Текст книги "Строгий заяц при дороге"
Автор книги: Михаил Шаламов
Жанр:
Иронические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
НАВОДНЕНИЕ
К вечеру я чувствовал себя, словно выжатая губка. Как это там? «Не успеет пропеть петух, а ты уже трижды отречешься от меня…» Совсем было решился идти к Асе – все-таки она единственная женщина, которая меня сегодня не предала. Но почувствовал: не вынесет мое сердце ее вселенской скорби. В нерешительности топтался я во дворе.
Закутанные старушки на скамейке, возле подъезда увлеченно обсуждали утренние события. До меня доносились лишь обрывки фраз:
– Банда, как бог свят – банда…
– Осьмерых повязали…
– И старик с ними…
– Поп, говорят…
– Ишшо скажешь! Не поп. Сектант это…
– А тот как…
– Обухом?..
– Ишшо скажешь! Да не обухом, а колом…
– Пестиком, матушка, пестиком…
Старушки болтали самозабвенно. Но даже они возмутились, повскакивали со скамеечки, когда увидели, что я, схватив за воротник пробегавшего мимо мальчугана, начал накручивать ему ухо. Не мог же я объяснить им, убогим, что это – мой личный враг, товарищ Тит!
– Ага-а-а-а, – шипя от обиды, вдруг начал выговаривать мне пацан, – вы, Штирлиц, поступаете неэтично! Ведь мы же с вами – единомышленники!
От неожиданности я выпустил из пальцев красное мальчишечье ухо. Тит, вместо того, чтобы убежать, как поступил бы на его месте каждый, остался стоять возле меня.
– А о конспирации забыл? Я деру тебе уши в целях конспирации! Среди старушек могут оказаться люди Шелленберга!
– А-а… Ну тогда – дерите! – и этот чокнутый сам подставил мне ухо. Сам. Понимаете?!
Продолжать экзекуцию мне расхотелось. Пропало уходральное настроение. Я смотрел на парнишку сверху вниз.
– Так крутите ухи-то! – шепотом одернул меня мальчик. – Гестапо не дремлет!
И тогда мне стало страшно. Я увлек парня за собой под человеколюбивое квохтание бабок; присел на бортик песочницы, спросил его:
– Для тебя это так важно – играть в Штирлица? Зачем тебе это?
– А что, – ответил он поеживаясь, – дома-то снова мамка выпорет. За двойки.
– А двойки тебе зачем?
– А без моих двоек мамке скучно. У нее жизнь не задалась. Мамка по ночам плачет, а если меня выпорет, то спит спокойно. Я знаю. Так уж лучше – двойки!..
Такая вот была у парня логика.
– Ты… – сказал я, – ты хочешь научиться чинить телевизоры и радиоприемники? Хорошее дело.
– Можно, – ответил мальчик.
– Тогда приходи ко мне на работу. Научу. Завтра же после школы приходи. Мне, знаешь ли, в отпуске надоело. Пойду завтра на работу. Так ждать тебя?
– Ждите.
Парень глядел на меня недоверчиво. Запоминая адрес нашей мастерской, старательно высовывал кончик исчерканного шариковой ручкой языка, шевелил губами.
– Да, кстати… Я ведь сразу, Максуд Александрович, вашу шутку со скелетом раскусил. И вовсе даже не испугался! Это ведь и дураку ясно, что если скелет на подставке с колесиками, то он не настоящий.
– А что, разве он был на подставке?
– Ага. У нас такой же скелет в школе есть, только поновее.
– Конечно, – ответил я, вставая. – Это и дураку ясно…
Возвращаться к Аське мимо старушек на лавочке было невозможно. И откуда они только берутся, такие морозоустойчивые? Я зашагал к трамвайной остановке. Все! Хреновый из вас сыщик, Максуд Александрович!
С трамвайной дуги на морозе сыпались искры и гасли в придорожных сугробах. Темнело.
Это сколько же дней я дома не был? Раз, два, три… пять дней. Чуть ли не неделю. Врагу такой недели не пожелаешь!
Медленно поднялся к себе, открыл дверь. Не зажигая огня, прошел в кухню и оставил там на столе английскую книжку, из которой так и не перевел ни главы, и бутылку минералки, купленную по дороге домой. Сейчас в постель и думать, думать…
Хорошо-то как дома! Как хорошо! Разделся и – ничком в кровать.
– А-а-а-а-а-аааааааааааааааа!!!!!!!…….
Тот, на кого я упал, кричал долго и протяжно. Его пальцы шарили в поисках моего горла. Продолжая вопить, он ворочался подо мной, стараясь вывернуться, убежать, скрыться. А я был в шоке. Мало приятного – быть в шоке, но и он в конце концов кончается. Я ухватился за противника, и мы свалились на пол, покатились по комнате, смяв торшер, стукаясь о стулья.
– Не-ет! – хрипел незнакомец. – Не отдам! Моя она! Моя, слышишь?.. – и все норовил меня придушить. А я уже понял, с кем свела меня судьба, и хотел только одного – дотянуться до выключателя.
И вот вспыхнул свет. Мы сидели на полу друг против друга. Я и Хомяк. Славка осунулся, оброс, весь был какой-то замызганный, с голодным блеском в глазах.
– Максу-уд, – выдавил он с облегчением. – А я-то уж думал…
– Ты что, дурик, так здесь у меня все это время и сидел?
– Нет, только пять дней! У меня же ключ есть. Пять суток, час в час. Даже электричество по вечерам не включал, боялся. Ты знаешь, Макс, – вдруг всхлипнул он, – меня ведь убить хотели! На меня сосульку с крыши сбросили! Во-от такую. И сектант, черт его побери, старух подсылал. И Зуев с парнями… Мне надо уехать, Макс! Дай мне денег, и я уеду!
А мне, честно говоря, смотреть на него было противно.
– Кончай мандраж! Забрали их всех. В милицию забрали.
– Правда? – Святослав оживился.
– Правда, правда! Сам видел.
– А Ясонька?
– А за Асю надо бы тебе морду набить! Извелась вся за тебя, Славик. Эх, Слава, Слава… какой же ты Слава? Позор ты, а не Слава! Позор Иванович!
– Ну, так я пойду?
– Иди. Аська тебя ждет. Только вот что, покажи-ка ты мне икону. Ту самую, из-за которой весь этот сыр-бор!
– А? Да-да… – и Позор Иванович достал из-под матраца свернутый вчетверо холст. – Вот она! – сказал он благоговейно. – «Троица»!
– Ты знаешь, – заметил я, – а ведь Андрей Рублев писал свои иконы на досках!
– Так и эта была к доске приколочена! Я уж потом ее отодрал, чтобы прятать легче было. Так что – все путем! Цены ей нет, этой иконе!
– Ну-ну…
– Знаешь, Макс, я пойду, пожалуй. А то влетит мне от Ясоньки. Вот только… Не принес ли ты перекусить чего? Я ведь тут у тебя все приел. Два дня голодным сижу.
– Минералку будешь? Говорят, отлично стронций из организма вымывает. Так налить тебе?
Славка кивнул.
Разлили минералку, я достал из аптечки «Semen Cucurbitae».
– Вот. Отличное глистогонное!
Мы молча гнали глистов и вымывали из организма стронций. Потом Славка ушел.
Так закончилась эта история.[1]1
Примечание автора: по моим сведениям именно здесь эта история и закончилась.
[Закрыть]
Я вернулся в спальню, повертел в руках раздавленный торшер, сунул его в угол, поправил смятые половики. Спать уже не хотелось, а думать уже не мог. Вместо этого я перемыл гору посуды, оставшуюся после Славки в кухонной раковине. Подмел пол. А теперь, может, принять душ?
Звонок.
Кого еще черти принесли? Если это Позор Иванович боится домой идти по ночным улицам со своим сокровищем под мышкой – спущу его с лестницы. Молча.
– Лида? Вы? Как вы меня нашли?
– Вы забыли, где я работаю?!
– Да-да, конечно…
– Мне можно зайти?
– Да-да…
– Нам нужно поговорить. Нам есть о чем поговорить, Макс!
Нам было о чем поговорить.
В «Вечерке» тогда писали, что в город на одну ночь вернулась весна. Кама вышла из берегов и смыла в океан Рио-де-Жанейро.
Только мы с Лидой этого не заметили.
