Текст книги "Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…"

Автор книги: Михаил Башкиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 14 Скупые итоги

Машина останавливалась всего два раза.

И вот, наконец, мы дома.

Таксист помог, а то бы мне одному не справиться.

Благоухающая коньяком доцентша была доставлена в опочивальню.

Я оплатил короткую поездку и пронос тела по тройному тарифу и вышел в сад к чучелу.

Сегодня Повар должен был заменить призрачного генерала.

Хватит тревожить шефа по пустякам.

Фотоаппарат нацелился на вертящегося маньяка.

– Эй, образина, не на тебя ли похож Ванюша?

Чучело сбавило обороты.

– А когда сношаешься, то потеешь – не так ли?

Чучело притормозило.

– И яблоками от тебя прет за версту!

Чучело замерло.

– А зачем ты бьешь тарелки?

Чучело не ответило ни на один из вопросов.

– Или все-таки это не ты, а неведомый летун?

Чучело снова завращалось.

– Ну и хрен с тобой.

Я вернулся в коттедж.

Доцентша беспокойно ворочалась, окончательно измяв праздничные одежды.

Я заперся в каморке с чемоданами.

Нет, без консультации с Алексеем Николаевичем не обойтись.

И шеф явился.

Но всего лишь на четверть генеральского образа, утратив живот и нижние конечности.

– Ну что, голова садовая, нарыл?

– Алексей Николаевич, у меня сложилось впечатление, что опрошенные дамочки многое не договаривают.

– Хочешь сказать, Летун их предупреждает о возможных последствиях?

– Ну да – мол, если сдадите меня, то зачатый ребенок обречен на верную гибель.

– Опережающий шантаж?

– Дополнительная страховка к сексуальной амнезии.

– Меня, Денис, тревожит факт, что женщины отдаются Летуну сугубо добровольно и весьма охотно.

– Поживи в окружении полных импотентов – под любого ляжешь.

– А вдруг мужики на самом деле только прикидываются импотентами?

– Но, Алексей Николаевич, представляете, какую надо иметь силу и влияние, чтобы нейтрализовать любящих мужей и пылких любовников?

– А ты прикинь… Повар будет из инферналов, и Летун тоже. Но у одного – чистые помыслы, а у другого – коварные замыслы.

– Стоп! Кажется, начинаю понимать разницу между ними…

– Только не торопись с выводами.

– Так вот: Повар трахает невест Дьявола, а Летун – невест Бога.

– Разделение по интеллектуальному статусу и духовному развитию?

– Вроде.

– Ну так развей идею до логического конца.

Даже четверть генерала была по-прежнему въедлива.

– Алексей Николаевич, допустим, что от Летуна рождаются гении-экстрасенсы, а от Повара – маньяки убийцы, садисты, мазохисты и фюреры.

– Вполне рабочая гипотеза.

– Значит, надо просто по генетическому анализу разбить всех рожденных в Садограде на две разные группы.

– А если к Повару и Летуну добавится еще кто-нибудь типа снежного человека или пещерного медведя?

– Ну, медведь – это слишком.

– А если хищника выдрессировали насиловать женщин?

– Алексей Николаевич, здесь же не цирк, а флагман продовольственной безопасности.

– Тогда перейдем к практическим рекомендациям.

– Давно жду.

– Сложный в Кронино женский контингент, сложный. Почему бы тебе, Денис, завтра не наведаться в Пнево? Там бабы попроще, без рефлексий и мистических комплексов.

– Великолепный совет, Алексей Николаевич. Если бы еще знать, где поимели Вампиранью, – в Кронино или Пнево?

– Диня! – раздалось на лестнице. – Динечка!

Не попрощавшись с генеральской дотошной четвертью, я, роняя чемоданы, дотянулся до шпингалета.

За дверью, мятая и растрепанная, загнанно дышала перегаром доцентша.

– Диня, мне страшно!

– Влияние избытка коньяка.

– Диня, там кто-то смотрит в окно из сада!

– Повар?

– Не знаю.

– Или Летун?

– Мне, Диня, не до шуток!

– Ладно, разберемся.

Так и не закончив подведение скупых итогов, я отправился на первую засаду.

Неужели этой ночью кто-то с прямостоящим членом пожалует к доцентше?

Глава 15 Не вещие сны

Доцентша быстрехонько уснула в постели, спрятавшись с головой под одеяло.

Я занял пост на узкой оттоманке.

Оба окна, выходящие в сад, просматривались отлично.

Впрочем, я не надеялся на сексуальный визит ни Повара, ни Летуна.

Это все коньяк.

Коньяк…

И засада начала плавно и неумолимо преображаться в абсурдную дрему.

В аквариуме с подогревом болтаются на поверхности двенадцать правительственных телефонов, и лишь мобильник, выбулькивая марш аквалангистов, ныряет в кафельную бездну.

Чучело Повара слезает с кола и пытается усесться на офисный стул с неотрегулированной спинкой.

К Повару, идущему на посадку, неумолимо подкрадывается сантехник с разводным ключом наперевес.

За мордосплющенным сантехником, ощерив беззубый рот, пристраивается дантист.

За щековырванным стоматологом занимает очередь старший садовник с проржавевшим от крови секатором.

За исполосованным садоводом тянется продавец велосипедов, поигрывающий фыркающим насосом.

Чучело хлопает балахоном и стучит большой ложкой о большую вилку.

Под бледным потолком закладывает вираж и пытается слить на спящую доцентшу всю нереализованную сперму.

Утопленник блаженствует в аквариуме, и вуалехвосты слепо тычутся в генитальныйкирпич, усеянный плодовыми слизняками.

За бегунами в яблоках гоняется амбал с битой.

По спальне шатается, скабрезно выражаясь, шут с королевскими замашками.

Люстру заменяет полная луна, питающая экстрасенсов гипнотической энергией.

Верховная Жрица отдается на столе для пинг-понга Воину Скелетов, потеющему в тяжелых, неприспособленных для совокупления латах.

Падающая Башня кружит у изголовья, выбирая момент для решающего обрушения.

Восьмерка Пентаклей вращается над левым загрубелым соском доцентши вечным пропеллером.

Колесница, дребезжа мотором не внутреннего сгорания, идет на обгон спущенного Колеса Фортуны.

Висельник заглядывает в окно.

В окно заглядывает Висельник.

Часть пятая Пневские игры

Глава 1 Соглядатай

В перегарной темени портьера угрюмо хранила верность ночи.

Зато неприкрытый фрагмент окна семафорил о подкравшемся утре.

Сны развеялсь…

А заглядывающий в окно типус остался.

Висельник?

С фиолетовым прикусанным языком.

Повар?

Махающий ложкой и угрожающий вилкой.

Летун?

Соленый от пота и провонявший яблоками.

А может, чихающий генерал пришел на помощь?

Я медленно сполз с оттоманки на пол.

Потустороннее существо не подозревало, что рассвет выдал его с потрохами.

Я осторожно передвинул фотоаппарат за спину.

Смотри, гад, смотри, – фиг что расслепуешь.

Я совершил маневр по-пластунски в сторону двери.

Теперь снаружи не увидеть, что делается внутри.

Удачно покинул спальню.

Главное – тихо-тихо.

В прихожей выпрямился.

Пора нам и познакомиться поближе.

Размял бесшумно мускулы рук и ног.

Только не уходи, голубчик.

Входная дверь не выдала ни лязгом, ни скрипом.

Только не уходи…

Глава 2 Яблоносец

Соглядатай оказался ни Поваром, ни Летуном, ни даже генералом.

Какой-то Гаденыш – рангом поменьше и ростом пониже.

Но на редкость увертливый и резкий.

Впрочем, финал с легковесом, беззастенчиво зырящим в окно, длился недолго.

Зафиксировал шпиона с первой же попытки – захват, бросок, туше.

Даже фотоаппарат, не приспособленный к борьбе, не помешал.

Впрочем, я произвел ремешком славное удушающее действие.

Не до летального исхода, разумеется.

Удавленники не годятся для экспресс-допроса.

А вот полудохлый Гаденыш – вполне.

Победа в открытом первенстве Садограда.

За неполный раунд вуайерист потерял рукав хэбэшной водолазки, блокнот и наглость.

А также получил объективом в лоб.

Но меня привлек не этот заслуженный фингал.

На предплечье взятого в плен шкета красовалась татуировка: яблоко с червоточиной, напоминающей свастику.

Похоже, Гаденыш входит в какую-то фашиствующую группировку.

Чуть ослабил хватку.

С экстремистской идеологией разберемся попозже.

Усадил шкета для искреннего диалога в клумбу.

Дал немного отдышаться, совсем чуть-чуть.

– Ты что, пацан, вуайерист?

– Не, дяденька, не!

Пойманный и помятый изрядно струхнул.

– У меня как у всех, дяденька!

– А конкретней?

– Дефективные мы по мужской части.

– Тогда кого лешего подглядывал?

Эх, крапивы бы сюда и побольше.

Отстегать Гаденыша по голой заднице – на долгую, так сказать, память.

Но, похоже, вывел напрочь сорняки упорный старший садовник.

Хоть георгины срывай для воспитательной экзекуции.

– Отвечай, чего замолчал!

– Боюсь…

– Поздно бояться.

– Не вас, дяденька, не вас.

– А кого, если не секрет?

– Дылду проклятого.

– Вожака?

– Да! Да! Это он зырить за вами приказал.

– А у Дылды как по мужской части?

– Тоже облом.

– Зачем подглядывал?

– Дылда сказал, что вы будете с доцентшей – того самого…

– А конкретней?

– Трахаться всю ночь! А это для Садограда – настоящая сенсация!

Нет, георгинами не проймешь.

– Эх, чудик, чудик… Я сюда прибыл не для съема баб, а для поиска метеорита.

Гаденыш вдруг рассмеялся.

– Ты чего ржешь?

– Метеорит, дяденька, вы, может, и найдете, а вот по женской части сомневаюсь.

– А конкретней?

– Дня через три, не больше, полностью утратите какой-либо интерес к бабам.

– Ты уверен?

– А вы знаете, что приезжие, как угорелые, сматываются из городка?

– Ладно, поживем – увидим.

– Ох, и рискуете…

– Заткнись, пацан! Лучше скажи, что ваши мелют о причине дефективности?

– Вода у нас дурная.

– Радиоактивная, что ли?

– Дурная, и все!

– По-моему, не только вода.

– Тетенька, спасите! – заорал вдруг допрашиваемый. – Тетенька!..

– Диня, что ты измываешься над мальчиком?

Появление доцентши не вписывалось никаким боком в ситуацию момента истины.

Чтобы Нинель Осиповна не подумала ничего дурного, я убрал руки от негодника.

Неполноценный вуайерист дернулся, воспользовавшись моментом, и рванул вглубь сада к чучелу.

Я рванул за беглецом.

– Диня! Не трогай мальчика!

А Гаденыш успел набрать гоночную скорость.

– Не уйдешь!

Ловкач, поравнявшись с чучелом, неожиданно подпрыгнул.

Среагировав на тинейджерский финт, я скорее угадал, чем заметил натянутую проволоку растяжки.

Только бы разгневанная доцентша не бежала следом…

Пришлось отказаться от погони ради немедленного разминирования.

– Диня, отпусти мальчика! – донеслось издали.

Доцентша осталась возле крыльца.

– Убежал гаденыш! – крикнул я в сторону коттеджа. – Иди в дом!

– А ты?

– Сейчас буду!

Хлопнула дверь.

Можно приступать к растяжке.

Фотоппарат за плечо.

Сел.

Распластался.

Теперь полная концентрация внимания.

Проверим-ка это направление.

Вдоль проволоки к ближайшей яблоне.

Ни лимонки, ни фугаса.

Теперь в обратную сторону, к чучелу.

Раздвинув куст и прижав траву, я подполз к болтающейся кромке полупрозрачного балахона.

Но в сапера поиграть долго не удалось.

Гольная проволока была крепко прикручена к металлической опоре из легкого сплава.

Поймали на дурика.

Открутил проволоку, оберегая безопасность Нинель Осиповны, – с ее габаритами падать не рекомендуется.

Уселся под чучело.

Вот к чему приводит недооценка противника – Гаденыш обеспечил себе полноценный отход.

Чучело, раскорячившись на паре узких опор, высилось надо мной и не хохотало над сыщиком, обманутым дефективным тинейджером, – пока не хохотало.

Глава 3 Медовый месяц

Отбыв под чучелом два строго-дисциплинарных часа, я посмел выйти к завтраку.

Нынче тумана не было, и мое стояние возле Повара засекли бегуны, которые на этот раз не ссорились и не дрались.

Старший садовод опять неслышно прошел мимо, даже не одарив яблоком.

Тяжкое это дело – выбор места для фонтана.

Ну, и голый мужик опять изобразил убегающего любовника.

Это не Садоград, а филиал Академии психов.

Не хватало для полного комплекта лишь спарринга – амбала с битой.

На прощание я пожелал Повару доброго утра.

Разумеется, без взаимности.

Хорошо, что чучела не хохочут.

И не хихикают.

Я виновато проследовал на кухню.

Нинель Осиповна, хлопоча за столом, не вспоминала ни вчерашний коньяк, ни сбежавшего шкета.

Я нажевывал без смакования и должной тщательности.

Вымуштрованный аппетит конфликтовал с уязвленным самолюбием.

– Извини…

Доцентша нарезала батон.

– Надо было тебя предупредить насчет этих невменяемых яблоносцев. Держись от них, пожалуйста, Динечка, подальше.

– Такие страшные?

– От яблоносцев можно ждать всякой пакости.

– И не с такими наколками приходилось встречаться.

– Звереныши…

– Подумаешь, яблоко с червоточиной.

– Смотри, чтобы не застали врасплох.

– Постараюсь.

– У них, недомерков, тактика вольчьей стаи: выследить, загнать, придушить…

– Сколько тебе сорвали поганцы лабораторных тестов?

– Устойчивые подростковые группы – не мой профиль, но я когда-нибудь займусь этой проблематикой. Там, понимаешь, иерархия отношений строится не на вульгарном стадном доминировании…

Но Нинель Осиповна не закончила интересную тему.

В дверь начали стучать, и весьма нетерпеливо.

– Надеюсь, это не штурм яблоносцев?

Я вооружился секачом для рубки мяса.

– Открой.

– Боюсь, Диня.

– Ну, тогда я.

За дверью обнаружились хохочущие незнакомцы – он и она.

С полными сумками, которые обычно использовали «челноки».

– Сева приехал, Сева! – раздался у меня за спиной голос обрадованной доцентши.

С племянниками явный перебор, сказал я сам себе. И племянницами.

– Тетя, познакомьтесь, – это моя супруга Викуся.

– У нас медовый месяц, – сказала молодая.

– И мы проведем его в Садограде, – сказал молодой.

Чтобы не мешать излиянию родственных чувств, я удалился в мансарду к чемоданам.

Шпингалет обеспечил уединение и беспрепятственный вызов генерала.

Общаться с чучелом, свидетелем моего позора, не хотелось.

– Лихо, Денис, лихо.

Призрачный генерал был укомплектован всеми начальствующими органами.

– Краса и гордость кремлевской сотни – так лопухнулась…

– От дилетантов не знаешь, чего ждать.

– Но зачем устраивать глупую ловлю и идиотскую погоню?

– Хотел ускорить события.

– М-да, теперь они точно ускорятся.

– Алексей Николаевич, у меня такое ощущение, что слежка и подглядывание как-то связаны с непорочным зачатием.

– Кстати, ты же вроде собирался в Пнево?

И генерал вернулся в Кремль.

Я едва не вырвал шпингалет с корнем.

Глава 4 Развлекательный момент

Пока доцентша потчевала молодоженов, уставших с дороги, я незаметно покинул коттедж.

Секач для мяса оставил в прихожей.

Может быть, и немного опрометчиво – памятные снимки садоградского криминала свидетельствовали, что яблоносцы пинают чужаков подолгу и со вкусом.

Впрочем, как показал утренний поединок, фотоаппарат тоже грозное оружие в умелых руках.

Сверхпрочная гордость отечественного разведпрома.

Всевидящая и всеслышащая.

Надеюсь, мое сидение возле чучела в Кремле расценили правильно.

Выйдя из калитки, я не, скрывая намерения, огляделся.

Чисто.

Шпане, похоже, надоело играться в топтунов…

Я миновал пешеходную часть, проскочил велосипедную полосу, помявшись на обочине, пропустил, как водится в шпионских романах, первое такси и тормознул второе.

Шофер попался словоохотливый.

– Детей-то у меня пять штук. Три моих, уже студенты, и двое пацанов залетных, еще молокососов.

– Залетных?

– Ну, мы так называем, которых ветром надуло.

– Ветром?

– А чем же еще?

– Но я слышал, будто Повар озорничает…

– Да, у народа бзик на этом Поваре. Как только чучела в садах поставили, такая трепотня началась! Все на бедного валят!

– А Летун, который из архангелов?

– Бабы чего только не выдумают… Им же не хочется признаваться, что просто ветер надул.

– Ветер так ветер…

– Больше некому.

– А что ученые пассажиры об этом говорят?

– Да я их не слушаю. Они же, блин, все терминами сыпят, гольными терминами. Послушаешь чуток, и можно записываться в подопытные кролики.

Я хотел было еще кое-что уточнить про невест Бога и невест Дьявола, но мне стало не до вопросов.

У самого Торгово-развлекательного комплекса я все-таки засек двух велосипедистов.

Шпана продолжала опасные игры.

Сейчас проверим их на цепкость…

Рассчитавшись с водилой, я неторопливо дотопал до бутиков.

Там уже четверо взяли меня в плотный квадрат.

Структура группы, ведущей слежку, вырисовывалась совершенно четко: стационарные цепочки в самых посещаемых местах и подвижное сопровождение.

Связь через мобильник с передачей объекта по цепочке.

Значит, могут атаковать в любой момент – но вот по чьему приказу?..

Скорей всего Дылда выполняет чье-то задание…

Посмотрим, как они переварят мой демонстративный уход.

Для отрыва от плотной слежки не надобно многого – достаточно кепки с козырьком и ветровки особо яркой расцветки.

Прикупив то и другое, я, полизывая эскимо и помахивая спасительным пакетом, купил билет на ближайший сеанс в малый зал.

Заодно проверим влияние фантастического блокбастера о зомби на беременных женщин.

Но в зале не оказалось ни одной матроны с животом.

Пришлось начать холостой просмотр.

Сценарий фильма, сюжет и даже имя режиссера не имеет никакого значения для осуществления правильного маневра.

Перед тем как зайти в зал, я оправился.

Квадратное матовое окно туалета визуально казалось не совсем подходящим для моих габаритов, но я-то знал еще по спелеологической практике технологию протискивания.

Зато преследователям ни за что не догадаться о моих оконных намерениях…

Облегченный и успокоенный, занял крайнее кресло у выхода.

Свет погас, и двое соглядатаев, зашедшие с обеих сторон, по инерции прошли дальше, чем надо.

В самый интересный момент фильма я выскользнул в пустое фойе и метнулся в туалет.

Я почти на сто процентов был уверен, что пасущие меня не смогут мгновенно оторваться от экрана.

Отворив матовое окно, я обнаружил, что оно выходит в точно такой же туалет.

Я напряг память, вспоминая схему Торгово-развлекательного центра.

За стеной располагался кегельбан.

Кое-как протиснувшись, я спрыгнул по ту сторону, быстрехонько натянул ветровку, напялил кепку, спрятал за пазуху фотоаппарат, чтобы не выдал блеск объектива.

И – на выход из кегельбана.

Яркая ветровка и кепка гарантировали мою незаметность.

Пошатавшись по гастрономическим рядам, я купил два килограмма сервелата.

Кепка обманула на размер и норовила перекрыть обзор, съезжая на брови и коробя уши.

У ветровки оказались мелкие карманы – ничего подходящего для оборонительной акции в них не разместишь.

Одна колбаса не подвела – ни цветом, ни запахом.

И «хвоста» не было.

Наверное, досматривают фильму или сбивают кегли.

Пойти за колбасой им вряд ли придет в голову.

Через подземный переход я вышел в Пнево.

Извлек из-за пазухи скучающий фотоаппарат и выдал для Кремля шикарную круговую панораму.

Пусть любуются, как я ловко слинял от преследователей.

Насвистывая забытый шлягер, зашагал в Пнево.

– Ночь яблоком стучит в окно!

Два килограмма сервелата придавали мне вид счастливого покупателя.

Глава 5 Обреченная бабочка

Пнево встретило искателя метеоритов звуковым гвалтом.

В этих садах, огороженных сеткой-рабицей, тишина была под запретом.

Кто-то ругался матом.

Кто-то требовал вернуть грабли.

Кто-то настойчиво звал потерявшуюся кошку.

Кто-то требовал на завтрак сто грамм.

Кто-то искал непутевое дитя.

Ох, наверное, и добавилось бы шума, прознай обитатели, что на самом деле я ищу не каменный подарок небес, а земных невест Дьявола – бывших и будущих…

Неожиданно я получил подтверждение актуальности моего визита в Пнево.

Обычно все девочки мира играют в больницу, в школу или топ-моделей.

Здесь же детские игры были явно навеяны текущими событиями.

Девчонки лет семи-восьми, счастливо зачатые перед мальчишеским бумом, играли в невест Дьявола.

На каждой – по черной фате.

– Ой, как я его боюсь!

– Дурочка, это же так приятно.

– Ага, приятно… Девять месяцев с животом ходить…

– Тихо, девочки, тихо!

Вырастут красавицы и тоже познакомятся с жутким сексуальным гигантом.

Неужели всем садоградским девицам так и рожать сплошь мальчишек, так и рожать?

А на первосортный сервелат реагировали только садовые шавки.

Каждая пробегала свою дистанцию, ограниченную рабицей метровой высоты, с ячейками 15 на 15, и передавала тявкальную эстафету соседствующей псине.

Я с удовольствием направлял объектив и на играющих девчонок, и на беснующихся собак.

Достаточно углубившись в Пнево, решил наконец законтачить с женщиной, которая точно имела половую связь с интересующим меня субъектом.

Главное теперь было не ошибиться в выборе.

А то нарвешься на оручую стерву или психованную дуру.

Я утроил внимание.

Коттеджи здесь возводились без архитектурных излишеств, сугубо по типовым проектам, с расчетом на минимальные запросы и неразбалованные потребности.

В чопорном, строгом, приватном Кронино исповедовали герметичное бытие.

В Пнево – кулацкой благоустроенной деревне – вековой мечте расейского крестьянства – правил открытый быт.

На своей земле – в свое удовольствие.

Разногаммье вывешенного на общее обозрение белья – от зимних панталонов до вместительных бюстгальтеров.

Коврики с китчем, цигейковые шубы, застиранные кальсоны, заношенные колготки.

Заспанные лица, искаженные хроническим гастритом.

Волосы неприбраны.

Замызганные халаты не застегнуты.

Ни маникюра, ни педикюра, ни гламурного макияжа.

Стоптанные шлепанцы.

Вываливающиеся груди.

Полное наплевательство на культурное поведение.

Здесь жизнь не умещалась на участках, ограниченных рабицей и разделенных асфальтированными (бордюры не гранит – бетон) межами.

Хозяйки азартно переругивались через проезжую часть, выясняя соседские отношения.

Кошки сигали туда-сюда.

И никто, кроме шавок дворянского происхождения, не замечал меня, невольного посланца из ученого стана.

Назло сермяжному быту, я насвистывал гимн энтузиастов.

Путешествие из снобистского Кронино транзитом через кинотеатр, кегельбан и гастрономию дало представление об урбанистической диффузии, происходящей между районами Садограда.

Обитатели элитной части и аборигены коммунального жития пересекались между собой только в двух точках: Научно-исследовательском центре и Торгово-развлекательном комплексе.

Помнится, на макете Садоград напоминал гигантскую бабочку, отдыхающую у реки.

Нет – этой наукоградской бабочке никогда не покинуть заповедной глуши.

Слишком разные у нее крылья.

Пребывать ей здесь до полного и окончательного перенасыщения страны продуктами – как мясо-молочными, так и зерново-бобовыми.