Текст книги "Почувствуйте разницу"

Автор книги: Михаил Мишин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Б р о к. Ничего, все в порядке. Этот парень – друг семьи. Спускайся, говорю.

Билли швыряет гребень на оттоманку, спускается вниз.

Знакомься, малыш, это Пол Веролл.

Б и л л и. Знакомились уже.

Б р о к (подталкивая ее к нему). У него к тебе дело.

Б и л л и. Какое еще дело?

Б р о к. Сейчас узнаешь. Садись. (Усаживает ее на диван. Диври). Поднимись ко мне на пару минут. И бумажки захвати.

Ободряюще кивнув Полу, поднимается в свою комнату. Диври, захватив портфель, следует за ним. Долгая пауза. Билли сидит с безучастным видом. Пол не знает с чего начать.

П о л (наконец, решившись). Ваш… э-э… друг, мистер Брок… Он хочет, чтобы вы и я… чтобы мы вместе проводили время…

Б и л л и (не глядя). Да что ты!

П о л. Нет, правда.

Б и л л и (поворачиваясь к нему). А ты кто такой? Наемный кавалер что ли, для танцев?

П о л (с улыбкой). Не совсем.

Б и л л и. А для чего же?

П о л. Да, в общем, все просто. (Садится на противоположный от Билли край дивана.) Мистер Брок хочет, чтобы я помог вам пополнить ваши знания. То есть, чтобы вы увереннее чувствовали себя в разных ситуациях… Или, если у вас возникают вопросы…

Б и л л и. У меня не возникают.

П о л. Ну, я мог бы сам вам их подсказать.

Б и л л и. Вот уж спасибо.

П о л. Может быть, вам это будет даже любопытно… Потом, знаете, в этом городе есть что посмотреть. Я могу вам тут все показать. Возможно, у вас на этот счет уже есть какие-то пожелания…

Б и л л и. Где Верховный Суд знаешь?

П о л. Конечно.

Б и л л и. У меня туда пожелание.

П о л. Очень хорошо. Значит, соглашение достигнуто?

Б и л л и. Насчет чего?

П о л. Насчет того, о чем я говорил.

Б и л л и. Ну, пусть будет. Мне все равно делать нечего.

П о л. Вот и отлично.

Б и л л и. И сколько же он тебе за это платит?

П о л. Двести долларов в неделю.

Б и л л и. Ну и дурак. Мог с него больше слупить.

П о л. Я мог бы и бесплатно.

Б и л л и (с насмешкой). Ах, ах!

П о л. Нет, правда.

Б и л л и. Это почему же?

П о л. Потому что для меня это не работа, а удовольствие.

Б и л л и. Он, небось, тебе сказал, что я совсем темная, да?

П о л. Нет, ну почему…

Б и л л и. И правильно сказал. Я жутко темная. Только меня это не колышет.

П о л. Что, правда?

Б и л л и. Конечно. Я и так в полном порядке. У меня уже есть все, чего я хочу в жизни. Две шубы. Норковые. А еще чего захочу – он мне это даст. Потому что если он не даст, так и я ему не дам, ясно?

П о л (смущенно). Думаю, что ясно.

Б и л л и. А пока я знаю, как получить чего я хочу, мне больше ничего и знать не надо, верно?

П о л. Да. Пока вы знаете, чего хотите.

Б и л л и. Ну да. (Пауза.) Чего?

П о л. Я говорю, это до тех пор, пока вы сами знаете, чего хотите.

Б и л л и. Чего ты меня путаешь?

П о л. Да что вы, и не думал даже.

Б и л л и (поднимаясь с дивана). Нет, есть одно, чего б я хотела.

П о л. Чего именно?

Б и л л и. Уметь болтать как образованные.

П о л. Это вполне достижимо.

Б и л л и. Как?

П о л. Для начала я дам вам прочесть несколько книжек. И если не возражаете, буду следить за вашей речью, поправлять ошибки.

Б и л л и (со все большим интересом глядя на Пола). Да? Ну, валяй.

П о л. Договорились.

Б и л л и. А зато ударений я никогда не путаю. Ты заметил?

П о л. А вот я иногда путаю. До сих пор не знаю как правильно "деньгбми" или "дйньгами".

Б и л л и. Уж такое слово надо знать. Деньгбми. Ладно, с ударениями я тебя буду поправлять.

П о л. Буду очень благодарен.

Б и л л и. Я ударений еще со школы не путаю. Нас училка лупила.

П о л. Лупила?!

Б и л л и. Ну да, за ударения.

П о л. Непостижимо.

Б и л л и. Зато навсегда запомнили.

П о л. И по-вашему, это оправдывает рукоприкладство?

Б и л л и. Да она несильно.

П о л. Неважно, дело в принципе. Я принципиальный противник телесных наказаний.

Б и л л и. Да? (Подражая его серьезному тону.) Тогда я тоже противник. Принципиальный. (Придвигаясь к нему.) Ну что, способная я ученица?

П о л. Вы чрезвычайно способная, мисс Доун.

Б и л л и. Можешь просто – Билли.

П о л. Билли… Довольно странное имя.

Б и л л и. Чего странного? Половину моих знакомых зовут Билли… Но вообще-то, у меня другое имя.

П о л. Какое?

Б и л л и. Какое, какое… Эмма. Кошмар, да?

П о л. Почему?

Б и л л и. Потому что мне не идет. Погляди! Разве я похожа на Эмму?

П о л. На Билли тоже не очень.

Б и л л и. Да? А на кого же?

П о л. Сейчас вы похожи на слетевшего с небес ангелочка.

Б и л л и. Послушай-ка… (Глянув на дверь комнаты Брока, придвигается к Полу еще ближе.) Ты ведь из этих, которые только на словах смелые, да? А дойдет до дела, так, небось, сразу в кусты?

П о л. Не понял?

Б и л л и. Меня на тебя потянуло.

П о л. И часто вас так… тянет?

Б и л л и. Да случается.

П о л. И как же надо себя при этом вести?

Б и л л и. Подумай, может, сообразишь.

П о л. Хорошо, я попытаюсь.

Б и л л и. Я подскажу: главное, побольше говорить. И покрасивее. Это я обожаю. Ну вот как это, насчет ангелочка.

Пол бросает взгляд наверх, встает, прохаживается.

Да не бойся. (Сердито.) Он вокруг себя ни черта не замечает. От собственной важности совсем одурел.

П о л (зайдя за спинку дивана). Пожалуй, все это оборачивается не совсем так, как я себе представлял.

Б и л л и (откидываясь на спинку дивана). Ну, скажи, что ты против!

П о л. Не скажу.

Б и л л и (поигрывая концом его галстука). Все по-честному. Ты меня одному поучишь, я тебя – другому.

П о л (садится на диван. Пытаясь вернуться к более безопасной теме). Да, так вот… Мы говорили насчет книг.

Б и л л и. Ну-ну?

П о л. Завтра возьму кое-что в библиотеке, а сегодня посмотрю здесь, у себя. Если найду, попозже занесу.

Б и л л и. Давай-давай.

П о л. О времени занятий будем договариваться накануне, за день.

Б и л л и (придвигаясь к нему). А может за ночь?

Появляются Диври и Брок, на котором теперь домашняя куртка. Пол и Билли быстро отстраняются друг от друга.

Б р о к. Ну как? Дело двинулось?

П о л (глядя на Билли). Похоже, мы договорились обо всем.

Б р о к. Отлично.

П о л. А сейчас с вашего позволения, я откланяюсь.

Б р о к. Может, выпьешь?

П о л. Нет, благодарю вас.

Д и в р и (взяв шляпу, в дверях, Броку). Значит, завтра все как решили. Спокойной ночи Билли.

Б и л л и. Пока.

П о л (Билли). Спокойной ночи.

Б р о к (провожая Пола). Спокойной ночи, друг. Очень тебе признателен.

П о л (глядя на Билли). Я вам тоже.

Б и л л и (передразнивая Брока). Спокойной ночи, друг.

Пол уходит. Брок закрывает за Полом дверь. Некоторое время стоит возле лестницы. Видно, что им с Билли в общем-то не о чем разговаривать. Брок достает из кармана куртки набор для игры в джин – две карточные колоды, блокнотик и карандаш – и кладет все это на столик. Билли, закурив, тоже подходит к столику. Брок "срезает" одну колоду, Билли – другую. Открывают по одной карте, сравнивают. Брок, садится, начинает тасовать колоду. Билли наливает два бокала, приносит. Начинают играть – четко, профессионально, как бы не для удовольствия. После долгого розыгрыша Билли бросает карты.

Б и л л и. Игра!

Б р о к. Откуда это, интересно?

Б и л л и (показывая ему блокнот). Сорок долларов шестьдесят центов.

Б р о к (с досадой). Ладно, молодец. Закончили. (Бросает карты, подходит к горке, наливает себе.)

Б и л л и. Давай, плати.

Б р о к (сердито). Потом заплачу. Ты что, мне не веришь?

Б и л л и. Не ори. Сам меня всегда заставляешь сразу платить.

Б р о к. Тебя заставишь!

Б и л л и (дразнит). Продул, продул, продул!

Б р о к. Заткнись!

Б и л л и. Попрошу выдать сорок долларов и шестьдесят центов.

Брок достает из кармана пачку денег, отсчитывает сорок долларов, намеревается уйти, но Билли останавливает его взглядом. Брок нехотя отсчитывает мелочь, бросает на стол.

Благодарю вас, сэр.

Б р о к (направляется к лестнице, останавливается). Пошли.

Б и л л и (небрежно). Сейчас приду.

Это единственный момент в их отношениях, когда хозяйка положения – Билли, и оба это сознают.

Б и л л и. Сказала – сейчас приду.

Брок уходит в свою комнату, закрыв за собой дверь. Билли начинает раскладывать пасьянс, делая это в такт песенке, которую напевает. Звонок в дверь. Билли перестает петь, идет открывать. Входит Пол. В руках у него несколько книг и газет.

П о л. Еше раз – здравствуйте.

Б и л л и (прикидываясь удивленной). Привет.

П о л (подавая ей газеты). Свежая пресса.

Б и л л и. Зря старался. Я газет не читаю.

П о л. Там немало любопытного.

Б и л л и. Только не для меня.

П о л. Как вы можете судить, если не читаете?

Б и л л и. Слушай, если будешь занудой, лучше нам не начинать.

П о л. Виноват.

Б и л л и. Я пару раз пыталась, да без толку. Я ничего не понимаю, про что они там пишут.

П о л. И все же попытайтесь еще раз. А я завтра, что смогу, объясню. Хорошо?

Б и л л и. Ну, ладно.

П о л (подавая ей книги). А вот это, я думаю, должно вам понравиться.

Б и л л и. Ладно, попробую. (Кладет газеты и книги на книжный шкаф.) Есть, правда, одна загвоздка – у меня со зрением плохо.

П о л. Почему же вы не носите очки?

Б и л л и (с отвращением). Очки?! Да в них же обезьяной выглядишь!

Тут до нее доходит, что Пол – в очках. Она хочет загладить сказанное, но не подберет слов. Подходит к Полу совсем близко, почти касаясь. Мгновение – и они сливаются в долгом поцелуе.

Б и л л и (отстраняясь, небрежно). Нет, когда очки на мужчине, это еще терпимо.

П о л (тихо). Спокойной ночи, Билли.

Б и л л и. Спокойной ночи.

Пол уходит. Билли смотрит ему вслед. Какая-то новая улыбка появляется на ее лице. Она снова начинает напевать уже знакомую мелодию, и двигаясь в такт ей, выключает свет внизу. Балкон еще освещен. Продолжая напевать, поднимается по лестнице. Замирает на секунду, сбегает вниз, забирает с собой газеты и снова поднимается. Возле двери Брока, скорчив жуткую гримасу, выводит победное завершающее "Тья-да-да-да!" и быстро скрывается в своей комнате. На сцене становится совсем темно.

Занавес

Действие второе

Там же, два месяца спустя. На месте круглого столика теперь стоит письменный стол. На нем множество книг и газет, телефон, стаканчик с карандашами и ручками. Возле стола – стул, на сиденье которого – куча грампластинок, а на спинке – карта мира. На полу – большой глобус. Книги всюду – на полках книжного шкафа, на полу, на оттоманке. На террасе также кипы газет и журналов. На стуле перед горкой – репродукция Пикассо. Слева и справа от входной двери на стене – маленькие акварели. Справа на специальной подставке – громадный энциклопедический словарь. На журнальном столике – книги с закладками, еще один стаканчик с красными карандашами, а также поднос с остатками завтрака. Перед камином – радиола-автомат, рядом с которой на полу валяется множество пластинок.

Раннее утро. Билли в очках сидит на диване, читает газету, страницы которой испещрены пометками красного карандаша. Отложив газету, снимает очки, кладет их на столик, встает и направляется к радиоле. Перебирает пластинки, читает этикетки, почти касаясь их носом. Выбрав пластинку, ставит ее на радиолу. Звучит тихая музыка (Анданте из Концерта ре-минор для скрипки с оркестром Соч. 47 Я. Сибелиуса). Билли возвращается к дивану, надевает очки и снова прнимается за газету. Красным крандашом делает новые пометки.

Звонок в дверь. Через служебную дверь входит Эдди, посмотрев на Билли, сочувственно качает головой, идет открывать. Входит Пол. Услыхав его голос, Билли снимает очки, отшвыривает газету.

П о л. Привет, Эдди.

Э д д и. Привет. (Выходит через служебную дверь.)

П о л (Билли). Привет прилежным и усидчивым.

Б и л л и. Привет, привет.

П о л (подходя к ней). Ну, как наши дела?

Б и л л и. Дерьмо.

П о л (грозным тоном учителя). Как?!

Б и л л и (с приторной вежливостью). Прекрасно, благодарю вас. (Пол смеется.) Не желаете ли чашечку чая?

П о л. Нет, спасибо. (Прислушавшись, о музыке.) Чудесно.

Б и л л и. Си-бе-ли-ус. Ян. Оп – сорок семь. Сорок седьмой опус.

Некоторое время оба слушают музыку.

Угадай, кто у меня сейчас был к чаю?… Или на чай? В общем, во время чая.

П о л. Кто?

Б и л л и. Миссис Хэджес.

П о л. О! Ну и как?

Б и л л и. Оказывается, она такая же серая, как и я. Даже еще хуже. Только строит из себя, что все на свете знает. Пришла. Сидим, молчим, говорить-то не о чем. А потом она вдруг хапает своими граблями вон ту книжку и квакает…

П о л (грозно). Как?!

Б и л л и. Берет в свои руки вот ту книгу и говорит: "Ах, это прелестная вещь, я давно собираюсь ее перечитать".

П о л. А что за книга?

Б и л л и (как само собой разумеющееся). "Давид Копперфильд" Диккенса. Чарлза.

П о л. Ясно. Ну и что?

Б и л л и. А то, что она ее вовсе и не читала.

П о л. Почему ты так решила?

Б и л л и. Да по ее разговору поняла.

П о л. Ну, допустим, не читала. Почему это тебя так потрясло?

Б и л л и. Меня не это потрясло!

П о л. А что?

Б и л л и. А зачем врать? Это что, преступление, если ты чего-то не читал?

П о л. Все мы иногда не дураки приврать.

Б и л л и. И ты тоже?

П о л. Случается.

Б и л л и. А вот я – никогда.

Через служебную дверь входит официант, забирает поднос с остатками завтрака, собирается уходить.

П о л (вполголоса, Билли). Благодарю вас.

Б и л л и. Не за что.

П о л (показывая глазами на официанта, тихо). Да не мне…

Б и л л и (официанту, вслед). Эй, подожди-ка.

Официант останавливается.

Благодарю вас.

Поклонившись, официант выходит. Билли берет со стола конверт, показывает Полу.

Сегодня получила. От отца.

П о л (глянув на конверт). Из Нью-Йорка?

Б и л л и. До сих пор придти в себя не могу.

П о л. Что он тебе такого написал?

Б и л л и. Да то, что он вообще мне написал! Первое письмо за несколько лет. Мы же с ним разругались. Он дико против был, что я с Гарри уехала.

П о л. А чем он занимается?

Б и л л и. Отец-то? В Газовой компании работает. Раньше проверял какие-то счетчики, а теперь пишет, это ему уже не под силу, они его теперь лифтером сделали. (Замолкает, вспоминая что-то, улыбается.) Вообще-то старик у меня смешной. Каждый день брал с собой на работу поджаренный хлеб и банку тушенки и сам себе завтрак готовил. Он говорил, каждый обязан есть горячий завтрак. (Помолчав.) И как он только с нами справлялся – ума не приложу. Нас ведь у него четверо было. Три моих брата и я. Мать-то рано умерла, я ее совсем не помню. Так что он все один – и готовил нам, и купал, и одевал… Я помню, все мечтала: вот наступит день, и я с ним за все расплачусь. Ну и расплатилась – обхохочешься. Помню, прихожу домой уже под утро и даю ему сто долларов. Так знаешь, что он с ними сделал? Пошел в сортир, бросил в унитаз и воду спустил. Думала, убьет. А он даже не стукнул. Он меня вообще за всю жизнь пальцем не тронул.

П о л. А с чего же он тебе вдруг написал?

Б и л л и. Мое письмо получил. Я ему первая написала… Пишет, что каждый день обо мне вспоминает. Бог ты мой, а я-то о нем вообще не думала. Ну, может, раз в год. Да не только о нем – я вообще ни о ком и ни о чем не думала.

П о л. Может, тебе надо с ним повидаться?

Б и л л и. Я-то повидалась бы, да он не хочет. Пишет, чтоб я ему пока только письма писала. И чтоб каждый день ела горячий завтрак. А вот видеть он меня не желает – до тех пор пока я веду жизнь этой… ну как ее… Гетеры! Я в словаре посмотрела… А вообще он нам всегда так говорил: "Не делай в жизни ничего такого, о чем нельзя было бы написать на первой странице "Нью-Йорк Таймс". (Помолчав.) Послушай-ка, я тебе всю свою жизнь рассказала. Практически всю.

П о л. Мне было интересно.

Б и л л и. Может, ты мне тоже про свою жизнь расскажешь?

П о л. О, это будет история довольно длинная. И довольно лживая… Скажи лучше чем ты сегодня занималась.

Б и л л и (гордясь собой). Сперва была в кино. Потом пошла в Национальную Галерею. Все как ты велел.

П о л. Ну и как, понравилось?

Б и л л и. О, чудесно. Так тихо, уютно. И, главное, так хорошо пахнет!.. Неужели ты не замечал?

П о л (с улыбкой). И долго ты там пробыла?

Б и л л и. Часа два. Я потом еще пойду. Только я хочу, чтобы в следующий раз ты со мной пошел. Будешь мне там все объяснять.

П о л. С удовольствием.

Музыка Сибелиуса смолкает. После короткой паузы звучит "Весенняя кукушка" Делиба.

Б и л л и. А знаешь, где я еще была? В книжном магазине. Ходила, выбирала книги, которые, думала, будет интересно почитать. Все как ты сказал.

П о л. Умница.

Б и л л и. Набрала такую кучу – поднять не могла. А потом думаю: черт, мне этого и за год не осилить. А сколько в магазине всего книг, так моя кучка – капля в море! Да мне за всю жизнь и одной миллионной всего этого не прочесть – даже если у меня глаза лопнут! А ведь это только один магазин! Я там даже разревелась.

П о л. Всех книг никому на свете не прочесть.

Б и л л и. Ты думаешь?

П о л. И думать нечего.

Б и л л и. А то я уж хотела попробовать.

П о л. Значит, времени чтобы прочесть мою статью у тебя, конечно, не хватило. (Листает газету со своей статьей.)

Б и л л и. Ты что! Конечно, хватило! Я ее даже целых два раза прочитала!

П о л. Ну, и что скажешь?

Б и л л и. Что я скажу? (Торжественно.) То, что лучше твоей статьи я в жизни ничего не читала. Я не поняла ни единого слова.

П о л (глядя в газету). Что, многое было непонятно?

Б и л л и. Почему – многое? Все!

П о л. Ну, что конкретно? Покажи!

Билли надевает очки, Пол смеется.

Б и л л и. Что тебе смешно? Я же практически слепая!

П о л. Ты практически прелесть.

Б и л л и. Ну, уж прости, если я в них так глупо выгляжу.

П о л. Совсем не глупо, ты в них даже еще красивее.

Б и л л и. А ты прямо как эти, которые очки рекламируют.

П о л. Ну, так что же тебе непонятно?

Б и л л и. Да все! (Читает по газете.) "Даже поверхностное рассмотрение современного общества в свете греческой философии с ее дени… фицией…"

П о л. Дефиницей!

Б и л л и."…дефиницией целого как совокупности заключенных в нем частностей неизбежно приводит к необходимости выявления личностного начала в социальном и социального в личностном".

П о л. Что же здесь непонятного?

Б и л л и. Ну, честно, я каждое слово в словаре смотрела.

П о л. Ну, хорошо. Много веков назад в Греции один философ сказал: мир не может быть лучше, чем люди, которые его населяют.

Б и л л и (обдумав сказанное, великодушно). Ну что ж, неглупо.

П о л. Неглупо. Вот я и пишу: сравните сегодняшнее состояние всего нашего общества и мораль отдельных людей этого общества. Полное соостветствие – один к одному.

Б и л л и. Ну, и дальше чего?

П о л. Дальше – ничего.

Б и л л и (указывая на статью). Так тут про это?

П о л. Разумеется!

Б и л л и. Что же ты так прямо и не сказал?

П о л (глядя в газету). Сложновато, да? А мне казалось…

Б и л л и. А помнишь, ты давал мне читать книжку про Наполеона?

П о л. Помню.

Б и л л и. Похоже, я ее тоже не очень поняла.

П о л. Ну уж там-то вообще понимать нечего.

Б и л л и. Тебе нечего, а мне есть чего. Помнишь, когда он там стоит возле могилы Наполеона?

П о л. Ну, помню. И что ты не поняла?

Б и л л и. Ну, вот он стоит и думает про жизнь Наполеона, а под конец вдруг почему-то говорит, что сам бы предпочел жизнь простого крестьянина.

П о л (цитируя по памяти). "И я сказал себе: я предпочел бы судьбу простого французского крестьянина. Я предпочел бы носить деревянные башмаки. Я предпочел бы жить в заросшей плющом лачуге и радоваться, видя как гроздья винограда наливаются соком под ласковыми лучами осеннего солнца. (Продолжает, расхаживая по комнате.) Я предпочел бы жену – простую крестьянку, которая вязала бы у огня долгими зимними вечерами, а я сажал бы на колени наших детей, и они обвивали бы мою шею своими ручонками… Да, я скорее согласился бы прожить самую неприметную жизнь и обратиться в прах, не выходя из безвестности, чем явиться на свет тем величайшим воплощением насилия и смерти, которое именовалось Наполеон Великий…"

Б и л л и (с благоговением). Как ты можешь все это помнить?

В этот момент музыка Делиба внезапно сменяется резкими звуками какого-то фокстрота. Оба вздрагивают. Билли подбегает к радиоле, выключает ее. Извиняющимся тоном.

Этот фокстрот у меня только так, для разрядки.

П о л (со смешком). Ну ты так-то уж себя не мучай.

Б и л л и. Но я ж хочу, чтоб мне нравилось то, что должно нравиться!

П о л. Да нравиться может что угодно. Главное, чтобы человек старался расти.

Б и л л и. Ну и что, по-твоему, я расту?

П о л. Еще как!

Б и л л и. Приятно слышать. (Садится за письменный стол.) Так, значит, он бы предпочел жизнь не Наполеона, а простого крестьянина. Ну, а кто бы не предпочел?

П о л. Кто? Ну, например, Гарри Брок.

Б и л л и. Почему ты так думаешь?

П о л. А ты его спроси.

Б и л л и. Да он, небось, про жизнь Наполеона вообще ничего не знает.

П о л. Это полбеды. Беда в том, что он ничего не знает про жизнь простого крестьянина.

Б и л л и. А ты его сильно ненавидишь, да?

П о л. Кого, Гарри?

Б и л л и. Гарри.

П о л. Да нет.

Б и л л и. Но все-таки он тебе не очень нравится.

П о л. Не очень.

Б и л л и. Из-за того что я с ним?

П о л. Есть и другие причины.

Б и л л и. Какие?

П о л. Подумай. Он опасный человек.

Б и л л и. Не такой уж он плохой. Бывают хуже.

П о л. Он хоть раз что-нибудь для кого-нибудь сделал кроме самого себя?

Б и л л и. Для меня.

П о л. Что?

Б и л л и. Две шубы. Норковые.

П о л. Ну, это товарообмен. Ты ведь за шубы ему тоже кое-что давала.

Б и л л и (помолчав, очень спокойно). А вот гадости говорить не стоит. Ты ведь у нас такой благородный и воспитанный.

П о л. Он хоть раз в жизни думал о ком-нибудь кроме себя?

Б и л л и. А кто о нем думает?

П о л (возбужденно). Многие! Тысячи людей думают о других людях! И вся мировая история – это история борьбы бескорыстия против эгоизма!

Б и л л и. А вот слух у меня хороший.

П о л. Все зло в этом проклятом мире – от эгоизма. Эгоизм способен стать организованной силой, он может даже стать политикой государства! Ты следишь за моей мыслью?

Б и л л и (наблюдая за ним). А я тебе сильно нравлюсь, да?

П о л. Да.

Б и л л и. Вот почему тебе Гарри поперек горла.

П о л. Не в этом дело. Мне противны и его жизненные цели и средства, которыми он их добивается. Лично он в этом даже и не виноват – ничего другого он просто не знает.

Б и л л и (снимая очки). Ты мне тоже нравишься.

П о л (поворачиваясь к ней лицом). Я рад. Правда.

Б и л л и. Знаешь, почему я вообще на эти занятия согласилась?

П о л. Почему?

Б и л л и. Из-за тебя. До тебя у меня таких проблем не было.

П о л. Каких проблем?

Б и л л и. Когда я тебя первый раз увидала, то подумала, ну, уж тут все пойдет как по маслу. Но когда в последний момент ты вдруг тормознул, я поняла: ясно, путь к сердцу этого мужчины лежит через его мозги.

П о л. Нет… Ты ошибаешься.

Б и л л и. Да теперь это уже не играет значения… не имеет значения. Я к тебе все равно хорошо отношусь. А насчет остального поезд уже ушел.

П о л. Ты так решила?

Б и л л и. Знаешь, между мужиком и бабой бывает момент, когда это или происходит, или нет. А момент прошел – и уже все.

П о л. Может быть, наоборот, может быть, этого момента еще не было?

Б и л л и. Был. Только ты его прохлопал.

П о л. Почему ты так уверена?

Б и л л и. Потому что знаю. Потому что у меня со многими было. И со многими не было, понятно?

П о л. Понятно.

Б и л л и. А вообще – никогда б не подумала, что из-за какого-то мужика способна пойти на этот кошмар!

П о л. Почему же кошмар?

Б и л л и. А потому что у меня в голове уже полная каша! Читаю, читаю, смотрю, слушаю, опять читаю… И, главное, я теперь все время о чем-то думаю! Ужас! Вчера вечером легла – а в башке мысли так и кишат! Заснуть не могла! Наверное, минут десять!.. Вообще, так сильно стараться поумнеть – это наверное, очень вредно.

П о л. Чушь, Билли. Умными ведь не рождаются. На этом свете нет существа глупей, чем новорожденный младенец.

Б и л л и (с подозрением). Что ты имеешь против детей?

П о л. Я? Что можно иметь против мозга, которому три недели от роду? Вот когда этому мозгу уже тридцать лет, а он все такой же пустой, тогда я думаю, нормален ли его обладатель.

Б и л л и (оскорбленно). С чего ты взял, что мне тридцать лет?

П о л. Да я не имел в виду тебя.

Б и л л и. А кого же?

П о л. Да никого конкретно.

Б и л л и. Нарочно хотел меня расстроить!

П о л. Ну, извини, ради бога.

Б и л л и. Тридцать!.. Значит, ты считаешь, я на тридцать лет выгляжу!

П о л. Конечно, нет!

Б и л л и. А чего ж сказал – тридцать?

П о л. Просто для примера… (Пауза.) А сколько тебе?

Б и л л и. Двадцать девять!

Смотрят друг на друга, улыбаются. Он целует ее в щеку.

П о л. По-моему, мы можем продолжить.

Билли с готовностью подставляет для поцелуя другую щеку.

Я имею в виду, продолжить занятия.

Б и л л и (разочарованно). А-а.

П о л. А может, ты собираешься бросить?

Б и л л и. Да почему тебя-то это так сильно волнует?

П о л. Для меня дело в принципе. Я считаю, каждый человек обязан много знать. Во всяком случае, сколько он способен. Потому что когда мир заполняют сплошные невежды, жить в нем становится опасно.

Б и л л и. Да если бы кто узнал, чем я тут занимаюсь, он бы со смеху помер.

П о л. Я же не помираю.

Б и л л и. А я помираю! Самой на себя смотреть смешно! (Всхлипнув.) Ну, кто я такая, вообще? Куда я лезу?

П о л. Билли, ты что!

Б и л л и (сквозь слезы). Все эти книги!.. Что я, нанялась?

П о л (садится рядом с ней на диван). Билли, мы уже сто раз говорили. Книги – только средство, а не цель. Вспомни. "Цель человечества – познать человека". Чьи это слова?

Б и л л и. Откуда я знаю!

П о л. Это сказал Поп.

Б и л л и. Какой еще поп? Я сто лет на проповеди не была.

П о л. Нет, Билли. Был такой английский поэт – Александр Поп.

Б и л л и. "Цель человечества…" Как?

П о л."… познать человека". А с книгами не перебарщивай.

Б и л л и (вытирая нос). Не перебарщивай… Да я за эту неделю целых двух человеков познала. Сперва всего Шекспира, потом Томаса Пэйна… А потом я еще про Гарри все время думаю. Ведь он столько сил тратит, чтоб добиться, чего хочет. А чего хочет, сам толком не знает.

П о л. Наверное, того же, что у него уже есть, только больше.

Б и л л и. Денег?

П о л. Больше денег, а значит больше власти, а значит, больше денег.

Б и л л и. Да ладно. Вовсе он не такой плохой, как ты думаешь.

П о л. Да вообще, он не человек, а чистое золото. Даже все мысли – о золотом тельце.

Звук отпираемой входной двери. Появляется Брок.

Б р о к. Привет.

П о л. Добрый день, Гарри. А мы тут как раз о вас говорили.

Б р о к (снимает шляпу и пальто, бросает на стул возле двери). Обо мне? Думаешь, я тебе за это деньги плачу? (Просматривает почту, лежащую на стуле слева от двери. Берет в руки большой конверт.) Про меня она достаточно знает. Даже больше, чем надо. Диври здесь?

Б и л л и. Нет.

Б р о к. Черт бы его побрал. Он давно должен быть здесь. (Садится, снимает туфли.)

П о л (Билли). Ну, хорошо… Значит, ты прочитала Шекспира. И что скажешь?

Б и л л и. Ничего. Неплохо пишет.

П о л. Да пожалуй, Шекспир неплохо пишет. Ну, а как тебе Томас Пэйн? Ты его биографию, кстати, прочла?

П о л. Тоже.

Б и л л и. Проверим. Где он родился?

П о л. В Лондоне. Или нет, вру – в Англии.

Б р о к. Что ты мелешь? Что значит, в Лондоне или в Англии? Это же одно и то же!

Б и л л и. Разве?

Б р о к. Лондон – он же внутри Англии! Это же город! А Англия – страна!

Б и л л и. Ну, спутала. Подумаешь.

Б р о к (Полу). Черт, ну у тебя и нервы. Как ты ее выдерживаешь?

П о л. Вы напрасно так переживаете.

Б р о к. Нет, ну как можно быть такой тупой!

П о л. В конце концов, всего сразу не узнаешь.

Б и л л и. Понял? Ты-то сам знаешь, кто такой Том Пэйн?

Б р о к. Кто-кто?

Б и л л и. Плохо слышишь? Том Пэйн!

Б р о к. Какого дьявола я должен его знать?

Б и л л и. А я вот – знаю!

Б р о к. Ну и что! Если мне понадобилась его узнать, я его тоже узнаю. А пока мне до него дела нет. (Полу.) Все, давай сам с ней продолжай, меня не впутывай.

П о л (Билли). Какая из книг Пэйна тебе больше всего понравилась?

Б и л л и. Да я книг-то его еще не читала. Я только биографию… Но у меня тут список есть. (Тянется за блокнотом.)

Б р о к (внезапно, Билли). А ты знаешь, кто такой Вышибала Робинс?

Б и л л и. Среди моих знакомых вышибалы не водятся!

Б р о к. Вот и видно, какая ты шибко образованная.

П о л. Если не ошибаюсь, это защитник из "Нью-Йорк Рэйнджерс".

Б р о к (Полу). О! Я смотрю, ты у нас гений.

П о л. Это вряд ли.

Б р о к. Я таких гениев по дюжине за доллар покупаю.

П о л. Не сомневаюсь. (Билли.) Ты сказала, у тебя список.

Б и л л и. Вот. (Подает ему блокнот.)

Брок что-то усиленно соображает.

П о л (глядя в блокнот). Для начала прочти "Век разума". А потом…

Б р о к. А кто такой Вилли Хоппер?

П о л. Чемпион Америки по бильярду. Только ударение на втором слоге: Хоппер.

Б р о к. Я так и сказал. А потом, я не тебя спрашиваю. Я ее спросил!

П о л. Извините.

Б и л л и (надменно глянув на Брока). Так, значит, сначала "Век разума"?

П о л. Да, а потом попробуй осилить "Права человека".

Б и л л и (записывая). "Права человека".

Б р о к (внезапно, Билли). А что такое антрацит?

Б и л л и (с досадой). Да погоди ты.

Б р о к. Ты мне не погодикай! Думает, что уже все на свете знает. Что такое антрацит? (Полу.) А ты молчи!

Б и л л и (снисходительно). Лекарство от головы.

Б р о к. Сама ты лекарство от головы!

Б и л л и. А что?

Б р о к. Антрацит – это уголь! Притом самый лучший!

Б и л л и. Ну и на кой мне надо знать твой уголь?

Б р о к. А на кой мне знать твоего Сэма Пэйна?

Б и л л и. Сравнил! И во-первых, не Сэм Пэйн, а Том Пэйн. А во-вторых, он же практически основал нашу страну! Надо знать!

Б р о к. Погоди! Так он что, умер?!

Б и л л и. Конечно, умер!

Б р о к (возмущенно, Полу). Какого дьявола ты забиваешь ей голову всякими покойниками? Мне надо, чтоб она умела вести себя с живыми людьми!

П о л. Гарри, процесс познания нельзя загнать в рамки. Тут одна вещь тянет за собой другую. Главное – пробудить любознательность, воображение, свободу мышления. Надо понять, что…

Б р о к. Ты меня не учи. Ты лучше ее учи.

П о л. Не волнуйтесь, это бесплатно.

Б р о к. Мне ты ничего интересного рассказать не можешь.

П о л (со значением). Вы полагаете? А я думаю, мы оба могли бы рассказать друг другу много интересного.

Б р о к. Ты на что это намекаешь?

Б и л л и. Так, ни на что. Для поддержания разговора.

Б р о к (усевшись на стул возле письменного стола). А кто тебя просит поддерживать? Вообще, чем дальше я за тобой наблюдаю, тем ты мне меньше нравишься. Для заштатного писаки ты больно уж бойкий. Ты смотри, поосторожней.

П о л. Я думаю, осторожность и вам не помешает.

Б р о к. Учти, в случае чего я тебе башку сверну, ты понял?

П о л. Как не понять.

Б р о к. А понял, так сиди и делай свое дело. Давайте, продолжайте.

П о л. Я думаю, на сегодня мы закончили.

Б р о к. Это почему? Я хочу поглядеть как это у вас происходит.

П о л (встает, направляется к двери). Другой раз, с вашего позволения. Надо передохнуть. Вы даже не представляете, какая это изнурительная работа.