Текст книги "Том 2. Нервные люди"

Автор книги: Михаил Зощенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 37 страниц)

Пожар

А очень, братцы мои, любопытный факт произошел в наши дни.

Газета «Гудок» отметила это выдающееся событие на своих славных страницах. Но мы еще желаем слегка подбавить пару. Уж очень невозможно получилось.

Однако, не желая конфузить перед судом серых героев этого события, не будем указывать в своем художественном произведении точного ихнего местопребывания. Скажем только, что произошло это на Сызр. – Вяз. жел. дор.

А станцию, я говорю, указывать не стоит. А то еще поезда начнут подолгу задерживаться в этом пункте. Ведь всем охота поглядеть, что там за люди-человеки. Так вот. Сейчас увидите.

Была-находилась недалеко от станции лавка гражданина Федора Балуева. Мелочная торговля. Ну, одним словом, – частное предприятие. Частник, одним словом, в этом населенном месте раскинул свои сети и заманивал туда покупателей. Кровь сосал.

И вот раз однажды, в субботу вечером – возьми и загорись этот частник.

Говорят, от оброненной папироски у него товар вспыхнул. Небрежность какая! Докидался, темная личность.

Значит, вспыхнул пожар. Произошла тревога. Дым столбом. Крики.

В набат не звонили – потому церковь была на сносе. Электрической сигнализации тоже здесь не было. Не в Ленинграде. А просто один гражданин-любитель побежал на своих ногах до этой пожарной команды.

Добежал до этой команды. Кричит:

– Эй, черти! Пожар горит! Выезжайте.

Тогда выходит на этот крик ихний брандмейстер на крылечко. Яблоко жует. После котлет закусывает.

– Чего, говорит, орешь, балда?

– Так что, говорит, пожар горит. Можно выезжать.

Ихний брандмейстер говорит:

– Видим. Не слепые!

А видеть, действительно, можно было. Пламя довольно высоко к небу поднималось. Искры, конечно, сыплятся. И дым глаза ест.

Ихний брандмейстер говорит:

– Довольно вам странно, гражданин, орать.

– А что?

– А то! Кто горит? Балуев горит? А кто есть Балуев? Кооперация? Балуев есть частник. Ну, и пущай его горит. Чище воздух будет. А вы, говорит, товарищ, не нарушайте тут классовой линии своими криками. Не то знаешь чего бывает.

Гражданин-любитель, конечно, сконфузился за свою отсталую идеологию и поскорее смылся.

Особенного переполоха среди населения не было. На этот раз массы довольно сознательно отнеслись к факту. Тем более, что лавка стояла несколько в стороне от селения. И ветру в ту пору не было. Погода была ясная. Так что особого беспокойства, я говорю, не произошло. Хотя народу довольно много собралось поглядеть на это зрелище.

Сам частник сидел на камушках напротив пожара и особенно в огонь за имуществом не кидался.

– Нехай, – говорит. – В крайнем случае, мое имущество застраховано. Не тушите.

Вскоре, значит, пожар догорел и народ разошелся по своим халупам.

А частник пошел ночевать к своим родственничкам.

Вскоре, говорят, над пожарниками состоится показательный суд за ихний, так сказать, левый уклон и убеждения. А тоже ведь сразу не угадаешь, чего требуется.

Не забавно

Оно, конечно, борьба с алкоголем – это передовой вопрос.

Слов нет – бороться надо.

Оно, конечно, серьезному алкоголику эта борьба особого беспокойства не доставит. Ну, предположим, в одном месте пивнушку закрыли – можно, скажем, в другую смотаться, ежели у кого ноги есть и в кармане ежели кое-чего гремит.

Ну, а другим прочим гражданам, слабовольным и начинающим алкоголикам, такие меры прямо, можно сказать, необходимы. И через это безусловно уменьшится потребление напитка.

Хотя, как сказать. Где уменьшится, а где и нет. В г. Прилуках, например, определенно не уменьшится. Там не с чего уменьшаться. Там почва не дозволяет. Там само аптекоуправление пивом торгует. И чего смотрит товарищ Семашко?

Московская газета «Правда» (№ 178) отметила этот факт. Только, к сожалению, отметила сухо и малохудожественно. Главное, не указано, как торгуют – распивочно или навынос.

И ежели распивочно, то полагается ли горох? Или, может, заместо гороха посетителей одурманивают какими-нибудь пилюлями? Может быть, каломель всучивают заместо снетков.

Опять же является другой вопрос. Есть ли в аптеке раки? И почем берут за пару?

А ежели навынос, то свободно ли отпущают? Может быть, навязывают ассортимент из разных лекарств? А это покорнейше благодарю, спасибо.

Одним словом, надо выезжать в этот счастливый город Прилуки.

Кому что! Один город, можно сказать, догнивает почти без алкоголя, а в другом городе хоть залейся.

Аптекоуправлению наше нижайшее! Жмем ручки. Скоро приедем.

Карманная кража

В настоящее время очень уж воры плачутся.

– Очень, говорят, суровая эпоха подошла, – хоть закрывай лавочку.

И карманники и бандиты в один голос это заявляют.

А это верно: чего красть в наше время? Богачей у нас нету. Народ все безлошадный. Руку в какой-нибудь дырявый карман сунешь – и сам не рад.

Которые говорят: пальто с прохожего снято – опять-таки мало интересу. Польта пошли дешевенькие. Нерентабельно.

Одним словом, кому-кому, а ворам определенно худо. Брать нечего.

Конечно, некоторые ребята ухитряются на разные штуки. Как давеча было отмечено в печати:

Кража панельных плит. На петроградской набережной неизвестными ворами похищены панельные плиты.

Всего уперли 51 плиту. И продали в жакт по Кронверкскому проспекту по сходной цене – по семь гривен штука. Итого, сами считайте, – 35 р. 70 к.

Эта карманная кража произошла в Ленинграде.

Товар вывозили на подводе.

Одним словом, жуликам в настоящее время довольно туговато приходится.

Музыканты допрыгались

Надо будет, товарищи, хоть балалайку, что ли, купить. Или гармошку. Одним словом, какой-нибудь музыкальный инструмент. В запас.

А то мало ли чего случится.

Вон газеты уже стращают. Пишут:

Продажу инструментов предполагается передать кооперации.

Теперь, небось, осторожное население кинется запасать музыкальные инструменты – раз так дело обернулось. И через месяц-два паршивой балалайки не достанешь.

Пущай бы уж «Музтрест» продолжал бы свою плодотворную деятельность. Зачем же среди населения поддерживать панику?

Раздули кадило

Конечно, вкус у самогонки малоочаровательный. Даже неизвестно, чем эту жидкость закусывать.

Нету такого острого продукта, который бы перешиб этот отчаянный вкус.

А пьющие граждане, между тем, с этим фактом не считаются и самосильно покупают, невзирая на запах. Потому как кидаются на дешевку.

И, конечно, в силу этого самогонные дела идут на ять и процветают.

Не знаю, врут или нет, но собственноручно читал в газетах такое сообщение:

В с. Триполье (50 верст от Киева) образовался объединявший долгое время многочисленные самогонные «предприятия» «самогонный трест» с выборным правлением, техническим отделом, отделами снабжения, сбыта и бухгалтерией.

Нехудо идет работишка. Нельзя пожаловаться.

Интересно, где они развернули свою канцелярскую деятельность? То есть какое у них помещение для треста? Небось, неважное. Здание скорей всего – избушка.

Ну да через пару лет, если начальство не встрянет в это дело, сей почтенный трест разрастется, разбогатеет и построит собственное здание по слову последней техники.

Это здание мы себе мыслим в таком виде. Гляди рисунок.

Надо полагать, что в 1931 году здание будет закончено.

Обмишурились

Оно, конечно, насчет пароходов сейчас не время говорить. Потому осень наступила, зима на носу и вообще скоро речки и каналы замерзнут.

Однако дозвольте под закрытие навигации сообщить самые последние южные известия с берегов Днепра.

Еще покойный писатель Гоголь что-то намекал насчет этой речки. «Чуден, говорит, Днепр при тихой погоде». Так оно и вышло. В дело замешано как раз Днепровское госпароходство.

При тихой погоде или при бурной – неизвестно, но только был построен на Днепре пароход. Газеты пишут:

Вновь выстроенный, роскошно отделанный пароход «III Интернационал» не проходит ни под один мост…

До чего обидно. Такой хороший пароход – и хоть бросай. Главное – такая досадная мелочь: под мост не подходит.

Около моста довольно свободно плавает и не тонет, а под мост не лезет.

Чего теперь делать с этим пароходом? Мосты, что ли, ликвидировать? Или в Атлантический океан пароход перебросить? Там, говорят, совершенно мостов нету.

А то, в крайнем случае, можно сделать из него пристань или плавучий санаторий для престарелых днепровских кораблестроителей.

Одним словом, – не бросать же.

Ломбардия

Очень ужасная волокита происходит у нас в ломбардах. Которые граждане хотят чего-нибудь срочно заложить, – то это, ах, оставьте! Это не сразу бывает. Надо ждать и ждать. И все бока намнут в очереди. И так далее.

Тут один наш знакомый парнишка задумал свое пальтецо заложить. Ему трешка до зарезу понадобилась. Экстра случилась. Взял он тогда пальтишко на руку и стал в очередь. Стоит, как миленький.

Стоял, стоял, после думает:

«Покуда, думает, я, братцы мои, стою, – может, осень произойдет. Это, думает, я напрасно осеннее пальто закладываю. Вернее зимнее заложить».

Побежал он до своего дома, принес зимнее и надел осеннее. И стоит, как миленький.

После думает:

«Получается не того. Покуда до меня очередь дойдет, – может, зима ударит. Дай, думает, лучше зимнее надену, а осеннее заложу».

Так, значит, и сделал. Надел зимнее, а в ручки взял осеннее и стоит, как миленький.

Так он и теперь еще стоит. То одно пальто наденет, то другое. А то оба скинет. Смотря по временам года. И не знает, которое ему заложить.

А мы советов не даем. Мы не можем, знаете, за пятачок и рисунки рисовать, и бесплатные советы давать.

Пора вставать

Протри свои очи, дорогой читатель, и обрати благосклонный взор на этот приличный рисунок.

Тут, как видишь, художник по мере сил и возможностей изобразил раннее утро в провинции. А именно: Минеральные Воды. Рабочий поселок Госстеклозавода.

Еще довольно темно, но уже пора вставать на работу. Пора идти на этот самый стеклозавод. Гудок еще не гудел. И не скоро загудит. По той простой причине, что гудка на заводе не имеется. А, как сообщают газеты:

…вместо гудка имеется целый штат кричалыциков, содержание которых обходится 2160 рублей в год.

Обязанность кричалыциков состоит в том, что они, стуча дубинкой в окно, будят рабочих на работу.

Нами как раз тут и зафиксирован славный и ответственный момент пробуждения. Вот кричалыцики ходят, постукивают своими дубинками. Вот замелькали огоньки в халупах. Пора, братишки, вставать! Пора! Утро начинается. Вспоминается классическое изречение, кажется, что Пушкина, или, в крайнем случае, баснописца Крылова: «Дети, в школу собирайтесь, петушок давно пропел». Кстати, насчет петухов. Дело происходит на Кавказе, и, может, там петухов не водится. Только, одним словом, петухи там не использованы для этой цели. А работает там штат кричалыциков, которые и огребают, как мы указали, 2160 рублей.

В век пара и электричества прилично было бы устроить на заводе гудок. Оно, конечно, обслуживать его стоило бы немного дороже (поломка, починка, утечка пара и т. д.), но зато – красота.

А кричалыциков можно бы поставить на более полезное дело – бутылки выдувать или, еще лучше, какие-нибудь более порядочные стеклянные вещи – блюдечки или рюмочки.

Так что надо бы гудок схлопотать. Извиняюсь.

Тяга к чтению

В библиотеках-то что делается! Это ужасти! Ежедневно масса книг гибнет. Пропадают ценные экземпляры. Разные дорогостоящие учебники – Малинин и Буренин. Разные уники – физика Краевича и так далее.

Кроме пропажи, читатели вырывают особо нужные страницы. Выдергивают рисунки. Пишут на полях разную муру.

Все это, может, срывает культурное начинание. Все это, может, разрушает транспорт. Или не то, что транспорт, а вообще не оправдывает своего назначения.

И, может быть, до того дошло, что читателя и писателя допущать до книг не приходится. Газета так и пишет, – дескать, сейчас очень много развелось книжных вредителей и жучков-читателей.

Чего делать на этом фронте – неизвестно. Или по рецептам книги выдавать? Или еще как.

Тут у нас мелькнула одна идея. Не знаем только, что Наркомпрос скажет. А идея вполне жизненная.

Это, как видите, читальное зало. И сидят читатели. И близко к книгам их не допущают. Книги сами по себе, а читатели и писатели тоже сами по себе. А дают им бинокли и подзорные трубки, и через это они со стороны глядят в книги. И, таким образом, происходит массовое чтение.

Специальная боковая барышня страницы перелистывает. Тут стоит охрана. Тут барьер. Чтоб народ не кидался.

Таким образом, за цельность книги можно поручиться.

Хотя является вопрос: как же бинокли? Не уперли бы эти дорогостоящие инструменты? Хотя, в крайнем случае, бинокли можно будет к столам привинчивать, а библиотеку оцеплять охраной.

Надо же на что-нибудь решиться. Жалко же.

Шутка

Конечно, некоторые товарищи говорят, будто это спецеедство.

Но это не было спецеедство. Это была просто шутка. Просто пошутили наши ребята.

Тем более этот Борисов и не спец вовсе. Какой он спец? Он вроде как малограмотный. Хотя и ходит цельные дни с портфелем. Он у нас, этот Борисов, по хозяйственной части чего-то там делает.

Он – милый человек, ничего против не скажешь. Но, конечно, вообще, сукин сын. Хотя малограмотный, но такой ужасный бюрократ. Чего его ни попроси по хозяйственной части, он говорит: пиши заявление. И без волокиты ничего не дает. А сам, сукин сын, без портфеля никуда не ходит. И до ветру портфель с собой берет. А в карманах у него пять или шесть карандашей и ручек. Ну, допусти такого человека до среднего образования, – он не менее дюжины в карман воткнет, а то и весь гросс.

Одним словом, в день пролетарского праздника собрались все наши сотрудники в колонну. И стоим коло своего здания. Дожидаемся движения. Сейчас пойдем.

А тут ребята шутят.

«Не пришедши ли, спрашивают, Борисов со своим портфелем?»

«Нет, говорят, чегой-то его не видать. Наверно, на этот раз задвижку у своего портфеля чистит ради праздника».

Вдруг, знаете, сам Борисов идет. И портфель в руках. И свежие карандаши в кармане. Ах, сукин сын, отпетая личность!

Тут начали ребята с ним здороваться, смеяться. А, дескать, товарищ Борисов, как спалось и, например, чего в портфель на этот раз положено?

После говорят:

– Как вы есть хозяйственная часть, то вам прилично находиться на грузовике, а не ходить своими чисто пролетарскими ножками по слишком грязной мостовой, а то неровен час – свой выдающийся портфельчик забрызгаете.

Ну, Борисов, конечно, говорит:

– Ничего. Пройдусь пешечком.

– Да нет, говорят, сядьте.

И уломали человека.

Взошел он на пустую платформу.

А мы завсегда ее берем, думаем: на обратном пути уставшие пролетарии сядут.

Так взошел он на платформу. Немного, конечно, конфузится. Прижимает портфель к грудке. А народ ему руками махает, кричит.

А он в ответ ручкой симпатично помахивает.

Ну, конечно, в нашей колонне хохот гремит, смех.

Только едет Борисов и видит – не только наша колонна хохочет, но и другие проходящие ребята его приветствуют и чего-то ему орут и шапками машут.

Одним словом, доехал он так до самой Невы. А после головку свою запрокинул – хотел на аэроплан поглядеть и вдруг глядит – над ним лозунг полощется: «Долой бюрократизм!»

Ничего на это не сказал Борисов. Однако, немного покраснел с досады и на ходу сошел с платформы вместе со своим портфелем.

Тут хохот слегка прекратился. И ребята разбились на два лагеря. Одни говорят – это спецеедство. Другие – шутка.

Однако, все ребята попросили прощения у Борисова. Он определенно ничего не сказал, но в ответ чего-то процедил.

А назавтра Борисов пришел без портфеля.

И в кармане была всего одна ручка.

Черт возьми!

Баньки у нас не шикарные. Надо в этом сознаться. Скажем, в том же Донбассе. Специальная комиссия делала обследование. Оказалось, знаете, безобразно худо. Грязь. Тесно. Темно. Водицы мало… Так эта горемычная комиссия, не помывшись, и отбыла в центр.

А это досадно. Чистота – святое дело. Ежели человек чисто помытый, ежели у него вдобавок галстух на груди болтается, то и мыслишки у него не те. Он более солидно держится и в грязь на улице не ложится. Одним словом, чистота и банька – это три кита нашей культурной жизни.

А в Донбассе это невозможно худо. Единственно, там в одном месте расстарались. Это в Артемовском округе. Там построили «дворец-баню». Так и газеты пишут: «Дворец-баня».

Нас-то на открытие не пригласили, так что мы не можем поделиться впечатлениями от этой бани.

Но уж, наверное, шикарная баня, раз дворец. Вход, небось, очень чистый. Может, даже со швейцаром. И, наверное, шаек много. По шайке, небось, на человека. И банщики, небось, ходят не голые, а тряпочкой прикрыты. Не мелькают голым пузом.

Это достижение. Но есть и недостатки. Водица в эту баню-дворец поступает… Одним словом, пущай газета берет на себя такую смелость говорить такие слова:

…вода поступает прямо из канав, у которых расположены уборные.

Так что мыться в такой бане, сами понимаете, мало интереса. Брезгливая публика, небось, и не моется. Наш художник полагает, что публика прямо во дворе моется. За баней. Однако не знаем. Не беремся утверждать. Может быть.

Это плохо, черт возьми!

Крысы

Знаете, меня крысы очень одолели. Давеча ночью громадная такая, как лошадь, на грудь прыгнула. И как завизжит, дьявол, когда я ее погнал. Прямо, ей-богу, человеческим голосом. Или это я крикнул. Чтой-то не помню.

Но это, так сказать, не в этом дело. А дело в том, что от этих крыс житья не стало. Бегают. Грубо на грудь садятся. Продукты жрут без устали.

Под кроватью у меня было сложено разное барахло. Ну, разное железо, бутылки, склянки, селедки. Так эти вещи они все разрыли. И съедобное скушали.

Тогда я рассердился и пошел до одного нашего кустаря. Он блох и крыс истребляет. У него магазин на улице.

Я говорю:

– Делайте со мной, что хотите. Отрывайте мне руки и ноги, берите с меня рубля полтора или рубль, но, говорю, избавьте меня от этих насекомых. У меня, говорю, может, через них невроз сердца образовался. Я, говорю, не люблю, когда мне кто-нибудь на грудь садится. У меня дыханье захватывает.

Тогда пошел со мной этот кустарь, поглядел мою комнату, чегой-то там поковырял в каждом углу, положил туда разную дрянь и приманку.

– Тольки, говорит, боже вас сохрани, не скушайте это. Это, говорит, не съестное, а это отравленная приманка, через что помрут ваши крысы.

Взял с меня, сукин сын, три рубли и отбыл. Через дней пять, самое большое, крыс вроде как прибавилось. Визг, грохот и треск прямо всю ночь. Тогда я рассердился и пошел до этого кустаря.

– Три рубли, говорю, берете, а крыс, между тем, не усмиряете. А крысы, говорю, у меня по-собачьему лаять начинают.

– Да, да, да, говорит, об чем речь. Очень, говорит, трудно и все такое. Если б, говорит, за цельную квартиру взяться, то, говорит, полная гарантия, а то, говорит, одна комната – это невозможно.

Очень долго пришлось наших жильцов уговаривать. Однако все-таки сложились, позвали этого кустаря и велели ему ликвидировать мир животных.

Поковырял он в каждом углу, положил разную дрянь, посоветовал ее не кушать, взял двенадцать рублей и отбыл.

Только глядим, проходит время, и крысы не уменьшаются.

Тогда гонят меня жильцы до этого кустаря и велят об этом доложить.

Кустарь-одиночка говорит:

– Да, говорит, это часто бывает. Очень, говорит, просто, но, говорит, ваш дом отравленный крысами. Если б, говорит, за весь дом взяться, то, говорит, может быть гарантия, а квартира, говорит, – это капля в море.

Но когда я взял этого одиночку за грудки и хотел из него вытряхнуть душу, он сознался. Он говорит:

– И за дом, говорит, я гарантию не даю. Потому весь ваш район отравленный крысами. Если б, говорит, за весь район взяться, то, говорит, иное дело. И то, говорит, не ручаюсь. Так что крыс химическим газом где-то истребляют, и через это они посещают ваш район.

Тогда я рассердился, взял с кустаря свои пречистые и отбыл.

А вчера узнал, будто не очень давно в Гавани химическими газами травили крыс. Вот они и ринулись в другие, более буржуазные районы.

Гаванские ребята, не гоните крыс в нашу сторону. Тут тоже трудящийся народ проживает.

Это, конечно, достижение – в рабочем районе крыс истреблять, одначе просьба: не гоните больше на Петроградскую сторону. Своих довольно.

Рассуждение об иностранцах

Рассуждение первое

Между прочим, насчет немцев и насчет иностранцев, насчет ихней хваленой чистоты.

Чуть что – нам завсегда в нос тычут ихнюю чистоту. И которые товарищи приезжают с германских городов – те все очень ахают.

– Очень, говорят, чисто! Прямо по улицам ходить неприятно. Сору нет, окурков не видать, и лошади вроде как приучены терпеть – не марают улицу.

А на наш ничтожный взгляд, это просто, знаете, брехня. Подумаешь! Окурков не видать! А чего немцы курят? Немцы безмундштучные папироски курят и сигарки сосут. Откуда у них могут быть окурки?

А восторженные товарищи этого не учитывают. Нахваливают.

Тоже и лошади. У них заместо лошадей все больше таксомоторы ходят. Тут и пачкать нечем.

Вообще, знаете, брехня и брехня. Ну, скажем, довольно чистовато у них, но чтобы до того восторгаться – это прямо непонятно.

Поглядите лучше на этого молодца. На этого иностранца. Это у них такая последняя мода. Брючки-то – обратите внимание! Брючки-то закатил аж до колен. Мода модой, а тоже, наверно, в смысле чистоты не так уж у них сверхъестественно чисто. Материю-то подвертывают. Побаиваются, небось, забрызгать или запылить. Мода, знаете, зря не бывает.

Одним словом, придется как-нибудь самому проехаться в Германию – поглядеть, как и что.