Текст книги "Ресторан мистера Нусича"

Автор книги: Михаил Факиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Annotation

Семнадцать мгновений из жизни хозяина ресторана – человека, бизнесмена, политика и главы семейства. Сатирический роман без интерлюдий, пролога и эпилога.

Ресторан мистера Нусича

Мгновение первое. Мистер Нусич блаженствует

Мгновение второе. Мистер Нусич – процветающий бизнесмен

Мгновение третье. Мистер Нусич сбрасывает вес

Мгновение четвертое. Мистер Нусич и Великий Исход

Мгновение пятое. Мистер Нусич – пламенный республиканец

Мгновение шестое. Губернатор Нусич и Судья Бетти

Мгновение седьмое. Мистер Нусич и санитарный инспектор

Мгновение восьмое. Мистер Нусич борется с высоким давлением

Мгновение девятое. Мистер Нусич и Президент Трамп

Мгновение десятое. Мистер Нусич и индонезийская мафия

Мгновение одиннадцатое. Мистер Нусич и Второй Великий Исход

Мгновение двенадцатое. Мистер Нусич и Сверхценный Аллан

Мгновение тринадцатое. Мистер Нусич и мусорная война

Мгновение четырнадцатое. Каникулы мистера Нусича

Мгновение пятнадцатое. Мистер Нусич и мистер Сваакер

Мгновение шестнадцатое. Осень мистера Нусича

Мгновение семнадцатое. Король умер. Да здравствует королева!

Ресторан мистера Нусича

Ресторан мистера Нусича

Эпиграф:

Куда конь с копытом, туда и рак с клешней

Дисклеймер:

Все персонажи и события вымышлены, любые совпадения с реальными местами, личностями и фактами случайны. Этот текст не рекомендуется к прочтению детям, а также беременным и кормящим женщинам. Читая, вы подтверждаете свое совершеннолетие.

Мгновение первое. Мистер Нусич блаженствует

Мистер Нусич блаженствовал под лучами мягкого майского солнца. В такую погоду сидеть за столиком на открытом воздухе рядом со своим собственным рестораном и пить пиво с таким понимающим собутыльником, пардон, собеседником, как Старина Джон – что может быть лучше? Старина Джон, худощавый седой старик с хитрющими глазами, любил в состоянии легкого подпития говорить: «Я пью пиво двух сортов, бесплатное и Бадвайзер!» В данный момент Старина Джон пил бесплатное пиво и внимательно слушал мистера Нусича, который за это ему это бесплатное пиво и обеспечивал.

Жена мистера Нусича, Валентина, очень возмущалась тем, что мистер Нусич бесплатно поит любого забулдыгу, который готов слушать его разглагольствования о жизни, о внутренней и внешней политике, об экономике и так далее. Однажды Валентина даже попросила бармена Джейсона, чтобы он в течение недели записывал, на какую сумму бесплатно выпивают Владимир и его собутыльники. Получилось четыреста пятьдесят семь долларов! А ведь это почти две тысячи долларов в месяц! После этого Валентина попыталась как-то воздействовать на мужа и прекратить эту вакханалию, которая их просто разоряет. Время от времени Валентина говорила Владимиру: "Вот поэтому ресторан и не приносит дохода, потому что ты собираешь пьянчужек со всего района и бесплатно поишь их, лишь бы они тебе в рот заглядывали!" Но мистер Нусич в таких случаях отвечал, что она ничего не смыслит в бизнесе. Сегодня он проставил кому-то бесплатную выпивку, а завтра тот стал постоянным клиентом, да еще и друзей с собой привел. Валентина добавляла "друзей, которым ты тоже проставляешься" и, плюнув, убегала по своим делам.

А дел у нее было много. Мистер Нусич в общем-то делами ресторана совсем не занимался, а только сидел в баре или, как сейчас, за столиком снаружи ресторана и наливался пивом. А пива он мог выпить очень много, потому что при прекрасном двухметровом росте весил триста сорок фунтов, а это, как-никак, больше ста пятидесяти килограммов. Вообще-то он был красивым мужиком, пока не заплыл жиром, а многим женщинам и сейчас еще нравился, очень уж красивый и мужественный у него был баритон.

Мистеру Нусичу было тридцать восемь лет, его жена Валентина была старше его на два года. Они приехали в Америку из Югославии семнадцать лет назад. Их дети, шестнадцатилетняя Мишель и десятилетняя Тина, родились уже здесь, так что по закону были от рождения гражданами США. А мистер Нусич и Валентина получили гражданство через шесть лет после приезда. Мистер Нусич был серб и звали его Велимир, Велимир Нусич, но лет двенадцать назад он стал таким горячим поклонником российского президента Владимира Путина, что велел жене называть себя Владимиром, всем своим новым знакомым тоже представлялся Владимиром, и постепенно и все знакомые, и все клиенты стали звать его Владимиром. Так отныне буду называть его и я. Свою лояльность российскому президенту Путину Владимир подкреплял тем, что в состоянии легкого и среднего подпития пел "Катюшу" на русском языке, а каждому готовому его слушать собутыльнику рассказывал про своего выдающегося тезку. О том, что переименовавшись во Владимира, он стал тезкой не только своего кумира Владимира Путина, но и Владимира Ильича Ленина, он как-то не задумывался, а его собутыльники, будучи в основном коренными американцами, в таких тонкостях не разбирались. Впрочем Владимир и сам не шибко разбирался в особенностях советской и постсоветской России и в состоянии среднего подпития вместе с "Катюшей" часто пел и "Интернационал".

Валентина была хорваткой, родилась она в том же городе, что и Владимир. Если Владимир в молодости подавал большие надежды в восточных единоборствах, то Валентина была баскетбольной звездой города. Она была всего сантиметров на двадцать ниже мужа и такой худой, что, стоя рядом, они напоминали спицу рядом с литровой пивной кружкой. Лицо у Валентины тоже было очень худое, скуластое, костлявое, с длинным острым подбородком, вылитая Баба Яга в сорокалетнем возрасте. Валентина весила всего сто тридцать фунтов и часто жаловалась официанткам, что другие, нормальные женщины, не могут сбросить вес, а у нее – все не как у людей, она не может вес набрать. Ей бы хоть фунтов десять прибавить, так она больше ничего и не хотела бы, ей-богу! Так нет же! А ведь ест она хорошо, за день набегается, так на ужин съест больше, чем любой здоровый мужик. Вот беда-то!

Официантки вслух ей сочувствовали, а между собой переговаривались: худая-то худая, зато какая хитрая, при ее-то внешности отхватила себе такого парня, как Владимир! Он и сейчас еще очень даже ничего, а можно себе представить, каким красавцем он был лет двадцать назад. А она к тому же еще и старше его. Залезла в постель к молодому красавчику и обвела его вокруг пальца, вот бог ее за хитрость худобой и наказывает!

Мужской персонал смотрел на это совсем по-другому. С их, с мужской точки зрения, все было как раз наоборот. Отслужив срочную службу в армии, босяк без профессии и без гроша в кармане женился на единственной и горячо любимой дочери очень хорошо обеспеченного человека, процветающего виноторговца. Ну и кто из них, спрашивается, хитрый? И в Америку они приехали за деньги тестя. И строительную компанию они создали тоже на те деньги, что отец Валентины им дал. А что эта строительная компания прогорела – так это уже не тесть виноват, а Владимир, не умеешь – не берись! Хорошо, что рестораном по существу руководит Валентина, а то Владимир и ресторан развалил бы точно так же, как до этого развалил строительную компанию.

По словам Владимира, его строительная компания прогорела из-за "итальянской мафии". Якобы он, будучи человеком прямым и честным, не привык искать кривых путей, а его конкуренты только так и действовали. Якобы окончательно его доконала "парочка итальяшек", один из которых возглавлял конкурирующую с ним фирму, а другой, его брат, был членом горсовета. Но бармен Джейсон, будучи на редкость въедливым и дотошным, провел небольшое расследование. Оказалось, что Владимир в своих горестях виноват сам и даже еще сравнительно легко отделался. При постройке небольшого детского сада, контракт на который он себе вырвал в жестокой борьбе с тем самым итальянцем-строителем, Владимир допустил кучу нарушений, да еще и пользовался самыми дешевыми, некачественными материалами. Слава богу, что итальянец-строитель вовремя забил тревогу, а что было бы, если бы детсад открылся и в нем, не дай бог, потолок рухнул бы прямо на детей и воспитательниц?

А Владимир радовался, что больше не связан с этим прОклятым богом строительным бизнесом, где честному человеку просто невозможно работать, а разные итальянские маффиози процветают. То ли дело ресторан! Здесь уж все зависит от тебя самого! Хотя, как мы позже увидим, радоваться было совершенно нечему.

Мгновение второе. Мистер Нусич – процветающий бизнесмен

Ресторан этот Владимир и Валентина основали два года назад, в мае две тысячи четырнадцатого года, вскоре после того, как продали свою прогоревшую строительную компанию. Тесть, бедняга, к этому времени уже умер, а мать Валентины, став полноправной наследницей и хозяйкой мужниной виноторговли, сказала Валентине, что она этому босяку, ее мужу, больше не даст ни гроша. Не в коня корм! Владимир и Валентина взяли тогда все деньги, которые у них еще оставались из предыдущей щедрой тестевой подачки, и те деньги, что им удалось выручить, продав свою прогоревшую строительную компанию, свой дом и одну из двух своих машин, и всю эту сумму, двести пятьдесят тысяч долларов, вложили в покупку и ремонт старого, приходящего в упадок пятиэтажного здания в самом центре города.

Владимир очень боялся, что к нему, к Велимиру Нусичу, в будущем могут быть предъявлены иски по делам его строительной компании, поэтому все документы были оформлены на Валентину, она была и единоличной владелицей здания, и единоличной хозяйкой ресторана. Джейсон, конечно, и об этом узнал. Иногда, сильно разозлившись за что-то на Владимира (а тот давал ему достаточно поводов разозлиться на себя), Джейсон начинал за глаза называть его "Муж нашей хозяйки", так что и весь персонал был в курсе, а одна особенно злая и языкастая официантка говорила, что будь она на месте Валентины, Владимир через день вылетел бы отсюда как пробка из бутылки! Она не только выгнала бы этого паразита и развелась бы с ним, но еще и алименты с него стребовала бы!

Что Владимиру и Валентине хватило денег и на покупку, и на ремонт, и что им не пришлось лезть в кабалу к банку – это, конечно, было очень хорошо. Но почему это здание им продали так дешево – это уже другое дело. Власти города продали им это здание так дешево потому что на него семь лет не было покупателей. Девять с лишним лет назад в этом здании официально был банный комплекс с оздоровительным бассейном, массажным салоном и барами на первых четырех этажах, а неофициально – подпольный бордель для гомиков. "Заведение" процветало. Подразделение полиции нравов следило за комплексом несколько месяцев, собирало материалы, а потом в "час икс" окружило здание и арестовало всех, кто там находился. Хозяин заведения и персонал получили все, что им причиталось по закону, карьера нескольких высокопоставленных гомиков на этом закончилась, а здание было конфисковано властями города и выставлено на продажу. Город был хотя и большим, но слухи о "часе икс" распространились очень быстро (особенно к этому приложили руку тележурналюги с вездесущего Девятнадцатого канала, которым их информатор из полиции нравов заранее сообщил о "часе икс", так что телезрители наблюдали всю операцию в прямом эфире), никто не хотел связываться со зданием с такой скверной репутацией, пока семь лет спустя не нашлись лох и лохушка, пардон, Владимир и Валентина.

Теперь они с детьми жили в одной из квартир на пятом этаже (где при прежнем хозяине были "нумера"), а на первом этаже у них был японский ресторан "хибачи" с суши-баром и обычный американский бар с выпивкой, где Владимир и проводил бОльшую часть своего времени. Ни одну из остальных квартир на пятом этаже за два года сдать так и не удалось. Может кто-то из персонала и заинтересовался бы, но Владимир заломил такую квартплату, которая у нормального человека вызывала недоумение. Подвал, второй, третий и четвертый этаж тоже пустовали, тем более что на их переоборудование Владимиру и Валентине денег уже не хватило, все средства были вложены в первый этаж.

Валентина была, конечно, права, обвиняя Владимира в излишней щедрости к клиентам-собутыльникам, но это была далеко не единственная причина их бедственного финансового положения. Валентина очень хорошо это понимала. Радуясь, что купили огромное здание по дешевке, они не учли, что на этой улице было еще два других ресторана и один бар. Клиентам было из чего выбирать. Ясное дело, многие клиенты выбирали ресторан или бар, где хозяин не излагал свои взгляды на жизнь, политику и экономику так громко, что и на улице его слышно было. Они также не учли, что отопление и кондиционирование огромного здания с высоченными потолками выльется в огромную же сумму, потому что отапливать и охлаждать только первый этаж при этой устаревшей и громоздкой системе отопления было никак не возможно. Кроме того, здание было старым и обветшалым, оборудование тоже, без конца что-то ломалось, что-то надо было чинить, ремонтировать, заменять, на все это уходила куча денег. Но хуже всего было то, что земля в центре города стоила очень дорого, поэтому налог на недвижимость за это здание был очень высоким. Как они ни изворачивались, но на данный момент почти весь их чистый доход от ресторана и бара уходил на оплату налога на недвижимость и других налогов. В общем, они имели крышу над головой и пищу, а Владимир еще и пиво, но в остальном ситуация складывалась как в том анекдоте про навар от яиц.

А как они радовались два года назад, когда только открылись! Как гордился Владимир, когда на самом видном месте здания, над окнами третьего этажа установил колоссальных размеров надпись "Здание Нусича"! Заполнили ресторан разными японскими фигурками, установили огромный аквариум с экзотическими рыбками, весь персонал одели в фирменную, черную с красным одежду с красной надписью "Комо" – это было название новорожденного ресторана. Женское имя "Комо" в Японии означает любовь, привязанность, высокие романтические чувства. Это она, Валентина, нашла такое красивое и романтическое название! И вот уже два года она барахтается, борется за существование, а Владимир и в ус не дует! Валентина посмотрела, как Владимир вливает в себя пятую кружку пива, вздохнула и побежала складывать салфетки фирменным "комовским" способом.

Владимир называл мужскую часть персонала "моя банда", а женскую – "девчата". Бармен Джейсон, официанты Эдвард и Стивен, кухонный шеф-повар Вуди, два китайских суши-повара и посудомойщик Николас работали в "Комо" уже два года, с самого открытия ресторана. Администратор Питер пришел полтора года назад. Официантки менялись часто, как и в других ресторанах, так что Владимир даже не удосуживался узнать имя новой официантки, а в разговоре с Валентиной или с мужским персоналом называл их блондинка, толстая, рыжая, черная, высокая блондинка и так далее. Басбои менялись чуть ли не каждые две недели, очень уж тяжелой, грязной и неблагодарной была эта работа, собирать грязную посуду со столов, относить ее на посудомойку, очищать посуду от остатков пищи, мыть полы в зале и на лестнице, выполнять все требования всех остальных работников, и все это за минимальную зарплату – ну кому это надо, скажите на милость? Но Владимир и Валентина не унывали и очередному ушедшему басбою мгновенно находили замену.

Гораздо сложнее обстояло дело с "хибачи"-поварами. В ресторане на первом этаже кроме обычных ресторанных столов было четыре специальных стола с грилем-жаровней посередине, на которых хибачи-повар готовил еду прямо на глазах у сидящих вокруг гриля клиентов. При этом хибачи-повар не только готовил, но и давал настоящее представление, рассказывал разные байки, пел, демонстрировал разные трюки с едой и даже немного жонглировал. В общем, клиенты платили не только за еду, но и за представление.

Когда Владимир и Валентина только открыли ресторан, они взяли на работу троих молодых хибачи-поваров, которые только что закончили хибачи-школу. Владимира и Валентину прельстила возможность платить им меньше, чем опытным мастерам хибачи, но они очень быстро раскаялись в своей экономности. Ну что тут поделаешь? Скупой всегда платит дважды! Что у молодых хибачи-поваров не было опыта – это еще полбеды. Главная же проблема была в том, что двое из них были черными, а третий – здоровенным рыжим ирландцем, в общем на японцев они совершенно не были похожи, а это вызывало у клиентов недоумение, они же вроде бы пришли в японский ресторан, чтобы наблюдать традиционное японское приготовление пищи. К тому же если ирландец хотя бы вел себя прилично, согласно традициям и канонам хибачи, то черные повара несли отсебятину, а если за столом были черные клиенты, повара совсем распоясывались, переходили на жаргон, травили черные анекдоты, отпускали специфические черные шуточки. Кончилось это тем, что однажды один из черных клиентов залепил раздухарившемуся повару здоровенную оплеуху и вся компания хотела уйти, не расплатившись.

Валентина вызвала полицию. Полицейских, которые приехали на вызов, она хорошо знала, они постоянно патрулировали этот участок города. Это была очень колоритная пара, Дан, высокий широкоплечий мужик лет тридцати пяти с коротким ежиком темно-рыжих волос и тридцатилетняя блондинка Дороти, бодибилдерша с кукольным лицом, на полголовы ниже Валентины, но раза в два шире ее.

Полицейские выслушали рассказ клиентов о том, как повар, сам будучи черным, оскорбил всю их расу. Клиенты-соседи с двух соседних столов, все до единого белые, политкорректно подтвердили, что все именно так и было. Оба полицейских, будучи белыми, естественно тоже проявили политкорректность и приняли сторону оскорбленных клиентов. Закончив опрос свидетелей, Дан отвел Валентину в сторону и объяснил, что лучше бы ей не требовать с клиентов оплаты, потому что если они подадут на нее в суд за оскорбление, которое им в ее ресторане нанес ее же работник, то ей это во много раз дороже обойдется. Дороти кивала, соглашаясь с партнером. После этого Дан добродушно шепнул Валентине на ухо: "Слушай, ты же вроде неглупая баба, сейчас самое подходящее время избавиться от этого черного долбоеба, типа дорогие гости, я очень сожалею, что все так случилось, вы мне, конечно, ничего не должны, приходите завтра, завтра все будет за счет заведения, мы все сделаем, чтобы искупить и загладить свою вину, а оскорбившего вас сотрудника я прямо сейчас увольняю!" Валентина поблагодарила его за хороший совет и так и сделала. Другой черный повар тут же уволился в знак протеста, а рыжий ирландец ушел через неделю. Oн нашел себе очень хорошее место, не хибачи, а обычным поваром в ирландском ресторане.

После этого Валентина через интернет нашла бригаду из четверых поваров-индонезийцев. Индонезийцы были родственниками, работали на общий карман, все заработанное, и зарплату, и чаевые, они складывали вместе и потом два наиболее опытных мастера (они были родными братьями) получали по тридцать процентов от общей суммы, а двое молодых, их племянники, сыновья их старшей сестры, получали по двадцать процентов. Дядьки были выдающимися мастерами хибачи, тот, что помоложе, к тому же прекрасно пел, хоть на большую сцену его выпускай. Они брали на себя столы сложные, с бОльшим количеством клиентов, оба они очень умело вели представление, клиенты были довольны и давали им очень большие чаевые. Отличные чаевые получали благодаря им и официанты, так что все были довольны. А племянники обслуживали небольшие столы, набирались опыта. Все было хорошо, клиенты вряд ли могли отличить индонезийцев от японцев, тем более что все четверо знали пару десятков японских слов.

Проблема была в другом. Два раза в год, осенью и весной, старший индонезиец спокойно, но твердо говорил Владимиру, что они, индонезийцы – единственные, кто приводит Владимиру новых клиентов, люди ходят в этот ресторан только для того, чтобы посмотреть их представление, поэтому будет справедливо, если Владимир немножечко повысит их зарплату. Разово это "немножечко" было вполне разумным повышением, но таких повышений было уже четыре, зарплата индонезийцев далеко превысила разумные размеры. Владимир и Валентина знали, что следующий раз, осенью, они повышения себе позволить не смогут, так что индонезийцы все вместе уйдут, а они останутся вообще без хибачи-поваров. В общем, после второго повышения Владимир стал называть индонезийскую бригаду индонезийской мафией.

Мгновение третье. Мистер Нусич сбрасывает вес

Владимир, увидев на весах цифру триста пятьдесят фунтов, решил: нет, так дальше нельзя! Он будет бороться с весом и он сбросит вес. Чем он хуже всех тех, кого показывают в передаче «The Biggest Loser»? В двадцать лет он весил всего сто пять килограммов, это двести тридцать фунтов. Вот этого веса он и добьется!

Владимир просто не привык что-нибудь делать молча, так что через час уже весь ресторан знал о его мужественном решении. Собутыльники в баре поздравляли его так, будто он УЖЕ согнал эти сто двадцать фунтов, а он, счастливый и гордый, проставлял и проставлял выпивку. Валентина молчала, так как эта история с потерей веса повторялась почти каждый год. Правда прошлые разы он хотя бы перед людьми не позорился, говорил об этом только дома, все уши прожужжал ей и детям. Кончалось это обычно тем, что он прибавлял еще пять-десять фунтов, но чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

Все торжество Владимиру испортил бармен Джейсон, который спросил, знает ли Владимир, что шоу "The Biggest Loser" решено прекратить из-за многочисленных жалоб врачей? Люди голодают, принимают амфетамин и бог знает что еще вытворяют, были жалобы, что участники падали в голодные обмороки прямо в офисе врача, прикрепленного к шоу, было множество жалоб на обман во время взвешиваний.

Владимир гордо ответил, что он и не собирается терять вес так, как на том шоу, у него, слава богу, есть своя голова на плечах. После этого он ушел на кухню заказать себе хороший стейк с жареной картошкой (у него от всех этих разговоров проснулся такой аппетит, что одного, уже съеденного обеда, ему было недостаточно) и на кухне повторил все то, что говорил в баре. Повторил и то, что сказал ему Джейсон. С одной стороны Джейсон, конечно, сказал это ему назло. А с другой стороны – он, Владимир, готов на все, чтобы вернуться к нормальному весу. Но с третьей стороны: ну не операцию же ему по удалению жира делать?

Посудомойщик Николас сказал, что после этой операции могут быть такие осложнения, какие Владимиру и в голову не придут. И после такой операции лишняя кожа обвиснет, на кого он будет похож? Врачи-то эти операции рекламируют, потому что это им выгодно, а Владимир лучше попробовал бы найти хотя бы одного довольного пациента, и не бабу, у которой целлюлитный жир откачивали, а мужика своей комплекции. Пухлый, как пончик, повар Вуди, вытирая пот, высказался в том смысле, что уж какая наследственность человеку досталась, с той и надо жить. Суждено тебе иметь лишний вес – значит будешь иметь лишний вес.

Официант Эдвард, как раз зашедший на кухню, сказал, что упражняться нужно как бы между делом. Вот он, например, купил себе кистевой эспандер – дешево и сердито! А ведь он тоже склонен к полноте. Всезнающий Николас возразил: Эдвард весь день на ногах, за смену по ресторану семь-восемь миль проходит, а в уикэнд и того больше, поэтому он и в хорошей форме, несмотря на далеко не самую лучшую наследственность, а кистевой эспандер здесь ни при чем. Вот он, Николас, весит всего сто пятьдесят фунтов, а его брат – сто восемьдесят фунтов, а ведь они примерно одного роста. А все почему? Потому что он, Николас, каждое утро пробегает три-четыре мили!

Владимир оживился: так может и ему начать бегать? Николасу в его пятьдесят лет никто больше сорока пяти не дает, а он, тридцативосьмилетний Владимир, выглядит, пожалуй, и старше его! Но Николасу эта идея категорически не понравилась: "Я на двести фунтов легче тебя, но и то начинал с пяти минут в день. А много тебе пользы дадут три-пять минут? Ты, Владимир, при твоем весе и за три минуты бега покалечишь себе ноги. Ты лучше начинай ходить пешком. Но чтобы серьезно, по-настоящему!" Владимир ухватился за эту идею и даже решил купить шагомер, но всезнающий Николас этого не одобрил: шагомер считает даже те несколько шагов, что ты пройдешь от койки до туалета, шагомером пользоваться – себя обманывать, потому что пользу дает только длительная равномерная ходьба. И ходить надо не на расстояние, а на время. Но ходить так, чтобы семь дней в неделю, пусть хоть камни с неба сыплются, но ни дня не пропускать! Решил, допустим, ходить полтора часа в день. Идешь сорок пять минут в одном направлении, потом возвращаешься. Через неделю смотришь, а за то же самое время дальше дошел, еще через неделю – еще дальше. Сам с собой соревнуешься, понимаешь?

Владимир сказал, что понимает и именно так и сделает, забрал свой стейк с картошкой, пошел в зал и оповестил жену и собутыльников, что грядет Новая Эра, Эра Ходьбы! Но бармен Джейсон опять все испортил, спросил: а что Владимир решил насчет своего питания? Он что, всерьез считает, что будет по-прежнему наворачивать фастфуд, хлеб, мясо, картошку, лапшу, рис, мороженое (про пиво Джейсон специально не сказал, оставил себе про запас) и за счет одной ходьбы сбросит вес? А как насчет витаминов? Как насчет овощей и фруктов?

Эдвард сказал, что не все так просто с этими витаминами. Они с женой хотели бы своей двухлетней дочке дать все самое лучшее, но вот поехали они в магазин органических продуктов, посмотрели яблоки и персики (их малышка очень любит яблоки и персики), а они все червивые, почерневшие, выглядят, будто с помойки. Ну как он может дать своему ребенку то, на что ему самому смотреть противно? Они с женой и тещей поговорили и решили оставить все как есть, давать девочке фрукты, купленные на Вестсайдском рынке, хотя они и не "органические". Стивен сказал, что вот он, например, просто в начале обеда съедает полфунта салата из огурцов и помидоров, а в конце обеда – два апельсина, и это дает ему все витамины и минералы. Он благодаря этому и нездоровой пищи съедает гораздо меньше. Владимир ухватился за эту идею, но Джейсон и тут влез. Стивен ведь худой, а Владимир, слава тебе, господи, мужчина в теле, так что ему нужно больше, чем Стивену! Ему надо две трети фунта овощного салата и три или даже четыре апельсина, и он, Джейсон, с удовольствием за этим присмотрит! Владимир предпринял слабую попытку отбиться от такой заботы Джейсона, но это ему не удалось. В общем, они сговорились при свидетелях, что овощи пока подождут, но зато Джейсон каждый день, начиная прямо сейчас, в пять часов вечера будет очищать и нарезать для Владимира четыре апельсина.

И этот поганец Джейсон тут же побежал на кухню и через пять минут вернулся со здоровенной глубокой тарелкой, заполненной нарезанными апельсинами. Владимир, подумав, сказал, что к витаминам организму тоже привыкнуть надо, нельзя же так резко начинать, сегодня он съест только два апельсина, а завтра уже четыре. И он мгновенно схватил небольшую тарелку, переложил туда вилкой больше половины апельсинов и сказал, что сегодня Старина Джон его выручит, да и Старине Джону витамины тоже не помешают. Старина Джон ел апельсины с явным удовольствием, умял свою порцию за пару минут, а Владимир ел свои полтора апельсина дольше, чем обычно ел стeйк, но все же осилил и заслужил одобрение Валентины, Джейсона и собутыльников.

Назавтра, часа в три дня Владимир вышел из дому, мужественно прошел минут двадцать и почувствовал, что у него ноги подламываются. Но не может же он так быстро вернуться? Джейсон обязательно узнает, шуточкам его не будет конца. Владимир просидел на лавочке минут сорок, потом кое-как доковылял назад. Приятно удивленной Валентине, которая встретила его у входа в ресторан, он сказал что да, он ходил почти полтора часа, ему даже понравилось. Мышцы немного болят, но это даже приятно, напоминает ему его спортивную юность. Эх, каким он тогда парнем был! Растроганная Валентина сказала, что он и сейчас парень хоть куда, и даже по собственной инициативе промассировала ему плечи и шею. Она действительно была удивлена, что он полтора часа ходил пешком. Может на этот раз он и правда сбросит вес?

В баре же только о сегодняшнем спортивном подвиге Владимира и говорили. Владимир сказал, что вот только напрасно он сегодня пошел днем, было довольно жарко, впредь он будет ходить с утра, по холодку, часов в девять утра будет выходить. Владимир надеялся, что Джейсон забудет, но нет: ровно в пять часов перед Владимиром стояла здоровенная глубокая тарелка, полная нарезанных апельсинов. Владимир подозрительно спросил: это четыре апельсина? Джейсон ответил, что да, четыре апельсина, Эдвард может подтвердить, он в это время был на кухне. Владимир взялся за вилку, после пятого ломтика он почувствовал в горле желудочный сок, но Джейсон уставился ему прямо в тарелку, а вслед за ним и остальные, так что пришлось доесть все, что было. Но зато после этого Владимир вызвал настоящий фурор, когда сказал, что полностью отказывается от фастфуда! Да, может он будет здесь, в "Комо", иногда заказывать себе не слишком здоровую пищу (под "иногда" он подразумевал раза два в день), но зато больше никаких "Макдональдсов" и прочих тошниловок!

Назавтра, когда он уже собрался уходить, Валентина сказала, что раз уж он теперь ходит пешком, так пусть и Тину с собой возьмет, а то ребенок целые дни за компьютером, совсем свежим воздухом не дышит. Отказаться было невозможно, тем более и маленькая Тиночка обрадовалась, что пойдет гулять с папой. Владимир и Тиночка вышли ровно в девять часов ("Точное время – это очень важно, это дисциплинирует!"), вернулись без двадцати одиннадцать, оба довольные и нельзя сказать, чтобы такие уж усталые.

А в два часа дня, как раз когда они собирались сесть обедать, Владимира начало тошнить, поднялась температура, начался понос, следующие двое суток он пролежал в постели, постанывая и подвывая, жалея себя и вылезая из кровати только чтобы в очередной раз пойти в туалет. В общем, у него было самое настоящее, классическое пищевое отравление, именно такое, как в учебниках описывается. Валентина приносила ему то одно лекарство, то другое, то какое-то прадедовское югославское средство, то средство американской народной медицины, которое ей посоветовала одна из официанток.

В промежутках между лечением болящего Валентина как следует расспросила дочку. Выйдя из дома, папа повел ее в "Константинос", что на соседней улице, купил ей мороженое и кока-колу, потом пончики с повидлом и кока-колу, а потом еще раз мороженое и кока-колу. Третью кока-колу она уже не осилила, так что папа за нее ее выпил. А себе папа три раза брал большие такие сэндвичи, ну ты, мама, знаешь, они длинные такие, и там и салями, и сыр, и болонья, и мясо какое-то, и овощи разные. Папа сказал, не надо маме говорить, что они мало гуляли, а то мама расстроится. И не надо маме говорить про "Константинос", а то мама решит, что она уже съела сегодня слишком много сладкого, и после обеда ей ничего вкусного не даст. Папа сказал, пусть "Константинос" будет наша маленькая тайна, хорошо? Но сейчас она так испугалась за папу, что пусть мама лучше знает все.