Текст книги "От весны до весны (СИ)"

Автор книги: Михаил Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

   – Что же, спасибо за комплимент,– подумав, ответил Сергей.– Судя по твоим словам, не все твои партнеры обогнали меня по мужским качествам. Я абсолютно не комплексую на этот счет, поскольку никогда не стремился быть самым крутым любовником на свете. У меня несколько другие жизненные интересы. И пусть я в этом деле не первый, но и не самый последний. А по нашим российским параметрам второй сорт– не брак. Спасибо и за такую оценку.

   Вика расхохоталась.

   – И на все-то у тебя есть ответ.

   Она перевернулась на живот.

   – Слушай, вот ты, вроде, писатель, инженер, интеллигентный человек, а почему ты так смешно одеваешься?

   – В смысле?

   – Ну не так, как тебе положено по общественному положению.

   – А-а, вот ты про что. Понимаешь, Вика. Если тебе не понравились мои сегодняшние пролетарские шаровары и замызганная рубашка, то, видит Бог, я не предполагал, что именно сегодня ты решишь меня снять, а иначе я одел бы парадный костюм– смокинга у меня нет, извини.

   – Ты и на новоселье у отца несколько выделялся одеждой. А что касается съема, я тоже ничего не предполагала,– в унисон ему ответила Виктория.– Еду, смотрю– ты идешь. И захотелось мне вдруг поближе с тобой познакомиться. Чем же, думаю, этот чудак мою глупую сестрицу увлек? Какими такими качествами?

   Сергей сначала хотел ответить что-нибудь едкое, но воздержался, поскольку почувствовал, что его провоцируют и любой его ответ даже такой, что он никого и никуда не увлекал, можно интерпретировать так, как будто он плохо отзывается об Ирине. Поэтому он вернулся к теме одежды:

   – Что же касается моего внешнего вида, то, Вика, я, право, не знаю, как должны одеваться писатели. Да и по части интеллигентов не все ясно. Ты же знаешь, что в России сейчас классно одеваются либо воры в законе, либо крутые бизнесмены. Я ни к тем, ни к другим не отношусь. Твой отец и его друзья помогли мне с изданием книги– спасибо им за это. Деньги у меня кое-какие теперь есть, долги я отдал и все тому подобное. Купить кое-что из тряпок могу. Но зачем? Зачем мне кожаная куртка, если в них полгорода ходит. Малиновый пиджак с золочеными пуговицами? Но я абсолютно не мечтаю, чтобы кто-то несведущий считал, что я из этих, которых называют «новыми русскими». Я не хочу быть похожим на всех. Я не могу выделиться– костюм от Версаче мне все равно не по карману. Да и не нужен он мне, поскольку по характеру я человек немодный. У меня другие интересы, особенно, сейчас. Компьютер купить домой– вот это дело. Но и это мне пока еще слабо. За более-менее приличный агрегат надо полгода работать или еще одну книгу издать.

   – Кстати, неужели так интересно писать книги?

   Сергей провел ладонью по обнаженному плечу Вики и добавил:

   – Мне в последнее время кажется, что писать книги значительно интересней, чем даже любить женщин. И вообще, это как наркотик– трудно завязать, а кайф в тот момент, когда приходит вдохновение, ни с чем не сравнить. Словно полет...

   В этот момент Виктория внимательно посмотрела ему в глаза и, поднимаясь с кровати, сказала каким-то серым голосом:

   – Я в ванну схожу.

   Сначала было тихо, потом из коридора донесся недовольный чем-то голос Вики. Похоже, она с кем-то спорила. Сергей встал с кровати и, не одеваясь, подошел с биноклем к окну. Картина не изменилась– соседские строения все также скрывали большую часть его садового домика, а Клава все также энергично махала тяпкой.

   Только она уже сняла куртку и боролась с сорняками, облаченная в белый лифчик эпохи развитого социализма.

   Вернувшись к койке, Меньшов заметил возле нее на полу косметичку. Она, наверное, выпала из кармана, когда Вика накидывала на себя халат. Сергей поднял сумочку и по инерции вскрыл ее. Но к своему удивлению вместо привычных ножниц, кусачек и пилочек он увидел какие-то странные вещи: золоченую трубочку, такую же лопаточку, еще какую-то золоченую пластинку. И только зеркальце, оправленное в ободок из все того же желтого металла, говорило о том, что это– женские принадлежности.

   Поудивляться Сергей долго не успел, поскольку именно в этот момент вернулась Виктория.

   – Какая странная у тебя косметичка,– произнес он.– Хотел заусенец срезать, а тут совсем нет ножниц. Зато есть какой-то странный металлолом.

   – Ах вот она где! А я ее ищу,– хозяйка выхватила кожаную сумочку из рук гостя и спрятала в карман халата.

   – Она на полу возле кровати валялась,– пояснил Сергей.

   – Н-да?

   Вика опять внимательно посмотрела на Меньшова.

   – Это– чисто женская вещь, и тебе она ни к чему,– сообщила она.

   И видимо желая, чтобы Сергей побыстрее забыл о странной находке, она уселась к нему на колени и притянула его голову к своей груди.

   И хотя Меньшов за время ее отсутствия составил другой план своего поведения с Викой, он не справился с искушением– все-таки он был обычный нормальный мужчина. Женские чары в который раз оказались сильнее логических умозаключений. Словно в подтверждение этой мысли Виктория сказала:

   – Выслушав весь тот бред, что ты наплел тогда Иришке и ее подругам, я сразу поняла, что ты просто малость закомплексован. И что, если взяться за дело правильно, ты будешь вести себя так же, как другие мужики. И, похоже, я права.

   Сергей хотел было что-то возразить, но промолчал. Молчать было приятней.

   – Пожалуй, тебе пора. Отец обещал приехать в два на обед.

   – Это серьезный аргумент. Вряд ли он обрадуется, застав меня в твоей спальне,– согласился Сергей, натягивая носки.

   – Это не моя спальня.

   – ???

   – Это Иришкина комната.

   – Да-а-а-а, однако!– только и произнес Меньшов.

   Наблюдая, как он собирается, Вика закурила и произнесла:

   – Выдержка, надо признать, у тебя– что надо. Все мужики обычно в этот момент спрашивают о следующей встрече, а ты, стиснув зубы, молча надеваешь свои пролетарские штаны. Или я тебе не нравлюсь?

   – Напротив!– возразил Сергей.– Ты– сказочная женщина, мечта любого эротомана. Вот только я такой скромный или, как ты сказала, закомплексованный и поэтому решил, что такой праздник в моей жизни может случиться только один раз. Ты как эротический сон.

   – То есть?

   – Ну знаешь, практически всем взрослым мужчинам иногда снятся сны, в которых они обладают знойными женщинами. Порой, такие сны бывают настолько эмоциональны, что это приводит к оргазму. Так вот, мне проще убедить себя, что ты мне приснилась во сне, чем просить о следующей встрече. Я боюсь, что повторно такого счастья не выдержит мое слабое сердце. Да и хлопот, знаешь ли, меньше.

   – Ну ты и нахал.

   – Скромный нахал? Это что-то новенькое в психоанализе. Я, скорее, циник. Холодный циник. Если увлекаться женщинами я еще могу, то влюбиться до потери головы– нет. С возрастом они стали для меня просто объектом изучения, и бесконечной темой для творчества. Они такие милые, непредсказуемые и ... забавные. Еще в далеком детстве я неожиданно для себя сформулировал девиз: «Женщины не цель, они средство для достижения моих целей.» Это одно.

   А второе, я давным-давно уяснил, что выпрашивать что-либо у женщин излишне. Посчитают, что заслужил– сами дадут.

   – Знаешь что, не умничай. И вообще, ты мне начинаешь действовать на нервы,– вполне серьезно заявила Виктория.

   – Пока я совсем не вывел тебя из себя, позволь откланяться.

   Сергей склонил голову и взялся за ручку двери.

   – Давай, двигай. Думаю, дорогу ты найдешь,– ответила Вика.

   Она даже не посмотрела в его сторону.

   «Однако, какой быстрый переход от симпатии к равнодушию или даже агрессии. А еще спрашивает, почему о повторной встрече не молю,»– удовлетворенно подумал Меньшов, спускаясь на первый этаж.

   В холле он увидел накаченного водителя Виктории. Тот недобро посмотрел на него и поднялся из кресла. Не обращая внимания на Сергея, атлет прошел на второй этаж.

   Следующий пост охраны был у ворот дачи. Проходя мимо, наш герой подумал: «Спасибо, хоть морду напоследок не набили.»

   Если бы он в этот момент оказался под окном спальни, где провел два незабываемых часа, то смог бы услышать невнятный басовый ропот охранника и резкие, крикливые ответы Виктории: «Это не твое дело, Андрей!.. Ты– мне не муж!.. Тебя это не касается!.. Меньше надо было стероиды жрать, дурак. У этого хлюпика в штанах больше силы, чем у тебя... Перестань, ты мне надоел, не тебе меня поучать!»

   Через полчаса Сергей, наконец, добрался до своего участка.

   Полураздетая соседка Клава, продолжавшая бороться с сорняками, подняла голову и, не дождавшись обычного «здрасте», посмотрела на всегда вежливого Меньшова немного удивленно. Сережа прошел было мимо, но сообразил, что это он лицезрел сегодня Клаву в бинокль, а она-то его видит впервые, и что ему надо поздороваться. Он остановился, повернулся к ней лицом и громко крикнул:

   – Здравствуйте! Что-то я в задумчивости чуть мимо не прошел.

   – Бывает,– ответила соседка и, склонившись к земле, подумала: «Эти книжки до хорошего не доведут. Молодой, а уже такой рассеянный.»

   Эпизод седьмой

   РАЗГОВОРЫ ЗАПРОСТО

   (Сентябрь)

   Требовательно зазвонил телефон. Сергей снял трубку и сказал:

   – Слушаю, Меньшов.

   – Здравствуй, Сережа.

   Голос был женский и ласковый. Голос Ирины.

   – Наконец-то, я тебя застала.

   – Привет,– весело поздоровался Меньшов,– приятно слышать дружеский голос.

   – Мне тоже приятно.

   – Ты откуда? От отца, наверное, звонишь? Тебя на редкость хорошо слышно.

   – Нет. Я из Парижа, из своей квартиры.

   – Это серьезно? Слушай, так это не ты звонила мне на прошлой неделе?

   – Я.

   – А я сначала подумал, что меня разыгрывают. Мне тут сменщик сказал, что звонок был из Парижа. Сначала я ему попытался объяснить, что кроме Мирей Матье, Жорж Санд и Полины Виардо никаких других француженок не знаю. А поскольку две последние не дожили до моего рождения, а Мирей и не подозревает о моем существовании, то и звонить мне, вроде как, некому. Но когда он сказал, что девушка говорила по-русски, я вспомнил про тебя. Пришлось ему сказать, что ты из французского издательства «Посев». Ну а так как он молодой– ему всего двадцать четыре,– то он про издательство НТС ничего не знает, и все мое остроумие осталось для него непонятым.

   – Какое НТС?

   – Ну вот видишь, ты тоже не знаешь, тоже очень юная. Просто во времена советской власти за границей функционировало русскоязычное издательство «Посев» антисоветского Народно-трудового союза. И это издательство время от времени публиковало за рубежом произведения некоторых наших писателей, если считало, что они направлены против тоталитарного режима. Естественно, после каждого такого издания у автора в СССР возникали проблемы с КГБ. Ему приходилось либо писать в «Правду», что подлые эмигранты незаконно печатают его труды, искажая смысл произведения, либо умолкать на долгие годы, пряча рукописи в стол и опасаясь репрессий.

   Вот на эту тему я и пошутил, а Дима меня не понял и поверил на слово. Так что ты теперь проходишь по издательской линии.

   – Вообще-то, это интересная мысль,– подумав, ответила Ирина.

   – А у меня в голове всегда много умных мыслей,– скромно признался Сергей.

   Затем уже серьезным тоном спросил:

   – Ну как твои дела? Я всякую ерунду несу, а тебе потом платить за это. Дорого стоит звонить так далеко?

   – Не дороже денег.

   Затем, после паузы, девушка добавила:

   – И дела у меня идут нормально, даже хорошо. Я тебе поэтому и звоню. Хочу сообщить, что вчера у нас с Анри состоялось обручение.

   – Анри– это твой барон? Или кто-то другой?

   – Да, он.

   – Приятно слышать. Поздравляю! Что я еще могу сказать.

   – Спасибо. А почему приятно слышать?

   – Ну... потому,.. что ты теперь уже невеста, и скоро осчастливишь своего жениха и станешь его женой. Обзаведешься семьей, родишь маленьких барончиков. Все у тебя будет, как у всех. Когда у вас свадьба?

   – В конце сентября у нас венчание.

   – Даже так?

   – Да. Сначала мы зарегистрируемся в мэрии городка, где у него имение, а потом еще и в церкви обвенчаемся. Мне по такому случаю даже пришлось в католичество перейти.

   – Все! Теперь между нами пролегли непреодолимые конфессиональные противоречия. Я же– православный,– шутливо сообщил Меньшов.– Ты сама-то рада своему решению?

   – В общем-то, да! Только все равно как-то тревожно, иногда появляются сомнения, как будто я делаю что-то не то. Вот именно в подобный момент я тебе и звоню. Вдруг захотелось, если не увидеть тебя, так, по крайней мере, услышать.

   – Я не знаю, что тебе сказать,– задумчиво ответил Сергей.– Я абсолютно не знаю ни твоего жениха, ни условий, которые тебя ожидают в браке. Я ничего не знаю, и вряд ли могу быть для тебя советником в этом деле.

   Они немного помолчали.

   – Сереж,– в голосе девушки появились просительные нотки.-

   Сережа, а ты не мог бы сюда приехать? Я тебе приглашение на свадьбу пришлю.

   – Пожалуй, это невозможно,– ответил Меньшов.

   – Почему?

   – У меня нет визы.

   – Я тебе пробью, у меня есть знакомая в ОВИРе.

   – У меня нет паспорта заграничного.

   – Это сделать– раз плюнуть.

   – У меня нет на это денег, а от тебя я их не возьму.

   И потом, как ты представляешь мои объяснения с женой. «Дорогая, мне срочно нужно во Францию. Там одна девушка не знает, стоит ли ей выходить замуж за аристократа с замком или не стоит.»

   Я не обидел тебя, Солнышко моё, своим ответом?

   – Нет. Все эти твои аргументы я и сама предвидела. И знала, что ты откажешься приехать. Ведь тебе дела нет до одинокой, несчастной девушки, живущей за тридевять земель от тебя. Все это я знала. Так хотелось розовой сказки, а ты мне не подыграл. Эх ты.

   И за что я так обижена судьбой?

   Ответить на это серьезно было невозможно, и Сергей опять нарочито веселым голосом пожалел девушку:

   – Бедненькая моя. Как я тебе сочувствую. Мне кажется на твою незадачливую судьбу мне ни за что не найти другую кандидатуру. Выйди я сейчас на улицу и спроси у любой девицы, хочет ли она иметь: влиятельного отца, богатого и благородного жениха, имение во Франции и дом в России, машины, драгоценности, твое здоровье и твою привлекательность. И я думаю, что каждая из них отказалась бы. Потому что каждая посчитала бы, что этого мало и ей надо еще больше. А именно: очень влиятельного папочку, кроме мужа не помешал бы еще и страстный любовник, а лучше два или три. Кроме машин нужен личный самолет, чтобы быстро перемещаться с Пикадилли на Елисейские поля и на Ривьеру. А виллы должны быть на всех модных курортах. Единственно, без чего все бы они могли, как мне кажется, обойтись, это– личное знакомство с малоизвестным писателем Сергеем Меньшовым. Так что, бедная моя деточка, я тебя понимаю и сочувствую– жизнь твоя трудна и полна неприятностей.

   – Вот и ты надо мной смеешься.

   – Я не смеюсь, я тебе сочувствую.

   – Я вижу, как ты мне сочувствуешь. Ну хватит обо мне,– решительно заявила Ирина,– давай о тебе. Как твои дела.

   – Давай. Мои дела хорошо. Пишу новый роман.

   – Большой?

   – Да не особенно.

   – Про любовь?

   – Немножко. Скорее, это– фантастика.

   – А я там не фигурирую?– с явным любопытством спросила девушка.

   – Увы, нет, Ирочка. Я не могу вставлять тебя в каждое новое произведение.

   – Ну вот, не заслужила, значит? А я, кстати, прочитала те повести, что ты мне дал.

   – Ну и как тебе?

   – Неплохо. Особенно «Скамейка» мне понравилась. К тому же, я теперь знаю, кого ты любишь по– настоящему.

   – Кого?– прикинулся наивным Меньшов.

   – Ну эту, Рябинину. Ты ее так описал, что сразу стало ясно, что она живая, что она существует. Ведь правда?

   – Правда, мой милый Шерлок Холмс, действительно существует и живет сейчас в Кургане, и замужем, и ребенок у нее. Но вся описываемая мной история– это плод моего больного воображения. Мне просто сон такой приснился, будто пришел я к Казакову на день рождения, а там все старые знакомые. На самом деле никого из них, кроме Вовки, я не видел уже много лет. И даже не знаю, какую сейчас фамилию носит Наталия, поэтому и оставил ей девичью.

   – Но ты ее ведь до сих пор любишь,– то ли спросила, то ли заявила уверенно Ирина.

   – Ты прямо, как моя жена. Она, когда прочла эту повесть, тоже стала это выяснять?

   – Ну и что ты ответил жене?

   – Что тут можно ответить. Не знаю, не могу я сформулировать свой ответ так, чтобы было понятно. Получается, что не забыл ее еще. Да и вдобавок, этот вопрос несколько нескромный. Я же не лезу ни к кому с подобным вопросом. Ни у жены не выспрашиваю, кого и когда она любила– для меня нет ее прошлого. Да и в твою личную жизнь не встреваю. Может, ты тоже кого-нибудь любишь, но я не считаю возможным выспрашивать об этом у тебя.

   – Ты и так знаешь, кого я люблю,– довольно сердито сообщила Ирина.

   – Конечно знаю– Анри! Кого же еще тебе любить, кроме жениха?– ехидно вымолвил Сергей.

   – Глупый ты, глупый. Ничего ты не понимаешь. Мужики, они все такие, думают, что все понимают, а сами...

   Что сами, Ирина не сказала.

   – О, черт!– неожиданно выругался Меньшов.

   – Что случилось, Сережа?

   – Сигнализация сработала, с Курганом связи нет. Чинить надо.

   Ну ладно, солнышко мое оранжевое, желаю тебе счастья в личной жизни, мне пора!

   – До свидания, Серж, целую!– сказала девушка.

   – И я тебя.

   Трубку она повесила первой.

   Эпизод восьмой

   РАЗГОВОРЫ ЗАПРОСТО-2

   (Октябрь)

   – Ба! Ба! Ба! Да не иначе как я слышу баронессу де Вилье?– ехидно-весело поинтересовался Сергей, услышав в телефонной трубке знакомый голос.

   – Здравствуй, Сережа. Это действительно я.

   – Здравствуй, Ирочка– рыжее солнышко, чужая жена. Тебя можно уже поздравлять?

   – Можно.

   – Тогда поздравляю.

   – Спасибо. Ну, как ты живешь, Сережа?

   – Сносно. Работаю, воспитываю детей, продолжаю писать фантастическую повесть.

   – Дашь прочитать, когда я приеду. Я все твое читаю.

   – Дам,– согласился Меньшов, затем спросил:

   – А как твои дела?

   – Замечательно! Лучше всех. На свадьбе было полно народу.

   Отец приезжал, Светка, Вика с мужем, и даже Стаська Фильшин, проездом на Канары, на мое торжество заглянул.

   И поняв, что последнее имя ни о чем не говорит собеседнику, пояснила:

   – Не помнишь? Он на новоселье у отца рядом с нами сидел, высокий такой блондин. Стасик руководил у вас в городе какими-то фирмами, но дела все закруглил и переехал на Запад. Мотается пока по Европе...

   Сергей с трудом вспомнил какого-то долговязого, с повадками комсомольского вожака застойных лет, и подумал, что, фамилию его он где-то недавно слышал.

   – Надеюсь, ты была самой красивой невестой Франции?– вежливо поинтересовался он.

   – Не знаю, но нашу свадьбу снимали для какого-то светского журнала и для местного канала телевидения. Журнала я, правда, еще не видела, но в новостях на себя посмотрела. Все-таки в своем округе мой муж– весьма влиятельный человек. Ну а так, все было очень торжественно: мэр во фраке, старинная церковь, епископ венчал. Платье у меня было с двухметровым шлейфом...

   – Светка, наверное, от зависти умерла?

   – Да нет, жива осталась. Кстати, ты с отцом виделся? Чем ты его так разочаровал?

   – Разочаровал?

   – Ну да. Что вы там не поделили.

   – Да все нормально. Просто он почему-то решил, что мне необходимо срочно все бросить и заняться под его руководством бизнесом, организовав фирму. Он даже обещал помочь с первоначальным капиталом. За время совместных бесед я, дескать, приятно поразил его своим умением разбираться в финансовых вопросах. Но я вежливо уклонился от такой чести и сказал, что в современных условиях заниматься бизнесом не считаю для себя возможным. Ну мы долго обсуждали этот вопрос, и я все же остался при своем мнении. Это его крайне огорчило, он почему-то считает, что лучше предпринимательской доли нет.

   – И это все?

   – Да.

   И после паузы Меньшов добавил:

   – Мне стыдно обманывать тысячи соотечественников и драть с них три шкуры, а потом, подобно Фильшину, скрываться от ответственности за границей. Вспомнил, где я про него слышал. По областному радио говорили, что какой-то Фильшин собрал с народа деньги на строительство квартир, но построил только себе офис, а сейчас куда-то пропал. Так значит, он на Канарах? Хорошо ему там с чужими деньгами. Я пожалуй вставлю его в свой роман, мне там жулика не хватает.

   – Может, это не он,– предположила Ирина.– Подожди...

   Она вдруг быстро заговорила на французском. Сергей понял, что она разговаривает с кем-то, вошедшим в комнату.

   – Сережа, тут мне мажордорм сказал, что Вика в гости приехала, придется прерваться. Пойду ее встречать. До свидания, Сереженька. Целую.

   – До свидания.

   Короткие гудки сообщили об окончании разговора.

   Эпизод девятый

   КРУШЕНИЕ

   I

   Толстенький Семен Семенович Коган вернулся в кабинет, неся в руках какие-то бумажки.

   – Ну вот Сергей Владимирович, договор наш отпечатали, остается его подписать и все. Можно будет запускать второе издание.

   Только...

   Это многозначительное «только» подтвердило подозрение Меньшова, что его сегодняшний визит в издательство будет отличаться от традиционного. Обычно Сергею самому приходилось искать встречи с вечно занятым директором, а сегодня вдруг неуловимый Семен Семенович сам позвонил ему и назначил время. Точно так было только в самом начале их знакомства, когда по желанию Сташкевича директор издательства первым вышел на Сергея.

   Да и вообще, Коган вел себя сегодня странно. Сначала долго говорил о всякой ерунде, будто чего-то выжидая, затем заговорил о переиздании книги, но как-то уклончиво. Раза два выбегал в приемную, похоже, посоветоваться. И теперь вдруг принес проект договора, хотя всего две недели назад он даже не заикался о дополнительном тираже. Странно все это. И вот произнесенное им «только» все ставило на свои места. Похоже, от него, от Меньшова, тоже что-то потребуют.

   – Только у меня к вам, Сергей Владимирович, вопрос есть. Что если мы вам предложим поучаствовать в некоторых общественных мероприятиях.

   Меньшов, поняв, что речь идет совсем не о примитивной встрече с читателями в заводской библиотеке, искренне удивился и вопросом выразил это свое удивление:

   – Общественных мероприятиях? Разве они не умерли вместе с проклятым тоталитарным прошлым.

   – Ну что вы? Вся страна живет отчаянной предвыборной борьбой, а вы говорите о смерти общественной жизни. От декабрьских выборов зависит тот путь, который выберет Россия...

   И Семен Семенович не менее пяти минут развивал перед Сергеем светлые перспективы России, если на парламентских выборах одержит верх демократическое сообщество. Но если, не дай Бог, также, как два года назад, снова победят красно-коричневые, то...

   И, не жалея черной краски, Семен Семенович обрисовал мрачные картины возможного будущего.

   Слушать издателя Меньшову было скучно. Он чувствовал себя так, как будто его насильно заставляли читать передовицу газеты «Правда» былых времен или аналитические обзоры современных «Известий.» На лице его застыло внимание, но мысли бродили совсем в другом месте. Дождавшись момента, когда хозяин кабинета замолчал, Сергей с улыбкой спросил:

   – И что от меня требуется?

   – Вам, Сергей Владимирович, мы предлагаем выступить в газете и на некоторых предвыборных собраниях в нашу поддержку. Напишете статейку, подпишите несколько воззваний вместе с другими представителями нашей демократически настроенной интеллигенции, скажете несколько речей перед избирателями...

   – Семен Семенович, но, судя по произнесенной вами речи, вы сами– прекрасный полемист и публицист. Я с удовольствием вас слушал. Мне до вас далеко. Я не умею так складно и, главное, убедительно говорить без бумажки. Почему же вы сам не можете выступить на митинге и в печати?

   Не веря тому, что молодой человек пытается уклониться от политической борьбы, Семен Семенович стал ему разжевывать:

   – Ну что вы, Сергей Владимирович. Кто я такой? Простой директор издательства, меня, кроме наших несчастных местных писателей, никто не знает. А вы достаточно известный человек в областном масштабе. Ваши книги читают, ваше имя на слуху у читающей публики, и, если вы выступите на стороне демократии, то это поможет многим определиться с выбором на выборах.

   Вы особенно популярны у женщин, а им часто недосуг дойти до избирательного участка. Соответственно и коллективы, где вам придется выступать,..

   «Уже, придется!?»– мелькнуло в голове Меньшова.

   – ...мы подберем такие, где вы пользуетесь авторитетом. Не буду скрывать, из местных писателей вы, на мой взгляд, самый заметный и, пожалуй, единственный способный выйти на всероссийский уровень. А новое издание ваших произведений, я думаю, во многом поспособствует этому.

   «Лесть постепенно перешла в подкуп,»– успел подумать Сергей.– «Осталось закончить угрозами.»

   – Мне приятно, что вы такого высокого мнения о моем творчестве, но, если честно, политическая борьба меня интересует мало. Если вы внимательно читали мои романы, так там я ее вообще не обсуждаю. И, вдобавок, вы почему-то так ни разу не сказали, какое именно движение я должен по вашему мнению поддерживать.

   – Нас всех мало интересует политика. Но раз в несколько лет мы, как граждане великой страны, должны проявлять свою гражданскую позицию. Если россияне в этот раз сделают правильный выбор, то целых четыре года мы с вами больше не будем обсуждать эту проблему. А что касается движения, вы же понимаете, что Мы– ...

   Его «мы» было весьма многозначительно словно написанное с заглавной буквы.

   – ... это сторонники реформ, поддерживающие новое движение «Наш дом– Россия».

   «Два года назад это, наверное, был бы „Выбор России“, а до этого, еще раньше, те, кто тогда был у власти. И так вплоть до незабвенного и нерушимого блока коммунистов и беспартийных времен застоя. Всегда Они за власть имущих,»– подумал Сергей.– «И почему я не могу так, как они?»

   – Даже если раз в четыре года я и согласился бы окунаться в это грязное болото, которое у нас называют политикой, то совсем не в этой компании. Не с этими людьми,– ответил Меньшов.– Если откровенно, то мне не нравится ни само движение, ни люди, его составляющие.

   – Да вы– коммунист!– испуганно выдохнул Семен Семенович.

   Его собственный партийный стаж исчислялся не одним десятилетием, но он предпочитал об этом не вспоминать.

   – Отнюдь. Их идеалы мне тоже безразличны. У меня другие убеждения, но я не считаю нужным навязывать их окружающим.

   – А почему же вы считаете всех нас, плохими?

   – Кого вас?

   – Членов движения. Кстати, одним из руководителей НДР в нашей области является Александр Александрович. Это именно он поручил мне привлечь вас. Сам он сейчас в Москве, а я решил с вами переговорить.

   – Я не говорил и не думаю, что вы с Сан Санычем плохие. Я вас слишком мало для этого знаю. Мне просто не нравится современная государственная идеология. Мне вас искренне жаль, что вы вынуждены быть проводниками такой политики, мне жаль, что вы вынуждены колебаться вместе с генеральной линией. Но я лично себя считаю свободным от этого. Мне это просто не нужно, не интересно, скучно. Все это как-то мелко. Вы извините меня за то, что не оправдал ваших надежд, но я не буду участвовать в вашей предвыборной кампании.

   Выдержав паузу, Меньшов добавил:

   – Максимум, что я могу для вас сделать, это не участвовать в предвыборной кампании и на стороне ваших политических оппонентов.

   Меня, знаете, как-то больше занимает литература. Я, видите ли, скоро новую вещь заканчиваю.

   – Ну что же, желаю творческих успехов,– кисло ответил Семен Семенович.

   Через пару минут разговор закончился и недовольные друг другом собеседники расстались. Когда дверь за Меньшовым закрылась, Коган снял телефонную трубку и попросил секретаршу:

   – Людочка, наберите мне Москву, номер....

   II

   Вскоре у Меньшова начались в жизни мелкие неприятности. Самой крупной из них было то, что на работе, в их комнате почему-то убрали компьютер, на котором он писал, и ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы иметь возможность закончить «Счастливые времена». Ирина не звонила больше месяца. Да и о новом договоре с Коганом пришлось забыть. Не мог Сергей переступить через себя! А вскоре ему позвонил Сташкевич:

   – Здравствуй, Сережа, как твои дела?

   – Здравствуйте, Сан Саныч, терпимо.

   – А я слышал, ты делаешь все возможное, чтобы ухудшить их. Это правда?

   – Я? Если вы по поводу моего последнего разговора с Коганом, то я ничего у него не просил, а он начал меня покупать.

   – Ты пойми, Сережа, нельзя жить в обществе и быть свободным от него. Знаешь, кто сказал?

   – Знаю. Так ведь я и не пытался вступать ни в какое общество. Я никому не мешаю, и единственно хочу, чтобы мне тоже не мешали.

   – Ты не совсем правильно ставишь вопрос. Тебе ведь когда-то помогли, а вот теперь пришел твой час вернуть свой долг, отплатить добром этим людям,– разъяснял свою позицию Сташкевич.

   – Но мне никто не ставил подобных условий в те времена.

   – Бесплатный сыр только в мышеловке бывает.

   – Э-э-э нет. Такие вещи надо обсуждать на берегу. Я бы и не согласился на такую помощь, если бы сразу знал, что она будет обставлена такими условиями. И уж если на то пошло, Коган на мне не разорился. Доход от моего издания он все равно получит. Это точно!

   – Я просто думал, что ты и так мужик с понятием. Если вошел в компанию, нужно тянуть воз вместе со всеми. Я понимаю, не лежит у тебя душа к бизнесу, не насилую, не заставляю. Но это-то дело по твоему профилю– встречи с публикой. Да и по части дохода ты не прав. Если бы он издал коммерческие книги вместо твоих, он и доход бы другой получил.

   – Еще раз поясняю,– уже сердито сказал Сергей.– У меня душа не к бизнесу не лежит, а ко всей теперешней жизни. Что касается, компании, то я никуда не просился, ни в какую компанию. Единственно, что меня интересует, это мои дела и мои книги. Даже если я вам помогу сейчас, я ведь с вами не рассчитаюсь. В следующем году будут президентские выборы, а потом местные и так до бесконечности. А у меня не так много времени осталось, чтобы я занимался такими мелочами. Для вас, может, и важно, кто в каком кресле сидит, а лично для меня– нет. Кто сейчас помнит парламентариев и президентов второй французской республики, а Александра Дюма, писавшего в те годы, знает каждая собака.

   – О мировой славе мечтаешь?– ехидно осведомился Сан Саныч.

   – Какая мне положена, такую и заслужу,– убежденно заявил Меньшов.– И ничего вы уже не сделаете. Вы можете мне мешать, но я все равно буду писать. Меня можно не издавать– я перетерплю. У меня можно отнять компьютер и не разрешать пользоваться машинкой– я буду писать карандашом на тетрадном листе. И физически вам не прервать этот процесс. Знаете, как Прокофьев однажды сказал, что если у него не было бы рук, он бы писал музыку, держа карандаш во рту. Так вот и я буду писать всегда. Если у меня отрезать руки, я буду диктовать свои тексты. Свои, а не ваши. Ваши тексты пишите и произносите сами. Я этим заниматься не буду.