Текст книги "Моя война (Документальная повесть)"

Автор книги: Михаил Бочкарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Ремонтные заботы

До войны дивизион «морских охотников» Северного флота не имел ни постоянного места базирования, ни собственной ремонтной базы. Ремонт корпусов катеров, их механизмов и вооружения проводился в различных ремонтных мастерских и на судоремонтных предприятиях флота, гражданского пароходства и тралового флота. Особенно трудоемким был ремонт корпусов катеров. Трехслойные сосновые корпуса намокали в соленой воде, что утяжеляло их и снижало скорость хода. Приходилось периодически поднимать катера на стенку для просушки и очистки подводной части от ракушек. Эта работа проводилась в Мурманском торговом порту и занимала много времени.

Во время войны напряженность в боевом использовании катеров значительно возросла. Участились случаи различных боевых повреждений. Ремонт катеров в Мурманске стал небезопасным из-за непрерывных бомбежек города и порта немецкими самолетами. Было несколько случаев, когда бомбы падали и взрывались в непосредственной близости от катеров, стоявших на стенке. Назрела насущная необходимость в незамедлительном создании для «морских охотников» собственной комплексной ремонтной базы.

За решение этой трудной задачи взялись флагманский механик ОВРа инженер-капитан 2 ранга М. Захаревич и механик дивизиона «морских охотников» инженер-капитан 3 ранга А. Рихтер. Захаревич пользовался репутацией деятельного и опытного механика. Он приложил немало усилий к обучению и подготовке личного состава кораблей ОВРа к действиям в экстремальных условиях. С присущей ему энергией он возглавил работы по сооружению ремонтных мастерских в Кувшинской салме, ставшей с началом войны постоянным пунктом базирования «морских охотников». В первую очередь было решено создать мастерскую по переборке и ремонту моторов. Для нее Захаревич «отвоевал» береговые помещения, «добыл» необходимые запчасти и станочное оборудование. Одновременно началась подготовка к строительству слипа для подъема катеров и эллинга для их ремонта. Захаревич сумел получить у железнодорожников рельсы и шпалы, а в инженерном отделе флота – цемент и другие строительные материалы.

Непосредственное руководство строительством ремонтной базы осуществлял Андрей Александрович Рихтер. До войны он работал научным сотрудником в научно-исследовательском институте военного кораблестроения в Ленинграде. Когда на страну нагрянула беда, он стал настойчиво проситься на действующий флот, и его просьбу удовлетворили, направив в Беломорскую флотилию. «Тихая служба» в Архангельске не устраивала Рихтера, и он стал добиваться перевода «поближе к войне». Так он стал механиком дивизиона истребителей подводных лодок, как тогда назывался дивизион «морских охотников». Обладая глубокими техническими познаниями и недюжинными организаторскими способностями, высокой требовательностью и трудолюбием, Рихтер с первых дней пребывания на дивизионе сумел заставить весь личный состав детально изучать устройство катеров, систем и механизмов, а также уметь устранять повреждения и поломки своими силами.

Рихтер со знанием дела руководил строительством ремонтных мастерских. В короткий срок он произвел тщательные расчеты и отработал необходимую техническую документацию. Вместе с Захаревичем он скрупулезно подбирал специалистов для будущего цеха по ремонту и переборке моторов. Как-то Захаревич во время поездки в Мурманск увидел на улице отряд моряков-добровольцев, убывающих на сухопутный фронт, среди которых он узнал опытных и знающих мотористов с «морских охотников» – старшин 2 статьи Салтыкова, Зайкова и Голубева. Захаревичу удалось уговорить их вернуться на дивизион и заняться ремонтом моторов, убедив, что они здесь принесут больше пользы в достижении победы над врагом. Захаревич не ошибся. Эта троица старшин явилась костяком коллектива мастерской по ремонту и переборке моторов, а старшина И. Салтыков был ее начальником до конца войны. С созданием этой мастерской отпала необходимость отправки моторов для ремонта на московский авиамоторный завод. На первых порах мастерская ремонтировала по 8-10 моторов, а уже через полгода – по 16–18 моторов в месяц. И это полностью обеспечивало потребность катеров в ремонте.

Ударными темпами шло строительство слипа. Здесь «главным строителем» был боцман береговой базы мичман Попов. Он умело и продуктивно руководил умельцами, найденными на катерах, а также моряками, отбывающими наказание за разные провинности на гауптвахте. Рихтер в конце каждого дня заслушивал Салтыкова и Попова о ходе стройки, давал задание на следующий день, лично контролировал качество проделанной работы.

В установленный срок были построены две линии слиповых дорожек длиной 150 метров каждая, при этом для надежности и дублирования рельсы были уложены не в два, а в три ряда. Удачно сконструировали и изготовили две платформы-тележки с закрепленными на них кильблоками и высокими стойками для фиксации положения тележки в подводном положении. Для вытягивания тележки с заведенным на нее катером приспособили где-то найденный допотопный ворот-шпиль, который вращали 12 крепких моряков. Весь цикл операции по подъему катера на слип состоял в следующем: во время полного отлива платформа-тележка спускается по рельсам в нижнее положение. В полную воду на нее заводится катер, который во время отлива садится на кильблоки, после чего тележка постепенно поднимается в эллинг с помощью ворота.

После многократных испытаний наступил долгожданный день первого подъема катера. Им оказался МО-111 старшего лейтенанта Виктора Рябухина. На берегу посмотреть на это зрелище собрался почти весь личный состав береговой базы и мастерских, катеров, находящихся в бухте. Это был своеобразный праздник, венчавший большой труд моряков. Весельчак Рябухин, забравшийся на мостик своего катера, в конце успешного подъема прокричал «Ура!» и бросил вверх свою просоленную «фуру». Его поддержали дружными возгласами все присутствующие при подъеме.

В последующем подобные операции стали обыденным явлением и уже не вызывали особых эмоций.

Расчеты и чертежи, по которым строилось подъемное устройство, были сделаны с солидным запасом, что позволило с появлением на флоте «больших охотников» американской постройки поднимать и их на слип. До конца войны было произведено свыше 1.200 подъемов катеров, при этом не произошло ни единой аварии.

Ремонтные мастерские для «морских охотников» по мере их эксплуатации оснащались новым оборудованием. С разбитого немецкой авиацией тральщика сняли лебедку с электромотором и приспособили вместо примитивного ворота-шпиля. Было отработано и отлажено расписание по подъему катеров и инструкции с подробным изложением действий всех, кто участвовал в работе. Более стройной стала организационная структура единой ремонтной мастерской, в которую включили все цеха по ремонту катеров и их механизмов. Под руководством энергичного и деятельного начальника мастерской старшины И. Салтыкова заработал дружный и работоспособный коллектив, обеспечивавший всесторонний ремонт катеров.

Создание собственной ремонтной базы в значительной мере повысило боеготовность и боеспособность «морских охотников».

Десанты в марте 1944 года

Командование Северного оборонительного района решило организовать высадку сразу двух разведывательно-диверсионных десантов в ночь с 5 на 6 марта. Один на вражеское побережье в Мотовском заливе, другой – на южное побережье залива Миттивуоно (Малая Волоковая).

Десант в Мотовском заливе по первоначальному замыслу имел задачу уточнить систему обороны опорного пункта «Обергоф» и захвата пленных. В десант был назначен разведотряд 254-й бригады морской пехоты в количестве 104 человек под командованием капитана Барболина. Разведчики по топографической карте детально изучили маршруты движения и подходы к опорному пункту, а также прежние разведданные о нем. Подробный инструктаж с разбором действий предыдущих таких десантов сделали командир бригады подполковник Потапов и начальник политотдела подполковник Нелидин.

Для высадки десанта были назначены «морские охотники» МО-122, МО-133 и МО-136 под командованием командира отряда катеров капитан-лейтенанта Сергея Демидова. Катера к исходу 5 марта прибыли в губу Эйна, где их уже ожидали разведчики. Посадка десантников на катера прошла организованно и быстро. После полуночи они отошли от причала и в кильватерном строю с соблюдением мер скрытности направились к месту высадки в районе мыса Пикшуев.

Стояла кромешная тьма. На самом малом ходу катера строем фронта приближались к вражескому берегу. Там было тихо. Личный состав стоял на боевых постах в полной готовности к немедленным действиям в случае обнаружения катеров противником. Десантники находились в кубриках в готовности к выходу наверх. Первым приткнулся к берегу МО-122 старшего лейтенанта Леонида Новоспасского. Краснофлотцы под командой боцмана старшины 1 статьи Николая Порошкова без промедления «выстрелили» десантный трап на берег и закрепили его на форштевне. В считанные минуты разведчики сбежали на берег и скрылись в темноте. Так же быстро высадили своих десантников МО-133 старшего лейтенанта Михаила Артамонова и МО-136 лейтенанта Ивана Штанько.

После сбора на берегу и короткой передышки десант начал движение по избранному маршруту. Предстояло пройти восьмикилометровый путь, преодолевая нагромождение камней и валунов, крутые подъемы и спуски. Вскоре была обнаружена протоптанная тропа, по которой, по всей вероятности, ходили немецкие сторожевые дозоры. Капитан Барболин решил устроить засаду в надежде захватить здесь пленных. Но немцы не появились до самого утра, а разведотряд до рассвета возвратился к мысу Пикшуев, где укрылся, чтобы переждать светлое время, а с наступлением темноты возобновить выполнение поставленной задачи. К этому времени для усиления десанта катер МО-112 старшего лейтенанта Евгения Набоких доставил еще один взвод разведчиков численностью 36 человек под командованием лейтенанта Змиева.

В штабе СОР тем временем решили возложить на капитана Барболина задачу не просто разведать опорный пункт «Обергоф», но и уничтожить его силами десанта, усиленного разведотрядом штаба СОР. Это заманчивое, но явно скоропалительное предложение нашло поддержку у командования СОР и было им утверждено. Срочно было дано приказание о подготовке к десантированию разведотряда штаба СОР под командованием капитана Барченко-Емельянова. Капитану Барболину была отправлена шифротелеграмма с постановкой новой задачи.

С наступлением темноты капитан Барболин направил разведвзвод лейтенанта Змиева в самостоятельный поиск, а вслед за ним по направлению к опорному пункту двинулся весь отряд. Вскоре Барболин получил из штаба СОР шифротелеграмму, в которой раскодировали только первую половину, где было приказание о разгроме опорного пункта. Вторая половина, в которой говорилось о посылке подкрепления, раскодированию не поддалась. Но памятуя, что выходить в эфир ему разрешалось только после обнаружения отряда противником, Барболин перезапрашивать штаб СОР не стал.

Отряду удалось незамеченным приблизиться к опорному пункту «Обергоф». Были обнаружены минные поля, прикрытые тремя рядами проволочных заграждений. Саперы проделали проходы в двух рядах этих заграждений, но когда начали работать на третьем, то были обнаружены и обстреляны часовыми. Капитан Барболин тут же дал сигнал к атаке опорного пункта.

Первым ворвался в траншею немцев командир роты разведки капитан Ялорщук с тремя краснофлотцами. Завязался упорный бой. Несмотря на отчаянное сопротивление, разведчики захватили траншею и дзот, где уничтожили более десяти солдат противника. Разведчики сражались, не щадя своей жизни. Краснофлотец Кузнецов в разгар боя был тяжело ранен в обе ноги, но от помощи отказался, заявив: «Помогайте другим, а я сам доберусь». Краснофлотец Губин, также будучи тяжело ранен, призывал своих товарищей идти быстрее вперед.

Бой продолжался более часа. Разведчики потеряли семь человек убитыми и столько же было тяжело ранено. Сил для разгрома опорного пункта явно недоставало, да и боеприпасы были на исходе. Реально оценив сложившуюся обстановку, капитан Барболин дал сигнал к отходу.

Разведотряд капитана Барченко-Емельянова численностью ПО человек был высажен в полночь 7 марта, когда отряд капитана Барболина вел затяжной бой в опорном пункте. После скрытной высадки с тех же «морских охотников» десант сразу направился к опорному пункту. Оба отряда встретились на полпути к «Обергофу». Капитан Барболин был удивлен встречей, так как не знал о идущем ему на помощь подкреплении. Эти отряды вместе возвратились к месту посадки на катера в районе мыса Пикшуев, куда к утру после безрезультатного поиска противника пришел и разведвзвод лейтенанта Змиева.

На рассвете «морские охотники» МО-122, МО-133 и МО-136 и один мотобот сняли десантников с берега. К всеобщему удивлению немцы не оказали ощутимого противодействия при посадке десанта на катера, ведя вялый и бесприцельный минометный огонь.

По прибытии в бухту Озерко выяснилось, что на берегу осталось пять разведчиков. В следующую ночь на их поиск был послан МО-136 лейтенанта Ивана Штанько, который обнаружил разведчиков в трех милях к западу от мыса Пикшуев и принял их на борт.

В дальнейшем, до конца военных действий в Заполярье, попыток по разгрому опорных пунктов на побережье Мотовского залива не предпринималось. «Морские охотники» в марте еще дважды (15 и 26 марта) высаживали разведотряд капитана Барченко-Емельянова в районе мыса Пикшуев с задачей взять «языков». Но в обоих случаях разведчикам, скрытно и без помех высаженным «морскими охотниками», захватить пленных не удалось.

Десанту, высаживаемому в заливе Миттивуоно, была поставлена более конкретная и четкая задача: разгромить вражеский опорный пункт и захватить пленных. Для выполнения этой задачи была выделена разведрота 12-й бригады морской пехоты численностью 101 человек под командованием капитана Николая Никитина. Разведчики с помощью оптических средств несколько суток вели наблюдение за выбранным для нападения опорным пунктом, расположенным на господствующей высоте в 2,5 километрах от уреза воды. Расчеты показали, что потребуется больше часа, чтобы после высадки добраться до опорного пункта по сильно пересеченной гористой местности с соблюдением строжайших мер маскировки и осторожности.

Для высадки десанта были выделены катера МО-111 старшего лейтенанта Виктора Рябухина и МО-114 старшего лейтенанта Владимира Стреленко. Командиром высадки был назначен старший лейтенант Борис Лях, как наиболее опытный в десантных действиях и ранее руководивший высадкой десанта в этом районе.

5 марта катера перешли из Кольского залива в бухту Пумманки на полуострове Средний. Лях и командиры катеров обсудили с капитаном Никитиным план высадки и действий десанта на берегу. Они решили высадку произвести в час ночи, полагая, что именно в ночное время можно рассчитывать на наибольшую внезапность. Однако выйти в море в ту ночь не удалось из-за резко ухудшившейся погоды. Северный ветер усилился до штормового и продолжался два дня. За время вынужденной передышки катерники и разведчики ближе познакомились друг с другом, поделились опытом подобных действий. Было проведено несколько тренировок по посадке разведчиков на катера и высадке на необорудованное побережье.

С улучшением погоды в ночь с 7 на 8 марта катера с десантом вышли к пункту высадки, который был избран как можно ближе к расположению опорного пункта, в небольшой бухточке Хаккалахти. На переходе строго соблюдались меры скрытности и маскировки: команды отдавались шепотом, радиовахта неслась только на прием, закрыли все источники света, для уменьшения слышимости работающих моторов включили подводный выхлоп.

Подойдя строем фронта на малом ходу, катера форштевнями приткнулись к берегу. На берег, не медля, спрыгнули по два моряка, которые приняли и установили десантные трапы. Десантники быстро сбежали по трапам с катеров, которые отошли к северному берегу залива и легли в дрейф.

Установилась томительная напряженная гробовая тишина. Моряки на катерах стояли на боевых постах в немедленной готовности к запуску двигателей и применению оружия. Все, кто находился на верхней палубе и ходовом мостике, зорко наблюдали за морем и берегом. Командир отделения радистов старшина 1 статьи Николай Сизов нес приемную радиовахту с высаженным десантом и береговым командным пунктом. Так прошло почти два часа.

Как и планировалось, десант после высадки на берег разделился на две группы. Одна в количестве 44 разведчиков под командованием лейтенанта Колосова была оставлена для охраны пункта высадки, обеспечения отхода штурмовой группы и обратной посадки на катера. Эта группа обнаружила еле заметную в темноте тропу, двигаясь по которой, вероятно, пешие немецкие дозоры осматривали береговую черту залива, а также телефонный провод, тянувшийся рядом с тропой. Разведчики перерезали провод, а в обе стороны от пункта высадки-посадки выдвинули засады по три разведчика в каждой.

Штурмовая группа в количестве 57 разведчиков во главе с капитаном Никитиным двинулась к опорному пункту, преодолевая нагромождения камней, многочисленные подъемы и спуски на скалистой местности.

Как и было намечено, эта группа чуть более чем через час после высадки незаметно приблизилась к опорному пункту, сделала проходы в проволочных заграждениях и ползком перебралась к обнаруженным землянкам. Когда до них оставалось около 50 метров, часовые противника обнаружили разведчиков и открыли огонь из автоматов. Капитан Никитин тут же дал сигнал к атаке, и, не дав немцам опомниться, разведчики сняли часовых и ворвались в землянки, забросали их гранатами, расстреливая выбегавших оттуда автоматным огнем.

Бой был скоротечным, в стремительной схватке опорный пункт был разгромлен за несколько минут. Восемнадцать немецких солдат было убито, шестеро взято в плен, и только нескольким немцам удалось убежать и скрыться в сопках.

После этого разведчики взорвали остальные сооружения опорного пункта и, захватив богатые трофеи (автоматы, пулеметы, стереотрубы, радиоаппаратуру, телефонные аппараты и документацию опорного пункта), направились в пункт посадки на катера. Приволокли и шестерых немецких егерей. Никто из разведчиков серьезно не пострадал. Только несколько человек получили легкие ранения и небольшие травмы.

В разгроме опорного пункта все разведчики действовали смело и решительно. Особенно отличились командиры взводов лейтенанты Жеваченко и Пономарев, командир группы захвата пленных старшина Мартынов, а также старшие сержанты Кириллов и Привалов, санинструктор Зинаида Николаенко. Блестяще провел действия по разгрому опорного пункта командир роты разведчиков капитан Никитин.

На катерах услышали автоматную стрельбу и взрывы гранат в расположении опорного пункта, длившиеся всего несколько минут. Затем наступила тишина, а вскоре поступил по радио сигнал от капитана Никитина о возвращении штурмовой группы. По команде старшего лейтенанта Ляха головной катер МО-111, а вслед за ним и МО-114 подошли к берегу, поставили трапы и приготовились к встрече десантников. Через полчаса они появились с радостными лицами. Ведь это был самый удачный десант, без единой потери и с блестяще выполненной задачей.

Закончив посадку, которая прошла быстрее, чем высадка, катера отошли от берега и направились в Пумманки. И в это время, как по команде, ожило все побережье противника. В небо взвились ракеты и осветительные снаряды. Зажглись прожекторы береговых батарей, освещая прибрежную полосу, они быстро нащупали отходящие полным ходом катера с десантом. Береговые батареи противника с мыса Ристиниеми и мыса Нумирониеми открыли по катерам огонь.

На МО-114 находился обеспечивающий первый выход только недавно назначенного командира катера на ответственное боевое задание командир отряда капитан-лейтенант Сергей Демидов. По его приказанию МО-114 вышел из строя и поставил дымовую завесу, прикрывающую катер МО-111 от прожекторов и прицельного огня береговых батарей. Закончив постановку дым-завесы, МО-114 скрылся за ней. А в это время МО-111 начал ставить такую же дымовую завесу. Так, попеременно прикрывая дымзавесами друг друга, катера вышли из зоны досягаемости береговых батарей противника.

Как только немецкие батареи открыли огонь по катерам, заговорили наши батареи с полуострова Средний, чем в значительной мере облегчили отход катеров. Контрбатарейная стрельба продолжалась до тех пор, пока катера не прошли Айновские острова.

Так закончилась эта удачная высадка разведывательно-диверсионного десанта, в которой и катерники, и десантники проявили мужество, смелость, решительность и отвагу.