Текст книги "Русские электротехники"

Автор книги: Михаил Шателен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

Сначала Яблочков думал помещать изучавшиеся им огнеупорные материалы в вольтову дугу и поддерживать при их помощи расстояние между угольными электродами дуги. «Но затем, – говорит он – я придумал приспособление, которое известно под именем моей свечи».

Существовавшие в его время типы дуговых электрических ламп – регуляторов были хорошо известны Яблочкову и, конечно, не удовлетворяли его.

«Систем регуляторов– пишет Яблочков, – чрезвычайно много, но все они могут быть подведены под два типа – регуляторы, действующие посредством груза и действующие посредством пружин. Лучшими представителями обоих типов следует признать действующий посредством груза регулятор Серрена и пружинный регулятор Фуко. Устройство этих регуляторов было описано много раз и поэтому останавливаться на нем я не буду, а сделаю лишь беглый обзор их сравнительных достоинств и недостатков. Регулятор Серрена дает свет более ровный, чем регулятор Фуко, если прибор находится в вертикальном и в совершенно свободном положении. При значительном наклонении он действовать совсем не может, а также не переносит и тряски.

Регулятор Фуко может действовать в наклонном положении, более способен переносить тряску, но его устройство очень сложно, регулировка производится помощью трех пружин и свет, даваемый им, довольно сильно мерцает.

Вообще в регуляторах при всяком изменении тока надо менять и самую регулировку, и можно сказать, что если нужно получить ровный свет, то механик не должен отлучаться от аппарата. Их механизм более или менее сложен и требует довольно частой чистки и ремонта. Указанные недостатки значительно затрудняют введение электрического освещения в практику».

Яблочков и поставил себе задачей придумать такую конструкцию дуговой электрической лампы, которая не страдала бы недостатками регуляторов.

Регулятор должен был выполнять следующие функции: 1) при зажигании лампы разводить угольные электроды на вполне определенное расстояние; 2) во время горения лампы поддерживать длину дуги постоянной, сближая угли по мере их сгорания, и 3) сводить угли до соприкосновения при прекращении тока через лампу для того, чтобы дуга могла образоваться при новом включении лампы. Сложность таких функций и требовала применения в регуляторах механических и электрических частей, например часовых механизмов, электромагнитов, механических сцеплений и т. п., обусловливавших и сложность их устройства и трудность их эксплоатации. Яблочков пытался поддерживать расстояние между вертикально расположенными углями, помещая между ними кусочки огнеупорных материалов, но из этого ничего не вышло.

«При расположении углей, как это практиковалось прежде, – пишет Яблочков, – один против другого, помещение кусочка глины, удерживающее между ними расстояние, было невозможно. Нужно было их поместить так, чтобы улетучивающееся землистое вещество уничтожалось по мере сгорания углей. Таким построением, очевидно, являлось бы помещение углей один около другого с землистым веществом между ними. Оно и дало горелку для электрического освещения, известную под именем свечи моей системы». Свеча Яблочкова, действительно, отличается исключительной простотой. В ней нет решительно никаких механизмов. Это просто два угольных стержня, разделенных прослойкой какого-нибудь огнеупорного изолирующего материала, например каолина, гипса и т. п., испаряющегося под действием вольтовой дуги (фиг. 3). Угли присоединяются к зажимам источника тока, и между ними образуется дуга.

Для зажигания дуги Яблочков сначала предлагал употреблять «угольную палочку, которую держат в руке помощью изолирующей рукоятки и прикладывают к обеим оконечностям угольков в то время, когда начинается пропускание электрического тока. Таким образом, цепь замыкается, происходит раскаливание углей и затем угольная палочка отнимается» (Русская привилегия, № 5 от 6 апреля 1878 г.). Затем для этой же цели на конце «свечи» между углями Яблочков помещал тонкий угольный мостик-зажигатель, который при проходе тока сгорает и вызывает образование между угольными электродами вольтовой дуги. «В этой свече, – пишет Яблочков, – при сгорании углей вольтова дуга накаливает и испаряет изолировку; накаленные земли представляют некоторую проводимость для токов и потому вольтова дуга не перемещается так сильно на оконечности углей, как это бывает при регуляторах, а держится на тех точках, около которых находится накаленная часть изолировки, вследствие чего свет становится несравненно ровнее; от свойств тела, употребляемого для изолировки, зависит некоторая окраска пламени, что может быть утилизировано сообразно назначению освещения. Итак, узкая полоска землистого вещества выполняет задачу держания углей на неизменном расстоянии гораздо лучше, чем сложный прибор, регулятор, достигающий этого лишь приблизительно. Полоска держит их абсолютно, кроме того, она придает известные качества свету, которые не мыслимы при регуляторе. Горелка такого устройства сделалась совершенно доступной для употребления; она не боится ни передвижения, ни тряски, не требует за собой никакого ухода и представляет возможность вводить электрическое освещение там, где со сколько-нибудь сложным аппаратом оно было бы немыслимо».

Таким образом, Яблочковым была решена задача, над которой много лет трудился целый ряд изобретателей: задача сооружения практически удобной дуговой электрической лампы.

Сохранилось много преданий об обстоятельствах изобретения этой лампы. Так, сверстник Яблочкова Перский в своих воспоминаниях, доложенных на Первом всероссийском электротехническом съезде, говорит: «В январе или феврале 1876 г., сидя за столом одного из Парижских кафе, Яблочков положил на стол два карандаша параллельно друг другу и у него вдруг блеснула мысль, если заменить эти карандаши углями и произвести между ними вольтову дугу, то длина ее останется постоянною без посредства какого бы то ни было механизма».

Жена Павла Николаевича, М. Н. Яблочкова, пишет: «Павел Николаевич заболел лихорадкою. Но несмотря на болезнь, он продолжал работать в своей комнате над своей свечей, еще находившейся в зачаточном состоянии, и вот, как он рассказывает, выйдя погулять, на углу Бульвара Сен-Мишель и улицы Соммерар, где он жил, он остановился и даже крикнул: «нашел»! Это была окончательная идея свечи. На другой же день он взял привилегию и пошел сообщить об этом Ниоде и Бреге».

Несомненно, такие эпизоды могли иметь место, но все имеющиеся сведения позволяют утверждать, что свеча не выскочила внезапно готовой из головы Яблочкова, как мифологическая Афина-Паллада из головы Зевса, но явилась плодом длительных трудов и долгих исканий. Не сразу свеча получила и ту форму, в которой она, можно сказать, завоевала мир. В своей первой привилегии (французской от 23 марта 1876 г.) Яблочков описывает свое изобретение так:

«Это изобретение состоит в полном уничтожении всякого механизма, обычно применяемого в существующих электрических лампах. Вместо того, чтобы осуществлять механически автоматическое сближение проводящих углей по мере их сгорания, я просто укрепляю эти угли один рядом с другим, как это показано на фигуре, разделяя их изолирующим веществом, способным сгорать одновременно с углями, например, каолином. Приготовленная таким образом пара углей может быть помещена в нечто вроде специального подсвечника (фиг. 3), и затем достаточно пропустить через них ток от батареи или какого-нибудь другого источника для того, чтобы образовалась между концами углей вольтова дуга. В случае тока одного направления, вследствие того, что один из углей расходуется быстрее, чем другой, следует применять угли разного сечения, дабы поддержать постоянным равенство их длин. Вместо этих двух угольных палочек, укрепленных на двух сторонах каолиновой прослойки, я могу применять каолиновую трубочку, внутри которой помещен угольный цилиндр, окруженный угольной трубкой.

Для зажигания, или приведения в действие лампы, я снабжаю два свободных конца углей соединением, которое при проходе тока сначала краснеет, а потом сгорает и служит для возникновения дуги.

Если мне нужно поддерживать светящуюся точку на постоянной высоте в рефлекторе, я применяю часовой механизм с электрическим механизмом, приводимым в действие ответвленным током, или без такого механизма, если он не необходим.

Вместо обычных углей я могу применять угольные аггломераты, что особенно удобно для конструкции из трубок, о которой сказано выше.

На приложенном рисунке изображен случай, когда оба угля расположены параллельно, но я сохраняю за собой право в некоторых случаях давать одному относительно другого наклон».

К этой французской привилегии приложен рисунок (фиг. 4), изображающий свечу в продольном и поперечном сечениях. Четыре описанных в патенте типа свечей предназначены все для питания постоянным током, так как сечения электродов во всех типах различны. На фиг. 5а дан снимок двух оригинальных свечей Яблочкова, вставленных в специальный подсвечник Яблочкова, хранящихся в Электротехническом музее Ленинградского политехнического института.

На фиг. 5б изображен тот же подсвечник со свечей, вставленный в фонарь с матовым шаром для уличного освещения.

В русской привилегии (апрель 1878 г.) указано также несколько типов свечей с углями в виде стержня, помещенного по оси пустотелого угольного цилиндра, или двух стержней, помещенных параллельно один другому. В этой привилегии говорится: «Угольные палочки помещаются параллельно в цилиндрический патрон (из бумаги или из амиантового (азбестового) картона), а промежуток наполняется порошкообразной (изолирующей) смесью. Когда патрон наполнен смесью до краев, его замазывают раствором кремнекислого кали». Рисунки такой лампы и углей и приведены в привилегии (фиг. 6).

В связи с применением бумажного или асбестового внешнего патрона в привилегии сказано, что «угольки разделяются между собой изолирующим телом, могущим сгорать или улетучиваться с углями. Изолирующими телами могут служить каолин, стекло, цементы, лаки и пр. Для изолирования предпочтительно брать не твердые, а сыпучие тела, в виде более или менее сыпучего порошка, составленного из земель, кремнеземных соединений и вообще всех тел наиболее тугоплавких… Одна из смесей, употребляемых с успехом, составляется из одной части извести, четырех песка и двух частей талька. Эти вещества тщательно смешиваются… При примешивании к изолирующему телу графита в порошке получается пламя значительного блеска. Сгорание изолирующего тела позволяет, кроме того, изменять и окраску получаемого света; для этого к порошку примешивается небольшое количество металлических солей, употребляемых в пиротехнике. Соли натрия окрашивают пламя в желтый цвет и тем, в особенности, способствуют изменению синих и фиолетовых лучей, находящихся в избытке в электрическом свете».

И в русской привилегии изображены угли различного сечения, т. е. лампа предназначалась для питания постоянным током.

За первой французской привилегией (от 23 марта 1876 г.) последовал в период с сентября 1876 г. до марта 1879 г. ряд добавочных, французских же, привилегий, касающихся отдельных усовершенствований в устройстве свечи.

В первой из добавочных французских привилегий (16 сентября 1876 г.) Яблочков касается, главным образом, так же, как и в русской привилегии, состава изолирующей массы, применяемой для разделения в его свече угольных электродов.

«Лампа моей системы, – пишет Яблочков, – основана на принципе образования вольтовой дуги между двумя углями без помощи какого бы то ни было механического приспособления для сближения углей, так как эти угли просто-напросто отделяются и удерживаются на подходящем друг от друга расстоянии прокладкой из изолирующего плавкого вещества…

Оно может быть и не каолином, например, можно применять всякого рода остекловывающиеся материалы, в состав которых можно вводить металлические окислы, дающие возможность давать свету различные окраски.

Эти окислы можно вводить также в состав углей, если применять угольные аггломераты, вместо ретортных углей.

Известно из опытов разложения призмой электрического света, что в спектре разложения находится широкая фиолетовая полоса. Так как фиолетовые лучи утомляют зрение, то я могу вводить в состав изолирующего материала вещества, могущие давать желтые лучи. Эти последние, смешиваясь с фиолетовыми, могут давать белый свет.

Само собой разумеется, что мои лампы могут иметь различные размеры в зависимости от силы света, которую от них надо получить, и что можно до бесконечности менять относительное расположение углей и изолирующего материала».

Эта привилегия Яблочкова интересна в том отношении, что она устанавливает за Павлом Николаевичем приоритет в применении окислов металлов для изменения окраски света дуги, не только посредством включения окиси в состав изолирующей прокладки между углями, но и в состав самих углей, т. е. в том применении окислов, которое много лет спустя стало предметом привилегий для целого ряда ламп «интенсивного света», ламп для туманов и вообще ламп с «пропитанными углями».

К вопросу о примесях разного рода к основному материалу, служащему для изолирования одного электрода от другого, Яблочков возвращается и во второй, третьей, четвертой и шестой дополнительных французских привилегиях (2 октября 1876 г., 23 октября 1876 г., 21 ноября 1876 г. и 11 марта 1879 г.). В этих привилегиях он дает некоторые новые конструкции свечи и пытается решить вопросы об автоматическом зажигании потухшей свечи, а также важнейший вопрос – вопрос о дроблении электрического света. Под термином «дробление света» понимали тогда питание от одного общего источника тока ряда источников света разной силы.

Во второй дополнительной французской привилегии (от 2 октября 1876 г.) Яблочков указывает на то, что если в качестве изолирующего слоя вместо сильно огнеупорных масс применять смеси, которые, расплавляясь, образуют между угольными стержнями жидкую каплю сиропообразной конституции, то вольтова дуга между углями образуется, главным образом, в местах, где капля соприкасается с углями. Если перемещается капля, то перемещается и дуга. При применении таких изолирующих смесей, по наблюдениям Яблочкова, длина вольтовой дуги может достигать нескольких сантиметров при таких напряжениях, при которых в обычном воздухе дуга могла бы быть лишь в несколько миллиметров. Следствием этой легкости прохождения тока, создаваемой наличием между углями жидкой капельки, является не что иное, как дробление электрического света на источники света, дающие свет, равный весьма малому числу газовых рожков. «Именно этот экспериментальный факт, вытекающий из практики применения моей системы, я и выставляю как главный предмет настоящей дополнительной привилегии. При помещении в цепь нескольких подсвечников с электрическими свечами моей системы и изменяя толщину углей и толщину изолирующей прослойки, получают следующие результаты: ток от одной машины, дающий свет в сто рожков, достаточен для создания вольтовой дуги уже не между парой углей одной свечи, но между углями нескольких свечей. Таким образом, проблема питания нескольких источников света, сравнительно небольшой интенсивности, от одного источника электрической силы (батареи или магнитоэлектрической машины) решается простым расположением и составом моей свечи».

Здесь Яблочков в первый раз говорит о проблеме, которая исключительно сильно интересовала всех электротехников его эпохи, получившей название проблемы дробления света. Эта проблема состояла из двух частей: 1-я – создание источников различной, в том числе, сравнительно малой, силы света и 2-я – нахождение способа питания ряда источников света от одного общего источника тока, так чтобы каждый источник света мог действовать независимо от других.

Способ питания газовых ламп разных сил света от общего газового завода через посредство магистральных труб был тем способом, аналогичного которому искали изобретатели для электрических ламп. Аналогию между предлагаемыми ими способами питания электрических ламп и способами питания газовых ламп выдвигали все изобретатели-электрики того времени, включая Эдисона, как доказательство достоинств своих систем.

Какое значение придавалось проблеме деления света, видно по тому ряду предложений, которые делались для решения этой проблемы. Из них некоторые были очень оригинальны. Например, В. Н. Чиколев предложил и осуществил в Петербурге на Охтенском пороховом заводе систему дробления света, получавшегося от мощной дуговой лампы посредством зеркал, отражавших этот свет в различных направлениях для освещения различных помещений и рабочих мест. Яблочков тоже придавал проблеме дробления света большое значение и возвращался к ней несколько раз, изобретая методы питания ряда ламп от общего источника и предлагая изготовлять свечи на разные силы света.

Слова Яблочкова: «Следствием легкости прохождения тока между двумя углями (разделенными слоем каолина и т. п.) является не что иное, как дробление электрического света на части, дающие свет, равный весьма небольшому числу газовых рожков» и далее: «Ток от одной машины достаточен для создания вольтовых дуг уже не между двумя углями одной свечи, но между углями нескольких свечей» показывают ясно, какой смысл придавал Яблочков термину «дробление света».

В своей дополнительной привилегии Яблочков говорит и об автоматическом зажигании своих свечей.

«Если в изолирующий материал я введу вещества, которые, сгорая, превращаются из непроводящих в проводящие, то можно добиться автоматического зажигания свечи. Например, я примешиваю в изоляцию органическое вещество, которое, сгорая, дает уголь в порошкообразном виде. Этот уголь образует порошкообразный след на расплавленной капельке между углями. Если ток по какой-нибудь причине будет прерван и затем вновь пропущен, то этот поверхностный слой воспламеняется, вызывает горение угольных палочек и лампа зажигается автоматически».

В этой же дополнительной привилегии Яблочков предлагает применять для обеспечения надежности горения ряда свечей, соединенных последовательно, присоединение к зажимам каждого «вторичного элемента». Это была мысль, к которой Яблочков вернулся впоследствии и которая, независимо от Яблочкова, разрабатывалась проф. Авенариусом.

Наблюдая при эксплоатации своей свечи ряд недостатков, а также, вероятно, стремясь защитить свои привилегии от обхода, Яблочков взял еще несколько дополнительных привилегий на изменение конструкции своей свечи, в которых применял асбестовые оболочки, порошкообразные вещества, различные примеси в состав изолирующей массы и т. п.

В дальнейшем Яблочков предлагал применять пустотелые угли, вводя в них металлические полоски. Согласно его сообщению в заседании Русского технического общества в 1880 г. это усовершенствование одновременно значительно ослабляет звук, производимый горящей свечей. Пустотелые угли с металлической проволокой, помещенной вдоль оси углей, в центральном канале, были предложены как новое изобретение гораздо позже в Германии.

Много и упорно работал Яблочков над усовершенствованием своей свечи. К этому побуждало его, между прочим, и то обстоятельство, что появление свечи вызвало целый ряд изобретений, имевших целью усовершенствовать свечу Яблочкова и сделать ее еще более удобной в применении. Некоторые из этих изобретений получили даже некоторое распространение, как, например, предложенная французским физиком Жаменом «свеча Жамена». Другие остались без всякого применения. Появление этих изобретений продолжалось довольно долго. Например, уже в 1882 г. в России была выдана привилегия Меритансу на «электрическую горелку», отличающуюся от свечи Яблочкова тем, что в «горелке» применяется не два угля, помещенных параллельно, а целый пучок также параллельно поставленных угольных стержней, число которых в пучке может быть 4, 5, 6 и больше. Привилегия на свечу без механизма была выдана русскому изобретателю Тихомирову, в конструкции которого один уголь обвивался спиралью вокруг центрального стержня. Еще позже в 1888 г. была выдана русская привилегия капитану Игнатьеву на электрическую свечу, представлявшую «новое видоизменение на свечу Яблочкова, на которую выдана была привилегия в апреле 1878 г». Эта «видоизмененная свеча» очень мало отличается от свечи Яблочкова, перед которой, по словам изобретателя, имела то преимущество, что она горит при постоянном токе и может быть обращена дугой вверх и вниз. Из описания свечи Игнатьева видно, что свеча его по конструкции весьма напоминает некоторые конструкции Яблочкова, не нашедшие применения. Не нашла применения и свеча Игнатьева.

Сам Яблочков, как было сказано, уделил очень много внимания вопросу о составе изолирующего слоя между углями свечи. Изучение разного рода тугоплавких изолирующих материалов привело его, между прочим, к изобретению совершенно нового типа лампы, принадлежащей к типу ламп накаливания, т. е. ламп, в которых источником света служат уже не вольтова дуга и ее электроды, а накаливаемое током особое тугоплавкое тело. Повидимому, мысль использовать тугоплавкие неметаллические тела, в холодном состоянии не проводящие, для устройства электрических ламп появлялась и раньше. Например, имеются сведения, что уже в 1845 г. некий Борщевский в Петербурге изобрел лампу накаливания, в которой калильным телом служил плавиковый шпат. Вот как описывает свою лампу изобретатель в заявлении о выдаче привилегии (Свидетельство Департамента Мануфактуры от 19 июля 1845 г. № 3428):

«Аппарат гальванического освещения, мною усовершенствованный, состоит, для комнатного освещения, из вазы, заключающей в себе батарею от 4 до 12 банок Грове, над коей возвышается стеклянный шар с пропущенными в оный от батареи проводниками. В концах проводников утверждаются острые кусочки известной породы плавикового шпата, находимого в Сибирских гранитных горах, как значится в приложенном рисунке, изображающем комнатную гальваническую лампу. Замена угля плавиковым шпатом имеет важные преимущества тем, что требует менее тока и что шпат посредством раскаления, передавая сильный свет, остается всегда неизменным в массе, следовательно, однажды, устроенное расстояние между проводниками остается всегда неизменным и не требует особого снаряда для сближения, как при углях, что неудобно и хлопотливо».

Лампа Борщевского демонстрировалась в зале Вольного Экономического Общества в Петербурге. Питаемая от семи элементов Грове, она совершенно затмила, по сведениям, сообщенным внуком изобретателя, свет 50 масляных ламп, пламя от которых было настолько менее ярко, что давало при электрическом свете на стенах тени. Никаких дальнейших сведений о лампе Борщевского с плавиковым шпатом не сохранилось.

В предложенной Яблочковым лампе калильным телом служила пластинка из тугоплавкого изолирующего вещества. Из своих опытов над материалами для образования изолирующего слоя между углями в его свече Яблочков нашел, что каолин, смеси окислов и ряд других тугоплавких тел, являющихся непроводниками при обычных температурах, становятся проводящими при достаточно высоких температурах.

«Продолжая мои исследования, – пишет Яблочков в своей французской привилегии от 17 апреля 1877 г., – над явлениями, происходящими при помещении посторонних тел на пути электрических искр всякого рода, я пришел к открытию общего закона, частными случаями которого будут явления, послужившие предметом привилегии на каолиновую лампу.

До сей поры, откуда получался электрический свет, производимый всеми известными способами? Либо накаливанием до бела самих проводников, как-то: тонкая полоска угля или платины, либо, как в регуляторах, от блеска накаленных частиц, отрываемых от одного из проводников и переносимых на другой, но всегда являющихся частью этих проводников.

У меня вольтова дуга или, лучше сказать, электрическая искра какого бы то ни было рода, играет только вспомогательную роль. Главным источником света является или быстрое сгорание, или медленное горение при накаливании посторонних тугоплавких тел, которые я помещаю между проводниками и на которые ток действует при прохождении от одного проводника к другому. Действительно, если пластину из тугоплавкого вещества, как, например, каолин, поместить между двумя угольными или металлическими проводниками, то на нее ток будет действовать двояко, в зависимости от того, будет ли ток иметь большую силу или большое напряжение, но конечным результатом всегда будет появление света, происходящего вследствие физического влияния тока на каолин.

В случае сильного тока каолин плавится и испаряется с такой же скоростью, как сгорают угольные проводники, и оба световые эффекта складываются, как в свече. В случае большого напряжения тока проскакивание искр через пластинку каолина вызывает следующее физическое явление: тело становится проводящим всюду, где на него действовала искра, и через несколько секунд ток начинает свободно проходить по телу, по которому раньше он пройти не мог. Искра как бы пробивает току путь, делая проводящими точки тела, которых она касается. На пути тока вещество между проводниками накаляется, испуская яркий, ровный и спокойный свет… Одним словом, ток может проходить по телам, считавшимся до сих пор изолирующими, которые одновременно накаливаются и становятся проводящими…

Это действие искры высокого напряжения на тугоплавкое тело, помещенное на ее пути, имеет совершенно общий характер и относится ко всем известным доныне искрам, получаемым или от гальванических элементов (сухих или мокрых), или от магнитоэлектрических и динамоэлектрических машин, или от индукционных катушек, или от электростатических машин, или даже от естественных источников электричества [1515
  Естественными источниками электричества Яблочков называет атмосферное электричество во всех его проявлениях.


[Закрыть]].

Резюмируя, я предлагаю устройство электрической свечи из двух металлических стержней, между которыми помещена пластинка из тугоплавкого тела, например, магнезии, циркона, мела и т. п., накаливаемая индукционной искрой».

Лампа, построенная Яблочковым на этом принципе и именуемая им также «электрической свечей», хотя она коренным образом отличается от его первой свечи с вольтовой дугой, состояла из двух металлических пружинок, присоединенных к зажимам источника тока, между которыми была помещена каолиновая пластинка.

«Источником света в моей лампе, – говорит Яблочков, – служит каолиновая пластинка, которой придают различные размеры, в зависимости от желаемой силы света. Пластинка может быть помещена в стеклянный шар и снабжена рефлектором для получения желаемого распределения света».

На фиг. 7 дано несколько форм каолиновых калильных тел, предложенных для ламп Яблочкова.

«Каолиновая лампа» Яблочкова встречена была с большим интересом. О ней делались многочисленные сообщения, в частности, в Парижской академии наук. Есть некоторые сведения, что она испытывалась в Кронштадте для нужд флота. Однако, практического применения она не получила и была основательно забыта. О каолиновой лампе Яблочкова вспомнили много лет спустя, когда была изобретена лампа Нернста, основанная на том же принципе, но отличавшаяся по конструкции, тщательно разработанной и приспособленной для обычного употребления, Именно по форме она была подобна обычной лампе накаливания, снабжена эдисоновским цоколем и т. д. В стеклянных колбах первых ламп Нернста были сделаны отверстия, так что тугоплавкие стерженьки для придания им электропроводимости подогревались простой спичкой (зажигались спичкой). В последующих типах этих ламп предварительный нагрев стерженька делался посредством электрического нагревателя, и для предохранения стерженька от перегорания при повышении напряжения у зажимов лампы в каждую лампу помещался предохранитель из железной проволоки в стеклянном сосудике, наполненном водородом^{3}. В таком виде лампа была, конечно, гораздо удобнее для употребления, чем примитивная «каолиновая лампа» Яблочкова, но несмотря на шумный начальный успех, она была скоро вытеснена другими, более простыми и более экономичными лампами.

Сходство ламп Нернста с лампами Яблочкова было настолько очевидно, что во многих странах Нернсту было отказано в выдаче привилегии на том основании, что предлагаемые им лампы были ранее изобретены Яблочковым.

Одной из причин неуспеха «каолиновой лампы» Яблочкова могла быть и та, что сам Яблочков, увлеченный успехом своей свечи, обратил все свое внимание на усовершенствование этой свечи и не возвращался уже в дальнейшем к каолиновой лампе. Впрочем и все видоизменения свечи, предлагавшиеся Яблочковым и его последователями, имели мало значения. Наибольшее распространение получила и мировую славу изобретателю дала самая простая конструкция свечи: две параллельные угольные палочки, разделенные слоем изолирующей массы. Слава эта пришла очень быстро. Уже летом 1876 г., т. е. меньше чем через год после приезда в Париж, Яблочков направляется в Лондон в качестве представителя фирмы Бреге на Лондонскую всемирную выставку физических приборов и на этой выставке впервые публично демонстрирует свою свечу в самом первоначальном виде: два вертикальных угольных стерженька, из которых один окружен фарфоровой трубкой. Свеча возбудила громадный интерес к себе. О ней заговорили и в технической и в общей прессе всего мира. Проф. А. Д. Лачинов, один из русских пионеров электротехники, писал: «Свеча Яблочкова фигурировала на Лондонской выставке и приводила в восторг англичан, сумевших оценить по достоинству всю оригинальность этого изобретения».

К сожалению, «оригинальность» и вообще достоинства изобретения Яблочкова оценили иностранцы, а не его соотечественники. Даже передовые люди в России не имели достаточно широких взглядов, чтобы, если не понять, то почувствовать, значение изобретения Яблочкова. Вот, что, например, записывает в своем дневнике один из русских ученых экономистов, впоследствии академик, находившийся в Лондоне в ученой командировке в то же время, когда там находился Яблочков и когда о его изобретении «кричали», по выражению будущего академика, лондонские газеты.

«В двух шагах от меня проживает в одном пансионе целая русская колония, в которой есть даже две дамы и одно семейство с детьми. Эти две дамы (обе молодые и одна почти красавица) – жены двух довольно интересных субъектов. Первый самоучка-механик, бывший телеграфист, некто Яблочков, изобрел удивительную вещь: электрическую свечу, которая должна заменить всякие фонари и лампы для освещения улиц и больших зданий. Он продал свою выдумку в Париже какой-то компании за значительный куш денег и сверх того постоянное жалование в 2000 франков в месяц. Сюда в Лондон он приехал по поручению Компании распространять свое изобретение и делать опыты в разных местах и о нем уже кричат местные газеты».