Текст книги "Райское Местечко"

Автор книги: Михаил Ардин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Видишь ли, земляне неразумно и неэкономно использовали свои невозобновляемые ресурсы, но вовремя сумели найти в результате развития естественных наук новые их источники, в том числе выйдя за пределы своей планеты и своей звездной системы. Корнезианцы использовали свои невозобновляемые ресурсы очень экономно, но сделали ставку на бесконечные возможности ресурсов возобновляемых, биологических. Вероятно, при необходимых своевременных коррекциях биоресурсы их планеты были бы практически неисчерпаемы. Возможно, корнезианцы со временем смогли бы даже создать экосистемы, пригодные для существования в пространстве и для полетов к звездам. Может быть. Но они один раз ошиблись, и эта ошибка оказалась трагической и непоправимой. Они переоценили свои знания и опыт и сочли себя всемогущими. Головокружение от успехов.

Мелисса произнесла последние слова явно как цитату, но я не знал, откуда эта цитата.

– Понимаешь, Алекс, корнезианцы столь успешно изменяли свою среду обитания, что следующим естественным шагом для них стало изменение их собственного организма. И первые усовершенствования тоже были очень удачны. Они действительно единственные на планете животные-растения, потому что они сами – биоконструкты. Животных, имеющих с ними общих предков, они, видимо, не оставили в искусственной биосистеме, поскольку не нашли для них места, приносящего пользу в идеально сбалансированной очень рациональной новой биосфере. А может, эти животные погибли позже, вместе со своими разумными родственниками.

Мелисса взяла новую сигарету.

– Знаешь, Алекс, женщины Корнезо, собираясь вместе, часто поют на своем женском языке одну печальную песню с рефреном: «Мы все погибли на Табе». Что же произошло на материке примерно шестьдесят две тысячи лет назад? Чтобы понять причины трагедии корнезианской цивилизации, надо помнить, что из всех наук на Корнезо главной и почти единственной была биология. Та же химия была у них частью биологии, как у нас химия – часть физики. На Корнезо физика и весь комплекс естественных наук, изучающих неживую природу, судя по всем данным, развит был очень слабо. Поэтому они не понимали главного закона природы: законы каждого иерархического уровня строения материи основываются на законах более низких уровней материальных структур, но не исчерпываются ими, а обладают новым качеством, имеют принципиально новый характер. Можно сказать, их подвело недостаточное развитие философии. Или, скорее, физики.

Видишь ли, корнезианцы очень хорошо работали на уровне живых структур, прекрасно разбирались в законах их функционирования. И в какой-то момент они решили усовершенствовать собственный мозг. К этой проблеме они подошли со знаниями и методами, многократно испытанными на тысячах, десятках тысяч живых систем. Но они не учли, что разумная живая система – качественно новый уровень развития материи. И то, что им удалось усовершенствовать себя как живые организмы, не было гарантией того, что они сумеют усовершенствовать себя как системы разумные.

К катастрофе привело то, что первые опыты дали, видимо, очень хороший результат, и они провели массовую акцию. Ведь раньше они так всегда и поступали, и такая методика всегда себя оправдывала.

Собственно, идея состояла в том, чтобы снизить затраты ресурсов, времени и усилий на воспитание и образование каждого корнезианца в отдельности, воздействовав один раз на весь разумный вид в целом. Они решили сделать простую и, казалось бы, понятную вещь: для повышения интеллектуальных способностей всех разумных существ планеты усовершенствовать мозг генетически.

Корнезианским биологам, конечно, было известно, что уровень интеллекта во многом определяется свойствами памяти и способностью к обучению. Поэтому они решили увеличить на дендритах нейронов количество элементов, которые в нашем мозгу называются «шипики», и повысить пластичность их цитоскелета. Количество шипиков на дендритах определяет количество соединений между нейронами – синапсов, то есть определяет степень развитости нейронной сети. А пластичность цитоскелета шипиков, то есть их способность изменять свою форму и свойства, определяет эффективность механизма памяти и способность к обучению. Синапсы и шипики называются морфологическими корреляторами. Их количество и качество во многом определяется генетически, в том числе способностью клеток мозга вырабатывать морфологически активные вещества, стимулирующие развитие морфологических корреляторов.

Технически, так сказать, проблему корнезианцы решили, определив, какие гены отвечают за выработку мозгом морфологически активных веществ. И первые опыты, проведенные, скорее всего, на представителях своей среды, ученых – кому же не хочется стать умнее,– дали, наверное, превосходный результат. И они провели тотальную акцию. Только на самых отдаленных островах кто-то, возможно, остался не охвачен.

Не знаю, сразу же в первом или позже, во втором поколении, проявились побочные эффекты. Но они проявились, и в очень острой форме. Шипики корнезианцев между нейронами мозга росли прекрасно, быстро создавая плотную нейронную сеть. Не знаю, как хорошо им при этом думалось. Но биологи не учли, что сеть должна быть упорядочена и что ее структура, в первую очередь, а не плотность, определяет принципиальные свойства мозга и возможности развития личности. В мозгу так называемого неусовершенствованного корнезианца развитие и структуризация нейронной сети происходят постепенно в процессе решения мозгом тех или иных задач обработки информации. Структура такой естественным образом сложившейся сети соответствует сложности решаемых задач, и развитость ее определяется интенсивностью работы мозга. Поэтому, вероятно, опыты, проводившиеся на представителях научной элиты Корнезо, и дали замечательные результаты. В этих опытах усовершенствовались уже развитые, хорошо структурированные мозги.

Массовая же акция привела к тому, что нейронная сеть начала активно развиваться и у тех жителей Корнезо, кто умственным трудом вообще не занимался. При этом, поскольку индивидуальные различия в популяции могут быть весьма существенны, у многих мужчин нейронная сеть, разрастаясь, напрямую соединяла некоторые центры в их мозгу, в том числе соединяла зоны агрессии и центры наслаждения, которые вообще-то соединены быть не должны.

Существа с подобными связями в мозгу начинают убивать и причинять боль другим, получая при этом удовольствие. Последствия такого «усовершенствования» мозга ты видел в отчете о преступлениях студентов-корнезианцев. Ты наверняка читал, что случаи психических заболеваний, связанных с нарушениями структуры мозга и химических процессов в этих структурах, раньше встречались и у людей. Сейчас на Земле людей с такими отклонениями, садистов и маньяков, благодаря усилиям Комитета по Генетике практически нет. Но психологи и социологи очень внимательно следят за теми, кто перенес физические и психические травмы, кто прошел через восстановление в регенерационной камере. Кстати, отчеты о твоем состоянии после истории на «Альбине-3» я изучила очень внимательно, прежде чем приняла решение о продолжении работы с тобой как с Потенциалом.

Женщины и на Земле, и на Корнезо имеют «карту» мозга, отличающуюся от мужской, и нежелательные связи в мозгу у корнезианских женщин никогда не возникали. Печальная песня «Мы все погибли на Табе» – это история о бессмысленных убийствах и мучительных смертях, это рассказ о страшной гибели женщин, детей и тех, кто не превратился в безумное животное или был слабее других. Сейчас невозможно восстановить, как именно и сколько времени продолжалось самоуничтожение цивилизации. Похоже, на Табе и на многих островах погибли не только все люди, но и все более-менее крупные животные, поскольку безумцам было все равно, кого истязать, когда не оставалось жертв-людей.

Некоторые из тех, кто не превратился в кровавых маньяков, сумели выжить и сбежать на отдаленные острова. Среди спасшихся, к счастью, были биологи. Возможно, кое-кто из них осознал, к чему идет дело, еще до того, как разразилась всеобщая катастрофа, и сумел организовать хорошо спрятанные и защищенные лаборатории. Конечно, мы можем все это только предполагать, но то, что после катастрофы по крайней мере часть очень грамотных биологов уцелела и смогла работать – это точно, потому что мы видим результат их работы. Они, понимая, что потомки выживших корнезианцев неизбежно получат смертельно опасную генетическую информацию, смогли найти частичное решение проблемы. Для ее кардинального решения – восстановления генома жителей планеты – ни их жизни, ни ресурсов, очевидно, не хватило.

Оставшиеся в живых биологи смогли найти морфологи чески активное вещество, замедляющее развитие «шипиков» и образование синапсов, то есть вещество, предотвращающее неупорядоченный рост сети нейронов. При постоянном поступлении этого вещества в организм корнезианца компенсируется результат генетических изменений «улучшения» мозга, но это лекарство необходимо принимать в определенных, в общем-то, индивидуально рассчитанных дозах, всю жизнь, начиная с раннего детства. Выжившие ученые успели вывести вид рыбы аху, в тканях которой содержится один из необходимых компонентов этого лекарства, и разработали примитивную технологию получения из водорослей напитка «соце», в котором содержится другой компонент. Эти два компонента в желудке корнезианцев вступают в реакцию и дают то самое необходимое лекарство. Но без постоянного контроля состояния мозга индивидуумов и подбора точных дозировок замедление развития сети трудно контролировать. У большинства корнезианцев это замедление ведет просто к значительному снижению интеллекта, а у кого-то нежелательные связи в мозгу все равно образуются.

С другой стороны, любому сообществу нужны разумные активные лидеры, а женщины, даже с высоким уровнем интеллекта, на роль лидера не всегда годятся. Поэтому корнезианскому обществу были необходимы мужчины, у которых степень развития нейронной сети обеспечивает достаточно высокий уровень интеллекта, но образования нежелательных связей еще не произошло, либо эти связи существуют, но не определяют поведение человека. По сути, оставшееся на Корнезо общество нуждалось в людях, балансирующих на грани безумия. И чтобы помочь таким людям удерживаться на этой грани, удалось создать еще одно лекарство, постоянно воспроизводящееся одним из организмов искусственной биосферы Корнезо. Был создан вид водоросли, содержащей химическое соединение, стимулирующее синтез в глиальных клетках мозга органической жирной кислоты, вещества, блокирующего возбуждение, тормозящего процессы, происходящие в нейронной сети. Конечно, постоянно удерживаться в подобном «пограничном» состоянии очень сложно и ограничиваться одними химическими методами контроля весьма опасно, поэтому были приняты дополнительные меры безопасности, носящие социальный характер и введенные в ранг нерушимой традиции.

Представь только себе, сколь гениальны были корнезианские биологи, которые смогли не просто получить новые виды рыбы и водорослей с требуемыми качествами, но и идеально вписать их в уже существующую отрегулированную биосистему!

– Мелисса, теперь я понял, что произошло со студентами-корнезианцами на Земле. У них очень быстро, задолго до прихода следующего транспорта с Корнезо, закончилась рыба, потому что часть запаса ахи испортилась в дороге, и у них ускорилось образование морфологических корреляторов. Они сначала поумнели, а потом, когда сеть разрослась и образовались связи между центрами наслаждения и зонами агрессии, они превратились в кровожадных маньяков, поскольку водоросли, содержащей вещество-блокатор, у них с собой не было. А потом, когда плотность неправильно структурированной сети в мозгу у корнезианцев возросла еще больше, нарушились практически все функции мозга, в том числе и управление метаболизмом их организмов, и смерть всех корнезианцев была неизбежна. А скорости процессов были различны, потому что одинаковых индивидуумов нет.

Мелисса кивком подтвердила, что я все понял правильно:

– Я думаю, что никто из тех бедолаг так и не понял, что с ними происходило. И я не знаю, понимает ли в полной мере вообще хоть кто-нибудь на Корнезо смысл тех традиций, которых они твердо придерживаются в отношении всех деталей своего образа жизни уже десятки тысяч лет.

– Но если они так соблюдают традиции, то в чем же проблема Корнезо? Ахи и водорослей там сколько угодно,– спросил я.

– Да, конечно. Но все виды флоры и фауны Корнезо сейчас очень быстро мутируют, и требуемых химических веществ в них становится все меньше и меньше. Тысячу лет назад мужчине было достаточно съесть две рыбы в неделю, а сегодня – не меньше трех в день. Кстати, численность населения Корнезо ограничена именно численностью популяции ахи, и потребность разведения ее во все больших количествах вносит свой вклад в нарушение баланса биосферы.

Ну, а теперь ты понимаешь, что из себя представляют гоэ? Какова их роль в обществе? Какова роль их телохранителей? В чем нуждаются гоэ?

– Гоэ? Я думаю,– ответил не сразу я,– что гоэ уже имеют развитую нейронную сеть и их интеллект существенно выше, чем у других корнезианцев-мужчин. Они, видимо, постоянно балансируют на грани нормальных реакций и чрезвычайно зависят от правильного питания, являющегося фактически для них жизненно важным лекарством. Они должны употреблять в пищу и аху с соце, и водоросли для выработки блокатора. Но о роли гоэ и их телохранителей в корнезианском обществе,– нет, я не догадываюсь.

– Да, тебе не хватает информации. Телохранители, как мы их привыкли называть, это на самом деле – стражи гоэ. Гоэ представляют для других корнезианцев огромную опасность. Телохранители охраняют аборигенов от гоэ, а не гоэ от аборигенов. Известны случаи, к счастью, очень редкие, когда гоэ не удерживались в своем балансировании на грани безумия, но оставались достаточно хитрыми, чтобы улучить момент и избавиться от своих охранников, попросту убить их. Видишь ли, телохранителями становятся люди с определенными врожденными дефектами мозга, которым не грозит стать маньяками, но при этом им невозможно и поумнеть ни при каких условиях, им даже аху можно не есть. Их долго и упорно буквально натаскивают на выполнение очень простых функций, и, когда их обучение окончено, они весьма надежны, являясь, скорее, машинами, чем разумными существами. И гоэ их обмануть очень трудно. Гоэ удавалось обманывать и убивать своих телохранителей только в исключительных ситуациях, когда гоэ использовали какие-то природные форсмажорные обстоятельства, вроде поражения одного из телохранителей разрядом молнии.

На островах, где гоэ становились безумными, обычно никого в живых не оставалось, очень редко кому-то удавалось ускользнуть на соседний остров, и тогда устанавливали блокаду, пока не наступала смерть безумного гоэ. А были случаи, когда никто не успевал сообщить о беде, и тогда безумный гоэ, было и такое, добирался и до соседнего острова.

Главная функция гоэ, хотя он участвует в решении некоторых практических вопросов в поселениях, состоит в контроле за состоянием мужчин острова. Все начинается с момента рождения. Гоэ умеют определять наиболее предрасположенных к агрессии особей, как только они появляются на свет. И таких младенцев немедленно уничтожают. Мальчик вообще не считается родившимся, пока его не одобрит гоэ.

Мы давно заметили, что число младенцев в поселениях почти всегда меньше числа родивших женщин, но долго не понимали почему. Нам просто не приходило в голову, что некоторых новорожденных сразу убивают и их матери никак не выражают свое горе. Вот если умирает ребенок, считающийся рожденным, то горе родителей очевидно. Кстати, если гоэ одобрил рожденного мальчика, но заметил опасные признаки позже, его тоже сразу же уничтожают, в любом возрасте. Функцию палача выполняет также гоэ.

Беда последних десятилетий в том, что мутации лавинообразно нарастали и среди разумного вида Корнезо. И несколько островов обезлюдели за последние десятилетия, как нам удалось установить, потому что традиционные признаки приближения, состояния безумия, известные гоэ, стали гораздо менее очевидными. Да и форма безумия, похоже, тоже стала несколько иной, более изощренной и не всегда приводящей к быстрой смерти маньяка. У нас есть все основания предполагать, что судьба пропавшей двенадцать лет назад экспедиции была ужасна. Но вот только до сих пор не понятно, куда делся сам танк.

Мелисса взяла сигарету.

– Да, еще гоэ отбирают мальчиков на роли будущих гоэ и телохранителей. Покидая остров, они забирают отобранных детей с собой на остров Анайри для обучения.

А вот женщины во всех этих процессах не участвуют. Конечно, есть риск стать жертвой маньяка или родить сына, которого сразу же или когда-нибудь позже безжалостно уничтожат или увезут навсегда на Анайри. Но такова жизнь на Корнезо уже более шестидесяти тысяч лет.

До сих пор такой образ жизни позволял корнезианцам выживать как виду. Но, конечно, никакого прогресса, восстановления былого уровня цивилизации быть не могло, поскольку половина населения, сильная и активная, все эти тысячелетия вынужденно держалась на, скажем так, крайне невысоком уровне развития интеллекта. И общество Корнезо не деградировало окончательно только благодаря женщинам. Они взяли на себя роль хранителей знаний, учителей и воспитателей. Их мозг, действительно усовершенствованный, обладает прекрасными возможностями в части запоминания огромных массивов любой информации. К сожалению, в отношении логического мышления дело обстоит несколько хуже. Поэтому все долгие тысячелетия сохранялось и передавалось все информационное наследие погибшей цивилизации, все, что удалось спасти и собрать после катастрофы, но вот развить и даже просто полноценно использовать хранимые знания было на планете некому. Более того, прекрасная память хранительниц информации привела и к некоторым негативным последствиям.

Ты обратил внимание, что на Корнезо практически нет книг и других письменных источников? Мужчины, кроме гоэ, писать и читать вообще не умеют, им эта наука дается с огромным трудом. А женщинам записи вообще ни к чему, они все прекрасно помнят и устно передают знания следующему поколению женщин. Хотя и читать, и писать они, безусловно, умеют. Есть сделанные со спутников видеозаписи уроков математики, проводимых, естественно, с девочками. Ясно, что пытаться учить математике мальчиков никому и в голову не придет. Так вот, занятия проходят на берегу океана. Учительница рисует веткой на песке математические выражения, девочки внимательно смотрят и запоминают, пока волна не смывает написанное. А изучают они дисциплины, подобные математическому анализу, топологии, тензорному анализу, теории групп. И никаких учебников, никаких тетрадей.

Все книги, оставшиеся после трагедии, за десятки тысячелетий рассыпались в прах, и никто не стремился их воспроизводить, переписывать, восстанавливать. Думаю, женщины в любой момент смогут их написать заново, слово в слово, знак в знак, если захотят или если это будет им нужно. Как видишь, мы лишены возможности работать с их письменными источниками информации. А из уст корнезианцев мы всегда слышим только ложь. Если бы не наши записывающие устройства, «жучки», саму идею которых корнезианцы даже вообразить себе не могут, мы до сих пор ничего и не понимали бы в происходящем.

– Но почему аборигены нам лгут? Вы это понимаете?

– Думаю, да. Но сначала подведем итог биологической составляющей проблемы Корнезо. Итак, имеется искусственная всепланетная биологическая среда обитания, целью существования которой является обеспечение жизненных потребностей разумного вида, создателя и центрального элемента этой среды обитания. Свойства всех ее элементов стремительно изменяются, и соответственно растет разбалансировка их взаимодействия. Такая ситуация требует проведения немедленной коррекции, но разумный вид провести корректировку не способен. Более того, разумный вид представляет собой «бомбу на предохранителе», которая вот-вот взорвется, потому что «предохранитель», также элемент биосферы, кардинально изменяет свои свойства и вскоре перестанет быть предохранителем.

Очевидно, что без внешней помощи корнезианцам не выжить. Мы можем решить биологическую проблему планеты, но этому мешает проблема социально-психологическая.

Давай попробуем понять, почему корнезианцы не хотят осознать происходящее, не просят нашей помощи, лгут и нам, и себе. Хотя я думаю, что подавляющее число аборигенов ни себе, ни нам по большому счету не лгут и ничего не скрывают. Они даже не задумываются и не пытаются анализировать смысл традиций, в соответствии с которыми строится их жизнь. Мужчины – в силу своей «недалекости», как мы это часто называем, а женщины – потому что размышления о смысле жизни не входят в их обязанности в силу тех же традиций. Женщины – просто запоминающие и передающие информацию устройства. И практически вся информация, которую содержат их головы, не имеет, на их взгляд, никакого непосредственного отношения к их повседневной жизни, так о чем же размышлять? Более того, я полагаю, что они и не понимают толком наших вопросов, потому что их жизнь представляется им совершенно естественной и единственно возможной. Они рождаются в мире, устроенном определенным образом, и в течение жизни не сталкиваются ни с какими другими вариантами мироустройства. На всей планете все живут совершенно одинаково, и образ их жизни неизменен уже больше шестидесяти тысяч лет. Нам трудно это себе вообразить, однако это именно так.

– Мелисса, а как же мы? Ведь мы, земляне, живем совершенно иначе, и, когда они смотрят наши фильмы и пьесы, они видят совершенно другую жизнь!

– Ты так думаешь? Ты знаешь, что наша жизнь другая, потому что видишь ее изнутри. А внешние проявления бытовой жизни очень похожи. Да и ты сам несколько часов назад представить себе не мог истинное положение вещей, принципиальные отличия жизни корнезианцев от жизни землян. Ты видел всего лишь кое-какие мелкие своеобразия и пару не столь уж важных загадок в цивилизации Корнезо. Не правда ли? Скажу тебе больше. Ты сам живешь в мире, который кажется тебе совершенно естественным и единственно возможным, а так ли это? Ведь тысячу лет и три тысячи лет назад на Земле жизнь была совершенно иной, и для людей тех времен именно та их жизнь представлялась совершенно естественной и единственно возможной.

Если человек не жил в разных странах, в разные эпохи, в разных традициях, он подсознательно автоматически полагает, что все живут так же, как он, и не способен в принципе определить, что в его жизни является особенным. Ну, например. На Корнезо мужчины каждый день едят аху и пьют соце, а на Земле мужчины каждый день едят хлеб и пьют алкогольные напитки. Все выглядит совершенно аналогично, не правда ли? Разница только в мелких конкретных деталях – что именно едят и что именно пьют. Как увидеть принципиальные отличия происходящего? Понимаешь, о чем я говорю? Это – проблема при рассмотрении ситуации для обеих сторон.

– А их запреты для нас?

– Так и у нас есть свои запреты. Разве мы демонстрируем корнезианцам все, что мы делаем?

– Но запреты на посещение Табы? На вывоз животных с планеты в живом и мертвом виде?

– А вот это вопрос к гоэ. Я полагаю, что они – единственные, кто хоть в какой-то степени понимает смысл традиций и их причины, кто знает историю своей цивилизации, кто устанавливает запреты и понимает, почему эти запреты установлены. Кстати, среди тех знаний, что передаются бесконечными поколениями женщин, исторических сведений нет вообще. Я думаю, что исторические хроники Корнезо существуют в письменном виде и хранятся на Анайри, и, возможно, там хранятся не только исторические хроники. А утаивают гоэ от нас историю своей цивилизации по причине, которую можно приблизительно назвать стыдом. Есть в мужском языке редко употребляемое, я бы сказала архаическое, понятие, которое можно приблизительно перевести как «утрата лица», «потеря чести», «постыдная ситуация», «недостойная правда».

Представь, что могут чувствовать жалкие потомки некогда великой цивилизации, способные лишь с трудом поддерживать свое примитивное, что они хорошо понимают, существование, перед лицом могучей цивилизации, осваивающей одну звездную систему за другой? И при этом потомкам надо признаться и в роковой ошибке далеких предков, и в своей неспособности исправить эту ошибку…

Кроме того, они знают, что мы давно порицаем убийства разумных существ и даже животных стараемся не убивать без крайней необходимости, выращивая животные белковые продукты питания на фабриках путем клонирования тканей отобранных образцов. А им надо признаться, что они постоянно умерщвляют потенциально опасных разумных собратьев, включая новорожденных детей. Что все чаще и чаще они не успевают распознать и предотвратить превращение обычного рыбака или ремесленника в хитрого и изобретательного преступника, сеющего вокруг без разбора ужас, муки и смерть. И что каждый из них, гоэ, в любой момент может стать таким же преступником, перестав быть существом разумным. Как признаться в этом? Нет, они хотят оставить все это своим внутренним делом.

«Каждый человек имеет право на свободу своих мыслей и действий, пока это не нарушает такие же права других людей. Каждая цивилизация имеет право на свои духовные ценности, свои цели, свой образ жизни и свободу действий, пока это не нарушает такие же права других цивилизаций». Этот наш принцип они усвоили очень хорошо.

– Мелисса, но как же наша экспедиция?

– Алекс, расследование зашло в тупик. Мы не знаем точно, что произошло. Все – только наши догадки, переходящие в твердую уверенность. Но доказательств нет никаких. А события на Земле со студентами-корнезианцами мы скрыли сами, потому что тогда еще ничего не понимали, но хотели избежать конфликта с Корнезо и ухудшения отношения населения Земли к корнезианской цивилизации. Зато эта трагедия помогла разобраться в ситуации на Корнезо и найти способ помочь корнезианцам. Начинающаяся сейчас операция не могла бы состояться, если бы не образцы тканей аборигенов, которые мы предусмотрительно сохранили. И Корнезо ничто уже не могло бы помочь, разве что мы должны были бы выкрасть невинных, ни о чем не подозревающих корнезианцев и исследовать их.

– И, знаешь,– помолчав, сказала твердо Мелисса,– я отдала бы такой приказ.

– Мелисса, но разве те же гоэ не понимают, что все изменяется, рассыпается на глазах, что они все вот-вот погибнут, что исчезнет вся их раса?

– Нет, не понимают. Алекс, ни ты, ни любой землянин не можете себе вообразить, что означает для разумного вида, носителя коллективной памяти, шестьдесят тысяч лет стабильного существования в одних и тех же крайне благоприятных условиях. Две, а то и три тысячи поколений жили в неизменных условиях. А тут прилетают чужие дяди и тети и сообщают, что вот-вот все изменится? Да у них само слово, обозначающее общее понятие «изменение», существует только в женском языке и обычно употребляется в сугубо научных целях. А в общеупотребительном языке существуют только слова, означающие конкретные узкоутилитарные и бытовые понятия: «изменение направления ветра», «возрастное изменение человека», «изменить прическу» и тому подобное. Понимаешь, не изменение вообще, а изменение конкретной характеристики конкретного объекта!

А ведь язык, как ты знаешь,– наиболее полная качественная информационная модель реальности, созданная коллективным сознанием сообщества. Осознано обществом существование какого-то явления – есть слово для его обозначения, существует в общественном сознании конкретное или абстрактное понятие – есть слово. Нет слова в языке – нет явления и нет понятия ни в общественном, ни в личном сознании. То есть, поскольку в корнезианском языке нет слова «изменение», то и в сознании даже наиболее интеллектуально развитых представителей корнезианской цивилизации нет мысли о самой возможности изменений в их жизни. А когда эти изменения невозможно будет игнорировать, будет уже слишком поздно.

Мы многократно пытались обратить внимание разных гоэ, а не только гоэ острова Лалуэ, на факты типа «непослушных» и «инициативных» бабочек, а они успокаивали себя и нас тем, что такое случалось всегда. Систематических наблюдений никто на планете никогда не вел и не ведет и представления об анализе статистических данных не имеет!

Понимаешь, у них теоретические знания, та же математика,– отдельно, а жизнь– отдельно. Знания, в соответствии с их традициями, должны без искажений передаваться следующим поколениям, а жизнь должна идти в соответствии с установленными раз и навсегда правилами. Все! И шестьдесят тысяч лет это великолепно срабатывало! Я удивляюсь, что при подобном подходе корнезианцы вообще до сих пор еще существуют, поскольку не могу понять, как же они все-таки решились увеличивать потребление ахи сверх ранее принятого и как пошли на увеличение разводимого количества ахи. Конечно, они смутно ощущают, что что-то идет не совсем так, как во времена дедов и прадедов, но стараются этого не замечать и об этом не задумываться. Как страусы на Земле, которые при опасности прячут голову в песок. Увы, песок заканчивается.

Знаешь, Алекс, мы устали пытаться им что-либо объяснить. Корнезианцы ведь больше всего боятся, что они сами должны будут что-то объяснять нам. Поэтому мы, селферы, решили принимать меры, не дожидаясь, пока гоэ созреют для диалога под давлением критических обстоятельств. Да вот беда: времени у нас оказалось меньше, чем мы рассчитывали. На Корнезо последние десять лет все чаще стали пропадать местные жители. Теперь ты понимаешь, что это означает?

А с предпоследним рейсом лайнера, «Олассона», пришедшего с Корнезо, мы получили информацию, что в некоторых районах жители покидают родные острова. Понимаешь, они целыми поселениями бегут с островов, где их предки жили десятки тысяч лет! Таких районов четыре, три из них – вблизи материка, один – в высоких южных широтах. В этих районах последнее время обнаруживают лодки и корабли без экипажей и пассажиров, такие «Летучие голландцы». Мы в Департаменте «Корнезо» считаем, что это районы, где обосновались не отдельные маньяки, а целые их банды. Только мы никак не можем найти их базы, никакие съемки со спутников не помогают, не понимаю, почему. Нужны другие методы, но селферов там сейчас только шесть, им не справиться. Мы же больше медлить не можем. Каждый день становится, возможно, последним для кого-то из мужчин, женщин и детей.