Текст книги "Не просто букашки"
Автор книги: Михаил Козлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Кузнечики, сверчки, медведки, саранчуки, коньки, кобылки… – вот какие известные крупные насекомые составляют отряд, который получил название – прямокрылые. Число их видов в мире превышает 20 000, в том числе в нашей стране обитает более 700 видов. Среди насекомых им принадлежат рекорды по прыжкам в длину: сверчкам – до 61 сантиметра, кобылкам – до 76 сантиметров. Обыкновенный кузнечик в прыжке преодолевает расстояние, превышающее длину его тела в 20 раз – прыгай так человек, ему потребовалось бы три прыжка, чтобы покрыть длину футбольного поля. В сравнении с человеческими масштабами кузнечик покоряет высоту пятиэтажного дома. При прыжке кузнечик приводит в действие около 7000 мышечных волокон задних ног за одну тридцатую долю секунды, развивая усилие, примерно, в 20 000 раз превышающее его собственную массу.
Способность к прыжку настолько отличительный признак, что прямокрылых еще называют прыгающими. Здесь прыгают все; если же в виде исключения попадаются взрослые особи, разучившиеся прыгать, то это те, кто разжирел на харчах, а прыжки совершают их юркие отпрыски. Но не только это качество отличает прямокрылых. Более знамениты они как певцы – стрекочут на мажорный лад, играют, как увидим дальше, на смычковых инструментах.
Стрекотание кузнечиков – такое же характерное явление природы, как звонкое пение жаворонков. Между тем с самими певцами – как насекомыми, так и пернатыми – удается познакомиться не сразу. Жаворонки поют высоко в небесах, кузнечики же, хотя и на земле, рядом, но замаскировались превосходно: их, зеленых, на таком же фоне не так-то просто заметить. Недаром поется: «в траве сидел кузнечик, совсем, как огуречик, зелененький он был».
Кузнечиков летом увидишь повсюду: на лугах, опушках леса, на полях, в огородах и садах. Эти существа интересны прежде всего тем, что поют. Вернее, играют на скрипке. Но этим занимаются представители мужского пола, достигнув зрелого возраста, а их подруги лишены музыкальных способностей. Кстати, самок легко отличить от самцов по длинному яйцекладу, торчащему на вершинке брюшка и напоминающему меч в миниатюре. Посмотрим, на чем играет музыкант. Инструмент прост: у него на правом переднем крыле находится особая ячейка – круглая перепонка. Она способна вибрировать, усиливая звук, и называется тимпаном. Утолщения по краям тимпана образуют нечто вроде струн. А где смычок? Он на внутренней поверхности левого переднего крыла, лежащего поверх правого. Смычок это не что иное, как толстая зазубренная жилка. Заработали передние крылья – они сдвигаются и раздвигаются, вибрируют, смычок трется о струны, тимпан резонирует, повышая громкость стрекотания, слышимого с расстояния 30 метров. Такая музыка исполняется для привлечения невест, она же служит предостережением для других кавалеров: на чужой каравай рот не разевай. Выходит, кузнечики слышат и у них есть «уши»? Да, есть, но «уши» у них не на макушке, а на вершине голеней передних ног. Это камера, внутри которой расположена мембрана, реагирующая на перемещение звуковых волн. Таких «ушей» два, и прикрыты они пластинками, поэтому снаружи видны только узкие щелки. Поворачивая в разные стороны передние ноги, кузнечик проверяет звуковую ситуацию и определяет, где, с какой стороны исходит нужная звуковая информация для дальнейших действий. Этот простой слуховой аппарат воспринимает частоты в несколько раз более высокие, чем ультразвук.
Задние прыгательные ноги кузнечиков к туловищу прикреплены слабо и легко отрываются, особенно тогда, когда за них хватают. Это защитное приспособление, подобное отрывающемуся хвосту у ящерицы, но с той разницей, что хвост у пресмыкающегося отрастает, а отломанные ноги у кузнечика не восстанавливаются.
Кузнечики всеядны, не прочь поохотиться на искалеченных саранчуков, любят спелые ягоды и плоды, в худшем случае питаются просто зеленью. Ляганьем они отгоняют тех, кто препятствует их обжорству. Личная гигиена у них поставлена на должную высоту: после обеда чистят лапки, потом ими протирают лицо, глаза, приводят в порядок длинные-предлинные усики. Сытый, довольный, чистый кузнечик не прочь посибаритствовать, падая на бок или на живот и вытянув длинные задние ноги, словно ему ничто насекомовое не чуждо.
Более компактные, чем кузнечики, сверчки – тоже веселый народец, голосистый, да еще какой – одно наслаждение их слушать! Их музыкальный инструмент устроен почти так же, как у кузнечиков, но смычок расположен на правом переднем крыле, а струна, о которую он трется, воспроизведя звук, находится на левом. Словом, сверчок не левша, и этим он отличается от кузнечика. Поют тоже только самцы, сидя у входа в свое собственное жилище, причем каждый имеет свой музыкальный репертуар. Песни бывают разные, в зависимости от обстановки: брачные адресованы самкам, агрессивные исполняются при встрече самцов-соперников; вопросительные, как крик души, – при внезапном исчезновении долгожданных невест.
Странное имя носят другие кузнечиковые – медведки, хотя, как кроты, живут под землей. Медведка дни и ночи напролет, словно быстроходная землеройная машина, прорывает сложную систему ходов вдоль и поперек, по спирали и в глубину. Спиральная дорога ведет из гнезда диаметром 5—10 сантиметров к поверхности земли, а идущие от горизонтальных ходов в глубину штольни служат мелиоративными сооружениями, отводящими от родного дома подземные воды.
Медведка передвигается в подземных галереях и передом, и задом наперед. Когда она ходит вторым способом, длинные хвостовые придатки служат осязательным органом, как усики при нормальном ходе вперед.
Латинское название медведок «гриллотальпа» переводится как «сверчок-крот». Откуда наименование «крот», нам уже ясно – это экологический собрат позвоночного крота. Почему же она вдобавок и сверчок? Да потому, что медведки состоят в близкородственных отношениях со сверчками, имеют общих с кузнечиками предков. Кроме того, медведки, как и сверчки, издают мелодичные звуки. В их песнях различают четыре мелодии: короткие, скрипящие звуки, сопровождающие испуг, враждебные встречи и драки; короткие, звонкие, яростные трели во время столкновений самцов-соперников; еле слышное нежное стрекочущее звучание в моменты ожидания и, наконец, звонкие, громкие, звенящие трели для привлечения самок.
Медведки питаются смешанной пищей – подземными частями растений и многими почвенными беспозвоночными животными. Нередко они селятся в огородах и садах, где приносят немалый урон, повреждая корни культурных растений.
Кузнечиков, сверчков и медведок известно в мире около 10 000 видов. Это длинноусые, или меченосные прямокрылые. На территории нашей страны их свыше 200 видов, из них кузнечиков более 50, сверчков около 40, медведок всего 3 вида. Зато в нашей фауне более многочисленны короткоусые прямокрылые – разные там саранчовые и им подобные, около 500 видов, которых от кузнечиков можно легко отличить по коротким усикам и отсутствию «мечей» у самок. Да и стрекочут они по-другому и иным способом – трением внутреннего киля задних бедер об одну из продольных жилок передних крыльев. Некоторые саранчуки объединяются в большие невиданные стаи, но и тогда, когда они живут в одиночку, они скачут под нашими ногами, где бы мы ни были летом и осенью (луг, поляна, опушка леса, поле), так что хочется сказать, что они – маленькие кони травянистых джунглей. Не зря они получили названия – коньки, кобылки. Среди них встречаются и такие, которые, если их потревожить, внезапно взлетают, а их машущие киноварно-красные крылья словно горят ярким огнем. Кони-огни, да и только! Во время полета самцы громко трещат. От этих качеств исходит их научное название – огневка трескучая. А вот одна саранча во время полета будто полыхает голубым пламенем из-за голубых задних крыльев. Это кобылка голубокрылая. Оба эти вида широко распространены по просторам и весям нашей страны.
О невероятных скоплениях короткоусых прямокрылых – саранчовых и о том, на что они способны, я расскажу в других разделах книги.
А пока поговорим о полевых сверчках. У них, в отличие от кузнечиков, крылья лежат на спине плоско и церки на конце брюшка длинные. Самцы сверчков очень голосистые и свою песню сопровождают своеобразным «танцем». Непрерывно покачиваясь, они приближаются к самке… задом наперед. Поют полевые сверчки в мае и июне, преимущественно на песчаных теплых склонах, на опушках. Каждый сверчок копает себе шиповатыми передними ногами и челюстями нору – наклонный ход, диаметром 15–20 миллиметров и длиною до 10 сантиметров.
Поселяются сверчки скученно. Члены такого поселения соблюдают неписаную «табель о рангах». Самый сильный – самый главный, его никто не смеет тронуть. С помощью песни он может управлять образом жизни остальных. Самцы весьма драчливы.
УХОВЕРТКИ
Вот как зловеще звучит название этого отряда – уховертки, не меньше и не больше! При такой ситуации нечего рассчитывать на хорошую репутацию: слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Про них рассказывают несусветные небылицы, в которых на разные лады повторяется, что они будто бы залезают тайком в ухо спящего человека и выводят из строя наш слух. Молва приписывает уховерткам, что, прорывая барабанную перепонку, они проникают в голову и там питаются ни много ни мало… мозгом.
Конечно, все это выдумка от начала до конца. Медицина не располагает фактами выдворения уховерток из ушей. Об их ухоповреждающей деятельности нельзя почерпнуть сведений даже из самых что ни на есть полных медицинских справочников и энциклопедий.
То ли потому, что у страха глаза велики, то ли потому, что в нас въелось изречение «сказка ложь, да в ней намек», – все равно уховерток боятся и встречают со страхом и отвращением. Может быть, их внешний вид не внушает доверия? Вон какими длинными, торчащими на конце брюшка клешнями уховертки вооружены. А вдруг отдельно взятая такая особа возьмет и ударит ими, как скорпион? Что скрывать, и ударяет, и схватывает клешнями, а если в их тисках случайно окажется кожа человека, клешни способны проколоть ее до крови. Я-то испытал это на собственном опыте, не ради любопытства, конечно, а ради того, чтобы показать, что такие мелкие раны для человека абсолютно безвредны, – ведь уховертка не впускает в рану яд, как скорпион, у нее нет ядовитых желез. Эти цельные хвостовые придатки не предназначены для нападения на человека или на животных. Они используются уховерткой, во-первых, как руки во время трапез (ими придерживается пища); во-вторых, как инструмент для расправления и складывания задних крыльев и, в-третьих, как орудие защиты в опасные для жизни моменты.
Познакомимся поближе с уховерткой. Она имеет сильно уплощенное удлиненное, гибкое тело; ее наружные покровы плотны и прочны, а укороченные передние крылья превращены в твердые кожистые образования, под которые надежно упаковываются широкие, перепончатые, веерообразные, мягкие задние крылья. Перед упаковкой они складываются веером, а потом еще два раза поперек. Уховертка вся блестящая, словно лакированная, рыжевато-бурая особа с ржаво-красной головой и янтарно-желтыми ногами. Эти качества принадлежат уховертке обыкновенной – юркому, влаголюбивому, теплолюбивому насекомому, ведущему ночной образ жизни. Она, между прочим, сопутствует человеку, нередко поселяясь в домах и других помещениях. На воле же самка устраивает гнездо – полость в земле и, как наседка, насиживает яйца, а после того, как появится потомство, заботится о нем: кормит личинок; если малыши расползаются, собирает их всех вместе.
Уховертки так же всеядны, как кузнечики: с одной стороны, они не прочь питаться различными частями живых и мертвых растений, причем, иногда нанося вред многим сельскохозяйственным растениям; с другой стороны, они охотно едят животную пищу, особенно истребляя малоподвижных вредителей с мягкими покровами. Получается так, что их деятельность для человека и вредна, и полезна – все зависит от конкретных условий и мест обитания.
Распространены уховертки всесветно. Рядом с нами, в наших жилых домах, на возделываемых полях и в садах чаще всего встречается обыкновенная уховертка, которая известна всем. Для человека она не опасна, самое большее – может больно ущипнуть клешнями. Когда ее беспокоят, она ловко сворачивает брюшко на спинную сторону и расправляет клешни, готовая схватить ими врага. Не стоит бояться уховерток. Встретив их, лучше мирно разойтись, не причиняя вреда.
Земля населена около 1300 видами уховерток, из которых в нашей стране встречается 26 видов.
ТВАРИ ОКАЯННЫЕ
Вот о ком молчать не надо, так это о вшах. Это тот самый отряд, про который в грозном 1919 году даже великий Ленин вынужден был сказать: «Или вши победят социализм, или социализм победит вшей». К счастью, сбылось второе. Однако вши до сих пор существуют, мы только загнали их в угол. Наше поколение, уже рожденное в 30-х годах, еще помнит их злодеяния, но и нынешняя молодежь, особенно та ее часть, которая не брезгует свободной любовью, часто воочию сталкивается с ними.
Как бы ни было неловко говорить о вшах, мы должны признать, что мировая фауна насчитывает около 300 их видов, а в СССР известно примерно 40 видов. За счет человека, паразитируя на нем, высасывая его кровь, живут три разновидности – три представителя вшивого племени: головная вошь (Педикулюс гуманус капитис), платяная вошь (Педикулюс гуманус гуманус) и площица (Фтирус пубис). По-видимому, мы приобрели этих паразитов по наследству от наших далеких предков-обезьян.
В истории человечества вши оставили глубокий след. Они не щадили не только простых людей, но и «сильных мира сего». Эти паразиты явились причиной смерти сирийского царя Антиоха Эпифана, иудейского царя Ирода, римского императора Максимилиана, испанского короля Филиппа Второго, диктатора Суллы, кардинала Дюре. Сыпным тифом вши отравили жизнь датского принца – жениха Ксении Годуновой, сподвижника Петра Первого – Головина, сыпняком заразили Ивана Грозного при осаде Казани, князя Курбского…
Как ни странно, бывало, вши пользовались правом решающего голоса на серьезных выборах. Так, более 100 лет назад они выбирали бургомистров в некоторых городах Швеции. Претенденты на эту должность садились вокруг стола и клали на него бороды. Посередине стола выпускали вошь. Бургомистром избирался тот, чью бороду она предпочитала.
Как курьез воспринимается теперь то, что в некоторых странах собирали налог… вшей. Примерно 500 лет назад в Мексике каждый житель был обязан доставить правителю вшей – чем больше, тем лучше. Когда испанцы заняли столицу Мексики, то велико было их изумление: они нашли в королевском дворце склад мешков, набитых мертвыми вшами. В старинные времена вши шли на изготовление лекарств, которыми лечили колики, желтуху, туберкулез, застарелые язвы, конвульсии, камни печени, рахит детей, плохое зрение и многие другие недуги. Разумеется, при этом оздоровляюще действовали не целебные свойства вшей, а элементы самовнушения, надежда на выздоровление.
Раньше народ изводился от тварей-вшей, но не роптал, покорно терпел, ибо был уверен, что «в лесу не без зверя, в голове не без воши». Про бедных людей с иронией, с насмешкой говорили, что они даже вшей прокормить не могут. Чтобы хоть как-то уменьшить «поголовье» вшей, люди «искались». У Н. С. Лескова в рассказе «Продукт природы» мы читаем: «Самым любимым занятием у всех было «искаться». Это было что-то вроде спорта. Мужики, бабы, дети – все постоянно искались, и занятие это было не только препровождением времени, но оно было вызвано и настоятельною необходимостью, потому что вошь ела «народы беспощадно».
Особенно широкое раздолье находили вши под париками людей в средневековье. Тогда даже изысканная публика на балах и приемах нисколько не смущалась утихомирить зуд публично, у всех на виду, при всем честном народе, при помощи особых палочек из кости, бороздя ими площадь головы. Послушаем французского писателя А. Дюма, описывающего прием: «… то был аббат Скаррон, всегда веселый, насмешливый, остроумный, всегда страдающий и почесывающийся маленькой палочкой».
А иногда волей-неволей приходилось «механизировать» процесс отлова вшей. К примеру, в Испании предприимчивые люди дрессировали обезьян, обучая их выбиранию вшей из волос головы, и выдавали обученных животных напрокат людям за солидное вознаграждение. Окончательно избавиться от вшей люди в те времена и не мечтали. Ведь они думали, что вши заводятся сами собой. Теперь доказано, что вши возникли из насекомых-пухоедов, которых известно около 300 видов. Это они, с типичным вшивым обликом, позволили себе роскошь породить вшей. Однако по сравнению с предками потомки сузили меню. Если пухоеды питаются, как правило, частями кожного покрова и частицами пера и, как исключение, выделениями кожи и кровью, выступающей из ран, то вши пьют только кровь. Выдержать однообразную диету вшам помогают особые микроорганизмы. Перед яйцекладкой они из кишечника вши продвигаются в желток яйца, а потом во время развития зародыша снова перемещаются в кишечник.
Представьте себе 1—5-миллиметровое бескрылое насекомое с уплощенным телом, с редуцированными однолинзовыми глазами, с неясно расчленённой на части грудью и с цепкими хватательными ногами. Его не может раздавить груз, в 1000–3000 раз превосходящий массу его тела; оно способно, цепляясь одними передними ногами, удержать тяжесть, превышающую массу его тела в 2000 раз. Это и есть воплощенная в реальности вошь. Имей человек такие силовые качества, он поднимал бы груз весом 150 тонн!
Если среди насекомых тараканы – это резвые рысаки (недаром раньше устраивались – да и теперь кое-где устраиваются – тараканьи бега), мухи – лайнеры, кузнечики – чемпионы по прыжкам в длину, блохи – рекордсмены по прыжкам в высоту, то вши – это черепашки, ползающие со скоростью 10–35 сантиметров в минуту. Вшам некуда спешить. Прокладывать далекие маршруты им ни к чему: ведь пища тут же, под носом, и себе подобные под боком – ешь и размножайся. Как только коготки захватили волосок, они захлопываются наподобие лезвия складного перочинного ножа.
К человеку вошь привлекает прежде всего его запах. Есть люди, которые несъедобны с точки зрения вшей. Предполагают, что такие субъекты обладают непривлекательным для вшей запахом пота. Между прочим, вши не терпят и запах никотина.
Вши – весьма тягостные кровососы, хотя разные люди по-разному переносят их укусы. У одних слюна вшей, вводимая в ранку, вызывает нестерпимый зуд, на других она совсем не действует. Кровососанием и беспокойством, а также психической травмой не исчерпывается вред вшей. Они выступают еще как переносчики возбудителей сыпного и возвратного тифа, волынской лихорадки. Платяная вошь становится заразной на всю жизнь после всасывания с кровью больного бактерий-спирохет, вызывающих возвратный тиф. Из кишечного канала вши спирохеты попадают в полость тела и накапливаются в крови. Человек заражается этой болезнью, занося содержимое раздавленной вши на места расчесов или на слизистые оболочки носа, рта, глаза. Чтобы не мрачно, а оптимистически закончить рассказ о вшах, отмечу, что в нашей стране возвратный тиф окончательно ликвидирован. Но мы должны быть начеку – сыпной тиф, вернее, его возбудители – риккетсии Провачека где-то дремлют.
НАДО ЖЕ ИМЕТЬ ТАКУЮ РОДНЮ
Цикады, тли и их переродившаяся родня – червецы и щитовки выделены в самостоятельный отряд – равнокрылые. Это сосущие насекомые с неполным превращением, передние и задние крылья которых одинаковой твердости (отсюда и происходит их название).
Цикады известны прежде всего тем, что они – самые громкие музыканты среди насекомых, играющие джаз-металл, хэви и другие пронзительные, оглушительные произведения, которые напоминают то звук циркулярной пилы, то резкие свистки паровоза, то монотонно звенящие трансформаторы электрического тока… Древние греки обожали пение цикад, а римляне, наоборот, терпеть не могли – затыкали уши. Цикады, как музыканты, от рождения не скрипачи, как кузнечики и сверчки, а барабанщики. Их звуковые органы, своего рода барабаны, находятся внутри тела, в брюшке. Это пара больших, снабженных резонаторами барабанных перепонок. Цикада не бьет палочками по этим перепонкам, а вибрирует ими при помощи мышц, совершая до 600 колебаний в секунду. Вот эти молниеносные колебания-щелчки и слышны как металлический звон цикад. Они так громки потому, что многократно усиливаются большими воздушными брюшными полостями. Еще древнегреческий драматург Ксенархос Родосский около 2400 лет назад отметил, что самки цикад безмолвствуют, говоря: «Счастливо живут цикады, оттого что их женщины молчат». Так думали до 1959 года, а в упомянутый год изучением 19 видов европейских цикадок было выяснено, что у них поют оба пола, однако пение самок без особых усилителей не слышно для человеческого уха.
Цикадовые бывают длиною от 0,2 до 7 сантиметров, средняя их величина 6—15 миллиметров. Как правило, они отменно прыгают, используя сильные задние ноги. Лишь крупные певчие цикады лишены прыгательной способности.
Цикадам принадлежит еще один рекорд среди всех шестиногих – рекорд по длительности индивидуального развития: личинка превращается в половозрелую особь через 17 лет! Это, конечно, не у всех так происходит, у многих весь цикл развития от яйца до взрослого продолжается обычно год-другой, чемпионом является североамериканская 17-летняя цикада. Открыто, у всех на виду, само собой разумеется, лакомым личинкам этой цикады не прожить столь долгое время – кто-нибудь из насекомоядных обязательно схватит и проглотит. Вот почему миллиметровые малыши сразу после вылупления из яиц под корой веточек и в черешках листьев падают и проникают в землю, где в добровольном заточении на местах, не столь глубоких (иногда углубляются до метра), не спят, не музицируют, а усиленно едят, чтобы после долгого заточения выйти на свободу и подышать свежим воздухом. А потом можно уже запеть, вернее, заиграть на скрипучем, как телега, барабане.
Если хорошенько порыться в памяти, то можно вспомнить такую картину. Лето красное, цветущие луга, светлые поляны… Стоп! На стеблях дремы, гвоздики или на других травах выделяются пенистые комочки. Что это такое? В народе говорят, что так травы плачут; нередко их также называют кукушкиными слезками или кукушкиными слюнками. А все-таки происхождением они обязаны не растениям и не кукушкам, а цикадкам-пенницам, вернее, их личинкам. Действительно, если сдуть пену, выясняется, что внутри скопления находится малютка-пенообразователь, овладевший искусством пускать не пыль в глаза, а мыльные пузыри. Это она, личинка, защищаясь от сухости и врагов своих, из пены строит своеобразный замок, почти что воздушный. Для получения строительного материала она использует жидкие выделения – избыток неусвоенного организмом сока растений. В них содержится муцин, поставляемый хозяйке сожителями ее организма – это как раз то, что увеличивает вязкость жидкости. Личинка вспенивает массу, выделяя в нее из дыхалец пузырьки воздуха и взбивая ее энергичными движениями ног. Так она оказывается внутри мокрого жилища. «Плачут» не одни европейские травы (растения льют слезы, как убедились, не свои), плачут всесветно, так как по всему миру разбросанные цикадки-пенницы-слюнявницы представлены не менее 3000 видами, из них лишь малая толика – чуть более 50 видов – обитает в нашей стране. Везде они взбивают на себе пену, да иногда так (например, на Мадагаскаре), что деревья «обливаются слезами» – капли падают с их веток, словно идет дождь, но не небесный, а цикадочный.
Взрослым цикадкам-пенницам такой дом не нужен. Ведь их покров не так нежен, как у личинок. К тому же они непоседы, от жгучих солнечных лучей Укрываются в траве, а при опасности прыгают и ускользают подальше от нарушителя покоя.
Все цикады (их в мире около 30 000 видов, в СССР их не менее 2300 видов) – сосуны, но пьют они не что попало, а исключительно сок растений, правда, самых разнообразных – от низших мхов до высших цветковых. Притом они принимают жидкость не для утоления жажды, а для того, чтобы вдоволь наесться. Прямо скажем, еда эта, хотя и добывается из многочисленных растений, но по составу очень однообразная, в основном углеводная – много сахара, но в ней почти нет белков, без которых немыслима жизнь (со школьной скамьи мы знаем, что жизнь – это способ существования белковых тел). Но цикады не вымирают. Значит, откуда-то они получают необходимые белки? Оказывается, поставщиками белковой пищи являются микроскопические плантации мизерных грибков, развивающихся внутри цикад.
А теперь представьте себе живую крошечную капельку, заключенную в полупрозрачную непрочную оболочку, на шести тоненьких ногах. Это и есть тля – символ самого непрочного сложно устроенного насекомого. Тли такие мелкие (чаще всего 1–3 миллиметра), такие хилые, будто больные, чахлые, что любое соприкосновение с чем-либо для них смерти подобно и может оставить от них лишь мокрый след. Казалось бы, они должны прозябать в жизни, вести жалкое существование на грани краха на подступах в мир иной; ан нет, они процветают, чувствуют вольготно в загрязненном, агонизирующем мире, где проблемы очищения природы, как и очищения нашего духа, вышли на второе место после попытки спасти мир от ядерного апокалипсиса. У тлей продовольственная программа решена давным-давно, миллионы лет назад, они едят, сколько хотят, даже объедаются, пища не успевает перевариваться и микрофонтаном бьет из другого конца через особые сопла; словом, они наращивают численность своего населения до беспредела. Причина подобной массовости – это фантастический потенциал размножения. За примерами далеко не надо ходить. Численность потомства одной-единственной тли может покрыть нашу планету толщиной не менее трех метров. Потомки одной капустной тли, если бы выжили, за один летний сезон достигли бы 800 миллионов тонн – приблизительно в 40 раз больше, чем масса всего народонаселения планеты. Вот каковы производительные возможности и мощности этих хилых существ. Конечно, это теоретически, в жизни так не бывает. Численность тлей, как и других животных, да и всех живых существ вообще, регулируется разными рычагами неживой и живой природы. Тлей губят неблагоприятная погода, болезнетворные микробы и их естественные враги, так что, как полагают, ни одна тля не умирает иначе, как насильственной смертью. И все-таки тлей в природе сколько угодно. Они обитают чуть ли не на всех растениях и почти в неисчислимых количествах, сплошной сыпью покрывая деревья и кустарники, многолетние и однолетние травянистые растения, даже те из них, которые ядовиты, а также малосъедобные мхи и папоротники. Хотите знать не их численность, а количество видов? Пожалуйста. Тлей на земле известно 40 000 видов, из них в наших необъятных просторах не менее 1500 видов.
Смотришь на тлей и думаешь: боже ты мой, какая это мелочь и бестолочь! А вот размножаться-то умеют, да еще как – проходят очень сложный цикл развития. Основная схема такова. Осенью оплодотворенные самки откладывают яйца, которые зимуют. Из них весной вылупляются бескрылые самки, девственно рождающие тлей, размножающихся снова без участия самцов. Так за лето может появиться до 17 поколений, но во всех них бывают только самки, то бескрылые, то крылатые. Бескрылые остаются на том же растении а крылатые перелетают и оккупируют другие зеленые насаждения природы, в том числе и нами выращиваемые. Одни тли не могут обходиться без смены разных видов растений, а другие всю жизнь проводят на растениях одного вида – их единственного кормильца. С наступлением осени появляются крылатые кавалеры, которые оплодотворяют девственниц, в результате чего те откладывают зимующие яйца. Так завершается жизненный цикл тлей, чтобы повторяться из года в год, чтобы начать следующей весной сначала. Как видим, сложным путем появляется весь живой ассортимент тлей: сосновых, еловых, березовых, липовых, дубовых, вязовых, ивовых, можжевеловых, розанных, акациевых, черемуховых, тополевых, вишневых, крыжовниковых, малинных, капустных, картофельных, гороховых, злаковых…
Тлей часто называют растительными вшами и не без основания, за то, что они сосут сок растений. То, что они сосуны, это неудивительно. Ведь они вместе с цикадами одного поля ягоды, принадлежат к отряду равнокрылых, связанных родственными узами. Притом сосут они чересчур много. Дело в том, что тли в большинстве случаев не покрыты восковым или лаковым слоем, поэтому вода почти все время испаряется через их тонкие покровы. Вот почему для поддержания нормального водного баланса они поглощают сок растений гораздо больше, чем требуется в качестве пищи. При таком сокопотреблении образуются избыточные сахаристые соединения, которые выделяются вместе с экскрементами. Приподнятыми задними ногами, совершая лягающие движения, тля отбрасывает эти выделения каплю за каплей подальше от себя или дает слизывать их муравьям. Так надо. Иначе, оставаясь долго на одном месте, будучи приколотой сосущим хоботком к растениям, можно утонуть в собственных отходах. Сладкие выделения тлей падают на листья растений, постепенно покрывая их сплошным липким блестящим слоем. Это и есть падь, или медвяная роса, содержащая расщепленный сахар, – «молоко» для муравьев, взяток для пчел, еда для ос и мух.
Своей безмозглой головой тли усвоили, что муравьи – большие сластены. Вот они и играют на этой слабости, втягивая неутомимых шестиногих тружеников в процесс ухода за собой и охраны собственной жизни. Тли на пастбищах находятся под пристальным присмотром надежных телохранителей – муравьев. Вот почему поселения тлей, где муравьи собирают падь, процветают, бывают в гораздо лучшем состоянии, чем поселения тех же видов, но не связанных с муравьями. Более того муравьи способствуют увеличению продуктивности и скорости развития своих «коров» – тлей. Такие результаты они достигают тем, что переносят «скот» на более питательные, молодые, сочные части растений, а также тем, что строят над ними галереи, защищающие дойных коров от врагов и прямых солнечных лучей. Не удивительно, что итоги такого труда вполне ощутимы. Даже одна семья рыжих лесных муравьев собирает за сезон около 450–500 килограммов пади (90—100 килограммов сухого сахара), а семья малых рыжих муравьев – 290–300 килограммов пади (60–65 килограммов сухого сахара). А ведь другие муравьи тоже не сидят сложа лапки. Они тоже активно занимаются заготовкой пади. Но не только муравьи сыты падью, заготавливают ее и пчелы, как медоносные, так и дикие, притом объедаются так, что маются животом, страдая поносом.
