Текст книги "Не просто букашки"
Автор книги: Михаил Козлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Тихими летними вечерами, в сумерках, когда солнечные лучи уже не так жгучи, они роятся в воздухе у берегов рек, озер и прудов: то взмывают ввысь, то замирают, стабилизируя парение длинными-предлинными хвостовыми нитями, то, распластав широкие крылья, медленно, как на парашютиках, спускаются вниз, а затем следует повторение – резкий взлет и свободное падение. Они клубятся над берегами, образуя плотный туман шириною метров шесть, высотою 8—10 метров и длиною в десятки километров. Случается, что их белые рои носятся над рекой наподобие снежной бури и легкие насекомые падают как хлопья снега и застилают белым покровом прибрежную полосу воды и суши.
Так танцуют в воздухе, осуществляя брачный полет, поденки – изящные насекомые, которые легко распознаются по их 2–3 хвостовым нитям. Они такие нежные, покровы их так мягки, что просто удивительно, как они не рассыпаются на части во время полета. Смотришь на них и невольно думаешь: такие долго не проживут. И в самом деле, многие поденки живут не более суток, чаще всего несколько часов. Вот где кроются истоки их названия. Столько времени им отведено на воздушные похождения, во время которых самку окружают самцы, и лишь одному из них удается зацепиться за нее на мгновение. Но и этого уже достаточно, чтобы она разбросала во время полета оплодотворенные яйца, после чего она умирает. Продолжительность жизни взрослых поденок коротка оттого, что они перед откладкой яиц ничего не едят. Поденка живет как бы поедая самое себя, но при этом ее органы не дегенерируют. Она умирает не от голода, а естественной смертью, завершив свой цикл жизни, выполнив свое предназначение. Ей не нужна на короткое время пищеварительная система, но она хорошо сохраняется, однако уже не выполняет свои прямые обязанности. Органы пищеварения взяли на себя другую функцию – облегчать полет в воздухе. Для этого кишечный тракт наполняется воздухом, как шар.
По меньшей мере еще два сюрприза преподносят нам поденки. Первый. Мы выяснили, что у насекомых взрослые крылатые особи не линяют. Ведь они уже не растут, им незачем менять нерастяжимые доспехи. Преобладающее большинство насекомых так и поступает, но только не поденки. Эти эфемерные создания – единственное исключение: взрослая крылатая поденка еще раз линяет, чтобы стать более взрослой, то есть половозрелой. Прежде чем превратиться во взрослое насекомое, личинка поденки линяет ни много ни мало до 25 раз. В этом с ними соперничают только веснянки.
Личинки всех поденок развиваются в воде. Степень их разнообразия гораздо больше, чем у взрослых особей. Ведь они живут дольше (1–3 года) и ведут более активный образ жизни, чем их родители. Но у личинок есть и общие черты. Все они имеют трахейные жабры – нежные парные выросты на первых семи члениках брюшка. Жабры поглощают растворенный в воде кислород, как и жабры рыб. Вторая отличительная черта личинок – наличие трех длинных хвостовых нитей на конце брюшка, участвующих в движениях.
Личинки поденок питаются разлагающимися органическими частицами, водорослями, мелкими беспозвоночными животными.
Превращение поденок не такое, как у жуков, бабочек, перепончатокрылых и мух. В их жизненном цикле нет стадии куколки, да она им и не нужна. Притом они характеризуются хорошо выраженными чертами взрослых: тело подразделяется на голову, грудь и брюшко, имеются сложные глаза и три пары ног. После окончательной линьки без перестроек в организме они превращаются во взрослых насекомых. Таким образом, здесь в индивидуальном развитии – лишь три стадии: яйцо – личинка – взрослое насекомое. Такой тип развития насекомых называется неполным превращением. Точно так же развиваются стрекозы, тараканы, богомолы, термиты, веснянки, прямокрылые (кузнечики, медведки, сверчки, саранчуки), уховертки, вши, равнокрылые (тли, листоблошки, цикадки), клопы и еще несколько отрядов.
БАБКИ, ДЕДКИ, КРАСОТКИ
Так или еще более метко (например, красотка-девушка, лютка-невеста) окрестил народ разноцветных блестящих стрекоз. Это они носятся в маневренном полете, совершая головокружительные виражи, временами развивая скорость до 30 километров в час и делая крыльями 28–30 взмахов в секунду. Но не все стрекозы так стремительны, среди них есть и такие, которые летают вяло, медленно, как бы нехотя.
Взрослые стрекозы – дневные хищники, приспособившиеся для ловли мелких насекомых в воздухе. Это своего рода стрижи класса насекомых. Во время охоты в воздухе стрекоза видит все вокруг – ведь ее огромные глаза занимают почти всю поверхность крупной, очень подвижной головы. Длинные ноги покрыты жесткими волосками, куда во время полета попадаются, словно в сеть, мухи, комары и мошки. Пойманную «дичь» стрекоза съедает прямо на лету. Такие конечности не приспособлены для ходьбы. Ими стрекозы могут лишь цепляться. Вот почему отдыхая, они повисают на ветках и травинках, используя цепкие коготки ног.
Охотятся стрекозы, между прочим, не где попало и как придется, а на своих, строго охраняемых, охотничьих участках и соблюдая определенные правила. Охотничьи владения крупных стрекоз составляют несколько сот квадратных метров, в то время как их сородичи средних размеров довольствуются участком около 20–30 квадратных метров. Крупные стрекозы патрулируют свои охотничьи угодия через определенные промежутки времени, летая взад-вперед и изгоняя оттуда других соплеменников щелканьем челюстей и шуршанием крыльев и при этом не забывая охотиться на различных мух. А вот мелкие стрекозы устраивают засады на стеблях растений и ветвях кустарников. У каждой такой стрекозы вокруг засады имеется индивидуальный участок радиусом в 1,5–2 метра. Если на нем охота неудачна, т. е. плохо ловятся комары и мошки, стрекоза быстро меняет место расположения.
Личинки стрекоз в течение 2–4 лет живут в стоячих и медленно текучих пресноводных водоемах. Здесь они промышляют добычу, применяя особую «удочку», в которую превращается их нижняя губа. Эта охотничья снасть в нерабочее время складывается пополам и прижата к нижней поверхности груди, спереди снабжена двумя большими подвижными крючками или несколькими мелкими шипами. Как только добыча окажется рядом, личинка расправляет «удочку», а ее вершинные крючки вонзаются в тело жертвы. Так личинки ловят рачков, водных насекомых, пиявок, а крупные – иногда мальков рыб и головастиков.
Стрекозы бывают равнокрылые и разнокрылые.
У равнокрылых стрекоз передние и задние крылья одинаковы по форме и размерам, в покое они складываются вместе и отводятся назад и вверх, располагаясь параллельно телу. Сложные глаза отделены друг от друга большим промежутком. Брюшко очень тонкое и длинное. У личинок на конце брюшка три лопасти.
У разнокрылых стрекоз задние крылья в основании заметно шире передних, в покое крылья распростерты, в стороны под прямым углом к телу. Сложные глаза соприкасаются друг с другом или разделены очень узким промежутком. Личинки без длинных лопастей на конце брюшка.
Среди равнокрылых стрекоз известностью пользуются красотки-девушки, лютки-невесты; среди разнокрылых – дедки, бабки и различные коромысла.
В мире насчитывается более 4700 видов стрекоз, в СССР их около 170 видов.
ВОТ КОМПАНИЯ КАКАЯ
Поведем разговор о тараканах. О них существует сколько угодно мнений, порою диаметрально противоположных.
– Таракан – это ходячий неряха.
– Фу, не произносите это слово. Противно не только видеть его, но и слышать о нем.
– Пусть живут, извечно они были спутниками человека. Была бы изба, будут и тараканы.
Так ответили три моих приятеля, не имеющих к биологии никакого отношения, на один и тот же стандартный вопрос: «Что вы думаете о тараканах?» Опрос можно было бы продолжить – ответы тогда были бы разнообразнее.
Мнения авторитетных биологов о них тоже не стереотипные.
К. Фриш, лауреат Нобелевской премии:
– Если посмотреть на тараканов без предвзятости, обнаруживаешь, что эти насекомые, в сущности, даже довольно грациозны… Голова таракана вообще выглядит не так, как у большинства других насекомых. Впору подумать, что она вмещает мощный мозг мыслителя.
Е. Н. Павловский, академик, лауреат Ленинской и Государственной премий:
– Хотя тараканы и не являются паразитами, все же их следует считать вредными для человека насекомыми ввиду возможного распространения ими возбудителей некоторых заразных болезней.
Н. Н. Плавильщиков, профессор, доктор биологических наук:
– Подлинно культурный человек не будет жить с тараканами.
И. А. Халифман, лауреат Государственной премии:
– Сколько поколений студентов-биологов во всем мире начинали курс беспозвоночных именно с изучения анатомии и физиологии таракана. Я нисколько не удивлюсь, если когда-нибудь зоологи воздвигнут памятник этому насекомому.
Г. Я. Бей-Биенко, профессор, доктор биологическх наук, лауреат Государственной премии:
– Тараканы применяются в народной медицине в качестве лечебного средства.
На сегодня накоплено немало сведений о тараканах, которые подытожены в многочисленных статьях и толстых монографиях. Тем не менее следует признать, что эти насекомые, как и остальные, остаются до сих пор недостаточно исследованными. Например, совсем недавно выяснилось, что тараканов можно учить, их можно дрессировать. Сегодня тараканы отвечают на вопросы человека-экспериментатора, они извлекают выводы из жизненного опыта, усваивают уроки жизни. Во время прогулок, казалось бы, случайных, сытый таракан не просто «наслаждается» окружающим миром, а запоминает пространственные данные, координаты предметов и вещей, обогащает свою память знанием той среды, в которой он живет.
В свете новых данных о способностях тараканов вполне объяснимы спектакли тараканьего театра загадочного и таинственного факира и дервиша Дмитриуса Лонго. Вот что он сам рассказывает о своих представлениях и шестиногих артистах:
– На эстраду выносили стол, накрытый стеклянным колпаком. Под колпаком размещался макет увеселительного сада с диковинными экзотическими деревьями и цветами. В центре сада стоял двухэтажный дом с черепичной крышей и множеством окон и балконов. На площадке возле дома были устроены качели и карусели. Тройка лошадей стояла у крыльца, воздушный шар с корзиной опускался и поднимался. Я выходил в ярко-красном фраке, на мне было кружевное жабо, короткие панталоны и туфли с серебряными пряжками: черные, как воронье крыло, волосы спадали мне на плечи. В руках у меня была черная палка. Объяснив публике суть номера, я ударял палкой о стеклянный колпак, командовал: «Все наружу!» Из дома выбегали сто тараканов-прусаков, они шевелили усами и разбегались по всему саду. «На главную аллею!» – командовал я. Все тараканы сбегались на главную аллею, кружились на каруселях, играли в мяч, качались на качелях, читали книги, журналы, катались в экипаже. «На деревья!» – командовал я. Тараканы влезали на деревья. «В дом!» – тараканы сбегались в дом. «На террасу!» – тараканы выбегали на террасу. «К столу!» – командовал я. На главной аллее стояло несколько миниатюрных столиков, на них чашки с едой. Тараканы влезали на скамейки и ели из чашек. Последняя команда была: «В дом!» – и тараканы исчезали в доме.
Вот ведь как бывает в реальной жизни. Это похлеще, чем чудеса в решете.
Легко ли дрессировать тараканов? Нет, это адский труд. Чтобы научить прусака преодолеть хитросплетения лабиринта, французскому энтомологу Реми Шовену потребовалось более пяти месяцев ежедневных дрессировок, которые длились по 150 минут каждая. Он отметил в журнале наблюдений 10-тысячный опыт, после чего таракан решил поставленную перед ним задачу.
Здесь пора сделать отступление для размышления об основах поведения насекомых вообще.
Поведение многих насекомых нередко очень интересно и чрезвычайно сложно. Так, некоторые роющие осы-сфециды используют камешки для утрамбовки земли при закрытии гнезда, а муравьи-афеногастеры – кусочки листьев для доставки в гнездо корма, мягкого для переноса в челюстях. Эти действия очень напоминают разумное использованияе орудий путем постижения, то есть путем анализа предшествующего опыта и превращения его в обобщенную информацию. Вспомните о муравьях, разводящих «коров» – тлей, строящих для них особые сооружения и ухаживающих за ними, или о муравьях и термитах, устраивающих плантации для выращивания высокоурожайных грибов…
Как бы сложно ни было поведение насекомых, оно связано с деятельностью органов чувств, или, как их называют, анализаторов; Благодаря им насекомые, как и все животные вообще и человек тоже, получают сведения об окружающем мире. Это прежде всего зрительный, осязательный, обонятельный, вкусовой и слуховой анализаторы. С их помощью животные и человек воспринимают световые, температурные, запаховые, вкусовые и звуковые раздражители, или стимулы.
Наиболее простые формы поведения насекомых – это таксисы, то есть движения, направленные в сторону раздражителя или от него. Так, у большинства насекомых хорошо развита реакция на свет. Пчелы и осы летят к свету, в то время как тараканы и постельные клопы прячутся от него. Как и к свету, у насекомых могут быть разные реакции на запахи, температуру, влажность, прикосновение и земное притяжение. К примеру, пчел привлекает запах меда, комаров – запах пота и тепло, многие насекомые двигаются или только вверх или только вниз. В основе любых таксисов лежит рефлекс – ответная реакция организма на раздражение органов чувств, которая осуществляется с помощью нервной системы. Таксисы относятся к врожденным рефлексам. С ними насекомые появляются на свет, и они передаются по наследству.
Кстати, врожденными бывают не только отдельные рефлексы, но и целая совокупность их, называемая инстинктами. Инстинкты – это цепь врожденных рефлексов, когда конец одного действия служит толчком для начала последующего. Например, созревание яиц вызывает у самок-насекомых появление инстинктов, связанных с заботами о потомстве. Инстинкты очень разнообразны, но все они направлены на сохранение особей и в итоге – вида. Врожденные отдельные рефлексы и их совокупность – инстинкты – совершенствовались у животных от поколения к поколению миллионы лет, поэтому они приобрели такую удивительную целесообразность, что производят впечатление разумных поступков. К примеру, медоносная пчела строит удивительно правильные шестигранные ячейки из воска: дно каждой ячейки состоит из ромбов, которые всегда имеют одинаковые углы; сложенные вместе углы всегда составляют ровно 180 градусов. Так работает пчела на основе не разума, а инстинктов. Врожденные рефлексы и инстинкты обеспечивают приспособление насекомых и других животных к постоянным условиям. Но этого мало. Ведь окружающий мир не постоянен, а непрерывно изменяется.
В изменяющихся условиях среды выручают тоже рефлексы, но уже не врожденные, а приобретенные в течение индивидуальной жизни животных и человека. Они образуются на основе жизненного опыта, или, как говорят биологи, научения. Обязательное условие для научения – это способность к хранению полученной информации в головном мозгу. Это не что иное, как настоящая память. Так, пчелы, осы, муравьи, обладая хорошей памятью, быстро обнаруживают свои гнезда, узнавая и запоминая ориентиры на местности. Без памяти не может выполняться ни один приобретенный рефлекс, не могут использоваться результаты ранее приобретенных навыков у любых животных и человека. По способности к учению пчелы и муравьи приближаются к собакам и обезьянам.
В жизни насекомых значительную роль играют врожденные способности, а приобретенные выражены слабее, чем у птиц и млекопитающих. Это и понятно. Ведь продолжительность жизни насекомых гораздо короче, чем у позвоночных. В отличие от последних, жизнь большинства насекомых коротка – от нескольких месяцев до немногих лет, в среднем около года, чаще меньше. Поэтому им набираться опыта, подражать, обучаться просто некогда и не у кого. Им бы успеть пройти свой, заранее предначертанный путь жизни на основе инстинктов. Если бы даже насекомые выработали приобретенные рефлексы, то не могли бы ими воспользоваться из-за бурного индивидуального развития с многоходовыми изменениями и усложнениями организма, с появлением все новых и новых приобретений взамен исчезнувших. Навыки личинок, даже приобретенные, ни на йоту не сказываются на жизни взрослых, и наоборот: у насекомых между потомством и родителями не устанавливаются контакты, основанные на передаче опыта от старших к младшим. Взрослые насекомые живут совсем другой жизнью, чем их личинки, и младшим от старших нечего перенять.
Между тем, насекомые представляют собой одну из вершин животного царства. Они стоят примерно на одном уровне исторического развития с высшими позвоночными – птицами и млекопитающими, несмотря на существенные различия между ними по строению тела и размерам. Более того, насекомые в некоторых отношениях достигли большего расцвета, чем позвоночные. Об этом говорят их колоссальное видовое разнообразие, необычайная быстрота размножения и широкое географическое распространение.
– А кто больше «умеет» – насекомые или позвоночные? Приведем диалог-полемику на эту тему известного советского энтомолога Дмитрия Викторовича Панфилова и не менее известного французского профессора Реми Шовена.
Д. В. Панфилов.
– Конечно, если бы одно из направлений исторического развития позвоночных животных не привело к появлению разумного человека, то еще можно было бы спорить о том, чья нервная система и чье поведение удачнее – насекомых или позвоночных. Сейчас этот вопрос вряд ли может подлежать обсуждению, хотя разуму человека как индивидуальному, так и общественному, еще во многом следует совершенствоваться, чтобы поведение людей окончательно завоевало право на явное превосходство над поведением насекомых. Что же касается насекомых, то даже те из них, которые имеют особенно сложное поведение, а именно термиты, муравьи, пчелы и складчатокрылые осы, никогда в своей дальнейшей эволюции не придут к разумной жизни. Только непомерное увлечение людей сравнением с собой может создать ложное представление о мыслительных способностях и даже разумности насекомых. А некоторое чисто внешнее сходство в поведении насекомых и позвоночных, значительное подобие в этом тех и других было достигнуто ими в эволюции совершенно независимо, на разной основе и разными историческими путями. Тем не менее «умения» – сложные инстинкты насекомых – оказываются весьма высокой ступенью поведения животных, обеспечивающей выдающуюся, если не сказать, исключительную роль в природе этих организмов.
Р. Шовен.
– Все же сам я энтомолог, и позвоночные возбуждают во мне чувство, близкое к разочарованию. Слишком уж простыми кажутся мне они, слишком уж грубы их нравы. Ну чего, в самом деле, стоят эти приматы, которые ни домов не строят, ни скота не разводят, ни грибов не выращивают, даже не собирают и не запасают меда? Между тем, пчелы и муравьи умеют все это делать уже в течение миллионов лет. Разочарование возникает оттого, что позвоночные, не исключая и приматов, как бы отбрасывают нас в глубь времен, к периоду, который предшествовал каменному веку. А изучая общественных насекомых, вы знакомитесь с цивилизацией, сложившейся намного раньше, чем цивилизация, созданная людьми. Только не забывайте: я говорю о цивилизации насекомых, ничего общего не имеющей с цивилизацией человека… Но если употреблять это понятие для обозначения сложнейших социальных взаимоотношений, коллективного выполнения работ и выращивания потомства, четко организованного разделения труда, то мы, несомненно, вправе применить его в данном случае. Конечно, человек достигает того же уровня и далеко превосходит его с помощью совершенно иных средств. Различие методов и представляет собой наиболее интересную из проблем, возникающих при изучении общественной жизни насекомых. Особь «поглощается» обществом у насекомых с величайшей последовательностью. Очевидно, поэтому Эшерих и некоторые другие биологи, зачарованные внутренней логикой, которая так ярко проявляется в обществах термитов и муравьев, отважились предложить их людям в качестве образца.
Поистине это какой-то совсем иной мир, столь странный и необычный, будто он упал на Землю с другой планеты.
Вернемся к теме и рассмотрим естественную историю тараканов. Если бы мы могли погрузиться в глубь веков, в эпохи, отдаленные от наших дней примерно на 250–300 миллионов лет, а то и глубже, то были бы свидетелями совершенно иной, чем сейчас, жизни. Мы бы заметили, что вот начала таять розовая дымка зари, словно чьи-то неосуществленные мечты. Нам казалось бы, что мир соткан из добра и света, что везде процветает покой, призрак тревоги не витает еще над Землей. Пробуждающееся солнце, кто знает, то ли от избытка энергии, то ли подчиняясь неведомым космическим законам, не предсказывая катастроф, затеяло игру с голубыми водоемами и вызывающе яркой зеленью лесных просторов. Его золотые лучи разыскали кордаиты – гигантские деревья высотой 10 метров – и обласкали их гладкие стволы и кроны с длинными лентовидными листьями, пробежали по владениям диковинных древовидных плауновых и хвощовых высотою 20–30 метров. Но до древовидных папоротников с гигантскими веерообразными листьями солнечные стрелы уже не дошли, не пробились. Они затерялись в верхнем ярусе леса. Там, внизу, во мраке девственного леса, предельно насыщенного влагою, расстилались ковры низких папоротников и всевозможных мхов, а по стволам деревьев поднимались лианоподобные папоротники.
На сырых берегах озер и болот царствовали панцирноголовые земноводные – хищники свирепые, поедающие даже собственных отпрысков. Здесь еще не было древних пресмыкающихся, не говоря уже о птицах и млекопитающих. Под пологом леса охотились различные скорпионы, пауки и многоножки, паслись пракузнечики. На бреющем полете высматривали добычу стрекозы-меганевры, достигавшие в размахе крыльев 75 сантиметров. Приволье было им тогда неописуемое – ведь у них не было конкурентов. Это уж потом, через миллионы лет, когда в воздухе появились другие обитатели, поражающие воображение причуды природы исчезли.
В разлагающейся зелени и в трухе копошились пратараканы. Тут их было великое множество. По сравнению с ними сегодняшние тараканы – это только остатки прежнего тараканьего процветания, фрагменты, осколки и обломки давным-давно господствовавшей группы насекомых. Но все они в основных чертах были похожи на нынешних тараканов. Среди пратараканов преобладали любители полумрака и влажного тепла. В те далекие-предалекие времена не существовали еще бабочки, мухи, перепончатокрылые, клопы и многие другие насекомые. Тогда некому было объявить войну тараканам. Ведь человек появился на Земле по меньшей мере на 248 миллионов лет позже их.
Ныне живущие тараканы (их известно около 4000 видов) так же теплолюбивы и влаголюбивы, как и их древние предки. Вот почему большинство из них – не менее 80 процентов – облюбовало тропические и субтропические леса. Некоторые современные тараканы, живущие в джунглях по берегам рек, могут даже плавать.
В настоящее время на территории СССР обитает 53 вида тараканов, из которых к числу аборигенов нашей фауны относятся 49 видов, остальные – это иммигранты, способные жить только в отапливаемых помещениях. Среди этих вселенцев усиливают свой натиск рыжий таракан, или прусак (Блателла германика), и черный таракан, иногда его называют кухонным или восточным, он же Блатта ориенталис. В первую очередь с ними связаны наши представления о тараканах вообще. Но на наших глазах к нам проникают новые лазутчики. За последние 15 лет в московских домах появились американские тараканы (Перипланета американа). Их единицами находили в Москве и Ленинграде еще в конце прошлого века, и такие находки объясняли завозами из других стран. А теперь они так увеличили свои ряды в столице, что можно говорить уже о бесперебойном их размножении и даже вытеснении с насиженных мест прусаков. Еще один разведчик – экзотический таракан Науфэта цинерея был задержан в Москве в 1971 году, но другие особи этого вида были вновь обнаружены в московских квартирах в 1980 и 1982 годах. Значит, эти тараканы в Москве свободно размножаются и уже получили русское имя – пепельный таракан. И это еще не все. В 1983 году впервые в СССР в одной из фешенебельных гостиниц столицы нашей Родины были обнаружены тараканы-супеллы, внешне похожие на рыжих. Этот вид Супелла супеллектилиум, обитающий в тропиках и субтропиках, ранее был обнаружен в Стамбуле, Тегеране и Париже, но и севернее, в Москве, он чувствует себя превосходно.
Что ни говори, тараканы – это не желанные гости, а нахальные вселенцы-квартиранты, портящие и загрязняющие хлеб, овощи, мясо, сахар и другие продукты питания. К тому же они являются потенциальными переносчиками заразных болезней, а их неприятные пахучие выделения у некоторых людей вызывают аллергические заболевания, например, насморк, крапивницу.
Во всем мире человек ведет беспощадную борьбу против тараканов, но проблему их окончательной ликвидации до сих пор еще не удавалось решить ни в одной стране. Их истребляют чем угодно – холодом, кипятком, бытовыми ядохимикатами, но через некоторое время тараканы вновь появляются в тех же местах. Часто мы сами, забывая о том, что у всякого таракана есть своя щелка, способствуем умножению населения тараканов, создавая бесчисленные щели – строительные дефекты, прокладывая столбовые дороги для их быстрого передвижения и распространения – вентиляционные, водопроводные, электропроводные, тепловые коммуникации, сооружая и для них, и для крыс несовершенные мусорокамеры и мусоропроводы. Вот почему они заселяют не только скромные сельские дома, но и многоэтажные жилые здания, атомные электрические станции, вычислительные центры, космодромы, даже секретные военные ведомства. Так, однажды в Пентагоне объявили войну не Вьетнаму, не Гренаде, а в своем собственном здании – тараканам. Война шла не на жизнь, а на смерть в течение 20 лет с применением новейших ядохимикатов и затратой 27 миллионов долларов ежегодно. Оборона тараканов в пятиугольном бастионе американского военного ведомства оказалась непробиваемой, в результате чего Министерство обороны с 1973 года прекратило выделять деньги на борьбу с тараканами. Они там и до сих пор усами шевелят.
Япония – электронно-вычислительное чудо современного делового мира – вынуждена спасать себя от тараканов. Так, управление японских скоростных железнодорожных линий пытается выжить усатых лазутчиков из электронных компьютеров, управляющих движением. Шутка сказать, тараканы вызывают срывы в электронной памяти машин. Перерывы в работе этих устройств создают серьезную угрозу для безопасности движения пассажирских поездов, мчащихся со скоростью 200 километров в час.
Даже когда появится возможность стереть с лица Земли насекомых, человек все равно оставит какое-то количество стерильно чистых рыжих, черных и прочих тараканов-квартирантов и построит для них особые помещения – инсектарии. Кто знает, вдруг в грядущем будущем выяснится, что тараканы могут пригодиться не только как лабораторные животные, но и окажут человеку еще какую-нибудь услугу. Ведь применялись же черные тараканы – кое-где используются и теперь – в народной медицине как мочегонное средство при водянке. Раньше тараканы находили применение и в научной медицине. По предложению известного русского врача, профессора С. П. Боткина, его ученик доктор Т. И. Богомолов в 1876 году успешно занимался изучением влияния порошков и настоек из сухих тараканов на организм больных различными формами водянок. Препараты из черных тараканов оказались ценным мочегонным лекарством.
Почему же в современной медицине не применяют лекарства из тараканов? Конечно, сырье и теперь под рукой, возьми и заготовь. Помеха тому – наша брезгливость и стереотип мышления. Но все-таки даже в наши дни, когда для лечения больных легче и эстетичнее применять химические препараты, хотя и крайне редко, врачи прибегают к «помощи» тараканов при лечении тяжелых почечных заболеваний, именно в том случае, когда другие «культурные» лекарства противопоказаны как вызывающие аллергию.
