Текст книги "Проходящий. Спираль миров (СИ)"

Автор книги: Михаил Любовской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Ну, неправильно выразился, не убивать же меня за…постой – постой, ты её щупала что‑ли?

– Так, потрогала чуть – чуть, когда лифчик подбирали, – жена смущённо отвела глаза.

– Вот ты мать даёшь, – я рассмеялся, хлопнув рукой по коленке. – Слушай, а я ведь тебе подарок привёз из тридесятых стран, сейчас принесу.

– Ах ты…Мирошников, вечно самое приятное напоследок припасаешь.

Я убавил свет у настенной лампы и только тогда разрешил жене открыть коробочку. Она ахнула, когда увидела камни в серёжках и колечке. Они стали практически чёрными и в глубине кружился искристый снег, вызывая желание смотреть не отрываясь.

– Мне их отдали по причине трудностей с подбором платья.

– Не может быть! – изумлённая Вера покрутила драгоценности в руках, – Это такое чудо…такое…у меня просто слов нет. И вот это за мешок канцтоваров?

– Там совсем другой мир и другое время. Я, кстати, обещал немного всяких туалетных премудростей – кремы, мази и прочее.

– Это не проблема, я с коллегой поговорю, она нашей косметикой приторговывает, дешевле чем в магазине. А всё‑таки какая красота, – она ещё раз посмотрела на подарок и вздохнула. – За такое и жизни лишат не задумываясь. Спрячу‑ка я это куда подальше. И это…иди, проверь свою демоницу, может ей опять плохо.

– Вера.

– Да иди уже, а то спать хочется. Это вам, пенсионерам, валяйся не хочу.

Я прокрался через зал, забрал у спящего сына планшет и положил на стул. Нарейса сидела с широко открытыми глазами, когти глубоко впились в подлокотники офисного кресла, а на экране развивалась эпическая битва двух терминаторов.

Глава 16. Всякая всячина

– Нарейса? Нарейса? Ты зачем всю ночь сидела?

– Что? – красные глаза непонимающе блуждали взглядом.

– Я спрашиваю – зачем нужно было всю ночь пялиться в экран?

– Это всё так интересно, а иногда просто жуть брала, – она потёрла усталое лицо и зевнула.

– Ну да, осталось только посмотреть на себя в зеркало. Вылезай из кресла и быстренько спать.

Бормоча что‑то невразумительное, она доплелась до кровати и рухнула поперёк. Пришлось поднимать бездыханное тело, одной рукой расправлять одеяло и затем укладывать по – человечески. Пока Нарейса спит, решил прогуляться до ближайшего фотоателье, надо же посмотреть качество отснятых кадров. Ребята в сервисе только развели руками – все пользуются цифровыми камерами с флешками, однако припомнили, что на другом конце города есть лаборатория по работе с плёнками. Я уже пожалел, что не взял машину – пришлось пилить на двух марщрутках, но адрес оказался верным. Приёмщик предложил переждать минут сорок и всё будет готово. Погода не располагала к прогулкам даже и в половину отведённого времени, но тут на глаза попался маленький магазинчик с интригующим названием 'Всякая всячина'. И правда, чего в нём только не было – начиная от карандашей и до бэушных сотовых телефонов. У дверей маячил тип, помятой наружности, с пластиковым пакетом в руках.

– Мужик, купи часы по дешёвке, на маршрутку не хватает.

– Васька, иди отсюда, тебе каждый день не хватает, – приветливая улыбка продавщицы сменилась сердитым взглядом.

– Мужик, за две сотни отдам. Хорошие часы, механические, – канючил тот, не обращая внимания на женщину.

– Показывай, – я протянул руку, зацепившись мыслью за песочные часы.

– Ага, сейчас, – жёлтыми, прокуренными пальцами он торопливо вытащил коробку.

Я снял крышку и чуть было не сказал 'Ого!' при виде совершенно нового, слегка потускневшего от времени, советского круглого будильника 'Янтарь' с механической заводкой. Просто отличнейшая вещь для товарища Деранго. Со скучающим видом покрутил механизм, потряс возле уха:

– Работают?

– Конечно, недавно проверял.

– Сто.

– Держи, – он сунул мне упаковку, выхватил из пальцев купюру и испарился, оставив едкий запах палёнки вперемежку с луком.

– Вот зараза, так и крутится здесь, алкашня проклятая. Теперь проветривать придётся, – женщина сердито прошла к двери. – Вы что‑то купить хотите?

– Пока нет. Надо посмотреть, что у вас имеется.

– У нас есть всё – она прорекламировала свой бизнес и вернулась за прилавок. – Я раньше работала товароведом, знакомств много осталось и иногда предлагают вещи советского производства. На складах много чего ещё осталось. Вот недавно, целую коробку комсомольских значков привезли.

Я слушал неспешную болтовню пожилой женщины и рассматривал стеллажи. Всякой всячины тут действительно было полно. Глаз зацепился за коробочку с изображением перьев:

– А это у вас что?

– Перья ученические. Лежат давно, я уже думала выбросить, да жалко, может кому и надо.

– Правильно думали, я куплю.

– Ой, а может вы всю партию возьмёте, совсем недорого? – она сходила в подсобку и вынесла запылённую коробку из под обуви. – Держите, здесь три непроливайки, упаковка ручек и перья – всего 650.

Дороговато для бросового материала и сомнение на моём лице, как потенциального покупателя, вынудило торговую душу убавить цену до пятисот рублей с бесплатным пакетом. Я поблагодарил продавщицу и вышел на промозглую улицу – пора узнать результат в фотоателье.

– Как там дела с плёнкой? – я подал приёмщику бумажку с отмеченным временем.

– В принципе никак.

– Всё‑таки испортилась, – моё разочарованное лицо заставило парня улыбнуться.

– Вы принесли позитивную плёнку.

– Это как?

– Откройте и посмотрите, ничего ей не будет.

Я разобрал кассету и развернул рулончик – кадры выглядели как на киноплёнке, только вставляй в фильмоскоп и смотри.

– Интересно девки пляшут…распечатать можете?

– Не проблема. Десять на пятнадцать устроит? Ну тогда по семь рублей за кадр. Кстати, есть AGFA на 250 единиц, брать будете?

– Давайте парочку, думаю пригодится.

Поскучал ещё полчаса и заветный конверт оказался в моих руках. Фотографии вышли на удивление качественно, особенно в компании с семейством Деранго.

– Вот эти просто великолепны, всё выглядит очень естественно. Могу купить по сотне за снимок. – приёмщик ткнул пальцем в последнюю 'фотосессию'.

Пообещав подумать и получив визитку с номером, заторопился домой – часы в телефоне показали, что поход затянулся почти на четыре часа.

Что и следовало ожидать – опять эта красавица у монитора, стоило только не выключить компьютер.

– Нарейса, ты вообще ела сегодня?

– Нашла там в холоднике кое – чего. – она махнула рукой не отрываясь от экрана.

– А умывалась? Нет? Ну, ей богу, как дитё малое. Ну‑ка, быстро, нам ещё за Верой ехать.

Я поднял жертву сетевых технологий и шлепком по мягкому месту оправил в ванную. А место действительно было мягким, в отличии от утверждений жены. Вера долго подбирала девушке одежду для первого посещения магазинов, сказывалась разница в росте, но более – менее приличный вид придать удалось. Как мы не торопились, однако пришлось получить и укоризненный взгляд, и постукивание пальчиком по часам. Даже виноватые движения руками и кивки на кое – кого, не были приняты во внимание. Мне сунули в руки объёмистый пакет и указали путь дальнейшего движения.

Тому, кто ходил с женщинами по магазинам, объяснять не надо, а кто не ходил…пусть лучше дома сидит, на охоту – рыбалку ездит, в гаражах тусуется и занимается прочими приятно – полезными делами. Что интересно, в каждом из них девчонки – продавщицы начинали шушукаться при виде необычной клиентки. Упоминались вставные зубы, глазные линзы, московский выпендрёж и даже завистливое 'вот сучка'. После каждой примерки Нарейса крутилась передо мной, оставалось только на автомате показывать большой палец – нравится, поднятую бровь – не очень, сморщенный нос – фигня полная. Я уже оттоптал себе ноги, отсидел все сидячие места и уже терял последние крохи терпения, когда жена наконец произнесла:

– Кажется всё взяли, осталась только сущая мелочь.

Это вот как понимать – взяли всё, но не до конца? И где, простите меня, логика?

– Вера, давай отложим поиски 'мелочи' до следующего раза, а?

– Мы уже закончили, остальное я могу и после работы взять, вот распрошу твою подружку об одной вещи – может ей и не понадобится.

– Это ты намекаешь на всякие штучки с ниточками и крылышками?

– Вот я дура, – она картинно постучала себя кулаком по лбу, – как разговаривать буду? Я же языка не знаю, а ты можешь всё подробно разузнать.

– Ты ей на пальцах покажи, – мрачно пошутил я. – Со своими женскими делами разбирайтесь сами.

– Конечно, как…

– Вера, не перегибай, на нас молодёжь смотрит.

– Она сначала смотрит, а потом к рукам прибирает.

– Всё, брейк, – я прижал жену к себе и зашептал на ухо, – Вы, гражданка Мирошникова никак желаете горячего прапорщицкого тела?

– Как же, дождёшься от вас, Сергей Сергеевич, – она попыталась вырваться, но неудачно.

– Вот сегодня ночью и посмотрим.

Нарейса вниательно следила за нашим разговором и не перебивала, пока мы не закончили.

– Вы что, ругаетесь?

– С чего ты взяла. Обычный семейный разговор.

– А почему у неё щёки покраснели и глаза заблестели?

– Молода ещё, знать об этом.

– Да? А вот в твоем компьютере, – она старательно выговорила трудное слово, – я случайно нажала несколько букв и там…

– Ты чего, порн…нехорошие картинки смотрела? – я чуть не поперхнулся от такой новости.

– Нормальные там картинки, ничего страшного, – стрельнула глазами и вышла из магазина.

– Ах ты похабник старый, уже порнуху ей показываешь? – сердито зашипела супруга.

– Какая нафиг порнуха, – я уже откровенно начал злиться. – Пошли отсюда, на нас уже люди косятся.

Я отправил женщин в машину, а сам заскочил в 'Магнит' выбрать бутылку красного вина и подарочную пару коньяка. Дома мне снова устроили показ мод и только затем долгожданный ужин под звон трёх бокалов. Ненадолго появился сын, перехватил чаю с бутербродом, и убежал отмечать день рождения одногрупника. Раскрасневшихся женщин потянуло на разговоры и они ушли 'почирикать о своём, женском' в нашу спальню. Как это можно делать, не зная языка, даже не представляю. Меня, как последнего матроса, оставили убирать на столе и мыть посуду. Весь процесс закончился довольно быстро и наступившее безделье стало подкидывать в голову разные мысли, особенно настойчивой оказалась о деньгах. Такими темпами они будут скоро заканчиваться, но продажа золота и драгоценных камней отпадала сразу. С помощью Деранго или того же Бенардо, за нашу мелочёвку, можно немало озолотиться, но…вот это пресловутое 'но' может сильно осложнить жизнь не только наличием металла и камней, а и их химическим составом. Лучше что‑то попроще, например доспехи…неплохая идея.

Поиски по сайтам кузнецов, реконструкторов и всяких любителей старины обрадовал стоимостью поделок. Некоторые модели даже походили на те, что я видел сам лично, оставалось только придумать, под каким соусом подавать происхождение будущих приобретений. Хотя, кому какое дело, откуда взялась та или иная вещь, если не касается непосредственно интересов государства?

Мои размышления прервала лёгкая рука, опустившаяся на плечо. Нарейса выглядела очень спокойной и удовлетворённой:

– Иди, жена ждёт. Мы с ней обо всём договорились.

– Э…типа поделили моё любимое тело?

– Глупый арахейо, – на меня смотрели глаза умудрённой жизнью женщины, – Здесь, ты один, там, за переходом – другой, только мой. В тебе живут два существа и тот, другой, никогда не сможет жить с человеческой женщиной как муж и жена.

– Почему? – что‑то я себя тупым чувствую.

– Надень на себя рыцарские доспехи и иди встречаться с женщиной.

– А ты? – точно думалка оказывается работать.

– А я, здесь такая. Потрогай меня.

Я провёл по руке, выглядывающей из рукава халата и пожал плечами:

– Нормальная мягкая, гладкая кожа.

– Вера утверждает – словно камень гладишь. Иди, мне хочется ещё многое посмотреть.

Вот тебе бабка и Юрьев день, сговорились значит по своему, по женски. Вера лежала на кровати полуприкрытая одеялом. Она внимательно посмотрела на моё лицо, стараясь угадать результат состоявшегося разговора, и досадливо сказала:

– Раньше могла разгадать твои эмоции, а сейчас смотрю как на памятник, – и просительно продолжила. – Серёжа, стань человеком?

– То есть вы, мадам Мирошникова, сомневаетесь в своём муже? Ну так я сейчас докажу обратное.

Надеюсь Нарейса догадалась одеть наушники, не то наша отчаянная борьба могла вызвать нешуточный интерес. Вера, тяжело дыша, откинулась на подушку, повлажневшее лицо блестело в свете уличных фонарей. Она с трудом подняла руку и стукнула меня по груди:

– Ты дурак что‑ли, Сергей Сергеевич? Я чуть сознание не потеряла.

– Старали – с по мере своих слабых сил – с, – я дурашливо отвесил поклон головой.

– Что‑то раньше в тебе таких талантов не наблюдалось.

– Так я раньше кем был, без велосипеда?

– Нормальным пенсионером, – она провела ладонью по лбу, стирая мелкие капли пота. – Надо срочно в ванную. Помоги подняться, демон неугомонный.

– Может мы того, повторим?

– Да иди ты. Как я буду завтра людей лечить с дурной головой? – она с трудом поднялась и накинула халат на голое тело. – Простыни и наволочки поменяй, пойдёшь купаться – захватишь в стирку.

Я ухмылялся, глядя в спину уходящей жены, если бы не нынешнее моё состояние, чёрта с два укатали бы сивку крутые горки. Мне потребовалось лишь чуть – чуть воспользоваться внутренним источником. Не представляю, что бы было, если увеличить мощность излучения хотя бы наполовину. Судя по получившемуся результату – хорошего должно быть в меру.

Артём появился под утро, когда Вера уже собиралась на работу. Он удивился реакции матери на своё позднее возвращение:

– Чего это с ней? Где проверка запаха на пиво – водка – сигареты?

– Не знаю, – я пожал плечами. – Наверное выспалась. Мы вчера набродились по самые уши.

– А Нарейса где?

– Отсыпается наверно. Её поймал в свои сети проклятый зомбоинтернет.

– Может мне пойти, проверить? – он толкнул меня плечом и подмигнул.

– Сынок, пошлые приколы надо говорить товарищам, а не своему отцу.

– Да ладно тебе, я же просто так. Кстати, ты плёнку носил в фотосалон?

– Точно, совсем забыл, в нашей спальне, на комоде, лежит пакет. Тащи его сюда.

Артём вывалил всю пачку фотографий на стол, отобрал самые последние, и стал внимательно их рассматривать.

– Вот если бы не знал, ни за что не поверил, что такое может быть, – он помахал снимком всей компании, – Даже не специалисту, вроде меня, будет ясно, что это живые люди. А ты здесь просто крут. Можно я эту фотку отсканю и выложу в инет?

– Отчего же нельзя? Кроме тебя никто и не поверит, что это правда. Только не надо подписывать – мой батя – монстр справа, во втором ряду. Замучаешься глупые комменты удалять.

– А, фигня вопрос. Я её вообще подписывать не буду.

Он поднялся и ушёл в зал, но тут же вернулся с недовольным лицом:

– Бать, а чего это Нарейса мне когтями грозит, я только приоткрыл дверь, хотел потихоньку комп включить, а она руку из под одеяла выставила и пальцем туда – сюда, туда – сюда. Смотрит так насмешливо.

– Ты ещё отцу пожалуйся, что у тебя каша манная изо рта вываливается.

– Ну хватит прикалываться, сходи, включи комп.

– Эх, молодёжь, всего‑то вы боитесь.

– Ага, это она с виду белая и пушистая, а как зыркнет…наши девки от такого взгляда давно бы все ляжки обмочили.

– У ваших девок есть ещё что обмачивать? Как посмотрю на них, на ветру же качает, а туда же, тянет свою соску с белым фильтром, тянет, аж щёки вваливаются.

– Вот ты сказанул, надо будет их подколоть.

– Всё, посмеялись и хватит, пойдём выручать твоё железо.

Только скрипнула дверь, как Нарейса высунула нос из под одеяла, но увидев меня, снова спряталась, оставив только хитрые глаза, и смотрела как белка из дупла за собирателями орехов. Я присел на кровать, а Артём, кося глазом, прошмыгнул за стол. Защёлкали кнопки, зажужжал кареткой сканер, разглядывая фотографию. Провозившись ещё минут пять, сын показал пальцами ОК и ушёл в зал, прикрыв за собою дверь. Скорее всего завалиться спать после ночной гулянки.

– Что же ты, красавица, молодёжь пугаешь. Ай, как нехорошо.

– Нехорошо, но так надо.

– Вот сразу всё стало ясно.

– Серхео, понимаешь… – она немного замялась, – у меня возникло желание…

– Всё, что угодно, в пределах разумного.

– Я не о том…у меня там желание, – и показала глазами под одеяло, – а твой сын не тот, кто мне поможет.

– А я значит тот? – мой задумчивый вид и потирание подбородка не на шутку разозлили девушку и она резко села, сбросив одеяло.

– Я не шучу. – её глаза лихорадочно заблестели, из под верхней губы показались клыки. – Ещё день, максимум два – больше не выдержать. Ты хочешь, чтобы жена и сын увидели, как я брошусь на тебя? Ты хочешь, чтобы мы разнесли всё в этой квартире? И ты не сможешь отказаться, поверь мне.

Она говорила с таким жаром, что я действительно поверил и тем более почувствовал от её тела такой манящий и сладкий запах. Нарейса зашипела, оскалившись, и пригнулась, словно готовясь к прыжку. Мне пришлось крепко прижать её к себе, пока дрожь не прекратилась и тело не ослабло. Госпожа Эйнара Деранго оказалась права – мы звери в человеческом обличии, инстинкт размножения запросто снесёт крышу, пусть ненадолго, но очень далеко.

Я разбудил Тёмку и попросил позвонить своему знакомому насчёт машины, объяснив необходимостью поездки на дачу для переноса перехода поближе к дому. Деньги на бензин по двойному тарифу делают чудеса и через сорок минут мы, в буквальном смысле, летели за город. Водила на улицах держал не меньше восьмидесяти, а на трассе оторвался на всю катушку. На двухчасовой путь ушло чуть менее полутора часов и, расплатившись с 'шумахером', мы торопливо направились к проходу. Девушку уже откровенно потряхивало и она, то и дело, скалила зубы. Спираль Миров снова окутала нас родной энергией, словно тёплым дождём. Я настороженно наблюдал за медленно раздевающейся фигурой, чётко выделяющейся на фоне ближайшей сферы. Вот она скинула последние детали одежды и, плавно развернувшись, мягким звериным шагом, пошла вокруг меня, постепенно приближаясь. Пришлось в спешке скидывать всё, так как шестое чувство завопило о необходимости приготовиться к неожиданностям. Нарейса прыгнула без разбега…

Дальнейшее отложилось в памяти короткими эпизодами:

…Делаю несколько шагов назад с вцепившейся как клещ демоницей.

…Она гонится за мной, пытаясь запрыгнуть на спину.

…Догоняю и хватаю её за волосы.

…Мы катимся по чёрной поверхности, крепко сжимая друг друга в объятиях.

…Она пытается вырваться, придавленная моим телом.

…Её тело резко двигается верхом на мне.

Я почувствовал дрожь голоса и вздох умиротворения, когда Нарейса произнесла 'Кхара. О, Кхара'. Дикое возбуждение постепенно стихало, переходя в тихую отрешённость. Так бы сидеть и сидеть – без мыслей, без движения, замерев чёрными статуями, но время идёт и нужно возвращаться домой.

– Ну что, встаём? – как приятно пахнут её волосы.

– Подожди, дай прийти в себя, – она плотнее обхватила мою поясницу ногами и сцепила руки за спиной.

– Радость моя, не оставаться же тут навечно.

– Оставаться навечно, – повторила как эхо. – А что? Интересная мысль.

– Давай эту мысль, – я взял в ладони её лицо и поцеловал в нос, – оставим на 'потом' и вообще…кажется нас застукали.

– Что? – она оторвала голову от моего плеча и оглянулась.

Нас окружала огромная толпа цвиков, раскрашенная в цвет изумления. Лишь где‑то вдалеке мелькнуло смущённое 'Привет'. Затем они все разом поделились на группы и унеслись, каждая в свою сторону.

– Вот видишь, как бывает, когда не обращаешь внимания на окружающих, – шутливый хлопок по мягкому месту вернулся жгучим поцелуем в губы.

– Ты ничего не замечаешь? – мои пальцы ласково прошлись по гибкой спине, ощущая каждую чешуйку.

– Мы остались только вдвоём.

– А если подумать? – как приятно куснуть красивое, нежное ушко.

– Я тебя слышу! – она повела носом и принюхалась. – И даже ощущаю запах, такой…зовущий.

Нарейса томно потянулась, провела коготками по моему плечу и замурлыкала:

– Теперь ты мой муж, а я твоя жена и никто этого не оспорит – у нас было много свидетелей.

– Хорошо – хорошо, жена. А ну‑ка встань, нужно одну мысль проверить.

Она легко вскочила на ноги и, как только наш контакт прервался, её тело засияло цветными всполохами. Я тоже поднялся и с интересом посмотрел на новоиспечённую супругу. Сделал шаг навстречу и взял её за руку – наши цветовые ауры слились вместе в общую форму. Видимо, вследствие слишком 'тесного общения', мощный выброс энергии из 'метки бога' перенёс некоторые возможности моего организма на демоницу. Поблагодарив Винсаха за мелкую, но приятную 'фишку', получил соответствующий ответ 'Да на здоровье', отчего Нарейса закрутила головой, пытаясь увидеть говорящего.

– Кто это был, Серхео?

– Создатель этого места, Бог Порядка по имени Винсах.

Она опустилась на одно колено, приложила руку к сердцу и склонила голову:

– Благодарю тебя, Великий Винсах, за подаренную жизнь, за моего демона и возможность свободно ходить по твоему творению. Пусть у тебя всегда будет много почитателей и их любовь никогда не оскудеет. Тархо.

– Молодец девочка, за это я тебе что‑нибудь подарю, – бог материализовался в своём любимом кресле рядом с нами, не спеша встал и коснулся её лба. – Вот так, Сергей Сергеевич, надо обращаться к высшим существам.

– Извини, Винсах, – я развёл руками, – не тому обучен.

– Вот и я о том же. Запустили ваш сектор, но то не наша забота. – его фигура замерцала и начала исчезать, но тут же восстановила форму. – Чуть не забыл, тебе тоже подарок, а вот какой? Пусть твоя демоница всё сама и расскажет. Желаю счастья.

Вот чувствую какой‑то подвох, и даже мысли некоторые крутятся, правда на тему ниже пояса…

– А скажи‑ка, дорогая супруга, чем таким интересным тебя одарили?

– Ну…он сказал, что нам надо ещё немного постараться…чтобы напитать друг друга энергией, а потом мы будем полноценной семьёй.

– То есть, до его прихода, мы ею быть не могли?

– Да. И благодаря подарку у нас всё получится.

Ах, ты, экспериментатор…тут же, напротив нас, появился большой баннер 'Я ВСЁ СЛЫШУ'.

– Ладно. Нарейса, одеваемся и уходим, потом договорим. Тут кругом глаза и уши.

Надпись поменялась на 'ХА – ХА – ХА'. Шутники, блин.

Мы вышли за гаражами и, чтобы не вызывать подозрений у сторожа кооператива, вылезли через дырку в заборе. Такси ловить не стал, не баре, прогуляемся немного; какие‑то тридцать – тридцать пять минут и на месте. Судя по количеству людей на улице – время ещё не очень позднее, о чём и показало табло с часами на ближайшем к нашему дому перекрёстке. Чёрт, ещё с Верой объясняться – вот заварили, так заварили бразильскую кашу – малашу. Я особых угрызений совести не испытывал, себя не оправдывал сложившейся ситуацией, но кошки старательно точили коготки.

Вера открыла дверь с внешне спокойным выражением на лице, лишь тихо вздохнула, глядя на смущённую молодую соблазнительницу. Нарейсу немедленно отправили в ванную, а я прошёл за женой на кухню.

– Чего стоишь как неродной? – она хлопнула дверью холодильника, доставая кастрюлю. – Есть будете?

– Не помешает, – ответил осторожно, что‑то мне не нравилось такое спокойствие.

– Конечно, не помешает, – язвительно раздалось в ответ.

– Вер, нельзя было по другому.

– Нельзя…сроду влезешь куда‑нибудь. То помогать, то спасать кого не надо.

– Это ты сейчас о чём?

– Да о том. Помнишь, по весне, одного утопающего вытащил?

– И что?

– А то. Он через неделю повесился – самоубийцей оказался. Мне девчонки из скорой рассказывали.

– Вот так номер, не знал, – было со мной такое, я ещё удивлялся, чего это пострадавший от помощи отбивается. – Но это здесь каким боком?

– Самым прямым.

– Но вы же вроде всё обговорили?

– Мирошников, не старайся казаться дурнее, чем есть на самом деле.

– Хорошо, подожди секунду, – я сходил к компьютеру и принёс фотографии, оставленные сыном. – Держи. Найди здесь своего мужа.

– Вот? – она неуверенно ткнула пальцем. – Глаза такие же.

– Что ещё общего? Заметь, про характер не говорю ни слова, это к делу не пришьёшь. Там, – я указал пальцем вверх, – мне пришлось убить двоих, чтобы выжила одна. Причём обоих, исходя из соображений о жалости. Этот монстр может быть твоим мужем?

– Нет, – сказала Вера упавшим голосом. – Ты бы на это не пошёл.

– Веруша, давай договоримся, – я притянул жену к себе и посадил на колени. – Всё, что происходит за пределами этого мира, никакого отношения к нашей, совместной жизни, не имеет. Хорошо?

– Я подумаю, – она провела мягкой ладонью по моим волосам. – Какой же ты всё– таки дурак, Сергей Сергеевич.

Со стороны ванной щёлкнул замок и появилась Нарейса, в халате жены, доходящем лишь до колен. Её глаза, от увиденной картины, ревниво сузились, а верхняя губа чуточку приподнялась.

– Только не говори, что тебе всё это не нравится, – я нахмурил брови, ожидая претензий с другой стороны. – Мы с женой уже обговорили эту тему.

– Я тоже жена.

– Слушайте, женщины, – переводя взгляд с одной на другую, резко выдохнул, – мой мозг скоро откажется вас понимать.

– Что ты ей сказал? – затеребила меня Вера.

– Что все бабы – дуры.

– Сам дурак. Пошли, Нарейсочка, я тебе парфюмерию покажу. Ну их, этих мужиков. – и они гордо удалились, изобразив напоследок своё дамское 'фи'.

Хлопнула входная дверь, стукнула сбрасываемая обувь и в кухню, шлёпая тапочками, прошёл Артём.

– О, ты уже здесь, отлично. Пап, – раз сын не применяет обычное 'батя', значит будет чего‑то просить, – ничего, если я покажу кинжал нашему 'механику'?

– Возникает логичный вопрос – зачем?

– Да он увлекается кузнечным делом, а тут увидел фотку на моей странице.

– Посмотрел и хорошо.

– Он говорит, что ещё ни разу не встречал такой клинок, и хотелось бы пощупать руками. Ты не переживай, Виктор Владимирович мужик здоровский. Помнишь, ездили в военкомат на комиссию, там ещё наш препод расхваливал мои успехи?

– А, это тот пожилой дядя в плаще?

– Ну да. Так как, покажем ему?

– Возможно, но с собой в колледж не возьмёшь, лучше я тебя как‑нибудь отвезу на занятия, там и познакомишь нас.

– Может завтра?

– Хорошо, мне всё равно по магазина прошвырнуться надо.

– Ништяк. Сейчас гляну, если на сайте, то кину ему мессагу.

Ёлки – палки, долго ещё женская половина нашего семейного сообщества будет заседать в спальне? Тут кастрюля со щами скоро на взлёт пойдёт, а они…ну наконец‑то.

– Привет, Серхео. Ест тавай, красавичик. – Нарейса старательно выговаривала незнакомые слова.

– Чего? Вы там лингвистикой занимались что‑ли, вместо рассматривания и обнюхивания парфюмерии?

– Что, не ожидал? – рассмеялась Вера, довольная произведённым эффектом. – Она на удивление быстро запоминает, немного подучить и можно более – менее нормально общаться.

– То есть, после того, как она выучит русский, вы сговоритесь и начнёте пилить моё нежное тело с удвоенной силой?

– Не без этого, Сергей Сергеевич, назвался селезнем – полезай в гнездо, – она прищурилась и глазки хитро заблестели.

Утром всей толпой, кроме Веры, отправились в колледж. Группки студентов уже роились около центрального входа, многие дымили 'облегчёнными' сигаретами, независимо от пола, и совершенно никого не стеснялись. Артём кивнул на них, мол полюбуйтесь на современных девчонок, обозвал их шалавами и побежал искать 'механика'. Мы вылезли из машины, Нарейса опёрлась на мою руку и с любопытством стала разглядывать молодёжь.

– Как всё‑таки тут интересно. Я всегда хотела учиться, но у мамы вечно не хватало денег, да и болезни меня одолевали часто.

– И у нас бесплатно мало куда можно поступить. – тут у меня проскочила забавная мысль. – Слушай, а если, допустим, у тебя будут документы…

– Серхео, я буду самой счастливой ученицей.

Она с жаром поцеловала меня в губы, чем вызвала одобрительный гомон со стороны мужской части молодёжи и презрительный – женской. Две девчонки шушукались за нашей машиной и я, невольно, прислушался.

– Это же Тёмки Мирошникова папаша.

– Да ну нафиг, он у него старый.

– Ничего не старый. Я его недавно с женой видела и с этой тёлкой.

– С которой он сейчас сосался?

– Ну да. Представляешь, они наверное втроём спят.

– Обалдеть, – раздалось завистливое.

– Ты чего, Ленка, позавидовала?

– И что? Смотри, какой мужик классный. Наверно деньги есть, если с двумя справляется.

– Вот ты дура, тебе лишь бы деньги.

– Сама дура. Пошли, уже звонок скоро будет.

Смех и грех да и только, осталось лишь повторить бессмертную фразу, воздев руки вверх – 'Куда катится мир?!'. Я невольно улыбнулся, вспоминая высказывание сына о студентках. Со мной поздоровались знакомым голосом, даже угадывать не пришлось – Татьяна Мельникова, жена моего бывшего начштаба:

– О, Танюша, привет. Как поживаете, мадам полковничиха? Как сам?

– Нормально поживаем, вот на разборки с внуком вызвали. Сам никак к свободе не привыкнет. Раньше, то он командовал, то им, а теперь – гуляй, не хочу. А что ты так смотришь, потолстела, да?

– Э, неправильно ставите вопрос, гражданочка – не потолстела, а немножко пополнела, но тебе идёт. – произнося эти слова, придал голосу кавказский оттенок.

– Врёшь, но всё равно приятно. А ты с кем? – она наклонилась к моему уху. – С племянницей?

– Как догадалась? Заметь, не с сестрой.

– По её лицу. Кстати, что с твоими глазами?

– Ничего, они просто изменили цвет при виде твоей красоты.

– Ой, дошутишься, вот пожалуюсь товарищу полковнику, он то по старой памяти быстро тебя построит. Передать ему что?

– Обязательно. Большой привет Анатолию Владимировичу, здоровья и как‑нибудь встретиться – есть кое – какой разговор.

– Ну всё, пока, вон внук вышел, любимую бабушку ищет, – она снова наклонилась и прошептала. – А девочке скажи, чтобы сдерживалась. Молода ещё, на матёрых жён зыркать.

Нарейса, глядя вслед уходящей высокой, статной женщине, хмуро спросила:

– Кто это?

– Твоё счастье, что не она моя жена. Её в части называли Мать и именно с большой буквы. Сам командир полка, мужик довольно жёсткий, боялся с нею сталкиваться. При том, что она работала обычной заведующей складом.

– Опасная женщина, я прямо сердцем почувствовала.

– И сердце тебя не обмануло.

Из дверей колледжа вышел плотный мужчина в тёмно – коричневом плаще и направился в нашу сторону. Крупное лицо и уверенная походка внушали доверие, видимо и правда 'здоровский' мужик. Он подошёл, крепко пожал руку и представился:

– Доброе утро. Виктор Владимирович – преподаватель по механике в группе вашего сына.

– Здравствуйте. Сергей – соответственно отец вашего ученика.

– Привет, – Нарейса помахала рукой.

– Вас как зовут, красавица? – 'механик' улыбнулся по – доброму и с любопытством осмотрел девушку.

Она бросила на меня вопросительный взгляд и на всякий случай ответила:

– Нарейса.

– Необычное имя и, главное, красивое. Давайте пройдём в класс, я дам студентам задание и вы покажете свою вещицу.