Текст книги "Русь Inc (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Остальных же буквально раскидало, словно кегли мячом от боулинга. Устояли на ногах буквально единицы лошадей. Еще меньше в них оказалось всадников.

А Георгий, отдав приказ горнисту, уже останавливал и разворачивал свою линию для новой атаки. Бойцы выхватывали массивные палаши, отбросив обломки копий, и строились для новой, но не атаки, а бойни. Потому что шок от сшибки оказался чудовищный. Не то, что люди – лошади никак не могли подняться на ноги. У некоторых животных эти ноги оказались, так и вообще, переломаны, из‑за чего те буквально бились в панике на земле, издавая какие‑то жуткие звуки. И, само собой, молотя здоровыми ногами по воздуху. Но медленно приходившие в себя бойцы противника старались их добить в первую очередь. Очень уж опасным было такое выражение страха.

Впрочем, привести себя в порядок Георгий им не дал, врубившись в еще более разреженные боевые порядки противника и атакуя их белым оружием да копытами. Ведь ценность дестриэ, идущих на острие атаки, была еще и в том, что тех обучали биться вместе со своим хозяином. А удар копытом мощной, дрессированной лошадки весом в тонну – это не оплеуха девочки, страдающей анорексией.

После второго удара поле битвы представляло собой жуткую картину. Словно по отряду вражеской легкой кавалерии потопталось стадо носорогов. Кровавое месиво, в котором, практически не оставалось раненых. А если таковые и имелись, шансов выжить у них не было никаких, ибо с такими повреждениями не живут.

Безусловно, всех смять не удалось. Ведь кое‑кто из задних рядов успел прыснуть в сторону, уходя из‑под удара латной тяжелой кавалерии. Да и фланги, где стояли бойцы второй полусотни на более легких лошадях, тоже не выступили так же славно, как центр. Однако эти счастливые люди, нахлестывая лошадей почем зря, стремились как можно скорее скрыться, убежать, испариться.

– Андрей! – Рявкнул Георгий, подзывая командира этой сотни кавалеристов. – Доложить о потерях.

– Есть!

А сам князь направился в сторону обоза, охранение которого тоже не бездельничало. Напротив. Ослушавшись прямого приказа князя они, похватав свое же оружие, отнятое у них несколькими днями раньше, бросились на своих обидчиков. И изрядно так их порубили. Лишь непосредственное вмешательство Георгия позволило сохранить жизнь десятку несчастных.

Несмотря на успешную атаку, потери у Московского князя, все‑таки, были. Причем, что самое неприятное, среди лошадей. Три дестриэ оказались ранеными. И никто не мог сказать – как все на них заживет. Люди же в целом отделались легким испугом – мелкие ссадины и ушибы не в счет. Поздние готические латы показали себя бесподобно. При первой сшибке удержали копья противника, а при второй – надежно прикрыли ноги от сабель степняков.

Но лошадей было жалко. Очень жалко. Ибо этих копытных мастодонтов взять было неоткуда в ближайшее время. Разве что новгородцы выполнят свое обещание и привезут еще одну полусотню… через полгода.

После полевого допроса, девять из десяти так и повесили на суках вдоль реки. Они ничего не знали. Причем суки выбрали достаточно гибкие, настолько, что повешенным пришлось стоять на носочках, дабы дышать. Из‑за чего казнь превратилась в многочасовую пытку с гарантированным летальным исходом. Не гуманно, но после того, как они вели себя с пленными, это еще очень мягкий вариант реакции.

Десятый же остался для более тесного общения с особистом всея княжества. Георгию хотелось узнать – откуда эти кадры вообще взялись и что хотели. Ведь Рязань еще стояла, а этот отряд всего лишь прощупывал Москву. Изучал ее реакцию. Приценивался так сказать. Ведь монголы вели себя довольно гибко и не только воевали, но и вполне себе охотно договаривались с теми, с кем считали нужным и возможным.

Глава 7

24 марта 1237 года. Константинополь

– Я не хочу иметь с ним никаких дел! – Раздраженно рыкнул Император Латинской Империи Балдуин II де Куртене, который только день как освободился от навязчивой опеки регента – Иоанна не Бриенна.

– Но, Ваше Императорское Величество, – продолжал настаивать, посланник Папы Римского, – по нашим сведениям у него под руками собрано до сотни тяжелых всадников в прекрасных доспехах и несколько сотен арбалетчиков.

– И он все бросит, придя ко мне на помощь? – Усмехнулся Балдуин. – Не смешите меня. Он себе на уме.

– Дайте ему хороший лен.

– А что останется? И так уже Императорские владения едва выходят за пределы Константинополя. Вы хотите, чтобы под мою руку встал еще один неуправляемый барон?

– Но…

– Нет!

– Как вы не понимаете, – не унимался легат, – Святому Престолу очень важно склонить этого юного феодала на свою сторону. Ведь иначе он окажется на стороне ереси схизматиков.

– Если Святой Престол окажет мне военную помощь, я подумаю над его просьбой.

– Но…

– Вы кормите меня одним обещаниями, – тихо прошипел Балдуин. – А сейчас пытаетесь заставить пригреть на своей груди гадюку. Или вы думаете, что я не расспрашивал об этом деятельном юноше? Он опасен. Живое воплощение яда. Идет к своей цели невзирая ни на что. Поверьте – это не тот подданный, который мне нужен.

– Но тот, который нужен Святому Престолу, – холодно произнес представитель Папы Римского. – Потому что, если его не получим мы, он станет клинком в руках Патриарха. И тогда он выступит против вас, Ваше Императорское величество.

– Я подумаю над вашей просьбой… – после паузы произнес Балдуин, едва сдерживая ярость. – А теперь удалитесь.

– Как вам будет угодно, – вежливо улыбнувшись и поклонившись, произнес представитель Святого Престола. После чего чинно покинул зал приемов. Он знал – Император не посмеет причинить ему вреда. Особенно сейчас, когда положение этого человека становиться все более безнадежным. С каждым днем, каждым месяцем, каждым годом.

Конечно, Святому Престолу очень не хотелось терять контроль над Константинополем, но ситуация складывалась очень сложная. Фридрих II Гогенцолерн, Император Священной Римской Империи хозяйничал в Италии, умаляя власть Папы Римского. Не до жиру, быть бы живу. Поэтому все силы и ресурсы Рим тратил на оборону. Все остальное, как обычно, чужими руками. Тем более что обещания, это всего лишь обещания, тем более столь пространные и лишенные хоть какой‑то конкретики.

– Скотина… – тихо прошептал Балдуин, когда представить Папы удалился. Он все понимал, но ничего не мог сделать. Его сил не хватало толком ни на что. А рыхлое феодальное образование Латинской Империи оказалось не готово выдерживать постоянный прессинг со стороны куда более методичных греков. Поэтому он сдавал свои позиции. Шаг за шагом.

Конечно, ему очень хотелось вернуть старое величие Империи. И для этого ему требовались войска. Но управляемые и верные войска. Этот же авантюрист вызывал лишь опасения. Такой поможет… так поможет, что не успеешь моргнуть, как корона уже окажется в его руках. Балдуин подобный типаж знал очень хорошо. Считай, что все его бароны были такими. Помощнички…

Глава 8

2 апреля 1237 года. Москва

– Рассказывай, – устало кивнул Георгий вошедшему Ивану. – Что там произошло?

– Легенда оказалась правдой.

– Конкретнее.

– Помнишь, в наши дни говорили о том, что монголы на Руси использовали в качестве осведомителей не только купцов, но и священников?

– Да.

– Это оказалось правдой. Причем, как выяснилось, купцов они использовали бессистемно. По случаю. Как этого горемыку, что сидит у нас в камере. А вот священники работали на них организованно. На уровне митрополита и его подопечных.

– Тогда почему монголы их убивали?

– Все очень непросто, – произнес, потерев затылок Иван. – Мы достоверно ничего не знаем о судьбе тех священников. У многих из них нет могилок. Погибли ли они или нет – одному Бубль Гуму известно. Что храмы оказались разоренные – то да. То точно. Что города взяли, да народ без числа порезали – тоже сомнений нет. А вот куда сами делись – вопрос открытый.

– А что наши батюшки? Я слышал, трое из них в госпитале лежат.

– Лежат, – кивнул Иван. – И, честно говоря, я не знаю, что с ними делать. Пришлось снова применять препарат да беседовать по душам.

– Они в деле?

– Все до последнего. Связные – ряд мелких купцов. Они уже слили монголам все по нашим укреплениям. К счастью, это малополезная информация. Да и в фортификации эти светочи духовного прозрения не сильно разбираются. Но однозначно – враги. Такие и ворота откроют.

– Полагаешь?

– Во Владимире весьма неплохой детинец. Ладно, сам город взять не проблема. Там со стороны реки отвратительные укрепления. Но детинец может пару недель держаться только в путь. Тем более что монголы штурмовать ничего толком не умеют. По крайней мере, используя местный материал. Что местных, что половцы к таким делам непривычны. Это тебе не китайцы или персы с индусами.

– Ясно… плохо, очень плохо. Что предлагаешь?

– По – хорошему нужно вскрывать сеть. Священники ведь не одни работали. Наверняка прикормленные исполнители имеются. Ну и резать их потихоньку, выставляя как несчастные случаи. Это не проблема. Судя по всему, время у нас есть. Беда в ином. Ведь вместо наших, местных злодеев придут другие. Как я понял – у монголов сговор на самом высоком уровне. Ребята церковникам что‑то очень вкусное пообещали. Сам знаешь, православие в наших краях, делает пока только первые, робкие шаги. Если хан дал свое слово и гарантировал им поддержку, то эти святоши мать родную ему в жертву принесут.

– А просто выставить за порог всех священников не получится… – задумчиво произнес Георгий.

– Да. Именно так. Твое положение довольно шатко. Нам пока выгодно дружить с Патриархом.

– Если все так, как ты говоришь, то Патриарху мы не нужны. Он продал нас.

– Не Патриарх, а митрополит.

– Ты полагаешь, что митрополит пошел бы на ТАКОЙ шаг без консультаций? Кроме того, не забывай, Патриарх работает на Ласкарисов, которые враги Комнинов. По хорошему, моя смерть выгодна, что Патриарху, что его нанимателю. До Рюриковичей им вообще нет дела. Смазка на клинках политики. Варвары из далеких северных стран, захвативших других варваров. Сам же знаешь, как ромейцы относятся к нам.

– Ты полагаешь, все, что происходит, идет с одобрения из Никеи?

– Да. Теперь я полностью уверен в том, что Патриарх решил таким образом укрепить свое влияние в регионе. Все эти бесконечные распри местных князей и архаика права должно быть его достала до печеночных колик. И не только его, но и вообще всю верхушку Вселенского патриархата. Или ты думаешь, за кошельки верующих борется только Святой Престол? Ха! Три раза. Они из‑за денег и передрались век назад.

– Что‑то ты разошелся.

– Вжился в образ, – хмыкнул Георгий. – Не забывай о Трапезунде. Я ведь им тоже нужен как собаке пятая нога. Я дядя нынешнего правителя. Ну, формально. И имею очень нехилые права на престол этого чудного государства. Другой вопрос, что оно мне даром не нужно. Но кого это волнует? Патриарх, хоть и работает непосредственно на Никейского Императора, но, безусловно, проконсультировался со всеми заинтересованными сторонами. Комнинам я тоже не нужен. Живой, по крайней мере.

– Слушай, но ведь получается, что нам священников нужно тупо валить. Всех.

– Нужно. Но кого вместо них поставишь? Католиков? Мусульман? Куда не плюнь, везде клин. Другой вопрос, что такого гадости я от православных священников не ожидал. Они ведь нас сдали.

– А чему ты удивляешься? – Усмехнулся Иван. – В феврале 1917 года они одни из первых отказались от Императора. Кинув и предав того, кто был гарантом их благополучия и стабильности. Если бы не их выходка, все могло бы пойти иначе.

– Хорошо, – после долгой паузы произнес Георгий. – Выявляй сеть и выжигай ее к чертям. В преддверье большой войны нам патологические предатели не нужны. А я подумаю, как поступить. И да – постарайся не подставиться. Мы должны быть белыми и пушистыми.

– Вряд ли получится.

– Постарайся.

– Давайте лучше людей проинформируем? Расскажем, что священники сдали их с потрохами?

– Рано еще. Нужно, чтобы монголы устроили бойню, а в головах людей возник традиционный вопрос: 'Что делать, кто виноват?' Вот тогда и вывалим свое обвинение с развернутым доказательством. Ты, кстати, не забудь оставить тех, кто будет на площади каяться как Ахедажакова: 'Ой, простите нас…' Ну и так далее по списку. Людям нужно шоу. И мы его должны дать. Сам понимаешь.

– Понимаю. Сделаем. Перед подходом монголов я ключевых кадров задержу тихо. Дескать, пропали. А пока пусть ходят – помогают выявлять активистов. Но парочку священников придется убрать. Я же их уже расколол. Могут спугнуть.

– Хорошо. Действуй.

Глава 9

8 мая 1237 года. Неаполь

Фридрих II Гогенштауфен – Император Священной Римской Империи, объединивший под своим влиянием земли от Балтийского моря до Сицилии. Ну и, разумеется, владения на Ближнем Востоке, ведь он был регентом при малолетнем сыне – короле Иерусалимском. Правитель периода расцвета его державы. Гроза и ужас Римской курии. Самый славный среди феодалов Европы и самый уважаемый, даже несмотря на то, что врагов у него хватало. Но без врагов на таких вершинах сложно. Скорее даже нереально.

И вот в этот самый момент он, самый влиятельный монарх Европы восседал на небольшом резном кресле, словно на эпичном троне, и смотрел на агентов, выстроившихся перед ним. Эта история, вызвавшая возню, как в Святом Престоле, так и Патриархате очень его заинтересовала. Тем более что деятельность борзого юнца аукалась даже здесь, в Италии. Ибо удар, нанесенный им по Венеции, оказался на удивление болезненным, что как нельзя лучше посодействовало сговорчивости этой республики.

– Итак, я вас слушаю, – кивнул он после слегка затянувшейся паузы.

– Ваше Императорское величество, – начал первый агент. – В Святом Престоле считают, что этот юноша ваш воспитанник.

– Вот как? – Заинтересовался Фридрих.

– Так же звучат слова о внебрачном сыне, но их курия отметает, так как лицом он слишком похож на мужчин дома Комнин. Поговаривают, что было одно недоразумение на Тавриде, когда его перепутали с давно почившим дедом.

– Очень интересно. И что же дает повод курии считать этого юношу моим сыном?

– Характер, напор, удача, – поклонившись, ответил второй агент. – За последние два года он провел несколько сражений и в каждом из них одержал убедительную победу. Каждый раз битва была либо с равным противником, либо превосходящим числом. По последним слухам, минувшей зимой, он, ведя за собой только сотню ратников, смог в открытом бою смять пять сотен степняков. При том, не потеряв ни одного своего воина. Да еще и освободить из плена караванщиков, на которых посмели напасть на его земле.

– Вокруг него много искусных советников, – вновь продолжил первый агент. – Придя в дикие восточные земли, он захватил себе небольшое княжество и стал его благоустраивать. Опираясь на своих советников, он изменил законы. Это привлекло на земли его княжество купцов со всей округи. И ремесленников. Он основал госпиталь, университет, в котором учат всяким наукам. Открыл несколько школ.

– Но ведь он Комнин, – произнес Фридрих, указав пальцем на третьего агента, что собирал сведения в Никейской Империи. – Так ведь?

– Без сомнений. В Никее и Трапезунде начались беспокойства по этому поводу. И они обострились после того, как стало известно – его отец участвовал в штурме Константинополя крестоносцами, став рыцарем из рук Болдуина I Фландрского. Его род не простил предательство Ангелов.

– А он сам?

– О нем очень мало что известно. Родился в Святой земле. Участвовал в Крестовом походе, который проводили вы, Ваше Императорское величество. Еще совсем юнцом. Вместе с отцом, который прихватил его с собой.

– Что‑то я его не помню.

– Его никто не помнит.

– Самозванец?

– Это неизвестно. Но у него есть пергаменты, с которыми он позволил ознакомиться представителям Святого престола. Они уверены в подлинности этих документов. Как и в его словах. Все‑таки Святые земли очень беспокойное место. Там не все на виду. Особенно простой рыцарь, которым представлялся его отец.

– Хм…. Возможно. А почему он ушел оттуда? Зачем ему вообще понадобилось уходить на север в эти варварские земли?

– На него снизошло откровение от Георгия Победоносца, который открыл перед ним свои доспехи и дал какое‑то задание. Эти доспехи, поистине нерукотворные, он увез с собой на север. Нерукотворность доспехов подтвердили как в курии, так и в патриархате. Представители обеих сторон были у него и изучали эти чудные дары.

– Я слышал о них, но думал, что это очередная уловка.

– О нет! И Папа, и Патриарх желали бы получить эти доспехи. Но Георгий показал удивительную воинскую удачу. Поэтому силой отнять их не получиться. По крайней мере, так считают.

– Возможно, именно с этим связано то, что к Патриарху ездили представители могущественной Империи востока. Монголы. Они имели длительные переговоры и расстались вполне довольные собой.

– То есть, с этим юношей Патриарху договориться не удалось?

– Георгий не особенно привечает священников. Он им не доверяет. Да и религиозного рвения особого не проявляет. В Москве, где сейчас стоит, не трогают даже язычников. У него ко всем только одно требование – выполнять его законы. О спасении их душ он даже не пытается заботиться.

– И иудеев не гоняет? – Удивленно выгнул бровь Фридрих.

– Нет, Ваше Императорское величество. Это еще одна причина, из‑за которой его считают вашим воспитанником… или внебрачным сыном.

– Очень интересный юноша, – весьма серьезно произнес Император. – Вам известно, чем он сейчас занимается?

– Планирует какую‑то войну. Скорее всего, с теми самыми монголами. По крайней мере, нам стало известно, что он пытается купить дестриэ в изрядном количестве. Несколько сотен. Нанятые им купцы выгребли все, что смогли во Фландрии. Так же, стало известно, что он написал весьма изысканное и куртуазное письма своему троюродному брату – Людовику с просьбой посодействовать.

– И как отреагировал Людовик?

– Он не спешит предпринимать какие‑либо шаги. Пытается разузнать, кто это такой.

– Георгий просит их в подарок?

– Отнюдь. Он хочет лошадей купить и предлагает неплохую цену.

Доклад агентов продолжался еще довольно долго. Но одно для себя Фридрих уже решил – нужно установить контакт с этим деятельным юношей. Толку от сего дела вряд ли будет много. Но ему банально было любопытно.

Глава 10

3 января 1238. Москва

Георгий стоял у окна и смотрел за тем, как шел мерный дождик. Да – да. Именно дождик. Климатический оптимум делал погоду весьма плаксивой зимой.

– Как вы вообще прошли по льду? – После затянувшейся паузы интересуется князь у своих разведчиков.

– Сами не знаем. Мы под конец вообще шли по берегу.

– Значит битва, все‑таки была. И Юрий Всеволодович выставил свои войска в поддержку Рязани….

– Истинно так. Подле Коломны на битву вышло около трехсот рязанских конных ратников и пять сотен владимирских. Большая сила. Но степь оказалась сильнее.

– И многочисленнее?

– Да, – охотно кивнул егерь. – Я столько никогда не видел. Рязанские да владимирские ратники выстроились в три линии и с пробежки ударили копьями. Но завязли, опрокинув несколько первых рядов. А дальше уже была бойня. Степняки облепили ратников со всех сторон. Так что кольчуга и щит уже не спасали.

– Ясно, – кивнул князь. – Что‑то подобное я и предполагал. Вас видели?

– Да, – неохотно кивнул егерь. – Степняки заметили наш отряд, но атаковать не стали. Даже напротив – красовались. Когда мы уже хотели отходить они прислали переговорщиков, поняв, чьи мы, и похвалялись успехами. Трясли отрубленными голова рязанцев да владимирцев, вознося хвалу своему хану.

– Половцы?

– Да, но их вели иные степняки.

– И по Москве – реке они не пройдут?

– Никак нет, княже. Не пройдут. Капель же. Сейчас даже по берегу пройти сложно – потекло все. Размякло.

– Ладно, ступай, – кивнул Георгий, командиру отряда. А когда тот удалился, обратился к Ивану: – Что думаешь?

– Никаких неожиданностей.

– Если бы не оттепель, к нам бы могли прийти.

– Но так мы вполне готовы.

– Разве можно быть готовым к войне? Я уверен, что наверняка где‑то что‑то окажется недоработанным или упущенным.

– В целом. Хотя, конечно, оттепель нам на руку. Это значит, что монголы вернутся в Рязанское княжество и устроят там локальный Ад.

– Хм, – усмехнулся Георгий. – Кому война, а кому и мать родная?

– Да, мы, вероятнее всего не ошиблись, набрав долгов в Рязани и иных городах княжества. По всей видимости, весной нам их окажется просто некому отдавать. А если кто и переживет эту бойню, то не беда. Потери в рамках погрешностей.

– Участие в битве под Коломной войск Юрия Всеволодовича говорит о том, что нам нужно будет активно набирать долгов во Владимире по осени в зиму.

– Или кому‑то занимать у нас, – усмехнулся Иван.

– Чур, тебя, – отмахнулся Георгий.

– А ты думаешь, они не нападут?

– Мое оптимистичное нутро говорит о том, что там, где можно договариваться, они стараются договариваться. Но моя трезвая голова подсказывает, что нас оставят напоследок. Очень уж мы красиво выступили прошлой зимой. Я бы на их месте так и поступил. Летом прислал послов, предложив встать под руку хана. Мы, скорее всего, откажемся. Они начнут торговаться. В любом случае, постараются затянуть переговоры. По осени укатят. А войска зимой по льду двинутся на Владимир. Дескать, с нами, раз есть контакт и идут переговоры, решили торговаться. Когда наша помощь окажется уже бесполезной для Юрия Всеволодовича, они подойдут к стенам Москвы. Скорее всего, через Клязьму и Яузу.

– Вот и я так думаю.

– А значит что? – Усмехнулся Георгий.

– Значит, будем торговаться, и готовиться дальше.

– Именно так, – согласился князь. – Беда лишь в том, что мы в целом уперлись в локальный потолок. Дальше нам требуется производить качественный переход. По крайней мере, в крепости. Да и в плане вооруженных сил мы достигли разумного предела для столь малонаселенного княжества….

Конечно, князь немного лукавил.

Например, его кирасиры не были развернуты до полного состава батальона, который он планировал. Ни количественно, ни качественно. И если с латами и дрессурой личного состава все было решаемо, то с конями ситуация складывалась не очень хорошо.

Дестриэ. Огромная, могучая лошадь, массой в тонну, жеребцы которой после тщательной подготовки превращались в натуральные танки. Но их было нужно много. На три сотни строевых предполагаемого батальона требовался табун в шесть или более того сотен голов. А тут, благодаря новгородцам, дерущим за свои услуги безумные деньги, едва сотню удалось приобрести. Не потому, что не захотели продавать больше. Нет. Просто не смогли купить. Все‑таки Крестовые походы и постоянные войны хоть и простимулировали военное коневодство Западной Европы, но не до такой степени, чтобы иметь в свободном обороте достаточное количество таких лошадок. Особенно без посредничества местной власти, которая должна была и о себе подумать.

В общем, Георгию пока приходилось обходиться неполными двумя сотнями кирасир, из которых только первая рота в девять десятков бойцов восседала на дестриэ. И самым печальным было то, что только в Западной Европе имелась культура по настоящему тяжелой кавалерии с соответствующими породами лошадей. В отличие от тех же катафрактов и клибанариев, что относились скорее к верхнему диапазону средней кавалерии, чем по – настоящему тяжелой, ибо не использовали столь мощные породы лошадей. Поэтому князю приходилось крутиться, дабы правдами и неправдами добывать себе этих стратегически важных 'коняшек'.

Во всем же остальном княжество действительно уперлось. До первичного разгрома монголов и формирования репутации переходить на следующий уровень было нельзя. Точнее можно, но при этом резко возрастала вероятность оказаться застигнутым со спущенными штанами. Или понести неоправданные потери, что не сильно лучше. Ведь Георгию требовалось ставить домну, коксохимический комплекс, целый завод по выделке кирпича, элеваторы и так далее. Все это в крепости не спрячешь.

Так что ждал Георгий вторжение монголов с нетерпением. Как своеобразный экзамен на профпригодность. Сдаст? Можно будет перейти на следующий уровень. Не сдаст? Умрет. Как и все люди, что ему доверились, ну или большинство из них.