Текст книги "Повелитель големов (СИ)"

Автор книги: Михаил Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Глава 1

Дождь лил второй день. Пузырилась вода в лужах, в бочке под стеной дома, куда стекала по желобу с карниза и крыши. Капли бились в стекло и превращались в бесформенных амёб, которых через мгновение разбивала новая капля, а затем следующая… процесс был бесконечен. Иногда налетал порыв ветра, который превращал стену дождя в настоящие воздушные волны, словно, боги встряхивали гигантское полотнище, избавляясь от пыли.

Костя подышал на холодное стекло и на пятне испарины нарисовал пальцем несколько чёрточек.

– Точка, точка, запятая – вышла рожица смешная. Палка, палка, огуречик – вот и вышел человечек, – себе под нос пробубнил он старый-престарый стишок из далёкого детства.

– Ваша милость, мы в кузню собираемся, – оторвал его от размышлений голос Парлада, деревенского кузнеца и хозяина дома, где он проживает со вчерашнего дня.

Ещё до рассвета его подняли слуги по приказу барона, дали немного времени привести себя в порядок и отвели в малый обеденный зал, где сонные повара накормили перед предстоящей дорогой. Потом шесть часов провёл в фургоне под промокшим тентом, управляя животными. К счастью, на этот раз барон расщедрился на пристойных лошадей, не отшские тяжеловозы, на которых восседают братья наёмники, но лишь немногим хуже. От холода и частично сырости помогал амулет, собственноручно зачарованный на тепло. Магический обогреватель – полуметровая бронзовая пластина толщиною в три-четыре миллиметра.

Через шесть часов добрались до постоялого двора, где отдали животных слугам, чтобы те обиходили их. Костя снял на несколько часов две комнаты, себе и наёмникам, где добрали часы утреннего сна, которого их всех лишил барон.

В два пополудни они вновь тронулись в путь. И шли до глубокого вечера, пока не наткнулись на пустой лагерь для путешественников – полдюжины шалашей, горка дров под деревом, накрытая порыжевшим лапником от дождя, загон для животных, сбитый из длинных не ошкурённых жердей. Разбили ночь на три вахты по два часа. Косте выпала первая, последним дежурил Ракст. Быстро перекусив всухомятку, накормив лошадей и взнуздав их, через сорок минут вновь тронулись в дорогу. В деревню Светлый Холм вошли в начале одиннадцатого утра. Помощник старосты быстро определил на постой Костю и наёмников. От него же узнали, что голема и большую часть трофеев, оставшихся от разбойников (весь металлический хлам вроде щербатых плотницких топоров, стеганок с металлическими бляшками, кривых ржавых копий), привезли вчера под вечер и тут же сгрузили в кузне, расположенной на краю деревни неподалёку от ручья, текущего чуть ли не на околице поселения.

Деревня была достаточно крупная – полтораста дворов, почти тысяча человек. Большая кузница, две мельницы – ветряная в полукилометре на высоком каменистом холме, и небольшая водяная, поставленная на ручье почти по соседству с крайними домами. Имелся и постоянный двор, но Костю просветили, что там сейчас все помещения заняты караванщиками и лишних комнат нет, зато у кузнеца недавно сыновья сыграли свадьбу и съехали от родителей, освободив комнату.

Порядок в доме мастера металла был чуть ли не стерильный, высокие потолки (что неудивительно, учитывая, что хозяин дома был выше двух метров ростом), большие окна, выскобленные до белизны полы покрыты вязаными ковриками, большая печь побелена, вся посуда убрана по шкафчикам, на подоконниках цветут растения в горшках, наполняя дом приятным ароматом.

– Хорошо, Парлад, я уже собираюсь, – ответил Костя. Райдаш и Ракст выскочили под дождь через пару минут следом за Костей, видимо, кто-то из них сидел на ‘фишке’, следя за домом кузнеца, куда поселили их нанимателя. Братья были одеты в доспехи с ног до головы, от воды, льющейся с неба, прикрывали большие холщовые двойные плащи, навощенные и пропитанные хитрым растительным маслом, великолепно защищающим вещи от влаги. Хотя, конечно, вечером им предстоит чистка и смазка снаряжения, которое даже под плащом всё равно страдает от влаги. Любовь к состоянию ‘а-ля черепаха’ они приобрели после схватки с разбойниками, когда только зачарованная сталь полного латного доспеха спасла от ран, а может быть, и смерти.

– Топали бы вы в тепло, – предложил Костя парням, когда те бегом, разбрызгивая во все стороны грязь, догнали землянина и нанимателя.

– В кузне согреемся и обсохнем, – бодро заявил Райдаш. На что тут же получил ответ от Парлада:

– Только тесниться там с вами.

– Ничего, мы в уголке постоим, – оставлять Костю наёмники не собирались, честно отрабатывая то золото, что исправно капало в их карман за каждый день службы.

Подмастерья – два сына Парлада, уже были на месте. Ровесники наёмникам и такие же здоровенные орясины, они успели подготовить горн – поджечь растопку и насыпать угля. Сейчас один из них редко и несильно качал ручку мехов, заставляя пламя разгораться, быстрее вгрызаться своими оранжевыми, алыми и синеватыми клыками в чёрные пористые бока кусков древесного угля. Второй снимал со стен и верстака инструмент, тут же раскладывая тот поближе к месту работы.

Магический светильник был только один – над наковальней, всё прочее освещение давали масляные лампы, с полдюжины которых были развешаны под потолком и стенам кузни. Так как, горн только несколько минут как разгорелся, то в помещении было прохладно. От улицы отличия заключались в том, что не было пронизывающего ветра, и не лил на голову и плечи дождь.

Голем лежал на низком настиле из ошкуренных жердей в дальнем левом углу кузницы. Выглядел он потасканным, больше похожим на груду металлома, чем опасный, смертоносный механизм. Весь в потёках ржавчины, кусках подсохшей грязи, с деформировавшейся грудной пластиной, в центре которой чернело отверстие с кулак взрослого мужчины. Края дыры были чёрные, стеклянистые и, словно, вспененные с сотнями пор.

При взгляде на повреждения, кузнец с сожалением покачал головою:

– Плохо, передняя броня под замену. Скорее всего, внутри точно такая же картина, так что, придётся и там часть механизмов менять. Работы тут ох как много.

Парлад оказался прав. Когда сняли грудную защиту, то перед их глазами предстало неприятное зрелище: потёки металла, чёрные, как смола, металлическая крошка, изогнутые валы и шестерёнки со сбитыми зубьями.

– Чем же ударили по голему, ваша милость? – удивленно спросил кузнец.

– Магией. Огненным шаром.

– От просто огненного шара так металл не портится, – покачал головою Парлад. – Тут проклятием попахивает. Краем уха услышал, что с демонами пришлось схватиться? – произнёс кузнец и пытливо посмотрел землянину в глаза. Тот в ответ пожал плечами.

– Были двое разбойников, похожих на миньонов, но они ли это или изменённые из Саалигира – дракон знает. А дыру прожёг их маг – вожак шайки, – сказал почти чистую правду Костя.

– Да уж, – вздохнул его собеседник и слегка расстроился. Наверное, рассчитывал, что узнает от землянина про полчища инфернальных тварей, жуткую бойню, что те устроили, сечу дружины и Кости с тварями, а тут…

Весь металл, который попал под воздействие магического огня, кузнец безжалостно выбросил. Детали даже в переплавку не пойдут по его словам, только в глубокий омут ручья, подальше от кузни, чтобы случайно не закинуть в горн с рудой или металлическим ломом. В этом случае вся выплавка будет безвозвратно испорчена. Да и сам Костя обратил внимание, что руны, наложенные на пострадавшие части голема, распались и быстро развеиваются при повторном наложении. Так же уходила мана из рун на механизмах, расположенных рядом с поврежденными деталями.

Готовых деталей для голема не было в кузни, заказывать долго, поэтому пришлось выковывать новые. Запас металла у Парлада имелся, по распоряжению барона работу выполнял бесплатно (Костя всё же сунул по мунгу его сыновьям и два – самому кузнецу), так что, за десять дней мастер с помощниками обещал работу закончить. Костя ещё разрешил использовать металл из трофеев, всё равно больших денег с тех не получить и заморачиваться с продажей меньше всего хотел.

– Господин, не старайтесь встречать удар острой кромкой меча. Для этого есть широкая плоская сторона, – произнёс Райдаш после короткого обмена ударами и разрыва дистанции между поединщиками.

– Она зачарованная, острию ничего не сделается, – отмахнулся, было, Костя.

– А если в ваши руки попадёт обычный меч, без рун и зачаровать не будет возможности и времени? – веско заметил наёмник.

– А если чужой меч перерубит мой?

– А для этого есть мягкие отводящие блоки и самое главное – щит. Вы же так свой меч загубите, после боя только в перековку и будет годен. А ведь бой может затянуться, сразите одного – встанет перед вами второй, с острым оружием и в прочных доспехах. Что вы с ним сделаете своим клинков изрубленным?

– Ладно, ладно, – проворчал Костя, принимая стойку перед новой сшибкой, – постараюсь больше так не делать… хэ-ек!

Пока Парлад со своими сыновьями священнодействовал над големом, Костя решил воспользоваться услугами наёмников, взять у них несколько уроков боя на мечах. Среди трофеев нашлись три более-менее сносных меча, щиты использовали свои. Затупили клинки, превратив те в учебные болванки, Костя наложил на каждый короткую цепочку рун для прочности. Под полигон часть двора у кузнеца, застелив землю щитами из досок, чтобы не месить грязь. Доски презентовали за несколько серебряных монет соседи Парлада. Шесть часов – по три часа с полуторачасовым перерывом, то есть, почти всё светлое время, Костя отвёл для учебных поединков. Вечером уходил в крошечную кузницу, которую поставил на подворье Парлад для мелкого ремонта, чтобы не идти на другой конец поселения ради выправки ножа, ремонта оловянной пуговицы, пряжки ремня или цепи для животных. Там ещё два часа собирал гранаты – уж очень ему понравилось их действие в бою против разбойников.

– Ха-а!.. Хэ-ек!..

Костя выбросил правую руку с мечом вперёд, целясь в левое бедро Раксту. Тот чуть повернул корпус и отвёл ногу назад на полшага, нижней кромкой щиты ударил по клинку, отбивая тот к земле, своим же мечом ударил наискосок сверху вниз, выбрав Костину голову в качестве мишени. Землянин принял чужой удар на щит и тут же быстро шагнул назад и вбок, уходя от ‘коронки’ наёмника: удар по голове с последующим секундным оглушением, блокирование чужого меча своим щитом, шаг вперёд и пинок в ногу или в корпус.

– Уже неплохо, – похвалил Костю Ракст. – Только не закрывайте себе обзор щитом так сильно. Вы же не видите ничего, что впереди делается. Покажу сейчас к чему такое может привести, в стойку…

Но тут в ход занятий вмешался Райдаш, выскочивший из-за угла птичника, который прикрывал тренирующихся от посторонних глаз всех пришедших к кузнецу по каким-либо своим делам.

– Господин, тут к вам жрец пришёл, – озадачено сообщил наёмник. – А с ним четверка храмовников ещё.

Несколько секунд Костя переваривал известие, вспоминая все грехи, грешки и просто досадные промахи, из-за которых мог заинтересовать жреческую братию.

Быть может, нечестное поведение с Таншей? Как-никак, его поступок можно описать знакомыми на Земле словами: поматросил и бросил. Чувство стыда нет-нет да просыпалось в душе у землянина в последнее время. Или аукнулись его слова, его версия приобретения следа от рабского ошейника, что, мол, некроманты так нехорошо поступили, и вот теперь последователи светлой веры пришли к нему проверить, а не почернел ли внутри, не скурвился в угоду некромантам? Для простой встречи храмовников не берут, вроде бы. Или сыграл тот факт, что не добил разбойницу, которой подчинялись миньоны, сохранил ей жизнь да ещё обмолвился, что знаком с этой убийцей, и этим фактом заинтересовались жрецы, решив опять же оценить уровень человечности в Косте?

– Четвёрка храмовников? И что делают?

– В сёдлах сидят, отдыхают вроде как. Все в грязи, уставшие, лошади боками водят, как мехами кузнечными, видать, издалека скакали торопливо. У каждого по заводной и тоже почти загнанной.

– А больше никого не видел? – продолжал допытываться до наёмника Костя.

– Вроде нет, – пожал тот плечами, и удивлённо смотря на землянина.

– Ладно, пойдём, посмотрим на жреца этого со свитой, – землянин отложил тренировочный меч в сторону, обнажил под удивлёнными взглядами братьев свой зачарованный полуторучник, положил тот на плечо плашмя и уверено зашагал к воротам.

Костю подмывало поинтересоваться у подчиненных их отношением к религии, к богам и их служителям. Опасался, что те могут встать на сторону гостей в случае заварушки. Но пока решался, то успел пройти не такой и большой двор кузнеца, остановившись у ворот, уже и смысла не было задавать такие вопросы.

Вид прибывших гостей был жалок. Даже Костя с наёмниками, когда прибыли в деревню смотрелись более браво. Жрец – высокий сухопарый мужчина с бородкой эспаньолкой, закутанный в суконный пропитанный особым маслом плащ, сидел в седле сгорбившись, прикрыв глаза. На звук открываемой калитки, он устало поднял веки, секунду оценивал вид Кости, придержав взгляд на обнажённом мече в его руках. На плаще его и храмовников был вышит серебристо-белыми нитями герб – две ладони, сложенные ‘лодочкой’, из которых вырывался язык пламени, а в том находилась веточка с пятью листками.

– Тренировался со своими людьми, – пояснил Костя. – Решил немедленно поспешить к вам вот и не убрал оружие. Не бросать же то под открытым небом в такую погоду.

– Пусть снизойдёт благодать Матери Ашуйи на тебя, воин, – ответил жрец. – Ты сэр Кост Кост, маг и рыцарь, разгромивший шайку разбойников и пленивший демоницу?

– Да, я Кост. И разбойников я недавно уничтожил, захватив их вожака и несколько рядовых душегубов. А вот насчёт демоницы ошибаетесь, – отрицательно качнул головою Костя.

– Та женщина, Оливера Вермар, преступница с клеймом воровки и есть демоница, тифлинг, у коей проснулась проклятая кровь.

– Хм, тифлинг говорите? Не знал. И чем помочь могу?

– Ты маг с боевым големом, мне и Матери Ашуйе нужна твоя помощь, разумеется, не бесплатно, – тут жрец поморщился и катанул желваки. – Я заплачу золотом.

– Заманчиво, конечно, но мне бы узнать куда, зачем и против кого меня приглашают выступить. Неужели, Оливера, э-э, демоница, сбежала из баронской темницы?

– Здесь не место для разговоров. Всё в пути поясню.

– В пути? Стоп, стоп, – Костя выставил в сторону жреца левую ладонь. – Сейчас я точно никуда не пойду. Устал на тренировке, проголодался, снаряжение разобрано и вообще мне лень.

Взгляд жреца потяжелел, он сильно сжал губы, что те превратились в две тонких бледных нити, в кулаке до хруста сжал кожаные поводья.

– Ты ведёшь себя, как союзник Тьмы, – зло бросил жрец. Его товарищи как-то разом сбросили вялый и усталый вид, превратившись в хищников, волкодавов, готовых разорвать жертву по команде хозяина.

– Послушай, жрец, – стал заводиться Костя, сменив обращение к собеседнику, – сейчас уже почти четыре вечера, через полтора часа наступят глубокие сумерки, через два – ночная тьма. Вы устали, лошади едва живые, как бы ни хотели кого-то догнать, но вы скорее загубите животных или свалитесь сами, заблудитесь, чем завершите свою миссию успешно. Предлагаю переночевать в деревне, отдохнуть самим и дать отдых лошадям, а с рассвета тронетесь в путь. Заодно перед сном расскажешь мне всё, что посчитаешь нужным. Мне, знаешь ли, не улыбается срываться на ночь глядя в неизвестность. Если же тебе так нужно кого-то догнать, то скачи без меня.

– Прости, усталость и гордыня завладели моим языком, – неожиданно сказал жрец. – Я принимаю твоё предложение. В этом доме найдётся кровать или хотя бы шкура, матрас со свежей соломой на пол для меня?

Через час, расселив по домам деревенских жителей с помощью старосты храмовников и убедившись, что с лошадьми, отданных на попечение крестьянам, всё в порядке, жрец – Юршан Тимовсим, вернулся к Косте. Семья кузнеца – ради такого дела Парлад оставил кузницу на попечение сыновей и вернулся в дом, предоставила жрецу кровать в той же комнате, где ночевал землянин. Разложив вещи и переодевшись в сухое и чистое, Юршан провёл получасовой обряд, освятив дом, защитив тот от Тьмы. Костя смотрел на ослепительное белое сияние, сходившее с ладоней гостя на стены, потолок, домашнюю утварь и думал, что судьба свела его не с простым священнослужителем.

О причинах, заставивших появиться его в деревне, жрец рассказал только после ужина.

Про миньонов и Оливеру барон Д’Рамст сообщил немедленно, как только узнал эти сведения от гонца, отправленного в замок Дюнкером, раньше, чем пленные оказались в темнице. Баронские сведения попали к первожрецу Матери Ашуйи, который приказал снарядить ближайшему храму экспедицию во владения Д’Рамста. Выбор пал на Юршана – жреца светлой богини, второго лица в главном храме Матери в Трагларе. Взяв с собою пятерых храмовников. Жрец промчался без отдыха, не жалея себя, спутников и животных до баронского замка. Отказавшись от еды, ванны и чистой одежды Юршан направился к пленнице. Если до встречи с ней у него ещё были сомнения в её демонической составляющей (мало ли, могли же баронские слуги перепутать миньонов с несчастными из Саалигира), то первый же взгляд на клеймённую женщину расставил всё по своим местам: Оливера была демоном. Капля крови инфернального предка, может, лишь десятая, а то и сотая часть! Но ненависть, боль от клейма, унижения и страх стали тем топливом, что разожгли огонь Бездны в её жилах. Женщина ушла из города, стала скрываться в лесах, лелея планы мести. Очень быстро встретилась с одной из мелких шаек, блуждающих по лесам вдоль дорог, в поисках доступных жертв. Красивая молодая женщина, которую даже уродливое клеймо не портило (к таким украшениям разбойники давно привыкли, каждый второй среди них мог похвастаться шрамами и следами от рук палачей) показалась лёгким и лакомым кусочком. И едва не поседели от ужаса, когда красотка голыми руками разорвала горло их вожаку, воткнула ржавый нож в живот его помощнику и после вытащила внутренности. Из восьми человек с ней остались пятеро – один в страхе убежал. На третью ночь на неё попытались напасть, удавить по-тихому. После этого отряд лишился ещё двоих членов. Неудачников Оливера не стала убивать, решив устроить показательную казнь. Едва живых, с переломанными костями мужчин, Оливера ослепила, вырвала языки, перерезала раскалённым кинжалом сухожилия на ногах и руках и бросила неподалёку от огромного муравейника. И после этого привязала троих разбойников к деревьям в десятке метров от умирающих. До самой темноты люди смотрели, как их полуживых товарищей заживо поедали насекомые. Вечером, когда женщина их отвязала, рассудок каждого из троицы претерпел сильное изменение. Теперь они были готовы броситься в огонь и воду по приказу своей новой госпожи, лишь бы та не стала их наказывать. Нечто похожее Оливера делала с каждым, кто вливался в её шайку. Через месяц она создала первого миньона, после чего решила перебраться в более глухую местность. Баронство Д’Рамст идеально подходило для этого – расположено очень далеко, граничит с пустыми землями и горами, и через него проходит караванная дорога на которой можно получить добычу.

– Но дело даже не в её злодеяниях, ведь многие разбойники ещё не то вытворяют, но для жрецов не интересны, – мрачно произнёс Юршан. – Благодаря порченой крови её посещали сновидения различных ритуалов, создание миньонов именно из них почерпнула…

Д’Рамст ошибался, когда считал, что своих пленников разбойники продают в рабство. Оливера всех до единого отправляла в горы. Местность та никем не контролировалась, а бедная каменистая почва, чахлые леса и отсутствие полезных ископаемых ещё долго будут защищать редкие малолюдные деревеньки и хутора от интереса феодалов.

Что именно происходит с пленниками, никто не знал. Оливера об этом молчала и даже жреческая магия не могла развязать её язык. Прочие разбойники после пыток смогли сообщить лишь примерное местоположение лагеря с пленниками: где-то в горах, рядом небольшая деревенька с запуганными до седины и заикания Оливерой жителями.

Каждый раз Оливера уходила с пленными, которых сопровождали миньоны и после этого, при возвращении, от женщины веяло такой жутью, что даже в перекошенных, изуродованных мозгах бандитов появлялась инстинктивная мысль ‘бежать, прочь отсюда!’. Пленные назад не возвращались. Иногда и миньоны оставались в месте неведомого ритуала, как это случилось в последний раз, перед нападением на Костю. Вместо пары демонических созданий, Оливеру всегда сопровождала дюжина. Так что, ещё десяток (как минимум) ждал свою хозяйку в нескольких днях пути на запад в горах.

С четвёркой храмовников (один оставался на охране Оливеры) нечего было и мечтать справиться с миньонами и неизвестностью, которая ожидала жреца в месте совершения ритуалов. Он подозревал, что демоница проводила ритуал создания врат в Бездну, принося в жертву людей. Кто-то из чистокровных тварей, запертых в своём родном мире, через Астрал или похожим способом смог взять под контроль или подкупить посулами недавно инициированную тифлингессу, отсюда и вещие сны. Демон вряд ли из сильных, но даже и такой сможет устроить много чего неприятного, а в такой глуши имеет все шансы окрепнуть, накопить армию и усилить портал в Бездну, откуда будет черпать подкрепления.

Д’Рамст отказал в помощи жрецу, аргументируя тем, что его дружина и так малая, всю отдать на поиски логова тварей не сможет, а её часть не поможет ни Юршану, ни самому барону защищать свои владения. Посоветовал жрецу дождаться подкрепления – информацию о возможном прорыве Бездны была отправлена первожрецу сразу, как только об этом узнал Юршан. Но поблизости храмовников больше не было, а отряду из других храмов добираться до баронства слишком долго. В ответ на эти доводы Д’Рамст только руками развёл, после чего предложил обратиться к Косте, мол, новоявленный рыцарь малыми силами разгромил полусотню разбойников, сразив лично обоих миньонов и демоницу. И Юршан направился в деревню, приютившую Костю с наёмниками, рассчитывая уговорить мага и воина с боевым големом отправиться спасать… ну, наверное, всё же, мир.

Ещё за два километра до цели, с вершины холма Костя понял, что они опоздали. От деревеньки, расположенной у подножия гор, не осталось ни единого целого дома. Издалека поселение выглядело двумя десятками каменных кучек над некоторыми из которых вились нитки чёрного дыма.

Через десять минут небольшой отряд охотников на демонов въехал в разгромленное поселение. От запаха разлагающейся плоти свербело в горле, и появлялись позывы к рвоте. Собранные из плоских камней без раствора или глины, с забитыми мхом и пучками соломы щелями между булыжников, дома были капитально разрушены. Деревянные крыши провалились вовнутрь и сейчас чадили, подожженные своими хозяевами или нападающими, понемногу превращаясь в угольки.

– На такой погоде долго им гореть, – сообщил Ракст. – И не угадаешь, когда случилось нападение, ведь тлеть такие брёвна могут неделю.

– Трупы завоняли уже, как раз неделя и есть, – включился в беседу Райдаш. – Интересно, кто мог это сделать?

– Демоны, – хмуро ответил ему Юршан. – Без хозяйки они лишились контроля, когда проголодались, то покинули гнездо и отправились за пищей. Про деревню они, скорее всего, знали и поэтому в первую очередь направились сюда.

– Миньоны? Или настоящие демоны? – уточнил Костя. – И почему именно – пришли поесть?

– Миньоны. Посмотри туда.

В нескольких метрах рядом с порогом дома на утоптанной дорожке, ведущей к крыльцу, лежала человеческая рука – кисть, обломок лучевой и почти целая локтевая кость. Мышц на конечности не было лишь жалкие потемневшие лохмотья. И уж точно тут поработали не птицы и мелкие грызуны, уж слишком глубокие борозды от зубов на костях остались.

– Они едят людей? – глухо спросил Костя.

– Едят всех из плоти и крови. Даже мертвецов, падаль и зомби, случись тем попасться голодным миньонам. Этим же пристрастием отличаются и низшие полуразумные демоны и демонические животные.

– Вот же твари, – вздохнул Райдаш. – Здесь же дети жили, старики, и они их всех…

Наёмник не договорил, но всё и так всем было известно. По команде жреца отряд разбился на три группы, чтобы обыскать не такое уж и большое поселение. Хватило двадцати минут, чтобы заглянуть едва ли не под каждый камешек, перевернуть деревянную кадушку и так далее. За эти минуты Костя насмотрелся на многое, что проверило его нервы на прочность. Считал себя человеком, который повидал всё, но вид детского скелета, обгрызенного, с оторванными ручками и ножками оказался слишком тяжёлым. Да и молодые наёмники чувствовали не сильно лучше. Убедившись, что в их стороне, отведённой жрецом для поисков выживших, никого нет, Костя с братьями отошёл к колодцу, расположенному в центре поселения. Ворот был варварски сломан, обрывки верёвки валялись поблизости, серые камни, которыми был обложен колодец по кругу, в одном месте покрылись сгустками тёмно-багрового цвета, наверное, какому-то несчастному разбили об них голову.

Костя машинально заглянул в колодец, но в ничего не увидел в густой тени, скрывавшей дно. Вдруг до него донесся едва слышимый звук. Что-то похожее на всплеск и следом через мгновение глухой стон.

– Ракст, быстро факел сюда, – приказал Костя. – Живей же… Уважаемый Юршан, скорее сюда!

На Костин крик жрец примчался с завидной резвостью, меньше, чем за минуту, хотя находился за пределами посёлка, на дороге, ведущей к горам.

– Что тут у тебя, рыцарь? – деловито поинтересовался жрец и, не став ждать ответа, шагнул к колодцу, заглядывая внутрь. – Хм, темно слишком.

– Я за факелом отправил своего человека.

– Ненужно, я справлюсь и так.

Юршан простёр руки над колодцем и с его ладоней полился поток яркого и совсем не слепящего белого света. Благодаря ему, Костя увидел человека, точнее, его голову, находящегося в воде. Длинные чёрные волосы и борода облепили его голову, словно, неведомая тварь. Именно так и подумал в первое мгновение Костя, пока не догадался, что так выглядит мокрая шевелюра мужчины.

На то, чтобы достать человека из воды, ушёл час. Потом два часа пришлось ждать, пока несчастный очнётся – тепло и немного еды вырубили крестьянина не менее эффективно, чем хороший удар по голове.

– Как тебя зовут? – мягко спросил спасённого Юршан. Тот сидел у костра, накрытый шерстяным одеялом и жевал ломоть чуть зачерствевшего хлеба.

– Кур я, работник местный, – хриплым тихим голосом произнёс мужчина. Лет сорока пяти на вид, но борода сильно старила, да и время, проведённое в колодце, а это несколько дней, стоило лет десяти.

– Расскажи, как ты оказался в колодце, кто разгромил поселение, убил животных и увёл людей? – задал новый вопрос жрец.

– Демоны, твари из Бездны, – глухо произнёс мужчина и невидящим взглядом уставился в огонь. – Они пришли почти пять дней назад, поздно вечером…

Демоны напали на деревню, как стая волков атакует отару овец – молниеносно, с нескольких сторон, убивая одну жертву, тут же бросая её и накидываясь на следующую. При этом миньоны отрывали куски плоти от ещё живых и на ходу пожирали. В домах громили всё – кровати, подвалы, в которых пытались прятаться жители, очаги, от углей из которых потом загорались дома. Собаки, те, что не оборвали привязь, страшно выли, прятались в конурах, в которых и погибали от одного-двух ударов дубин в руках убийц из Бездны. Кто-то пытался скрыться в ночи за пределами деревни, но вряд ли в этом преуспел – дикие крики раздираемых на части людей Кур не раз услышал со стороны полей, вплотную подходивших к домам. Ему повезло, что дом находился рядом с колодцем, в который он и прыгнул. От ледяной воды чуть не умер, спасался тем, что выбирался из воды по камням и там согревался, даже подремал немного, упёршись спиною и ногами в противоположные стены колодца. А вот вылезти наружу не смог – миньоны поломали ворот и вытащили верёвку, а верх колодца резко сужался. Ползти по стенке с отрицательным уклоном, цепляясь за склизкие камни одеревеневшими от холода пальцами, Кур не смог.

Юршан сумел вытащить из крестьянина, готового вот-вот провалиться в забытьё, что миньонов в деревне было семь или восемь, примерно столько же таились в темноте вокруг посёлка.

Кур заснул с куском непрожёванного хлеба за щекой. Глядя на него, Юршан произнёс:

– Бедный человек. Он здесь не жил даже, а выживал, вырывая у скудной земли урожай, опасаясь диких зверей в походах в лес за дровами и материалом для дома, рискуя умереть от лихорадки и ядовитого гриба, по ошибке собранного детьми и угодившего в котёл. Но выжил столько лет и вот вся его жизнь разрушена. Вряд ли он сможет быть нам проводником, к миньонам он не приблизится и на день пути.

– Демоны оставили хороший след, сильного дождя не было, так что, найдём мы их, – влез в разговор Ракст. – А Кур пусть отдыхает, нас ждёт здесь.

Райдаш с осуждением посмотрел на брата и тот смутился, покраснел, буркнув что-то извиняющее, и потупился.

Решено было на ночь встать рядом с разгромленным поселением на отдых и тронуться в путь на рассвете. Обязанности по охране взяли на себя храмовники. Предложение Кости принять в этом участие, было мягко отклонено. Юршан заверил землянина, что его спутники справятся с охраной намного лучше наёмников и молодого мага, не имеющего навыков по обнаружение тёмных тварей. И вполне хватит одного часового, так лучше отдохнут перед тяжёлой дорогой остальные.

Ночь прошла сравнительно спокойно, если не считать того, что несколько раз все просыпались от глухих стонов и вскриков Кура. У крестьянина сон был очень тяжёлый. Ворочался, приживал руки к груди, скрежетал зубами.

Утром тронулись в путь неполным составом: один из храмовников остался с Куром, которого не смогли разбудить никакими методами. Оставлять беднягу одного жрец не решился. Воину-охраннику вменялось дождаться пробуждения крестьянина, вручить мешок с припасами и посланием и указать дорогу в сторону баронского замка.

Миньоны оставили после себя такой след, что даже Костя, ни разу не следопыт, мог идти по нему, как по бульвару с указателями. Вот только смотреть на эти следы было тяжело – человеческие останки со следами зубов исчадий Бездны. Всего в деревне проживало двадцать семь жителей всех возрастов обоего пола. Детей, неспособных идти быстро, а так же стариков миньоны убили и сожрали. Такая же участь постигла двух или трёх взрослых мужчин, попытавшихся, по всей видимости, оказать сопротивление налётчикам. Прочих, а это примерно четырнадцать человек – мужчины, женщины и крепкие подростки, миньоны погнали с собою. И вот сейчас Костя видел, что двум пленным не повезло стать кормом для тварей. То ли, проголодались, то ли, люди попытались сбежать или ослабели от ран и были безжалостно убиты. Их останки устилали путь более чем на десять километров!