Текст книги "Райское Местечко"

Автор книги: Михаил Ардин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

– Ласточка, дорогой, наконец-то, а я уже думала, не ошиблась ли!

– Ну что ты, Лисонька, разве мы с тобой когда ошибались? По крайней мере, последнюю тысячу лет?

Я наблюдал эту горячую встречу с остановившимся сердцем, в котором болезненно ворочался ледяной стержень, руки мои непроизвольно сжались в кулаки, я стиснул зубы и почувствовать, как на моих скулах заиграли желваки. «Кто он такой? Какое право имеет он так обнимать Мелиссу, целовать ее? – гневно вопило во мне все.– Хорошо, хоть в щечку, а не в губы!» Тут незнакомец нежно поцеловал Мелиссу в губы и наконец опустил ее на пол.

Я с трудом удержался, чтобы не кинуться к нахалу и не врезать ему. Кулаком. В грудь. Или в живот, поскольку выше я все равно бы не достал. Я глубоко дышал носом, с трудом подавляя свои совершенно естественные инстинктивные желания, и пристально разглядывал неизвестно откуда взявшегося соперника.

Он был хорош. Честно говоря, он был просто великолепен. Гигант почти трехметрового роста, широченные плечи, атлетическая фигура. Роскошная черная грива волос, красиво падающих на плечи. Яркие карие глаза с длиннющими ресницами, прямой нос, прекрасно очерченные губы, обрамленные усами и короткой бородкой. Он был красив до неприличия. Молодой Зевс-громовержец. Неземную красоту прибывшего подчеркивал его наряд: и сапоги, и штаны, и короткая куртка, изготовленные из тонкой белой замши. Под распахнутой курткой виднелась черная шелковая рубашка. Куртка, однако, была подбита мехом снежного волка. «Ничего себе, этот красавчик из флотских? Не может быть, да и одежда не по уставу!» Я не знал, что и подумать.

Краем глаза я заметил, что вся смена цеха, человек пятнадцать, застыв от изумления и открыв рот, кое-кто в буквальном смысле слова, разглядывают явившееся в их производственное помещение богоподобное существо. А на лицах у женщин был написан прямо-таки восторг. Только Лара по-прежнему спокойно сидела за одним из столов и слегка улыбалась.

– Дамы и господа,– звонко сказала повеселевшая Мелисса,– разрешите представить вам экс-вице-адмирала Космофлота Бориса, моего друга. Он со своей командой приехал помочь мне в некоторых вопросах. Так сложилось, что все мы будем какое-то время находиться здесь, в вашей диспетчерской, подходящей для наших целей. Постараемся вам не очень мешать.

Как только Мелисса назвала имя, я тут же успокоился и решил, что Борис, пожалуй, имеет право сколько угодно обнимать и целовать Мелиссу, поскольку, как я наконец сообразил, он – тот самый Борис, один из четырех Первых селферов, друг Мелиссы, Майкла и Шемаханской Царицы еще с двадцатого века. Но все равно Борис, или, как его почему-то называла Мелисса, Ласточка, был мне неприятен. Наверное, потому что я невольно сравнил себя с ним, и это сравнение было явно не в мою пользу. Думаю, что у всех мужчин в присутствии Бориса неизбежно возникало ощущение собственной неполноценности.

Мелисса и Борис подошли к окну. Борис при этом нежно обнимал Мелиссу за плечи.

– Ласточка, познакомься, это – мой Потенциал, Алекс Комаров, очень перспективный.

– Комаров? Внук Лены?

– Правнук.

– Прекрасно помню Лену. Очень жаль, что она не успела. Ты должен суметь обязательно!

При этих словах Борис широко улыбнулся и показал ослепительно-белые зубы, которых у него во рту было несколько больше, чем у обычного человека. При этом клыки, и по форме, и по размеру, были явно не человеческие. Между зубами мелькнул раздвоенный кончик розового языка. Улыбнуться в ответ я заставить себя не сумел. «Ну и чувство юмора у этих селферов,– неприязненно подумал я,– хорошо хоть рога себе не вырастил!» Как потом оказалось, рога у Ласточки были, просто в тот момент, глядя на него снизу вверх, разглядеть их в массе его волос я никак не мог.

– Боб, я очень рассчитываю на Алекса. У меня есть основания,– едва заметно поколебавшись, добавила Мелисса.– А там за столом, видишь, Лара. Она здесь руководитель группы протокола,– выделив слово «здесь», сказала Мелисса,– сопровождает нас сегодня по поручению директора.

Борис взмахнул в сторону Лары ресницами, Лара в ответ на секунду прикрыла глаза.

– Ласточка, познакомь меня со своей командой.

Борис сделал знак рукой, и группа его сопровождения приблизилась к нам.

Это были все-таки девушки. Но таких девушек в наше время расцвета косметологии я в жизни своей никогда не видел. Где он их нашел? Если уж Мелисса выглядела маленькой по сравнению с Борисом, то они на его фоне заметны были только всей группой вместе. Нет, роста они были нормального, под два метра, немногим меньше меня. Но они были какие-то одномерные. Тонкие? Худые? Тощие? Бесплотные? И к тому же совершенно бесцветные. Бледные невыразительные лица, блеклые светлые глаза, бледные губы, одинаково коротко подстриженные какие-то серые волосы. Борис представлял их Мелиссе одну за другой, но уже после третьей я не помнил, как выглядела первая, и ни за что не узнал бы ее. Хотя нет, первой он представил Зою, старшую группы, она действительно была старше других, и вокруг ее глаз была хорошо заметна сетка морщин. Улыбки, правда, у всех были милые, но тоже совершенно одинаковые. Немного отличалась от других последняя девушка, но не уверен, что в лучшую сторону.

– А это Юля, новенькая, она с нами первый раз.

Новенькая имела цвет. Она была рыжей, и лицо ее усеивали крупные и мелкие рыжие веснушки. И еще она была самой бесплотной из всех. Я даже задался себе вопросом, а ест ли она вообще, поскольку для пищи, казалось, внутри ее тела просто не нашлось бы места.

Мелисса приветливо поулыбалась девушкам, они отошли и расположились за свободными столами.

Мелисса и Борис стояли недалеко от меня, глядя в окно, и я прекрасно слышал, о чем они оживленно разговаривали.

– Лисса, как сегодня? Много здесь наших? На кого мы можем рассчитывать, кроме Лары?

– Нет, Лара не в счет, я не хочу ее раскрывать, у нее будет другая задача.

– Так что мы опять только вдвоем, как в Пахре и на Европе?

– Ну, на Европе была еще Анжела,– засмеялась Мелисса.

– Ты до сих пор не можешь забыть. Все же обошлось!

– Ладно-ладно! Тебе была наука. А народу сейчас вокруг Марса должно быть много, человек сорок, если не больше. Точнее не знаю, не хочу их озадачивать заранее. Понимаешь, я до последнего момента, пока ты не появился, боялась, что промахнулась со временем. Что было бы тогда? Старт «Маджипура» особенно не задержишь, там тоже все рассчитано впритык.

– Нет, я точно знаю, что сегодня.

– Ласточка, кто лучше тебя может это знать? Только картинка пока не сложилась, еще рановато. Но больше всего меня беспокоит нарушение симметрии. Понимаешь, все должно быть наоборот. Прогон ПСВ идет вот там,– Мелисса показала налево.– А я всегда видела, что двигатель точно гоняют справа. Ничего не могу понять…

– Подождем, время еще есть. Знаешь, я сегодня пытался вспомнить, когда мы с тобой последний раз встречались на Марсе.

– Очень давно! Тысячу лет назад!

– Больше. Еще до эпидемий.

– Неужели?

– Ну да! Вспомни, мы участвовали в этой дурацкой охоте на пиявок, ты тогда вела краулер по каким-то рытвинам и ухабам, и я в кузове отбил себе всю задницу.

– Да-да-да! Ты потом ругался последними словами и заявлял, что такую дорогу я специально лично для тебя выбирала.

Они засмеялись.

– А помнишь, когда краулер Мартинсона перевернулся, ты один вытащил его из оврага? Я думала тогда, что все, конец, они тебя раскроют! Но понял, кажется, один Мартинсон, и он, молодец, молчал до конца.

– Да, хороший был мужик! Были люди!

– А помнишь, как ты их разыгрывал? С серьезным видом носил на обеих руках по две пары часов? Вся экспедиция неделю голову ломала: «Зачем ему столько часов?» А ты молча приходил и молча уходил, с умным видом хмуря брови! А когда ты притащил карту, на которой изменил координаты Старой Базы, и они все решили, что это – НЕ НАША база! Я думала, не выдержу, умру со смеху. А нападения пиявок! Тут ты превзошел сам себя!

– Зато какая была охота! Народ от души пострелял и по норам полазил!

– А сколько человек утверждали,– вспоминала Мелисса, посмеиваясь,– что именно они в ходе смертельно опасной схватки подстрелили того единственного несчастного червяка, чей труп ты заранее подкинул в старую нору?

– Бедные пиявки! Их тогда уже почти совсем не оставалось. Знаешь, сколько я отмахал по каньону, пока нашел эту бедолагу, умершую от старости? Главное было успеть ее оприходовать, пока песчаные тушканчики труп не сожрали! Я же с целой их стаей чуть ли не дрался!

– Зато этой охотой легко было объяснить прекращение нападений, иначе тебе бог знает сколько еще пришлось бы по ночам изображать атакующую пиявку!

– Ну, не так уж и долго. Вспомни, какой роскошный скандал разгорелся, когда они разобрались со Старой Базой! Никто не хотел признаваться, кто первый сказал: «ЭТО – НЕ НАША БАЗА!»

– Да, это было что-то! А тебя все время пытали про карту: «Где взял? Где взял?» Да, вот именно тогда тебе и пришлось уехать и сменить легенду прикрытия.

– И следы мои затерялись в пространстве…

– Хорошее было время!

…

– Лисса, долго еще ждать?

– Не знаю, звезд еще маловато. Пойдем присядем.

Они отошли к столам, и я не слышал, о чем они говорили дальше. Не идти же за ними! Я решил, что нас ждет долгое ожидание, и тоже устроился поудобнее в кресле за одним из столов.

Я понимал, что Мелисса с Борисом вспоминали давние времена, ставшие почти легендой. Первый этап покорения Марса, десятилетия Первых Экспедиций. Потом почти триста лет никто на Марс не летал, не до того было, после чего все пришлось начинать практически с самого начала.

Марсианских летающих пиявок я видел, конечно, в зоопарке, поскольку в природе никаких марсианских животных давно уже не осталось. Человек в этом был совсем не виноват. Когда мы появились на Марсе, здесь тихо угасали последние виды бедной биосферы, и сохранить их удалось только в марсианских и земных зоопарках. Вообще марсианская жизнь всегда была довольно хилая, и в смысле разнообразия, и в смысле численности видов, и в отношении уровня развития живых систем. Самым развитым классом биосферы Марса были черви. К ним относились и «пиявки», и «песчаные тушканчики», и «мокрицы», названия видов которых были даны исключительно из-за их отдаленного внешнего сходства с этими земными существами.

После начала терраформирования планеты некоторые отдельные марсианские виды стали понемногу увеличивать свою численность, например, те же «мокрицы». Но они не пережили перипетий внутриклассовой борьбы с главным домашним животным Земли, красным ямало-калифорнийским земляным червем, который любые органические отходы перерабатывал в гумус и за пару сотен лет создал современные плодородные почвы Марса.

Я хорошо помню памятник красному червю, установленный на главной площади Ли. Этот червь, конечно, совершенно безобидное и самое полезное домашнее животное, но, буду честным, группа из десятка червей, изваянных в красном мраморе в масштабе сто к одному, зрелище не для слабонервных. Женщины, вынужденные проходить мимо этой скульптуры, старательно отводят взгляд, а детей вообще стараются на эту площадь не приводить.

Задумавшись, я, похоже, слегка задремал. Очнувшись, я не сразу осознал, что в окружающей обстановке произошли какие-то изменения. Мелисса и Борис уже опять стояли у окна, всматриваясь в ночной пейзаж.

Наконец я понял, что разбудило меня. Изменились характеристики вибрации пола! Никаких новых звуков я не услышал, но пол стал дрожать немного иначе, вроде появились какие-то биения в ставшем уже привычным ритме. Похоже, где-то включился еще один источник вибраций.

Мелисса опять подозвала к окну начальника смены.

– Что находится на территории вот в том направлении?– спросила Мелисса, указав рукой направо.

– Там в основном складские помещения. Но можно посмотреть на плане,– ответила начальник смены.

Они втроем подошли к ближайшему монитору, я тоже пошел за ними.

– Что это за здания? – спросила Мелисса, указав на плане на два небольших прямоугольника, расположенных непосредственно рядом с оградой территории Завода, километрах в пятнадцати от куполов заводоуправления.

– Это здания старых лабораторных корпусов, там разрешают работать изобретателям, желающим проверить свои идеи, прежде чем выносить их на Научно-технический Совет Завода,– ответила подошедшая к нам Лара,– попробую узнать, кто работает там сегодня.

Она поговорила по внутреннему коммуникатору.

– Там наши молодые специалисты Соколов, Попов и Минаев запустили экспериментальный образец ПСВ-двигателя в режиме синхронизации высоких гармоник.

– Так-так,– сказала Мелисса,– а что находится там?

Она указала на белую область без всяких обозначений, обрамляющую план территории Завода.

– Там территория Марсианского Университета им. Умберто Грасси.

– Я думала, Университет гораздо севернее.

– Да, основная часть территории. Но сюда подходит узкий клин, самая удаленная от основных корпусов часть университетской территории.

– Лара,– тихо сказала Мелисса, отведя ее немного в сторону,– на тебе организация всего необходимого на Заводе директору скажешь, что все инструкции получила непосредственно от меня. И работа с персоналом потом тоже будет на тебе, внимательно смотри, кто что увидит и услышит. И сразу после окончания надо будет изъять пластины всех камер слежения здесь, в диспетчерской. Ситуация начинает проясняться, осталось только…

Тут пол ощутимо дрогнул.

Потом, уже ближе к утру, я внимательно просмотрел все три принесенные Ларой пластины с записью происходившего в диспетчерской в течение следующих сорока минут, но камеры не сумели зафиксировать и малой части того, что видел и слышал я.

Спустя мгновение ритм вибраций восстановился, но я тут же услышал пронзительный звук, похожий на свист. Я еще успел удивиться, почему ни специалисты в диспетчерской, ни девушки из команды Бориса никак на этот звук не отреагировали, как на меня обрушился гул голосов, и вскоре я осознал, что «слышу» совсем не ушами.

Несколько голосов сразу спросили:

– В чем дело? Кто зовет? Что случилось? Почему сигнал «прима»?

Голос, в интонациях которого было что-то от обычного голоса Мелиссы, ответил:

– Я Мелисса. На Марсе нам с Ласточкой нужна помощь. Нас сегодня около Марса много, не меньше сорока человек. Все, кто дальше, просто будьте на связи, мало ли что понадобится. На территории МЮЗДа ожидается быстрый сброс энергии из камеры ПСВ-двигателя.

– Мелисса, ты хочешь сказать, что ПСВ рванет?

– Вот именно.

– Не может быть! ПСВ безопаснее парового котла, он абсолютно стабилен!

– Конечно, если только работает не в переменных полях быстрых взаимодействий.

– Да откуда на Марсе такие поля?! Их вообще в природе днем с огнем не сыскать, один фон!

– Так то в природе. А у нас тут не природа, у нас под боком Университет! Я подозреваю, что кто-то сейчас в самой южной точке Универа запускает генератор переменного поля какого-то из быстрых взаимодействий! А в сотне метров, на МЮЗДе, другие молодые таланты гоняют ПСВ, причем в режиме синхронизации гармоник!

Многоголосый стон был разбавлен неслабыми выражениями.

жения здесь, в диспетчерской. Ситуация начинает проясняться, осталось только…

Тут пол ощутимо дрогнул.

Потом, уже ближе к утру, я внимательно просмотрел все три принесенные Ларой пластины с записью происходившего в диспетчерской в течение следующих сорока минут, но камеры не сумели зафиксировать и малой части того, что видел и слышал я.

Спустя мгновение ритм вибраций восстановился, но я тут же услышал пронзительный звук, похожий на свист. Я еще успел удивиться, почему ни специалисты в диспетчерской, ни девушки из команды Бориса никак на этот звук не отреагировали, как на меня обрушился гул голосов, и вскоре я осознал, что «слышу» совсем не ушами.

Несколько голосов сразу спросили:

– В чем дело? Кто зовет? Что случилось? Почему сигнал «прима»?

Голос, в интонациях которого было что-то от обычного голоса Мелиссы, ответил:

– Я Мелисса. На Марсе нам с Ласточкой нужна помощь. Нас сегодня около Марса много, не меньше сорока человек. Все, кто дальше, просто будьте на связи, мало ли что понадобится. На территории МЮЗДа ожидается быстрый сброс энергии из камеры ПСВ-двигателя.

– Мелисса, ты хочешь сказать, что ПСВ рванет?

– Вот именно.

– Не может быть! ПСВ безопаснее парового котла, он абсолютно стабилен!

– Конечно, если только работает не в переменных полях быстрых взаимодействий.

– Да откуда на Марсе такие поля?! Их вообще в природе днем с огнем не сыскать, один фон!

– Так то в природе. А у нас тут не природа, у нас под боком Университет! Я подозреваю, что кто-то сейчас в самой южной точке Универа запускает генератор переменного поля какого-то из быстрых взаимодействий! А в сотне метров, на МЮЗДе, другие молодые таланты гоняют ПСВ, причем в режиме синхронизации гармоник!

Многоголосый стон был разбавлен неслабыми выражениями.

– …!…!

– Боже, сделай так, чтобы это было р-взаимодействие! Или пусть даже тахионное!

– Господи, только бы не спинорное!

– …!…!…!

– Вот именно. Люди, здесь нас уже один раз тряхнуло, значит, генератор уже запускался и ПСВ-объем больше не стабилен. Теперь хоть выключай двигатель, хоть не выключай, все равно, если немедленно не закапсулировать камеру ПСВ, то здесь будет вторая Долина Маринера. В лучшем случае. Но это не спинорное, иначе нас бы всех уже не было, да и половины нашего спирального рукава тоже! Как в галактике «Семиногий осьминог». Поэтому будем спокойно работать.

– Камильич! Ведь это ты курируешь Универ? Кто там у тебя очень умный?

– Да все в начальной стадии…

Голос Мелиссы приобрел стальные нотки: – Соображай, кто, что?

– Есть там один пятикурсник, Василь Танеев, он копает Теорию Пятнадцатой Нестандартной Модели, но еще неделю назад он безнадежно бился с системой 37 уравнений.– Голос Камильича был растерянным.

– Понятно. Я уверена, что за неделю он свел 37 уравнений к системе 32 и нашел частное решение для т-взаимодействия. И сообразил, что бы это значило. И придумал, как построить «тахионную лампочку». Но кто ему помог с «железом»?

– У него в соседнем номере общежития живет аспирант с отделения Экспериментальной Физики, Игорь Маринин, но он не Потенциал…

– Значит, так,– это уже был голос Адмирала, командующего боевой операцией,– ты убедись, хотя я в этом уже и не сомневаюсь, что сейчас именно они играются около территории Завода, и по-быстрому отруби им энергию. Постарайся обойтись без обесточивания всего Университета, мало ли что еще там сейчас включено. Как только все закончится, изымай их оттуда как можно скорее, ты должен успеть, пока Лара не запустит спасателей. Никто не должен знат!, что они причастны. Танеева – сразу в санаторий, что-то быстро Потенциалы в последнее время входят в опасную фазу. И Маринина – туда же, разбираться.

Марсиане! Кому трудно будет фокусироваться сразу в обозначенной точке, направляйте на меня или на Ласточку. На него – проще, я знаю, но постарайтесь на меня, пожалейте Борьку. Остальным…

Тут пол опять дрогнул, потом еще… Еще…

– Все, больше некогда. Всем – внимание. Ласточка, ты готов?

– Лисса, жду тебя.

– Не тяни, настраивайся.

– Уже.

– Молодец.

– Пора.

– Лови!

К этому моменту я уже привык к звучавшим в моей голове голосам и мог сосредоточиться на том, что видел. Мелисса стояла спиной к окну, метрах в шести от Бориса, протянув правую руку в его сторону. Борис снял свою белую куртку и был теперь в черной рубашке с закатанными рукавами. Он стоял лицом к окну, прикрыв глаза, и тихонько покачивался из стороны в сторону, а руки его, странно вывернутые и перекрещенные в запястьях, были направлены в ту сторону, где, видимо, и находились старые лабораторные корпуса.

Когда Мелисса сказала: «Лови!», мне показалось, что время почти остановилось, и я увидел, как из ладони ее протянутой к Борису руки вырос толстый черный стержень, медленно потянулся к нему и вошел прямо ему в грудь. Затем по торсу и рукам Ласточки пробежали черные волны, и между его ладонями образовался сгусток тьмы, из которого вырвался ослепительный черный луч и устремился сквозь ночь туда, где в это самое мгновение сверкнула белая вспышка.

Время внезапно ускорило свой бег, а потом – целую вечность? или секунду? – мне казалось, что я вижу отдельные кадры фильма, которые повторяются, постоянно меняя свой порядок. Грохот, похожий на гром. Дыра в стеклянной стене там, где прошел сквозь нее черный луч. Ледяной ветер, гуляющий по диспетчерской. Содрогание здания. Мигание освещения в диспетчерской перед тем, как погасли все огни на территории Завода. Золотистое зарево в той стороне, куда устремился черный луч. Ветер, мигание, дыра, зарево, грохот, содрогание, зарево, мигание, ветер, дыра, грохот, мигание, содрогание, грохот…

Когда нормальное течение времени восстановилось, я увидел в свете звезд силуэт Мелиссы, стоявшей неподвижно в той же позе, только ветер, врываясь в дыру в окне, трепал ее волосы. Мелисса находилась внутри пушистого шара темного огня, похожего на огромный черный одуванчик. В языках черного пламени стали появляться белые искры, и вот уже одуванчик засиял оранжево-белым светом, и лучи, исходящие из рук Мелиссы и Бориса, стали видны моим обычным человеческим зрением. Они светились в темноте все ярче, становилось больно глазам, но я не мог отвести взгляд от этой феерической картины. Наконец зажглось аварийное освещение.

Спокойный голос Мелиссы, как будто не происходило ничего необычного, опять зазвучал у меня в голове.

– Ну вот, все нормально, расслабьтесь. Мы поймали. Как вы уже, наверное, заметили, «лампочку» Камильич благополучно отключил.

Я услышал звуки, которые были похожи на вздохи облегчения.

– Диаметр капсулы пока около шести метров, но ее распирает, поскольку энергия продолжает выделяться. Кто может фокусироваться прямо на сферу?

– Лисса, я, кажется, могу.

– Я тоже.

– И я.

– Я хорошо чувствую.

– Марк, Ирина, Роза и Фил, начинайте! Только старайтесь не промахнуться, там поблизости четырнадцать человек, трое – совсем рядом. Стоп! Кира! Ты можешь вокруг сферы поставить защитный барьерчик?

– Лисса, я уже подумала об этом. Сейчас, секундочку… Готово.

– Лисса, я – на другой стороне Марса, мне трудно фокусироваться на сферу.

– Хорошо. Кто еще у нас на другой стороне? Сережа, Роберт, Нин ель, Аня,… так, всего двенадцать. Ребята, вы – на Бориса. Остальные – на меня. А то сфера пытается расти. Ну, давайте!

Пушистый огненный шар вокруг Мелиссы стал еще ярче, в его спектре появились голубые оттенки. А у Бориса над головой вспыхнул дуговой разряд, его волосы затрещали и, наэлектризовавшись, на секунду образовали вокруг головы сияющий нимб. Плазма разряда мгновенно испепелила его роскошную шевелюру, и я увидел на голом черепе Ласточки два небольших изогнутых рога, между которыми ярко горела дуга. Я понял, что рога были антенной, на которую двенадцать человек сбрасывали сейчас энергию.

Мелисса заговорила снова:

– Ну вот. Теперь мы держим сферу совершенно надежно. Объем камеры ПСВ будет прогорать еще минут пятнадцать как минимум. Надо подумать, куда нам эту чертову прорву энергии девать. Желательно побыстрее. Не век же ее держать. Я предлагаю сбросить на Солнце. Наша звездочка выдержит, для нее это – ничто.

– А может, сбросим в энергетические накопители Марса хоть часть?

– Ребята, мне кажется, они не скушают. Ульрих, прикинь!

…

– Даже если бы они были совсем пустые, это слишком.

– Хорошо. Какие-нибудь другие идеи есть?

…

– Тогда, Мариша, отключайся и выходи на Центральную Диспетчерскую Системы, разберись, что там с транспортами? И когда нам светит окно на Солнце через Деймос? Он взойдет совсем скоро, это лучше, чем через орбитальную обсерваторию, безопаснее. И приличное зеркало там есть. С ним товарищам астрономам придется, конечно, попрощаться, но мы их потом не обидим. Саша, ты связывайся с ними, и готовьтесь. Когда они все сделают, пусть уносят ноги подальше. И пусть на всякий случай диспетчеры прямо сейчас начнут отгонять всех, кто может находиться в зоне. Кажется, все?

– Нет, подождите!

– Юра, что у тебя?

– Лисса, импульс отражаемой энергии и вторичные эффекты изменят параметры орбиты Деймоса довольно прилично, масса-то у него не ахти, а на новой орбите он собьет нам движение во всей примарсианской зоне. Представляешь, сколько мороки нам будет, пока все восстановим?

– Ты прав. Люди, ищите еще варианты.

…

– Мелисса, сейчас Юпитер неплохо расположен…

– Мари, смелее!

– Я тут прикинула, мы сможем никого серьезно не побеспокоить – около Юпитера сейчас почти никого нет, главное, Ио постараться не зацепить… И обе станции, и остальные спутники сейчас в стороне…

– Мари, ты умница! Грегор, ты слышал? Как у вас там, на Юпитере?

– А что, я думаю, Мари права. В направлении Марса еще часа полтора будет все чисто, вот только сейчас Ио завернет за Юпитер, и все. А Юпитер вашу энергию скушает. Он и не такое переваривал. Только, на всякий случай, давайте ее не одним импульсом, а несколькими, с интервалом секунд в десять, если сможете.

– Попробуем десять раз по десять процентов через десять секунд.

– Отлично, я о таком эксперименте и не мечтал, готовлю аппаратуру. Окно у Юпитера будет свободно через одиннадцать минут.

– Грегор, ты только учти, что там за фионами других частиц навалом будет, процентов пять от основной энергии импульсов.

– Но мощность-то шлейфа будет низкая, там же дикая дисперсия по скоростям…

– Ты все-таки заранее посчитай поточнее, там и по угловой расходимости будет разброс.

– Ладно, не учи ученого. Я уже картинку с цифрами имею. Вы, главное, сами случайно транспорты не сожгите, а меня учить не надо! Пока вы там гудите, я успел уже и переход на новую орбиту для «Юп-244» посчитать.

– Грегор, я знаю, что ты у нас самый быстрый. Маяк наводки дай и передавай непрерывно поправку. Уверена, у тебя с этим проблем не будет. Когда у себя все закончишь, подстрахуй Мари с диспетчерами по расчету допусков по окну, учитывая примарсианские орбиты и транспорты, только не вслух, пусть только Мари тебя слышит.

– Ладно, не волнуйся. Не просчитаемся.

– Народ! Все-все-все! Прошу внимательно посмотреть предложенный Мари и Грегором вариант сброса энергии ПСВ на Юпитер! Минута на размышления!

…

– Возражения, сомнения есть?

…

– Тогда начинаем. Мариша, работай с Центральной Диспетчерской по направлению Марс – Юпитер. Мы пока спокойно держим. Объему ПСВ прогорать еще минут пять. Начали!

Пока я слушал этот разговор, обстановка в помещении диспетчерской заметно ухудшилась. Темная энергия не известного мне типа взаимодействия, о существовании которого я полчаса назад даже и не подозревал, передаваемая селферами на Мелиссу и Бориса, частично рассеивалась внутри диспетчерской. Поглощение этой энергии, пусть и чрезвычайно малой ее части, молекулами и атомами воздуха привело, естественно, к повышению температуры. Это не беда, моя форма прекрасно адаптируется к изменениям температуры среды. Хуже, что молекулы воздуха разваливались на атомы, а атомы превращались в ионы. Фактически внутри диспетчерской образовалась область холодной плазмы, которая постепенно нагревалась. Мне было трудно дышать, несмотря на то, что моя форма включила обдув лица кислородом. То, что раньше было воздухом, начинало светиться «неоновым» светом разных цветов. Оглянувшись, сквозь сияние я сумел разглядеть, что в диспетчерской, кроме Мелиссы, Ласточки и меня, никого больше нет. И видимо, уже давно. Я и не заметил, когда все исчезли. Из дыры в окне в помещение врывался поток холодного воздуха и стелился по полу, я даже почувствовал, что ноги мои немного замерзли. Мне не хотелось уходить и пропустить самое интересное. Кроме того, когда все закончится, наверняка Мелиссе будет нужна моя помощь.

Я активировал форму в режим скафандра полной защиты. Теперь мне были не страшны никакие перепады температуры, никакие плазменные облака. Я подошел совсем близко к окну, встав как можно дальше от огненного шара, внутри которого находилась Мелисса, чтобы мне было хорошо видно все, что делается внутри диспетчерской и что происходит на территории.

На территории Завода вдалеке все так же светилось золотистое зарево, почти всюду горело аварийное освещение, вовсю завывали аварийные сирены, суетился народ, на дороге выстраивалась спасательная техника. Лара развернула свою деятельность по всем правилам отработки чрезвычайных ситуаций. В подземном бункере прогон, судя по всему, продолжался в нормальном режиме, видимо, «тахионная лампочка» была слабенькая и, к счастью, серьезного влияния на двигатель для «Маджипура» не оказала. Да и питание в бункере было автономное. Возможно, они там, на прогоне, до сих пор ничего необычного и не заметили.

Сосредоточенное молчание, если не считать фона далеких голосов в пси-эфире, как я запоздало сообразил (в жизни бы не подумал, что смогу принимать пси-передачи без специальной аппаратуры!), наконец нарушила Мари:

– Мелисса, окно на Юпитер с двадцатипроцентным запасом безопасности открывается через восемь минут сорок две секунды и будет свободно час шестнадцать минут тридцать одну секунду.

– Отлично, Мариша. Грегор, подтверждаешь?

– Все точно, проверяли независимо. Даю маяк.

– Ребята, вы все слышали. Ровно через девять минут начинаем. Отсчет пошел!

Я услышал очень короткий резкий сигнал.

– Грегор, спасибо за маяк, никаких проблем с наводкой. Ласточка, на сколько будем открывать сферу, как ты чувствуешь?

– На два пи многовато, особенно первые импульсы, закрывать будет трудно. Четверть сферы я гарантирую. И одинаковыми импульсами не выйдет, плотность мощности в первых импульсах будет побольше.

Тут я сообразил, что с самого начала, с того момента, как Мелисса сказала: «Лови!», первый раз слышу «голос» Бориса. Я даже не сразу понял, что это говорит Ласточка, таким скрипучим, сухим был его пси-голос. Так непохож был этот «голос» на сочный баритон с богатыми интонациями, каким он разговаривал с Мелиссой, когда они вспоминали их последнюю встречу на Марсе…

– Грегор, слышал?

– Не маленький, я и сам давно догадался. Я что, не понимаю, что вы там делаете и на что способны? И на том спасибо.– Даже в пси-эфире голос Грегора звучал сварливо.– Если бы это я планировал эксперимент…

Грегор все-таки достал Мелиссу:

– Грегор,…!…! Это не эксперимент!!!

Дальше минуты тянулись в полном молчании в пси-эфире, и вот наконец пошел последний отсчет: «Тридцать секунд… Двадцать… Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, ноль!»

Небо озарилось вспышкой, потом еще одной, в темноте стал виден яркий луч, устремившийся в темное небо вверх, под углом градусов двадцать к вертикали. Луч пульсировал и с каждой пульсацией становился все ярче. Кое-где внутри него на мгновение вспыхивали ослепительно-яркие точки. Воздух вокруг луча светился все сильнее. После десятой пульсации свечение какое-то время продолжалось, но постепенно пошло на убыль.