Текст книги "Всегда летальный диагноз"

Автор книги: Михаил Серегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Он смеется над нами, Леший! – с горечью в голосе разъяснил Тофик.

– Смеется? – с сомнением произнес Леший и печально добавил: – У Щуки ему будет не до смеха.

– Ребята, я и не думал смеяться! – попытался я оправдаться. – И Щука мне ваша без надобности. Вот тот парень – с капустной головой, – тот действительно упоминал какую-то Щуку...

– Идиот! – укоризненно сказал Леший. – Щука – мужчина. От фамилии Щукин.

– Не повезло ему поменять фамилию. Представляете, как было бы здорово, если фамилия вашего шефа была бы Акулов?

– Что он там базарит? – подозрительно спросил бандит с землистым лицом.

– Это он от страха, – объяснил Леший и похлопал меня по плечу. – Поднимайся! Пора ехать...

– Но я вас предупредил, что не могу никуда ехать, – сказал я, цепляясь за спинку кровати. – Мое присутствие необходимо в клинике. Утром меня ждет ответственная операция.

– Могила тебя ждет, – мрачно предрек наркоман у меня за спиной. – Учти, я держу тебя на мушке!

– И я тоже! – поспешил отметиться ревнивый Тофик.

Я с уважением покосился на темнеющие в их руках стволы и подмигнул Лешему.

– А тебе пистолет пока не доверяют? – посетовал я.

Он смерил меня долгим взглядом и сдержанно сказал:

– Напрашиваешься на неприятности, парень! Видно, мало тебя били!

Замечание было настолько несправедливым, что я даже онемел от возмущения. Леший, обрадованный моим молчанием, приободрился и опять потребовал, чтобы я собирался.

– Не могу же я вот так, без плаща, в халате... – пытался я еще как-то возражать.

Но безымянный бандит ткнул мне в спину пистолетом и приказал встать. Поняв, что мои аргументы не производят на этих типов никакого впечатления, я решил подчиниться.

Меня вывели из палаты и, сжав с обеих сторон крепкими плечами, препроводили вниз по лестнице. Двери были опять все открыты, включая калитку в заборе. Запирать их, однако, бандиты не торопились. Я обратил их внимание на некоторую легкомысленность подобных действий.

– Когда в клинике обнаружат открытые двери, сразу поднимется тревога! – убеждал я их. – Почему бы вам не запереть их? Ведь у вас есть ключи!

Бандиты на мое замечание никак не отреагировали, и я решил сформулировать вопрос несколько иначе.

– Нет, в самом деле, – горячо сказал я, – Миллер дал вам ключи?

И снова мое замечание осталось без ответа.

– Или вас снабдила ими Малиновская?!

Наконец-то они вздрогнули и переглянулись. Что ж, в каком-то смысле это тоже был ответ. Вот только понадобится ли мне теперь с таким трудом добываемая информация? Ведь меня везут к Щуке, а он, по слухам, мужчина удручающе серьезный, несмотря на неудачное прозвище.

Меня бесцеремонно впихнули на заднее сиденье какого-то темного большого автомобиля. Толком я не сумел его рассмотреть – отчасти из-за отсутствия света, отчасти потому, что пытался высмотреть на пустынной автостоянке чеховский «Москвич». Увы, это было пустой затеей.

Леший уселся за руль и не спеша закурил. В свете его зажигалки я успел заметить на рулевом колесе эмблему с тремя радиальными лучами и не утерпел, чтобы не сказать с уважительной завистью:

– О, у вас «Мерседес»! Знаете, если бы я умел водить машину, я бы ездил только на «Мерседесе». Но поскольку такой машины мне не видать как своих ушей, не хочу даже надрываться, сдавая на права!

Тофик, сидевший справа от меня, злобно ткнул мне под ребра пистолетом, и я замолчал. Леший повернул ключ зажигания, и приборы на щитке вспыхнули мягким, даже убаюкивающим светом. Мотор мирно заурчал, и «Мерседес» мягко поплыл по асфальту, разрывая тьму слепящими лучами фар.

– Знаешь, если ты будешь держать марку и дальше, – добродушно сказал Леший, – я, пожалуй, начну тебя уважать! Люблю веселых ребят!

– Чтобы заслужить твое уважение, я готов на все! – откликнулся я. – А что, дальше будет труднее?

– Не знаю, насколько труднее, – посмеиваясь, ответил Леший. – Но что тебе будет очень больно – это я обещаю!

Глава 9

Стволы деревьев, выхваченные из темноты светом автомобильных фар, окружали поляну беспорядочным частоколом. Автомобилей было три – два джипа и наш «Мерседес». Они расположились на поляне полукругом, освещая покрытую травой землю и край спящего леса.

Мы подъехали последними. Остановив машину, Леший вылез наружу и зашагал навстречу каким-то людям в длинных черных пальто, прогуливающимся на освещенном пятачке. Он обменялся с ними несколькими фразами и проследовал дальше – к джипу, который, видимо, являлся здесь чем-то вроде флагманского судна.

Подобострастно ссутулившись, он что-то сказал человеку, сидевшему в кабине, и через некоторое время отошел в сторону, открыв перед этим человеком дверцу. Тот, словно нехотя, опустил ноги на траву и вылез из машины.

Неторопливым шагом они на пару с Лешим приблизились к остальной компании и остановились. Леший опять принялся что-то объяснять, изредка кивая в сторону «Мерседеса». Я понял, что вижу перед собой грозного Щуку.

С первого взгляда на него мне стало ясно, что Леший был не вполне прав, выводя этимологию клички главаря из его фамилии. Дело было не только в фамилии. Внешность этого типа как нельзя лучше соответствовала характеру его прозвища. Он был высок, худ и костист, как та самая рыба. Даже физиономия его спереди заострялась, точно щучья морда.

В то же время он держался с неподражаемым апломбом и высокомерием. Если не за императора, то за патриция его можно было принять издали в два счета. Особенно при свете галогенных фар. Небрежно заложив руки в карманы кожаного пальто и задрав подбородок, он поглядывал по сторонам брезгливым, скучающим взглядом.

Леший все еще продолжал говорить что-то, и Тофик не выдержал. Он сунул в карман пистолет и, буркнув наркоману: «Держи его!» – вылез из «Мерседеса». По-моему, ему приспичило порисоваться у Щуки перед глазами. Видимо, среди бандитов тоже имеются свои карьеристы и подхалимы.

Краем глаза я покосился на своего последнего стража. Он уже устал сидеть вполоборота, сжимая в левой руке пистолет. Тем более что я продолжал сидеть в прежней позе, мешая ему расслабиться. Наконец наркоману это надоело, и он легонько пихнул меня в бок.

– Подвинься! – прошипел он. – Прижался, как этот...

Я послушно зашевелился, имитируя движение в сторону. Бандит облегченно потянулся и переложил пистолет из руки в руку. И в этот момент я врезал ему локтем по горлу.

Пистолет с глухим стуком упал на дно салона. Бандит, откинув голову, со страшным хрипом ловил ртом воздух. Руки его болтались, как у тряпичной куклы. Я быстро наклонился и подобрал пистолет. С этой железкой я сразу почувствовал себя гораздо увереннее. Не зря у этих ребят всегда такой бравый и надменный вид. Я пожалел, что меня в этот миг не видит Леший – наверное, я бы ему понравился.

Наркоман все еще налаживал дыхание, но в глазах его уже начинало появляться понимание ситуации. Это меня обнадежило.

Хуже было то, что краткое совещание на поляне, кажется, уже заканчивалось, – парни в пальто медленно, но неотвратимо двинулись в нашу сторону. Из их ртов вырывались белые облачка пара.

Под ложечкой у меня образовался противный маленький холодок. Только теперь я по-настоящему осознал, как важно для настоящего мужчины уметь водить «Мерседес». Не отрывая глаз от надвигающейся беды, я сгреб наркомана за воротник и приказал зловещим шепотом:

– За руль, быстро! – Для убедительности я еще повертел перед его носом дулом пистолета.

Не знаю, что на него подействовало больше, но он, хрипя и кашляя, перевалился через сиденья и плюхнулся на водительское место. Теперь мне было очень удобно им управлять, и я окрепшим голосом приказал:

– Поехали!

Мрачные фигуры бандитов были уже совсем близко – я даже видел ранние морщины, изуродовавшие их каменные лица. Такая близость к противнику могла вызвать или панику, или приступ неслыханной отваги. Пока я чувствовал только первое.

– Поехали! – еще раз заорал я.

– Не могу, – обреченно сказал наркоман. – Меня пристрелят.

– Это я тебя пристрелю! – завопил я и, чтобы не прослыть трепачом, нажал на спуск.

Бабахнуло так, что мне почудилось, будто в «Мерседесе» вылетели все стекла. Уши у меня заложило особенной, звонкой ватой, и все дальнейшее я наблюдал сначала как немой фильм.

В первую секунду я увидел идеально круглую дыру в ветровом стекле, обвитую паутиной трещин, затем группу черных пальто, оцепенело застывших посреди освещенной поляны, а еще чуть позже – беззвучно орущего Щуку, причем и с раскрытым ртом он был удивительно похож на хищную рыбу, временно вынутую из воды.

Потом все это подпрыгнуло и стремительно стало удаляться. До меня наконец дошло, что «Мерседес» находится в движении и мчится задним ходом по лесной просеке, неуклонно увеличивая скорость. Если бы за рулем сидел я, мы уже давно впечатались бы в самое твердое дерево. Но мой подшефный, взбодренный выстрелом, проявлял, можно сказать, чудеса джигитовки.

Однако успокаиваться было рано – минута замешательства на поляне давно прошла. Пустив нам вдогонку пару шальных пуль, громилы вспомнили про свои автомобили и бросились за нами в погоню. Огненные фары джипов резанули нам по глазам.

Я нервно оглянулся – конца просеки не было видно. К тому же было так темно, что, продолжая ехать задним ходом, мы каждую секунду рисковали врезаться в лес. А между тем огни джипов неуклонно приближались.

– Какого черта! – заорал я. – Почему ты едешь задом? Почему бы тебе не ехать передом, как ездят все нормальные люди?

– Пошел в задницу! – рявкнул в ответ бандит, не отрывая глаз от зеркала заднего вида, по которому он каким-то чудом ориентировался в этой темнотище. – Как я могу здесь развернуться, идиот?!

– Раньше надо было разворачиваться, тупица! – продолжал кричать я на него. – На поляне! А ты поперся задом, как будто предками у тебя были не обезьяны, а раки!

– Скажи спасибо, что я вообще завел машину, придурок! – огрызнулся бандит. – Когда ты прострелил мне ухо, я так обалдел, что забыл, как меня зовут.

Прострелил ухо – вот это новость! Я в ужасе уставился на бандитские уши, и мне действительно показалось, что одно из них значительно уменьшилось в размерах. Мой варварский поступок так поразил меня, что на некоторое время я перестал следить за преследователями. Когда же я опять посмотрел на дорогу, фары настигающего нас джипа пылали перед самым моим носом!

– Вот доедем до Кольцевой – там и развернемся! – как ни в чем не бывало продолжал мой водитель. По-моему, он хотел меня успокоить.

– До какой Кольцевой! – взревел я. – Нас уже догнали!

«Мерседес» подбросило на каком-то ухабе, и я прикусил язык. Наркоман ловко вывернул руль и сквозь зубы бросил мне:

– А пистолет у тебя на что? По ушам палить?

Я пораженно взглянул на тяжелую пушку в свой руке и осознал, насколько был глуп. Правда, у меня было оправдание – все-таки мне сегодня здорово досталось по черепу.

Пытаясь исправить свою нерасторопность, я опустил боковое стекло и, высунувшись наружу, выстрелил в надвигающиеся огни. Джип вильнул, но тут же вывернулся и помчался дальше. Из него прогремел выстрел.

Пуля свистнула над самым моим ухом. Во всяком случае, так мне показалось. В этот момент я понял беднягу, которому нечаянно прострелил ухо, как нельзя лучше. Проще говоря, я насмерть перепугался. В результате я принялся палить по несущемуся джипу без зазрения совести.

Треск выстрелов разорвал ночную тишину. Неожиданно передний джип затормозил, и его швырнуло поперек дороги. Второй джип врезался в него и тоже заглох.

Еще не веря удаче, я продолжал висеть в окне, сжимая в онемевшей руке пистолет. При этом я тупо пытался сообразить, сколько пуль я из него выпустил. Мне казалось, что их было неправдоподобно много.

Если уж мне начинает везти, то везет по полной программе. После того как преследователи сделали вынужденную остановку, мы наконец закончили дистанцию и выскочили на шоссе. При этом мы, правда, чуть не попали под колонну турецких восемнадцатиколесных грузовиков с красочно расписанными прицепами, которые мчались на север, сверкая огромными фарами и сотрясая землю.

Однако наркоману хватило ума и хладнокровия в последний момент затормозить, и автопоезд прошел в метре от багажника «Мерседеса», обдав его горячим вихрем.

Пока мы пережидали колонну, в глубине просеки возобновилось какое-то шевеление. Притухшие было фары опять ярко вспыхнули и несколько сместились в пространстве. Я понял, что преследователи вот-вот преодолеют трудности, которые оказались всего лишь временными.

Нужно было сматываться, и я попытался сообразить, в каком направлении это лучше сделать. По обеим сторонам шоссе непроглядной стеной стоял лес, и казалось, будто дорога уходит в такую глушь, в такую дремучую чащу, что надеяться вернуться оттуда живым нечего и думать. Мой попутчик ориентировался в ситуации получше. Во всяком случае, он наконец развернул машину и приготовился ехать передом, как все нормальные люди.

Полного доверия у меня к нему еще не было, и я угрожающе крикнул на всякий случай:

– Ты куда рулишь?

Он сумрачно бросил взгляд в зеркало над своей головой и сказал угрюмо:

– Что же мне, через весь Лосиный остров пороть? На шоссе нас из автомата быстро достанут. Сейчас проскочим через лес к кладбищу, а там видно будет...

У меня не было никаких реальных соображений на этот счет – где мы находимся, я представлял себе только в общих чертах и решил положиться на опыт профессионала, который, похоже, пока не больше меня хотел встретиться со своими коллегами.

– Ну, давай! – великодушно бросил я, откидываясь на спинку сиденья.

Бандит нажал на газ, «Мерседес», проскочив наискосок полосу асфальта, нырнул опять в лес – слава богу, теперь фарами вперед. Мы помчались с такой отчаянной скоростью, будто участвовали в ралли с большим призовым фондом. Усыпанная палой листвой просека слилась в сплошную белую ленту.

Ехали мы недолго. Внезапно лес кончился, и впереди мелькнули тусклые огоньки уличных фонарей. «Мерседес» остановился на пустыре, на который выходила неизвестная мне улица. Позади надвигалась черная громада леса, а справа тянулась ограда кладбища.

Мой наркоман выключил мотор и обернулся.

– Как хочешь, а я дальше не поеду, – хмуро сказал он. – Да и тебе лучше здесь отвалить. Мы сейчас в Гольяново. Доберешься до Щелковского шоссе, а там – до метро. Как раз успеешь к открытию. Только халат сними – ты в нем сейчас на идиота похож.

– Ну черт с тобой! – согласился я. – Только пистолет ты назад не получишь, учти!

Мы вышли из машины. На улице, мягко говоря, было прохладно, и я подумал, что, пока доберусь до метро, пневмония мне будет обеспечена. Между тем бандит мялся и явно хотел о чем-то меня спросить. Наконец он решился.

– Только знаешь чего? – сказал он почти заискивающе. – У меня к тебе еще одна просьба – приложись мне пистолетом по черепу, а? Не до смерти, конечно, а так, чтобы я отключился... И положи меня на заднее сиденье. Вроде ты меня сразу вырубил и сам рулил. Сделай, будь другом.

Я растерялся. Воинственный пыл у меня давно прошел, и я вовсе не хотел крушить чьи-то черепа.

– Нет... Ну, как это? Я не могу вот так... – смущенно пробормотал я. – Тебе что – уха мало?

– Ну, сделай, будь человеком! – уже сердито воскликнул наркоман. – Если Щука узнает, что я тебя возил, – он с меня шкуру снимет с живого! А ухо – это ерунда! Что ухо? От уха не умирают.

– Вот именно! – сказал я. – А если я так тебя приложу, что ты уже не очнешься? Об этом ты подумал? Зачем мне грех на душу?

– Да ты не бойся! Ты, главное, стукни, чтобы крови побольше было и шкура бы разошлась. Рукояткой – с оттягом! От такого удара скальп сразу лопается... А я ничего – выдержу! – Он повернулся ко мне спиной и показал какую-то точку на затылке. – Сюда бей! Не тяни время!

Я с сомнением взвесил в руке пистолет и сказал со вздохом:

– Нет, не могу!

Бандит разразился ругательствами, в которых было больше отчаяния, чем злобы.

– Ну хочешь, я тебе заплачу? – наконец сообразил он.

Я немного подумал над таким заманчивым предложением, и вдруг в голову мне пришла замечательная мысль. Если уж брать на душу грех, так, по крайней мере, не зря! – Ладно, я тебе врежу. Но только в обмен на информацию. Зачем вы проникли сегодня в клинику?

Бандит тоже немного подумал и все-таки ответил:

– За Бухгалтером. Нам стукнули, что он морду лица поменять задумал. Щука его давно ищет. Бухгалтер у него кассу держал, а потом с этой кассой и скрылся.

– И кто же вам про него стукнул? – поинтересовался я.

– Ты про нее спрашивал, – буркнул бандит. – Медсестра. Малиновская ее фамилия. Она нам ключи принесла и планчик нарисовала.

– Она на Щуку работает? – уточнил я. – В смысле, она в вашей банде?

– Нет. Я ее первый раз видел. Но она чья-то «шестерка», это точно.

– Чья же? Миллера? Который клиникой заправляет?

– Может, и его, точно не знаю. Но кто-то ее к Щуке направил, потому что у него предварительно разговор был с каким-то мужиком, но подробности мне неизвестны. Слушай, ты не тянул бы время, а? Ведь найдут нас!

Я оглянулся по сторонам. Мне показалось, что издалека доносится шум автомобильных моторов. Мой бандит стоял, покорно опустив плечи, и ждал. Я неумело перекрестился, а потом все-таки взмахнул рукой и, как мне показалось, совсем нежно стукнул рукояткой пистолета в подставленный затылок.

Бандит охнул и, точно куль, повалился к моим ногам. Мне показалось, что он притворяется. Но когда я подхватил под мышки его длинное тело и с трудом втащил в салон «Мерседеса», выяснилось, что бедолага потерял сознание.

Скальп у него, видимо, тоже разошелся удачно, потому что рукав моего халата в итоге весь оказался заляпан кровью. Едва я успел стащить его с плеч, как уже совсем явственно послышался шум машин и в отдалении между стволов заметались лучи электрического света.

Поняв, что добежать до жилых кварталов я уже не успеваю, я, пригибаясь, как под обстрелом, прокрался к кладбищенской ограде, перелез через нее и затаился среди памятников и надгробий.

На кладбище было темно, и я надеялся, что увидеть здесь меня будет невозможно. Особенно если я буду сидеть неподвижно. Но именно это-то и оказалось труднее всего. Уже через пять минут я так озяб, что зуб на зуб не попадал.

За эти пять минут на пустыре произошли заметные изменения. Я услышал ровный гул моторов и увидел отблески ярких фар. Затем послышалось хлопанье дверок и приглушенные голоса.

Я уже дрожал так, что клацанье моих зубов разносилось по всему кладбищу. Надгробье, возле которого я затаился, казалось огромным куском льда – такой от него исходил холод. Сидеть дальше в такой обстановке и ждать было невыносимо. Я прокрался между могилами и выглянул из-за ограды. Оба джипа с потушенными огнями стояли по обе стороны от «Мерседеса», возле которого копошились смутные тени. Сколько их всего было и были ли они все в добром здравии, определить я не мог. До меня доносились неразборчивые голоса – бандиты о чем-то совещались. Мне показалось, что мой наркоман тоже участвует в дебатах. Может быть, он убеждал товарищей в абсолютной своей невиновности.

Удалось ли ему это или нет, можно было только гадать, но очень скоро толпа теней рассосалась по автомобилям, взревели моторы, и маленькая кавалькада устремилась через пустырь. Доехав до асфальта, автомобили разделились, и джипы свернули налево, а «Мерседес» – направо. Через минуту все стихло, и я остался среди мертвецов.

Как ни странно, я не испытывал в этот момент ничего, кроме облегчения. Кладбище вовсе не казалось мне таким жутким местом. «Вы мертвых не бойтесь, вы бойтесь живых», – вспомнил я где-то вычитанную фразу. Как никогда прежде, я оценил ее глубокий смысл. Поэтому перелезать через ограду я больше не стал и предпочел покинуть кладбище через ворота. Кстати, и шагать по асфальтовым дорожкам мне показалось заманчивее, чем по грязному пустырю.

Но прежде я решил избавиться от пистолета, который безобразно оттягивал карман моего пиджака. От халата, заляпанного кровью, я, можно сказать, уже избавился, потому что забыл место, где его оставил. В темноте все могилы казались совершенно одинаковыми.

Пистолет я решил закопать в сырую землю, чтобы им не смог воспользоваться никакой случайный разгильдяй. Для начала я извлек обойму и высыпал в кусты оставшиеся патроны. Потом, перепачкавшись в земле, похоронил и само оружие.

Чувствуя себя счастливым и свободным, я пошел по аллейке между могил, направляясь к центру кладбища, откуда рассчитывал выбраться к воротам. На ходу я пытался носовым платком оттереть испачканные землей руки. Осмысливать происшедшее мне пока совершенно не хотелось, тем более что после того, как стресс начал отпускать меня, возобновилась боль в разбитой голове, о которой я на некоторое время позабыл. Сначала мне хотелось добраться до дома, принять горячую ванну и чего-нибудь выпить.

Я вышел с кладбища. В каких-то пятидесяти метрах от меня, подсвеченные сиянием редких фонарей, вырисовывались силуэты спящих домов. От ворот кладбища туда тянулась полоса асфальта.

Едва я двинулся по ней, как с обеих сторон выступили из темноты две мрачные фигуры в длинных пальто, и в затылок мне ткнулся ледяной ствол пистолета.

– Нагулялся? – спросил неприязненный простуженный голос. – А теперь мы с тобой покатаемся!