Текст книги "На лыжне попаданец Ломаев (СИ)"

Автор книги: Михаил Леккор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

На лыжне попаданец Ломаев (Лыжню! – 3)

Глава 1

Только в большом кабинете знатного функционера ЦСКА наш попаданец окончательно понял, что эта жизнь у него, уже не кажется, а точно правильно пошла. Ведь не просто же его, без года неделя сержанта, пригласили на верха. И сам начальник общества ЦСКА вежливо с ним говорил. И чуть ли не первый раз его называли не по имени, не высокомерно по фамилии – Ломаев. Нет, сам В. А. Захаров почти почтительно говорил: Олег Николаевич. Каково, а?

И это не утонченное издевательство. Я очень был нужен им. Конкретно, лично начальнику общества ЦСКА. И плевать, что я сержант, тут звания оцениваются совершенно по иному, хоть и ЦСКА считался армейской структурой. Но федеральное АВТОНОМНОЕ учреждение министерства обороны тогда еще СССР.

И поэтому он принимал неофициально не обычного сержанта Советской Армии, просто сержант сюда никак не войдет. Он принимал мастера спорта международного класса, обладателя нескольких золотых рамках первенства СССР и неоднократного мирового рекордсмена. Во как, и поэтому даже чему-то радовался!

Конечно, это был не тот телефонный ни к чему не сводящийся разговор. По-видимому, он пролистал принесенное ему мое личное дело или нечто подобное, например, служебную записку тренера Иванова. Во всяком случае, говорил он грамотно, точно, не сбиваясь на общие прописные истины, чем не раз грешил наш всезнайка М. С. Горбачев. Конкретно он говорил о моей службе в качестве армейского спортсмена, сверхсрочной службе в качестве прапорщика, мое положение в роте ВОЛС, обучение в вузе физкультуры и проживание в столице, как меня, так моей семьи.

Все эти вопросы, разумеется, уже поднимались передо мной Ивановым и не являлись нечто новым. Новым был уровень разговора. Хотелось бы верить, что это будут не только прописные слова, как у нашего генсека. Ведь тематика была для меня очень важная и пока рассматривались с положительной стороны.

А так В. А. Захаров говорил красиво и звучно, как уже научились говорить чиновники эпохи Перестройки. А там посмотрим. В конечном итоге, останется ли все это словами или они выльются в действия, зависело строго от меня. Будут и дальше высокие достижения, начальники просто будут вынуждены как-то действовать.

А вот если не смогу – сольют неудачника быстро и бесповоротно. Это жизнь, детка, и высокий спорт, здесь хлебальником зевать не стоит, из-под носа вкусняшки утащат.

Вот такой общий вывод сделал я от визита к начальнику спортивного общества ЦСКА. Вряд ли добрейший Эдгар Герасимович ожидал этого. Но и он, скорее всего, об этом не подозревал. Циничный и очень трезвомыслящий попаданец сначала без каких-то розовых очков посмотрел на своего высокого начальника, потом «успокоил» уже непосредственного. По-моему, все успокоились, а что думаю я, это ведь мое личное дело, не так ли.

Но пока на фоне побед в Ижевске я сравнительно легко получил трехкомнатную квартиру на Юго-западе, на проспекте Вернадского, прописал там не только жену Машу, но и тестя и тещу Пушиных. Ну и уж потом выехал в Вологду. Самостоятельно, ведь у тренера Иванова была масса других дел, не обязательно связанных со мной.

Как оказалось, местоположение ВОЛСР в Вологде было только общее, как это видели в столице. На самом деле рота была распределена в дальнем пригороде оного населенного пункта, своего рода военном городе в/ч №… В общем, там было много военных, а гражданские так или иначе тоже оказались связанными с армией.

Но ничего, язык, как говорится, до Киева доведет, не то что до сравнительно близкого пригорода. Узнал у аборигенов как, куда и даже на каком транспорте и за короткие сроки добрался до места службы.

Эх, я не то что рвался туда, армейские порядки все еще оставались для меня чуждыми, а я одним из маленьких винтиков в армейском механизме. Но надо. Разумом старческого попаданца я, если и не знал, то чувствовал, что мне, так или иначе, припомнят возможное опоздание. И что если уж собирался тут служить, то служи хорошо.

Так что прибыл в положенные хронологические рамки, без возможных матерных вопросов. Время поездки из ГДР, задержка в Ижевске, а потом возвращение в Москву, все было задокументализировано нужными документами и подтверждены объяснительными записками старшего лейтенанта Иванова, который, между прочим, сам был здесь важной шишкой.

Так что дневальный при роты – черненький довольно щуплый лейтенант – внимательно посмотрев на все поданные документы и, особенно, на грамоты и дипломы по спортивным достижением, не стал возражать по какому-то мелкому поводу, а молча унес их в другой кабинет с табличкой «командир роты к-н Великанов».

Я же стоял посреди общего помещения штаба роты. Оно разместилось в кирпичном здании, одноэтажном, но достаточно обширном, поэтому и само помещение было большое. Чувствовалось, что землю здесь не экономили.

Впрочем, пусть их, экономией в роте должны заниматься те, кто именно этим должны – командир роты и иже с ним. А я лишь скромный сержант и мое дело маленькое – брать больше, кидать дальше, и успевать отдыхать, пока оный груз летит.

Между тем голоса в кабинете затихли, похоже, офицеры переходили в эту комнату, посмотреть на этого новичка. Ведь на бумаге я выглядел очень даже хорошо, а как в натуре? Это ведь еще не факт, что две этих копии одного экземпляра идентичны.

О, точно идут. Я, как вы понимаете, итак уже стоял. Так что лишь вытянулся во весь свой немаленький рост. И, как оказалось, крупно ошибся. Капитан Великанов соответствовал своей фамилии с точностью до наоборот – он был невысок, щупл, но весьма подвижен. Прямо-таки Суворов ХХ века в капитанском звании. И, похоже, крупные люди ему не нравились.

Он почти подбежал, благо расстояние было небольшим, потрепал меня по плечу – туда он еще доставал в отличие от головы – фальцетом громко крикнул мне:

– Молодец, сержант, по представленным тобою бумагам ты образец советских лыжников. Мой заместитель старший лейтенант Иванов говорит о том же. Но бумага это одно, слова другое, а реальность третье. Так что я предлагаю провести завтра после утреннего приема пищи в рамках обычной тренировки примерный биатлон на десять километров.

Гм, Великанов, а кумекалка у него работает. Хочет проверить меня, что это за хрен в пальто прибыл к нему в роту. А то многие знакомые, в том числе и немаленькие чиновники, меня хвалят, но отвечать-то в любом случае придется командиру роте. Но при этом дистанцию дает буквально крохотную. Что такое десять километров для профессионального лыжника? Тьфу, а не расстояние!

– Так точно, товарищ капитан, завтра с утра после завтрака на лыжи! – как бы даже радостно согласился я, – заодно разомнусь после долгого пути.

Командир роты помедлил, вся его мишура а-ля Суворов, как карнавальная маска, вмиг рассыпалась, растрескалась. На лице появилась мимика истинного Великанова – осторожного, вдумчивого, расчетливого. Так и думал. Ведь кто-то должен по-настоящему командовать ротой, не обычным подразделением, а отдельной частью, готовящей не просто спортсменов, а и элитных лыжников. Прежний капитан Великанов на это вряд ли смог. А вот новый – пожалуйста.

Он продолжить говорить со мной, и я еще больше убедился – настоящий командир. Просто, похоже, у него был некоторый пунктик по поводу своего маленького роста и он уже давно гримировался под своего знаменитого визави – тоже невысокого ростом генералиссимуса Суворова.

– Ты, сержант Ломаев, смотри, прежде всего, на свое здоровье. Конечно, мы в армии и ты гораздо меньше меня по званию. Но тянуться особо не стоит, хотя и панибратства я не потерплю. Ты прибыл не просто в армейское подразделение, а в специфическую часть – отдельную спортроту, конкретно называемую ВОЛСР. Понятно, сержант?

– Так точно, товарищ капитан! – свободно ответил я, но при этом еще более вытянулся, давая понять, что все понял и гражданским спортсменом буду, но при этом не забывая, что в армии. Пояснил: – в дороге я, скорее, не устал, а немного закостенел в неподвижности. Десять же километров – это как раз то, небольшая разминка перед большой тренировкой следующих дней.

– Ну да, – вынужденно согласился Великанов, – если бы я не увидел по бумагам, что ты опытный спортсмен и можешь бегать самостоятельно, я бы выступил против. А так ладно. Просто помни – в обычной части солдатам, особенно новобранцам, говорят – если не можешь, но надо, делай через не можешь. У нас же говорят иначе – если не можешь, то пойди в медпункт, пройди обследование, вдруг это какая проблема со здоровьем.

Знай, Ломаев, загнать лаже профессионального спортсмена легко, а что потом? Списать его из спортроты трудно, полтонны бумаг необходимо исписать, объясняя, какой ты дурной командир. Придется держать его мертвым грузом в роте, так проще командованию – от командира этой спортроты до командующего военным округом.

Великанов вдруг улыбнулся по-простецки, но очень завлекательно. Спросил:

– Надеюсь, мы хорошо поняли друг друга сегодня, и ты не станешь насильно ломать себя, доказывая, что ты лучший?

Да, мне повезло с командиром роты! Такому и не грех зарабатывать «золото». Уже весело ответил без камня за пазухой:

– Так точно, товарищ капитан, работаем хорошо, но без напряга.

– Вот и замечательно, – подытожил Великанов, – сегодня отдыхай, знакомься с ротой, с спортинвентарем, а завтра проведем пробный забег. Лейтенант Скворцов, – подозвал он дневального, – выдели солдатика из дежурного подразделения, пусть покажет все в округе, заодно и проведет в казарму, в его комнату.

Лейтенант немедленно взял под козырек, отрапортовал:

– Слушаюсь, товарищ капитан!

Между прочим, с дневальным Великанов был строго официально, как бы даже не строго. Непонятно, я ведь всего лишь сержант, а Скворцов летеха. Ха, или тут порядки не Советской Армии?

Скворцов позвонил куда-то по внутреннему телефону, приказал прислать КорепАнова (в Удмуртии эта фамилия произносится с ударением на Е, а за пределами в региона в СССР почему-то на А).

Но я подумал немного о другом – увижу земляка, может быть даже родственника, я ведь по матери тоже Корепанов. Зачетно!

Скворцов пояснил, что да, мне специально придали земляка удмурта, дабы я побыстрее акклиматизировался, ведь я иду по списку «А».

Тоже странно, какой-то неведомый список. Надеюсь, не проскрипционный? Но у офицера я спрашивать не стал, а то наткнешься на «благодарность». Это ведь дело такое, инициатива всегда наказуема. Спросишь, вот командиры и начнут искать «добровольца».

Впрочем, я сразу все узнал у земляка Корепанова. Тот хотя и не оказался родственником, но был классическим удмуртом – рыжим и скромным. Я с ним побалакал по удмуртски и удивился. Оказывается, с разрешения командования Великанов разделил личный состав спортроты на три уровня:

– Состав «А», высший – участники всесоюзных и мировых состязаний. То есть собственно профессиональные спортсмены, почти все офицеры или хотя бы прапорщики;

– Состав «Б», здесь готовились и обучались инструкторы и командиры различных групп до бригад включительно. К спорту они отложились относительно и к официальным соревнованиям не привлекались;

– офицеры и солдаты вспомогательных войск. Спортом они начинали заниматься только в армии. И хотя определенные успехи у них были, но отнюдь не на профессиональном уровне. Эти военнослужащие, как уже говорилось выше, занимались исключительно хозяйственными и техническими работами.

Вот не фига себе! Я на какой-то момент уже подумал, что опять нахожусь в XXI веке. Потом, правда, пришел в себя, все же СССР ХХ века и современная Россия слишком различаются практически во всем. И все-таки забавно так.

А вот уже и видимая разница. Военнослужащие состава «А» жили не в общих казармах на десятки и сотни человек, а в комнатах на четырех. То есть одноместные хоромы им не выделили, но и в общей массе не растворяли.

И еще питание было лучше даже по сравнению с составом «Б». Не фрукты, конечно, но мясо и рыба были каждый день. И овощи.

Но еще больше я обрадовался наличию импортного спортинвентаря. Без этого общепринятого лживого псевдопатриотизма. В последней четверти ХХ века наши лыжи и палки изрядно уступали западным образцам. Вот поэтому, если командование хотело победы советских спортсменов, оно было должно покупать спортинвентарь у них. И здесь оно покупало безвсякого сожаления.

Мне предложили сегодня же самому выбрать лыжи и палки из запасных. И я, попробовав все возможные варианты, выбрал финские. А уже затем вышел на местную вологодскую лыжню. А что, я не устал, да и скоростную гонку на время мне не предлагали. В военном городке больше ничего интересного не было, а до ужина еще оставалось примерно два часа. Прокачусь!

Удивил меня земляк Корепанов. Я предполагал, что после тихой прогулки к казарме и к служебному помещению для спортинвентаря он от меня незаметно отстанет. Ан нет, прошел и на лыжню. не доверяет, что ли? Так отсюда до границы все равно долгие сотни километров.

Уже катясь на лыжах, геноссе Корепанов все спокойно объяснил. Со мной его отпустили без ограничения во времени, тогда как вернись он к месту службы, его бы обязательно припахали бы работать, или отрабатывать военные маневры. А тут спокойно, тихо, ели строят, как в Удмуртии. Лепота и только! Вернешься к ужину.

Я с этим согласился. Тем более, сам собирался всего лишь прогуляться, а проводник, который неоднократно здесь ходил на лыжах мне на всякий случай был нужен. Прошлись где-то часа полтора, я на практике высоко оценил выбранный спортинвентарь.

А потом все же мы расстались. Ему было необходимо идти в свою казарму, мне – в собственную комнату. Попрощались, пообещали встречаться и разбежались.

Мне ведь тоже было важно встретиться со своими соседями. Днем, когда я на секунду забежал, закинуть сумку с вещами и одеждой, предполагаемых соседей не было. Правильно, рабочий день ведь, в СССР, а тем более в армии балдеть дома не положено.

А вот к вечеру люди разных позиций – рабочие ли, военнослужащие ли – могут уже придти. Тем более, ужин вскоре, а это тут единственный источник пищи вечером.

Пришел и восхитился собой. Я был совершенно прав. Все три соседа были дома. М-да, хоть бы один из сержантского состава. Два прапорщика и даже один лейтенант. Опять я самый младший по званию и, похоже еще, по возрасту. Надеюсь, строить все же не будут. Или будут?

Мои соседи – все трое – повернулись на шум открываемой двери. Я на всякий случай встал по стойке смирно. А там можно и по текущей обстановке. Если начнут быковать одно, если все окажется хорошо – другое. В армии ведь что хорошо – если не знаешь, что делать, действуй строго по действующему уставу, не ошибешься.

Впрочем, дергаться в неведомом мне не пришлось. Тот же лейтенант и, видимо, лидер в комнате, быстро подошел ко мне и, протянув для пожатия руку, добродушно сказал:

– Победоносный Ломаев? Очень приятно. Разрешите представиться – лейтенант Ручников, а это мои соседи – прапорщики Новиков и Минаев.

Что-то он не по уставу. Очень приятно, конечно, но я здесь младший по званию и я должен был первым представляться. А ведь Ручников легко видит мое звание – я в мундире. Вежливый офицер? Но это не для армии. Или, по крайней мере, пока вежливость не пререкается с уставом.

– Сержант Ломаев, товарищ лейтенант, – промямлили я, – мне выделена здесь койка, если вы не возражаете.

Ручников хохотнул над нелепой ситуации или, возможно, моему глупому виду, пояснил:

– Послушай, парень, я, конечно, понимаю, мы в армии и приходится постоянно оглядываться на погоны. Но здесь, в комнате, ситуация радикально другая. Мы, прежде всего, спортсмены, а уже потом военные. И последнее совершенно для всех троих второстепенное. А вот, как спортсмены, мы заметно ниже тебя, понятно?

– Понятно, – пожал я руку лейтенанту с благодарностью. Оценил их поведение: – спасибо, товарищи, за вежливость и спокойствие.

Уважаемые читатели! Каждая новая глава третьего романа серии будет публиковаться через одни сутки.

Глава 2

Поговорили до недалекого уже ужина. Нет, они действительно были в первую очередь спортсмены, точнее даже, как и я, практические биатлонисты, ушедшие в армию в качестве спортсменов и в спортроту.

Причем два из них были в прошлом году на турнир «Ижевская винтовка» – Ручников и Новиков. Тогда они выступили неудачно, едва сумев дойти до финиша на 50 км дистанции. Впрочем, и на других дистанциях они особых успехов не добились. Тот же Ручников максимум чего добился – 17 место в гонке на 30 км дистанции. И они только вслух безматерно матерились, в душе завидовали удачливому мне.

И вот сейчас, встретившись со мной в Вологде в ВОЛСР, они не могли не вспомнить эти состязания. И тем более, уже зная из рассказов своего командира старшего лейтенанта Иванова о еще более успешном моем соревновании в этом году в Ижевске, они очень хотели поговорить со мной.

И чхать они хотели на воинские звания, тут другие наименования были на ходу. Ломаев был мастер спорта международного класса, очень ценимый и весьма важный спортивный титул. Сами они имели лишь одно звание мастер спорта СССР (прапорщик Минаев) и два кандидата в мастера спорта (лейтенант Ручников, прапорщик Новиков).

Я, разумеется, не возгордился. И характер не тот, да и реально, место и время не то. А вот можно просто поговорить о прошлом и немного о будущем. Сами понимаете, что говорить честно попаданец никак не может, а врать какой прок?

Но поспрашивать о порядках в ВОЛСР не только можно, но и нужно. Я по собственному опыту знаю, чтобы знать о реальном положении в организации, не обязательно в армии, но хотя бы и так, надо спрашивать не только людей сверху, но и простых работяг любого ранга.

Так и проболтали. Немного, но хоть познакомились и теперь не чужие. Ведь на сверхсрочной службе – это не на обычной срочной – это надолго, чуть не на всю жизнь.

И отправились ужинать. Сразу же обнаружился бонус от активной социальной жизни. Лейтенант Ручников между делом сказал, как обычную проблему, что мне, как новичку, надо обязательно представится начальнику столовой. Конечно, командование представило нового спортсмена формально, без этого тебя бы вообще не пустили сюда, но если сам не покажешься к местному начальству, то на следующий день заявка в столовую на тебя будет аннулирована.

Вот ведь какой краковяк! И, главное, никто ничего не сказал. Если б не соседи, завтра бы откровенно голодал. Интересно, а здесь есть какой-нибудь буфет со свободной продажей блюд. Или, на крайний случай, продовольственный магазин?

Ну а так, само столовское питание никаких возражений не вызывало. Салаты, мясные и рыбные супы и второе были разнообразны и вкусны. Выдающих биатлонистов государство еще накормить нормально было в состояние.

Нет, разумеется, ужин был скромным. Салат, овсянка с вездесущей котлетой, комрот. Но я посмотрел меню за весь день и это меня успокоило. Здесь нас хорошо накормят!

После ужина оставалось где-то два-три часа, но вездесущие командиры не стали нас строить, как это было везде в армии. Да и то, ладно я, сержант, но лейтенанта и прапорщиков поднимать в строй, как рядовых новобранцев было бы странно.

Они, естественно, не завалились спать, как свободные срочники, кто стал читать книжку, кто что-то стал переписывать. Но добровольно!

Я же стал разбирать содержимое сумки. Когда-то ее стала разбирать в Ижевске Маша, одновременно стирая найденную одежду. Но с той поры прошло много времени, да и надо окончательно разобрать сумку, ведь я уже приехал.

Так подождали сигнала вечернего отбоя. Он все-таки был. И завялились спать. Режим – это святое, важное не только для современной армии, но и для гражданского спорта.

На следующий день после завтрака мы собрались для спортивного мероприятия. Почему так в общих чертах? Проблема в том, что готовились мы к разному. Соседи мои – к стандартной тренировке, а я – к пробному состязанию. Разницу чувствуете, хотя там и там вроде бы биатлон.

Ну а я вроде бы поверил, что нахожусь в армии, где юниты рассматриваются не как полноправные граждане или просто, как граждане, а обычные винтики армейского механизма, которым совсем не надо знать, куда и как. Главное – получить четкий приказ к действию.

Соседям я все-таки разъяснил, что сегодня будет. Не сверхсекретные сведения, чтобы чувствовать себя гнусным предателем. Просто доделываю работу офицеров спортроты.

Между прочим, Капитан Великанов даже не обратил внимания на то, что не только я, но и мои соседи знают о пробном соревновании. С другой стороны, его можно понять. Это мероприятие напрямую касается только меня. Остальные же военнослужащие совсем не входят в план действий. И им, по большему счету, все равно, куда и как они бегут и стреляют.

Так что хрен с ним с этими проблемами. Мне в состязании с коллегами по роте надо было лишь хорошо пробежать и отстреляться по оптимальным результатам. Время показать наилучшее, а не других участников обогнать.

Задание командир спортроты дал, по его мнению, тяжелое, непривычное, только я с подачи Александра Петровича Пушина, тестя и бывшего главного тренер сборной Удмуртии по лыжам давно уже только так и бегаю. Иначе как бы я выдал целый букет мировых рекордов!

Более того, я и соседей своих подсуживал пойти со мной.

– Я собираюсь идти на рекорд роты или что там получится! – помпезно произнес я, – пойдемте со мной, будетесоавторами!

Сказано было громко, но понятно. Мировой рекордсмен в своем амплуа и предлагает от щедрот своих присоединиться к нему. Ему, в принципе, почти ничего, а им хоть кусочек славы. Так что гип-гип ура! Пляшем от счастья и яростно рукоплещем.

Однако лейтенант Ручников, многоопытный и осторожный, медленно поглаживал рукой подбородок, пытаясь осмыслить все разносторонние тонкости. Наконец, он протянул:

– Я понимаю, что за тобой тянется шлейф славы и почести. Дело в другом – потянем ли это мы? Пойми правильно, и я и мои соседи в комнате совсем не против, но мы не хоти быть обузой.

Ха, казалось бы, правильный подход – осмотрительность и вежливость. Взрослые уже и опытные мужчины, чтобы повисать на чужих плечах. Да только не попробуешь, не узнаешь, так и останешься девственницей.

– А вы испытайте один раз, не получится, просто отстанете по лыжне. Зато рывок поднимет вас среди биатлонистов и покажет полезность командованию роты.

В общем, уговорил. Ручников и сам был мужчина опытный и понимал, что когда-то надо начинать и лучше, когда именно на таких пробных, по сути, таких же тренировочных гонках. А иначе зачем они нам?

Погода для Русского Севера была благодатная – минус 18 градусов, слабый ветер без снега. Знай, только катайся. Ну, я и покатился.

Правда, перед этим уже на учебном старте подъехал к капитану Великанову. Командир роты из человеколюбия предлагал для начала ехать на лыжне сравнительно тихо, мол, надо разогнаться. Чудак человек.

С помощью Иванова, который видел меня в Удмуртии и на тренировках и на гонках турнира «Ижевская винтовка», легко убедил Великанова разрешить мне действительно идти тихо, но в своем темпе. Ведь я биатлонист уже опытный и разработал еще на гражданке с помощью тренеров, свою методику. А они, эти тренеры, люди бывалые и умные, не зря сейчас работают в Москве, в ЦСКА.

Капитан только махнул рукой, мол, катайся, как привык, потом посмотрим, хвалить тебя или ругать. Но я видел, что мой тренер серьезно наседал на него. Ибо, командир роты – это, конечно, но отвечает за конкретного армейского спортсмена именно он, а он на 100% убежден в нем, на практике видел, как он ходит.

Короче говоря, убедит его Эдгар Герасимович, уж своего-то заместителя Великанов знает. а чтобы для надежности, так я прямо на глазах покажу свой быстрый драйв. Уж это-то окончательно убедит, что я здесь не от строевых частей прячусь!

Трассу я уже видел, вчера с земелей чуть ли не носом пахал, здоровье крепкое, хоть землю паши. Поэтому, едва только разогрелось тело, я начал ускорять темп. Раздалось привычное «лыжню!» и вскоре я с ребятами (лейтенант Ручников, прапорщики Новиков и Минаев) ушел в отрыв. Как щенков сделал!

Самые сообразительные, правда, попытались «сесть на хвост», но с этим балластом разобрались даже не я, а мои соседи. Не зря взял.

Хотя, в конечном итоге, и они не сумели дойти до финиша на моем уровне. Подгадили не лыжи, здесь как раз все было нормально, это все-таки биатлон и здесь стрельба играет немалую роль. А вот на этих-то они и сели.

Если я стрелял ровно и точно, то они ошибались. Сначала на первом огневом рубеже промахнулся Новиков, потом, на второй позиции, Ручников и Минаев. Немного, в рамках средних статистических промахов, но для высокого спорта и этого было достаточно.

А я был с собою доволен. Ноги были быстры, руки тверды, глаза метки. Что еще надо биатлонисту божьей милостью? Причем это не относительный пример, это было практическое сопоставление. Я шел на лыжне под сенью удмуртского бога. Все окружающие этого не ведали, но сам я знал, и мне этого было достаточно.

После этого небольшой лыжни, а для профессионального биатлониста учебная дистанция в 10 км сущий пустяк. Конечно, если постараться, можно и здесь себя загнать. А так, в обычное время, едва разгонишься, а уже впереди финиш, надо тормозить, а то пролетишь на смех остальным биатлонистам. А уж записные остряки постараются, будешь у них главным персонажем анекдотов.

Ну а пока надо было встать в строй. Спорт и без того полагал определенную дисциплину, от постоянной диеты и режима дня, до построения в строю до гонки и после гонки. А уж в армии и подавно, дисциплина и субординация!

Капитан Великанов был до удивления немногословен и сразу перешел к главному.

– Товарищи, – сказал он, – мы с вами сегодня видели удивительную картину – гонку талантливого биатлониста. Сначала он легко ушел в отрыв от остальной массы, как будто те стояли, затем показал все мастер-класс по стрельбе. Видимо, мы мало обращали внимание на мастерство стрельбы, раз большинство промахивалось.

А так, я должен подытожить: новичок сержант Ломаев с ходу установил рекорд ВОЛСР на десять километров. Рекорд неофициальный, но очень символичный, сержант Ломаев наверняка станет лидером роты. И мне очень приятно провести одно награждение. Товарищ сержант, выйти из строя!

Я немного удивился, но все же выехал на лыжах, помогая себе палками. Выстроились ведь на небольшой поляне, очень заснеженной и потому на лыжах. Прямо-таки партизанский отряд «Смерть фашизму!»

Все, думаю, ждали, что Великанов скажет пару назидательных слов и отпустит, для прочих армейских слов есть плац рядом со штабом роты, летом асфальтированный со слов старожилов, а сейчас заснеженный. Впрочем, прилично затоптанный и хорошенько прочищенный штрафниками.

Но так я и здесь проехала и доложил командиру роты. Мол, товарищ капитан, по вашему приказанию прибыл «что б тебе ни дна, ни покрышки».

И вдруг этот умный, гм, офицер, громко поздравил меня прапорщиком.

Быстро они, однако, пока я ехал от Москвы до Вологды поездом, а потом по городу и пригороду автобусом и попутным транспортом от вокзала до местоположения спортроты, В. А. Захаров успел договориться, а армейские бюрократы провернуть. Это, между прочим, не так легко, сделать приказание о присвоение звания вне очереди!

Похоже, на лице моем все же вырисовалось удивление и замешательство, раз Великанов усмехнулся и стальным громовым голосом сказал:

– Товарищ Ломаев, за полученные неоднократные золотые медали и мировые рекорды вам присвоено воинское звание прапорщик. Это еще не офицер, но уже и не военнослужащий срочной службы.

И уже обычным спокойным голосом добавил:

– Надеюсь, если вам присвоили звание, то на верху все оговорили, и эта процедура не была неожиданной, как гроза в феврале?

– Так точно, товарищ капитан! – только ответил я, не сдав говорить, что самой существенной неожиданностью стали действия самого Великанова. Вот это театр и дремучий лес в виде бутафории!

Эта наградная часть на этом была закончена, но я отнюдь не удивился, что перед обедом посыльный потребовал меня в штаб. Командир роты, как французский король Людовик XIII хотел продолжения Марлезонского балета. И я, какправедный придворный должен был немедленно явиться сей же час.

Конечно я явился, а куда я денусь. И не только потому, что я военнослужащий и приказ командира для меня строго обязательный. Я сам из опыта прошлой жизни знал, что самый значительной частью любого награждения является оформление бумаг. И я, как награждаемый, должен в этом крутиться.

Так что я неоднократно слушал формальности, каждый раз по итогам говорения подписывал. Но главным образом был конечный разговор с Великановым. Звание ведь просто так не дается, оно как бы оформление воинской должности. То есть любой военнослужащий должен иметь должность в соответствии с чином.

Вот и я, получив звании, немедленно приобрел должность. Другое дело, должность может быть реальная с массой прав и обязанностей, а, может быть, и бутафорная. Мне командир роты должность дал… а хрен его знает, какого характера. Помощник заместителя командира спортроты по строевой части, то есть того же Иванова, моего тренера.

Выслушав командира роты, молча козырнув, понимая, что окончательно мне все объяснит только сам Иванов. Ведь как он будет понимать вкупе с направлением обозначения, так я и буду работать. это армия, детка, здесь нельзя, как хочется или не хочется.

Хотя и Великанов меня задержал. Ведь больно уж большой скачок произошел в моем положении при переходе от срочной службы к сверхсрочной. От юридического аспекта до, безусловно, военного, а еще одежда, питание, деньги. Скажем так, солдат срочной службы – это своего рода относительный учащийся (очень относительно), а сверхсрочный – профессионал, трудяга. Отсюда все и меняется.

Еще поговорили о грядущей учебе в московском вузе, о спортивной карьере в спортроте. Да много ли о чем можно говорить в обшей форме без обязательств?

А вот с Ивановым мы обговорили мгновенно.

Он только улыбнулся на мой озабоченный вопрос об обязанностях, посоветовал:

– Забей. Должность заместителя по строевой части в спортроте никчемная, поскольку здесь не стреляют, а занимаются спортом. тем более, помощника. Конечно, минимум солдаты и офицеры выполняют, но спрашивают с них в первую очередь не за строевую подготовку и стрельбу.

Так что в реальности я заместитель по спортивной части и отчитываюсь именно за это. А тебя я тебя я взял, учитывая, что в недалеком будущем ты офицер и уже сейчас потенциально сильный биатлонист. Так что, станешь офицером, станешь практикующим наставником, типа что-то играющий тренер. А пока в качестве прапорщика, будешь показывать идеального спортсмена, чемпиона и рекордсмена.