Текст книги "Русские электротехники"

Автор книги: Михаил Шателен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Для рассеяния пучка света Чиколев предложил применять экран из обычного стекла.

Другое предложение Чиколева касалось уже прожекторов со стеклянным отражателем. По его идее отражатель составлялся из ряда кольцеобразных стеклянных элементов, образующих в совокупности зеркало. Поверхность каждого из кольцеобразных элементов отшлифовывалась так, чтобы вся совокупность колец образовывала сферическую поверхность. Получалась конструкция, подобная конструкции составных линз Френеля, применяющихся на маяках, только предназначенная не для преломления света, а для его отражения.

Конструкция Чиколева дала отличные результаты, но оказалась слишком дорогой в производстве и была оставлена.

Русская армия и флот были в то время вообще передовыми в отношении применений электричества для военных целей. Именно в учреждениях военно-морского флота электрические лампы наших изобретателей Яблочкова и Лодыгина встречены были с наибольшим интересом. Это видно хотя бы из следующих цифр: к середине 1880 г., по данным, опубликованным в журнале «Электричество», во всей России было установлено всего около 500 фонарей со свечами Яблочкова. Из них больше половины были установлены на заводах военного и военно-морского ведомства и на военных судах; в то время как установки для освещения улиц, площадей, вокзалов, садов и т. п. имели каждая не больше 10–15 фонарей, на одном Кронштадтском пароходном заводе было установлено 112 фонарей, на яхте «Ливадии»– 48 фонарей, на других судах флота 60 фонарей и т. д. При участии морского и военного ведомства акад. Якоби производил свои опыты над электродвижением своего бота. Он и Шиллинг при содействии тех же ведомств разрабатывают мины с электрическими взрывателями. Наши артиллеристы, саперы и моряки первые начали применять электрическое освещение, в частности, для боевых целей. По свидетельству английских специалистов в турецкую войну 1877–1878 г. русские войска и флот могли успешно защищать побережье Черного моря в значительной степени благодаря применению электрических прожекторов. Электрические прожекторы в ту же войну были применены русскими войсками при других боевых операциях. В дальнейшем прожекторы стали еще шире применяться в русской армии и Чиколеву, как работнику артиллерийского ведомства, пришлось очень много работать с ними и, в частности, приходилось принимать прожекторы, поставляемые различными фирмами, почти исключительно иностранными. Во время этих работ Чиколев убедился, что не существует сколько-нибудь рациональных, теоретически обоснованных методов определения качеств прожекторов. Разработке таких методов Чиколев посвятил много трудов. К этой работе, чувствуя ее сложность и трудность, Чиколев привлек в качестве сотрудников сначала молодого, много обещавшего, но, к сожалению, рано умершего физика В. Тюрина, а затем молодого инженер-технолога Р. Э. Классона, впоследствии крупнейшего советского инженера, строителя первой торфяной электростанции близ Москвы, получившей его имя (ГЭС имени Р. Э. Классона). Результаты исследований этих трех изыскателей были опубликованы в работе «Осветительная способность прожекторов электрического света», выпущенной в двух частях по распоряжению Главного артиллерийского управления в 1892 и 1895 гг. Вот как мотивирует Чиколев во введении к этому труду необходимость изучения вопроса, которому посвящен труд: «Для проекции электрического света на дальние расстояния, – пишет Чиколев, – употребляются различные оптические системы разных свойств, размеров, фокусных расстояний и с различной силой электрического тока и света, т. е. с различными размерами кратера. Причины, по которым строители таких оптических приборов, носящих общее название прожекторов, останавливаются на известных величинах всех приведенных выше элементов, остаются обыкновенно необъясненными, да часто и строители сами себе не могут отдать в этом точного отчета. Обыкновенно ими руководят не теоретические принципы, не условия наивыгоднейшего освещения, а разные, часто практические, соображения… Потребители таких приборов, повидимому, большею частью довольствуются испытанием предлагаемых им прожекторов, не входя в критическую их оценку. Вместо теоретического изучения прожекторов, которое одно может дать верный путь для правильной принципиальной оценки системы, руководствуются исключительно указаниями опыта, которые далеко не могут быть мерилом для оценки прожекторов… Мы не отрицаем пользы опытов с прожекторами; наоборот, считаем их необходимыми, но только после теоретической оценки прожектора, которая одна может показать, какой прожектор должен быть лучше, какая сила тока должна быть в нем употреблена и т. п. Опыт необходим уже потому, что при теоретических расчетах мы имеем дело с точными геометрическими поверхностями отражения или преломления, а на практике они всегда имеют большие или меньшие отступления как в разных системах, так и экземплярах той же системы прожекторов».

Поставленным задачам и соответствует содержание труда Чиколева и его сотрудников. В сравнительно небольшом объеме дано чрезвычайно много материала как по теоретическим расчетам, связанным с прожекторным освещением, так и по экспериментальному исследованию прожекторов. В труде разрешаются такие вопросы, как определение осветительной способности прожекторов электрического света и сравнительной видимости освещаемых предметов, выясняется влияние размеров рефлектора, его фокусного расстояния и силы тока на осветительную способность рефлектора. Все теоретические выводы подтверждаются числовыми примерами и опытными данными. Чрезвычайный интерес представляет последняя часть труда, написанная самим Чиколевым, озаглавленная: «Поверка рефлекторов электрического света фотографированием». Дав критику существовавших методов испытания, Чиколев приходит к выводу, что все результаты их всегда основываются на субъективном впечатлении наблюдателя. Поэтому он и разработал метод объективный… «Автор разработал, – говорит Чиколев, – новый прием поверки рефлекторов с помощью фотографирования изображения в рефлекторах белых щитов, из которых на одном нанесен ряд параллельных, а на другом перекрещивающихся под прямыми углами черных линий. Результаты этого фотографирования проверяются еще фотографированием пучка света вольтовой дуги, отраженного от рефлектора на белый щит. По характеру искажения получаемых изображений можно всегда сделать заключение о тех или иных дефектах прожекторов». На фиг. 26а и 26б приведены фотографии изображений сеток, полученных от прожекторных зеркал.

Применения чиколевского приема поверки: рефлекторов дали чрезвычайно благоприятные результаты, так как позволили сравнительно легко замечать такие недостатки рефлекторов, которые обнаруживаются другими методами с трудом или остаются совсем не обнаруженными.

Фотографический метод оказался настолько совершенным, что он сейчас же был принят такими крупнейшими иностранными фирмами, специализировавшимися по изготовлению прожекторов, как фирма Шуккерт в Германии и Бреге во Франции.

Интерес к работе Чиколева был настолько велик, что ведущий французский журнал того времени «L'Eclairage Electrique» напечатал на своих страницах полный перевод брошюр Чиколева. Перевод этот сопровождался следующим вступлением от редакции: «Вопрос об электрических прожекторах после выставки в Чикаго (Всемирная выставка в Чикаго 1893 г.) стал в порядке дня. Возникли весьма горячие споры относительно достоинств двух конкурирующих систем – прожекторов апланатических (французских – Манжена) и прожекторов параболических (немецких – Шуккерта). Проф. Блондель посвятил этому деликатному вопросу несколько ученых работ. Но он рассматривал вопрос только с теоретической точки зрения… Нам казалось весьма интересным перевести для научных работников, не знакомых с русским языком, единственную существующую работу по этому вопросу, являющуюся результатом десятилетних исследований, составленную профессором Чиколевым, инженером Технического Отдела русской артиллерии. Несмотря на то, что труд выполнен 3 года назад, он кажется нам и ныне совершенно актуальным и, в частности, могущим служить путеводителем для всех, кто, интересуясь конструкцией прожекторов, захотел бы выяснить себе их теоретические основы».

Перевод труда Чиколева на немецкий язык также вошел в серию Оствальда «Классики точных наук».

Некоторые положения, высказывавшиеся Чиколевым, подвергались критике такого специалиста по прожекторному освещению, как знаменитый французский электрик, специалист по маякам проф. Блондель, написавший на ту же тему ряд работ. Однако, положения Чиколева в общем остались не опровергнуты.

Работа Чиколева, выполненная более 50 лет назад, несмотря на весьма большие успехи в теории и конструкции прожекторов за истекшее время, сохранила и до настоящего времени некоторое значение по заложенным в ней идеям, явившимся результатом долгой и упорной теоретической и практической работы с прожекторами. Экспериментировал Чиколев с прожекторами очень много и на суше и в море, работая в то же время и над рядом других вопросов военной электротехники, как-то: над вопросами безопасности применения электричества в разных условиях, например во взрывоопасных помещениях, над применением электричества для воспламенения зарядов и т. п. Им же разработан ряд конструкций предметов военно-электротехнического оборудования, например электромагнитный взрыватель, безопасный фонарь и много других.

Результатом всех этих работ Чиколева явился ряд напечатанных трудов, посвященных военной электротехнике, в частности, «Применение электрического освещения для военных целей», «Электрическое освещение в применении к жизни и военному искусству», «Электрический свет в крепостной, осадной, береговой и полевой войне», «Электрическое освещение для боевых целей» и ряд других.

Чиколев был основателем курсов для подготовки специалистов-электриков из артиллерийских офицеров. Для этих офицеров Чиколев написал ряд учебников, как-то: «Лекции по электротехнике», «Электрические единицы и измерения», «Электрические аккумуляторы». Все эти печатные труды Чиколева пользовались в свое время большим успехом и были во многих случаях, можно сказать, пионерскими.

В связи со своей учебной деятельностью В. Н. Чиколев обратил большое внимание на введение в области электротехники правильной русской терминологии, тогда еще совсем не установившейся и часто бывшей весьма неудачной. Он особенно обращал внимание на терминологию в области электрических измерений, могущую вызывать немало крупных недоразумений. В одной из своих статей он подробно останавливается на терминах, применяемых для характеристики гальванометров. В этой статье он касается не только названий, но сущности понятий, вкладываемых в термины, и предлагает ряд уточнений. Забота о правильной терминологии характерна для электротехников той эпохи, сильно страдавших от несовершенства и неясности терминов, применявшихся в то время в области не только электротехники, но и учения об электрических и магнитных явлениях.

Еще в 1880 г. на это обратило внимание Физическое отделение Русского физико-химического общества, обсуждавшего вопрос о правильном образовании окончаний прилагательных имен, входящих в состав научных терминов. К обсуждению вопроса был привлечен известный специалист по русскому языку акад. Я. К. Грот. В обсуждении принял активное участие известный педагог-физик К. Д. Краевич, по учебнику которого обучались многие поколения русской молодежи, а также и председатель Физического отделения Русского физико-химического общества, всеми признанный знаток русского языка проф. Ф. Ф. Петрушевский. Проф. Петрушевский заявил в заседании, что «он имеет в виду выполнить работу, касающуюся русской технической речи, в особенности терминов по физике». Относительно рассматривавшегося вопроса акад. Я. К. Грот сообщил, что «прилагательные, образованные у нас от иностранных имен, составлены, большею частью, от иностранных же прилагательных, а не от наших существительных; так мы говорим: азиатский, африканский и т. д., образовав эти слова не от собственных имен Азия, Африка и т. д., а от иностранных прилагательных Asiaticus, Africanus и т. д. То же замечается и в научных терминах: исторический, географический, которые произведены не от существительных история, география, но от прилагательных же Historicus, Geograficus. Этим наблюдением решается уже вопрос относительно прилагательных от слов: термометр, барометр, миллиметр и проч. Употребительные у нас прилагательные от них составлены по общему закону. Следовательно, надлежит говорить термометрический, барометрический и миллиметрический, а не термометренный, барометренный, миллиметренный. Что касается форм: бунзеновский, амперовский и т. д., вместо бунзенов, амперов и пр., то между первыми и вторыми есть существенная разница: последние означают принадлежность Амперу, Бунзену и потому, кажется, соответствуют настоящему употреблению, первые же указывают только на сходство, на близкое отношение к известному роду предметов».

Таким образом, следуя Гроту, надо говорить «бунзенов элемент», или «амперово правило», а не «бунзеновский элемент» или «амперовское правило», так как эти последние прилагательные надо признать несоответствующими духу русского языка. Точно так же по мнению акад. Грота говорить «Омский закон» – неверно, надо говорить «Омов закон» или «закон Ома», точно так же, как надо говорить, «пифагорова теорема», а никак не «пифагорская» или «пифагоровская». Следовательно, надо говорить и «шкала Кирхгофа» или «кирхгофова». От многих имен (например, Секки, Гексли и т. п.) образовать русские прилагательные неудобно.

Таким образом, русские физики в лице Краевича, Петрушевского и др. еще 70 лет тому назад начали борьбу за правильную русскую терминологию в области физики. Несколько лет спустя ту же борьбу в области электротехники начал В. Н. Чиколев. К сожалению, эта борьба не привела к окончательным результатам и до настоящего времени. Еще и теперь группы электротехников обсуждают, и тоже часто безрезультатно, те вопросы, которые были подняты Чиколевым.

Для развития военной электротехники в России Владимир Николаевич сделал очень много, и он справедливо считается одним из ее основоположников. Однако, не одна военная электротехника создала Чиколеву имя и доставила известность. Еще больше этому способствовали его работы в других областях электротехники и его заслуги как электротехника-общественника.

Будучи принципиальным сторонником дугового освещения, Чиколев, однако, пытался конструировать и лампы другого типа. Так, он сконструировал лампу с накаливанием конца тонкого угольника, упирающегося в массивный кусок угля, подобную появившимся впоследствии и наделавшим много шуму лампам Ренье, Вердермана и др.

«Нисколько не опасаясь возражений, – пишет Чиколев, – я могу сказать, что этот способ получения электрического света при помощи горения угля в точке несовершенного контакта был впервые предложен мной. Еще в 1874 г. я показывал электрическую лампу на этом принципе в заседании физического отделения Общества любителей естествознания в Москве, затем в Русском физическом обществе в 1876 г.

В 1877 г., когда о лампах Ренье и прочих не было и слуха, я показывал горение этой лампы на моих публичных лекциях здесь в Техническом Обществе».

Однако, оставаясь при убеждении, что только концентрируя тепловую энергию в минимальном объеме, можно получить экономический источник света, Чиколев не продолжал своей работы над типом лампы с раскаливанием конца угля. «Как тогда, так и теперь, – пишет он, – несмотря на наружную привлекательность этого бархатного симпатичного огонька, я должен сказать, что не придаю всем этим способам значения, так как все они отличаются небольшой производительностью, сравнительно с электрическим светом вольтовой дуги».

Привилегии на свою лампу с раскаливанием конца угля Чиколев не взял, и она была выдана в России только в 1885 г., но уже на имя «иностранца Рихарда Вердермана». Приведенный в русской привилегии чертеж лампы Вердермана ясно показывает, что в ней осуществлена та же идея, которую в 1874 г. осуществил Чиколев.

В дальнейшем, под впечатлением успеха ламп Эдисона, Свана и других многочисленных изобретателей, Чиколев увлекся также изобретательством ламп накаливания и предложил оригинальную лампу, в которой одна угольная нить внутри лампы заменялась системой из 3–6 нитей, включенных параллельно. Лампы эти, имея малое сопротивление, предназначались для включения группами по несколько ламп последовательно. Такие лампы со сложными нитями должны были, но мнению Чиколева, быть надежными в употреблении, лучше выносить тряску при перевозках и быть более пригодными для последовательного включения. Лампы этого типа Чиколев демонстрировал на Электротехнической выставке 1881 г. в Париже. Распространения они не получили, но впоследствии для разных специальных целей лампы строились в Европе и в Америке с двойной и даже с тройной нитью.

Большой интерес представляют работы, проведенные или самим Чиколевым, или под его руководством, по всестороннему исследованию освещения, производимого в разных условиях различными источниками света. Исследования эти касались как светотехнической стороны, так и экономической. Это были, если не первые, то во всяком случае одни из первых экспериментальных работ в этом направлении. Для большей наглядности Чиколев при оформлении своих светотехнических работ широко пользовался графическими изображениями, строя кривые освещенности и т. п.

Все исследования над освещенностью были вызваны борьбой газа против электричества, начавшейся сейчас же после появления свечи Яблочкова. Успех свечи при опытах освещения свечами набережной Темзы в Лондоне породил опасения могущественных английских газовых компаний, которые применяли все средства для дискредитирования нового способа освещения: все неудачи, неизбежные при новизне дела, преувеличивались, раздувались в многочисленных статьях в общей и специальной прессе, описывались целые воображаемые катастрофы, к которым может привести применение электрического освещения. Рядом с серьезными техническими и экономическими соображениями печатались и чисто обывательские мнения и предположения. Споры приняли такой характер, что Английский парламент должен был в 1879 г. организовать особую полномочную комиссию для рассмотрения вопроса о допустимости широкого использования электрической энергии, в частности, для освещения. Выводы комиссии, в которой наряду с парламентскими работниками принимали участие выдающиеся английские ученые, оказались, как было уже сказано, вполне благоприятны для электрического освещения. Однако, это не ослабило оппозиции газовых обществ, особенно усилившейся и принявшей уже международный характер после появления ламп накаливания Эдисона и Свана. Отклики этой противоэлектрической компании докатились и до России и стали тормозить и без того слабое у нас развитие электрического освещения. В частности, в Петербурге влияние этой компании против электрического освещения сказалось при обсуждении в Городской Думе вопросов об освещении улиц, площадей и мостов. С большим трудом пионеры электрического освещения добивались разрешения устраивать для демонстраций хотя бы пробное освещение улиц и площадей Петербурга. Так, на короткое время устраивалось опытное освещение лампами Лодыгина, затем свечами Яблочкова. Для того, чтобы опытное освещение могло дать убедительные результаты, необходимо было произвести ряд экономических и светотехнических исследований. За эти исследования и взялся Чиколев, который в то же время, для осведомления интересующихся, стал читать в Русском техническом обществе ряд публичных лекций на тему «Сравнение истории освещений: газового и электрического», напечатанных в 1880 г. в первых номерах только что начавшего выходить журнала «Электричество». Чиколев начинает свои лекции со следующего, несколько патетического вступления:

«В те часы, когда живительный дневной свет прекращает свою благотворную деятельность, тогда люди, для удовлетворения своих жизненных потребностей, должны прибегать к разным искусственным источникам света, но ни один из таковых, по своим свойствам не мог нам заменить не только вполне, но даже приблизительно превосходные качества дневного освещения… Все искусственные источники света: свечи, масла, газ, нефть и т. п. основаны на горении, на потреблении кислорода из воздуха и снабжении взамен продуктами не только негодными, но стеснительными и иногда не безвредными для дыхания. Во всех помещениях, освещенных такими источниками, идет постоянная конкуренция между ними и людьми: и те и другие энергично уничтожают, часто ограниченный, запас живительного элемента и наполняют воздух одинаковыми извержениями. Давно известный в виде дорогого физического опыта и только что сделавшийся доступным для значительного распространения в практики – электрический свет, есть единственный источник, свет которого основан не на горении, который не нуждается в непрерывном присутствии кислорода воздуха и введение которого в наши жилища не только не представляет неприятного и тяжелого соседства, но наоборот, по сходству этого света с солнечным, по его богатству химическими лучами света, он способен действовать на людей и на растения так же живительно, как и солнечный».

Излагая затем историю развития газового освещения, Чиколев особенно подчеркивает те неудачи, которые оно встречало на своем пути, и те упреки, которые ему делали, особенно в первое время после его появления, и сравнивает их с теми, сравнительно малыми, неудачами, с которыми вступает в практику новое электрическое освещение. Чиколев далее опровергает те упреки, какие делаются электрическому свету сторонниками газового освещения. Сообщив затем ряд сведений об электрическом освещении, приведя данные о потреблении энергии известными тогда источниками света, Чиколев рисует картину будущего электроснабжения от «центрального завода», от которого идет электрическая канализация. «Под канализацией я разумею, – говорит Чиколев, – одну толстую магистральную трубу – проводник, несущую по всему району огромную массу электричества малого давления (т. е. напряжения), а потому не требующую чрезмерно толстых стен, т. е. особенно надежной изоляции. Из этого магистрального источника электричество черпается в нужном количестве маленькими ветвями в источник света или в электрический двигатель для механической работы, и затем, по произведению нужного эффекта, это электричество выливается в общий громадный резервуар, который никогда не переполнится, – в землю».

Интересно, что Чиколев в своей статье высказывается против сжигания угля на электрических «центральных заводах» и предлагает использовать для получения электрической энергии водяные силы и ветер. «Так как ветер имеется везде к нашим услугам, то он составляет самый удобный посредник для утилизации солнечной теплоты… Ветряные двигатели, поставленные на площади какого-нибудь Канонерского острова, не только могли бы заменить электричеством всякое другое освещение во всем Петербурге, но и дать достаточную электродвигательную работу для всех мелких мастерских города… Я не сомневаюсь, хотя это достанется, конечно, уже на долю наших детей, что перестанут жечь уголь для передвижения поездов железных дорог, а попросят солнце принять на себя этот почтенный труд».

К вопросу о сжигании угля для паровых двигателей, вращающих динамомашины, Чиколев возвращается в своих трудах несколько раз, доказывая, что выгоднее использовать уголь для получения цинка с тем, чтобы использовать его в гальванических батареях и от них получать уже электрическую энергию, чем сжигать его под котлами.

Вопрос о непосредственном получении электрической энергии, не прибегая к каким-либо механическим двигателям и динамомашинам, очень интересовал Чиколева. Повидимому, этот вопрос казался очень актуальным в то время. Как известно, сверстник Чиколева Павел Николаевич Яблочков в последние годы своей жизни отдался целиком изысканиям в этом направлении, изобретая новые типы элементов с сильно окисляющимися металлами и дешевыми окислителями, в частности, кислородом воздуха.

К сожалению, ни тот, ни другой из наших изобретателей и ни один из работавших над этим вопросом после них, вплоть до настоящего времени, поставленную перед собой задачу не решил, и электромагнитный генератор является до сих пор наиболее надежным и единственным достаточно мощным для практических целей источником электрического тока.

Перечисляя в своих лекциях по истории электрического освещения наиболее существенные задачи, которые, по его мнению, подлежат разрешению в первую очередь, Владимир Николаевич еще раз подробно останавливается на сравнительных достоинствах постоянного и переменного токов, отдавая решительное предпочтение постоянному, и говорит: «Прежде всего, в настоящее время нужно заменить машины с переменным током машинами с постоянным током». Это убеждение Чиколева тем более удивительно, что он хорошо знал, что столь необходимое «деление света» решалось в то время наилучшим образом только при помощи применения для свечей Яблочкова трансформаторов, для чего необходим переменный ток.

Такое же упорство Чиколев проявил в вопросе о применении маломощных источников света, доказывая, что во всех случаях выгоднее получать свет от мощного источника и дробить его каким-либо хотя бы неэлектрическим способом. Один из таких способов дробления, названный им оптическим, Чиколев предложил сам и устроил осветительную установку по этому способу на Охтенском пороховом заводе в Петербурге.

Над вопросом об оптическом дроблении света, который Чиколев противопоставляет «делению электрического света при помощи деления тока», он начал работать еще в 1874 г. «Мысль оптического деления света, – пишет Чиколев, – явилась у меня не потому, чтобы не было надежды на близкое осуществление дробления электрического света другим путем, но, главное, потому, что я считал этот способ канализации наиболее экономичным в принципе, что и подтвердилось далее опытами. Словом канализация нередко обозначают определенную систему проводников электрического тока, я же подразумеваю здесь канализацию по трубам только одного света. Весь вопрос состоит в том, что выгоднее: сосредоточивать электрический свет и ток в одной точке и терять свет при практических приемах дробления света оптическими приспособлениями, или заставлять циркулировать электрический ток через несколько отдельных ламп или электрических источников и терять в общем количестве света от уменьшения температуры и потерей от охлаждения во многих источниках». Удалось Чиколеву произвести желательный опыт лишь в 1887 г., когда по его проекту было осуществлено освещение здания призматических прессов Охтенского порохового завода. Источником света служила дуговая лампа, питавшаяся от магнитоэлектрической машины Аллианс, дававшая 3000 свечей. Лампа была помещена на особой вышке, откуда вели в освещаемое помещение три круглые жестяные трубы, по которым посылались через три линзы три пучка почти параллельных лучей. Внутри освещаемого помещения на трубе в надлежащем месте устанавливались перпендикулярные патрубки, оканчивавшиеся полусферами из молочного стекла. Перед патрубками в трубе под углом в 45° к оси устанавливались зеркала, отражавшие свет в патрубке. Для того, чтобы можно было распределять пучок света между несколькими помещеньями, в центре первого зеркала амальгама снималась на некотором пространстве, так что часть лучей проходила через стекло и попадала на второе зеркало, в котором делалось тоже приспособление для пропуска пучка лучей на третье зеркало.

Схема оптической канализации приведена на фиг. 27. На ней же внизу дана схема также оптического дробления света для театрального освещения.

По данным Чиколева освещение получалось вполне удовлетворительное и во много раз более дешевое, чем можно было бы получить, например, устанавливая свечи Яблочкова. По его же данным использовалось около 30 % света, получаемого от лампы.

«Пользуясь канализацией, я разделил один электрический источник в 3000 свечей, – пишет Чиколев, – на 60 малых источников, из которых каждый был равен силе около 15 свечей, т. е. при такой громадной степени дробления утилизировалось более 30 % света, несмотря на многие несовершенства устройства. Признаюсь, что успех превзошел мои ожидания».

По данным, приводимым Чиколевым, можно ориентировочно подсчитать, что на каждую свечу шестидесяти «малых источников» расходовалось около 2 вт.

Конечно, для случая освещения порохового завода, требовавшего абсолютной взрывобезопасности осветительной установки, систему оптической канализации по тогдашнему состоянию осветительной техники можно признать рациональной, но Чиколев, исходя из своего убеждения, что экономически могут работать только мощные дуговые лампы, в которых в минимуме объема расходуется на произведение света максимум энергии, придавал своей системе оптической канализации слишком универсальное значение. Впрочем это и неудивительно при тогдашнем состоянии техники распределения электрического тока и при существовавших в то время лампах. Подобную идею высказывал раньше и В. Томсон (Кельвин), и она была даже предметом спора о приоритете между Чиколевым и американскими изобретателями Моллером и Себрианом, относительно которых Чиколев пишет: «Весьма возможно, что им было известно о моих опытах в России (есть некоторые к тому поводы), но почтенные американцы так пересолили в своем описании, что мне вполне ясно, что они никогда не делали опытов канализации».

Тем не менее, по поводу известия, что для эксплоатации изобретения Моллера и Себриана в Америке в 1879 г. образовалось особое общество, Чиколев пишет: «Не сомневаюсь, что канализация, приложимая к сильным источникам электрического света, займет видное место в практике электрического освещения».

Лекции и статьи Чиколева, конечно, внесли большую ясность в вопрос об электрическом освещении, однако во многих случаях требовались и более конкретные данные о качестве и стоимости электрического освещения у нас в наших условиях. Чиколевым и его сотрудниками было выполнено в этом направлении несколько работ. Первая была связана с проектом освещения Литейного моста в Петербурге, того самого моста, при постройке которого были впервые применены лампы Лодыгина для подводного освещения.

Для освещения моста могли быть применены только два рода освещения – либо газовое, либо электрическое свечами Яблочкова. Строительной комиссией было поручено Чиколеву представить данные о возможности применения электрического освещения на новом мосту.