Текст книги "Генерал Империи (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Часть 1. Дикая охота

– Правильно. Но лучше избегать заражения. Поэтому, борясь с грайвером, нельзя приближаться к поганцу вплотную. Надо всегда держать дистанцию, а удар наносить с наскока.

– Хм…. А в какое место лучше всего его трахнуть?

– Не трахнуть, а треснуть. Теперь перейдем именно к этому.

Весемир, Цири

Глава 1

1916 год, 25 июня, Вена

Австро-венгерские войска капитулировали под Вероной 5 июня. Казалось бы – кризис настал. Садись за стол переговоров и заканчивай уже эту удивительно напряженную войну. И Центральные державы были готовы. Но во Франции посчитали иначе.

Сразу после капитуляции австро-венгерских войск на итальянском фронте Париж начал перебрасывать все свои силы с юга на север. К немцам, оборона которых была слабой и жидкой. Пока что стабильность и равновесие обеспечивал взаимный недостаток войск. Теперь же чаша весов энергично качнулась в сторону Франции. Ведь сначала немцы были вынуждены затыкать дыру на русском фронте, ослабляя остальные рубежи. А теперь Париж смог радикально поднять плотность войск, переброской подкреплений с юга, оставляя итальянцев с Австро-Венгрией один на один. Формально-то на востоке Двуединую Империю подпирал и русский Юго-Западный фронт. Но именно оттуда Вена спешно снимала войска при полном попустительстве со стороны Брусилова, чтобы заткнуть «итальянскую дыру».

Рим, Франция и Великобритания, конечно, высказал свое «фи». Но кому его адресовать? Император мертв. Законного правителя в России нет. А Временному правительству в сложившейся обстановке было начхать на их акции протеста. Поэтому немцы вновь обрели надежду. Пусть и не на победу, но хотя бы на Белый мир. Да – плохо. Да – больно. Но Австро-Венгрия могла вполне успеть запереть фронт, остановив итальянское наступление. А они… сдержать натиск французов, жаждущих реванша.

Держаться за каждый клочок земли было бы глупо в этой ситуации. Ведь резервов не было, чтобы разменивать людей на территорию. Поэтому Берлин решил применить тактику конфедерации в годы Гражданской Америки в США, разменивая территорию на людей. То есть, «боши» начали изматывать противника оборонительными боями и отходить, выигрывая время для подготовки мощных оборонительных рубежей на непреодолимой для французов преграде – Рейне…. А французы, пытаясь догнать супостатов и навязать им генеральное сражение, раз за разом умывались кровью, натыкаясь на ожесточенное, но непродолжительное сопротивление на новых рубежах. Натолкнулись. Попытались сковырнуть. Подтянули тяжелую артиллерию. Начали «утюжить» позиции. А толку нет. Немцы оттуда уже снялись, оттянув последний заслон с началом артподготовки. И так раз за разом. Однако французы продвигались, освобождая свою территорию и стремясь принести войну на земли врага. Тем более, что, не заняв вражеской территории, довольно глупо и жалко будет пытаться просить ее во время мирных переговоров. А французы жаждали платы за свою кровь, страх и страдания. Большую плату. В частности, по всей Франции стал невероятно популярным лозунг отъема у Германии Рейнского промышленного района. Чтобы лишить этого агрессора фабрик и заводов, защитив мир от его новых посягательств. И было бы справедливо, если бы французы, как наиболее пострадавшие в этой войне, получили этот район. Так что, несмотря на все усилия немцев, боевой дух французов был на высоте, и они продолжали давить и наступать. В то время как сами немцы, и, прежде всего пехотные части, этот самый боевой дух теряли с каждым днем боев. Отступления – не мотивируют, знаете ли. Тем более, что в целом обстановка на фронтах складывалась мрачная.

Максим нервно жевал соломку и смотрел на карту. Значки и пометки на ней, складывались в его голове в целые образы и даже кинематографические композиции. Вот – маршевые колонны стремятся как можно скорее достигнуть назначенных им рубежей, надрываясь на марше. Вот корпусные склады и толпы мужчин, решающих весьма нетривиальные задачи снабжения. Вот редкие, жидкие перестрелки немногочисленных сил, время от времени происходящих в горах…

Общая обстановка и успехи Меншикова при Флоренции и Вероне убедили правительство Рима в правильности сделанного выбора. И на Меншикова увеличили ставку. Как в казино. То есть, временное правительство Римской Империи присвоило нашему герою звание генерала, нарезало участок фронта и начало усиливать его, вводя в подчинение самые боеспособные роты и батальоны. Все-таки сражение на французской границе с австро-венграми немало потрепало итальянскую армию и далеко не все ее подразделения были способны продолжать войну.

Собственных наград у новообразованной Римской Империи не было. Поэтому для придания пущего веса в глазах окружающих это дело хоть как-то компенсировал Папа Римский. За битву при Флоренции он наградил Максима орденом Золотой шпоры, а за Верону – военным орденом Христа. То есть, высшими наградами Святого престола. Что было само по себе довольно уникально, ведь Меншиков не был католиком. Впрочем, эффект это дало весьма немалый, так как католиков хватало в самой Италии, и они оценили отношение Папы к этому иноземцу.

Когда Максим понял, что ему придется руководить столь сложной операцией, то пришел в шок близкий к ужасу. Он и во время сражения под Вероной едва справлялся. А это было оборона и войск под его началом находилось куда как меньше. Но, поняв, что это единственный шанс прорваться в Великое княжество Вендское с верными ему людьми без каких-либо значимых потерь – взялся за дело с особым энтузиазмом.

Прежде всего, он начал загружать на грузовики полка людей и отправлять маршевыми колоннами к наиболее опасным участкам. Прежде всего – перевалам и высоткам, контроль над которыми мог бы привести к доминированию на наиболее ключевых направлениях. Само собой – при поддержке бронеавтомобилей, которые обеспечивали необходимую устойчивость маршевых колонн.

Грузовики разгружались и возвращались. Но только для того, чтобы снова оказаться забитыми людьми под завязку и снова двинуться вперед – на рубежи австрийской обороны. А иной раз не просто загружались, а еще и прицепы захватывали с полезными грузами. Водители падали от усталости. Однако времени на отдых не было. Каждая секунда повышала шанс фиаско. Поэтому им скармливали «бодрящий белый порошок», чтобы поднять работоспособность и свежесть хотя бы еще на несколько часов. И снова отправляли в рейс.

Жестокий и безнравственный поступок… на первый взгляд. Однако именно он позволил итальянским войскам под руководством Меншикова опередить в развертывании на поле боя своих противников. Из-за чего «макаронники» смогли занять оборону прежде, чем австро-венгры подойти. А следовательно – успели окопаться и приняли «австрияков» плотным огнем с укрепленных позиций. Решительного перевеса сил у Двуединой монархии на данном участке не было, да и взяться им было неоткуда. Поэтому Вены начались проблемы и их план по закрытию границы начал стремительно буксовать.

Максим же ждал. Нутром чуял – надо давить, прессовать и наступать. Но его полк был пуст. Боеприпасов практически не осталось. Да и с запчастями имелись проблемы из-за чего уходить в продолжительный рейд было бы очень рискованной затеей.

Еще 5 июня, поняв, что завис в Вероне надолго, он заказал доставку всего необходимого своим доверенным людям. Из России через Швецию. Из Соединенных Штатов – по Атлантике. Заказал. И ждал, держа невозмутимый вид. Отчаянно боялся упустить момент. Чуть не стонал в голос от обуревающих его волнений, но держался и сохранялся внешнее спокойствие.

И вот, наконец, пришел железнодорожный состав из Франции. Хоботов загрузил шведский корабль и рискнул, отправив его сначала к берегам Швеции, а потом бочком-бочком и через датские проливы. Присутствие германского флота в Балтике было минимальным из-за потери практически всех баз. Русские ведь уже находились в Померании, контролируя и Кёнигсберг, и Дацинг, и Штеттин. Однако определенные риски все же оставались. Дальше было Северное море, но там безраздельно господствовал Британский флот, так что прорыв транспорта в один из портов Франции был делом в целом безопасным.

Флот… да… В 1915 году Германия решила объединить свой ударный кулак с итальянским, чтобы гарантированно блокировать силы Антанты в Средиземном море. То есть, Ютландского сражения не произошло. На какое-то время это дало свой эффект. Однако выходка Меншикова и переход Италии на сторону Антанты, вынудило германский флот спешно покидать свои итальянские базы. А куда дальше? Прорываться на север мимо берегов Франции и через Ла-Манш? Прямо в объятия решительного генерального сражения с превосходящими силами англичан? Или отходить на восток – к османам, с риском оказаться запертыми там в смертельной ловушке? Ведь если они туда отойдут, Антанта сможет потихоньку накопить силы, сосредотачивая их на театре боевых действий. Как итог – Кайзермарине будут вынуждены иметь дело с еще более превосходящими силами англичан, подпертыми их союзниками, нежели в Ла-Манше. И отступать или прорываться им окажется по сути – некуда.

Поэтому плюнув через левое плечо, прямо в лицо старшему помощнику капитана, адмирал Франц фон Хиппер повел свои корабли в Гибралтар с тем, чтобы дать бой англичанам здесь и сейчас. Надеясь на то, что они не успеют подготовиться.

Все члены экипажей – от капитанов до матросов знали, что идут, скорее всего, на верную смерть. И понимали, что альтернатива – хуже. То есть, либо смерть после долгого и мучительного ожидания, либо позор капитуляции. Что и определило многое в развернувшимся у берегов Бретани сражении.

Англичане, имея преимущество в числе, водоизмещении и бортовом залпе – осторожничали. А вот немцы шли на прорыв с совершенно самоубийственной дерзостью и наглостью. Оказавшись в ситуации, близкой к той, в котором оказались русские при Цусиме, они смогли выйти из нее достойно и в целом – успешно.

Высокая выучка и мотивация личного состава, выкупе с решительностью и тактической грамотностью командиров позволила немцам не только прорваться, но и нанести англичанам серьезные потери. Потеряв два своих дредноута, они смогли потопить огнем основного калибра пять линейных кораблей «лайми», а также девять эсминцев и легких крейсеров. По большому счету немцы и не надеялись на успех, желая продать свои жизни подороже. Однако англичане ретировались с поля боя, позволив германскому флоту пройти в Ла-Манш и далее – в Вильгемсхафен.

Джон Рашуорт Джеллико, командующий британским флотом в этом сражении, после его завершения и подведения итогов попросту застрелился. Позор, который лег на него и весь Королевский флот от такого поражения был нестерпим. Да и альтернатива – не так, чтобы лучше, ведь его, судя по настроениям в Лондоне ждал трибунал и, вероятно, расстрел. А так… хотя бы честь семьи сохранить получалось, избежав суда и публичного осуждения. Казалось бы – Великобритания – владычица морей. Но такой решительный провал… такая трагедия… такая оплеуха…

Впрочем, на контроле над Северным морем это никак не сказалось. Состояние выживших германских линкоров после этого сражения было довольно тяжелым. Они требовали долгого и вдумчивого ремонта, на который у немцев уже не было ни сил, ни времени. А у короля Англии кораблей хватало, равно как и моряков. Поэтому, несмотря на тяжелое и позорное поражение, Великобритания продолжила контролировать Северное море. Из-за чего шведский грузовой корабль с боеприпасами и запчастями для лейб-гвардии механизированного полка проскочил без всяких проблем. Перегрузил в Дюнкерке боеприпасы и запчасти на железнодорожный состав, который и отправился через Францию к новому союзнику. Быстро. Экстренно. Придерживая все остальные составы, так как в Париже понимали ценность скорейшего восстановления боеспособности лейб-гвардии механизированного полка. А через сутки после прибытия железнодорожного состава под Верону, пришла весточка из Генуи – туда пришел корабль из Соединенных Штатов. Так что, уже 25 июня 1916 года полк смог выступить в поход.

Невысокие горы отделяли равнинную часть Северной Италии от Люблянской котловины. Вот на этом направлении Максим и действовал, захватывая перевалы и высотки вверенными ему итальянцами. Туда он и отправился со своими молодцами, дабы пошуметь немного…

Очередная атака австро-венгерской пехоты захлебнулась. Но, к счастью, в этот раз удалось занять передовые позиции итальянцев. Здесь они располагались не очень удачно. Поэтому полковник Йозеф Шрёдер был доволен. Да, кровь. Да, тяжелая победа и далеко не с первого раза. Но она обнадеживала. Итальянцы ведь только подтягивали свои войска с западной границы. Расстроенные войска, как вопили все газеты наперебой, из-за тяжелых боев с героями, получивших предательский удар ножом в спину. А значит оставались шансы более-менее пристойно закрепиться. И, может быть, даже продвинуться вперед – к более выгодным позициям.

– Господин полковник, – козырнув, подбежал его денщик Отто Швейк. – Беда, господин полковник!

– Беда? Какая беда? – С раздражением поинтересовался Йозеф, пытаясь сообразить, почему новость ему приносит денщик, а не кто из посыльных.

– Русские, господин полковник.

– Русские? Что ты мелешь?! Откуда здесь русские?

– Так слышите? Моторы гудят. Много. А там, под Вероной, как сказывают, русский полк колесный не дал нашим отойти.

– Ты слушаешь слишком много боек! – Рявкнул Йозеф Шрёдер, излишне побледневши. Потому что действительно – из-за холма слышалось много работавших двигателей. Откуда здесь такая концентрация автомобилей? Или это самолеты? Но они звучат иначе, наверное. Во всяком случае полковник не мог сказать однозначно.

Понимая, что ничем хорошим этот звук не грозит, он бросился к войскам и начал приводить бойцов в чувство и готовить к отражению контратаки. И тут из-за пологого холма показался первый источник шума…

Это был тяжелый бронеавтомобиль, собранный на платформе грузовика «Витязь». 30-мм катаной из марганцевой стали брони в лобовой проекции, 15-мм – в остальных. Мощное вооружение и очень хорошая проходимость трехосной платформы, усиленной широкими колеса низкого давления с развитым протектором.

Вот еще один выкатился, появившись на гребне пологого холма. Еще. И еще. А у Шрёдера как на зло нет ни одного средства для борьбы с такими гостями. Ни легких пехотных пушек, ни крепостных ружей, ни даже подходящей полевой артиллерии, что можно было бы поставить для огня прямой наводкой. Только гранаты, разве что, противопехотные, легкие. Да и тех – мало. Очень большой расход был во время штурма итальянских позиций.

Максим выдвинул вперед все бронеавтомобили «Витязь», а за ними «Новиков» и колесные бронетранспортеры. Так что спустя минуты три весь пологий склон соседнего холма, откуда показались русские, оказался усыпан разного рода колесной боевой техникой. И выглядело это очень впечатляюще.

Еще пару минут спустя за автомобилями появилась итальянская пехота, бегущая рваными колонная в атаку. Сама бы она не решилась. Отброшенная и деморализованная. Но появление такой поддержки очень сильно помогло и приободрило их.

– Спокойно! Спокойно! – Кричал Йозеф Шрёдер. – У них не чем стрелять! Это просто устрашение! Спокойно!

Бах! Ударил 75-мм «окурок» одного из «Витязей», подняв крупный фонтан грунта недалеко от полковника. Он был слишком заметен, выбравшись на бруствер.

Та-та-та. Заговорил крупнокалиберный пулемет, второго «Витязя», чиркнув по тому же участку. Одна из пуль попала в полковника, фактически оторвав ему часть левого плеча и предплечье. Он рухнул в траншею, где и затих. А пехотный полк Двуединой монархии, занявший эти позиции, бесхитростно начал задирать руки «в гору». Отступать по полю от бронеавтомобилей с пушками и пулеметами – плохая затея. Да и морально он был слишком истощен…

А лейб-гвардии механизированный полк продолжил свое наступление, сдав пленных итальянцам. Перестроившись в походный ордер и подтянув грузовики тылов, Меншиков двинулся по дорогам Австрии на северо-восток. К Вене. Ведь Вена лежала совершенно беззащитной. Все войска, народные ополчения и даже сводные отряды городской полиции были переброшены к итальянской границе, дабы ее запереть. Дабы смягчить поражение страны и удержать ее в целостности. Ведь каждый в Вене уже знал – Меншиков пообещал итальянцам многие их земли, многие их богатства. Вот и двинулись на защиту родных пенатов. Все силы, какие можно было снять с чешской границы – также были переброшены к границам Италии и засели в горах. Как и несколько дивизий, что перешли с русского фронта на итальянский. Все. Финиш. Больше сил у Двуединой монархии больше не было. Даже за порядком на улицах ее столицы следили сводные дружины из военных инвалидов, безруких там или еще каких, усиленных охочими из подростков и женщин, вооруженных по остаточному принципу. Иной раз и просто дубинками.

Поэтому Максим смело ринулся на Вену, сметая никчемные заслоны. Остановить крупную группу колесной бронетехники все эти группы из десятка-двух стрелков не могли. Нечем. Подвижных соединений нет и сформировать их по эрзац-образцу тоже не представляется возможным. Совсем недавно, под Флоренцией, оказалась разгромлена сводная механизированная бригада, куда отправили все бронеавтомобили и доступные для мобилизации грузовики из Двуединой монархии.

Вена отдалась без практически боя… Вена… Вена…

Максим был мрачен и недоволен собой. Он вошел в город видя, как люди разбегаются перед его полком. Ужас охватывал прохожих. Никто не стрелял. Никто не сопротивлялся. Но все бежали от него и его людей. Словно он Атилла какой-то. Даже Император сбежал. Успел. И, в отличие от Виктора-Эммануэля, сделал это очень грамотно. Преследовать его, выдвигаясь в Венгрию Меншиков не видел никакого смысла. Переправа через Дунай могла оказаться трагедией. Да и Будапешт в сложившейся обстановке выглядел куда более защищенным городом, чем Вена…

Здание Австро-Венгерского банка стояло в совершенно разгромленном виде. Небольшая охрана разбежалась при приближении русских. Золотого запаса не было никакого. Он и так-то был небольшой, не позволяя рассчитывать на большую добычу. Но так и его вывезли. По коридорам этого здания только бумажки валялись, вяло шевелящиеся ветерком из открытых окон.

Шёнбрунн – основная летняя резиденция Габсбургов в Вене также стоял в запустении. Разве что слуги оставались на своих местах. Им было явно страшно. Но они оставались, хоть и не все. А вот из имущества ничего интересного не оставалось. Никаких документов или ценных вещей. Во всяком случае таких, какие можно было бы прихватить с собой. Разве что шелковые занавески на портянки распускать, хотя это так себе увлечение.

Пустой рейд.

Рим им не был разграблен в силу обстоятельств. А в Вене оказалось попусту нечего грабить. Вот так вот, чтобы с наскока. Так-то да, конечно, вывозить из города было много чего. Но на это требовались месяцы, если не годы вдумчивой работы.

Прокрутив все это в своей голове Максим снова нахмурился. Отхлебнул прекрасный кофе из чашки и выглянул в окно. На площадь перед Шёнбрунном, заполненным бронеавтомобилями, грузовиками и людьми. Его людьми.

– И что дальше? – Тихо произнес женский голос по-немецки из-за спины.

Максим медленно обернулся и увидел перед собой молодую женщину в дорогом платье. Тонкое, довольно приятное лицо. Большие чуть миндалевидные глаза. Вьющиеся русые волосы, уложенные в практичную, но непростую прическу. В руке своей хрупкой ладошкой она сжимала Parabellum.

– Добрый день. Кофе? Эклер? – Произнес Меншиков, свободно пройдя несколько шагов вперед и усевшись на свой стул. – Слышал, что в Вене больше уважают вафли, но я предпочитаю хорошие эклеры.

– Вы… вы… – начала говорить эта женщина, явно потерявшись от реакции Максима.

– Вы, я полагаю, сидели в этом шкафу с одеждой, – кивнул он конструкцию у нее за спиной. – Дорогое платье в наши дни уже не показывает ничего. Учитывая то, что в вашей руке пистолет, вы могли его отнять у какой-нибудь менее удачливой особы. Но на служанку вы не похожи. Слишком ухожены. И нет следов тяжелого труда на ладонях. Нежная кожа рук выдает вас с головой. Может быть представитесь?

– Эржи, – неуверенно произнесла она.

– Очень приятно. Эржи, в ногах правды нет. Садись к столу. Вы ведь в шкафу столько времени просидели. Так нельзя. Дайте ногах отдых. Да и по глазам вижу – давно не ели. Сколько так сидите то?

Но она промолчала и не двинулась с места.

– Что с вами, Эржи? Вы плохо себя чувствуете?

– Феанор… невероятно… – произнесла она и покачала головой. Кайзерин передала Габсбургам плоды своих изысканий и многие члены Августейшего дома были в курсе этой легенды. Вот Эржи и начиталась.

– Вы бредите? Вам плохо? – Спросил Максим. Встал и спокойным шагом направился к ней.

– Нет! Не подходите! Нет!

– А то что?

– Я застрелю вас!

– Стреляйте, – произнес Меншиков и развел руки в стороны, продолжая медленно приближаться.

Руки этой самой Эржи затряслись. И, когда наш герой уперся грудью в ствол пистолета, она не выдержала. Она не смогла в него выстрелить и нервно сглотнув, уронила оружие на пол.

– Вы убьете меня?

– Зачем?

– Вы не узнали меня по имени? Я Эржи. Любимая внучка Франца Иосифа. Дочь его сына. Всем известно, что вы ненавидите Габсбургов. А я… кровь от крови…

– Почему вы не уехали с ним?

– Меня забыли, – скривилась она. – Просто забыли. А потом было уже поздно. Я попыталась добраться до вокзала, но поезда никуда не шли. Вся Вена была охвачена паникой. Попыталась покинуть город на извозчике. Но мы вдали увидели вас… и спешно ретировались. Я не знала, куда мне идти. Я гостила во дворце. Подумала, что, узнав о бегстве деда, вы за ним последуете. Вот тут и спряталась.

– Вас видели слуги?

– Нет. Войти сейчас тихо несложно. Слуг осталось очень мало. – Она нервно сглотнула. – И что дальше?

Максим взглянул ей в глаза и понял, что у него катастрофически давно не было женщины. Так-то не очень давно. Но все эти потрясения вымотали и истощили его невероятно. Поэтому он взял ее за плечи. Прижал к себе и заглянув в глаза поцеловал. Эржи не сопротивлялась, податливо уступая его желанию. Она была, видимо слишком шокирована происходящим. А потом… было уже слишком поздно останавливаться. В конце концов секс – неплохой способ снять напряжение… обоим…