Текст книги "Почувствуйте разницу"

Автор книги: Михаил Мишин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Говори, автоответчик!

Эх, птица-тройка!.. Куды несесся-то?..

Скорость перемен ослепляет воображение. Через двери, форточки и щели все пуще рвутся сквозняки, пропитанные запахами диковинной еды, влетают блестящие обертки, доносятся звуки неслыханного кайфа на океанском прибое.

"Стрэйнджерз ин зе найт" в Нечерноземье.

По диким степям Забайкалья, по былинному бездорожью бывшей империи, для кого – зла, а для кого – несмываемой славы, – летят надменной красоты иномарки. Впрочем, какие, к лешему, "ино". Это наши уже марки. Нашенские уже мерсухи, бээмвэхи и джипы. Даже роскошнейший и длинный, как нога манекенщицы, "линкольн" – и тот абсолютно наш: крыло побито и непокрашено…

Чумное захолустье шалеет от метаморфоз. Кто там в углу все долдонит, что новое поколение выбрало пепси? Пепси – наивная высотка шестидесятников… Новое поколение заглотило "сникерс" и ринулось к настоящим вершинам, где сверкает изобилие всемирных кнопочек, баночек и штучек. В воздухе все громче стрекочут стаи слов, непонятных головному мозгу, но возбуждающих спинной. Эпиляторы, модемы, сканеры, принтеры… Конечно, лазерные. И, конечно, струйные, да-да, особенно струйные!.. Поставки со складов. И откуда взялись эти дивные склады там, где прежде были только хранилища тухлой картошки? Теперь тут факсы, ксероксы и компьютеры с периферией. Периферия – это не провинция, мужики. Это наоборот. Это лучшие в мире сигареты "Вест". И лучшие в мире "Кэмел." И "Мальборо" – самые в мире лучшие. И поставщики – самые лучшие из всех мировых поставщиков, потому что уж покупатель тут точно – наилучший в мире. Ахнет, взвизгнет, помчится – да и купит этот, как его… Автоответчик! Причем непременно струйный…

Да! Именно струи хлынувшей к нам передовой, наукоемкой, разъели коммунально-коллективную житуху. Эпоха общения испустила дух, расплющенная безжалостной эрой коммуникаций. Вчера еще можно было хоть номерок накрутить: "Алло, это ты? Это я! Ну и как ты после вчерашнего?.. Ну, завтра еще позвоню, узнаю, как ты после сегодняшнего!…"

Завтра настало, но узнать уже ничего нельзя. Не у кого.

То есть, позвонить, конечно, можно, но никто не ответит. Нигде никого нет. Дома нет. В офисе нет. Жены нет. Детей нет. Полное впечатление, что все население спешно покинуло этот большой русский город. Теперь здесь между собой переговариваются только автоответчики. "Вы набрали номер… Нас к сожалению нет дома…" Для кого – к сожалению? Для автоответчика? "Необходимую информацию сообщите после сигнала…" Сообщать после сигнала – нашел дурака… Лучше послушаем как трубка бормочет ту же чушь по-английски. Здесь теперь у всех все непременно по-английски. Пришел сантехник, сказал, что прокладок нет, и оставил визитку: "Vasily N. Tryapkin, President". Если судить по визиткам и автоответчикам, этот большой русский город внезапно заселили сплошные пэры и эсквайры.

Последний шанс пообщаться с живым существом напрямую – радиотелефон. Крутая вещь для крутого бизнеса, уважаемый! Шелестишь по Садовому в "ягуаре", и ведешь радиообмен с Колькой Рыжим – чтоб не забыл в сауну взять пива ("хайникен" – лучшее в мире, поставки со складов немедленно) и телок высвистел. Кстати, телки сегодня тоже все с антеннами. Прямо через спутник выходишь на Ляльку, интересуешься, как она после вчерашнего – в смысле, продала уже мочевину, или еще только протоколы о намерениях? Новая Россия не сидит на печи. Новая Россия сидит в сауне, где круглосуточно продает мочевину и подписывает протоколы о намерениях. Кто видел эти лица, тот может себе представить эти намерения…

В эту настоящую кипучую жизню зачем-то влазит картонное бубуканье: "Субъекты федерации должны иметь равный статус…" "Субъекты федерации не должны иметь равный статус…" "Надо разобраться – кто относится к субъектам федерации…"

Ну нехай они там бубукают, а мы тут давно разобралися – кто. Вон Колька Рыжий! Блин, да раньше о таких субъектах федерация не могла и мечтать.

Да, жизня наступила правильная. Петька с Чапаем именно о такой душевно беседовали за пулеметом… Каждое божье утро не от будильника просыпаешься, а от чириканья за окошком. Это, правда, не воробьи, не разные там щеглы-сороки. Потому что птичье-то население точно покинуло этот экологичный, как выхлопная труба, лучший город земли. Остались пока вороны, но и те не рискуют каркать. Чирикают же и задорно переругиваются под окнами охранные сигналки автомобилей. (Ведущих, конечно, фирм! поставки, конечно, со складов!..) "Чиу-чиу-чиу!.. – Блю-блю-блюууу!.. – Уууу!.. Уууу!.." Песни джунглей.

Начальство насчет машин этих очень озабочено. Мэры, там, префекты они как мыслят: то, что машины – хорошо. А вот что они ездиют – плохо. У Европы надо учиться, мать ее. Как завещал великий наш Петр Алексеич. Пешеходные зоны, понимаешь. Чтоб эти водилы за километр объезжали, чтоб экология. Ну и что, пробки? Пробки это пробки, а экология – это… А государственный ум… Да ведь время какое! Шире мыслить надо.

А шире – это за ради бога. Мы через такие зоны прошли – так уж через пешеходную-то… Кто местный, тот знает: не может тут такого быть, чтоб всем нельзя. Кому-то непременно можно. А раз кому-то – значит, нам. Так что прямо через зону и покатим мы с тобой в "Ле Монти". То есть, в "Эксимер". То есть, в "Супримэкс". Да какая разница – они все в той сауне… Раньше там помывался обком, а теперь мы с Рыжим… Мы ж ради того вашу демократию строили!..

* * *

Ну, конечно, душа горит на этих гадов. Во-первых… Нет, во-первых, не это… Это во-вторых… А во-первых, завидно, конечно. Ему двадцати нет, а он уже… Когда я, который… Неужто, ради этого… Чтоб эти морды… А мы, которые… А эти, которые…

* * *

Тут по телеку Хруща показали и этого Черненко прискорбного. Прямо сдохнуть, до чего они у нас смешные были. Тогда еще академик этот в тюряге сидел. Или его выслали, что ли. Нет, это писателя выслали, а академика – на химию… А тот как раз из психушки интервью давал этим, ну, которых наши глушили, чтоб мы не знали, что академик с писателем против наших гражданских прав… И за этих, за чехов… Или за чилийцев?.. У них еще наш друг был… Корвалан… Или Ким Ир Сен?.. Нет, погоди… Бабрак Бен Белла, вот кто. А в Америке тогда третий наш друг голодал по программе «Время»… А ограниченный контингент с гастролями поехал за границу… А еще…

* * *

…А которые в сауне… ну, да… неприятно пока… Прежде обком… Но эти-то рано или поздно отмоются… А детишки ихние вообще втянутся чистить зубы. А внуки окончат Гарвард, или что там… Конечно, хотелось бы пообщаться сразу с правнуками – но не успеть…. Придется пока с этими… Но вот тут-то и есть вся прелесть этой налетевшей эпохи кнопочек: не хочешь – можешь не общаться лично. Набрал номерок – наговорил на автомат насчет мочевины. Прямо на тот самый струйный или даже лазерный… И себе тоже установи: «Меня дома нету…Сообщите опосля сигнала…» А если нет у тебя такой информации, если нету струйного, если ты такой лопух, что у тебя даже мочевины нет… Тогда, значит, свободное время есть. Тогда сиди, лопушок, и читай классика с самого начала: «Эх, птица тройка!..»

И так далее.

Кошмар за скобками

Последнее время упрекают, что много ругаюсь.

Что, мол, каждое второе слово – "козел".

Прислушиваюсь к критике и делаю из нее практический вывод: критики козлы. Но отключимся от склок. Включим радио.

В эфире треск. Это великие перевернулись в гробах и сцепились в скандале.

– На, слушай теперь! Твоя работа!

– Моя? А кто сто лет орал: "Я первый изобрел радио!"?

– Я правильно орал! Потому что я изобрел ра-ди-о! А не "Радио – сто один"! И не "Радио-семь"! И не "Радио-макси…"

* * *

– Ша, Попов! Молчи, Маркони! Дай послушать!

* * *

– А теперь, друзья, к нам сюда прозвонилась Аленка! У Аленки большое горе, у нее был мальчик Филя, которого она любила, но вчера она оставила его навсегда, и поэтому сейчас по Аленкиной просьбе для мальчика Фили я толкаю в эфир последний компактик, который только что приволок в студию наш Петюня. Кстати, Петюня простужен, – не зарази нас Петюня, ха-ха! – и сейчас тут варит себе кофеечек. Надеюсь, он плеснет и мне. А пока мы насладимся крутой командочкой (средней внятности англоязычное бормотание) с ихним последним забойным хитом (англобормотание)…

* * *

Доморощенные рэйнджеры эфира, путаясь в деепричастиях, кайфуют на ультракоротких волнах. Мы за то и боролись – лишь бы они не кололись.

О, бэби!

Но вот уже и потраченные временем дядьки и тетьки, задрав штаны, хромают за этим комсомолом. Уже и флагманские станции, где гудит еще эхо державного левитановского рокота, вдруг заголосили над головами сограждан, как муэдзины в Стамбуле.

– Радио России-и-и-и-и-и-и-и! – надрывается солидная некогда волна.

– Мая-а-а-а-а-а-к! – блеет другая!

Вырубаем радио – врубаем телевизор. И тут же начинаем любить радио. Потому что этих же еще и видно…

* * *

Щелк! – «…а те, кто обвиняет нас в коррупции, сами по уши сидят в коррупции… но эти факты нами уже переданы в комиссию по дерь… то есть, коррупции, которая работает…»

Щелк! – "…не чисто, а безупречно чисто!.."

Щелк! – "…и уже вскрыла факты коррупции сил, которые пытаются не допустить разоблачений про коррупцию, которую пытаются свалить на…"

Щелк! – "…жареный арахис и много много вкуснейшего шоколада!.."

Щелк! Щелк!

* * *

В вольном эфире Родины весело плещется мутное единство формы и содержания. Единство содержания в том смысле, что все вещающие – за Россию и против тех, кто против России. Единство формы в том, что до такой всеобщей корявости никогда не опускалось даже бывшее радио бывшей империи. Ну и хрен с ним. Мы не для падежей побеждали. Мы побеждали, чтоб телерадиоволна перестала быть огородом комуняк и ихних прихвостней. Теперь мы в своем праве, братва. И потому теперь в наш эфир может забежать с улицы каждый, как в общественный туалет, и сделать то же самое.

Выключаешь изображение – получается радио (см. выше). Выключаешь звук – получается угадайка: телевидение какой страны ты смотришь? Сумасшедшей правильно, но какой именно? Наиболее зоркие уверяют: все-таки это мы в России, мы дома все-таки. Они утверждают: зеленая в клетку рубаха плюс синий галстук на экране дают именно нашего парламентария, тем более он опять поискал пальцем в носу, в чем виновато само телевидение, разжигающее… забыл что.

Да и стыдно уж клевать этого парламентария. Он не виноват. Это нам урок: выбирать новый парламент из числа овладевших носовым платком, если такие уже есть, что вопрос… Но вот этого телеведущего мы с тобой точно не выбирали. Мы с тобой не знаем, откуда он впорхнул в студию, этот безумный попугайка. Ахнул, ухнул, хохотнул, ущипнул какого-то мужичка, вроде даже президента (правда, бывшего, нынешнего под рукой не оказалось, а то б он и ему не спустил!), и дерзко так намекнул, что лично он его, бывшего, никак не одобряет. Тот было пригорюнился, да этот про него уж и позабыл, зато нас с тобой заметил. Так прямо нам с тобой, миллионам, и сказал: "Звоните, мои дорогие, мне в прямой эфир".

Это, значит, мы с тобой, миллионы – его дорогие, попугайки этого.

* * *

Что приятно, не один он там. Их – стаи.

Которые совсем молочные, чего-то там на своем птичьем языке блекочут насчет дисков. Кто постарше, производит интервью. Причем исключительно эксклюзивные, ты понял? Тут на днях одна из этой стаи очень эксклюзивно того художника прищучила. "Как же, – говорит, – вы можете честные картинки рисовать, если родилися при Сталине?" Тот экал, бекал… Смех! (Вообще-то он не художник был, а поэт. Или даже композитор. Да наплевать на него, главное, она в такой блузочке была – караул.)

Вообще же у волшебного ящика два варианта развлечений. А если выкинуть за скобки помимо рекламы эту ихнюю борьбу с тенью коррупции, то один вариант.

В ящике – поют.

* * *

То есть, мы будем так условно называть то, что они там делают.

Нет, конечно, мы за то и боролись, чтоб не комуняки назначали кому петь, а чтоб любой… Забежал, дал – и музицируй. В конце концов, сортир же теперь тоже платный, правильно?

Но, конечно, преувеличение, что каждый может. На самом деле отбор дарований ведется, и очень даже тщательный. Потому что случайно набрать на все каналы такое количество юных (не знаю как их называть, чтоб не засудили) нельзя.

Что приятно, правда, это что все с разной вокальной манерой. У которого гантеля в ухе – это Вовик, а которая босая, в тулупе – Эльвира… Или нет, босая – это Юрик. А Калерия у них главная по клипам. Ох, последний клип у нее улетный! Помнишь, там такой паровоз, а она на фоне топки колготки снимает – видно, ей жарко от страсти. Кстати, о борьбе с преступностью. Вот же они, каждый вечер по нескольку человек в татуировке суетятся в дыму, а стойка микрофона все никак не ломается. По сравнению с тем, что они поют, "Мурка" – это как бы "Аве, Мария". А эти из МВД бормочут, что преступники в розыске. Чего разыскивать – включи ящик!

* * *

Впрочем, все ерунда. Попов с Маркони помирятся.

Парламент выберут. Еще получше этого.

Радио с телевизором разовьются. Искусство юриков через спутник доносится уже до самых дальних пастбищ. Ну, снизилось поголовье овец, ничего, привыкнут овцы. Наше поголовье тоже чуток снизилось. И ничего.

* * *

Даже детей не жалко. Они другого не видали. А мы им не расскажем. А расскажем – они не поверят и сделают поярче изображение и погромче звук.

Кофе через суд

Значит, вы думаете, что все эти люди, кричащие, что черных вон из Москвы, что жидов вон из России, что иуду Ельцина – вон из Кремля, и заодно, что слава Сталину, – вы думаете, эти добрые люди носители какой-то идеологии? Вы серьезно считаете, что вон та белоглазая тетка с раззявленным в крике ртом и красным флажком – борется за фашизм? Или за коммунизм? Или что она знает разницу?

Вот что, батенька. Не приезжайте к нам через десять лет! А прямо сейчас поезжайте в Домодедово. Так у нас это… Реторта неона, сторож небесных ворот. Так поэт написал, большой фантазии художник. Проще сказать, аэропорт. То есть, они так это место назвали. Из начитанности.

А вам, батенька, приспичило, допустим, в Новосибирск. Конечно, могло приспичить и в Абакан, тоже славное место. Или в Душанбе, где якобы дыни. Но тебе, Ермак ты наш, именно в Новосибирск загорелось.

* * *

– Алло, справка? Рейс 171 вылетает по расписанию?

– По расписанию.

Дураков нет верить с одного раза. Контрольный заход:

– Справка? 171 по расписанию?

– По расписанию.

Что-то больно гладко. Подозрительно. А ну третий раз!.. Опять говорит, по расписанию. Не к добру.

* * *

Такси, как вид транспорта, осталось в тоталитарном прошлом.

Везет друг. Берегите друзей с машинами.

Мимо домов и строек, мимо башен и будок, в общем, мимо ристалищ, капищ, как написал другой поэт, тоже отсюда родом, прямиком туда, откуда улетают… Кто-то назвал это место – аэропорт. Из юмора.

* * *

Ревущий кавардак из кожаных курток, мата, мусора, криков «Такси не надо?» (Всего за семьдесят тыщ до центра… Какой смысл за семьдесят до Москвы, когда за шестьдесят две – до Новосибирска.) Нищий деловито бормочет, что его обокрали (сожгли, изнасиловали, убили) и не хватает трех тыщ до Владивостока… может, и не врет, но для удобства считаем, что жулик, что пользуется ситуацией… До Владивостока ему… Нам самим, может, до Новосибирска… Гороскопы продают… Лотерея – можно прямо тут же огрести десять тысяч баксов!… Можно в туалет платный – сто рублей, и кайфуй… Можно тут же у дверей: «Чебуреки с мясом!.. С мясом чебуреки!..» Интересное кушанье… А с творогом чебуреков нету? Были, говорит, у одной – возле справочного бюро…

* * *

«Справочное бюро». Почему кстати, именно бюро, почему не ателье?

За стеклом – девушка, если конечно, не вглядываться.

– Девушка, сто семьдесят первый по расписанию?

Могла бы плюнуть через амбразуру, а она подтверждает, что по расписанию. И что регистрация идет уже, и что слушать надо ушами, и что русским языком уже по радио сказали, кажется.

* * *

И стойка есть, и цифры горят, и регистрация идет. Неужели, действительно…

* * *

Регистрируюсь. Иду просвечиваться. Друг уезжает. Настоящий. Ждал до конца.

* * *

«Объявляется посадка…» Клянусь, именно на Новосибирск. Прохожу в пассажиронакопитель. Пассажиронакапливаюсь.

За окном этой грязной стеклянной кишки (реторта неона) стоят крылья родины. Неужели, улетим? Не верю!.. Но вот она идет за нами.

* * *

Вот она пришла за нами, аэрофлотовская мисс лет пятидесяти в золотых коронках и нечистых сапогах.

– Сто семьдесят первый! Новосибирск, пошли за мной!..

Неужели, улетим?

* * *

Есть правда на земле. Не улетим.

– Переносится на сутки, – орет золотозубка, – самолет сломался.

Значит, он сломался, когда мы уже прошли регистрацию? Значит, они не знали? Значит…

Ну, дальше как положено. Тоскливые вскрики типа "Возмутительно! Вы не имеете!.."

Золотозубка четко послала.

Пошли. Облепили амбразуру "Начальник аэропорта". (Они это место так и назвали – аэропорт. Из садизма.) Там вторая мисс, даже миссис – в мохеровой кофте.

"По техническим и погодным причинам "Аэрофлот" ответственности не несет…"

Нормальный пассажир понимает. Но тут один тупой попался. (Это я был.)

– А по каким, – говорит, – несет?

Остальные попались тоже не умней. Ну, рейс такой.

– Вы хотя бы обязаны…

– Хотя бы гостиницу…

– Хотя бы автобус…

Один вообще чокнутый. (Опять, вроде, я.)

– Хотя бы, – говорит, – кофе бы людям дали!

Ответ ее был гениален.

– Ради бога, – сказала аэромиссис. – Через суд.

Поступь прогресса сотрясает землю отечества!

Еще вчера – пошел в ж… Сегодня – кофе через суд. Правовое государство, о необходимости которого…

Практически построено.

* * *

Опускаю дальнейшие мелочи. Опускаю пропихивание к выходу через мешки, толчки, шелестящие вопросы кожаных: «Помочь с билетом, брат?» Опускаю путешествие из Домодедова в Москву, и назавтра из Москвы в Домодедово. Опускаю, что опять все справки наврали. Опускаю, что и назавтра не полетел… И что опять кофе – через суд. И опять из Домодедова на Большую землю… И вообще опускаю все, о чем уже и до меня и после…

* * *

А вот там одна девушка молоденькая сказала громко: взять бы автомат и всех их тут…

И по глазам ее было видно: могла бы. И тот мужик – мог бы. И вон та, с ребенком, – тем более…

* * *

И вот если бы автомат был у каждого пассажира… у аэромисс… у всех там в этом воздушном клоповнике… Или на железнодорожном… Или на почте… На рынке… И вообще… Когда уровень взаимной ненависти уже перехлестывает линию ординара… Плюс пятна на Солнце… Да плюс автомат…

Каждый второй дом давно бы стал – Белым.

* * *

Кстати, на выборах-то опять всех победим. Так что триумфу победителей посвящается.

Вскрытие покажет

Я имею в виду вскрытие урн.

Хотя, говорят, на тему выборов уже стыдно.

А насчет остального им, значит, не стыдно.

Из-за чего мы имели столько склок, скандалов, выдирания волос и вообще парламентаризма?

Именно из-за выборов. Грызня шла за такой закон о выборах, чтоб мог удовлетворить весь нар-р-р-р-од, олицетворяемый по мысли грызущихся самими грызущимися. В итоге дискуссия зашла в тупик, хотя танки смотрелись хорошо. А потому что все эти ветви власти, полные цветов и листьев, перепутали закон с нашей Лялькой. Это Лялька может удовлетворить весь народ, но не такая дура.

А закон – не Лялька, он не обязан удовлетворять! Он обязан уважаться. Кого не удовлетворяет закон Ома, сунь палец в розетку. Удовлетворение под вопросом, но уважение придет.

Между тем настоящий избирательный закон в природе существует. И вышел он, конечно, не из президентского окружения, а из меня лично.

Значит, конспектируй:

"Если масса избирающихся превышает массу избирающих, мозги последних приходят в состояние равномерного и прямолинейного движения к психушке".

Девятый (избирательный) закон Мишина. Вроде Девятой симфонии Бетховена, если кто слыхал.

* * *

Выборы нравились всегда. Даже в те времена, когда, ужасая окрестный мир, мы всей кучей неслись к урне и снайперски выбирали одного лучшего из него же достойного. После чего орденоносцы могли законно выпить и сыграть на баяне.

Впрочем, то время нами уже обсмеяно с таким остроумием, будто в нем гадили не мы.

Ныне же, когда расцвела демократия, глядя на которую мир опять тихо молится, победившая власть желает быть властью в законе, для чего велено избирать ее цивилизованно и под присмотром наблюдателей, хотя лучше бы под наблюдением врачей.

И процесс теперь нравится еще больше. На прилавке ассортимент партий – чтоб так было с продуктами. ДРД… РПР… РДП… ПЭС… КДС… Правда, возникла было трудность – отыскать сто тыщ человек, согласных подписаться за каждую из этих БР… ПР… Но мы эту трудность разрешили с присущим нам остроумием: за все партии могут подписаться одни и те же сто тыщ.

Скажи, изящно!

* * *

Главная цель этих выборов – скорость. Чтоб никто не успел ничего понять. А понимать и некому – вся страна заперлась по совещаниям и изобретает поправки. Первая поправка, чтоб министров не выбирать, поскольку это дико противоречит разделению властей, затем вторая, уточняющая первую – чтоб министров выбирать, поскольку это дико укрепляет взаимодействие властей, а сейчас на подходе компромиссная поправка, что самих министров нельзя, зато ихних замов – можно, хотя без права совмещения коррупции с научной деятельностью в мафиозных структурах…

* * *

Не рвется связь времен! Идем навстречу выборам!

Навстречу им простым делением размножается начальство свободной прессы, угрожающее сделать прессу еще свободнее, в противном случае пусть вся эта пресса пеняет на себя…

* * *

Чуя судьбоносное, нервически запрыгала агитбригада сладострастных перестройщиков.

Та критикесса опять в слезах восторга, что час мужества пробил на ее часах…

И опять тот писатель, как белогвардеец в кино про красноармейцев, надрывно вскрикивает: "Россия гибнет!", но, в отличие от белогвардейца, опять не стреляется…

И, конечно, любимчик наш, режиссер, обратно вышивает что-то такое про судьбу Отечества, и особенно как враги пытались закрыть ихний театр якобы для травли тараканов, а он один стоял против этой реакции, приближая свободные выборы…

* * *

А еще у нас есть вот какие партии. Пиши: НРП… ПРС… ББР… И еще эти… ЭКГ… ОРЗ… УВЧ…

Успеваешь?

* * *

Важнейший гражданский долг перед выборами – не выпендриваться. «Почему то, почему это…» Потому! Потому что у нас для выборов принята такая система… как ее… мажорная… Или нет, мажорная – это «Песня о веселом ветре», а система выборов мажоритарная… Или нет, мажоритарная это во Франции, а у нас… Или нет…

…А еще… МПС… КПЗ… Плюс "Свободные женщины России"… Нет, наоборот, "Женщины свободной России"… Партия БМВ, плюс запчасти. Плюс новая партия АКМ, кворум – двести стволов… Еще движение "Дети алкоголя – за зеленый мир", учредительный съезд три человека, остальные в горячке…

* * *

Конечно, трудности есть. Скажем, подбор сокращенных названий для партий. Все приличные буквосочетания растащили которые прибежали первые, а остальным остались такие буквы, что может оттолкнуть избирательниц, особенно на селе…

* * *

– Гражданка, можно вас на минутку?.. Ну, не бойся, чего ты трясешься? И руки опусти… Да не ОМОН… Институт по опросу… За какую партию выступаешь?..

– А за какую надо?

– Да нет, тетка, это я тебя опрашиваю.

– За союз ДДТ и БТР…

– Погоди… в списке такого союза нету…

– Точно?

– Точно.

– Тогда точно за них…

* * *

Раздражают отдельные городские дурики из шестидесятников, уже начисто потерявшие ориентировку в нашем пространстве и времени. Бродят по общественным местам и цепляют окружающих. Мол, кто за этими БР-ПР стоит… мол, на чью воду… мол, откуда у этих БР-ПР деньги… ну и прочие детские пузыри… Объясняешь ему вежливо: откуда надо, горе народное. Отойди по-хорошему, не стой под стрелой… Выборы же пройдут, а ты с нами останешься…

* * *

Раньше не было вопроса – за кого голосовать, непонятно было – зачем.

Теперь ясно – зачем, непонятно – за кого.

То есть, как один недавно заметил, она все же вертится.

* * *

Так за кого, братва и сестры?

Все эти РДП, НТП и т. п…

Ты их не знаешь, я их не знаю. Они и сами друг друга видят впервые, и еще не разобрались – кто там из них справа, кто – в центре, а кто просто не любит стоять у станка.

Фактов нет, но опыт постоянной прописки подсказывает: как вы, ребята ни садитесь, с точки зрения истории – без разницы.

* * *

Но свалка истории наступит позже, а наша задача не попасть раньше времени на обыкновенную.

И если ты решил, что выбирать вообще не надо, то зря я открывал для такого балбеса свой Девятый (избирательный) закон. Тем более там у меня прилагается математический метод.

Врубайся:

"Задачи с неизвестными решаются через известные, ты понял?"

А что нам с тобой известно-то?

* * *

Лица.

Единственное, что мы четко различаем в этой мутной избирающейся лаве – известные лица. Ну так посмотри еще разок на эти лбы. Загляни в эти глаза. Прищурься и прикинь – какое из лиц могло бы в принципе заделать нам новый путч, а у кого наверняка кишка тонка.

И делай выбор.

Конечно, как мы с тобой в лицах разбираемся, так тоже спаси нас, Господи, и помилуй. Но другого метода пока нету.

Впрочем, вскрытие покажет.