Текст книги "Не просто букашки"
Автор книги: Михаил Козлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Предсказатели, пророки, богомолы – так называют насекомых отряда Мантодеа, характерная поза которых – приподнятые передние конечности – напоминает застывшего в молитве с воздетыми к небу руками человека. В странах Азии и Африки, где различные виды богомолов обычны и многочисленны, им приписывают способность помочь человеку в беде, вывести его на путь, свободный от невзгод: стоит лишь пойти туда, куда направлены «праведные длани» насекомого. Всего же на земном шаре обитает не менее 2000 подобных видов творений природы, из них в СССР – более 20 видов.
На самом деле богомолы застывают неподвижно не в молитвенном экстазе, а подкарауливают добычу из засады, затаившись с приподнятыми передними хватательными ногами. Ведь они – дневные хищники-засадники. Трагический конец ждет любое насекомое, которое приблизится к богомолу: молниеносный разящий удар – и жертва бьется в тисках, она зажата между бедром и голенью, захват которых подобен пружинному смыканию зазубренного лезвия складного ножа. А бедро и голень богомола по рабочему краю покрыты шипами и образуют такой цепкий хватательный аппарат, что вырваться из него практически невозможно. Эти передние ноги настолько своеобразны, что уже только по ним всех богомолов легко отличить от других насекомых. Но не одними насекомыми бывают сыты богомолы. Среди них есть такие, которые для удовлетворения своих гастрономических потребностей охотятся на лягушек, ящериц, мелких змей, небольших птиц и мышей.
Все богомолы теплолюбивы, преобладающее большинство их обитает в тропиках и субтропиках всех частей света, а в нашей стране – в южных районах. Чтобы иметь более подробное представление о них, познакомимся поближе с одним – эмпузой полосатой – жительницей Южной Европы, известной в СССР в Южном Крыму.
«Заостренная физиономия эмпузы выглядит не просто хитрой: она пригодилась бы Мефистофелю. На конической голове торчат, словно кинжалы, расходящиеся рожки. Суставы ее длинных ножек снабжены пластинчатыми придатками, словно налокотниками рыцарей древних времен. Дугой приподнимается ее изрезанное по краям фестонами плоское брюшко. Увидевший ее впервые вздрогнет от удивления». Так образно охарактеризовал облик этого насекомого знаменитый французский энтомолог, основоположник учения о поведении насекомых Ж. А. Фабр.
Голова эмпузы с сильно выпученными глазами чрезвычайно подвижно соединена с удлиненным телом, будто при помощи хорошо смазанного шарнира, и находится в движении, словно антенна радара. Из трех частей груди передняя – наибольшая. Именно она несет передние ноги, которые породили в народе не одну легенду.
В тихий теплый летний день, когда на лугу мириадами резвятся разноликие насекомые, полосатая эмпуза устраивается на крепкой высокой травинке, принимает свою характерную позу и словно исчезает: ее окраска сливается с зеленым фоном растений. Так, затаившись, застыв неподвижно с приподнятыми хватательными капканами, она, как и другие богомолы, может сидеть не часами, а целыми сутками, подкарауливая добычу. Заметив, что недалеко от нее устроился толстый, жирный кузнечик, эмпуза в буквальном смысле слова пускает слюну, но не спешит, действует осторожно. Словно на цыпочках, несуетливо, бесшумно приближается к добыче, прицеливается и выбрасывает передние ноги – кузнечик тотчас пойман, дергается в тисках, он уже обречен. Вся активная фаза охоты происходит мгновенно (за 0,5–0,8 секунды) и совершенно неуловима для глаз.
Эмпуза – настоящая обжора: когда голодна, за один присест может проглотить жертву, превышающую даже массу ее собственного тела. Непомерное количество пищи перерабатывается секретом огромных слюнных желез и разными пищеварительными соками объемистого желудка. Самцам чревоугодие менее свойственно, чем самкам, а личинки обоих полов одинаково прожорливы. И лишь когда малыши превращаются во взрослых, аппетит у самцов резко снижается, а у самок, наоборот, усиливается.
Появившиеся на свет миниатюрные личинки эмпузы на первых порах трусливы, испытывают панический страх, если случайно столкнутся с хилыми тонконогими мелкими тлями. Личинки отбиваются от них передними ногами, и некоторые тли оказываются наколотыми на шипы хватательных приспособлений. Попробовав, что тли вполне съедобны, личинки начинают самостоятельно охотиться. Темпы их роста просто удивительны: после вылупления из яйца до взрослого насекомого масса тела увеличивается в 25 000 раз. Примерно такой образ жизни ведут и другие богомолы. Многим из них свойственно самопожирание: во время спаривания самка начинает пожирать самца, а он, даже оставшись без головы и части груди, продолжает выполнять свою функцию продолжателя рода. Предполагают, что такое поведение самок объясняется быстрым развитием яиц и, как результат, – истощением белковых запасов в организме. При этом погибший при исполнении своих обязанностей самец оказывается не напрасной жертвой: пополнив недостаток в белке, оплодотворенная самка оставляет сотни, а иногда и тысячи потомков. Так за счет потери незначительного числа мужских особей обеспечивается сохранение всего вида.
ВЕСНЯНКИ
Появляются они нежданно-негаданно во время весенней распутицы, когда еще не закончился ледоход. Они сопровождают весну-красну регулярно, каждый год. Вот откуда их название – веснянки. В мире их насчитывается свыше 2500 видов, в СССР – около 250 видов. Встретятся они нам и потом: и знойным летом, и дождливой плодоносящей осенью, но эти, весенние, хотя и невзрачны, и неказисты, не остаются незамеченными. Ведь природа еще скудна, только пробуждается, и любая встреча с живыми существами, пусть даже мелочью, невольно отзывается в душе.
Итак, веснянки. Прямо скажем, красотою они не блещут, своей внешностью не вызывают восхищения и умиления. Более того, они похожи на уховерток, от одного названия которых у многих людей мурашки пробегают по спине. Похожи-то похожи, но не совсем. У сильно удлиненных, уплощенных, гибких веснянок длинные перепончатые передние крылья не превращены в плотные, почти ороговевшие, как у жуков, образования, что наблюдается всегда у уховерток. Два хвостовых придатка на конце брюшка веснянок тонкие, нитевидные, в то время как у уховерток они выглядят как крепкие клещи.
Хотя веснянки облюбовали берега пресноводных водоемов, их там не видно, потому что они устроились под камнями, под трухой или среди густых растений у самой поверхности почвы. Если они сидят даже открыто, все равно их трудно заметить: темные, со сложенными на спине крыльями, они почти сливаются с темным фоном их местопребывания. Потревоженные, они показывают, что умеют делать лучше всего – спасаться бегством, юрко ускользая даже от ловких рук и цепких лапок, при первой возможности скрываясь в любых щелях. А летают они у самой земли, никогда не поднимаясь высоко к небесам. Вообще они чаще бегают и ползают, чем летают. Многие взрослые веснянки, как и поденки, обходятся без пищи, но пьют охотно.
Личинки веснянок несколько схожи с личинками поденок, но имеют на конце брюшка только две хвостовые нити. Они ведут донный образ жизни преимущественно в текучих водах, особенно горных, среди камней и часто заползая под них, избегая водных зарослей, мелких заросших водоемов. Так как личинки активно передвигаются, то потребляют много кислорода. Они обновляют вокруг себя кислород, совершая ритмические движения брюшком, то поднимая, то опуская его, так до 100 взмахов в минуту.
Личинки развиваются в воде от года до 3 лет, при этом претерпевают до 30 линек – непревзойденный рекорд среди насекомых. Для таких деликатесных рыб, как лососи и форели, лучше корма, чем личинки веснянок, не бывает.
Подобно взрослым насекомым, личинки веснянок быстро бегают и ловко ползают, а плавают редко. Они очень чувствительны к чистоте воды, и по их присутствию специалисты судят о степени загрязнения рек.
В средней полосе России чаще всего встречается желтоногая веснянка длиною тела 13–27 миллиметров. Взрослые насекомые, относящиеся к этому виду, обычны с апреля по сентябрь. А в это время их личинки, живущие в пресных водоемах, питаются разлагающимися органическими веществами и водными растениями.
Вместе с веснянками встречаются малозаметные, неказистые бурые насекомые длиною 2—24 миллиметра. Это ручейники. Они днем малоподвижны, сидят, затаившись в прибрежной траве, и даже вспугнутые взлетают неохотно. Сидячих ручейников легко узнать: их длинные усики вытянуты вперед, а крылья сложены на спине крышеобразно.
Взрослые ручейники летают в сумерках, часто над самой поверхностью воды, иногда даже скользят по воде. Их личинки заселяют различные водоемы как со стоячей, так и с текущей водой. Они легко опознаются по чехликам-домикам, которые делают сами.
Чтобы двигаться, личинка ручейника высовывает из домика голову и грудь с тремя парами цепких ножек и неуклюже ползет по дну, волоча за собой чехлик. Так она ищет пищу и строительный материал для надстройки домика. Личинки ручейников составляют важную часть пищи различных рыб и некоторых птиц.
ТЕРМИТЫ
Термиты – не правда ли, кажется, что это слово звучит провокационно, сбивая нас с толку сходством с корнем «термо» (тепло), в то время как оно происходит от слова «термес», что означает «конец». И действительно, с появлением термитов беда стучится в дверь, словно начинается светопреставление, слава богу, не всемирное, а локальное.
Что, где, почему конец? Не спешите, лучше давайте разберемся спокойно и выясним все по порядку. Сначала послушаем специалистов-ученых по этому отряду, мобилизовавшему в свои ряды около 2500 видов наиболее примитивных общественных насекомых, произошедших не менее 150 миллионов лет назад от древних предков, близких к современным тараканам. Предоставим слово Эберхарду Эрнсту:
– «Государство» термитов, как правило, состоит из пары постоянно функционирующих половозрелых насекомых: царя и царицы и их потомков, которых в зависимости от возраста и строения тела обозначают как личинок, нимф, рабочих термитов и солдат. Из яйца выходит личинка уже с обликом термита, затем после нескольких линек она превращается в рабочего либо солдата или же растет дальше и, миновав стадию нимфы, становится половозрелым крылатым термитом. У термитов, в противоположность пчелам, муравьям и прочим перепончатокрылым, во всех кастах встречаются насекомые того и другого пола.
Дополнение к сказанному. Термитов часто неправильно называют белыми муравьями. Но это не так. Они по происхождению являются антиподами перепончатокрылых, состоят, к примеру, в таких же родственных отношениях, как человек и мышь. Они похожи лишь по социальному образу жизни: объединенные взаимными связями, термиты ни в чем не уступают и не отстают от муравьев и пчел.
Слово берет Дэвид Эттенборо, знакомый нам по многосерийному фильму о животных «Жизнь на Земле»:
– В тропиках повсюду возвышаются конусы термитников. Иногда они стоят группами, сгрудившись по нескольку сотен, словно стадо антилоп на пастбище. И такое сравнение не совсем произвольно. Отдельный термитник заключает в себе колонию в несколько миллионов насекомых. И это не просто существа, вздумавшие поселиться в некоем общем жилище, как люди в небоскребе. Начать с того, что все они – одна семья, потомки одной пары половозрелых особей. Кроме того, все они – существа неполноценные, не способные к самостоятельной жизни. Рабочие, торопливо бегущие по термитным тропам среди корней, слепы и бесплодны. Солдаты, стерегущие входы в термитник и готовые ринуться на защиту, где бы ни образовалась брешь в стене, вооружены такими массивными и грозными челюстями, что уже не способны сами брать пищу, и рабочие должны их кормить. А в самом центре колонии лежит царица-матка. Она заточена в толстых глиняных стенах, из которых ей никогда не выбраться на свободу, потому что ее тело таких грандиозных размеров, что нипочем не пролезет в ходы, проложенные в термитнике. Её брюшко раздулось в огромную дергающуюся белую колбасу 12 сантиметров длиной, из которой в невероятных количествах все время извергаются яйца – до 30 тысяч штук в день. Она тоже умрет, если за ней не ухаживать. Бригады рабочих с одного конца подносят ей пищу, а с другого подбирают яйца. Единственный в колонии активный в половом отношении самец, царь термитника размером с осу, постоянно находится при царице, и его тоже кормят рабочие.
Здесь не лишни добавления и пояснения. 25 процентов из всех известных ныне видов термитов обитают в тропической зоне Старого и Нового Света. Относительно величины тела строителей здания термитов – семиметровые сооружения, устремленные пиками ввысь, – не превзойдены даже человеком.
Грандиозные пирамиды Хеопса, знаменитые небоскребы Нью-Йорка в этом отношении уступают постройкам шестиногих архитекторов. Судите сами: наиболее высокая египетская пирамида в 183 метра выше человека в 110 раз, а громаднейший небоскреб – лишь в 200–300 раз. Термитники же бывают выше их строителей более чем в 500 раз. Теперь посчитаем: небоскреб, который был бы выше человека среднего роста в 500 раз, должен иметь высоту почти в 1000 метров. На сегодня возведение таких зданий непосильно человеку. Между прочим, гнезда термитов устремляются не только ввысь, но и вширь. Так, в Африке известно гнездо диаметром более 100 метров, на котором расположился поселок людей. В Экваториальной Африке почти невозможно копнуть землю лопатой, не задев при этом подземные сооружения этих белых существ. Кстати, термиты белые потому, что они – жители подземелья, не выносящие дневного света. А в темноте, как сами знаете, даже ростки растений белые. В подземелье термитам не нужны и глаза – там ведь тьма кромешная, никакие органы зрения не помогут, даже всевидящий всевышний ничегошеньки не увидит. Замки-термитники бывают разных размеров, имеют причудливые формы, но часто кончаются куполами – этакие грибы-невидали, пагоды, культовые сооружения. Такими они нам видятся. На постройку одного замка (со всеми вентиляционными устройствами, водопроводными сетями и дорожными артериями) уходит до 10 тонн строительного материала. А сколько таких замков, пирамид и соборов у термитов – трудно сосчитать. Строят они все эти сооружения из отходов пищеварения, добавляя туда склеивающие растворы из собственного же организма и частицы почвы, особенно глину. Строителям, конечно, не обойтись и без воды. В безводной пустыне они роют колодцы, пока не достигнут глубинных вод, иногда проникая в глубину на 36 метров.
Постройки крепки, словно сталь. Бывает, камень высекает искры, ударяясь о них. Недаром в Африке их используют для выплавки металла. Эти естественные доменные печи природы от обжига не разрушаются, а лишь укрепляются. Сегодня щебенкой из термитников покрыто немало километров африканских автомобильных дорог и немало теннисных кортов.
Как же возникает новая семья – общество у термитов? На протяжении большей части у царицы и царя появляются в потомстве исключительно рабочие и солдаты, но раз в году, обычно весной, они производят большое количество крылатых невест и крылатых женихов, имеющих нормально развитые глаза и окрашенный наряд. Они дружно, как по команде, вылетают из гнезда, разлетаются и основывают новые семьи. Как это происходит? Послушаем И. И. Акимушкина:
– Последуем за молодой парочкой, твердо намеревающейся образовать счастливую семью. Они только что встретились в воздухе, отличив друг друга в туче шуршащих, мечущихся и падающих на землю участников главного праздника термитов – брачного полета.
Тотчас сели, освободились от длинных крыльев, которые едва держались на их спинках, и ринулись в поиск. Уткнулись в какую-то ямку, втиснулись в нее головами и лихорадочно заработали ножками и жвалами. Через несколько минут зарылись в почву. А на поверхности земли продолжается торжество: ликуют, объедаясь термитами, птицы; муравьи волокут добычу: даже человек, если брачный лет термитов происходит где-нибудь в Южной Америке либо в Африке, спешит собрать урожай. Потом еще долго на базарах торговцы будут соблазнять туристов жареными термитами – лакомством, которое нам с вами не довелось попробовать.
А молодая парочка в гнезде размером с орех выведет из нескольких яиц личинок мужского и женского пола, которые сразу же станут похожи на термитов; она же поможет им, как говорится, стать на ноги, чтобы затем перепоручить все заботы по дому, а сама полностью посвятит себя делу продолжения рода. Станут появляться все новые рабочие, а потом и солдаты. И лишь когда гнездо достигнет мощи, самка начнет производить крылатых самок и самцов. Одни из них – точная копия молодых матери и отца – в назначенный час отправятся в полет, другие, с небольшими, как бы недоразвитыми крылышками, будут готовы заменить родителей.
– Игорь Иванович, выходит, последние термиты, о которых Вы говорите, это своего рода вторая, после царицы и царя, каста, способная к размножению, – резерв для замещения царской пары?
– Да, это так. Когда семья сильно разрастается и до ее провинциалов не доходит волшебное средство повиновения, среди них быстро выделяются самки с зачатками крыльев – не крылатые, предназначенные для брачного полета, а именно эти, короткокрылые. Они бросают род занятий, которым занимались прежде, и принимаются откладывать яйца. То же самое происходит, если плодовитость самки-царицы снижается… и если она гибнет. Подданные подчас сами содействуют этой гибели: с алчным азартом подступаются они к грандиозному брюху и, если ничего на нем не находят, вгрызаются в него жвалами, пытаясь ускорить события, и так или иначе их ускоряют. Старая производительница бывает съедена до последнего сегмента, но вместо нее в разных краях термитника возникают новые центры, семья становится многоглавой, ее рост ускоряется в геометрической прогрессии, и так десятки, сотни лет… Недаром есть в Индии остатки термитников, под сводами которых находят тень… слоны.
– Это очень интересно, спасибо, Игорь Иванович.
Далее приведу справочные данные о кастах термитов. Выходит, в обществе этих насекомых господствует «царизм», где главной персоной является царица. Это она под сильной властью держит все население термитного общества, но не методом кнута, а методом пряника. Она выделяет притягательные, жизненно важные вещества для своих «подданных», которые с неистовством слизываются термитами с ее царственного тела и передаются друг другу в виде отрыжки и экскрементов. Эти выделения и есть указы и приказы, вдохновляющие термитный народ на производительный труд и верную службу, соответственно в рабочей одежде и солдатском мундире. Используя эти вещества-пряники, царица регулирует половое созревание подрастающего поколения, способного к воспроизведению себе подобных. В то же время царица-труженица в продолжение всего рода – непревзойденная мать-героиня среди насекомых. Она откладывает яйца со скоростью пулеметной очереди – сотни яиц в минуту. Нашего академика В. И. Вернадского поразил один вид термитов своей «часовой точностью», у которого царица откладывает 60 яиц в минуту, 86 400– в сутки, ровно столько, сколько в сутках секунд. Видавший виды корифей науки, создатель теории биосферы воскликнул: «Если бы не было препятствий во внешней среде, главным образом в окружающей термитов жизни, они могли бы захватить и покрыть своими государствами всю поверхность биосферы – 51 006 510 8 квадратных километров!» Небезынтересно заметить, что царицы живут дольше всех насекомых, они могут откладывать яйца и в возрасте 50 лет. Невероятно, но факт!
Царь в обществе термитов – это лишь придаток царицы, прозябающий под ее каблуком. О труде он имеет самое малое представление. Ведь он работал не больше дня после свадебного путешествия – во время закладки родного гнезда. А теперь он живет в царской палате, благоденствуя на приношениях рабочих и время от времени оплодотворяя царицу.
А как складывается судьба термитов-солдат? Прямо скажем, нелегко: для них жизнь прожить – не поле перейти. Ведь на войне как на войне: бывают и победы, и поражения. И пусть повезет гренадерам живыми с поля брани уйти! Святое дело солдат, первейшая их обязанность – защита общества от вторжения врагов, в первую очередь их злейших противников – муравьев. Погибшие солдаты-термиты, как и в человеческом обществе, стимулируют появление нового поколения солдат. А когда они живые – это самоходные орудия, которые кусают, нанося уколы, закупоривают ходы в гнездо, обстреливают ядовитыми химическими веществами, обмазывают неприятелей клеющим составом. Среди защитников термитника имеются даже смертники. Это у них при встрече с неприятелем мышцы брюшка так сокращаются, что брюшко разрывается и на врага обрушивается смесь фекалий и остатков содержимого кишечника. Солдат, конечно, погибает, но и враг после этого бежит быстрее лани и уже никогда и ничем не смоет свой дурно пахнущий позор. В яростнейших случаях солдаты протыкают покров вторгшегося агрессора своими сильными челюстями и из лобной железы выделяют в рану вещество, токсичное или препятствующее образованию тромба. Ни рана, ни химическое оружие по отдельности не смертельны для врага, но в совокупности они выводят «нарушителей границ» из строя. Иногда солдаты головой отвечают за жизнь членов термитника. Приняв сигнал о появлении недругов, они устремляются к дверям – узким выходным отверстиям и в прямом смысле слова каждый затыкает их головой, приобретающей роль затычки.
Одним из основных способов химической защиты термитов-солдат является обстрел клейкой жидкостью, которая тонкой струей вытекает из лобного выроста, имеющего вид рылообразной трубки. Этот вырост очень напоминает нос, поэтому около 500 видов термитов, имеющих его, называются носатыми. Врагов они обстреливают струей раздражающего клея. Рабочие присоединяются к этой схватке, кусая врагов острыми челюстями и пытаясь зажать их ноги. Химическое оружие опутывает и раздражает врага, кроме того, оно действует как контактный яд. Муравьи, пауки и другие насекомоядные животные, включая позвоночных, обычно не трогают опасных брызгалок.
Пожалуй, термитов-брызгалок в совершенстве химического оружия превосходят лишь некоторые жуки. Бомбардиры – вот как они называются. Бомбардир, отстреливаясь от своих врагов, выбрасывает из конца брюшка оборонную жидкость, которая с треском взрывается в воздухе. А вот как получается гремучий газ шестиногих артиллеристов. Внутри жука в особом резервуаре, разделенном перегородкой надвое, в одном отсеке хранится 10-процентный раствор гидрохинона, в другом – 25-процентный раствор перекиси водорода. В момент опасности через каналы эти невзрывоопасные жидкости выжимаются в камеру для химических реакций, где имеются вещества, одно – разлагающее перекись водорода, другое – окисляющее гидрохинон. Они мгновенно запускают реакцию, в результате чего образующийся хинон нагревается до 100 градусов и под давлением кислорода – продукта все той же реакции – с бешеной энергией выталкивается из камеры порциями до 25 раз. Каждая порция гремучей жидкости взрывается, образуя белое или голубоватое облачко. Выстрелы бомбардира ошарашивают преследователя, а пока он очухается – жука и след простыл.
Термиты – вегетарианцы, да еще какие: для них более лакомого блюда, чем древесина, на свете нет. Не брезгуют они также почвой, с удовольствием поедая гумус. Казалось бы, древесина, состоящая из целлюлозы и лигнина, вообще несъедобна, даже гниет она за долгие годы, а термиты бойко ее разжевывают и быстро переваривают, но переваривают не сами (они, как и мы, не в состоянии превращать частицы дерева в пищу), а постояльцы их кишечника – простейшие, одноклеточные животные – жгутиконосцы, при этом и сожители их чрева, и хозяева довольны – по горло сыты. Если же ликвидировать фауну кишечника, не причиняя телесных повреждений термиту, то древоед, поедающий древесину, быстро окочурится от голода. Кроме того, в чреве термитов кишмя кишат особые бактерии, поставляющие их обладателю белковую пищу. На этом причуды термитов на пищевом фронте не исчерпываются, а только начинаются. Вот что говорит о них Реми Шовен:
– Термиты, по-видимому, единственные из всех насекомых, владеющие еще одним способом использования древесины: они разводят на ней грибы, но с совершенно иной целью, чем муравьи-грибоводы… Заложенная термитами грибная плантация похожа на промокшую буроватую губку; бесчисленное множество таких губок лежит в камерах термитника. Грибы развиваются на мелко-мелко искрошенной древесине. Долго считалось, что грибы осуществляют предварительное переваривание кусочков древесины, расщепляя целлюлозу, которая затем превращается в сахар, усваиваемый насекомым. Это известное явление: многие другие насекомые, питающиеся древесиной, используют этот прием. Но… необыкновенный гриб термитов одарен более редкой способностью: не столько целлюлозу, сколько лигнин превращает он в усвояемый материал. Это просто поразительно: лигнин ведь гораздо прочнее целлюлозы. До сих пор у насекомых не были известны случаи употребления в пищу лигнина, речь всегда шла о целлюлозе или о других составных частях древесины. Только гриб термитов делает возможным такое чудо. Обычно термиты поедают самые старые части грибницы, где лигнин уже разложился, и, подкладывая в нее новые кусочки дерева, предоставляют грибам перерабатывать их. Термиты в противоположность муравьям, никогда не употребляют в пищу самих грибов.
Замечаете, говоря о пищевых способностях термитов, мы подходим к ответам на вопросы: «Где и почему конец?» Телеграфным стилем отвечая, можно сказать: в тропических странах земного шара наступает конец всему, что состоит из древесины или продуктов ее переработки. То деревянный потолок обваливается, то на глазах изделия из древесины рассыпаются, то книги исчезают, то рушатся дома… Все эти черные дела совершают термиты. Есть предположение, что и они были виновниками разрушения зданий во время страшного ашхабадского землетрясения в 50-х годах. Термиты, выгрызая середину деревянных частей строений, а снаружи оставляя их нетронутыми, давно подготавливали народное бедствие, унесшее много человеческих жизней. В глинобитных домах после первого толчка обрушивались потолки, стены, изъеденные термитами. Особенно пострадали старые кварталы. И до сих пор от них не могут избавиться в селах и даже в столице – Ашхабаде. В нашей стране обитает лишь 7 видов термитов. О туркестанском термите, широко распространенном в Средней Азии, мы уже упоминали. Но вред, приносимый им, лишь одна сторона медали. Их же в Средней Азии называют «санитарами Каракумов»: поедая больные, высохшие растения, сломанные кустарники, особенно саксаул, твердый и крепкий, как металл, они способствуют их минерализации, проходящей крайне медленно под жарким солнцем пустыни, и повышают плодородие почвы. Да и вся эта огромная армия термитов – более 2500 видов в мире – даже в тропиках приносит не только вред, но и пользу, ускоряя превращение отходов растительности в гумус и перепахивая почву.
