Текст книги "Русь Inc (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 8

13 августа 1235 года. Московское княжество

Крохотное новообразованное Московское княжество раскинулось вдоль своей главной магистрали – Москвы – реки. Конечно, с ответвлениями, но не сильно. Поэтому в путешествие по селам округи отряд под руководством Ивана Семеновича отправился на двух больших шлюпках, которые нес на себе 'Арго'. Фактически гичках. Кораблю они больше ни к чему, а вот отряду очень пригодились. Крепкие, легкие, надежные плавательные средства, способные идти не только на веслах, но и под парусом. Причем довольно быстро.

Вот на этих 'лодочках', каждая размером с добрый ушкуй, Иван и отправился к ближайшей деревне.

Русская деревня.

Во скольких песнях и стихах она воспета? Если их послушать, то она оказывается просто мечтой, вынырнувшей из пучины прошлого, которое в свою очередь, отличалось справедливостью, честностью и прочими добродетелями. Там все было не так, как сейчас. Еда была натуральной, инфекция – ручной, а дизентерия – лечебной. Не говоря уже о том, что бабы рожали в поле исключительно здоровых детей, без всех этих новомодных штучек, от которых один вред…. Ну или как‑то так. Ценители апокрифической, прямо‑таки сказочной древности, всегда смогут развить и дополнить эти мысли.

Однако на деле все оказалось не так радужно…. Но давайте по порядку.

Еще подходя к берегу, Иван отметил, что несколько рыбаков, бросив все, побежали куда‑то к домикам. Две гички, полные вооруженных людей, оптимизма аборигенам явно не добавляли. Но оно и понятно – времена лихие. Большинство людей живет по принципу: 'выдали пистолет, и крутись, как хочешь', а крестьянам приходилось постоянно помнить о том, что 'белые придут – грабят, красные придут – тоже грабят'. Понимая это, спешить и сразу идти за пейзанами гости не стали. Ведь испугаться могут, и ищи их потом по окрестным лесам да оврагам и в стогах сена.

Иван со своими людьми степенно 'припарковался', вытащив обе гички на берег. Осмотрелись. И малыми силами двинулись в сторону построек. Большая же часть отряда демонстративно осталась у лодок. Мало того – специально на виду.

Подобный подход оправдал себя. Навстречу Ивану вышел мужчина в летах. По местным меркам, конечно. Так‑то ему лет сорок от силы было. Осторожный взгляд, обросший, умеренно опрятный, в изрядно поношенных лаптях. Остальной же народ аккуратно выглядывал из самых необычных мест, явно готовясь дать деру в случае опасности. По крайней мере, то здесь, то там торчали их любопытные мордашки.

– И вам доброго дня, путники, – произнес мужчина и вежливо поклонился. – Я Лукаша, староста нашей скромной деревни.

– И вам доброго дня, – едва заметно кивнул Иван, возвращая приветствие. – Я сотник нового князя Московского Георгия Максимовича. Слышал ли о таком?

– Как не слышать? Слышал. О нем вся округа только и говорит. Весть об освобождении от податей как птица все окрестные земли облетела.

– Это хорошо, – кивнул Иван. – По поручению князя я объезжаю его владения и осматриваю их. Кто кем живет? У кого какие беды. Так что, пойдем, расскажешь.

– Чудно как‑то. Никогда раньше князя не заботили наши беды, – удивленно произнес староста, услужливо показывая дорогу к своей хижине.

– Новый князь из Святой земли прибыл, где воевал вместе с отцом за Гроб Господень. Там его и озарило просветлением духовным. Так что, рассказывай, не таись. Может, сможем помочь чем.

Лука от таких слов сильно призадумался. Что ждать от странного желания князя? Как поступать? Впрочем, спорить и пререкаться он не стал. Какой в том смысл? Тем более что никакой явной угрозы от гостей не исходило. Поговорить‑то язык не отвалиться.

А Иван шел вглубь населенного пункта и грустнел на глазах.

Какой была среднерусская деревня тех лет? Добрые срубы, дородные бабы в расшитых рубашках да крепкие мужики, что под стать богатырям? Отнюдь. Этой сказки, к сожалению, не было. Экономика и доступные технологии диктовали свои условия жизни.

Так, например, во всей деревне был только один сруб – дом старосты, да и тот – скромный и неказистый. Остальные жители ютились в мазанках – домах со стенами из переплетенных веток, покрытых толстым слоем глины. Деревья, конечно, были рядом. А вот подходящего инструмента для их обработки остро не хватало. Поэтому срубы являлись признаком зажиточности. Ими не брезговали даже князья. Крыши были крыты сплошь соломой. Дранки нет. О глиняной черепице никто и не заикается. Окна прикрыты ставнями и лишены стекол или хотя бы их аналогов. Внутри – земляной пол и примитивные топчаны, набранные не из досок, а из жердей, прикрытых соломой. Мечтаете погреться на старой доброй русской печке? Мечтайте дальше. Ибо нет ее. Вообще. И в планах не значится. А народ топит по – черному, из‑за чего изнутри все стены закопченные от сажи.

Сами люди под стать своим домам. Худые, изможденные. Ивану там, в XX и XXI веке всегда нравились стройные женщины. Но одно дело стройная, спортивного вида девица. И совсем иное 'бухенвальдский крепыш', смотрящий на тебя тревожным взором. Какая уж тут эрекция? Жалость и только. Ну и сразу мысли о том, чем бы ее покормить. Конечно, все было не настолько радикально, как в лагерях смерти, но очень близко к тому.

Одежда никоим образом не выбивалась из общего фона. Серая, грубая ткань, местами подранная и сильно изношенная. У единиц она была относительно новая. Обувь? Практически все рассекали босиком. Лето же.

Иван впервые с момента попадания в XIII век оказался так близко к простому люду. Как‑то так получилось, что Георгий пер словно танк, нигде толком не задерживаясь. А если и останавливался, то удерживая своих людей компактно в полной боевой готовности. Мало ли что? Но тут… взглянув поближе на простой и суровый быт крестьян этих лет, Иван лишь желваками играл. Заводить старую песню о том, что довели и разворовали? Так нет же. Жили они так испокон веков. Бедно и трудно. Редкий год без голода был. Как там говорили? Если рожь не уродилась, это не беда. Беда – если лебеда не выросла. И кого ругать? Кого винить? Нет в этом деле ни правых, ни виноватых. Есть лишь проблема, одна большая, сплошная и всеобъемлющая проблема, которую предстояло решать.

Иван повернулся к Семену, что шел рядом с таким же пасмурным лицом, но тот лишь покачал головой и тихо сказал:

– Ничего не говори. Не надо.

Тот был из крестьянской семьи и степень его переживаний при виде того ужасного запустения, в котором жили люди, зашкаливала. Он и учиться пошел из‑за того, чтобы помочь избавить людей от голода и скудости питания. Насмотрелся в детстве, а еще более того – наслушался. Первая половина XX века принесла нашей многострадальной Родине много сложных испытаний, отзвуки которых звучали даже в начале XXI века.

Гости пришли к дому старосты и, разместившись без особенного удобства, стали беседовать. А мальчишки побежали по округе собирать людей. Ведь на дворе было лето, и шли активные полевые работы. Однако уже через три часа возле дома старосты собралась практически вся деревня.

Зачем он их собрал?

Во – первых, пересчитать и оценить трудовой ресурс.

Во – вторых, обрадовать тем, что князь Георгий Максимович устанавливает закупочные цены, по которым они могут сдать ему практически всю свою продукцию. А также целый список даров природы, что они могут в свободное время добывать, подрабатывая. Что это давало крестьянам? Очень многое. Тут стоит уточнить, что несмотря на глухую древность, купцы уже вовсю практиковали спекуляции, да не простые, а с чудовищной вилкой цен. Из‑за чего крестьяне получали за свою продукцию натурально гроши, а горожане вынуждены были покупать продовольствие за изрядные деньги. А оно князю было не нужно, накопление капиталов – это хорошо, но не так и не на своих людях.

Что давала обещанная скупка продуктов сельского хозяйства по стабильной цене в любом количестве? Прежде всего, социальную защиту наименее обеспеченных слоев населения его княжества. Ведь купцы теперь не могут давать цену меньше, чем установил князь. А это немало.

Казалось бы, люди постоянно голодали или жили впроголодь. Как они могут что‑то продавать на сторону? А вот так. Натуральное хозяйство оно не так уж и замкнуто, как принято считать. Да, оно крайне непродуктивно из‑за чего товаров порождает очень много. Отчего современные исследователи иногда полагают, что они и не торговали вовсе. Еще как торговали. Хотя бы потому, что людям была нужна соль – весьма недешевый товар в те времена. Кроме соли, сильно превышавшей стоимость продовольствия, крестьянам требовались и металлические изделия – жуткий дефицит и дороговизна, но все равно – без них никуда. Поэтому, хочешь – не хочешь, а приходилось торговать, отрывая от себя часть продовольствия. И нередко изрядную часть.

Поговорили очень конструктивно. Люди остались очень довольными, так как, хоть и не сразу, но поняли о чем речь. И просветлели. Кроме того, Иван аккуратно забросил удочки, сообщив, что после сбора урожая в Москве будет наем рабочих, не только мужчин, но и женщин.

На том встреча и завершилась. Крестьяне угостили, чем смогли княжих людей, что столь радостные новости им принесли. А поутру, позавтракав, отряд пошел дальше. Ему предстояло еще много объектов осмотреть и навестить.

Глава 9

21 ноября 1235 года. Киев

Новый митрополит, прибыв в Киев, сразу развернул довольно бурную деятельность. Вроде как входя в курс дел, и беря их под свой контроль. Однако все или почти все, так или иначе, сводилось к летнему инциденту. Даже местного князя он весьма основательно расспросил об этом странном греке – Георгии. Впрочем, Владимир Рюрикович не удивлялся. Чего‑то подобного он и сам ожидал – уж кто‑кто, а патриарх точно такое событие пропустить не мог.

– Георгий Максимович, – вкрадчиво произнес митрополит Иосиф, завершив чтение своего экземпляра договора между Даниилом Романовичем и юным Комнином, – какой он?

– Опасный, – чуть подумав, ответил Владимир Рюрикович. – Очень опасный. Бывало и не раз, что чью‑то дружину разбивают, побив несколько десятков. Но чтобы буквально вырезать без малого две сотни? Такое только монголы на Калке учиняли. Но и им требовалось больше времени. А тут – раз и все.

– Да, я слышал, – кивнул митрополит. – Эти странные арбалеты…

– Не только, – горько усмехнулся Владимир Рюрикович. – У него есть и другое оружие, которое он старается не использовать. Сухой греческий огонь. Ужасная вещь. А еще превосходные доспехи. И откуда он их только добыл? Я специально расспрашивал знающих людей – никто ничего сказать не смог. Они совершенно ни на что не похожи.

– Но это люди и оружие… – покачал головой митрополит, – а человек он какой?

– Я и говорю – опасный. Он не боится применять оружие и делает это очень неплохо. Мне было интересно, насколько он хорош на мечах. Покружились мы несколько раз, упражняясь. Это что‑то невероятное. Я для него словно неопытный юнец, а ведь с самого детства с мечом рос. Как такое возможно? Не понимаю. Не раз пробовал сойтись с другими князьями. Кто‑то был лучше, кто‑то хуже. Но не настолько!

– Серьезно? – Искренне удивился митрополит. Ведь мастерство в контактном бое в те времена было в основном, прямо пропорционально социальному положению. Герцог мог уделить больше времени для таких упражнений, обучаясь у лучших мастеров. А потому, при прочих равных, серьезно превосходил простых рыцарей. А те, в свою очередь, обходили как стоячих всевозможных простолюдинов, лишь частично сравниваясь с опытными, прожженными вояками, не вылезавшими многие годы из сражений. Высочайший уровень владения мечом в юном возрасте был маркером крайне высокого происхождения, и говорил о том, что юноша рос при дворе очень обеспеченного покровителя. Такого, который мог позволить себе нанять самых лучших мастеров меча, для обучения мальчика.

– Именно так, – кивнул Владимир Рюрикович. – А вы еще спрашиваете, верю ли я ему? – Хохотнул князь. – Да я из него вытягивал рассказы о прошлом чуть ли не щипцами. До сих пор не могу понять, то ли он стыдится чего, то ли еще чего. А как он играет в шатрандж?

– Шатрандж?

– Да. А еще изъясняется, читает и пишет на греческом, латинском, славянском и арабском языках. Знаком с логикой и риторикой. Кроме того, он весьма искушенный в Священном писании, свободно цитируя оттуда целые стихи в подтверждение своих слов.

– Интересно… очень интересно… – задумчиво произнес Иосиф, пытаясь лихорадочно понять, откуда этот чудный юноша появился. На дороге люди с таким уровнем образования в их годы не росли. Их генерировали либо монастыри, либо самые уважаемые и влиятельные семейства.

– Возможно, тебе будет интересно, – продолжил Владимир Рюрикович, – но нанимая здесь, в Киеве, купцов, он тратил вот такие деньги. – С этими словами он вытряхнул на стол золотые монеты из небольшого мешочка. Митрополит осторожно взял ближайшую монетку и осмотрел ее.

– Солид Андроника Комнина, – тихо проговорил Иосиф.

– Именно. Этим монетам, по меньшей мере, пять десятилетий. Но выглядят они так, словно их вчера отчеканили. А это значит, что либо Георгий их подделывал, либо у него был какой‑то запас от деда. Подделывать старые монеты ему нет резона. Тем более, не портя металл. Значит – это наследство, доставшееся от деда.

– И много он таких монет потратил?

– Изрядно. Хотя сев в Москве, начал чеканить новые монеты очень хорошего качества. Быстро. Практически сразу. Вот, – произнес князь, высыпав на стол монетки из еще одного мешочка, – этим недавно расплачивался один из купцов, что прибыл из Москвы. Он божился, что эти монеты дал ему Георгий Максимович.

– Ты позволишь их забрать? – Повел бровью митрополит.

– В качестве церковного пожертвования за год? – Улыбнулся князь, прекрасно понимая, что Иосиф собирается их отправить патриарху, вместе со своим отчетом.

– Да, – нехотя согласился служитель церкви. Но дело, порученное патриархом, было намного важнее.

– Забирай. И не забудь упомянуть, что я верный слуга церкви, – подмигнул он собеседнику.

– Церковь помнит добро, – солидно кивнул митрополит. А потом, после небольшой паузы, продолжил расспрос. – Почему ты ему помог? Вы ведь могли вместе с Юрием Всеволодович попытаться взять Георгия в плен, перебив его дружину. Разве не хотелось?

– Хотелось. Еще как хотелось. Но я не враг себе. Прекрасно представляю, какой кровью достанется победа.

– И только?

– Отчего же? То, что Георгий Максимович сел в Москве мне очень на руку. Слова Юрия Всеволодовича – это просто слова. Выступит он в защиту Киева или нет – никто не знает. А вот наличие под боком Черниговских князей этого странного и во многом непонятного князя сильно предостережет их от попыток захватить Киев. Гибель Михаила Всеволодовича там помнить будут еще долго. Усиление Чернигова Георгию Максимовичу не выгодно. А я? Пока он сидит на своем болоте и строит крепость – я спокоен за свою судьбу. Да и Даниил Романович, тоже. Георгий Максимович разом поставил крест на распрях в наших краях. Никому не хочется идти вслед за Михаилом Всеволодовичем и его дружиной.

– Он только вам с Даниилом Романовичем полезен?

– Он всем полезен, – пожал плечами Владимир Рюрикович. – Хотя звучит это очень странно. Кто он и откуда – никому не интересно. От распрей устали все. Но как их прекратить мы не знали. А Георгий Максимович знал. Он просто убил того, кто беспокоил всю округу. И все. Умер человек, и беды более не стало.

Глава 10

19 января 1236 года. Москва

Для любого нашего современника, выросшего в мегаполисах с их энергичным, уверенным ритмом жизни те далекие времена показались бы совершенно унылыми. Сонными. Ведь никто никуда не спешил по меркам жителя XXI века. Этакие размеренные пасторальные коровы, что млеют в тенечке, укрывшись там от палящих лучей солнца.

Идиллия? Может быть. Но только не для Георгия и его людей. Для них такая жизнь была совершенно невыносимой, из‑за чего вокруг них все бурлило и кипело. По – настоящему. Даже по меркам наших дней.

Что Георгий Максимович творил? Злодействовал с размахом!

Вся концепция его действий выстраивалась вокруг строительства новой крепости. Ну и всемерного повышения боеспособности своего княжества. Пришел, увидел и отжал? Осталось сохранить.

После бурных дебатов было принято решение – ставить новую крепость не в стороне от города, а вокруг старой. Почему? Да кто его знает? Что‑то иррациональное. Для гостей из будущего эта небольшая крепость на слиянии Москвы – реки и Неглинной являлась чем‑то сакральным, непознаваемым. Сердцем, душей, надеждой на будущее. А уж какой она там будет – дело десятое. Главное, чтобы она стояла. Все остальное – неважно.

В пользу этого решения говорило еще и то, что старый владелец города обеспечил знатную полосу отчуждения между стенами укрепления и Подолом. Опасался пожаров. Вот на этой полосе, буквально по линеечке, Валентин и стал разбивать новую крепость. Вплотную к старым стенам, разумеется, которые после планировали разобрать.

Самым приятным было то, что это начинание нового князя нашло самый теплый отклик в сердцах аборигенов. Все прекрасно понимали, что в случае нападения – она их последняя надежда на спасение от смерти или того хуже – рабства.

Но сердце сердцем, а желудок желудком. Просто так никто работать бы не стал, даже всецело поддерживая и одобряя идею. И вот тут начала приносить плоды игра Георгия на опережение. Он ведь не зря так щедро расплачивался с купцами, мотивируя их на великие дела и здоровую инициативу. Поэтому, до конца навигации они пригнали в Москву двадцать стругов зерна из Рязанского княжества. Да по весне обещали подогнать не меньше из‑под Киева и Галича. Кроме того, удалось закупить сена, овец, сала и соли в изрядном количестве.

Что это позволило Георгию сделать?

В те далекие времена большинство простых работ оплачивалось едой. То есть, нанимая человека на работу, его обязывались кормить. Как правило, этого считалось достаточным. Оплачивали отдельно только квалифицированный труд. Да и то – весьма скромно по нашим меркам. Обычный ремесленник на грамм серебра мог работать неделю.

Георгий же предложил очень щедрую по тем временам схему найма. Он не только сытно кормил трижды в сутки кашей на сале с мясом своих работников, но и выплачивал даже самым простым рабочим деньги – по медной монете в неделю. Поэтому к первому января, на него уже трудился каждый второй мужчина дееспособного возраста, что проживал на территории Московского княжества. То есть, тысяча двести семнадцать человек, которые были организованы в семьдесят девять бригад. Сверх того, Георгий сколотил еще две женские и три подростковые бригады.

Да – да, детский труд постыден. Но не тогда, когда это позволяет накормить людей, не приучая их к халяве. Ну и дела имелись для них. Например, все подходы к княжеству теперь находились под круглосуточным неустанным контролем. Деятельность мальчишек развернули, опираясь на советский опыт организации пограничной службы. В рамках местных возможностей, конечно. Благо, среди 'молодых стариков', парочка как раз там и служили. Именно эта служба и смогла оповестить Георгия о прибытия митрополита. Само собой, не попадаясь ему на глаза. Тихо и аккуратно…

Иосиф, подъезжая к маленькому городу, смотрел и не мог поверить своим глазам. Нигде он не видел столько жизни и активности. Особенно на Руси, где города были довольно тихие и сонные даже по меркам тех лет. Но Москва, казалось, могла дать фору даже горячим городам юга. Несмотря на зиму, повсюду суетились люди. В небо уходили многочисленные столбы дымов. Раздавались перекликающиеся серии удивительно сильных и частых ударов молота. Так, словно кто‑то загнал в кузницу древних гигантов. Что‑то жужжало, что‑то гудело, что‑то тарахтело. Да и вообще – весь город и его окрестности полнились звуками и каким‑то шевелением.

– Ваше Высокопреосвященство, – хмуро произнес один из воинов, сопровождавших митрополита от самой Никеи. – Нас встречают, – кивнул он в сторону группы всадников, приближавшихся от города.

Иосиф взглянул на туда, и сердце его сжалось от нехорошего предчувствия. И не только сердце.

Дело в том, что затяжная борьба с крестоносцами за контроль над Константинополем и сотрудничество в Святой Земле, вынуждали православное духовенство Никейской Империи сталкиваться с ними постоянно. И не только сталкиваться, но и активно общаться, выступая переводчиками и дипломатами. Поэтому традиции, привычные для этих западных варваров, Иосиф знал очень хорошо. И вот эти всадники на крупных лошадях, в доспехах, прикрытых сюрко с одинаковыми геральдическими фигурами, были ему до боли знакомы. Кроме латинян так не делал никто.

Встревожился не только он, но и все его спутники, пониявшие эту деталь.

– Он долго жил в Святой земле, – успокоил их митрополит.

– Да, Ваше Высокопреосвященство, – кивнул начальник его охраны, и крепче сжал копье, не предпринимая, впрочем, активных действий. А это было непросто. Пятнадцать всадников шли очень плотно и в любой момент могли, развернувшись в строй фронта, ударить. Конечно, лошадки у них были не рыцарские, а местные. Но ситуации это не меняло.

Однако, шагов за тридцать встречающие перешли на шаг, обозначая мирные намерения. Щекотать нервы можно и нужно до определенных пределов. Все‑таки не враги прибыли. А в десяти шагах так и вообще остановились, удерживая небольшую, но все‑таки дистанцию.

И только сейчас митрополит смог обратить внимание на то, в каких именно доспехах были встречающие. Конечно, сюрко укрывало большую часть корпуса, но даже то, что выступало из него – внушало уважение. Ни он, ни его спутники не были знакомы с латными доспехами вообще, и с высокой поздней готикой в частности. Для первой половины XIII века такие поделки казались чудом нерукотворным. Ибо металлургия еще не достигла нужного уровня, как и мастерство кузнецов. И это пугало не меньше следования латинской традиции в геральдике.

– Перед тобой митрополит Киевский и всея Руси! – Наконец, совладав с собой, произнес командир охраны. На древнерусском языке, но с сильным греческим акцентом.

– Мы рады приветствовать вас на земле Георгий Максимовича, – ответил, после небольшой паузы, предводитель отряда всадников… на чистейшем койне, который в Византии практиковали только высшие аристократы и интеллектуальная элита. – Князь ждет вас. Следуйте за нами. – После чего развернулись и не спеша поехали обратно, к городу. А делегация митрополита покладисто последовала за ними. Конечно, митрополиту чем дальше, тем больше хотелось избежать этого знакомства, но он взял в себя в руки.

Делегация Иосифа втянулась в крепость, и сани остановились подле княжеского терема, на ступенях которого стоял Георгий Максимович. Его митрополит узнал не только по одежде. Лицо. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – перед тобой Комнин. А старый монах, видевший самого Андроника незадолго до смерти, так и вообще начал мелко дрожать.

Однако, несмотря на все опасения, Георгий принял митрополита очень хорошо. Ничего не обещал, но и не угрожал, оказывая должное сану уважение. Так что, через две недели, когда Иосиф направился дальше – во Владимир, намереваясь завершить объезд вверенных ему земель, патриарху ушло увесистое послание на пачке пергамента… подаренной ему князем. Отчет, вместе с целым сундучком всевозможных безделушек, включая золотые монеты Андроника, должны были после завершения половодья отправить на юг по Днепру. В Каламиты, где их должны были ожидать несколько боевых кораблей, принадлежащих православному духовенству Никейской Империи.

'… О князе же могу сказать, что нигде кроме как в Святой Земле он родиться и вырасти, не мог. Только в тех краях причудливо переплетаются наши традиции с привычками латинян и магометан.

Лицом он вылитый Комнин. Манеры и образование говорят о том, что рос он при очень высоком дворе. Возможно и Императорском. Уровень образования таков, что я чувствую себя полнейшим неучем, рядом с ним. Георгий прекрасно разбирается в Священном писании, зная не только наши тексты и латинские ереси, но и древние, совсем уже забытые заблуждения. Знаком с исламом и какими‑то странными восточными видами язычества. Он называет их зороастризмом, буддизмом, индуизмом и конфуцианством. Читает, пишет и изъясняется на семи языках! Разбирается в математике, геометрии, логике и иных науках, кои практикуют или арабы, или вообще в далекой Индии. Прекрасно играет в шатрандж, из тридцати партий, что мы с ним сыграли, я проиграл все!

О его навыках как воина – местные жители вообще легенды начали складывать. По крайней мере, те, что его видели в бою. И сталкиваться не желают. Полностью подтвердились его военные успехи в Тавриде. Они дополнились еще разгромом дружины одного из местных варварских князей. Ее он вырезал практически полностью.

Оружие и броня у него действительно выдающиеся. Все его люди очень хорошо снаряжены и вооружены. Есть небольшой отряд очень сильной тяжелой кавалерии. Много лучше рыцарского ополчения латинян. Мощные арбалеты. Очень мощные. Шагов с пятидесяти пробивают доспехи из железной чешуи. И стреляют довольно часто.

Но это все малозначительные детали.

Главное в том, что по его словам в Святой земле ему было видение, открывшее многое. В том числе и место тайника с Дарами Георгия Победоносца и кое – какими вещами, добытыми в древности из Атлантиды. Все дары умещаются в ковчеге из непонятного материала. В его распоряжение полное воинское облачение Георгия Победоносца: шлем, кираса, поножи, щит, копье и меч! Они, как и все Дары, выглядят нерукотворными! Просто божественными! По словам Георгия, для оружия и доспехов применялись небесное железо и древний металл – титан. Он очень легкий и прочный.

Кроме того, в ковчеге находились тексты – наследие Георгия Победоносца: его личное Евангелие и еще одиннадцать иных текстов. Все они также выглядят нерукотворными. Материал, на котором их написали, я опознать не смог. Это ни папирус, ни пергамент, ни бумага. Все покрыто изящными, аккуратными буквами. Одна к одной, без помарок и ошибок, даже самых малых. А промежутки заполнены безумно красивыми миниатюрами и узорами. Под стать им и полотна, которые украшены совершенно удивительными картинками. Самой замечательной является картина, как ее назвал Георгий, изображающая момент рождения Иисуса нашего Христа. Нарисовано так хорошо, что я просто не представляю, как так можно сделать. Иной раз взглянешь на них, и кажется, будто живые, просто замершие на мгновение. Одно могу сказать – ничего, даже близкого я не встречал в своей жизни.

Я в полной растерянности. Это ведь настоящее чудо!

Кроме того, он знал, зачем я приехал и просил передать пожелания доброго здоровья вам и Императору. Мало того, для написания сего письма, подарил пергамент высшего качества, который у него имелся в избытке. Также он пообещал разрешить скопировать тексты Даров, ибо, по его словам, они достояние всех христиан.

Зачем он сюда пришел я не знаю. Сам он сказал, что ведом самим Георгием Победоносцем, открывшим перед ним свой тайник в Святой земле и давший задание. Ему надлежит выстроить в этих диких краях неприступную твердыню для хранения даров этого святого человека…'

Во Владимире Иосиф гостил очень немного. Сразу, при первой же возможности, отправившись в обратный путь. Очень уж хотелось ему снова взглянуть на Дары Святого Георгия и пообщаться с этим удивительным человеком. Да и Москва ему понравилась. Кругом порядок и все при деле.

Патриарх же, когда получил это послание и изучил, предложенные к нему артефакты, устало откинулся на спинку кресла, и задумался. Крепко так, основательно. Как вести себя дальше. Тем более что Венеция и Рим отправили к этому человеку свою делегацию. Явно что‑то разузнали и заинтересовались. Ведь в колониях Венеции их видели и отметили латинские геральдические традиции.

– Может быть, пора пообщаться с его родственниками? – Поинтересовался тихий и неприметный сотрудник тайной разведки церкви, что ждал в покоях патриарха его дальнейших распоряжений.

– Может быть… – хмуро произнес патриарх и потер переносицу.