Текст книги "Русь Inc (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 6

16 февраля 1239 года. Москва

Раннее утро. Скорее даже еще ночь.

– Удалось? – Устало спросил князь у Ивана, что стремительным шагом вошел в помещение штаба.

– Да.

– Обгорелые остовы таранов уже убрали?

– Нет. Мы не стали привлекать внимание. Но осмотрели их. Там нет никакой сложности. Нам потребуется буквально несколько минут, чтобы их оттащить в сторону. Там все готово.

– И куда вы хотите их деть?

– Столкнуть в ров.

– Хорошо. А так в целом – как дорога?

– Вполне прилична. Трупов, правда, много. Но лошадям пройти будет не проблема.

– Что с монголами?

– Спят. Егеря подошли совсем близко. Много пьяных. Они всю ночь насиловали женщин из полона и пили.

– Поплыли?

– Похоже на то. Сами монголы, наверное, вполне держат себя в руках. Но основная масса войска мобилизованные данники. И они раздавлены. Они же вчерашние половцы. Для них такие ужасы за пределами возможностей. Вот резать беззащитных горожан еще нормально, да грабить. А так сражаться и гибнуть им не по душе.

– Ну что, господа, – обратился Георгий к посланникам Людовика и Фридриха, – не желаете размяться?

– Всегда пожалуйста, – с радостной видом известного дебошира ля Гира заявил Рихард, вставая. – Когда выступаем?

– С первыми лучами солнца.

– Вы хотите атаковать лагерь? – Внимательно смотря на князя, поинтересовался француз.

– Именно так. Нужно развивать успех. Кроме того, у меня есть одна небольшая заготовка, которая должна сильно напугать наших противников.

– Заготовка? – Заинтересованно переспросил француз.

– Иван, посылай голубей….

Субэдэй проснулся рано, даже слишком рано. По сути, он даже и не спал толком. Так – ворочался, дремал, думал….

И тут раздался протяжный звук боевого рога.

– Что?! – Вскочил он как ошпаренный, ринулся из юрта и замер на пороге.

Ворота крепости были раскрыты нараспашку и оттуда мерно выступали всадники – те самые кирасиры. Переливисто играл горн. Развевалось знамя.

– Георгий… – тихо произнес Субэдэй, увидев того самого человека, что беседовал тогда с Берке. Да и его доспехи сложно было с чем‑то спутать. Очень уж искусны. А там, где‑то в лесу, с верховья реки, отзывались очень похожие переливы.

Монгол побледнел.

Он все сразу понял и начал действовать. Так, как подсказывал богатейший опыт и воистину звериное чутье старого полководца. Поэтому вместо того, чтобы попытаться поднять все еще вяло копошащихся общинников, Субэдэй вскочил на коня и бросился к той самой тысяче бывших дружинников. В столь безнадежной ситуации ему оставалось спасать только ее и, прихватив внука Потрясателя Вселенной, отходить. Этот бой проигран. По крайней мере, так он для себя решил. Но чтобы выиграть войну требовались воины. Кроме того, требовалось уберечь собственную честь, сохранив жизнь Берке. Только эти две задачи пульсировали у него в голове. А этот полон, эта рухлядь с грабежей, это золото с серебром, да и эти общинники, по сути, в одночасье оказались грязью под ногами. Для него.

Подняв тысячу Субэдэй осмотрелся.

Все триста тяжелых кавалеристов уже выдвинулись из ворот и завершали построение под непрекращающиеся звуки горна. А за ними следовали легионеры, как их называл сам Георгий. Тяжелые пехотинцы в прекрасных доспехах с мощными арбалетами. Эти тоже шли под большим, развевающимся флагом, но вместо напевов горна использовали барабанный бой.

Значит, предчувствие не обмануло – это не вылазка. Значит – противник уверен в победе. А с верховья реки ему действительно идет помощь. Тысяча? Две тысячи дружинников? Субэдэй не знал и не хотел гадать. Так или иначе, он оказывался между молотом и наковальней. Что ему совсем не нравилось. Поэтому старый полководец послал часть наиболее боеспособной тысячи – всех, кто уже был в седле, к юрте Берке с 'покорнейшей просьбой' немедленно пробиваться по реке на юг от осажденного города, ставшего ловушкой. Сам же он намеревался уйти последним, собрав всех, кто успеет присоединиться к его сотням.

Вот на какие‑то мгновения звуки горна затихли. Но уже спустя несколько ударов сердца вновь заиграла эта медная 'дуделка', только уже совсем иную мелодию. 'Атаку'. Субэдэй вздрогнул. После того, что произошло на льду под Москвой два года назад, для монголов не была секретом сила удара такого рода всадников. Особенно если они ударят с разгона в сонную толпу.

'Но что творит этот мальчишка!' – Берке с сотней своей охраны и двумя сотнями дружинников бросился навстречу русским, проигнорировав прямой приказ. Да – да. Это был именно приказ, несмотря на 'покорнейшую' форму послания. Теперь спасти его могло лишь чудо. И Субэдэй решил совершить это чудо – бросил свои шесть, всего шесть боеготовых сотен наперерез накатывающим латным чудовищам. Остановить их и не надеялся. Историю столкновения двухлетней давности он помнил очень отчетливо. Нет. Он хотел лишь притормозить немного русских и дать возможность Берке выскочить из западни.

'Скорее! Скорее! Главное суметь заступить им дорогу!' – пульсировала мысль в его голове. И он, нахлестывая коня, рвался вперед. Ему под стать старались остальные.

Увы, они опоздали на какие‑то секунды. Стальной клин втоптал в снег обе сотни дружинников посланных на защиту Берке. Даже не замедлившись. Они просто отбросили обломанные копья, на которых были насажены, словно жуки на соломинках, дергающие лапками пока еще живые люди. И врезались в отряд принца. В какой‑то мере тем повезло. Чудовищный по силе таранный удар копьями им удалось избежать. Поэтому охрану просто снесли, посшибав с ног вместе с конями, словно кегли в боулинге.

Сам Субэдэй вместе с остатком дружины едва успел отвернуть и увернулся от неминуемой смерти. Разгона кирасирам все еще хватало для достойной силы удара. Он попытался обойти русских латников с тыла, но там уже надвигались легионеры, отрезая от вяло копошащихся на земле охранников принца непреодолимым стальным строем. Старому полководцу оставалось лишь уходить самому и уводить оставшиеся войска.

К трем оставшимся сотням на глазах присоединялись наиболее сообразительные общинники. Получилось еще где‑то триста – четыреста всадников. А за спиной бестолковый гомон, доносившийся из лагеря, сменился шумом битвы. Точнее бойни.

В атаку пошли все. Даже ополченцы с купеческим охранением и артиллеристами. Порывались даже простые горожане, но князь запретил. И тех полутора тысяч, что вышло, вполне хватало.

Чуть погодя прошедший сквозь лагерь батальон кирасир, завершил разворот и, разогнавшись, с громовым кличем 'Ура! ' вновь врубился в многострадальный лагерь. Их охотно поддержали и пехотинцы, как собственно московские, так и купеческие. Получилось очень неплохо, потому что в лагере противника большая часть людей и без того откровенно паниковала. И этот клич ситуацию только усугубил, облегчая избиение.

Что творилось в лагере потом, лучше не описывать.

Регулярная политинформация среди бойцов и жителей, в которой повествовалось о том, какие бесчинства творили монголы, сделало свое дело. Никакой жалости и сострадания. Без пощады и сожаления. Врагов просто резали. И пусть, что все эти воины – вчерашние половцы – общинники. Георгию было без разницы. Потому как они служили врагам.

То здесь, то там возникали островки обороны. Но ненадолго. Легионеры хоть и махали клинками, но арбалеты у них были за плечами.

Раз – взвод выстроился.

Два – взвел свое оружие.

Три – дал залп практически в упор по небольшой кучке оборонявшихся.

Да и все. Оставалось тех, кто не умер сразу просто добить, чтобы не мучились. Чай не звери.

Через полчаса после атаки остался только один очаг сопротивления – возглавляемая Берке тысяча засела в импровизированном вагенбурге, прикрываясь полоном. Легионеры аккуратно их прощупывали, выбивая то одного, то другого. Шансов у тех не было, потому что большинство из людей Берке были обычными общинниками. Измученными, утомленными, подавленными и деморализованными. Но они прикрывались полоном, обещая начать его резать.

– Сдавайтесь! – Зычно крикнул Георгий, подъехав совсем близко к остаткам монголам.

– Зачем? – Усмехнулся Берке. – Ты нас так и так убьешь. Мы хотим продать свои жизни дороже. Все рассудить смерть? Так ты сказал?

– Так, – охотно согласился князь, припоминая разговор у ворот. – Сдавайтесь и я дам вам шанс!

– Чтобы служить тебе?

– Тогда вы предадите своего хана. Зачем мне предатели? – Усмехнулся Георгий. – Нет. Ты возьмешь десяток воинов и отправишься к хану. И вернешься с полоном, который мы обменяем на пленных. Всех на всех.

– Что помешает тебе нас убить?

– Мое слово, – спокойно сказал Георгий, твердо смотря в глаза чингизиду.

Берке немного поколебался, но все же не выдержал, уступил и сдался. По крайней мере, это был шанс. Хоть какой‑то.

– Ты сдержишь данное им слово? – Удивился Рихард, когда все было закончено.

– Конечно. Выручить христиан из рук язычников благое дело. Тем более, когда для этого ничего не нужно делать, – мягко улыбнувшись, ответил князь.

– А ты не думаешь, что хан бросит своих людей? Они ведь для него данники.

– Вполне возможно.

– И что тогда? Отпустишь?

– Я плотину большую задумал строить, дабы облегчить хождение от Москвы на север. Вот пусть и помашут лопатками. Работа не хитрая. Бери больше, кидай дальше.

– А потом?

– Посмотрим, – пожал плечами Георгий. – Может быть, они Христа примут. Тяжелый труд и истинная вера смогут сделать из любого язычника верного подданного. Да и они все слышали. Призывать их предать своего господина я не считаю нужным. Зачем мне предатели и клятвопреступники? Но если сюзерен их предаст, то их клятва потеряет силу. Они такое не простят. Ведь получится, что хан бросил их умирать. А они за него сражались. По – настоящему сражались. И держались до последнего, защищая принца. Кто‑кто, а они, хоть и вчерашние общинники, но достойны уважения. А тут места дикие. Рабочих рук постоянно не хватает. Эти хоть и кривые, да лишними не станут. Нет пользы в их убийстве. По крайней мере, в такой ситуации.

– Хм… – задумчиво произнес Рихард. – Возможно, ты и прав.

Глава 7

17 февраля 1239 года. Москва – река

Несмотря на полный разгром монгольского корпуса под Москвой, Георгий не прекратил военную операцию. Как прекрасно отметили наблюдатели – несколько сотен всадников в доспехах смогла уйти. Поэтому, вечером того же дня по следам беглецов выдвинулась рота легионеров.

Всего одна рота. Князь посчитал, что ее должно хватить.

Но ведь ушла неполная тысяча! Да еще не общинников, а дружинников. Разве сотни бойцов с арбалетами достаточно?

Ловушка, которую штаб Московского княжества продумывал и планировал пару лет, со смачным хрустом захлопнулась. Конечно, Георгий планировал, что под его стены придут не два потрепанных тумена, а один. Но принципиально это ничего не меняло. Кроме расходов на боеприпасы. Само собой, попытка бегства степняков была ожидаема и к ней готовились.

Как?

Очень просто. Дело в том, что узнав о падении Владимира, Георгий приказал начать возводить заграждения на южных подступах к Москве. Полынье и козлы – мелочи. Главное – хаотичное поле лунок, с вмороженными в них палками. Получилось знатно. Причем палки совали в лунки не всякие, а со скошенным комлем. Так что, падать на них было очень неприятно.

Кавалерия чисто теоретически могла пройти по этому полю чудес, только медленным шагом, да под уздцы. Но и в таком случае имелся нехилый шанс случайных травм. Очень уж густо все это было понатыкано. Больше месяца люди старались!

Конечно, никакой особенной надобности в преследовании не имелось. Поубивались там степняки – туда им дорога. Но уходили ведь дружинники в доспехах. А природный хомяк не позволял относиться столь расточительно к таким недешевым трофеям. Кольчуги, сабли, луки…. Да и люди не поймут.

Вот сотня арбалетчиков на санях и отправилась следом. Проконтролировать. Заодно и князю доложить, сколько конкретно степняков на этом чудном поле пало, переломавшись. Именно по этой причине легионеры не спешили. Зачем им сталкиваться с основными силами врага? Им трофеи нужно собрать. Тихо, спокойно и аккуратно. Ну, может быть, изредка постреливая из арбалетов да добивая раненых клинками. Рутина.

На самом деле князю ужасно хотелось отправиться в погоню и убить или захватить в плен Субэдэя, который, как оказалось, сбежал. Как‑никак – легенда. Но это мальчишество он в себе задушил. Хоть и с трудом. Ибо он был нужен в Москве, которую все еще трясло от напряжения. Люди никак не могли отойти от осознания того, что все кончилось. Они устояли. Мало того – победили! ОНИ ПОБЕДИЛИ!

Глава 8

18 февраля 1239 года. Москва

Георгий вошел в штабной кабинет и обвел всех хмурым взглядом. Этому очень удивились. Победа ведь! Удивились и напряглись.

– Текущая зимняя кампания завершилась, – начал князь, не вытягивая театральную паузу. – Но не закончилась война.

– Как же так? – Удивился Рихард. – Какой разгром! Разве степняки теперь сунутся под стены Москвы?

– Монголы – это не простые степняки. Последние полвека они строят свою державу, наступая от дальнего моря, до которого от здешних мест идти на восток до полугода. И все эти земли они уже завоевали. Вы представляете, сколько это? Прямо сейчас монголы ведут войну против Персии, Индийских княжеств, арабских эмиров и державы Сун. Той самой Сун, в которой выращивают шелк. А теперь, один из улусов, начал вторжение в Европу. Подмяли под себя половцев, булгар, хузар, алан и прочих. Начали завоевывать Русь. Вторглись к словенам. Захватят все здесь – двинутся дальше. В Польшу, Венгрию, Священную Римскую Империю. Мечта основателя державы монголов захватить весь мир, объединив его под своей дланью.

– Кхм… – поперхнулся Рихард. Француз тоже неприятно удивился услышанному, но промолчал.

– Хан Бату правит улусом Джучи. Улус – это провинция. Она простирается от Уральского камня на востоке до дунайских половцев на западе, от Персии на юге до нас на севере. Представляете себе масштаб провинции? Вот то‑то же. Отряд, который мы разгромили, был всего лишь отрядом.

– Но откуда у них столько воинов! – Удивился француз.

– Это особенность степного нашествия. Завоевывая какое‑нибудь племя, они используют его для захвата следующего. И так далее. Получается что‑то в духе снежного кома, когда чем дальше катишь снежный шарик, тем крупнее он становится.

– А воины? Откуда они берут воинов? – Не унимался француз.

– Основную силу монголов составляют не воины, а ополчение, словно во времена древних королевств. Когда все здоровые мужчины рода выступают в поход. Сами понимаете – бестолковые воины. Но их много, очень много. Нередко эти толпы одним своим видом одерживают победы. Не каждый готов сражаться один против десятка. Чтобы управлять этой толпой, а иначе такое воинство не назовешь, монголы среди завоеванных племен вводят суровые законы – за практически любую провинность полагается смерть. А чтобы законы исполнялись, используют круговую поруку и коллективную ответственность. Конечно, лучше это воинов не делает, да и снаряжением с вооружением достойным их не одаривает, но управляемая толпа – это сила, которую сложно игнорировать.

– Эти пятнадцать тысяч, что пришли под стены Москвы, как раз и были так собраны? – Спросил Рихард.

– Да. Их набирали из числа половцев. Перед тем как подчинить, монголы воевали с ними. Долго. Больше десяти лет. Сколько сейчас орд осталось точно, я не скажу. Но восемь – девять должно было под их руку уйти. Орда – это что‑то вроде кочевого племени. Княжества. В каждом – от двадцати до сорока тысяч человек. Всего. И мужчин, и женщин, и детей, и стариков. То есть, совокупно они способны… были способны выставить тысяч сорок пять мужчин, способных держать в руках оружие. Из них около двух с половиной тысяч – дружинники, остальные ополченцы – общинники. Согласитесь – солидно.

– Пятнадцать тысяч мы уже вырезали, – ехидно заметил особист Иван.

– Меньше. Тысяча у нас в плену. Тысячи полторы – две вырвалось. Кто‑то по льду ушел, и сколько их там побилось пока не ясно. Кто‑то в лес сбежал и сколько их там останется тоже непонятно. Остается около тридцати тысяч общинников и двух тысяч дружинников.

– Мда… – хмуро отметил Рихард. – Это ведь вдвое больше, чем было тут.

– Именно так, – кивнул Георгий. – Кроме того, в распоряжение хана Бату есть отряд тяжелой кавалерии из Хорезма. Вы, наверное, знакомы с клибанариями. Вот это они и есть. Точнее те, кому в далекие времена римляне подражали. Прикрыты броней из чешуи или вязаных пластин, как сами, так и их кони. Поэтому весьма сильны. Хотя лошади серьезно уступают дестриэ. Сколько у хана этих всадников я не знаю. Думаю, что сотен пять. Вряд ли больше.

– Ого! – Ахнул сэр Лион. – Да во всей Франции пятьсот рыцарей даже король не соберет.

– Они не рыцари. К счастью. Но все равно, все это выглядит очень опасно и серьезно. Кроме хорезмской конницы у хана Бату под рукой какие‑то войска, выставляемые аланами, хазарами, булгарами и иными союзниками. Сколько их? Понятия не имею. Булгары много не выставят, а аланы с хазарами так же малочисленны, поэтому совокупно, я думаю, можно рассчитывать еще дружинников на пятьсот и тысяч на восемь общинников.

– Пять сотен тяжелой кавалерии, две с половиной тысяч дружинников и тридцать восемь тысяч общинников, – подвел итог Иван. – Плюс мастера из Империи Сун, Хорезма и прочих довольно развитых стран, которые позволяют монголам строить осадную технику и применять иные хитрости.

– И это – только улус Джучи, – усмехнулся Георгий. – Теперь вы понимаете, что до окончания войны еще очень далеко?

– Да… – как‑то подавлено произнес Рихард, а француз же просто кивнул, задумавшись о чем‑то своем.

– Но самое страшное не это. Сейчас все эти орды преимущественно язычники разных мастей. Но этой сейчас. Потому что на них оказывает огромное влияние исламский мир, находящийся с этими язычниками в самом тесном контакте. И довольно давно. Вы понимаете, чем это грозит? Ислам каким‑то чудом находит отклик в простых кочевых сердцах. Сейчас мы имеем большие проблемы с египетскими мамлюками, испанскими маврами и малоазиатскими сельджуками. А завтра к ним присоединится это необъятное чудовище.

– И как ты собираешься поступить? – После долгой и какой‑то вязкой паузы поинтересовался Рихард. Очень уж ни германцу, ни французу эта новость не понравилась. Но оно и хорошо. Георгий планировал отчетливо обозначить свои интересы в курии и при дворах европейских монархов. Ведь тень вторжения мавров была свежа и все прекрасно понимали ужас исламской угрозы. Шла борьба цивилизаций, культур, мировоззрений, которая плавно обретала новый виток. Ну, князь хотел именно на этом внимание и акцентировать. Попытаться.

– Сражаться. Георгий Победоносец вручил мне свои дары, поставив четкую и ясную задачу – сдержать натиск монголов на христианский мир. Ибо у них есть все шансы дойти до Вены и Берлина. А то и дальше.

– Но как это возможно? Твое войско – это капля в море, по сравнению с ними!

– Монголы обладают огромным количеством войск, но они все сразу применить могут только в степи. Да и то, после предварительной подготовки. Обычно они используют намного меньшие силы, ведь кто‑то из мужчин должен обеспечивать им прокорм – пасти скот. Хотя если хан решит со мной покончить, то уже ближайшей зимой он нахлынет и опустошит все мое княжество. Город, скорее всего, я удержу, а вот крестьян мне перебьют всех. Да, они сидят ныне по укрепленным деревням. Но они слабы. Особой сложности взять нет. Было бы желание и время.

– И вы так спокойно об этом говорите? – Удивился же француз. – Это ведь конец!

– Это возможный конец. Однако я полагаю, хан Бату не станет проявлять подобное упорство. У него под боком есть более доступные цели. Черниговское, Киевское и Галицко – Волынское княжества лежат практически полностью в степи. Там можно спокойно осадить их и взять. Укрепить войско. Подготовить новых дружинников, закупив доспехи и оружие на вырученные деньги. А потом наведаться ко мне. Или еще лучше – дожать Смоленск и отрезать меня от связи с соседями. Долгая осада и камни в песок крошит. В любом случае хан, скорее всего, он не станет повторять свою ошибку. Особенно когда до него доберется Берке, и поведает много интересного. Ему не доблесть воинскую показать нужно, а земли завоевать, да под руку свою поставить, сломив предварительно волю к сопротивлению.

– Не радужно…

– У меня в любом случае нет выбора, – пожал плечами Георгий. Легенду об обете, данном Георгию Победоносцу, германец с французом слышали. И лишних вопросов не задавали.

– И все же. Что ты предпримешь? – Не унимался Рихард. – Пойми меня правильно – я должен сказать… кхм… моему Императору все как есть. Я сражался вместе с тобой и понимаю весь ужас нависшей угрозы.

– Я надеюсь на то, что мои расчеты верны и хан Бату решит продолжить завоевания, оставив меня напоследок.

– И? Неужели ты будешь сидеть в этой крепости?

– Нет, конечно, нет. – Усмехнулся Георгий. – Я собираюсь выйти в поле и бить его отряды по частям. Остальные княжества Руси довольно слабы. Скорее всего, хан не станет объединять силы в кулак больше тумена. Вероятнее всего и того меньше. А с туменом в поле я справлюсь…

Беседа продолжалась, и князь был доволен. Да, сейчас перед дипломатами он хмурился, строя из себя героя и истинного крестоносца, стоящего на страже христианской цивилизации с упорством упорного фаталиста. Но это только для них. На самом деле он прекрасно осознавал еще там, в XXI веке, в какую петлю лезет. Но все равно пошел на это, продумав свою тактику и стратегию. Просчитав ее. Почему же он радовался? Потому что смог отразить первый натиск монголов, не засветив практически ничего из явных анахронизмов. Те же пушки. А мог. Но обошлось.

Цирк? Цирк. Но очень полезный.

На самом деле Георгий не испытывал даже тени страха перед монголами. Ведь у него в подвале лежали пушки и законсервированные бочонки с порохом. Вроде бы мелочь, но он знал, что с ними делать. В случае острой нужды полуготовые заряды в сочетании с вагенбургом позволят даже отрядом в тысячу бойцов гонять монгольское войско ссаными тряпками по степи. Просто и легко. Но Георгий не спешил воспользоваться этим преимуществом из‑за опасений самому стать драконом в глазах людей. Ведь люди слабы – все новое и неизведанное кажется им чужим и опасным. Многим из них. А уж если эта новинка пахнет серой, извергает дым и громыхает…

В общем, он не спешил применять пушки. Это был его секретный козырь не только в игре против монголов, но и вообще. Он не обольщался, прекрасно понимая, что за его делами смотрят очень пристально из самых разных столиц. 'Удивишь – победишь!' – говорил Суворов. Вот Георгий и планировал выдавать порции удивления дозированно, по мере усвоения. Каждый день понемногу, из‑за чего всегда оказываясь на шаг – другой впереди. А то врагам станет скучно, если сразу им все вывалить.