Текст книги "Русь Inc (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 9

9 августа 1240 года. Москва

Обратно армия добиралась довольно долго и отнюдь не из‑за несносного поведения князей. О нет. Те, кому повезло пережить эту битву, вели себя очень покладисто. Да и вообще выглядели подавленными, словно картофельное пюре. Все понимали – они оплошали. Серьезно. Подвели остальных. И только благодаря московским войскам им удалось выжить. Судьбу пленных князей после поражения на Калке знали все отлично.

Настоящая причина медлительности – трофеи. Их требовалось переварить. Очень уж знатно кочевье Батыя оказалось им забито, а освоить не дали. Тут было все, от рабынь и коней до драгоценных камней и дорогих специй из Индии и Китая, а также таких непривычных для Руси XIII века вещей как чай и кофе. Встречались также немногочисленные китайские манускрипты. Ну и, само собой, огромное количество доспехов и оружия.

Рабы князя не сильно волновали – он их всех торжественно отпустил, заявив, что честному христианину не пристало иметь рабов, ибо то гордыня и грех. Отпустил‑то, он их отпустил, да только они никуда не ушли, попросившись под его руку. Куда им было идти? У большинства семьи на их глазах и вырезали, а дома пожгли.

Они попросились, и князь взял. А чего ему? Рабочих рук все равно не хватало.

Потом по этой же схеме поступили со старыми обитателями кочевья, что к рабам не относились. Только предварительно прогнав через фильтр. Некоторых пришлось тихо зарезать за юртами от греха подальше. Но большая часть народа вполне нормально влилась в тесный коллектив подданных Московского князя.

С лошадьми, баранами, коровами, верблюдами и прочим счастьем кочевых племен тоже более – менее разобрались и довольно быстро, благо, что их было не так много. Все‑таки не кочевье пастухов, а ханское.

Проблемы представляло неживое имущество, с которым пришлось повозиться. Рассортировать, описать и упаковать. Да поглядывая, чтобы по углам не растащили. На все про все недели две ушло. Включая доспехи и оружие, собранное на поле боя. К слову сказать, в общий банк трофеев князь отнес и снаряжение павших русских князей да дружинников. Очень уж по – глупому они слились. И никто, что примечательно, даже не пикнул против такого решения.

А потом двинулись в путь.

Москва встретила их с помпой. Ведь гонца давно послали. Оркестр, цветы, искренняя радость. И новости о том, что за весну этого года под руку Георгия прибилось еще полторы тысячи беженцев с разоренных монголами Рязанского и Владимирского княжеств.

Оркестр, предупрежденный заранее, заиграл Гимн защитников Москвы, а дружинники князя и московские ополченцы, разучившие за время марша слова, грянули нестройным хором. Само собой, вариант, подогнанный под местные реалии. Получилось неплохо. Для XIII века, в котором таких традиций еще не было и веселых, бодрых, энергичных военных песен не было даже в проекте.

В атаку стальными рядами

Мы поступью твердой идем.

Родная столица за нами,

Рубеж нам назначен вождем!

Мы не дрогнем в бою

За столицу свою,

Нам родная Москва дорога.

Нерушимой стеной,

Обороной стальной

Разгромим, уничтожим врага.

Нерушимой стеной,

Обороной стальной

Разгромим, уничтожим врага.

На марше равняются роты,

Гудит под ногами земля,

За нами родные просторы

И крепкие стены Кремля!

Мы не дрогнем в бою

За столицу свою,

Нам родная Москва дорога.

Нерушимой стеной,

Обороной стальной

Разгромим, уничтожим врага.

Нерушимой стеной,

Обороной стальной

Разгромим, уничтожим врага.

Ну и так далее.

Грянули. Все прониклись.

А Георгий, не откладывая в долгий ящик, решил сходу, при большом стечении народа устроить награждения отличившихся бойцов и командиров. Своих разумеется. Иные князья пусть сами потом выкручиваются. Тем более что наградные списки были уже составлены, кресты да звезды, изготовлены еще до выхода в поход.

Все 'висюльки' были номерными, сопровождались удостоверениями и давали право на пожизненную пенсию. И не самые плохие такие пенсии. Например, два бойца, награжденные звездами 'Героя', могли всю последующую жизнь бездельничать, сытно кушая, хорошо одеваясь и содержа семью. А их имена, как и имена иных всех иных награжденных, вносились в гроссбухи на память потомкам. Да не просто так, а с описанием достижения, за которое отличившегося отмечали высокой наградой.

Примечательно было еще и то, что одним из новых героев княжества оказался тот самый итальянец из пары, присланной Папой присматривать да вынюхивать все. Его напарник погиб, а этот умудрился проявить буквально чудеса храбрости. Конечно, хватало и других кандидатов на эту звезду, но Георгий из политических соображений вручил ее итальянцу.

Не обошел князь и венгров, командир которых, раненный во время атаки на ставку хана Бату, получил из его рук крест 'Мужества' за номером 1. Пусть покрасуется перед своим королем по возвращению.

А потом был Большой Совет.

Совет начался не сразу, а лишь спустя месяц – девятого августа. Гонцы соответствующие были еще там, у захваченного кочевья отправлены по всем княжествам Руси, что не присутствовали в том походе. Кто‑то отказался сразу, кто‑то откололся под Москвой, а кто‑то и погиб. Пока ждали – праздновали. Умеренно.

На Большой Совет явились все. Уважили. Кто‑то из любопытства, кто‑то из страха.

Ругались долго. Спорили. Ведь пользуясь, случаем, Георгий вынес на высокий княжеский суд материалы по предательству священников и заговору Ярославичей. Получилась бомба!

Криминалистика в те годы не существовала как категория, даже как идея. А уж методы дознания были примитивные и весьма убоги. Поэтому выложенный князьям хорошо упорядоченный и структурированный пакет доказательств и улик стал всесокрушающей силой. Ребята загрустили и приуныли. Ради интереса вызывали задержанного епископа Владимира, пары раз. Но быстро потеряли к тому интерес. Все и так было понятно, развеяв последние призрачные надежды на ошибку или заблуждение.

'Картина маслом' получилась очень мрачная.

Православную церковь в целом, Георгий не трогал, локализовав проблему на сговоре священников Владимира и Рязани с Ярославом Всеволодовичем в рамках обычной борьбы за власть. Сговор получался чрезвычайно коварным, однако, ожидаемым. Всплыли кое – какие материалы и по причастности митрополита, но косвенные. Впрочем, исчезновение того выступала скорее отягчающим обстоятельством, чем оправданием.

План был прост как две копейки.

Монголы устраивали акцию устрашения, вырезая всех высокопоставленных свидетелей. После чего Ярослав Всеволодович занимал престол Великого княжества Владимирского. Возможно даже, если повезет, поставит под свой контроль и Рязань. А священники – серьезно укрепляли свои позиции. В том числе и материально, в виде получения новых земель.

О том, что монголы проявят себя НАСТОЛЬКО кровожадными ни священники, ни князь, скорее всего не знали.

Ну и так далее.

Грязного белья Георгий нарыл изрядное количество. Отчего князья посерели лицом и ходили все эти дни хмурые и злые. Но сдержанные. Ибо на себя злились. Ведь их всех попользовали и обвели вокруг пальца. Многие из них верили своим духовникам, считая произошедшую во Владимире и Рязани трагедию недоразумением. Согласитесь, очень обидное открытие.

Конечно, Георгий утрировал. Но аккуратно. Чуть – чуть корректируя тут. Чуть – чуть оттеняя там. Подавая для контраста исторические или библейские байки здесь. Получалось сурово. Неготовые к такой обработки князья просто поплыли под ударами грамотной подачи информации, причем быстро.

А потом, когда разобрались с обвинениями, стали делить наследство и трофеи.

Георгий не жадничал.

Все владетельные князья, прибывшие на Большой Собор, получили в подарок комплект латных доспехов кирасир. Благо, что их было немного, а потому кузнецы справились легко. Это радикально повысило их желание сотрудничать и уступать.

Расстелили карту.

Первым административным решением совета стало утверждение нового Великого княжества – Московского. Ибо статус и могущество Георгия поднялось чрезвычайно.

Вторым – передача ему под руку земель Владимирских и Рязанских. Совокупно. За исключением, пожалуй, Муромского княжества, которое оставалось независимым. Само собой, статус 'великого' с Владимирского княжество снимался, ибо та лесная пустыня, что осталась после монголов даже на княжество то особенно не тянуло, не то, что на великое. Тем более, никому не понравилась идея, передачи в руки Георгия сразу двух титулов 'великого князя'.

Третьим – оформили ряд торговых операций, в результате которых к Великому княжеству Московскому отошли Можайск, Волок Ламский и некоторые земли на востоке Черниговского княжества.

А дальше – по мелочи, хотя торгу получилось изрядно. Ведь по общему согласию – вклад Георгия в победу оказался чуть ли не абсолютный. Князья практически не претендовали на трофеи. Однако и снаряжение как катафрактов, так и более чем четырех тысяч дружинников Гоше девать было особенно и некуда. Ему‑то без надобности. Беда усугублялась еще и в том, что у князей платить за все эти необычайно ценные вещи, было не чем.

Пришлось предлагать новую форму оплаты – международные договора. Письменно. В частности – торговый, дорожный и оборонительный трактаты. Ничего особенного, но они вводил массу очень интересных правил, радикально облегчающих и торговлю, и путешествия, и миграцию на Руси.

Конечно, это всего лишь бумажка, делегирующая намерения, не более того. Но отдавать просто так ненужные доспехи нельзя. Да и сидеть на них как собака на сене не хотелось. Кроме того, введение практики международных договоров – хорошая штука. Особенно сейчас, когда их постараются не нарушать, опасаясь законного гнева гаранта в лице нового Великого князя.

Глава 10

1 ноября 1240 года. Москва

Великий князь Московский Георгий Максимович Комнин, бывший 'в девичестве' Князевым, сидел на возвышении и смотрел на людей. Собралось их изрядно.

А рядом, глашатай зачитывал текст, в шутку называемый соратниками 'Гошиной Правды'. На самом деле там был обычная кодифицированная Конституция. Глашатай читал не спеша, тщательно проговаривая слова. Люди стояли и слушали, пытаясь осознать, но верно до конца не могли. Но оно и не удивительно. Конституция, тем более кодифицированная, являлась в XIII веке чем‑то настолько невероятным, что и сказать трудно. Особенно на Руси, которая в те годы пользовалась весьма архаичными правовыми традициями даже по меркам тех лет. И на то было много причин.

Он бы, может быть еще и потерпел. Но решительное расширение территории требовало перехода управления на новый административный уровень. И выбор у него был невелик – либо создавать на просторах своего Великого княжества полноценный, зрелый феодализм, либо пытаться прыгать через голову и вводить правовое общество. Ну, в хорошем смысле этого слова.

Поэтому Георгий начал с Конституции. Она ведь фундамент любого внятного правового поля. Даже если и складывается из разрозненных норм по схеме англо – саксонского прецедентного права. Но прецедентное право лично ему не нравилось – слишком много хаоса и казуистики она создает. А законы должны быть максимально просты и понятны людям, минимально оставляя пространства для хитроумной трактовки. По его мнению. Ведь они должны регулировать, а не путать.

Свободу, равенство и братство его Конституция, конечно, не провозглашала. Но по меркам XIII века была натуральным прорывом. Например, она прямо запрещала любую форму рабства и личной зависимости. И на то были свои резоны. Князю были нужны люди. Поэтому он создавал место, где любой раб становился свободным. По праву. Конечно, за пределами Московского княжества с бывшим рабом могли и разобраться по свойски, но это только помогало таким людям связывать свое будущее с государством – спасителем.

И таких закладок Георгий сделал очень много.

Но сильно не разгонялся, оставив окончательную формулировку для утверждения Земским Собором, который решил собрать следующей зимой. Этакий вариант привычного собрания – Вече, оформленного через систему представительной демократии.

Когда князь величаво отбыл в свой донжон, толпа оказалась загружена предельно. Обдумывая столь необычную и неожиданную информацию. Ну как неожиданную? После августовских трактатов, поднявших рейтинг Георгия в глазах купцов всея Руси и Словении до небес, сильно удивительным такой ход не был. Мало кто думал, что этот беспокойный грек прекратит сотрясать основы. Но все равно – он смог выбить из колеи.

А в донжоне Георгия ждало посольство из чудной страны – Булгарии, правда, не с Балкан, а с Волги.

Надо сказать, что Волжская Булгария пережила нашествие монголов одним лишь чудом. Ибо в ходе ее завоевания хан Бату смог не только сжечь дотла и вырезать все ее города, но и убить четыре пятых всего населения. То есть, прошелся по ней примерно так же, как и по Рязани. А все почему? Потому что сопротивлялась.

– Кто вы? – Поинтересовался князь, после формального приветствия.

– Али, сын Алтынбека, хана Булгар аль – Джадид, – поклонился совсем молодой мужчина, практически подросток.

– О! – Искренне удивился Георгий. – Я думал, что Бату убил всех.

– Я смог бежать, и все эти годы скрывался в лесах у добрых людей.

– Хан Бату пал. Его армия разбита. Теперь ты можешь вернуться домой.

– И я вернулся. Меня признали и теперь я новый хан. Но… – парень замялся, не зная, как подойти к этому вопросу. А умудренные возрастом мужи, пришедшие с ним, помалкивали, дабы не бить по авторитету юноши.

– Ты боишься, что монголы вернутся? – Поинтересовался после затянувшейся паузы Георгий.

– Да. Они убили так много, что от ханства практически ничего не осталось. Кругом пепел да кости. Оставшихся воинов, что могли сражаться, побил ты в сражении под Рязанским пепелищем. Домой вернулось всего полторы сотни человек, из которых только семеро что‑то стоят. Остальные – простые люди. Пастухи, гончары и прочее.

– Понимаю, – серьезно сказал Георгий. – Полагаю, что ты пришел не просто рассказать о своем горе? Рязанское княжество опустошено точно так же, как и твои владения. Во Владимирском – не сильно лучше. Монголы убили многих. И, надо признать, что часть этого опустошения на руках твоих людей.

– Я… – начал было юноша, и завис, подбирая слова.

– Но я не держу зла ни на тебя, ни на твой народ. Вам пришлось выбирать – или умереть, или выполнять их приказы. Ты пришел просить защиты?

– Да, – поджав губы, произнес юноша. Ему было это непросто говорить. Гордость.

– Это очень непростой вопрос. Я прекрасно понимаю, что твои люди совершенно беззащитны даже перед ушкуйниками, которые следующим же летом постараются вас пощипать. Но я – христианин. А ты – мусульманин. Как и твои люди.

– Мы слышали, – осторожно произнес один из советников юноши, – что Великий князь взял под свою защиту три половецкие орды.

– Еще не взял. Я им предложил условия – они пока думают.

– И что это за условия?

– Они все принимают христианство. Поголовно. После чего я принимаю их вассальную присягу и беру под свою защиту. Для вас ситуация усугубляется еще и тем, что клятва данная мусульманином иноверцу не имеет силы. Поэтому, до тех пор, пока вы не примете христианство я просто не смогу ее у вас принять. Даже зная, что вы честные и благородные люди.

– Мы можем подумать?

– Конечно. Я вас не тороплю.

На том и расстались.

Князь понимал, что деваться ни половцам, ни булгарам некуда. Да и время поджимало. Через два – три года восстановятся дружины Киева и Чернигова, которые не станут вести переговоры, а просто силой оружия сомнут обескровленные орды. А булгар без страшилки в виде двуглавого грифона Москвы на знаменах, те же ушкуйники станут щипать уже ближайшим летом. После битвы при Рязанском пепелище Георгия боялись и уважали. Даже разбойники. Опасаясь связываться с его людьми. Поэтому Великий князь сильно не переживал, зная, что никуда они не денутся. Придут и согласятся на все его условия.

В тоже время. Никея

Патриарх грустно смотрел на письмо, пришедшее к нему из Москвы, и не решался его открыть. Очевидно, что там было послание от этого беспокойного Комнина, что свел в могилу его предшественника. Однако время тянуть Патриарху надоело довольно быстро. Он вскрыл запечатанный пакет и приступил к чтению.

'Здравствуй мой милый враг!

Ты ведь, я надеюсь, понимаешь, что пока ты служишь наследникам этих предателей, Ангелов, никакого мира между нами быть не может.

Но я пишу тебе не по этому поводу.

Не так давно имел место очень неприятный инцидент, спровоцированный одним чрезвычайно хитроумным князем и твоими людьми. Полагаю, что ты уже о том наслышан, даже сверх меры. И я хочу предложить его разрешение, ибо подвешенная ситуация, как я понимаю, не устраивает нас обоих.

Если совершено преступление – за него нужно кого‑то наказать. Поэтому, я предлагаю тебе использовать своего предшественника в качестве козла отпущения. То есть, публично покаяться, посыпая голову пеплом. И учинить расследование с публичными судами, на которых, под шумок, осудить тех… кого нужно осудить. Это будет правильно и позволит серьезно снизить давление Святого Престола.

Я, разумеется, тебя поддержу. Но не просто так.

Во – первых, мне нужно, чтобы ты прислал своих людей для публичного церковного суда над оступившимися священниками. Он будет проходить в Москве. Куда осужденных и надлежит свести. Как ты понимаешь, они должны быть осуждены и примерно наказаны.

Во – вторых, я более не могу доверять тебе или кому‑либо из твоих людей. Поэтому я, Великий князь Московский, хочу выделения земель Руси в отдельную автокефальную церковь со своим Патриархом. Патриархом, которого назначать будет наш совет князей, а не вы в Никее.

Понимаю, что прошу многого. Но на то есть свои обстоятельства. У меня нет ни времени, ни желания торговаться. Или ты, мой милый враг, принимаешь мои все условия, или я уступлю Риму, склоняясь к принятию католичества вместе со своими людьми. Последствия этого шага, я полагаю, объяснять тебе не нужно.

Я полагаю, что ты уже слышал, что я подарил Папе один из даров волхвов, который они поднесли Иисусу Христу – рубин 'Сердце Феникса'. Уверен, ты, и все твое окружение, очень сильно по этому поводу переживаете. Но не все так плохо. В случае полюбовного разрешения нашего конфликта я подарю тебе дар второго волхва – изумруд 'Звезда Востока', оставив себе третий – сапфир 'Аркенстон'.

Надеюсь, что вы оправдаете мое доверие и ожидание.

Вам всего доброго, хорошего настроения и здоровья'.

Патриарх откинулся на спинку кресла и, отбросив письмо на стол, выдавил из себя:

– Вот наглец!

Впрочем, никаких поспешных действий он решил не предпринимать. Ситуацию требовалось обдумать и взвесить. Потому что принятие католичества этим злодеем могло поставить православие в откровенно безвыходную ситуацию. Да и заполучить один из даров волхвов очень хотелось. Это должно было сильно поднять пошатнувшуюся репутацию патриархата.

– Главное не спешить… – тихо произнес Патриарх, принявшись заново перечитывать послание. Подозревая, что за этим рукописным святотатством может оказаться двойное или тройное дно.

Однако первый и важный шаг в создании РПЦ был сделан. Оставалось дать Патриарху все это переварить и должным образом его подзадорить, спровоцировав на действия.

Эпилог

1 июля 1241 года. Москва

– У нас проблемы, – с порога заявил Иван.

– Что опять? – Повел бровью Георгий. В его представление после монголов все остальное – мелочь и полнейшая фигня, а не проблемы.

– Я не шучу. Помнишь, я получал сведения от нашей агентуры в Константинополе, что к нам направляется большое посольство из Франции?

– Да. Ты выяснил его цели и состав?

– Если бы. Так по мелочи. Но сейчас это не главное. Только что я получил письмо голубиной почтой от моего агента в Киеве. Он, следуя моему приказу, прибился к посольству. Так вот – от самой Десны их сопровождают кочевники.

– Вот те раз… – покачал головой Георгий с ухмылкой. – И откуда они в степи взялись?

– Печенеги.

– Что?!

– Выдавленные половцами к Дунаю они, после их ослабления стали снова хулиганить. Сдерживать‑то их некому.

– Хорошо, но нам‑то что с того? Не дойдут – нам же лучше. Мы с Папой условились, что я не приму его священников до окончания войны. Война окончилась. Чем еще может быть это большое посольство 'из Франции'? Да там, наверное, целый полк священнослужителей идет! Вот и выходит, что если печенеги их побьют, мы в плюсе окажемся. Как говорится, и вдоволь, и без греха.

– Что ты можешь сказать о своей троюродной сестре, Изабелле?

– Очень набожная девица, – пожал плечами Георгий. – Вроде была сдвинута на теме францисканцев и невинности, из‑за чего послала наследника Фридриха II в далекие паломничества непечатными буквами.

– Так возрадуйся же! – Торжественно произнес Иван.

– Ты чего?

– Я не знаю, что там Папа и Людовик ей говорили, но она в том посольстве и едет. Причем с приданым.

– ЧЕГО?!

– Невеста к тебе едет. Твоя троюродная сестра – Изабелла, которая, по совместительству еще и сестра короля Франции Людовика IX. Папа сделал ход кочергой по яйцам. Он решил тебя женить на верной католичке, причем довольно миловидной, как мне докладывают. С тем посольство и идет. Да, там есть священники, но весьма ограниченный контингент.

– Какой он, однако… прыткий, – покачал головой Георгий. – Меня только спросить забыли.

– Ну, куда ты торопишься? Спросят еще.

– Вот так и спросят? При невесте? – Саркастический отметил Великий князь. – Они что, скандала не бояться? Ведь Папа мне не сюзерен, а ему не бедный вассал из провинции. Могу и отказаться. Они разве этого не понимают?

– Подожди, не кипятись. Там не в лоб все, конечно. Официально, все чинно и благородно: Изабелла едет, чтобы попросить тебя об открытии миссии францисканцев в Москве. Но, только я зуб даю – в нужную минуту у посла за пазухой и папская булла найдется, и благословение от короля, а в обозе и приданое отыщется. Кроме того – тебе двадцать пять по местному паспорту. То, что ты холост в таком возрасте, не твоя заслуга, а недоработка компетентных органов. Надеюсь, ты это понимаешь? Я вообще удивлен, что они только сейчас спохватились.

– Слушай, чего‑то мне не по себе от такой новости.

– Не хочешь жениться?

– Ну… она же фанатичка.

– Напомни мне мой друг, когда какая‑либо женщина была без тараканов? У всех они свои. Одна транжирит деньги с истовым безумием. Другая – ездит по мозгам. А эта будет молиться и каяться. Не самый плохой вариант.

– А ну как дети дурачками пойдут? По наследству. Ведь фанатиками не от великого ума становятся.

– Воспитание мой друг, воспитание. Девица, насколько я знаю, вполне здоровая. Только вот под колпаком с рождения. Так что ей по ушам катались целой автоколонной. Не думаю, что там будет что‑то плохое. Кроме того, вы так увлеченно переписываетесь с Людовиком. Этот шаг – нормальное решение для дальнейшего продвижения на мировой арене. Нам нужно много товаров из теплых стран. Дружить с Францией – неплохо. Особенно если нам удастся закрепиться какими‑нибудь анклавами в Черном и Балтийском морях.

– Ну… – растерялся Георгий. – Ты предлагаешь мне выезжать ей навстречу?

– А разве есть выбор? – Удивился Иван. – Если печенеги захватят ее в плен – твоя репутация окажется подмочена. Ведь они смогут забрать ТВОЮ женщину у тебя из‑под носа. Пусть она тебе даром не нужна. Но даже в этом случае – Изабелла – ТВОЯ сестра, пусть и троюродная. А ведь если Людовик быстро не найдет денег они могут психануть и начать шалить с ней.

– Проклятье… – хмуро, очень хмуро и как‑то вязко произнес Георгий, сквозь зубы, сдерживая уже накатывающую ярость. После убийства родителей, угроза его родственникам воспринималась им крайне болезненно.

– Сотня кирасир я уже поднял по тревоге. Гусары и мобильный обоз тоже.

– Понял, – кивнул Великий князь и решительными шагами направился к двери из кабинета, в котором работал, изучая донесения.

– Ты уверен, что мы поступаем правильно? – Тихо поинтересовался Вячеслав, когда Георгий, во главе колонны уже вышел из ворот Кремля.

– Да. Или ты забыл, какие психологические травмы ему оставила та су… сударыня? Он ведь теперь даже мыслей о браке не допускает. Так, переспал и забыл. А нам, для имиджа державы нужен не только брутальный самец в доспехах, пугающий всех врагов в округе зычным рыком. Эту стадию мы уже прошли. Сам понимаешь, ему нужна официальная супруга. Уже и слухи нехорошие ползут.

– Так приехала бы, и поженились, – пожал плечами Вячеслав.

– Ты в этом уверен? Лично я – ни разу. Гоша у нас абсолютно бездуховная скотина, как и мы с тобой. Ему святоша даром не нужна. Есть у меня подозрение, что он бы с ней мило поворковал, да и отправил домой. Или, максимум, позволит организовать монастырь францисканцев в наших краях. Ездить по ушам и он умеет. А там, я уверен, и у самой девицы не сильно‑то и большое желание замуж выскакивать.

– Ну, возможно… – покачал головой Слава. – Поэтому ты потоптался ему по старым мозолям?

– Да. Добился переключения тумблера 'МОЕ'. Угроза ее жизни его всколыхнула. Он уже настолько вжился в роль, что воспринимает Людовика как брата, а Андроника как деда. На эмоциональном уровне. Он заставил себя в это поверить. И это правильно. Так вот, я подтолкнул его к осознанию того, что там убивают не только ЕГО невесту, но ЕГО троюродную сестру. Пока доберется – накрутит себя. Ну и для Изабеллы рыцарь на белом жеребце, спасающий ее жизнь – тоже немалый довод. Сам знаешь, как на девчушек производит впечатление вид кирасира. А Гоша там будет чуть ли молнии из глаз метать.

– Хм… ну ладно. А то и правда, как‑то странно все выглядит. Очень уж девиц чурается. Сунул – вынул и бежать, кхм, пинок под зад то есть. Нездоровая фигня.

– Вот и я о том.

– А девицу‑то не прибьют?

– Печенегам известно, кто она. Поэтому – всех вокруг, может и вырежут, а ее пальцем не тронут. Дорогая птичка.

– Рисковые ребята. Слава у Георгия дай Боже!

– А им что? Они на Дунае сидят. Далеко. Да и соскочить куда есть. А если выгорит – навар изрядный….

Семь дней спустя. К северо – востоку от Козельска

Изабелла поправила повязку лежащему без сознания рыцарю и, тяжело вздохнув, села на подножку возка. Дикие кочевники наседали третий день. А люди, сопровождающие ее, гибли. Уже пало три рыцаря, двенадцать оруженосцев и тридцать слуг. И это не считая прочих участников посольства. Половина францисканцев также упокоилась с миром. Часть лежала раненной. А конца края не видно. Главная проблема – лошади. Их кочевники убили сразу. Из‑за чего продвигаться вперед стало невозможно. А, загнивающие трупы на жаре вынуждали в скором времени покинуть убежище, что обеспечивали возки да подводы.

И что делать дальше она не понимала.

Тупик.

Апатия.

Если бы она не была настолько набожной – наложила бы на себя руки. А так – придется идти в плен, ибо никто из окружения не посмеет ее убить. Кочевники, видимо все понимали, поэтому ждали, не спешили.

– Смотрите! – Вдруг раздался хриплый голос кучера Жака.

Изабелла привстала и взглянула туда, куда указывал рукой слуга. А там из‑за перелеска стали вываливать кавалеристы в легких латах.

– Кто это? – Обратилась принцесса к командиру небольшого отряда своего будущего жениха, что присоединился к ним в Киеве. В сущности, только благодаря этим пятерым бойцам и их чудесным арбалетам, они все еще держались. Печенеги несколько раз пытались выкуривать их из‑за скрепленных повозок, но тщетно. Только новые трупы оставались вокруг. Их трупы. И да – скрепить повозки тоже предложил этот человек, очень своевременно.

– Гусары, – с посветлевшим лицом произнес тот. – Венгерские всадники на службе Великого князя.

– Чему вы радуетесь? – Удивился сэр Лион. – Их всего пять десятков, а степняков, как их там?

– Печенегов?

– Да, печенегов. Их три сотни с гаком. Они разобьют гусар.

– Гусар – вероятно. Но посмотрите, сколько их – пять десятков. Вся их рота. Так они ходят только с Великим князем. А значит Георгий Максимович тоже здесь. И привел кирасир, он их очень ценит.

В подтверждении его слов горнист гусар задрал голову и заиграл какую‑то мелодию. А из‑за перелеска, откуда недавно выскочили эти всадники, ответил другой горн. И печенеги, вроде как навострившие коней перебить гостей, осадили свой порыв. С одним отрядом они справиться могли, но с двумя – вопрос. Ведь неясно, как там идет.

А гусары, плавно войдя в пространство между повозками и печенегами, остановились, развернувшись к врагу.

Гусары у Георгия вышли просто загляденье. Породистые белоснежные лошади линейных весов, длинноногие, поджарые, скоростные. Красивое седло свободной посадки, дабы всякие джигитовки и прочие финты можно было делать при необходимости. Сам же всадник представлял собой совершенно немыслимую смесь эпох. Брюки и сапоги – от русских Александрийских гусар образца 1812 года. Доломан был стеганный и несколько измененного покроя, с меньшим количеством украшательств. Поверх него надевались латы – образца поздних крылатых гусар, но из тонкой стали. Из‑за чего довольно легкие. Латы дополнялись шлемом 'лобстером'.

У каждого бойца имелся небольшой прямоугольный щит – тарч с гербом Георгия, довольно длинное копье и легкий палаш с сильно развитым эфесом как у знаменитого итальянского меча 'скьявона', который, впрочем, в XIII веке еще не появился. Ну и, само собой, к седлу был приторочен саадак – комплект из классного композитного лука со стрелами в плоских чехлах на османский манер.

Выходило что‑то вроде образца универсальной линейной кавалерии, которую Георгий пока только обкатывал. Но, в будущем что‑то подобное было ему нужно для обеспечения разведки, патрулирования и охранения на марше. Так что, судьба ее была практически предрешена.

Изабелла так засмотрелась на непривычно красивых всадников, что вздрогнула от радостного крика сэра Лиона.

– Кирасиры!

Она обернула и ахнула.

Из‑за перелеска на рысях вышла знаменная группа. А вслед за ней колонна по четыре самых грозных тяжелых кавалеристов планеты тех лет. Латные доспехи для них делались из нержавеющей стали, поэтому они натурально сверкали в лучах солнца своими полированными формами. Синие сюрко с белым двуглавыми грифонами. Невероятно длинные копья, устремленные в небо. И крылья. Крылья! Они трепетали крупными белыми перьями и производили незабываемое впечатление. А образ завершали кони – отборные дестриэ, укрытые в превосходные латные доспехи.

В этот самый момент гусары выхватили свои легкие палаши и стали готовиться поддержать атаку кирасир. А там, у перелеска уже надрывно играл горн, разворачивая походную колонну для атаки. Стремя в стремя.

Но не потребовалось. Степняки уже отступали со всей возможной скоростью. Они поняли, КТО к ним пожаловал на огонек, узнав его доспех, выделявшийся на фоне остальных. По степи о Георгии ходили очень нехорошие легенды – одна страшнее другой. И печенегам их не захотелось проверять.