Текст книги "От весны до весны (СИ)"

Автор книги: Михаил Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

   Вспомните хотя бы Еву. Ведь не даром в библии говорится именно об искушении первой женщины на земле Змеем, а не о соблазнении, например. Наверняка хитрый гад использовал метод от противного. Я не знаю точно, но мне кажется, что происходило это так: в такой же теплый и солнечный день, как у нас сегодня.

   – Что-то облачка темнеют, похоже дождь будет,– меланхолично заметил Володя и тут же вскликнул– Ой! Больно же! Ты чего щиплешься?

   – Не мешай нам слушать умного человека. Когда ты напишешь такие же книги, как и он, тогда и будешь его перебивать,– сообщила свое мнение Светлана, ущипнув еще раз за бок лежавшего на спине Казакова. И тут же словно в награду за принесенные ему мучения девушка тоже прилегла рядом, положив свою белокурую головку ему на живот. Разомлевший от такого отношения Владимир заулыбался, замолчал и больше не мешал Сергею.

   – Так вот, в такой же солнечный и теплый день, как сегодня, Ева, искупавшись в Ефрате, решила нарвать свежих цветов, дабы сплести из них новые венки себе и Адаму. С парфюмом и кутюрье, как вы догадываетесь, тогда было несколько напряженно, а женщины во все времена любили наряды и украшения. Поэтому именно цветы были наиболее подходящим средством для Евы, чтобы хоть как-то украсить свою жизнь, саму себя и своего, Богом данного, спутника.

   Все райские птицы и животные, которые жили тогда еще дружно, не пожирая друг друга, радостно приветствовали жену Адама на разные голоса. Вежливая Ева им охотно отвечала и у тех, кого знала получше, порой спрашивала про их дела. Вдруг ее внимание привлек знакомый Змей. Ева с ним до этого не раз общалась, и в разговорах он не раз поражал ее своим острым умом и знанием жизни. Женщина обрадовалась встрече и хотела было уже окликнуть Змея, чтобы что-то спросить у него, но тот был так сосредоточен и углублен в себя, что, казалось, не замечал ее совсем. Мало того, Еве даже показалось, что он специально не смотрит в ее сторону. И это, понятное дело, было обидным для молодой и красивой женщины. Но долго обижаться Ева не смогла, поскольку природное любопытство оказалось сильнее. Она решила выяснить, чем же таким интересным занят мудрый Змей, если он ради этого даже нарушает правила приличия, не замечая единственную женщину на Земле.

   Каково же было ее изумление, когда она увидела, что Змей забрался в заповедную часть эдемского сада и сорвал самый невзрачный плод с одиноко стоящего дерева. Рядом росли сладчайшие фрукты, а он почему-то позарился на недоспелое яблоко. Отец небесный – Создатель Адама и Евы,– прогуливаясь как-то с ними по саду, говорил, что это особенное дерево, очень поздно созревающего сорта. И Создатель не советовал им рвать с него яблоки. Адам и Ева, удовлетворенные его объяснением, так и поступали, благо по территории всего сада и в самом деле зрело множество наивкуснейших плодов. Почему же Змей выбрал именно это дерево?

   Ева не выдержала, подошла и поздоровалась первой: «Здравствуй, Змей!».

   Тот наконец-то соизволил ее заметить и довольно нерадостным тусклым голосом ответил: «А, это ты, Ева? Привет».

   В этот момент он проглотил зеленое и, по-видимому, кислое яблоко. О том, что оно не отличалось особым вкусом можно было судить хотя бы по тому, как он при этом поморщился.

   Ева с удивлением посмотрела на Змея и не знала, что сказать.

   Ее обескураживало странное поведение его. И когда Змей перестал гримасничать, передернулся и размяк, женщина не выдержала и спросила у него, почему он, мучаясь, ест всякую незрелую зелень вместо того, чтобы есть то, что вкусно?

   На что мудрый гад ответил, что нельзя судить о пользе продукта, основываясь исключительно только на его вкусе. Да и как можно понять, что такое сладость, если периодически не потреблять горькое. А вообще– то, и предназначение этих яблок совсем другое. Их едят не для того, чтобы насытиться. Это яблоки познания. Съевший их узнает не мало об окружающем его мире.

   И когда наивная девушка была окончательно заинтригована таким сообщением, Змей стал убеждать ее, что для нее же будет лучше, если она никогда не будет пробовать этих плодов. Ну, зачем, скажите, такой милой и красивой женщине знать, что такое добро и зло? Что такое любовь и ненависть, дружба и вражда, измена, лесть и зависть, нежность и страсть. Разве ей плохо жить сейчас? Неужели ей хочется узнать, что такое проблемы и трудности? Неужели она хочет иметь детей, которые способны доставлять только хлопоты и седые пряди в волосах?

   И так живописал коварный Змей все те причины, по которым нельзя было следовать его примеру и есть плоды с древа Познаний, что противоречивая Ева, подобно всем женщинам, поступающая всегда наоборот тому, что им советуют, решила обязательно откусить хоть кусочек от такого яблока. Совсем маленький такой кусочек.

   Просто для того, чтобы узнать хотя бы чуть-чуть про все те вещи, о которых ей так красочно рассказывал мудрый Змей.

   Она едва дождалась, когда ползучий провокатор скроется в траве. И только перестала колыхаться последняя травинка за ним, как...

   – Как пошел дождь,– закончил его историю Володя, на которого упало несколько первых капель.

   Все как по команде поглядели на нависшую над ними тучку, и с неба в самом деле брызнуло водой.

   Девушки, конечно, завизжали. Мужчины озабоченно помогли собрать им вещи, и вся компания дружно перебежала в дом. Естественно, в купальных костюмах ходить по дому было не очень сподручно и девушки поднялись наверх, спустившись оттуда через несколько минут уже одетыми и даже в боевой раскраске. Сергей и Владимир оделись в одной из комнат первого этажа.

   – И что же было потом с Евой?– спросила Ирина, когда все расселись в кресла гостиной комнаты.

   – Ну а дальше все известно из Библии,– ответил Сергей.– Ева, введенная в искушение Змеем, откусила сама и угостила яблоком Адама. Создатель был крайне удивлен их поведением и провел следствие. Ева, как всякая женщина, не считала, что виновата в чем либо. Виноваты всегда окружающие: Господь – за то, что создал ее слабой и скрывал истину, Змей– за то, внушил ей мысль дотронуться до запретного плода, Адам– за то, что не сумел ее отговорить.

   Создатель, расстроенный таким поведением женщины, предложил ей или признать свои ошибки или удалиться из Рая. Гордая женщина предпочла второе. Не рождалось еще женщины, которая считает себя в чем-то неправой...

   С тех пор мы и живем не в Раю, а на грешной Земле, поскольку Адам не смог оставить свою подругу и ушел вместе с ней.

   – У тебя получается, что во всем женщины виноваты,– заключила младшая Сташкевич.

   – Что ты, Ирочка, женщины – всегда правы. Если бы не они, то не известно, где бы мы, мужчины, обитали теперь, и чем бы там занимались.

   Дальше эту тему не развивали и разговор постепенно скатился на быт. Дождь, по-видимому, разошелся не на шутку. Серые тучи затянули все небо. Чтобы не скучать, включили огромный телевизор, стоявший в зале. Попереключали каналы, но поскольку ничего интересного не было, остановились на мультиках. Еще через час мужчины засобирались домой. Семейные обязанности, понимаете ли. Вместе с ними стали прощаться с Ириной и Светочка с Наденькой.

   Чтобы не тревожить водителей Сташкевича, Владимир вызвался сам доставить всех по домам.

   С Ириной Сергей попрощался за руку. Чувствовалась в таком расставании что-то нелепое. Оба понимали это. Обоим хотелось чего-то такого, что более соответствовало их возникающим взаимоотношениям, но почему-то только так, официально, при наличии свидетелей, они смогли себя вести.

   Казаков первым высадил Меньшова, затем развез сестер по домам. Сначала он отправился на тихую улицу Коммуны, где высадил младшую– Надежду, а потом доставил до дома и старшую – Светлану. К Свете Володя как-то очень быстро сумел напроситься на чашечку кофе. Кофе и все остальное в доме у Светы Владимиру очень понравилось.

   Эпизод пятый

   ПРОВОДЫ

   I

   – Катерина, Меньшов у тебя здесь отирается?– спросила Инна Яловенко у своей напарницы по смене, заглянув в комнату отдыха телефонисток.

   Катя Иванова, только что откусившая печенья и не прожевавшая его, смогла лишь молча согласно кивнуть головой. Cидевший с ней за одним столом Сергей состроил недовольную гримасу и назидательно ответил:

   – Не отирается, Инесса. Сколько можно пояснять. Я здесь не отираюсь, а сижу, отдыхаю, чай пью. Учись подбирать культурные слова.

   – Пока ты тут чаи гоняешь, «учитель», тебя там девочка с полчаса уже ищет,– сообщила Яловенко.

   – Ну, положим, не полчаса,– Сергей посмотрел на часы.– Десяти минут не прошло, как я сюда вошел. И потом, какая такая девочка может быть в режимном учреждении?– возразил он.– Ты же знаешь, у меня только мальчики.

   Дело происходило в субботу, и в этот день в Управлении работала лишь дежурная оперативная смена. Да и по приказу управляющего детей пропускать в здание было запрещено.

   – Ну там большая девочка,– пояснила Инна.– Какое-то юное рыжеволосое создание лет двадцати. Может, родственница твоя или еще кто?

   При этом толстая Яловенко ехидно улыбнулась. И, поскольку лицо Сергея выражало недоверие, она добавила:

   – Она сейчас у тебя в кабинете сидит... Я ей дверь показала, а там открыто оказалось.

   – Может, командированная, какая?– предположила Катя.

   – В субботу– то? Да и командированные отдел ищут, а тут конкретно Сергея Владимировича спрашивали,– откомментировала предположения Инна.

   – Хорошо. Сейчас пойду, погляжу, кого ты там по моим кабинетам водишь,– решил Сергей.

   II

   Войдя в свою комнату, Сергей действительно увидел гостью. Она стояла возле окна спиной к нему. Волосы ее, как и говорила Инна, были рыжими. У Меньшова от предчувствия негаданной встречи екнуло сердце. Услышав звук захлопнувшейся на защелку двери гостья обернулась, и Сергей узнал бледное лицо и голубые глаза Ирины.

   Вот уж кого он не ожидал встретить в своем кабинете!

   Девушка, увидев его, улыбнулась краешками губ, и белые ее щечки чуть-чуть порозовели.

   – Привет!– удивленно– радостно сказал Меньшов.– Какими судьбами в наши края? И как ты проникла через нашу бравую охрану?

   – Зашла проститься– я сегодня улетаю. А охрана?.. Позвонила Валерию Васильевичу, и он все устроил.

   Сергей не знал, кто такой Валерий Васильевич, но понял, что это достаточно большой начальник, если Ирину пропустили в выходной день в Управление. Подробностей он выяснять не стал– мало ли какие влиятельные знакомые могли быть у отца этой девушки.

   – Куда летишь?– спросил он.

   – Сначала в Москву, оттуда во Францию.

   Меньшов понимающе кивнул головой.

   Помолчали. Ирина, наконец, решилась:

   – Ты, наверное, не думал меня здесь увидеть?

   – Это, действительно, было несколько неожиданно,– признался Сергей, но, тем не менее, я рад встрече.

   – Я тоже,– сообщила девушка.

   Она пристально посмотрела ему в глаза и добавила:

   – Вот, Сереженька, такая я нахальная. Захотелось перед отъездом тебя повидать. Возможно, что когда я в следующий раз приеду в эту страну, то буду уже замужем.

   – Баронесса де... Вилье?

   – Да.

   – Что ж, дело нужное. Что я могу на это сказать. Когда-то, много лет тому назад, я тоже вступил в законный брак. И могу тебе сообщить, что ничего страшного в этом нет. Большинство жителей нашей планеты рано или поздно решаются на такой поступок.

   – Я знаю,– сообщила Ира, отвечая на шутку Сергея улыбкой.

   И, помолчав немного, она добавила:

   – Сейчас выйду, дядюшка Миша отвезет меня в аэропорт, и через два часа я в Москве. За две тысячи километров от .... от этого места. А ты не мог бы проводить меня до аэропорта?– спросила она внезапно.

   Сергей отрицательно покачал головой.

   – Меня некому заменить. Если бы в будний день, то я мог бы еще отпроситься на час– другой. Ребята бы подменили, а сейчас я один.

   Увидев грусть на лице девушки, Сергей вдруг улыбнулся и, хлопнув себя по лбу ладонью, весело сказал:

   – Слушай, Ирочка, а ведь у меня для тебя есть маленький сюрприз.

   – Что это?– спросила девушка, принимая от Меньшова стопку машинописных листов.

   – Мои новые произведения. Две новеллы. Я хочу подарить тебе один экземпляр рукописи, поскольку именно ты подарила мне сюжет одной из них.

   – Я?– удивилась Ирина.

   – Ну да. Идея одного из рассказов пришла ко мне после встречи с тобой. Ты сама узнаешь какая. Я даже имя героине дал твое. Причем, учти, ты будешь первым читателем этих вещей. Никто до тебя еще не читал их в окончательном виде.

   – Хорошо. Ты мне надпишешь рукопись?

   Сергей согласно кивнул головой. Потом сказал:

   – Ну вот, сейчас сядешь в самолет, и когда тебе надоест смотреть на плывущие под тобой облака и зеленая тоска заест тебя окончательно, ты раскроешь мою рукопись, начнешь читать и убедишься, что на самом деле до этого момента тебе было совсем не скучно. И что настоящую скуку наводит на тебя именно мое произведение.

   Иринка расхохоталась и сквозь смех сказала:

   – Зачем ты на себя наговариваешь. Ты замечательно пишешь! Мне очень нравится! И совсем не скучно.

   – Ну там посмотрим.

   Они поговорили несколько минут на отвлеченные темы, а затем Меньшов рассказал девушке как новость то, что по приглашению Семена Семеновича ходил оформлять договор. Редактор сам, первый, позвонил ему. Расписался он там у него в каких-то бумагах и отдал пленки. И уже через пару недель ему обещали дать корректуру.

   Ирина порадовалась за него, умело делая вид, что все это является для нее новостью.

   Вскоре она засобиралась, самолет ведь ждать не будет. Сергей вызвался ее проводить до крыльца. В коридоре Ирина, взяв Меньшова под руку, как бы расхрабрилась и неестественно задорным тоном сказала:

   – Ну вот, сказал бы ты, Сережа, мне, не выходи, мол, Ира замуж, я бы взяла да и послушала умного человека и не вышла бы.

   – Нет, такого я тебе не могу сказать,– вполне серьезным тоном отвечал ей Сергей.– Как говориться, каждый в этой жизни должен совершать свои ошибки самостоятельно. Все равно ведь тебе замуж когда-то надо выходить. Может твой барон– твоя судьба. Я его не знаю, да и с тобой... Как я, в общем-то посторонний для тебя человек, возьмусь определять твою судьбу. Нет уж, уволь!

   – Ты мне не...– только и успела вымолвить Ирина и тут же осеклась, поскольку им навстречу неожиданно откуда-то вывернул одетый в камуфляж охранник.

   III

   В знакомой синей иномарке на шоферском месте Сергей к своему изумлению увидел не мордоворота– охранника, а Михаила Корнеевича– пожилого механика из гаража. Сережа вежливо с ним поздоровался. Вопросов девушке о нем задавать не стал и на прощание галантно поцеловал ей ручку.

   Когда самолет, наконец, набрал высоту и звон в ушах прекратился, Ирина Сташкевич достала из сумочки рукопись и открыла ее.

   «Скамейка на втором этаже» – прочла она заглавие первой повести. «Пули и поцелуи»– называлась вторая.

   Ирочка начала читать с первой.

   – Кто это к тебе приходил?– как бы между прочим поинтересовалась Катя Иванова у Меньшова, когда вечером после смены они вместе пошли на трамвайную остановку. Оба ездили с площади Революции, но в разные стороны.

   – Знакомая. Она мне в какой-то мере помогла книгу через издательство пробить,– уклонился от подробностей Меньшов.

   Эпизод шестой

   ЗАПРЕТНЫЙ ПЛОД

   С водохранилища порывы ветра доносили до автобусной остановки прохладу и запах речной воды. Сергею, ожидавшему садовый автобус, этот запах нравился. Он напоминал ему о детстве, когда мальчишкой он в компании с такими же, как он, пацанами бегал на Миасс купаться. Хорошее было время! Но с тех пор прошло много лет, и на Островке– это место реки, где они тогда плескались,– уже давно никто не купается. Теперь там в воду полезет только ненормальный или самоубийца, желающий подцепить какую-нибудь заразу.

   Наконец среди ожидающих транспорт до садов произошло какое-то движение. «Идет?– Идет!» Все сгруппировались у обочины.

   Сергей вышел из будки и посмотрел на дорогу.

   Желтый автобус медленно, словно беременный бегемот, проковылял по кольцевой развязке и лениво подъехал к остановке. Водитель попробовал открыть двери. Задняя даже не шелохнулась, а у передней кое-как сдвинулась только одна створка. Из ее проема выскользнули два пацана лет десяти и расхристанный мужичок предпенсионного возраста.

   Мальчишки обежали вокруг автобуса и помчались в сторону пляжа, а дяденька, ощупав себя и убедившись, что все на месте, обернулся и крикнул в салон:

   – Сама ты сука! Растопырилась, как корова. На чем хочу, на том и еду!

   Но продолжить транспортный спор ему не дали. Садоводы, оказавшиеся поближе к дверям, оттолкнули его и энергично полезли в салон. Обиженный гражданин сплюнул, хлопнул себя по коленке кепкой– до этого он сжимал ее в руке,– расправил, натянул ее на голову и с сердитым выражением лица удалился в сторону поселка.

   Меньшов, стоявший во втором эшелоне желающих уехать, уже понял, что на этот рейс ему рассчитывать не приходится. Он даже не стал толкаться, пробиваясь к заветной створке, а только с отрешенным видом наблюдал за суетой у дверей.

   Водитель закрыл, наконец, двери и медленно стронул переполненный автобус. На остановке осталось два десятка неудачников. Следующий рейс, из-за наступившего у шоферов обеда, должен был состояться только через полтора часа.

   Сергей представил себе такое долгое ожидание, толкотню при посадке, а потом еще и медленное поджаривание организма в автобусном салоне, очень похожим в такую жару на раскаленную духовку. Придеться заливаться потом и тихо ненавидеть случайных спутников, толкающих его локтями в бок. Все это показалось ему сегодня излишним. В конце-концов, багаж у него сегодня небольшой– только сумка с инструментом, погода– хорошая, до сада не так уж далеко– километра четыре всего. Стоит ли ждать? Если пойти пешком, то через сорок минут он уже будет на участке. Вдобавок, он сегодня в плавках, значит по дороге можно будет окунуться в Рыбном озере, а то за все лето он только три раза попадал со своими пацанами на пляж. Решившись, Сергей развернулся и пошел в сад пешком.

   Дорога, выбранная им, была даже чуть короче той, по которой укатил автобус. К тому же, менее загруженной транспортом, поскольку, кроме восточной калитки сада «Селикционер», а также третьего отделения местного совхоза, по ней можно было попасть только в пресловутую малолюдную Кирсановку.

   Уже минут через пять быстро шагавший Меньшов оторвался от группы преследователей– нескольких мужчин и женщин, которые решили последовать его примеру. Воспользовавшись этим обстоятельством и тем, что редкие автомашины мало пылят, Меньшов снял рубашку и подставил свое загорелое тело августовскому солнцу. Жаркое лето 95-го года одаривало его последним теплом.

   Задумавшийся над своими проблемами Сергей не обратил поначалу внимания на очередной шорох шин за спиной. Он шел по самой кромке шоссе и был уверен, что никому не мешает. И то, что белая иномарка с тонированными стеклами проскочила всего в двух-трех десятках сантиметров от него, едва не зацепив сверкающим боком за левую руку, страшно разозлило Меньшова. Он грязно и достаточно громко выругался по адресу водителя. Cамым ласковым выражением, из произнесенных им, было общенародное «козел».

   Словно услышав его возмущенную тираду, водитель иномарки, промчавшейся уже метров на двадцать вперед, вдруг резко затормозил. Потом, не разворачиваясь, задним ходом поехал к нему.

   Меньшов понял, что конфликт не окончен. Он почувствовал предательский холодок внизу живота и подумал, что сейчас, наверное, выйдут из машины бритоголовые амбалы в спортивных костюмах и объяснят ему, кто на самом деле «козел». Конечно, можно было рвануть в сторону от дороги, никто все равно догонять его бы не стал, но Сергей решил, что бегство для него было бы сейчас постыдным, и пусть его лучше тут убьют, но и этим сволочам достанется. Он суетливо полез в сумку. Рука нащупала отвертку. Жаль что у него сегодня молотка нет или гвоздодера. А вот кусачки! Самое то: и длинные, и тяжелые. Пару раз он успеет ими врезать!

   Машина подъехала к нему вплотную, открылась задняя дверка – Сергей покрепче сжал кусачки, не вынимая их пока из сумки,– и тут из машины показалась женская ножка, а вместо дубовой головы с оловянными глазами, он увидел миленькое личико в обрамлении черных волос.

   «Вика Сташкевич! Черт меня возьми!»– сообразил он.

   Все его приготовления к великой битве за справедливость показались теперь смешными. Он разжал руку с кусачками и они упали на дно сумки, негромко звякнув об отвертку. Чтобы его движения выглядели естественно, он вытер руку об край сумки, как будто она вспотела или была грязной.

   – Вы меня чуть не задавили, Виктория Александровна,– заявил Сергей почти сурово.– Я давно подозреваю, что вы меня не очень то любите, но, видит Бог, это еще не повод чтобы размазывать меня по асфальту,– закончил он с вымученной улыбкой на губах.

   До этого всегда равнодушная к нему старшая сестра вдруг очень приятно улыбнулась и сказала на американский лад:

   – Хай.

   Не ожидавший такой радушной встречи, Меньшов заулыбался во весь рот и почему-то тоже поприветствовал Вику этим глупым американским словом.

   – С чего это ты, Сережа, решил, что я плохо к тебе отношусь?

   При этом красавица так улыбнулась, как умеют улыбаться только счастливые жители Соединенных Штатов и Татьяна Миткова.

   – Напротив, с большой симпатией.

   Сказано это было так, что Меньшов чуть было не поверил. А Виктория радостно продолжала:

   – Я сейчас к отцу еду, смотрю, ты идешь по шоссе. Вот уж кого я не ожидала увидеть на этой пустынной дороге, да еще и пешком.

   – Ну почему же, я довольно часто гуляю по этому шоссе до своего сада. Особенно, если автобус по какой-то причине отказывается меня туда везти. А что пешком, так на «Мерседес» я еще не накопил.

   Сергей похлопал по корпусу Викиного авто.

   – Да? Вот уж не знала. Так тут же, наверное, далеко пешком?

   – Километра два до ограды осталось, да еще с километр по улочкам поплутать до участка. Через полчаса дойду,– сообщил радостно Сергей.

   Тут Виктория улыбнулась как-то особенно загадочно, потом сдвинулась в глубь салона и сказала:

   – Садись, мы тебя подвезем.

   Только сейчас, услышав «мы», Меньшов обратил внимание на то, что в машине за рулем сидит незнакомый парень.

   «Похоже, один из охранников Сташкевича,»– подумал он и, в ответ на приглашение, как-то не очень уверенно пожал плечами.

   – У вас такая обивка, а я сегодня в рабоче-крестьянских шароварах,– он показал на свои брюки, в которых обычно ездил в сад.– Испачкаю еще.

   – Не выдумывай. Вовсе они у тебя не грязные. Да и к немецкой коже российская грязь не пристанет. Садись!– решительно приказала Вика и потянула его за сумку в салон.– Я тоже не в бальном платье.

   Действительно, красавица была одета просто: в белые короткие шортики и такую же белоснежную жилетку. Сергей охотно подчинился ей и сел на самый краешек сидения.

   – Хорошо захлопни дверь,– не очень ласково сказал ему шофер.

   И совсем другим тоном он пояснил Виктории:

   – Одним нашим кондиционером всю Россию не охладишь

   Что правда, то правда, забравшись в салон автомобиля, Меньшов почувствовал приятную прохладу. Откуда-то спереди чуть заметно дул холодный ветерок.

   Когда машина тронулась, Сергей заботливо предупредил:

   – Вы меня можете у поворота в Кирсановку высадить. Там мне ближе всего.

   Шофер на его слова никак не отреагировал, а Вика обнадеживающе и также загадочно улыбнулась. После чего она придвинулась к нему и ... положила свою правую руку на его левое обнаженное плечо.

   Удивившись до предела, Меньшов нашел еще в себе силы пошутить:

   – Я не слишком много место занимаю в машине, вам, Виктория Александровна, не тесно?

   Улыбка Вики показалась ему уже не загадочной, а зловещей, как у панночки в повести «Вий».

   Красавица отрицательно помотала головой и затем убрала свою руку с его левого плеча, но исключительно для того, чтобы переложить ее на правое, дальнее от нее плечо. Указательным же пальцем второй руки она стала водить по его обнаженной груди, словно рисуя какие-то невидимые буквы или знаки, иногда касаясь сосков.

   «Че-е-е-рт!! Вот это да!»– подумал Сергей.– «Дразнит она меня что ли? Знал бы, что такое будет, я бы перед посадкой рубашку надел.»

   И в то же время прикосновение тонких, холодных пальчиков было очень приятно, так что он даже не сразу заметил, как они свернули в Кирсановку, и дорога в сад осталась в стороне.

   – Мне выходить пора,– напомнил он шепотом, поскольку лицо женщины было совсем рядом.

   – Какой ты загорелый,– произнесла Вика и вдруг убрала руки и села прямо, правда, не отодвинулась, и ее бедро продолжало касаться бедра Сергея.

   – Придется сейчас по вашим улицам петлять,– сообщил Меньшов со вздохом.– Завезли вы меня.

   И он сам не мог решить, что вызвало этот вздох: предчувствие долгой прогулки по жаре или облегчение от того, что красавица его больше не провоцирует.

   – Сначала зайдем в дом, чего– нибудь холодного выпьем,– высказала свое мнение Виктория, чуть ли не в приказном тоне.– Или ты кофе любишь?

   – В такую жару? Квасу бы, еще куда ни шло,– миролюбиво согласился Сережа.

   Он понял, что лучше не спорить с дамой.

   – Вряд ли у отца есть квас, а вот пиво– точно.

   – Пиво можно,– согласился Сергей, решив, что хоть так компенсирует себе то обстоятельство, что от дома Сташкевича, до его

   участка было не на много ближе, чем от того места, где он так неосторожно согласился сесть в автомобиль.

   Выйдя из машины, Меньшов первым делом натянул на себя рубашку, поймав при этом ироничный взгляд своей спутницы.

   – Поднимайся на второй этаж,– скомандовала она.– А я пока пиво найду. Не беспокойся, отец– в городе.

   На втором этаже дома Меньшов был до этого только один раз– в кабинете Сан Саныча. Но в этот раз дверь кабинета была закрыта, а все остальные вели, похоже, в спальни. Не рискуя зайти в какую-нибудь из них, Сергей прошел по коридору и оказался на полукруглом балконе, у каменных лепных перил которого стояли небольшой столик и несколько стульев. На сиденье одного из них лежало полотенце, прикрывая большой полевой бинокль. Похоже, тот, который Меньшов видел у Ирины в первую их встречу. Сережа взял его в руки и оглядел через двадцатикратную оптику открывавшийся перед ним вид.

   – Ну и что там видно?– послышался за спиной заботливый женский голос.

   – Демократическую Россию. Всю перспективу своими особняками застроила,– ответил Меньшов.

   Он обернулся: перед ним в изящном шелковом коротком халатике стояла Виктория с двумя банками пива в руках.

   «Уже переодеться успела,»– подумал Меньшов, глядя на ее чуть больше, чем принято, открытые плечи и стройные ножки.– «Везет же всяким американским бизнесменам,»– оценил он мысленно ее внешний вид.

   Вика рассмеялась над его шуткой, а Сергей заметил:

   – Вправо бы посмотреть, тогда я, может быть, свой сад бы увидел.

   – Хорошо, посмотрим,– неожиданно согласилась красавица и подала ему банку.

   Сергей быстро, не отрываясь, проглотил содержимое. Горьковатое пиво приятно утолило жажду. Из своей баночки Виктория сделала лишь один глоток. Она внимательно посмотрела на гостя и неожидано предложила:

   – Тебе принести еще? Или можешь мое допить, я больше не хочу.

   Сергей встретился с ней взглядом и понял, что это что-то вроде проверки. Не отводя глаз, он взял из ее рук жестянку и, медленно поднеся ко рту, вымолвил:

   – Мало того, что пришел без приглашения, так неужели я еще и хозяйку по этажам гонять буду.

   Допив пиво, добавил:

   – Ну теперь можно и в Cахару.

   – Бери бинокль, пойдем посмотрим вправо,– сказала Вика и улыбнулась, как снова показалось Меньшову, достаточно зловеще.

   Она вывела его в коридор и открыла одну из дверей. Как и ожидал Сергей, комната оказалась спальней. Об этом свидетельствовала широкая красивая деревянная кровать.

   – Можешь открыть окно, а то через стекло плохо видно.

   Меньшов открыл двойные рамы и, направив бинокль в сторону сада «Селекционер». Настроив оптику, увидел только уголок своего садового домика. Н-да, немного. Но зато хорошо просматривался смежный, расположенный ближе к озеру, участок. На нем он смог разглядеть соседку Клаву. Невзирая на жару, одетая в рабочий комбинезон черного цвета, она размахивала тяпкой.

   «Борису меньше повезло, чем американскому господину,»– пожалел Сергей мужа соседки. Полная, сорокапятилетняя Клава, как женщина, ему не нравилась никогда.

   – Окно можно не закрывать,– сказала Виктория, увидев что гость, наконец, удовлетворил свое любопытство.

   Она сидела на кровати, положив ногу на ногу, и пилочкой подравнивала ноготки. Сергей навел на нее бинокль. Потом подошел и положил оптику на прикроватную тумбочку.

   – Ну и как вид?– спросила хозяйка, не поднимая головы.

   – Сносный. Терпеть можно.

   – Это что касается окна, или тот, что ты разглядывал в комнате?– поинтересовалась Вика, взглянув на Сергея.

   Смешавшийся от вопроса, Меньшов все же нашелся и выдавил из себя:

   – Ну, то, что я вижу перед собой сейчас– радует взгляд гораздо больше, чем тот, что за окном. Надо признаться, честно.

   – Наконец-то, ты сподобился на комплимент,– съязвила красавица, вставая с кровати.

   Она по-хозяйски стала расстегивать пуговицы на его рубашке.

   – С некоторого времени меня заинтересовал один вопрос. То ли ты ..., то ли ...

   Что именно так интересовало Вику Сережа так и не узнал, поскольку вдруг он совсем близко увидел ее серые глаза, с неправдоподобно расширенными зрачками, а затем губы их как-то уж очень быстро встретились, и им обоим стало не до разговоров.

   – И что ты хотела про меня узнать?– спросил Меньшов некоторое время спустя.

   Лежавшая рядом Вика, не открывая глаз, ответила:

   – Да нормальный ты мужчина или нет?

   – А что в тебе зародило такие сомнения?– искренне удивился Сергей.

   – Да речи ты такие толкал... Если бы я не знала, что у тебя дети есть, подумала бы, что ты девственник или импотент. Прямо таки тургеневский непорочный герой. Взять вот хоть Ирку. Она только что на шею тебе не вешалась, а ты: «я не могу», «мне нельзя». Поневоле подумаешь, что у тебя не все в порядке. То ли с головой, то ли с ... потенцией.

   – Да? Вот уж не думал, что если ты не бросаешься на всякую подвернувшуюся юбку, то это кажется подозрительным. Ну и что, теперь я могу считаться нормальным мужчиной?

   – Знавала я мужчин и получше,– уколола Виктория партнера.