то сейчас лишившись пива преобретешь черепно мозговую травму. Мужики, давайте ему настучим.

– Вот, вот. – Полулежа на спине усмехнулся я. – Чуть что, сразу же мужики. Одному – то тебе не в жилу, кишка тонка и задница потеет.

– Не, пацаны, вы как хотите, а он меня достал. – вскочив с колен парень в предвкушении приятных минут с удовольствием и до хруста потянулся. – Сейчас я этому козлу роги по отшибаю. Смотрите внимательно и не говорите потом, что не видели!

– Осторожнее, Митяй, не забей его до смерти.

– А это уж как получится. – Сурово улыбнувшись и небрежно перекатывая мышцами, дурачок подошел ко мне. – Вставай, что ли, пролетариат долбанный.

– И не подумаю, интеллигент вшивый.

– Тогда я тебя так запинаю. – Парень прищурился прикидывая с какой части моего тела ему будет удобнее начинать. Когда он напрягся и для разгона немного отошел собираясь отбить мою почку, я левой ногой зацепил его пятку, а правой с удовольствием ударил по колену.

Голос у Митяя оказался громкий и визгливый. Этот вопль буквально шокировал мирную стаю ворон, что неспешно прогуливалась по футбольному полю. Внося свой протест с громким карканьем они поднялись в воздух, а меня собирались бить товарищи поверженного Митяя. Многозначительно переглядываясь они начали обходить меня с флангов, расчитывая одновременно нанести удар с двух сторон. Немного озадаченные моей полной безразличностью, согнувшись, в раскорячку они молчаливо сужали круг.

– Эй, мужик, ты чего молчишь? – Когда до меня оставалось не более полутора метров первым не выдержал Санек.

– А о чем мне с вами, идиотами говорить?

– Сейчас бошку отшибать будем. – Осторожно пообещал Акоп.

– Ну – ну, валяйте – уляжетесь рядом с дружком.

– Что, крутой, да? – Переходя на привычный жаргон запрыгал Санек.

– Как видишь, ты лучше посмотри, не сломал ли я ему сустав.

– Если сломал, то тебе, мужик, хана. – Направляясь к воющему другу пообещал Санек. – У него предок в органах трудится, он из тебя сделает творожную массу.

– Маленькие вы сучата, как шкодить – вы первые, а как ответ держать, так к папеньке бежите. Смотреть на вас тошно. Что там у него?

– Не знаю, – развел руками Акоп, – вроде ничего не видно, а орет.

– Ну и ладно, поорет, да перестанет, не обращайте внимания. Берите пиво.

– Да пошел бы ты со своим пивом. – Взвизгнул Санек. – Человека ведь покалечил.

– А вы бы хотели чтоб он покалечил меня?

– Ничего мы не хотели, мы спокойно сидели, никого не трогали, ты первый начал.

– Ну вы и наглецы каких свет не видел.

– Да ладно, хватит вам, все хороши. – Благоразумно пошел на мировую Акоп. – Забудим и похороним. Митяй, перестань пускать сопли, сустав целый и работает нормально. Сам виноват, всегда первый прыгаешь, будет тебе урок.

В два часа дня мы мы открыли по первой бутылки и выпили за дружбу, а к трем часам я уже знал многое о преподавательском составе политехнического института.

– А ты сам – то, мужик, кем будешь? – Наконец мне задали вопрос которого я давно ожидал и к которому приготовился заранее.

– А я, парни, председатель местного комите нашего театра и оказался здесь совсем не случайно. Хочу поговорить с вами относительно Славы Комарова. Вы знаете, что у него случилось большое несчастье?

– Само собой. – Утвердительно кивнул Акоп. – Папанька вздернулся, а маманю в подъезде замочили. Невезуха у пацана, это мы понимаем.

– Да, сейчас ему трудно. – Осторожно попробовал я почву. – С его – то характером.

– А что характер? – Удивился Санек. – Нормальный характер и пацан нормальный.

– А в театре он чистый скандалист. – Тоже удивившись возразил я. – И с родителями не ладил, постоянно с ними скандалил, принародно требовал деньги.

– Да, с предками у него была напряженка, мы в курсе, он нам рассказывал. – Задумчиво согласился Санек. – Так оно и есть, так и должно быть. В какой семье, где нет денег – нет скандалов. От нищеты это все. У нас тоже не очень разгуляешься, но пару червонцев батя мне на завтрак отстегивает, а у него и этого не было.

– А я вообще удивляюсь, как они его тянули? – Вмешался до этого молчавший Митяй. – Тут на одни преподавательские поборы больше штуки положи – не греши. Это неофициально и без экзаменов, а если все на круг посчитать, то всей зарплаты его предков не хватит. Где они только деньги на него брали, вроде не воровали, с лотков не торговали, не понятно.

– Да, наши препы совсем взбесились, скоро с живых с нас шкуры снимать будут.Невесело поддержал Акоп. – Соревнуются они промеж собой что ли? Михайло Ломоносов в лаптях в город пришел и выучился. Да сейчас бы его дальше сортира не пропустили. Полный беспредел.

– Ну, Слава – то у нас подрабатывает, как никак, а шесть сотен имеет. – Возвращая разговор к заинтересовавшей меня теме похвастался я.

– Ха – ха и ещё раз ха – ха, а вы знаете сколько нужно чтобы пообедать в нашей, так называемой, студенческой обжорке? – Возмутился Санек. – Так вот, без червонца там и делать нечего. А кушать – то хочется, организм наш молодой требует, чтоб он сдох, а пойдешь у него на поводу, то и все двадцать оставишь.

– Тогда откуда же вы на наркоту бабки берете? – Устав ходить вокруг да около в лоб спросил я. – Не на паперти же собираете?

– А кто вам сказал, что мы наркотой балуемся? – Сразу посуровел Санек. – Вы так никому не говорите. За такие слова можно и в лоб получить.

– Ой, парни, только не надо ля – ля, как будто я сам студентом не был. Знаю все прекрасно. Правда в наше время этим меньше баловались, но все равно бывало. Что я, по вашему не вижу, каким Славка приходит на работу?

– Ну и смотри себе на здоровье, а мы – то причем? – Сразу засобирались студенты. – У Славки и спрашивай, председатель месткома, мент недорезанный.

– Что, засуетились! – Зло рассмеялся я. – Очко не железное? Жидкий вы народ.

– Чего ты к нам докапался? – Наливаясь бессильной злобой побелел Митяй. – Сидишь себе и сиди! А если уж хочешь знать, то наркоту мы почти не употребляем, бывает, но редко, а Славка и подавно.

Не оборачиваясь они ушли оставив меня в некотором замешательстве. Кому верить? Господину Сорокину или студентам? Правильнее было бы верить Сорокину, но что – то мне подсказывало, что парни не лгут. Значит врет Жорж Александрович. Зачем? Какую цель он может преследовать? Самое большее что он может этим добиться, так это выселить пацана из квартиры. Опять таки зачем? Всю секцию ему все равно не дадут, а завтра же подселят новых соседей. Не понятно. А может он врет в силу привычки? Просто ему вести себя иначе не позволяет склочный стариковский характер.

Но с другой стороны все говорит о том, что Вячеслав постоянно нуждался в деньгах. Об этом прямо сказали его однокашники, да и неудачная его попытка сегодняшней кражи, хоть и косвенно, но говорит о том же самом. Что он за тип? Об этом так сразу не скажешь. За те несколько минут, что мне довелось с ним общаться впечатление он произвел не совсем приятное. Но это только эмоции, а на них далеко не уедешь. Нужно искать что – то посущественнее и видимо без посещения театра мне не обойтись, но сегодня идти туда не следует, отложим до завтра.

Размышляя таким образом, в пятом часу я притопал домой и был поражен сумрачным, прямо таки убитым видом тестя. Похоже у него начались крупные неприятности, уйти о от которых он надеялся при посредстве алкоголя. Причину его сплина не могла объяснить и Милка, уже час пытавшаяся разговорить удрученного папашку.

– Не знаю, Костя, пришел сам не свой, высосал бутылку коньяка, взялся за другую и все время молчит.

– Что? – Не на шутку удивился я. – Молчит и даже не матерится?

– Если бы! Как воды в рот набрал.

– Значит что – то серьезное. Сделай ему его пельмени, а я помоюсь и постараюсь его разговорить. Зачем он затеял свою фирму. Не иначе как оттуда ветер дует.

Через полчаса, когда я вышел из ванны, пельмени уже варились, а старик, похоже и с места не двинулся, только в пепельнице прибавилось окурков, да на треть поубавилось в дорогой бутылке.

– "Что товарищ ты не весел? Что дружок оторопел?" – Неуклюже пошутил я.

– Ничего, Костя, полный сикамбр. Не хрен мне было высовываться. Сидел бы себе спокойно и сопел в две дырки. Черт меня угораздил с этим охранным предприятием связаться. Точно говорят, старый, что малый.

– Объясните же толком, что случилось?

– Что случилось того уж не поправишь, давай пить! Разбираться завтра будем.

– Чтоб напиться ума много не надо. – Менторским тоном я изрек совершенно свежую для меня мысль. – Говорите, что приизошло?

– Климов исчез, я его душу мотал.

– Если вы думаете, что это имя мне что – то говорит, то уверяю вас, вы ошибаетесь. Сегодня от вас я слышу его впервые. Кто сей господин?

– Распорядитель Театрально Художественного Фонда.

– Ах вот оно что, припоминаю, вы мне о нем говорили, но чем же вам столь дорог господин Климов, что вы так о нем переживаете? Может быть он брал у вас в долг?

– Оставь свои дурацкие хохмы. Мы же подписали с ним договор по которому обязались круглосуточно его охранять. И...все...тю – тю Климова...Эх... Как это там у Горького...Запою...Заплачу!..

– Только этого нам и не хватало! – Вылавливая скользкие пельменные уши засмеялась Милка. – Ничего лучшего ты придумать не мог.

– Оставь меня в покое! Подай пельмени и иди в комнату.

– Алексей Николаевич, – прерывая их драчку вмешался я, – расскажите подробно как все получилось и в чем тут ваша вина.

– Вина моя в том, что я приставил к нему, к Климову, совершенного олуха, Димку Черепанова. Именно он являлся его шофером и охранником с восьми утра до двадцати вечера, потом его сменял Топорков, но это к делу уже не относится. А получилось все до безобразия просто. Примерно в двенадцать часов Черепанов повез Климова в Городскую администрацию, на очередную чиновничью тусовку. Не доезжая ста метров до цели Климов попросил Дмитрия тормознуть около кафе "Приют пилигрима". Сказав, что забыл сигареты, он вошел внутрь. Вот и все. Больше Дмитрий его не видел.

– Какого же черта он его не сопроводил?

– В том – то и все дело. Выбравшись из машины, Климов велел ему не беспокоится и сидеть на месте, сказав, что через пять минут обязательно вернется. Этот придурок и остался ждать, хотя по инструкции должен был сопровождать Климова вплоть до сортира. Подождав его пятнадцать минут, Дмитрий наконец забеспокоился и пошел следом, но как выяснилось, искать ветра в поле.

– А что говорит бармен, официантки и прочая челядь?

– Никто ничего не видел, никто ничего не знает, словом как всегда.

– Кто их опрашивал?

– Я сам и опрашивал. Больше – то некому, на эту тему я с тобой уже говорил.

– Не время сейчас. Опишите мне его внешний вид, во что был одет и какие курил сигареты, и если можно, то поподробнее.

– По словам Дмитрия, сегодня Евгений Николаевич был одет в светло серые брюки и голубую рубашку. Внешне его описать очень легко. Он маленький, кругленький, с бородкой, но лысый. На среднем пальце правой руки носит золотой массивный перстень. Его возраст не превышает сорока пяти лет. На левой кисти наколка "Женя".

– Отличный распорядитель Театрально Художественного Фонда!

– Сейчас сам черт не поймет кто есть кто.

– Это верно, но может быть рано впадать в транс? Может быть мужик просто решил немного вздрогнуть, а вы сразу в панику?

– Это не я, это его жена истерику мне закатила.

– Жена? Интересно, а откуда она могла узнать об исчезновении мужа?

– Так я и сказал. – Удивленно глядя на меня простодушно ответил тесть.

– Алексей Николаевич, вы неподражаемы, я преклоняюсь.

– А что ине оставалось делать? Я позвонил и спросил не появился ли Евгений Николаевич на работе или дома. Вот тогда она и начала на меня кричать.

– С вами все ясно. Ждите меня и больше не пейте ни грамма, возможно вы сегодня понадобитесь. Милка, бутылку в тайник – отца в койку.

– Час от часу не легче! – Думал я двигаясь в направлении кафе "Приют пилигрима" – Кажется с тестем и его новой работой мне скучать не придется. Не успели закончится театральные ужасы, как он подогнал мне новую работенку. Если так будет продолжаться и дальше, то нам с женой не останется ничего иного как дисквалифицировать его домашними средствами. Черт полосатый, сидел бы на своей даче, разводил георгины, гнал самогон и был бы счастлив, так нет...

В полупустом кафе за стойкой стоял белоснежный бармен и старательно протирал стаканы придирчиво проверяя их на свет. Усевшись напротив я заказал неизвестный пока коктейль "Учкудук – три колодца". Мимикой одобрив мой выбор парень соорудил сомнительную смесь и назвал сумму за которую я свободно мог купить бутылку хорошей водки. Поперхнувшись этой смесью, а скорее всего ценой я поманил бармена пальчиком и доверительно снизив голос спросил.

– К тебе сегодня Климов заходил?

– Простите, такого не знаю. – Вежливо улыбнувшись ответил он.

– Когда узнаешь, то будет поздно. – Зловеще пообещал я.

– Извините, но если вы будете плохо себя вести, то вас выставят.

– Если выставят меня, тоя выставлю тебе... зубы. Как понял, хомяк белый?

– Еще одно оскорбление или обидное слово и я...

– Больше слов не будет. – Намотав его галстук на кулак заверил я. Так был здесь сегодня Климов? Говори или удавлю.

– Был. – Прошипел бедняга. – Отпустите, мне нечем дышать.

– Покупал он у тебя сигареты?

– Покупал, отпустите, мне больно.

– Какие, говори быстро, а то удавлю.

– "Марльборо", он только их курит.

– Куда и с кем он ушел?

– Он был один, а прошел на кухню, отпустите, я все равно больше ничего не знаю. До вас уже приходил какой – то мужик...

– Не мужик, а экс – начальник милиции, полковник Ефимов, и если ты о нашем разговоре натрещишь, то будешь иметь дело с ним. А коктейль у тебя дерьмовый.

Отпустив свою жертву я прямым ходом двинулся на кухню. Опасаясь преследования я старался все делать быстро и красиво. Проходя через кухню я ненароком прихватил с собой то ли повариху, то ли раздатчицу и не снижая скорости выскочил через служебнй вход. Между выступом стены и помойным баком я встряхнув девицу и поставил на ноги.

– Тебя как зовут. – Не допуская истерики строго спросил я.

– Марина. – Пропищала она испугано. – Вы меня изнасилуете?

– Размечталась! Некогда мне. Ты Климова знаешь?

– Да, он у нас часто бывает.

– Зачем он сегодня заходил к вам на кухню?

– Не знаю, он был совсем пьяный и его тащили под руки...

– Вот он!!! – Выскакивая из – за угла торжествующе заорал дебил в комуфляже.

– Пардон, Марина, мне пора! – Толкнув ни в чем не повинную повариху на дебила я размашистой рысью поскакал прочь от мордобития и прочих неприятностей.

Оторвавшись от преследователей, в каком – то грязном дворе я присел на песочницу, чтобы перевести дух и собраться с мыслями.

Что же получается? А получается очень нехорошая картинка и вряд ли своим пересказом я смогу успокоить тестя. Дело для него оборачивается хреновой стороной. Получается, что его фирма не выполнила основной пунк договора, не обеспечила безопасность господина Климова, которого, вероятно, нахлобучив по башке, увезли в неизвестном направлении. И это в то время когда его охранник преспокойно курил. Неприятная ситуация, хоть домой не появляйся.

– К сожалению ничего утешительного я вам сказать не могу. – Глядя в вопросительные глаза Ефимова и супруги я развел руками. Похоже, что вашего Женечку Климова захватили террористы – барыги и скоро начнут требовать выкуп.

– Боже мой, это самое худшее, что я мог ожидать. – Заскрипел зубами полковник.

– Нет, Алексей Николаевич, это ещё не худшее, худшее впереди. Это тогда когда обнаружат его труп с проломленным черепом. Но до этого ещё будут телефонные звонки его жене с требованием выкупа. Наверное он мужчинка богатенький?

– Не бедный, нам не чета.

– Значит трясти будут основательно. Первых сигналов можно ожидать уже сегодня. Что и говорить, в пиковую ситуацию вы попали. Агенство ваше, скорее всего придется сворачивать, потому как при повторном казусе зарез будет полный.

– Да черт бы с ним, не жили богато, не хрен было начинать. Как бы сейчас выпутаться. Баба у него ушлая. Сама хозяйка какой – то фирмы, она так просто это дело не оставит. Через суд загнет такие моральные издержки, что все мы с вами пойдем по миру. Она уже днем мне про это намекала.

– Умная женщина, а сколько вам платил Климов за свою бесценную шкуру?

– За ближайший квартал он внес в кассу фирмы сорок тысяч.

– По тринадцать тысяч в месяц за круглосуточную охрану и плюс услуги водителя? Похоже, что наша дорогая пропажа совсем себя не ценила.

– Что делать, сколько давали на то и соглашался.

– Так вы налогов больше заплатите.

– Бухгалтер считал, говорит, по миничучу, тютелька в тютельку проходим.

– Странно это. – Ухватившись за неожиданную, но вполне жизнеспособную догадку, вслух подумал я. – Очень странно.

– А что странного, все стараются заплатить поменьше, а взять побольше.

– Вот – вот, и я о том же. Как вы думаете, какую сумму в суде вам выкатиит мадам Климова. На этот счет она что – то говорила?

– Нет, наверное хочет сделать мне неожиданный сюрприз.

– Скорее всего так оно и будет. Но я сейчас о другом. – Стараясь привести мысли в организованный строй с его логическим продолжением, я досадливо отмахнулся от Полковника. – Я о другом...

– О чем же? – Назойливо жужжал он. – Костя, ну не томи...

– Говорите, баба она битая? – Вместо ответа спросил я. – И сумму он внес минимальную? Это хорошо. Наверное и срок контракта он выбрал самый маленький. Так?

– Так, но не пойму, к чему ты клонишь?

– Это не я клоню, такой пасьянс сам по себе получается. Какого черта ему понадобилось бежать за сигаретами не доезжая ста метров до Администрации. Там что буфет сгорел? Или наши вожди курят исключительно "Приму"?

– Действительно, зачем ему понадобилась эта остановка. А ты что же, думаешь...

– Думать будем потом, а сейчас собирайтесь, едем к его жене. Посмотрим какие ъшары есть у неё в наличии.

– Уже поздно, наверное она дома. – Вяло отмахнулся Ефимов. – Да и что это даст?

– Или вы будете делать то что я скажу, или мне остается только умыть руки.

Светлана Юрьевна Дорофеева оказалась полной рыжеволосой женщиной ростом чуть более полутора метров. Но не это удивило меня. Я сразу же обратил внимание на её возраст, а он у неё был почтенный. Это несколько настораживало и заставляло задуматься. Ведь если верить ефимовским словам, то возраст Климова не превышает сорока пяти лет, а здесь налицо если не шесть десятков, то где – то очень близко. Выводы, конечно, делать рано, как говорят, любовь зла, но упускть из виду это обстоятельство не следует.

Все это я разглядел пока она провожала нас от ворот до дверей дома. Это и ещё распухшее зареванное лицо, с плохо смытой косметикой. Еще одна актриса!

– Ну что там? Что? Вы хоть что – нибудь узнали? – Меж тем теребила Ефимова безутешная женщина. – Где Жека? Ну почему вы молчите?

– Успокойтесь, Татьяна Юрьевна. – Входя в гостинную перевел я удар на себя. – В нашем положении сейчас главное не терять присутствие духа и не впадать в панику.

– Вам хорошо давать советы, а каково мне? Муж пропал! Ведь вам его жизнь доверялась, а вы как последние свиньи... – По кочкам понесла баба. Деньги взяли и на этом все. А работу пусть дядя выполняет. Успокойтесь! Посмотрела бы я на вас когда ваш муж пропадет...

– Да вы подождите, может быть просто загулял мужик. – Опрометчиво предположил я.

– Что?! – Взъярилась Дорофеева. – Да как вы смеете такое говорить! Жека меня боготворил, на руках носил! Ноги мне перед сном мыл! Стихи посвящал!

– Извините. Вы в милицию сообщили?

– Хотела, а только знающие люди отговорили. Они могут таких дров наломать, что я моего Жеку вообще никогда не увижу. А вы сами – то что делать намерены? Вот так и сидеть сложа руки, ждать у моря погоды. По вашей вине исчез человек, а вы ходите и штанами трясете. Учтите, это я так просто не оставлю. Если Жека не вернется через неделю, я подам на вас в суд. Я такую компенсацию с вас сдеру, что вам итрех жизней не хватит чтоб со мной расчитаться.

– Вот с этого и следовало начинать. – Удоволетворенно улыбнулся я. Теперь то я понимаю для чего весь сыр – бор затевался. А то вначале пела, Джек Лондон, любовь, страсть...Теперь мне ясна конечная цель вашего театрализованного исчезновения. Но мы вас опередим. Заявление в суд передадим уже завтра с утра. Однако неплохой способ добычи денег вы придумали. Только к сожалению он не нов и мы вовремя вас раскусили. Так что можете сообщить своему благоверному, что фокус не удался и он смело может выходить из подполья прямо в судебного заседания. И пусть поторопится, пока нас ещё можно уговорить. Пойдемте, товарищ полковник, не будем мешать безутешной вдове рвать от досады волосы.

– Да вы что? – Кидаясь на меня взвыла Дорофеева. – Вы что, с ума сошли? О чем вы говорите? Какое театрализованное представление? Мне нужен мой Жека, верните мне мужа и больше мне ничего от вас не нужно. Я вам ещё и сама приплачу.

– Раньше надо было думать, мадам Дорофеева, – сурово отодвинул я обалдевшую женщину, – а теперь поздно. Поезд ушел и стук колес тает в ночи. Алексей Николаевич, дайте ей наш телефон. Если одумается и расскажет правду, то пусть позвонит.

– Лихо ты её опустил. – Уже за воротами похвалил меня тесть. – А ты уверен, что все именно так как ты нарисовал?

– Нет, но это даст ей некоторую пищу для ума. А кроме всего прочего она теперь шесть раз подумает прежде чем тащить заявление в суд. Папаша, вы не желаете пропустить по сто пятьдесят граммов прежде чем нас увидит ваша сварливая дочь?

– Желаю, только не называй меня папашей.

– Отчего же? – Думая о своем автоматически спросил я.

– Какой я тебе папаша, да и вообще обидно как – то. Куда пойдем – то?

– Туда где мы сегодня уже были, я там пил коктейль "Учкудук", между прочим за мечательная гадость. Словом идем в "Приют пилигрима".

– Чего это тебя туда потянуло? – Недовольно прогудел Ефимов. – Других шинков нет что ли. Не понравилось мне там. Буфетчик плутоватый.

– А мы с ним нашли полное взаимопонимание. Отличный малый, только у него проблема. Постоянно жалуется на боли в горле.

При нашем появлении набитая рука бармена дрогнула и несколько капель драгоценного коньяка попало на светлое платье подруге крутого качка.

– Ты куда льешь, рожа немытая? – Лениво и нехотя возмутился он.

– Простите, – извиваясь угрем бармен рассыпался в извинениях. – Что то голова закружилась. Простите ради Бога.

– Тебе не в баре работать, а свиньям пойло носить. – Продолжал сердчать крутой.

– Что он в сущности и делает. – Доволно громко заметил Ефимов. – Что то быстро ты, Пончик, откинулся. Свобода не душит?

– А – а-а! Господин начальник! – Осклабился Пончик. – Какая встреча! Ну ты, пень еловый, быстро коньяк начальнику.

– Не надо, Пончик, я пока в состоянии себя прокормить и пропоить тоже.

– Я обижусь! – Бывший зек не зная как себя вести дальше сделал капризную рожу и я пришел к нему не помощь.

– Полковник коньяк не пьет, а вот от водки мы не откажемся.

– Проблем нет. – Обрадовался Пончик и сдуру заказал по двести пятьдесят. – Может сядем за столик? – Предложил он нерешительно.

– Конечно. – Упреждая ефимовский отказ согласился я. – Бармен, пойди и позови к нашему столику Марину, да не вздумай ослушаться как сегодня днем. Ты меня понял?

– Понял, извините, сейчас все сделаю.

Испуганную Марину он за руку притащил минут через пять. Девица стояла ни жива, ни мертва. Не зная чем занять руки, она старательно оглаживала рюшки передника.

– Успокойся, Марина, присаживайся к нам. – Как можно беззаботней предложил я,садись, мы ведь с тобой так и не договорили.

– Мне с вами не о чем разговаривать, а садиться за ваш столик мне нельзя. Шеф увидит – назавтра выгонит. Что вы от меня хотите?

– Скажи ка, лапа, те дяди, что уводили Климова, ты их знаешь?

– Нет, сегодня видела в первый раз. Я могу идти?

– Нет, скажи, как по твоему, Климов был пьян или просто претворялся?

– Откуда мне знать, но на ногах он не держался. Все?

– Нет, опиши мне тех людей, что его провожали как можно подробнее.

– Ну одного – то я почти и не видела, перекрывали эти двое, а тот что был ближе ко мне, того я запомнила. На вид ему лет тридцать, сухощавый, в темных очках и с большими залысинами. Роста высокого, на голову выше Климова. Одет был в голубой спортивный костюм. И ещё вспомнила, он был плохо выбрит. Рыжая щетина у него на щеках топорщилась. Все, я свободна?