Текст книги "Факультет хвостатой магии (СИ)"

Автор книги: Михаил Дулепа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 8

Осторожно приближаясь я видел как тает вокруг реальный мир, заменяясь «инфоматричным». Зрелище чуть ирреальное, хотя и красивое – столб сияющего света скрадывал окружение, и вот только что я видел стену напротив, а вот она блеснув рассыпалась и стала чем-то вроде занавески, у которой стоит...

– Здрасьте.

Мощный мужик в одеяниях типа "я у мамы падишах" оглядел меня со знакомым выражением лица:

– Нэкомант?

Опять глупые предубеждения.

– Да. А вы?

– Какая разница. Экзамен, значит?

– Это же ваша инфоматрица, значит вы меня уже посчитали.

– Легкую тему, значит, выбрал. – Он нехорошо улыбнулся и я взглянул на потолок. Или этот не молниями станет кидаться, а еще чем-то? Черт, забыл предупредить, что я не...

– Да-да, ты человек, я уже знаю. – Профессор задумчиво поглядел на меня и поманил пальцем: – Пойдем, дорогуша. Я не Мормодук, я глупых эффектов и при жизни не любил, а теперь особенно. Так что будет тебе и обучение и экзамен сразу. Ничего сложного, тут все справлялись. Кроме тех, кто провалился.

Положив руку мне на плечо профессор стал настойчиво подталкивать к появившейся в стене двери, поясняя на ходу:

– Все очень просто – я возиться с Училищными калеками не люблю, так что достаточно просто войти ко мне, чтобы получить полный курс. Но как ты узнаешь о том, что узнал? Я считаю, что практика – лучший учитель!

– Ну, так ведь...

– Нет-нет, тот экзамен с Циклопом ничего не значит. Первый экзамен, какой бы не выбрал студент, всегда чуть-чуть излишний, если можно так выразиться.

Я только отметил, что к двери, которая от нас в пяти метрах, мы бодро шагаем уже полминуты.

– На нем обычно погружают студента в атмосферу радостных чудес, даруя ему навыки каким-нибудь сказочным способом. И экзамен такой же. У меня все проще: лишь практика, которая сразу отсеивает неспособных.

– Кстати, насчет практики – не объясните...

– О том, как становятся профессорами? Нет у нас на это времени.

– Но я ведь здесь и вы...

– Все уже понял и все о тебе знаю. – Он остановился рядом с дверью, положил ладонь на ручку и пояснил: – Возиться с тобой не испытываю никакого желания. Поэтому ты уже все знаешь. Вот пока шли, всему и обучил. В нужный момент все сразу вспомнишь.

Странно, а никаких изменений я в себе не ощущаю.

– Да-да, в том-то все и дело. Равновесие это ведь такая штука, которую не замечаешь, пока не потерял. И чтобы понять суть, надо сделать один шаг. А мой долг как учителя – дать тебе точку, с которой ты его сделаешь.

Дверь распахнулась и в проем ударили лучи яркого света. Зажмурившись, я упустил профессора из вида и лишь почувствовал сильный удар в спину:

– Ах да, забыл самое главное – ненавижу кошек! Надеюсь, ты не сдашь!

Дверь хлопнула, закрываясь, и кое-как протерев слезящиеся глаза я огляделся. Зрелище впечатляло – десятки высоких башен поднимались из тумана, клубящегося у их основания. Высотой этак сто метров, все утыканные непонятными выступами, украшенные флагами на острых крышах. Легкий и довольно прохладный ветерок заставил поежиться. А потом он на секунду разогнал туман, оказавшийся облаками и вот тут мне стало действительно холодно – до земли оказалось больше километра. Очень сильно больше. А я стою на чем-то вроде короткого причала для воздушных кораблей. Метр в ширину, шагов пять в длину, а дальше только пропасть.

В голове зашумело, я покачнулся, закрыл глаза и развернулся, пытаясь нащупать дверь.

– Откройте! Давайте договоримся? Уважаемый? Профессор?!

Стук в дверь ничего не дал. Сюда надо стучать тараном, а не кулаком. Эх, надо было брать силовой молоток...

С трудом открыв глаза – ветерок оказался не просто свежим, а вполне даже ледяным – попытался найти замочную скважину или хотя бы прорезь для писем. Хоть что-то! Но тяжелая дверь с этой стороны не открывалась. Кажется, все плохо, и как вишенка на тортике – каменная кладка быстро таяла. На глазах светлея камни становились прозрачными кусками льда и этот лед активно испарялся. Собственно, пока я тупо смотрел вокруг, башня стала куском прозрачного льда метров на двадцать вниз и теперь было видно, что внутри никого нет.

Лихорадочно оглянувшись я прикинул расстояние до аналогичного причала на ближайшей башне – метров десять. Не достану, я не с факультета Кузнечиков. Но вот до этого выступа вполне смогу. За спиной что-то хрустнуло и не задумываясь о том, что делаю, я коротко разбежался и прыгнул. Готов поклясться, что в полете ветер попытался меня оттолкнуть в сторону, на выступ я грохнулся неловко, покачнулся, размахивая руками, посмотрел вниз...

Как приличный человек я должен буду жениться на той каменной горгулье, к которой настолько горячо прижался. С другой стороны она уже бледнеет, превращаясь в лед. Кажется, принцип этого экзамена я понял. Меня будут заставлять прыгать – но куда? В трех метрах вверху и справа еще один выступ, пока он темный, пятно превращения до него не доползло. Прыгнуть сюда...

Снова, не задумываясь и не сомневаясь я сделал отчаянный рывок. Гаргулья под ногой жалобно хрупнула, разваливаясь, но я успел зацепиться пальцами, подтянуться, чувствуя под пальцами расползающийся лед, и кое-как вскарабкаться. Отсюда виднелось чуть больше и я быстро завертел головой, выискивая хоть что-то, кроме камня, выступов, корявых украшений и флагов.

Показалось или нет, но кажется, вон в той далекой башенке есть такая же дверь как та, в которую меня вытолкнули. И это единственная цель, которую я могу выбрать. Треск каменного льда под ногами вынудил отбросить все раздумья. Снова разбег из двух шагов, толчок. Если я выберусь отсюда, то найду самый глубокий сортир и утоплю в нем этого профессора! Ухватиться за водопроводную трубу, не успея удивляться, зачем она здесь. Подтянуться, встать на этот парапет. Ух, целая стопа уместилась, прямо шикарная площадка. Разбегаться некуда, нужен вот этот выступ, толчок...

Не знаю, как насчет котов, но диплом почетной обезьяны мне просто обязаны вручить. Я прыгал, цеплялся за все, что попадалось под руку, висел на каких-то балках, подтягиваясь на потрескивающем льду, дважды перелетал от башни к башне на обрывках флагов, тут же рассыпающихся снежной крошкой, совершал немыслимые рывки, пробегая кое-где прямо по стене, чтобы добраться до следующей площадки. На полпути догадался и расстегнул рубашку – плевать на холод, зато вернувшиеся когти здорово помогали цепляться за каждую трещинку, а уши как-то помогали оценивать расстояние. До намеченной башенки оставалось все меньше, я боялся оглядываться, чтобы не словить ступор от вида разваливающегося за моей спиной, и так треск оглушал. Вперед, только вперед – прыгнуть, уцепиться, подтянуться, пробежать по тонкому флагштоку в два пальца толщиной, снова прыгнуть, проскользить по мерзлому камню, срывая когти, упереться в какую-то ничтожную выбоинку, где помещался только один палец, дотянуться, ухватиться и снова прыгнуть...

– Аааа!

Я повис на стене, закрыв глаза. Что-то было не так. Я же влетел в этот проем, значит надо искать дорогу вниз? Успею добраться до земли? Нет, наверное. Значит, это конец. Сейчас все рухнет.

– Ты тут надолго?

Глаза открылись сами. Песочно-персиковая поверхность, в которую я вцепился, что-то напоминала... И еще здесь тепло. До пола оказалось меньше метра. Я висел на стене учебной аудитории, вцепившись в нее когтями. Кот сидел у двери, слегка повернув голову набок.

– Пушок?

– Ну?

Когти я выдрал по одному, стена недовольно шипела, но ничего не сказала.

– Пушок...

Только что я прыгал как чемпион, даже лучше – как киногерой! Но сейчас вдруг непослушные ноги отказывались сгибаться. Кое-как дохромав до дверей, не обращая внимания на кота я вышел, доплелся до своей комнаты и рухнул на задницу прямо посередине. Так это что, я уже здесь? Я уже живой?

Пустота в голове поглощала все мысли. Думать не получалось, пальцы дрожали, а остатки дыхания клекотали в глотке. Пушок, обойдя меня кругом, вздохнул и забрался на колени:

– Ладно, гладь. Но аккуратнее!

Мягкая шерсть и горячее после ледяных камней тело. Какое-то время понадобилось, чтобы понять, а затем меня прорвало:

– Прыжки, представь!

– Да, ужасно...

– Если бы не когти!

– Действительно...

– Да я же сдохнуть мог!

– Печально... правее...

– Чертово училище! Живодерня!

– Не то слово... Муррр...

Кажется, на нервах я слегка перестарался, потому что Пушок снова расползся в мохнатую медузу, включив урчальник на максимум. Но меня все-таки отпустило. Все еще немного хотелось кого-нибудь убить и чуть-чуть повыть на луну. Но в целом... Вздохнув, я огляделся.

– Слушай, чего это я?

– Мр?

– Почему я такой спокойный?

– Тебя обучили равновесию.

Ну да, и что... Стоп. Зачем он попытался меня убить?

– Если бы хотел – убил бы. Он просто вывел тебя из равновесия. Наговорил всякой чуши, толкнул, а затем заставил тебя пользоваться новыми знаниями. Практика – лучший учитель.

Кот знает, о чем говорит. Много, видать, некомантов обучил. Хотя его привычка читать мысли все-таки раздражает.

Переложив мохнатого на пол я поднялся. Потянулся. Посмотрел на руки – сбитые пальцы, царапины, синяк вот. Но когти на месте, уже хорошо. Рубашка расстегнута до пупа, ладно хоть пуговицы на месте. Сосредотачиваемся, застегиваемся, проверяем руки. Нормальные человеческие пальцы, никаких следов безумных скачек.

Расстегнувшись, я с некоторым удивлением обнаружил пропажу всех следов экзамена. Ни царапинки! Волшебная рубашечка, полезная. Чтобы хоть как-то ее отблагодарить – повесил на спинку стула и аккуратно расправил. Затем снял с себя все и пошел в садик, под водопад. Думал, под душем смогу расслабиться... не понадобилось. Я в полном порядке. Непонятно.

Минут через десять я сидел на кровати, поставив рядом поднос. На этот раз даже просить не пришлось, стена сама высунула "язык" с соком и легкой закуской. Пушок, уцепив когтями полоску ветчины, сбежал под стол и затих.

Итак. И – так. Так.

Листочка о сдаче экзамена, как в первый раз, я не получил. Значит ли это, что он впереди? Или что он еще идет? Если я изучил "Равновесие", то как меня должны экзаменовать? Вроде бы там, стоя в километре над землей на тонкой жердинке, я продемонстрировал усвоение материала, даже жив остался. С другой стороны...

Мое непонятное спокойствие напрягало. Самую чуточку. Как будто обдолбался чем-то.

С сомнением поглядев на подносик я вспомнил, чем закончилось угощение после "Основ почесывания". А теперь что? Второй хвост отрастет?

Так ничего и не надумав просто пожал плечами, облизал пальцы, сунул поднос обратно в стену и дотянулся до газеты. Ну-с, чем порадуют ВсеМирные известия?

Газета подернулась рябью, шрифт и картинки расплылись в абстрактном узоре, а потом сложились обратно. Теперь газета называлась "Сплетни ВсеМирья". Оригинально, хотя ничего нового. Где-то я подобное видел, в интернете. Ох уж эти дизайнерские изыски... Так, передовица "Грядет война?!" с обсуждением ультиматума Ордена Верных, выдвинутого какому-то "союзу миров". Непонятные доводы, неизвестные имена, но очень знакомые обороты. "Верные" за мир во ВсеМирье и уничтожение "исконного врага". Причем кто у них враг ни разу не сказано, видимо читатели и так все знают. Листаем дальше: опять политика, обсуждение пограничного инцидента. К черту, еще дома надоело, дальше. Новости культуры – новая постановка оперы известного композитора, "Верен до края". Отдел объявлений: найдены обломки неизвестной цивилизации, потерявшего просят обратиться по адресу... Построена ферма, введена в эксплуатацию непонятным шрифтом указанная хреновина и так далее. Мда. Как-то от подобного артефакта ожидаешь более интересных новостей.

Пушок, выбравшийся из-под стола, сел в полоску света из сада, довольно пощурился с минуту, а затем начал вылизываться. Лапу, плечо, бедро. Плюхнулся на бок, задрал заднюю лапу... Вот интересно, а в человеческой форме он так сможет? Лежать-то по котячьи смог, но вылизываться? Локоть не укусишь, а колено лизнуть слабо? Пушок, не убирая язык, повернул голову ко мне, оглядел, вздохнул и отвернулся. Только что лапой у виска не покрутил.

Логично, зачем мне лизать свою ногу? Она и так чистая, только из душа. С другой стороны в жизни надо все попробовать – и колено лизнуть, и канарейку сожрать... Мало ли что пригодится?

Усевшись поудобнее я скопировал позу кота, вытянул ногу вверх и постарался лизнуть колено. Нет, так неудобно, надо по-другому, иначе только до колена и дотягиваешься, а дальше не получится. Или язык подальше высовывать?

С легким шипением в только что монолитной стене разошлись двери, появившаяся в проеме девушка поглядела на мои старания и дернула ухом:

– Очень мило.

Вторая пинком заставила ее сделать шаг вперед:

– Где – мило? А, это? Эй, нам саа"телери подарили.

– Ты серьезно? – Третья заглянула через плечо второй. – Тогда чур я первая!

– И не лень тебе? Пусть лучше ванну приготовит.

– И поесть. – Первая потыкала пальцем в стол, оглянулась: – Как-то здесь не так. Где нормальные покои? Для ее высочества это не подойдет. И почему вход через каморку слуги?

Я наконец догадался воспользоваться все еще вытянутым языком по его прямому назначению.

– Я не слуга.

Первая оглянулась:

– Оно говорит.

– Хороший наложник должен говорить, как он иначе тебя восхвалять станет?

– Я не наложник!

– Зачем мне восхваления? Мне от него совсем другое нужно.

– Кто вы такие и что делаете в моей комнате?!

Девушки одновременно повернулись ко мне. Как по заказу – брюнетка, блондинка и рыжая. Наряды в духе "фэнтезийный девятнадцатый век": длинные платья, шляпки (брюнетка свою вертела на пальце), шнурованные высокие ботинки (рыжая поставила ногу на стул, рассматривая меня с непонятным любопытством). В целом все было бы замечательно, если бы не одно "но" – все трое были женскими версиями моей Нэко-формы. То есть как человек, но с кошачьими ушками, глазами и хвостом.

– Это ты в нашей комнате, раб!

Я встал, нежно улыбнувшись сказавшей это блондинке. То, что после душа я оставался голым, меня не смущало. Почему-то. В два шага подойдя к ней я чуть наклонился, положил ей руку на щеку и уловив, когда она начала набирать воздуха для продолжения разговора сдвинул пальцы к ее уху. Девушка замерла, подавившись, дернула рукой, но поднять ее не смогла и только уставилась куда-то в сторону, мелко дрожа.

– Ты! А ну быстро... Хсс...

Шаг в сторону и я дотянулся и до этой. Третья выхватила из складок одежды какой-то хлыст, но сделала ошибку – шагнув к нам. Оставалось только прогнуться... Такой гибкости от себя не ожидал – удалось в позе "ласточки" почесывать двух руками, а одну – пальцами ноги. Неудобства поза не доставляла, наоборот, я стоял как влитой. Троица дергалась, шипела, урчала, но и только. Правда, теперь неясно, что с ними делать. Зачесать до обморока?

– Вот сюда, ваше высочество, прошу. Здесь для вас будут оборудованы покои, в лучших традициях... Что? Кто вы такой и что делаете в этом месте?!

Хм, знакомо звучит... Кстати, а эта – трехцветная.

Из-под потолка спланировал белый листок, упав на пол прямо передо мной. Не обращая внимания на возмущенно пыхтящего толстяка и надменную девицу в короне я дунул, заставляя листок перевернуться.

"Училищем признан. Факультет нэкомантии, второй экзамен".

Глава 9

– Все ученики как ученики, и только вы вместо того, чтобы поселиться в студенческом корпусе устроились на техническом этаже. Почему?!

Отвечать, что я дурак, было как-то неловко, так что постаравшись скопировать физиономию Пушка неопределенно протянул:

– Так получилось...

– Типичный ответ некоманта! Все у вас "просто получается", "так выходит" и "само падает"!

Сидящий напротив меня человек недовольно откинулся в кресле. Оно, кстати, больше походило на парадный трон, да и вообще все здесь какое-то преувеличенно большое. И сам хозяин кабинета тоже немаленький, выше меня на голову. Хотя все равно кресло для него великовато...

Когда нахальных девчонок оттащили, ко мне в комнату набежало неприятно много народа, причем все с какими-то претензиями. С другой стороны, стоило я честно ответить, кто таков и что здесь делаю, как вопрошавший хмыкал, замолкал и боком-боком старался слинять. Дальше вопроса "это еще кто?" зайти удалось не многим. На примерно десятом вопрошающем это все мне надоело, я просто перестал отвечать и наконец оделся. Та, что с короной на голове, стояла с надменным видом, слушая какого-то хлыща в ливрее, остальные прятались за ней, поглядывая в мою сторону с мрачным обещанием. Лишь когда появился этот здоровяк началось какое-то осмысленное движение.

Лишних выгнали, перед девицами снова извинились, а мне приказали следовать в открывшийся портал. Решив, что больше ничего не остается и вообще стоит узнать, что к чему, я последовал. Сижу вот теперь, слушаю непонятные претензии. Кстати, удивительно спокойно слушаю. Переживания куда-то пропали, то есть совершенно. Вроде понимаю, что на меня изволит сердиться какое-то высокопоставленное лицо, но мне почему-то пофиг. Странно как-то.

Кстати, у местного персонала есть ведь удивительная особенность. Так почему бы не попробовать? Кашлянув, я как бы между делом осведомился:

– А вы, собственно, кто?

– Я, собственно, нынешний ректор Училища!

Хм, не сработало.

– И как становятся ректором?

– Дуэльный зал тут недалеко. Показать?

Ректор покрылся чешуей и выдохнул язык пламени из пасти. Видимо, это должно было вызвать какую-то реакцию. Чтобы не расстраивать его я выдал нейтральное:

– Оу?

Дракон, явно ожидавший чего-то другого, страдальчески закатил глаза. После чего выпустил струи дыма из ноздрей и съежился обратно в человека:

– Итак, вы решили учиться на факультете с самой неоднозначной репутацией. По удивительному совпадению в тот момент, когда Училище предоставило свою территорию для решения одного из Споров.

Сказано было не мне. Он рассуждал, лицо снова покрылось чешуей, а под губами зашевелились прорастающие клыки. Жуткое зрелище. Слишком большие, наверняка неудобно. Жаль, нельзя ему губу поднять, посмотреть вблизи...

– По еще более удивительному совпадению вы заняли предназначавшиеся для одной из делегаций покои.

– Меня туда пособие привело.

Ректор посмотрел на меня:

– Какое? Вам разве выдавали учебные материалы?

– Только факультет. В коробочке. А пособие само пришло. Сам то есть.

Щелкнув пальцами дракон закрылся от меня большим плоским щитом и начал что-то негромко бубнить под нос. Минуту спустя, когда я догадался, что это какое-то подобие монитора, он снова щелкнул и согласился:

– Факультет выдавали. Но вы должны были отнести его в учебный корпус, оставить там, зарегистрировать в студенческом общежитии! Да, с вами вряд ли кто-то захотел поселиться, но... Но как вы вообще там очутились? Это же закрытая территория!

– Ну-у... вот так вот.

Рассказывать ему что-то мне совершенно не хотелось. Просто так не хотелось, ничего личного.

– Нэкомант. – Сказано было с усталым раздражением. – Вам выделят отдельные, – Он подчеркнул это, подняв лапу. – Покои. Туда будут приносить пищу, факультет у вас есть, бродить по территории Училища не советую.

– Съедят?

Зачем я это сказал сам не знаю, но ректор согласно кивнул:

– Могут. Но главное – скоро сюда прибудет делегация от Верных.

Он вдруг выдохнул прерывистую струйку дыма, а потом откинулся на спинку:

– Отсев после второго экзамена выше ожидаемого на треть. Шесть профессоров сбежало. С охранными чарами что-то не так, кто-то накануне инвентаризации вломился в хранилище запретных артефактов, развоплотил хранителя и половину спер!

Ну да, взял-то едва корзинку... безразмерную... а спишут впятеро больше.

– А теперь еще и студент, поселившийся в дипломатических покоях. И все это на фоне предстоящего Спора!

– О чем спорить будут?

Он осекся, перевел взгляд на меня с каким-то удивлением. Потом пожал плечами:

– Раз вы не в курсе, то вам это и не нужно.

Достав из воздуха лист и ручку он что-то быстро написал, протянул записку мне:

– Вас разместят как положено, ступайте.

Пожав плечами я открыл дверь, выглянул. Знакомо.

– Мне точно сюда?

– Да, вам сначала в мою прихожую, а затем в коридор, мимо зала Славы Училища, во двор и к жилым корпусам!

– А можно узнать...

– Идите, не искушайте меня!

Нервный какой-то, ручку вон на стол бросил, руки на груди сложил и в окно уставился. Кстати, о ручке – с тихим звуком докатившись до края она застыла в неустойчивом равновесии. Этот момент... Видеть краткий миг равновесия перед тем, как предмет упал, оказалось неожиданно приятно. Тот короткий миг, когда ты не уверен, хотя и знаешь... Вселенная начала ветвиться. Каждое колебание зависшего на краю предмета заставляло меня видеть новые и новые миры, в которых ручка падала, летела вниз, оставалась на месте, цепялась, задерживалась, летела, оставалась, летела, ветвилась...

Ректор оглянулся. Посмотрел на меня, на лежащую у стола ручку, потом опять на меня. После всех этих переживаний сообразить, что надо сказать, не получалось. Пришлось оправдываться:

– Оно само.

– Во-он!

Теперь кабинет был даже маловат. Во всяком случае вот это чешуйчатое-здоровенное вдруг заполнило половину его, так что пришлось прыгать к двери, распахивать и быстро нырять, потому что за спиной кто-то включил огнемет. Дверь я закрывал в полете, ногой.

– О, снова этот.

Песочно-персиковый ковер, на который я упал, был подозрительно знаком.

– Ты кто такой?

Красивые ножки.

– Студент Училища.

– Просто студент?

И талия ничего так.

– Да, просто студент.

Грудь вполне, вполне.

– Так и будешь пялиться?

А вот трехцветная прическа подкачала. Грива какая-то.

– Даже некомант может смотреть на... кто вы, кстати?

Все четверо мрачно переглянулись, но трое уже отчесанных приближаться не спешила, только девушка с короной на голове стояла "руки-в-боки". Переглядывание затягивалось, девушки дергали ушами, поднимали брови, недовольно хмыкали и возмущенно фыркали. Наконец, все четверо решительно кивнули, развернулись, как на параде, и пропустив вперед коронованную удалились в мою "учебную аудиторию". Так и не ответив.

Эх, была такие удобные, тихие апартаменты. Понаехали, блин, устроили общагу! Хорошо хоть не ко мне подселились. Кстати...

В моей комнате все было по-прежнему. Дверь в стене закрылась и исчезла, в садике по-прежнему полдень, Пушок лежит на подоконнике. Интересно, а если его спихнуть, я тоже словлю "равновесный трип"? Вообще я ненормально спокоен, из отрицательных приобретений от экзамена лишь эта тяга увидеть момент между "до" и "после". Пожалуй, воздержусь.

Так, чем теперь заняться? Попытка узнать как становятся Академиками провалилась. Ну да, среди профессуры нравы те еще, что на Земле, что в небесах. Они наверняка и в аду под себя побольше углей подгребают и на сковородки соперников плюют. Хорошо, что никаких особенных последствий не повлекло. Зато и проблемы не решило. Сходить, что ли, к хоббиту, может удастся на рассказ сподвигнуть? Больше-то не к кому...

Покосившись на кота и на кровать я решительно собрал остатки воли и повернулся к двери. Может, через стену? Не любят меня местные двери, почему-то. Или Училище обиделось? Надо будет почесать его как следует. Но потом.

Открываем. Не то, пустырь какой-то. Открываем снова. Нет, это не столовая. Открываем в третий раз.

– Слышь, сюда пошел, э?

Закрываем. Делаем вывод, что двери это не наш метод.

– Можно мне к Многоразу? Если он, конечно, не сильно занят?

Стена чавкнула, засасывая меня по сантиметру. Наверное, это выглядит жутко, тот я, который в Училище не попал и экзамена не прошел, стал бы вырываться и кричать. А я-этот просто терпеливо ждал. Стена, поняв, что реакции не будет, хлюпнула с недовольством и меня стало засасывать значительно быстрее.

– Эй-эй! Давай сюда.

Хоббит сидел за нашим столом и махал руками. Теперь в столовой было достаточно многолюдно, и не только "людно". Хотя свободных мест хватало; как там ректор говорил, "отсев выше ожидаемого"? Да и порядка поменьше. Мебель вот на проходе стоит и никто не убирает...

Не сбавляя скорости я шагнул на стул, по-киношному красиво переступил на спинку и дав ему опрокинуться плавно сошел с упавшего. Остановился. Для завершения образа чего-то не хватало, но чего именно пока непонятно. Так что я просто сбил щелчком пальца пылинку с плеча и двинулся дальше.

– Что, второй экзамен?

Многораз привычно понял все без объяснений.

– Ага, равновесие.

Он было напрягся, потом махнул рукой и молча подвинул ко мне кувшин.

– На мне только не практикуйся. Вон, на Мами лучше, ей даже полезно.

Девушка с мило-безумной улыбкой закивала. О чем это они? Это почесывание для кого-то, а равновесие все-таки больше для внутреннего применения. Кстати, большая разница с первым экзаменом, после того я знал практически все приемчики, а теперь изученное проявляется по мере надобности. Непонятно, но не раздражает.

– Ты что, отсюда не уходил?

– Нашел вот Мами, попросил ее усыпить моего задолбыша. Ей практика, мне отдых.

– Второй экзамен сдавать будешь?

– У меня вторым идут "Поисковые работы". Морально готовлюсь. А вот она – да.

Мами опять затрясла головой. Но что именно было у нее вторым экзаменом, не сказала. Может, ей отшибло что-то? Хорошо, у меня Пушок есть, а то сидел бы сейчас под кроватью и трясся. Хотя нет – меня бы оттуда вытащили пришелицы.

С потолка без напоминаний сползла капля, оставив на столе два подноса и очередной кувшин. Довольный хоббит разлил по стаканам, подвинул к нам, чокнулись. Выпили. Хмыкнули.

Мой стакан, когда я его поставил, оказался на самом краю. Нет, не нарочно... хотя может и так. Тяга была почти непреодолимой, но вот чего я не люблю, так это зависимости, так что с трудом оторвавшись от тары попытался завести светскую беседу:

– Что-то здесь нынче мало уныния. Все слабые духом пали?

Хоббит пожал плечами:

– Первый экзамен как испытание, жестокое и обрекающее. Первый шаг по тропе, с которой не свернуть. Изменение, после него ты понимаешь, что изменился и дороги назад нет...

Я перебил:

– То есть мои уши это навсегда?

Хоббит завис, потеряв мысль, а потом кивнул. И тут же осведомился:

– Куда ты их дел? Оторвали?

Я молча щелкнул пальцем по верхней пуговице рубашки. Многораз, приглядевшись, покачал головой.

– Рисковый ты. Ну да ладно – вы прошли настройку и она необратима. Первые экзамены, что бы ты не выбрал, всегда меняют внутреннее. Второй дает доступ к внешнему...

И как я могу повлиять равновесием на внешнее? Дотянувшись и не обращая внимания на что-то продолжающего говорить хоббита я качнул стакан пальцем. Мир дрогнул, но кажется, это все-таки мое восприятие. Качнул сильнее, стакан наклонился и снова вернулся в устойчивое положение. Нет, определенно, это во мне. Хотя Многораз выглядит знающим и почему-то ему веришь, значит как-то и в самом деле можно применить равновесный принцип непонятным пока еще способом. Все-таки первый профессор был куда более профессиональным, научил так научил. Хотя опять же – если "почесывание" было для внутреннего, то как же с "первый меняет тебя"? Кого чесать у меня внутри?

Слишком сильный толчок, стакан падает и начинает катиться по столешнице. Странно, это ведь тоже равновесие. Но в движении. И в полете. И даже все эти осколки на полу тоже часть равновесия стакана...

– Владыка, хватит посуду бить!

Я закивал, почти как Мами, пережидая, пока ветвящиеся миры соберутся воедино. Сильная штука. Забористая.

– О, наша железная дева грядет. Судя по походке, второй экзамен сдан.

Зинаида в самом деле шла тяжелым, обрекающим шагом. Воплощение возмездия, причем неотвратимого. И что-то в ней было таким неправильным, что я...

Не знаю, как это получилось, но металлическая фигура замерла. А затем сгребла за шиворот какого-то типа, слишком активно размахивающего руками, подняла в воздух и швырнула.

– Ну вот, теперь драка будет.

– Помогаем?

– Не путаемся под ногами. Ей надо душу отвести.

Это да, не у всех же есть мягкие котики. Кому-то приходится...

Приятели перелетного типа уже активно пытались достать Зин... Зинаиду, конечно – мечами, ножами и прочим антиквариатом. Первые удары она отбила металлическими руками, а затем выхватила меч.

Определенно, наша помощь ей не требовалась.

– Знаешь, Многораз, еще месяц назад я бы от такого зрелища блевал весь день...

– С таким выбором факультета еще месяц и уже Зиночка станет бледнеть при одном твоем появлении. О, смотри как красиво та рука отлетела!

– Ага... ох ты, как она его развалила-то!

– Одно слово – факультет Изящества!

– Это два слова.

– Не придирайся.

Драка шла не в одни ворота, Зинаиду то и дело швыряли от стены к стене, дважды примораживали к полу, выстрелили в спину из бластера (безрезультатно), вбили в пол по колено и вообще, в разгоревшемся сражении она была одной из основных фигур. Тем не менее пробить доспехи не удавалось, а от действительно серьезных ударов девушка уходила как-то завораживающе-красиво. Смотрел бы и смотрел.

К нашему столику долетали лишь отголоски сражения и куски неудачников. Хотя некоторые после этого начинали ползти обратно, а один прямо на месте регенерировал и попытался втянуть нас в побоище. Что с ним сделала Мами я не понял, но собрат "Росомахи" вдруг истошно завопил и бросился наутек. Может, кроме колыбельных она теперь и пугательные песни поет?

Вздохнув, я повертел головой. Несмотря на творящееся в зале многие продолжали спокойно общаться, время от времени то закрываясь какими-то силовыми щитами, то перенаправляя удары, то вообще игнорируя их.

Администрация Училища не вмешивалась. Ну, им виднее.

Еще раз глянув на упоенно рубящуюся с каким-то трехметровым орком деву, я не прощаясь встал и двинулся к выходу. Как раз дверь открыта, попробую дойти до этого таинственного "студенческого корпуса". Тем более что не я один решил покинуть шумное место.

В коридоре рубились на лазерных мечах, моему появлению обрадовались. От удара я уклонился, а попытавшийся схватить грубиян свалился под ноги, дергая конечностями от удовольствия. И чего нас бояться? Мы, нэкоманты, несем людям радость и мур-мур-мур.

Еще один романтик швырнул издалека трехметровой сосулькой. Промахнулся, но осколком мне задело щеку. Пришлось быстро убежать за угол, а уже там расстегнуть две пуговицы, вспомнить, какой я красивый и застегнуть обратно, избавившись от царапин.

Между прочим, моя волшебная рубашечка наверняка сможет создать образ умудренного профессора, или даже великого мага. Но проблемы это не решает. Всех не защекочешь, а кое-кто вообще почесыванию не поддается. Вон Зинаиду сколько угодно чеши, без толку. Хотя... ну, наверное это все-таки я ее? Значит, это как-то можно...

За очередным поворотом никого не оказалось. И кажется, в этих подвалах я уже гулял. Видимо, не судьба мне оказаться в предназначенном для студентов месте. Не очень-то и хотелось.