Текст книги "Лорд (СИ)"

Автор книги: Михаил Баковец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 21

Спустя три дня после уничтожения вражеского эшелона в лагерь пришёл Тишин, будто услышал мои мысли, что я нуждаюсь в нём. Правда, оказалось, что привело его совсем другое.

– Немцы взяли в заложники тысячу человек в деревнях и городе. Держат их на складах в Витебске. Каждый день вешают пятьдесят из них, при этом не различают ни женщин, ни стариков, ни детей, – сообщил он мне.

Сложить одно с другим мне не составило труда.

– Это из-за нападения на поезд?

– Да, – он кивнул. – Вы сделали?

– Мы. Ты против?

– Нет, – он отрицательно мотнул головой, – вы всё правильно сделали. Просто людей жалко, и ненависть душит к этим нелюдям, которые с бабами и детишками решили воевать. Я бы их… – он недоговорил, поднял ладонь на уровень груди и стиснул пальцы в кулак с такой силой, что я услышал хруст костяшек и сухожилий.

– Спокойно, Алексей, спокойно. Мы что-нибудь придумаем, – произнёс я, а у самого в голове билась мысль «что делать?». Если немцы так станут действовать после каждого моего удара, то скоро эти края обезлюдят, от Витебска до Полоцка, и от Лепеля до Орши. Либо местные жители будут настроены против меня, и возненавидят не немцев, которые их примутся вешать и сжигать в амбарах, а меня – того, чьи действия толкают оккупантов на эти ужасы. И то, и другое для меня недопустимо.

Успокоившись, Тишин рассказал, как всё было. Уже утром после уничтожения эшелона немцы стали врываться в дома в Витебске и вытаскивать людей на улицу в том, в чём они были. Многих убили прямо на месте. К вечеру облавы пошли по окрестным посёлкам и деревням, откуда жителей забирали сотнями, оставляя пустыми десятки домов. Первая казнь состоялась на следующий день. К этому моменту на площади перед ратушей в Витебске были установлены виселицы на пятьдесят человек. Тогда же было объявлено, что каждый день будут вешаться пятьдесят или больше человек до того момента, пока не сдадутся виновные в теракте на железной дороге.

От завербованного штабсинтенданта Алексей узнал, что от наших рук погибло более тысячи немцев. Тот поезд вёз на фронт пехотный батальон, две отдельных роты и штаб полка. Выжило всего несколько десятков человек, которых завалило обломками и потому они не смогли идти на зов манков и не попали на клык варгам. Половина из них стала калеками, многие серьёзно повредились рассудком.

Такой удар немцы не стерпели, но так как найти обидчиков не смогли, то решили отыграться на беззащитных людях, взял в заложники тысячу мирных жителей, среди которых мужчин было очень мало, в основном женщины с детьми, несовершеннолетние юноши и девушки да пожилые люди.

– Ответим им тем же, – принял я решение на общем совещании, где присутствовал и Захар от своей родни. – Посмотрим, как они себя поведут, когда поймут, что в ответ на свою жестокость получат ещё большую!

– А ежели не выйдет? – посмотрел на меня Прохор.

– Значит, не выйдет. Всё равно у нас особых вариантов нет, – пожал я плечами. – Заложников немцы убьют в любом случае: если мы ничего не сделаем или же провалим свой план. Или кто-то хочет сдаться в плен, взяв на веру обещание немцев?

– Ерунду говоришь, Киррлис, – произнёс Тишин. – Ну, отпустят они сейчас народ. А потом, когда кто-то другой, не мы, подорвёт новый поезд или разгромит гарнизон, опять их захватят и станут вешать. Тут пока немцев не выгоним со своей земли, никому покоя не будет. Я читал приказы для немецких офицеров и высших чиновников на оккупированных территориях. Там предписывается всеми способами сокращать количество нашего населения, чтобы освободить место для будущих граждан Рейха, которые после войны сюда переедут. В их планах каждого пятого в живых оставить, чтобы было кому батрачить на новых хозяев, тьфу. Так что, если из-за нас немцы будут убивать простой народ, то нам просто нужно убить немцев как можно больше, а лучше всех, чтобы некому было заниматься казнями.

– Значит, решено, – резюмировал я.

Для ответной акции я выгреб все свои запасы амулетов и накопителей маны, которые создавал с того момента, как научился трансфигурировать орихалк. Амулеты с личинами, с ментальными чарами, боевые и защитные. Особенно много я сделал накопителей, так как со своим небольшим резервом маны мог применить подряд только несколько заклинаний.

«Ох, не для этого я все эти вещи готовил, – вздохнул я про себя, убирая амулеты в ранец. – Но, что уж теперь».

Начерно план был такой: войти в Витебск под личинами немцев или под амулетами отвода внимания, зайти во все важные места, где обитают оккупанты, выбрать офицеров и всех важных лиц из оккупантов и тех, кто с ними сотрудничает, после чего развесить по улицам. А рядом с телами оставить таблички с надписями, которые объясняли бы, за что погибли эти люди. Хотя назвать таких чудовищ людьми язык не поворачивается даже у меня, не раз приносившего разумных в жертву.

С собой я взял шестерых варгов, оставив остальных охранять оба лагеря. Тишин, Прохор, Маша и Павел тоже пошли со мной, упросили меня не оставлять их дома. Захара в этот раз я решил не подключать к акции, так как тот мог подвести из-за отсутствия должной подготовки и мотивации. Было видно, что он ещё до сих пор исповедует принцип «своя рубашка ближе к телу». Даже не знаю, сумею ли я выбить из него и его родных такой взгляд на мир. Будь в их семействе молодёжь, то всё оказалось бы проще. Молодая горячая кровь – это отличное топливо для огня, в котором куётся боевой дух.

Шли по дороге от Лепеля на Полоцк, потом свернули на Витебск. Когда увидели грузовик с немцами, то я их остановил и допросил. Оказалось, что они из отряда, который выставляет посты и прочёсывает леса после нападения на поезд. Водитель и унтер остались в живых, пятеро простых солдат погибли от клыков варгов. Первые двое мне были нужны, чтобы довезти грузовик до Витебска. В сам город мы попали в одиннадцатом часу вечера. Машина была оставлена в ближайшем тёмном дворе, немцы убиты и оттащены варгами в какие-то густые заросли, где были забросаны опавшей листвой пополам с подмороженной землёй.

– Город, как мёртвый, – очень тихо сказал Павел. – Ни огонька в окнах, ни случайного прохожего.

– Комендантский час же, – так же тихо ответил ему Алексей. – С восьми вечера до пяти утра действует. Можно передвигаться только по спецпропускам. Перемещение без них, нарушение светомаскировки и шум караются вплоть до расстрела на месте.

«Точно, что мёртвый, – я невольно поёжился, чувствуя некротическую ауру, затянувшую городские улицы. Если судить на мой неискушённый взгляд, то за последние несколько месяцев в городе были насильственно лишены жизни десятки тысяч разумных. Пятьдесят? Семьдесят-восемьдесят? Сто тысяч?! Тут и погибшие в боях за город, и жертвы мародёров да бандитов, и убитые немцами. Пожалуй, число погибших и за сто тысяч переваливает. – Что бы демоны поимели этих фашистов. Здесь же до моего Источника и ста километров нет. Энергоканалы мира уже очищаются, скоро начнут питать окрестности маной, от неё соседние жгуты силы скинут корку. И тогда страшно представить, что будет с такими местами. Простое спонтанное поднятие мёртвых, нашествие призраков и чума мертвецов покажутся цветочками. И я почти ничего не смогу сделать».

В моём мире часто в местах с таким концентратом тёмной энергии появлялись Чёрные пустоши и пятна. Чтобы такого не случилось, места боёв или города после эпидемий очищались от такой энергии магами Тьмы и некромантами. Этих мастеров мало кто любил в силу их профессии, тем более, изучаемая магия накладывала отпечаток на их характеры, привычки, взаимоотношения с окружающими, вкусы и многое другое, из чего состоит разумный и социум, создаваемый и культивируемый ими.

Самое паршивое заключалось в том, что мне сейчас предстоит добавить ещё Тьмы в это место. А последствия от дела рук мага не одно и то же, если брать такие же поступки обычных людей. Я рискую заработать откат от местной энергетики не намного слабее, чем от того проклятия, однажды мной сотворённого не от большого ума. Тогда я не знал, к чему может привести ритуал. Сейчас примерно догадываюсь, но сознательно иду на риск, так как другого выхода не вижу. И очень хочется надеяться, что эта акция заставит гитлеровцев задуматься над содеянным ими и поумерить свои кровожадные аппетиты.

Тут от варгов, бегущих впереди, мне пришёл образ врагов.

– Впереди немецкий патруль, трое, – сообщил я товарищам и добавил. – Живыми возьмём.

Троица врагов сначала была вырублена массовой парализацией, потом обзавелась украшениями на шеях – амулетами подчинения. Такой амулет состоял из орихалковой бусинки на толстой, суровой нитке. Чтобы он заработал, требовалось смазать металл кровью будущего раба и чётко сказать определённую фразу – ключ для срабатывания чар. После этого жертва становилась безвольной марионеткой, которой мог отдавать приказы любой прохожий. Попав под мой контроль, они выложили всё, что знали. А интересовали меня в первую очередь здания немецких военных и административных органов, квартиры старших офицеров, казармы и всё в том же духе.

– Алексей, ты к дому бургомистра. Возьмёшь этого субчика и притащишь к ратуше. Старейшина, Мария, вы ступайте в бывшую гимназию, где сейчас гестапо и эсдэ располагаются. Паша, ты дуй к полицейским в горуправу, бери их всех, а я за комендантом, потом загляну в казармы. Тащите на площадь всех офицеров и ответственных лиц, – раздал я приказы и ментальные амулеты. Управлять ими они могли, выше уже указал, как это происходит. Но жаль, что никто из помощников так и не обучен нормально пользоваться амулетами, без таких костылей и усложнения их из-за дополнительных вложенных заклинаний. – С вами пойдут по два варга, если что, то не теряйтесь и смело напускайте их на фашистов.

– Киррлис, может, я к холуям немецким направлюсь? – обратился ко мне Прохор.

– Нет. Не хватало ещё, чтобы ты из-за своей мести весь план испортил. На площади перед ратушей спустишь пар, – отказал я ему. – Всё, пошли, а то времени мало, а подчиняющие амулеты долго не проработают. Плюс ко всему, нам ещё заложников освобождать и выводить из города.

Комендант города или тот, кто выполнял эти обязанности, занял двухэтажный кирпичный дом на широкой улице с аллеями деревьев. Летом здесь красиво должно быть. По пути я столкнулся ещё с двумя патрулями, парным и из трёх человек. Всех их я прикончил стрелами Диррона.

Возле входа в дом где сейчас жил комендант стояли двое охранников под неяркой электрической лампочкой в жестяном конусе. Одного из них я отправил на тот свет вместе со своим провожатым, в чьих услугах больше не нуждался. К тому же, мне нужны были подчиняющие амулеты для более важных пленников. Парадная дверь оказалась закрытой, но постовой указал на другую, предназначенную для сменяющихся часовых и работников и не закрывающуюся никогда. Возле неё внутри дома стоял ещё один солдат. Стоял… больше не стоит. Через неё я попал внутрь здания.

– Показывай, что и где располагается, – приказал я пленнику.

Первым в здании я взял под контроль адъютанта полковника Ньютнена, который заменял в городе военного коменданта генерала фон Шфайдница, поставленного сюда ещё летом, но сейчас командующий войсками был на фронте. С его помощью я легко попадал в остальные комнаты, в том числе и в покои оберста. В здании я пленил четырёх человек, включая самого Ньютнена и его адъютанта, гауптмана Фольке. Оставив после себя пять трупов в доме и два на улице, я погрузил пленников в легковой автомобиль заместителя коменданта, усадил за руль капитана и приказал ехать на площадь. А там меня чуть не пристрелили свои же.

– Сдурел? – крикнул я, увидев Тишина, целящегося в машину из автомата.

– Киррлис? Ты?

– А ты кого ждал? – разозлился я на своего помощника, у которого руки действуют быстрее мозга.

– Извини, руки сами за оружие схватились, когда машину немецкую увидел, – повинился он и тут же проявил любопытство. – Кто там у тебя?

– Полковник, капитан и парочка лейтенантов, одна из них женщина, но аура у неё такая черная-пречёрная, что я решил её со всеми на тот свет отправить. Зла она причинила больше, чем все мы вместе взятые, – ответил я. – У тебя какие успехи?

– Притащил десятерых. Бургомистра, зовут Всеволодом Родько, его помощника и правую руку Бранта. Секретаря, двух немцев охранников и пятерых пособников из местных. Их дома по пути были, вот и решил взять.

– Таких мог бы и на месте кончить, – произнёс я. – Зря рисковал и потратил энергию в амулетах.

– Ещё пятерых немцев пришлось убить здесь, на площади и рядом с ней. Ещё в ратуше трёх у входа. Что дальше?

– Снимаем наших и вешаем этих.

На пяти виселицах из отёсанных брёвен висели десятки тел с завязанными руками за спиной. В основном женщины, старики и подростки. Я магией срезал верёвки, а Алексей оттаскивал задубевшие тела в сторону. Сняли почти всех, когда вернулись Прохор с девушкой, а чуть позже и Павел. Они привели с собой тридцать семь человек, больше половины были немцами, остальные ренегатами из белорусов, присягнувшие им. Так как амулетов на всех не хватило, часть пленников связали в цепочку. У таких рты были заткнуты кляпами, а головы обмотаны рубашками и штанами.

– Ох и долго же мы с ними будем возиться, – покачал головой Прохор. – Замаемся развешивать нехристей.

– Повесим самых главных, а остальных… магией, по-быстрому прикончу, – сказал я.

– Полицаи мои! – быстро сказал он, и лицо его исказилось в кривой гримасе ненависти.

– Твои-твои.

– Дядька Прохор, ты кое-что забыл сказать Киррлису, – вмешалась в наш разговор девушка. Выглядела она хмуро, была бледная и совсем не от холодного ветерка, её аура выдавала сильное нервное напряжение своей владелицы. Думаю, что после этой карательной акции Маша вряд ли ещё пожелает в подобном участвовать. Предпочтёт остаться в лагере.

– Ах тыж, старая башка, – старик хлопнул себя ладонью по макушке. Потом почти подбежал к строю пленников, вытащил одного с подчиняющим амулетом и подвёл ко мне. – Это майор особой полиции безопасности, он нас с начала осени ловит. У него ещё два помощника, но оба сейчас где-то в лесах и по деревням шляются. Нужен? Не хочешь у него что-то узнать?

– А что он мне может рассказать? – пожал я плечами. – Где его подручные? Так мне плевать, специально искать не стану, а случайно наткнусь – пришибу и имя спрашивать не стану. В петлю его.

От пребывания в отравленном некроэманациями городе у меня начала болеть голова. От пропуска сквозь себя энергии из накопителей в большом количестве огнём горели энергоканалы тонкого тела. Всё это испортило моё настроение и мешало трезво рассуждать. Возможно, майора стоило захватить с собой и расспросить хотя бы о структуре его службы, чтобы попытаться потом это использовать. Но думать не хотелось. Я сейчас хотел только одного: поскорее завершить акцию устрашения и вернуться в лес, где чистый воздух и аура Источника, оказывающего на меня благодатное действие.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами старик.

Никто из нас заниматься повешением не собирался. Роль палачей в этом грязном деле легла на немцев, воля которых была подавлена амулетами. Оберст со своим адъютантом, майор из спецслужбы, ещё один майор из СД, бургомистр и его правая рука, начальник полиции и немка спустя двадцать минут закачались в верёвочных петлях на ветру. Остальных, кроме восьми полицейских, я прикончил стрелами Диррона. Ренегатов же казнил старик. Ставил их на колени для собственного удобства и одному за другим перерезал глотку. При этом с его лица не слезал отвратительно-счастливый оскал. Его внучка смотреть на это не смогла и отвернулась.

«С этим нужно что-то делать, а то могу получить какого-нибудь одержимого или чудовище, вскормлённое маной Источника и личной жаждой мести, – подумал я, глядя на то, как бурлит аура помощника. – Клятву крови с него взять, что ли, и потом через неё попробовать покопаться в его разуме? Или обратить в оборотня и надеяться, что перерождение излечит его?».

После казни я оставил двух варгов охранять площадь, чтобы какой-нибудь случайный патруль не обнаружил следы нашей деятельности, я с товарищами продолжил свой рейд мести. На текущий час уже около сотни немцев и их прихлебателей расстались с жизнью. Павла и Машу с одним варгом я направил к заложникам, которых держали не на складах, а в разрушенных заводских цехах. Сами заводы были подожжены и частично взорваны отступающими красноармейцами. Амулетов с ментальным подчинением у них было всего три, их передал им я из своих запасов, больше «чистых» не было. Увы, но «перезаряжать» использованные они не умели, только мне такое было по силам. Да и то после такого на меня уже стала накатывать дурнота из-за частого использования маны. Ведь перезарядку с помощью жезла или амулета не сделать, нужно взять энергию в накопителе и пропустить её через себя. Заниматься таким я сейчас уже не желал, да и не было времени на это. Со мной остались Тишин и Прохор, плюс три варга. Наша задача заключалась в том, чтобы посетить казармы, где квартировали две роты немецких солдат, а это почти три сотни человек. А потом нас ждало небольшое двухэтажное здание на улице Гимназистская. Там находился отдельный отряд карателей, набранный из местных националистов под командованием сотрудников гестапо. Ещё от пленных мы узнали, что в Витебске и окрестностях работает специальный отряд, некая айнзацкоманда, на голову превосходящая немцев и полицейских по степени жестокости, направленной против мирных жителей. К сожалению, сейчас её в Витебске не было, она в полном составе убыла на карательные рейды в деревня и хутора Витебщины.

Что я могу рассказать о дальнейшем? Сначала Тишин и Павел под амулетами отвода внимания вошли в казармы и там активировали другие волшебные поделки, накрывшие оккупантов массовой парализацией. Потом я ударил несколько раз боевой магией и натравил на выживших варгов. Точно так же поступили на Гимназисткой, где покарали почти четыре десятка ренегатов. Стоит сказать, что рядом с их зданием мы увидели виселицу с пятью трупами. Тела принадлежали пяти молодым людям, четырём девушкам и парню. Все пятеро были раздеты догола и носили следы жестоких пыток. Скорее всего, девушек ещё и изнасиловали перед казнью.

«Вот откуда и эта аура смерти над Витебском. Люди не просто умирали, а проклинали своих мучителей от всей души, – думал я, когда мы снимали повешенных. – Когда война закончится и магия станет доступна в мире, то с такими местами придётся плотно поработать, чтобы потом не случилось ещё одной войны, на этот раз с ордами нечисти и нежити».

Несчастных мы положили на тротуаре и накрыли шинелями ренегатов, а место в петлях занял гестаповец со своими заместителями. На груди у немца я повесил заранее приготовленную табличку с пояснительной надписью на двух языках.

– Пошли к Прохору с Машей, – сказал я, когда два здания были превращены в склепы, полные мертвецов и залитые свежей кровью, от запаха которой меня едва не выворачивало. Из нас троих только Тишин держался бодрячком, чего нельзя было сказать про меня с лётчиком.

– Ты плохо выглядишь, Киррлис, – тихо сказал мне он. – С тобой всё в порядке?

– Перенапрягся с магией. Это вы амулетами пользуетесь, а я половину чар через себя пропускаю. Да ещё и город пропитан энергией смерти, и из-за этого для такого мага, как я, здесь очень тяжело находиться. Будто в задымлённом помещении приходится дышать.

– Может, стоит вернуться в лагерь?

– Потерплю, – отмахнулся я от его предложения. – Осталось только заложников освободить и вывести их подальше от города. Тем более, часть задачи уже должны были сделать старик с девушкой, пока мы в казармах были.

– Хорошо, надеюсь, ты лучше меня знаешь, как поступать, – с сомнением в голосе произнёс Тишин.

Как показало дальнейшее развитие событий, я переоценил собственные силы. На подходе к разрушенным цехам, мне стало так дурно, что пришлось облокотиться на стену дома, чтобы не упасть.

– Киррлис? Что с тобой? – услышал я сквозь звон в ушах встревоженные голоса товарищей.

– Кажется, я ошибался насчёт себя, – пробормотал я и сполз по стене на тротуар. Так бы и упал мёрзлую грязь, но был вовремя подхвачен своими спутниками.

Дальше всё было, как в тумане. Мой отряд разделился. Маша и Павел остались со мной. Они нашли машину, водителя и вывезли меня далеко за город, подальше от флюидов Тьмы, которая меня отравляла. Прохор с Тишиным остались в городе, чтобы завершить то, ради чего мы сюда приехали. К нашему возвращению, старик с внучкой успели убрать все посты и патрули вокруг места, где содержались приговоренные к казне мирные жители. Моим помощникам осталось только объяснить им о происходящем и помочь выбраться из Витебска. Удивительно, но не все из спасённых согласились на это. Из почти восьми сотен человек двести с небольшим решили остаться в городе, вернуться к родным и лишь потом уйти из Витебска. Остальные были рады помощи моих соратников. Повезло в том, что цеха располагались на окраине города, и людям не пришлось идти через весь Витебск, рискуя столкнуться с патрулями.

Крупной ошибкой было то, что мы не подумали о продуктах для этих людей. За всё время немцы их кормили всего дважды, дав по сто граммов непонятного месива из опилок, отрубей и какого-то мусора, назвав это хлебом. А на следующий день налили по черпаку варева из отходов от бураков и с картофельной кожурой. Наливали прямо в ладони, так как никакой посуды у людей не имелось. Истощённые голодом и холодом люди, многие в одном нательном белье, не смогли уйти далеко. Их силы закончились в двух километрах от городской окраины. Тогда Тишину с несколькими самыми крепкими юношами и девушками пришлось вернуться в Витебск, чтобы найти еду и одежду. Казармы, где пару часов назад мы вершили правосудие, были тем вариантом, который мог решить оба вопроса. Так оно и случилось. Немцы, ныне покойные, не только «предоставили» свою одежду (их и раздевать не нужно было, так как свою форму они сняли перед сном, который стал для них вечным), но и продукты в сухпайках и на кухне. Также были взяты одеяла, хотя немалая их часть оказалась заляпана кровью. Но вряд ли среди заложников остались ещё брезгливые личности, что предпочтут замёрзнуть, чем укутаться в окровавленное сукно. Проблемой оказалось всё это быстро вывезти. Тишину со своими добровольными помощниками пришлось задержаться в Витебске до самого утра, ища транспорт и загружая его трофеями. Вместо машин они взяли телеги, так как водителей для грузовиков не было среди молодых людей. Подчиняющих амулетов тоже не осталось. Во время поисков четырежды они сталкивались с патрулями, но успевали устранить их без шума. Можно написать целую книгу про то, что им пришлось пережить и сделать в эти часы до рассвета.

Когда они вернулись к заложникам, то те уже не верили, что увидят их снова. Самые слабые были погружены на телеги, а есть людям, пришлось на ходу. И только на одевание было дано немного времени – самого ценного ресурса на тот момент.

Варги бежали впереди, разведывая путь и устраняя опасность, если она была представлена небольшими отрядами немцев и их пособников. Из-за того, что у Тишина и Прохора не было ментальной связи с магическими животными, эффективность их снижалась. Но, как бы там ни было, у них получилось без проблем уйти в самую глушь Витебщины, в края лесов и болот на северо-запад от города. Тут и природа встала на их сторону, послав снег и метель, которые в разы уменьшили видимость и быстро скрыли следы от сотен ног.

К полудню люди оказались далеко от населённых мест и дорог, прошагав больше двадцати километров по заснеженному бездорожью. Укрывшись в старом сосновом бору, они разбили временный лагерь, где решили остаться на несколько дней, чтобы восстановить силы и принять решение, что делать дальше. Здесь мои помощники с ними попрощались.