Текст книги "Гончаров и труп актера"

Автор книги: Михаил Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Петров Михаил
Гончаров и труп актера

МИХАИЛ ПЕТРОВ.

ГОНЧАРОВ И ТРУП АКТЕРА

Брюзжа и жалуясь на сковородке шипело сало нехотя принимая куринные плоды битые безжалостной милкиной рукой. Ожидая первого завтрака за палачом завороженно наблюдал кот. На кухонном диванчике, в трусах и майке сидел господин полковник и курил третью сигарету. Напротив, в аналогичном наряде расположился ваш покорный слуга, Константин Иванович Гончаров.

– Прямо таки семейная идилия, – лениво думал я, отхебывая холодный кофе. – Только канаркйки не хватает. Нет, С этим определенно нужно кончать. Не пора ли побеспокоить моих жильцов и вернуться в собственную квартиру? Милка, тебе не кажется, что твои друзья несколько задержались в нашей берлоге? – Желчно спросил я хлопотавшую супругу. А может мы там уже не числимся в списках?

– А чего вам здесь не живется? – Вместо дочери отозвался Ефимов. – Или места вам мало? Три комнаты на троих, живем как баре.

– Да будет уже, вас – то стеснять, вам отдых нужен, вы теперь человек служивый.

– Да уж! – Самодовольно согласился Ефимов. – Фирма у меня получилась серьезная.Однако это не мешает нам жить всем месте, да возвращаться теперь я буду поздно,

работы предстоит непочатый край. Пока все наладится...

По моему бредовому совету и при финансовой поддержке какой-то сомнительной фирмы, неделю назад он открыл частное охранное предприятие "Сокол" и теперь ходил ужасно гордый своей значимостью. Заключал договора и укомплектовывал штат.

– Пока все наладится, все встанет на свои рельсы, – важно гудел он, пройдет не меньше недели, но мы уже приступили к непосредственной работе, взяли под охрану две фирмы и драматический театр.

– Скоренько вы однако. – Ласково и льстиво похвалил я тестя. – Время зря не теряете, только вот шею бы не сломать.

– Не сломаем, а тебе бы я посоветовал, не язвить, а идти ко мне на работу. Ходишь неприкаянным, перебиваешься случайными заработками. Вот тебе – то и в самом деле шею свернуть недолго. Дочь, я правильно говорю?

– А ему хоть кол на голове теши! – С готовностью согласилась Милка и шлепнув на стол сковородку отвесила мне подзатыльник. – Устраивайся на работу, балбес!

– Если только в театр... – Неуверенно согласился я. – Да костюмером, да в женскую гримуборную, то пожалуй я бы пошел.

– А не пошел бы ты мимо? Козел! – Взъярилась супруга.

– Вот и я о том же. А что, Алексей Николаевич, в театр охранники ещё нужны?

– Нет, Костя, там уже все укомплектовано. Но могу тебе предложить место в ТХФ, там один человек ещё требуется.

– Не надо, – окуная в желток хлеб живо отказался я, – мне аббревиатура не нравится, чем то нецензурным попахивает.

– Почему же? ТХВ, это Театрально Художественный Фонд. Кстати сказать, он расположен в здании театра, только имеет отдельный вход.

– Все равно не надо, в театр хочу.

– Смотри ка какой театрал выискался! – Желчно воскликнула Милка. Папа, замечу тебе, что на проделках Скапена, этот урод весь спектакль просидел в буфете.

– А что, буфет там хороший. – Неожиданно для дочери согласился со мной полковник. – Я там уже дважды побывал и с барменом у меня сложились приятельские отношения. Дети мои, а не пойти ли нам сегодня вечером в театр? Мне с проверкой охранников, а вам для развлечения.

– Лучше скажи, что с проверкой буфета. – Бестактно исправила Милка отца, но я горячо поддержал его доброе начинание.

– Всенепременно, Алексей Николаевич, я просто умираю от страстного желания сию же минуту вдохнуть неповторимый запах кулис.

– Запах водки ты вдохнуть желаешь. – Не унималась жена.

– Что бы вы понимали! Вы же не знаете. Как сказал великий драматург, любите ли вы театр так, как люблю его я?

– Клоун, но в театр я бы пошла с удовольствием.

– Значит наши желания совпадают. – Заключил тесть поднимаясь из – за стола.

– Да, только было бы неплохо знать какой сегодня спектакль.

– Какая разница? – Резонно спросил полковник. – Все одно ты идешь демострировать свои наряды.

Сегодня своим творчеством, а именно спектаклем "На дне" нас баловал Алексй Максимович Горький. Пьеса на мой взгляд великолепная. Милка мой восторг совсем не разделяла, потому как ожидала испанских страстей или современной политической пошлятины. Полковник держался индифферентно, недвусмысленно поглядывая на барную стойку. Едва дождавшись второго звонка мы силком затолкали нашу даму в зрительный зал и позволили себе немного расслабиться, после чего пристрастно и строго мы отправились проверять блокпосты. Их оказалось три и на каждый мы потратили не меньше десяти минут. Утомленный этой процедурой тесть предложил повторить добрый ритуал. В общем в зрительный зал нам удалось попасть только в самом конце творения великого гения.

На сцене темный и мрачный подвал ночлежки с топчанами, нарами и серыми копошащимися её обитателями. Всяк занят своим делом, кто – то пьет пиво, кто – то играет на гармошке, в кто – то стонет и плачет.

– А неплохие жилищные – коммуналные у них были условия. – Громким шепотом делиться со мной тесть, наши бомжи только позавидовать могут.

– Ни боже мой. – Отвечаю я. – Тогда они жили под царским гнетом, а теперь в свободной, правовой и демократической стране.

– Прекратите болтать – Зашипела Милка. – Итак сидеть возле вас невозможно, разит как от бочек, театралы чертовы.

– Да вывести их из зала, чтоб не мешали, алкаши проклятые. Поддержала её полная дама сидящая впереди, – не продохнуть от них.

– Татарин! – Вещал со сцены актер! Князь! За меня... помолись...

– Сам молись... – Глубокомысленно ответил татарин. Актер слезает с нар, подходит к столу, наливает дрожащей рукой стакан водки, быстро пьет и убегает со сцены.

– Простите, гражданка, мы больше не будем. – Проникновенно обещает тесть.

– Эй ты, сикамбр! Куда? – Со сцены свистит Сатин и мы углубляемся в зрелище.

– Зоб!.. Затягивай... любимую! Запою... Заплачу!.. – Обещает со сцены Бубнов и я понимаю, что спектакль заканчивается.

– Со – олнце всходит и захо – оди – ит... – Начинает Кривой Зоб.

– А-а в тюрьме моей темно – о! – Подхватывают его Бубнов и полковник.

Открывается дверь ночлежки и появившийся Барон кричит:

– Зй...вы! Иди... идите сюда! На пустыре...там... Актер... Удавился!

Все замолкают и только немного погодя Сатин вещает свою сакраментальную фразу:

– Эх... испортил песню... дур – рак!

Сверху падает тяжелый игровой занавес. Конец спектакля. В зале аплодисменты. Зритель встает в ожидании, когда актеры выйдут на поклон.

Стремительно подниматься вверх занавес, а вместе с ним только вниз по первому плану из под колосников спускается черный мешок. Прикрепленный за тонкий тросик он резко зависает с правой стороны сцены над головами уставших артистов, которые не видя его выходят на поклон. Важно раскачиваясь мешок медленно вращается вокруг своей оси, демонстрируя руки, ноги и синий язык удавленника – Актера. Видимо парень решил слово свое сдержать и повесился натурально, а может в образ вжился. Актеры они такие!

Резаной свиньей взвизгнула первая баба и в поддерку ей волчицей завыла вторая. Кажется началось! Что сейчас будет!

Наконец и актеры заметили кто висит над их головами и испуганными воробьями упрыгали за кулисы. Кто – то из персонала догадался и наконец закрыл основной занавес, лишая зрителя продолжения ужасно увлекательного спектакля.

– Вот так сикамбр! – Сразу отрезвел полковник. – Ступайте домой, а мне видно ещё предстоит поработать.

Совершенно оглушенные мы с Милкой пешком побрели домой.

– Ну что, подруга? – Желая немного разрядить атмосферу игриво спросил я. – Как тебе пиэсочка? Понравилась?

– Замолчи дурак. Никогда больше сюда не прийду.

– Напрасно, матушка, напрасно, спектакль, на мой взгляд, неординарный. Режиссер явно талантлив, он нашел удивительно смелое решение и эффектную концовку. Уверяю тебя, что уже завтра на его спектакли будет не попасть. Правда меня мучает вопрос – где он наберет столько артистов? Подумай только, на каждое представление по штуке. Кошмар!

– Да заткнешся ты или нет?! – Вспылила супруга и вырвашись вперед торопливо зацокала каблучками, презрительно виляя задницей.

До самого прихода отца мы не проронили ни слова. Трезвый и задумчивый как сом, тесть явился только во втором часу. Недовольно ворча он разулся и попросил чаю.

– Ну что там, Алексей Николаевич? – Протягивая ему чашку осведомился я. – Зачем ему понадобилось прилюдно совершать такой греховный акт?

– Да черт его знает. – Сердито прихлебывая ответил полковник.

– Неужели никто не мог его остановить?

– В том то и дело. В той кулисе где он стоял никого не было. И вообще весь этот сикамбр мне не нравиться, что – то тут не так.

– Вот оно что? – Удивился я. – А нельзя ли поподробнее? С чувством, с толком, с расстановкой. Неужто братья артисты ему помогли?

– Хрен их знает. Не похоже. Запутано все. У тебя в твоей заначке что нибудь найдется? Может голова прояснится и я что – то пойму.

– У меня всегда найдется, а уж для родного человека тем более. Вытащив эа уши поллитровую мерзавку я воодрузи её на стол. – Так я вас слушаю.

– Ты понимаешь, что ни на убийство, ни на самоубийство этот случай не похож.

– Не понимаю, но вы заинтриговали меня бесконечно. На что же он похож?

– На несчастный случай.

– Не знал что на сцене нужно соблюдать технику безопасности.

– Технику безопосности нужно соблюдать везде. – Выпивая рюмку глубокомысленно изрек Ефимов. – А уж на сцене тем более.

– А у бабы в постели и подавно.

– Напрасно шутишь. – Закусывая холодной котлеткой осадил он. – Ты когда – нибудь был за кулисами театра? Я имею ввиду инженерно – техническую часть сцены.

– Не довелось. – Честно сознался я. – А что там сложного?

– Мне тоже сегодня довелось впервые. Там до черта собачьего полно всяких люков, вращающихся кругов, опасных грузов и так далее. Но слушай.

Во – первых ответь мне на такой вопрос. Тебе бы пришло в голову повеситься или кого – то повесить на металлческом тросике?

– Нет, для этой цели как нельзя более подходит старая добрая веревка или капроновый тросик. Быстро, легко и удобно. Хотя бывает, что душат и цепокой, но это уже редкость и претензия на оригинальность.

– Вот и я говорю то же самое. Но пойдем дальше, Что должна иметь веревка для того чтобы ты мог на ней повеситься?

– Странный вопрос, наверное петлю.

– И я так думаю. Но в нашем случае петли нет. Трос его просто захлестнул и в момент спуска занавеса подбросил кверху...

– А когда занавес пошел вверх то тело естественно устремилось вниз. Окончил я мудрую мысль полковника.

– Именно такое предположение высказал эксперт. Вот и получается несчастный случай, правда это только предположение, а как оно было на самом деле я постараюсь узнать завтра к вечеру, после заключения медэксперта и результатов следственного эксперемента. Неприятно.

– Неприятно и не понятно. – Согласился я. Откуда вообще взялся этот тросик?

– Прости, забыл пояснить. Занавес крепиться к штанкету, это такая толстая труба проходящая через всю сцену. Эту трубу через блоки тащат вверх или опускают вниз пять тросиков. Так вот, крайний правый тросик лопнул в то время когда занавес шел вниз и по нашему предположению захлестнул стоящего рядом артиста.

– Рядом с которым не оказалось его коллег.

– Да, потому что, как ты и сам видел все они в этот момент находились на сцене.

– Видел, не видел, какая разница, только не кажется ли вам, что уж очень много получается у нас совпадений?

– Кажется, потому и говорю, что завтра все проясниться.

– Ну и чудесно, а теперь давайте ка выпьем и по кроваткам.

– Не возражаю. Ты знаешь, что меня беспокоит больше всего?

– Нет, – зевнув ответил я.

– То что моя охранная карьера начинается так печально.

Горестно вздохнув, Ефимов пошлепал в кабинет.

Через день поздним вечером тесть сообщил, что по мнению экспертов, такой вариант не исключен, но имеет вероятность один к ста.

– А что ваши товарищи говорят относительно троса? – Акцентируя его внимание на этом немаловажном обстоятельстве спросил я. – Мог ли он вообще лопнуть так неожиданно? Есть ли на нем следы выработки?

– В том – то и дело что есть, его не перекусили вдруг. Тросик соскочил с блока и какое то время терся об ось колеса.

– А что говорят господа зскулапы из судмедэкспертизы? – Невольно проникаясь его любопытством спросил я?

– Заключение у них однозначное – никаких следов насилия на теле не обнаружено, разумеется кроме тросика и это лишний раз подтверждает первоначальную версию.

– В таком случае мне остается вас поздравить.

– В чем же? – Самодовольно удивился полковник.

– В вашей прозорливости и умении все понимать с полуслова.

– Да, все было бы хорошо, кабы не одно обстоятельство. Костя, оно не дает мне покоя весь сегодняшний день и перечеркивает мою версию к чертовой матери.

– Вы хотите передо мной облегчиться? Не стесняйтесь, я к вашим услугам.

– Ты понимаешь, у этого Актера, фамилия его Комаров, есть жена.

– И это кажется вам странным? – Восхитился я. А по вашему мнению господа актеры не имеют права иметь жен?

– Да замолчи ты и засунь свой язык в задницу. Дай мне все рассказать по порядку. Понимаешь в чем дело... Как я узнал сегодня утром, Нина Николаевна Комарова тоже актриса. Так вот, за день до смерти мужа, во время репетиции, чуть было не убилась до смерти. Спасла её чистая случайность.

– Уже интересно, и как там оно получилось?

– По ходу пьесы она долна была выходить на помост над оркестровой ямой.

– А помост оказался заминирован?

– Да прекрати ты свои глупые замечания. Помост заминирован не был, а вот верхняя его крышка оказалась не закреплена. Иными словами говоря, Нина Николаевна могла провалится в оркестровую яму.

– И в худшем случае набить себе шишек.

– Это с трехметровой – то высоты? И если прямо под ней находился штырь? Костя, Ты меня удивляешь. Она бы накололась на него как жук на булавку.

– Но почему там оказался штырь и отчего не был закреплен помост?

– Вот в этом – то и вся загадка. Рабочие сцены клянутся и божатся, что тот щит они добросовестно закрепили. Старший машинист сцены, который в силу своих обязанностей, должен проверять работу, их слова подтверждает. Что же касается штыря, то вообще никто не знает как он туда попал.

– Прямо какие – то иезуитские ловушки. Что это за штырь?

– Это такая хреновина на колесах на которую монтируется прожектор. Только прожектора тогда не было, а торчал оголенный метровый шкворень.

– Не театр, а средневековый испанский двор. – Невольно восхитился я. И как же ей удалось избежать уготованной участи?

– По чистой случайности в оркестровой яме оказался электрик. Он – то и подхватил Нину Николаевну когда она уже падала.

– Веселые комедии ставит наш театр! Прямо описаться можно. Провинциальным его не назовешь. Она в милицию заявила?

– Нет, тогда все подумали, что это чье – то разгильдяйство. Объявили машинисту строгий выговор и на том успокоились, а на следующий день, позавчера произошел известный тебе инцидент.

– Ну так пусть немедленно, завтра же с утра заявит в милицию.

– Это я и без тебя знаю. – Засопел полковник обдумывая какую – то удачную мысль. – Костя, я вот что подумал... А не переговорить ли тебе с ней?

– С какой это радости? – Уже понимая полковничьи, далеко идущие планы, возмутился я. – У меня не сыскное бюро и даже не частное охранное предприятие. Да и в вашу компетенцию подобные вопросы не входят.

– Как знаешь. – Равнодушно согласился Ефимов. – Просто я подумал, что тебе будет интересно, а если нет, так и нет.

– Нет, мне не интересно за просто так рисковать своей башкой.

– А ты подумал, откуда у нищих артистов могут быть деньги?

– Меня это не волнует, альтруистом я перестал быть семь лет назад, когда ваш предшественник турнул меня из органов.

– Я – то здесь при чем? Сам виноват, меньше бы в рюмку заглядывал.

– Ладно, – почему – то уступил я. – Пусть завтра эта самая Нина Николаевна в двенадцать часов ждет меня у театра. Какая она из себя?

– Красивая сорокалетняя брюнетка, да ты сразу поймешь.

Однако ни завтра, ни послезавтра и вообще никогда мне с ней встретиться не довелось, потому что в это самое время красивая брюнетка уже была мертва.

Об этом мне рассказал явившийся вместо неё Ефимов.

– Как это случилось? – Невольно сожалея спросил я.

– А вот так. В то самое время когда мы с тобой трепались на кухне она возвращалась со спектакля и в подъезде дома её банально долбанули по затылку каким – то тяжелым, тупым предметом и причем дважды. Забрали пустую сумочку и золотой крестик, это все что у неё было. Не понятно на что они позарились? Она ходила в трауре и ничего ценного при ней быть не могло. Из этого можно заключить, что она стала случайной жертвой мелких грабителей. Они напали на первую попавшуюся.

– Ине так не кажется. Мелкий грабитель не бьет свою жертву дважды, он просто отбирает ценности и пускается наутек. В крайнем случае может врезать для острастки, но и только. Здесь же били дважды, наверняка, чтобы убить.

– Умный ты больно, Гончаров, хотя я думаю тоже самое.

– А тут и думать не надо, убийца исправлял накладку допущенную в театре, в оркестровой яме. Только и всего. Кто и когда её нашел?

– В ноль тридцать тело обнаружил её собственный сын.

– Вот как? Это интересно. Объясните.

– Дело в том что он студент первого курса, а по вечерам подрабатывает в том же театре в качестве рабочего сцены. После спектакля они разобрали декарацию, поставили новую и разошлись по домам.

– Откуда вам это известно? – Удивляясь такой осведомленности спросил я.

– Я говорю с его же собственных слов.

– Это он вам лично рассказывал? – Еще более заинтересованно повторил я вопрос.

– Да нет, – удивляясь моей настойчивости ответил тесть, – всему театру.

– Как его зовут и где он сейчас? – Сам не зная для чего спросил я.

– А тебе зачем? Его сейчас даже следователь не трогает. Сегодня похороны отца. Сам понимаешь... – Буйволом вздохнул полковник.

– Понимаю. Сегодня отца, а послезавтра матери.

– Такой вот сикамбр получился. Что и говорить, досталось пацану.

– Досталось. – Протянул я в раздумье. – Отец, а через пару дней мать. Отца убили на сцене, мать же не получилось. Тогда применили более действенные меры.

– Что ты хочешь этим сказать? – Заволновался Ефимов.

– Ничего, просто то, что сынишка рабочий сцены, только и всего.

– Ну даешь! Неужели ты думаешь, что это его работа?

– Кто его знает. – Уклончиво ответил я. – Чем черт не шутит когда бог спит. Согласитесь, что ему как никому другому были доступны все сценические ловушки. Тут тебе и штанкет под рукой, тут штырь от прожектора. И главное комар носа не подточит. Все тихо и естественно.

– Черт его знает, но он же ревет белухой.

– А по вашему он должен хохотать и по стук кастаньет плясать качучу?

– Ты прав. – Задумчиво массируя седловину носа отозвался тесть. – Но подожди, я не понимаю зачем он это сделал. Какие цели он преследовал? Я не вижу мотива.

– Ну за этим дело не встанет, я сейчас вам придумаю десяток. Во первых, ограничение в свободе, в средствах. Во – вторых, жесткие, непосильные требования со стороны родителей. А в третьих, возможное унижение чести и достоинства молодого человека, оскорбление, рукоприкладство и так далее.

– Ну ты, Костя, даешь! – Заржал, захрюкал Ефимов. – Если так, то каждый второй дитятя своего родителя кончал бы во младенчестве.

– Все это я сказал чисто условно, а если серьезно, то наиболее вероятной причиной убийства родителей может быть пристрастие их детей к наркотикам. Совсем недавно у меня был аналогичный случай.

– Я знаю. Над твоими словами следует серьезно подумать. – Авторитетно заявил полковник и я подумал, что на том мою миссию следует считать оконченой, но как и всегда оказался неправ. – Костя, ты должен мне помочь! – Уже через минуту с пафосом выдал он. – Я должен раскрыть это грязное преступление.

– Следствие ведут Колобки?! – Бестактно рассмеялся я. – Перестаньте ребячиться. Зачем это вам? У вас своих дел не проворот, фирму надо поднимать. А вы ерундой занимаетесь. Или старческий маразм начинается?

– Ничего ты не понимаешь, – Обиженно засопел он. – Я должен доказать!

– Кому и что? – Пытаясь выбить из него дурь ядовито спросил я.

– Хочу доказать, что я ещё на что – то гожусь. А кому? Может быть самому себе.

– Похвально, ну что ж доказывайте, а я – то причем?

– Скотина ты, Костя! А ещё зятем называешься. Ты ж понимаешь – мне не вытянуть.

– Но у вас целый штат охранников. Почему бы вам их не подключить?

– В основном я набирал бойцов, а тут их качества не понадобятся.

– Ладно, с вас причитается. К вечеру достаньте мне домашний адрес Комаровых и узнайте фамилии их бывших близких друзей. Попробуем...

Покойные супруги Комаровы близкими друзьями обзавестиь не успели, потому как приехали в наш город полгода назад. Жили они в театральном общежитии, где имели две комнаты в трехкомнатной квартире. Эти сведения, равно как ксерокопии их трудовых книжек и личных дел, мне в тот же вечер представил тесть. Он так же добавил, что похороны Виктора Комарова прошли успешно, а тело его жены, Нины Комаровой уже завтра утром будет перевезенопе из морга в театр и возле него будет неотлучно дежурить скорбящий сын.

– Ты, Костя, до похорон его лучше не трожь, а то мало ли что, вдруг мы на него напраслину возводим, потом сами от своего дерьма не отмоемся. – Как – то застенчиво и виновато в заключении прогудел тесть. – И вообще... Я подумал...Может ты был прав, незачем нам будоражить эту воду, ну их совсем...

– Э-э-э, нет, батенька, так не пойдет, уж померла так померла. Не я хотел, вы сами все это затеяли, и теперь я отступать не намерен.

– Да нет, я ничего...конечно, но все таки...Замямлил бравый полковник.

– Ну вот и отлично. Что на сей счет говорят в нашей доблестной милиции. Какие строят прогнозы, или вы не интересовались? – Дело пока находится у старшего следователя Балуева, но похоже, что он эти два убийства не связывает, по крайней мере, пока не связывает.

– А вы не пытались ему подсказать?

– Нет, я ведь хотел этим занятся сам.

– Что значит хотел? Мы и займемся этим. У нас получится отличный тандем. Даже не сомневайтесь. А пока извините, я займусь личными делами покойников. Слушайте.

– С чего начнем? Дамам преимущество. Итак, Нина Николаевна Комарова родилась в 1958 году в городе Чирчик Ташкентской области. После окончания десяти классов, в в 1975 году поступает в Ташкентский театральный институт, который благополучно заканчивает в семьдесят девятом и тогда же выходит замуж за господина Комарова В А, так же выпускника этого института и даже курса. Вот так – то, Алексей Николаевич! Можно сказать – любовь со школьной скамьи.

Теперь займемся Виктором Андреевичем Комаровый 1955 года рождения. Он, как и будующая его супруга родился в солнечном Узбекистане, но только в древнем городе Самарканде, а в институт поступил позже по той причине, что отбывал воинскую повинность. Что же дело благородное. Смотрим дальше. Сразу же после окончания кафедры актерского мастерства супруги нанимаются в Русский Драматический театр имени В Маяковского, где оба работают до восемьдесят четвертого года. А потом артист Комаров решает в корне поменять профессию и устраивается в старательскую артель "Утес"

ГОК "Лензолото". Опять золото. Алексей Николаевич, это золото скоро меня загонит в гроб. Устраивается простым рабочим. Это уже интересно! Или вы не так не считаете?

– Конечно, там и надо концы искать, а парнишка не причем.

– Все возможно, но погодите, проследим их путь до последнего дня. Итак, проработав в артели пять лет, в июне восемьдесят девятого года Виктор Андреевич Комаров из артели увольняется, забирает супругу и переехав в город Курган, вместе с женой, поступает в труппу драматического театра. Хм, папенька, не кажется ли вам это странным, бросить столичный театр под южным солнцем и тащиться черт знает куда, в обычный областной театр?

– Может их оттуда вытурили?

– В том – то и дело что нет, у них полно благодарностей, а у Нины Николаевны за эти десять лет было три повышения и в конечном итоге она стала актрисой высшей категории. Ладно, пойдем дальшн, а дальше начинается полная свистопляска! Проработав в Кургане пять лет они похоже взбесились. Начинают менять города и театры как перчатки. Смотрите; Фрунзе, Сызрань, Барнаул, Саратов, Борисоглебск и наконец мы. Это за пять – то лет пять городов.Что вы на это скажите, дорогой тестюшка?

– Похоже, что они от кого – то бегали.

– Именно, именно так и никак иначе. От кого – то бегали, но не убежали. Теперь, когда мы это знаем, нам уже легче.

– В чем? Костя, мы же не знаем от кого они бегали? А может они вообще не бегали. Может быть просто любили перемену мест. Таких людей полно.

– Довод ваш серьезен и не согласиться с ним трудно. И все таки нужно проверить кто из актеров театра раньше работал в Душанбе.

– Это я сделаю, с кадровичкой у меня сложились неплохие отношения. А чем намерен заняться ты?

– Соорудите ка мне липовое удостоверение вашей охранной фирмы. Вместо ответа попросил я. – Наверное оно мне завтра понадобиться.

А наутро я размахивая пакетом подходил к дому в одном из подъездов которого расположилась актерская братия. Дом был самый обычныый и подъезд типовой. Не больше, не меньше, так же как все исписан всякими интересными словами. Секция Комаровых находилась на первом этаже. На мой звонок отреагировали сразу. Дверь открыл высоченный и костлявый мужик с длинным носом и массивной челюстью. Поверх грязноватой голубой майки и длинных семейных трусов на нем был накинут потрепанный бухарский халат, а лысую голову украшала феска. Был он немного пьян, а потому сомнений быть не могло, я понял, что передо мной актер театра Жорж Александрович Сорокин.

– Пардон, вам кого? – С интересом глядя на меня спросил он густым, чуть хриплым басом. – Может быть вы перепутали дверь?

– Я бы хотел видеть корифея сцены, господина Сорокина. – Сразу включаясь в его игру торжествественно объявил я. – Или они ещё изволят почивать?

– Я пред вами, но только прошу, перестаньте острить. У нас траур. Проходите.

Отстранившись он пропустил меня в опрятную прихожую, а затем и в свою комнату, которую назвать опрятной можно было только с большой натяжкой. Самым непристойным местом являлся стол накрытый длинной и грязной клеенкой. На нем вперемешку с газетами и книгами стояли бутылки, стаканы, а на переполненной пепельнице скорбно сохли рыбьи хребты.

Сбросив с кресла рыжего кота, он усадил меня на самое удобное и почетное место

– С кем имею честь? – Усаживаясь на разобранный диван великопарно спросил он.

– Константин Иванович Гончаров, ваш покорный слуга, привстав представился я.

– Очень приятно. – Утвердительно кивнув заверил он. – Что же вас ко мне привело?

– Дело в том что я являюсь сотрудником фирмы охраняющей ваш театр, и трагические события последних дней так или иначе коснулись нас. В общем я бы хотел задать вам несколько вопросов относительно ваших соседей и ситуации в целом.

– Молодой человек! – Разгневался старый актер. – Вам должно быть стыдно приходить ко мне с такими грязными предложениями! Подобными инсинуациями я не занимаюсь! Будьте так добры, покиньте мой дом.

– Вопрос снимается. – Сразу пошел я на попяный. – Простите великодушно если я ненароком вас обидел. Действительно мне следовало хорошенько подумать кому и какие вопросы можно задавать. Еще раз простите, но не будет ли у вас пары чистых стаканов. Я знаете ли вчера немного перебрал, и вот. А в театре сегодня, я предпологаю, в связи с похоронами, репетиций не будет.

– Да, сегодня в два часа состоится вынос тела. А стаканы? Отчего ж им не быть? Сейчас найдем. – Все ещё серчая, он царственно подняв пару заляпанных стаканов и удалился мыть инструмент.

– А что вас собственно интересует? – Когда бутылка стала на треть пустой, подобревшим голосом спросил он. – Если я сочту ваши вопросы тактичными и не ущемляющми чье бы то ни было достоинство, то я с радостью вам отвечу.

– Во – первых что вы думаете обо всем случившемся?

– Если вы имеете ту драму, что произошла на спектакле, то отвечу вам Это рок! Да, да и не надо недооценивать фатум. Что кому суждено, то с тем и приключиться! Виктору выпало большое счастье. Он умер на сцене, причем той самой смертью, что умирает его герой. Нина была наименее удачлива, не вышло у неё умереть как рыцарю сцены, недотянула, что же можно только искренне сожалеть.

– Длинноносый дурак! И везет же мне на вас последнее время! Досадливо подумал я и улыбнувшись спросил. – А может быть кто-то ещё кроме фатума помог им? Я имею ввиду людей реальных, из костей и мяса.

– Не оскорбляйте провидение! Людская рука не могла успокоить его так изящно. Что вас ещё интересует? – С аптекарской аккуратностью наполняя стаканы любюзно поинтересовался он.

– Скажите, часто ли в доме Комаровых были скандалы?

– Это неэтичный вопрос, но я вам отвечу. Скандалы случались, но до мордобитий дело никогда не доходило. Все заканчивалось полюбовно, а потом Виктор покупал бутылку водки и приходил ко мне.

– Как на их скандалы реагировал сын Вячеслав?

– Помилуйте! Но как он мог на них реагировать если был самым деятельным участником. Вас это удивляет? Тогда вы вовсе ничего не знаете. С вашего позволения.Приподнял он стакан. – За рабов божьих Нину и Виктора! И пусть земля им будет пухом. – Как и положено, не чокаясь он влил полстакана в объемистую пасть и даже не встрепенулся. – Так о чем то бишь мы?

– О скандалисте Вячеславе. – Подсказал я торопливо, потому как кажется запахло жареным. – О том, что он являлся участником.

– Да, да, я помню. Он набрасывался на мать с отцом как скаженный.

– Какие цели он преследовал? Он что – то требовал, или они требовали от него?

– Молодой человек, не гоните гусей. Я сам вам все расскажу. По порядку и с подробностями если будет угодно. Насколько я был посвящен в тайну их семьи, то могу сказать – Вячеслав сидит на игле, и ему, сами понимаете, постоянно нужны бабки и бабки не маленькие. По крайней мере нашей нищенской зарплаты ему не хватит, но он все равно требовал и требовал. Вот почему и происходили постоянные скандалы. Он просил то, что родители ему дать не могли. Месяц назад он упер из дома серебрянные ложки, единственное ценное что у них было. Вот тогда – то и разразился самый страшный скандал в их доме. Мне даже пришлось вызывать милицию. Вы позволите? – Уже окрепшей рукой он нежно и рачительно разлил остатки и повторил заупокой. – Вот такие дела творяться в нашем королевстве.

С видимым сожалением он отставил пустой стакон и прислушался. Кого то пропуская открылась и закрылась входная дверь.

– А вот он и сам, явился не запылился. – Сварливо отметил старик и вопросительно уставившись на меня нейтрально изрек. – Что – то стали ноги зябнуть...