Текст книги "Моя война (Документальная повесть)"

Автор книги: Михаил Бочкарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

После инспекции мне был предоставлен отпуск, и я с женой улетел в военный санаторий в Ессентуки, где подлечились минеральными водами. Там мы встретили адмирала В. С. Сысоева и его жену, несколько дней провели вместе в прогулках, беседах и в чаепитии по вечерам.

29 октября мне позвонил А. Ф. Морозов и сообщил, что ему и К. К. Безпальчеву присвоено звание контр-адмирал, а Ю. Свиридову – генерал-майор. Такого приятного «звездопада» за всю историю тыла флота никогда не было. П. Н. Медведев, В. А. Самойлов и В. Н. Паникаровский стали вице-адмиралами, а Б. Е. Ямковому присвоено звание полного адмирала. В тот же день я пошел на почту и послал им всем поздравительные телеграммы.

29 ноября на собрании партийного актива тыла флота после моего доклада с большой речью выступил командующий флотом адмирал Н. И. Ховрин с одобрением деятельности тыла флота, отметив и недостатки в работе вооруженческих отделов, от которых, по его словам, зависит боеготовность кораблей флота. А на другой день я выступил на флотской профсоюзной конференции с докладом о состоянии профсоюзных организаций тыла флота и мерах по повышению их деловитости и активности.

В середине декабря вместе с начальником штаба тыла побывали на сборах руководящего состава Тыла Вооруженных Сил, который был посвящен транспортным проблемам. С интересными и полезными докладами выступили представители всех министерств, владеющих транспортными средствами, об их готовности к перевозкам в интересах Вооруженных Сил в военное время. На подведении итогов за минувший год генерал армии С. К. Куркоткин несколько раз положительно отозвался о деятельности тыла нашего флота с упоминанием моей фамилии.

В истекшем году в тылу были и различные неприятные случаи, свидетельствующие об упущениях в деятельности руководящего состава тыла флота. Так, в день начала нового учебного года в Севастопольской бухте ГКС-11 протаранил баржу с нефтью, которую буксировал заводской буксир CP3-13. Через пробоину в бухту вытекло около 20 тонн нефти, образовавшей обширное пятно. Принятыми мерами оно было ликвидировано. А 3 декабря состоялось запланированное ранее заседание Военного совета флота с моим докладом об усилении мер по предотвращению загрязнения моря.

В наступившем 1977 году, как и в предыдущем, в январе было много разного рода заседаний, совещаний, собраний, сборов, поездок по объектам тыла. С группой тыловых специалистов летал в Николаев, где на заводе имени 61 коммунара строился большой корабль комплексного снабжения «Березина» с высокой по тому времени автоматизацией и механизацией погрузочно-разгрузочных работ.

29 января с оперативной группой тыла флота на флотском самолете вылетел в Тбилиси, где на полигоне Караязы Закавказского военного округа начальник Тыла Вооруженных Сил проводил крупномасштабное учение, посвященное задачам тыла в условиях после нанесения ядерных ударов. Генерал армии С. К. Куркоткин дважды заслушал нашу группу по оценке обстановки и решениям по вводным и на разборе 3 февраля похвалил нашу оперативную группу и поставил в пример графическое оформление наших решений на картах.

Перед отлетом из Севастополя командующий флотом поручил разобраться с жалобой на флот сухумского руководства о том, что якобы наша радиолокационная станция, расположенная на оконечности мыса Пицунда, облучает жителей городка. Из ЦК КПСС, куда была послана эта жалоба, пришло указание разобраться и доложить. Мне выдали данные по секторам облучения, сделанные квалифицированными специалистами, с которыми я был принят вторым секретарем ЦК Компартии Грузии Г. В. Колбиным, который был в курсе этого конфликта. Когда мы встретились, оказалось, что мы с ним были знакомы. Когда я прилетал в Свердловск на совещание по комплексу «Вьюга» на машиностроительный завод имени М. И. Калинина, на котором размещалось ОКБ Л. В. Люльева, мы и познакомились. В ту пору Г. В. Колбин был секретарем парткома завода.

Он рассмотрел наши схемы и расчеты по работе РЛС и заявил, что конфликт можно считать исчерпанным и что он даст указание руководству Сухуми отозвать их жалобу. Я попросил Г. В. Колбина подписать ответ в секретариат ЦК КПСС, что он и сделал.

Я по телефону доложил командующему флотом о КШУ и разрешении конфликта с РЛС на мысе Пицунда. Он высказал удовлетворение и объявил, чтобы 5 февраля я был готов с ним лететь в Ленинград для участия в двухдневной конференции под руководством ГК ВМФ, посвященной проблемам тылового обеспечения в первых операциях с применением оружия массового поражения, и что на конференции запланирован и мой доклад.

Прилетел в Севастополь 3 февраля, в моем распоряжении были только одни сутки для подготовки выступления, которое получило одобрение ГК ВМФ.

Отпросившись у командующего флотом, я не стал участвовать в торжествах, посвященных 150-летию Военно-морской академии и намеченных на 9 февраля, и улетел в Севастополь. В этой поездке простудился и вернулся домой с высокой температурой.

Меня встретила заплаканная жена – у нее обнаружили опухоль с подозрением на недоброкачественность. Когда я беседовал с нашими врачами, они настаивали на ее отправке в госпиталь им. Бурденко. Я договорился с начальником госпиталя и заказал билеты на поезд, но получил приказание 16 февраля быть в Москве вместе с начальником оперативного управления контр-адмиралом К. И. Жилиным для доклада Главкому предложений флота о совершенствовании тылового обеспечения кораблей в Средиземном море как в мирное время, так и при осложнении обстановки. Такие расчеты и схемы были давно нами отработаны, но сроки докладов несколько раз переносились. Этому вызову я даже обрадовался, когда получил разрешение командующего флотом забрать с собой жену на флотском самолете АН-24, который доставил нас в Москву вечером 15 февраля. На аэродром в Астафьево за нами прислали две машины. На одной контр-адмирал К. И. Жилин с картами и документами поехал в Главный штаб ВМФ, и я попросил его доложить адмиралу флота Н. Д. Сергееву о моих проблемах, что он и сделал. А я поехал устраивать жену в госпиталь, где ее определили в женское отделение.

Перед совещанием меня вызвал Н. Д. Сергеев, спросил о самочувствии жены и как ее приняли, а я доложил, что после совещания намерен лечь на очередное обследование.

Совещание началось в 11 часов с участием всех заместителей Главкома ВМФ. Адмирал Флота Советского Союза С. Г. Горшков, войдя в комнату для совещаний, поздоровался со всеми его участниками, посмотрел развешенные нами карты, схемы и таблицы расчетов, предоставил слово мне. Я начал доклад с того, что в основу всех наших расчетов и предложений мы положили директиву ГК ВМФ об оптимальном составе 5-й эскадры, и перечислил, сколько и каких кораблей и подводных лодок должно быть в ней. Тут Главком меня остановил, потребовал эту директиву за своей подписью и тут же ее «забраковал» и стал исправлять данные по количественному составу 5-й эскадры в сторону увеличения. После этого я доложил, что наши расчеты требуют доработки, с чем Главком согласился, но совещание не закрыл, а начал меня «пытать» о насущных проблемах тылового обеспечения, требующих разрешения в настоящее время. Я сумел собраться с мыслями и доложил об этих проблемах:

1. Со снабжением горюче-смазочными материалами, водой и продовольствием в мирное время силами имеющихся на флоте судов проблема решается. Однако в угрожаемый период потребуется увеличить их число (перечислил поименно эти суда), а также привлекать танкера и транспорты Черноморского морского пароходства (назвал их).

2. Труднее решается проблема с подачей боеприпасов и оружия из-за отсутствия судов специальной постройки для этих целей. Эту задачу можно решить арендой или закупкой гражданских транспортов типа «Бежица», использование которых было освоено на учениях. Для мирного времени достаточно иметь один такой транспорт, а в угрожаемый период – не менее трех. Тут ГК ВМФ остановил меня и поручил Главному штабу изучить этот вопрос вместе с заместителями ГК ВМФ и доложить.

3. Необходимо иметь группировку вспомогательных судов, специально предназначенных для обеспечения кораблей в Средиземном море. Фактически создана на флоте нештатная бригада морских судов обеспечения, но мы не нашли поддержки в деле превращения ее в штатную. Тут Главком сказал, что этот вопрос ему известен, его надо решить положительно. Я взглянул на адмирала Л. В. Мизина – он показал мне большой палец в знак одобрения, так как его доклады по этому вопросу не находили положительного решения.

4. В связи с потерей пунктов базирования и снабжения в Египте требуется искать возможность создания в сирийском порту Тартус пункта материально-технического обеспечения с постоянным базированием в нем плавмастерской, морского буксира, спасательного буксира и плавучего склада.

На этом совещание закончилось. Главком приказал окончательно отработать и согласовать все вопросы по упорядочению системы тылового обеспечения кораблей 5-й эскадры в различных условиях обстановки и, обращаясь ко мне, назначил срок повторного доклада – 3 марта. Тут неожиданно для меня Н. Д. Сергеев доложил Главкому о моих бедах, что мне надо пройти обследование в госпитале, и он сказал: «Раз надо, то ложись». Я был обрадован такому решению и с волнением поблагодарил адмирала флота Н. Д. Сергеева за внимание, сочувствие и помощь. Позвонил командующему флотом и доложил об итогах совещания и разрешении о моей госпитализации, как я рассчитывал, на 2–3 недели. Он не возражал.

В тот же день я лег в госпиталь. Жена обрадовалась моему появлению. Мы снова оказались вместе в госпитале, полагая, что это нам поможет в преодолении недугов. Мое обследование шло в темпе, и я уже стал готовиться к выписке, как 9 марта мне был нанесен коварный удар сообщением, что обнаруженные полипы начали перерождаться и требуется немедленная операция по их удалению. Это подтвердил консилиум врачей на другой день. Такое решение было для меня хуже, чем гром при ясном небе.

Позвонил командующему флотом и доложил о своем бедственном положении. Он тоже был озабочен сообщением об оперативном вмешательстве, высказал сочувствие и надежду, что я не паду духом и выдержу. Меня перевели в хирургическое отделение, где начали готовить к операции, которую предложил сделать главный хирург М. В. Шеляховский. И я согласился, так как верил в его способности. Так начался самый трудный период в моей жизни, выведший меня из строя на длительное время.

Операция прошла 16 марта, длилась три часа и закончилась успешно. Но после нее я отходил тяжело и долго. Пять суток меня продержали в палате интенсивной терапии. Каждый день с многочисленными процедурами в лежачем положении казался вечностью. Только на пятые сутки мне помогли занять положение сидя на койке и пытались поставить на ноги, впервые дали бульон, отменив ненавистную капельницу.

Наконец-то 21 марта меня перевели в палату со всеми удобствами. Неожиданно позвонил адмирал Н. И. Ховрин и поздравил с успешной операцией и пожелал быстрейшего выздоровления. После него позвонил начальник медицинской службы флота генерал-майор медслужбы А. Е. Пестов и доложил, что командующий флотом каждый день требовал доклада о моем состоянии. Такое заботливое отношение к моему здоровью поднимало настроение и помогало набираться сил. В тот же день в палате появился вице-адмирал П. Н. Медведев, прилетевший на какое-то совещание. Он рассказал об обстановке на флоте и в тылу, поделился и своим горем – тяжело болела жена.

Мой «урезанный» желудок начал набирать силу, но моей радости пришел конец, когда через два дня он перестал работать и его начали промывать, а эта процедура оказалась мучительной. Возобновили питание через капельницу. И только через шесть суток благодаря принятым М. В. Шеляховским энергичным мерам, вплоть до облучения, внутренние органы начали нормально функционировать. Целыми днями у моей постели находилась жена Антонина Николаевна. Она ухаживала за мной, помогая мне преодолеть тягостное состояние.

В один из апрельских дней меня навестили сразу три севастопольских адмирала: В. А. Самойлов, И. Ф. Аликов и К. К. Безпальчев, прилетевшие на партийно-хозяйственный актив и рассказавшие о событиях на флоте.

Только через 21 день после лежания в постели внимательный и заботливый лечащий врач капитан медслужбы В. Пашкевич разрешил мне выйти на прогулку в сопровождении жены и подышать свежим воздухом. Я сделал несколько шагов, ноги не слушались, я быстро устал и вернулся в палату. С этого дня я начал ежедневно совершать прогулки, увеличивая их по времени и расстоянию. Врачи составили для меня разнообразное меню. Кормили часто и понемногу. Почти ежедневно навещал меня главный терапевт флота полковник медслужбы В. И. Рокин, находившийся на курсах усовершенствования врачей. Навестили меня и главный хирург ВМФ генерал-майор медслужбы М. В. Портной, и главный хирург ВС генерал-лейтенант медицинской службы К. М. Лисицын.

9 апреля ко мне приехал адмирал Н. И. Ховрин. Тепло поздоровался, внимательно оглядел мой неказистый внешний вид (я потерял 10 кг веса) и сказал, чтобы я поправлялся основательно, не спешил и слушался врачей. А перед уходом сказал, что обо мне был у него разговор с Главкомом, который приказал никаких представлений о моем перемещении и увольнении не делать, а мне продолжать службу. Я поблагодарил за внимание и заботу и сказал, что моя дальнейшая служба будет зависеть от моего выздоровления.

Николай Иванович спросил о состоянии Антонины и попросил передать ей привет и пожелание полного выздоровления. В тот же день меня навестил вице-адмирал В. X. Саакян и рассказал о своей службе в Главном штабе ВМФ на должности начальника оперативного управления.

В палату рядом с моей поселили адмирала В. Ф. Трибуца и моего товарища контр-адмирала Л. М. Кузнецова. Они каждый день приходили ко мне звонить по телефону и смотреть телевизионные передачи, а я по многу часов лежал в постели под капельницами. Их разговоры помогали мне коротать время.

15 апреля наш ангел-хранитель М. В. Шеляховский оперировал Антонину, которая два дня находилась в реанимационной палате, а когда ее оттуда перевели, я стал ее ежедневно навещать, приносить фрукты. А через 10 дней ей разрешили прогулки, и теперь уже я сопровождал ее.

К сожалению, мое выздоровление шло очень медленно, несколько раз поднималась температура, и меня укладывали в постель. Каждые приемные дни меня навещали московские друзья, еженедельно приезжали адмиралы Б. Е. Ямковой и В. Г. Новиков с женами. Часто звонили из Севастополя мои заместители К. К. Безпальчев, А. Ф. Морозов, Н. А. Ермаков и С. П. Осадчий, которые информировали меня о событиях на флоте и в тылу, советовались со мной по служебным делам.

Переговорил с командующим флотом и доложил, что дело идет к концу нашего пребывания в госпитале и что нам после выписки предложили лечение в Солнечногорском санатории ВМФ. Он ответил одобрительно и сказал, что я могу рассчитывать на его помощь.

Меня выписали из санатория 16 мая и направили на 10 суток долечиваться в филиале военного госпиталя имени Мандрыки, расположенном недалеко от Болшева в живописном лесном массиве. 27 мая на машине, присланной адмиралом Л. В. Мизиным, я заехал в госпиталь им. Бурденко, получил путевки, забрал жену, и мы уехали в Солнечногорск, где о нашем приезде было известно заранее. Быстро оформили и разместили в двухкомнатном люксе на втором этаже главного спального корпуса. На другой день, проснувшись, поздравил Антонину с днем рождения.

Всю дорогу до Солнечногорска и всю первую неделю шли непрерывные дожди и было прохладно. Из процедур я выбрал только массаж и бассейн. Питание было диетическое, готовили вкусно, и у меня развился аппетит. 2 июня утром, когда я плавал в бассейне, позвонил адмирал Н. И. Ховрин и переговорил с Антониной, поинтересовавшись, как нам отдыхается. Наконец, 7 июня впервые появилось солнце, потеплело, и мы начали совершать прогулки по территории санатория и его окрестностям. Побывали с экскурсией в поселке и на курсах «Выстрел», где был образцовый порядок. Приезжал к нам М. В. Шеляховский, осмотрел нас и посоветовал через месяц приехать в госпиталь на контрольное обследование.

Только 20 июня мы уехали из Москвы симферопольским поездом, на машине добрались до дома после четырехмесячного отсутствия.

Доложил командующему флотом о возвращении, он приказал уйти в очередной отпуск. Надо было куда-то уехать, но произошла задержка с назначенным М. В. Шеляховским курсом амбулаторного лечения в 110-й флотской поликлинике.

27 июля мы на 10 дней уехали в наш санаторий в Ялте. Мне стало известно, что 31 июля в Симферополь приезжают Шеляховские для отдыха в Гурзуфском военном санатории. Я на служебной машине встретил их на вокзале и через Ай-Петри привез в наш санаторий, где Антонина приготовила обед. Наш санаторий им очень понравился. Михаил Владимирович нас осмотрел, посмотрел анализы и остался доволен. Мы отвезли их в Гурзуф, где начальник санатория полковник медслужбы С. К. Чудаков уже был обеспокоен исчезновением Шеляховских.

Мы постарались разнообразить пребывание наших друзей в Крыму. Свозили их на Ай-Петри, где переночевали в чайном домике и полюбовались местными пейзажами, а когда закончилось их пребывание в Гурзуфе, привезли их в Севастополь, разместили на даче в Омеге и показали им достопримечательности города.

11 августа, после шестимесячного вынужденного перерыва по болезни, я вышел на службу и включился в водоворот событий, требующих напряжения всех физических и моральных сил. Все время моего отсутствия обязанности начальника тыла исполнял мой энергичный и деятельный заместитель контр-адмирал К. К. Безпальчев. Уверенно врос в обязанности начальника штаба тыла капитан 1 ранга Н. А. Ермаков. Всегда был на высоте начальник политотдела контр-адмирал А. Ф. Морозов. Им я выразил слова благодарности и признательности.

По приказанию командующего флотом я встречал и сопровождал с 7 по 11 сентября группу слушателей иностранного факультета Академии Генерального штаба в количестве 96 человек. Им были показаны корабли флота, проведен выход в море с выполнением боевых упражнений с использованием оружия и высадкой морского десанта с десантных кораблей.

15 сентября с контр-адмиралом И. Ф. Аликовым летали в Киев на собрание партийного актива республики, посвященное рекордному урожаю (было собрано 1 миллиард 110 миллионов пудов зерна).

Но, увы, мне снова не повезло со здоровьем. С 21 сентября по 7 октября я с воспалением легких лежал в нашем госпитале, когда большая группа офицеров во главе с новым начальником ГШ ВМФ прилетела для проверки и подведения итогов деятельности флота за прошедший год. Я успел поприсутствовать на разборе этой проверки 10 октября. Работа тыловых органов флота была признана положительной.

Удалось побывать на многих объектах тыла в Севастополе, провожать суда, выходящие на боевую службу.

Особенно запомнилась встреча спасательного судна СС-26, которое под командованием капитана 3 ранга Юрганова провело на боевой службе 409 дней и получило отличную оценку от командования 5-й эскадры. Я обошел все помещения судна и убедился в их образцовом состоянии. На опросе личного состава не было высказано ни одной жалобы, настрой у моряков был бодрым. Я доложил командующему флотом о моих впечатлениях от встречи и о состоянии СС-26. Он приказал подготовить приказ о поощрении экипажа, что и было сделано.

Мой день рождения 3 декабря был омрачен тревожным сообщением: на танкере «Борис Чиликин», который накануне ушел на боевую службу, в центральной части Черного моря вышел из строя главный двигатель, танкер потерял ход. Принятыми мерами удалось его с помощью буксиров возвратить в базу, устранить повреждения, произошедшие не по вине личного состава. 6 декабря танкер вновь двинулся на боевую службу, которая прошла без поломок.

17 декабря, возглавляя группу хозяйственников флота в количестве 16 человек, вылетел в Москву для участия во Всеармейском совещании по быту, которое состоялось в ЦДСА 19–20 декабря. Совещание открыл Министр обороны Маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов, которого я увидел впервые. В президиуме были все Главкомы, кроме ГК ВМФ, находящегося с визитом на Кубе, командующие и члены Военного совета округов и флотов, кроме адмирала Н. И. Ховрина и ЧВС вице-адмирала П. Н. Медведева, которые были на Пленуме ЦК КПУ, начальники тылов видов Вооруженных Сил. Зал ЦДСА, вмещающий 1.000 человек, был заполнен полностью.

После короткой вступительной речи Министра обороны, подтвердившего важность совещания, которое должно послужить коренному улучшению быта личного состава Вооруженных Сил как основы поддержания их в высокой боеготовности, с докладами выступили генералы армии С. К. Куркоткин и А. А. Епишев, отметив в лучшую сторону и Черноморский флот. Во второй половине дня и первой половине второго дня работали секции. Я был включен в секцию вещевого снабжения, на которой выступил по насущным вопросам обеспечения флота вещевым имуществом.

В залах ЦДСА были выставлены образцы оборудования тыловых объектов, в том числе и действующие. В их числе были и 8 наших макетов, получившие высокую оценку. Совещание закончилось большой речью Министра обороны, которая всем участникам понравилась как по содержанию, так и по манере изложения выводов и постановке задач по коренному изменению к лучшему отношения всех органов Вооруженных Сил к быту личного состава.

После завершения совещания я доложил командующему флотом о его проведении и получил разрешение на контрольное обследование в госпитале.

Я возвратился из Москвы 30 декабря, и новый, 1978 год мы впервые встретили лишь вдвоем из-за плохого самочувствия жены. А начался год с неприятности.

3 января в газете «Красная звезда» появилась статья нештатного корреспондента Е. Коровина под заголовком «В корне улучшить» с серьезной критикой Севастопольского отдела военной торговли. Эта статья вызвала резкую реакцию ГК ВМФ и начальника политуправления ВМФ, потребовавших расследовать работу управления военной торговли, обсудить на Военном совете, устранить вскрытые газетой нарушения и доложить.

Целый месяц длилось расследование. Было принято решение ВС флота об увольнении начальника военной торговли флота полковника В. П. Бичаева и о перемещении управления военной торговли из Симферополя в Севастополь. Об этом решении адмирал Н. И. Ховрин и вице-адмирал П. Н. Медведев доложили Главкому и адмиралу В. М. Гришанову, а мы с начальником политотдела А. Ф. Морозовым послали ответ в редакцию газеты. Мне и начальнику политотдела было указано на недостаточный контроль за деятельностью военной торговли флота. В результате принятых мер и кадровой перестановки обстановка в военной торговле стала более стабильной, что отметили последующие проверки.

В феврале было много мероприятий, связанных с подготовкой и проведением празднования 60-летия СА и ВМФ. Состоялось собрание партийно-хозяйственного актива флота с моим докладом, флотская комсомольская конференция. Начальник отдела туризма Министерства обороны генерал-майор А. П. Гащук вместе с заместителем начальника Тыла Вооруженных Сил генерал-лейтенантом Н. С. Рожковым прилетали для вручения нашей турбазе диплома 1-й степени и денежных премий работникам турбазы и отдела туризма флота, активным и деятельным начальником которого был капитан 2 ранга Головня.

Но главной заботой тыла была подготовка ТАКР «Киев» к постановке в док, для чего нужно было его полностью разгрузить, на что ушло четверо суток работы без перерыва. А после его выхода из дока 1 марта так же спешно проходила его загрузка.

Началась усиленная подготовка к крупному оперативно-стратегическому учению «Союз-78» под руководством Главнокомандующего Вооруженными Силами стран Варшавского Договора Маршала Советского Союза В. Г. Куликова с участием оперативных групп вооруженных сил Болгарии и Румынии, Одесского военного округа и Черноморского флота, с их размещением в румынском курортном городке Мангалия.

Командующий флотом утвердил состав оперативной группы в количестве 50 человек, которые 12 марта на штабном корабле «Ангара» вышли из Севастополя и пришли в румынский порт Констанца на другой день. Далее оперативная группа на автобусах была доставлена в Мангалию и разместилась в комфортабельном отеле «Амфитеатр» с видом на море.

Весь день 14 марта ушел на отработку взаимодействия, которое было без проблем достигнуто с руководством тылов Болгарской армии и Одесского военного округа, а румынская сторона отказалась подписать такой план, заявив, что флот Румынии будет действовать самостоятельно и только в своих территориальных водах. В течение пяти дней (15–19 марта) шли непрерывные доклады по различным вводным, решение которых готовилось в вечернее и ночное время, а докладывалось днем. Мой доклад прошел благополучно, и в приказе по итогам учения мне была объявлена благодарность. На разборе 21 марта маршал В. Г. Куликов похвалил наш флот, а адмирала Н. И. Ховрина назвал «опытным и решительным командующим».

В тот же день мы намеревались выйти из Констанцы, но румынская сторона решила устроить прием в честь нашей делегации, который прошел хорошо. Потребовался ответный прием на «Ангаре», который прошел еще лучше.

Пока мы обменивались приемами, погода резко испортилась, пошел дождь со снегом, начался шторм, который к утру еще более усилился, и выход «Ангары» не состоялся. Командующий флотом, забрав 20 человек, принял решение на автобусах доехать до аэродрома ПВО в Болграде (Молдавия), расположенного в 300 километрах от Констанцы. Затем на флотском самолете АН-24, переправленном туда, мы за три часа долетели до Качи, откуда на машинах добрались до Севастополя. «Ангара» возвратилась с остальным составом оперативной группы лишь через двое суток. Через несколько дней командующий флотом сделал подробный разбор нашего участия в КШУ «Союз-78» на сборе руководящего состава флота.

17 апреля я встретил на аэродроме генерала армии С. К. Куркоткина, прилетевшего с начальниками подчиненных управлений для проверки готовности санаториев Министерства обороны в Крыму к летнему сезону, и уговорил его посетить санаторий флота в Ялте. Он остался доволен его содержанием, чистотой и порядком.

В апреле начали подготовку к проверке флота инспекцией Тыла Вооруженных Сил, которая по плану должна была приехать и работать в мае. Еще в начале апреля командующий флотом подписал телеграмму о приведении в порядок в объединениях и соединениях флота корабельного и войскового хозяйства, столовых и продпищеблоков, бытовых условий в кубриках кораблей и в береговых казармах. Зная, что особенно тщательно будет проверяться Феодосийский гарнизон, я позвонил заместителю начальника НИЦ-31 капитану 1 ранга В. В. Потапову, порекомендовал, на что надо обратить особое внимание. На одном из заседаний Военного совета флота в апреле я подчеркнул, что инспекция будет проверять не только тыл, но и все соединения флота.

4 мая инспекция в количестве 70 человек, возглавляемая первым заместителем начальника Тыла Вооруженных Сил генерал-полковником П. И. Сысоевым, прилетела на аэродром Гвардейское. Встречать ее пришлось мне, так как в это время комфлотом, ЧВС и первый заместитель комфлота были в отъезде.

Инспекция разделилась на две группы: одна часть на автобусах отправилась в Феодосию, а большая часть поехала в Севастополь. Генерал П. И. Сысоев никогда не был в Крыму и в поездках просил рассказывать о его историческом прошлом и достопримечательностях.

В Севастополе генерал-полковника П. И. Сысоева с генерал-лейтенантом медслужбы Могильным разместили в домике на ул. Суворова, 8, а остальных инспекторов – в гостинице СО МИС тыла флота. После обеда был заслушан мой доклад, вопросы задавал только генерал-полковник. К вечеру из Симферополя возвратился после пленума Крымского обкома КПУ командующий флотом и встретился с генералом Сысоевым, который представил план проверки и ревизии хозяйственной деятельности. Он высказал намерение назавтра убыть в Феодосию, и командующий предложил вертолет. Потом он позвонил генералу армии С. К. Куркоткину и доложил о начале работы инспекции.

По прилете в Феодосию был заслушан капитан 1 ранга В. В. Потапов, оставшийся за начальника НИЦ-31, находящегося в отпуске. После чего поместили нас в уютном домике Феодосийского военного санатория. После обеда мы побывали на кораблях бригады ОВРа и в бригаде подводных лодок, в их казармах, в госпитале, где было вскрыто много недостатков. Мне стало ясно, что никакой подготовки к инспекции предпринято не было.

Вечером я доложил об этом командующему флотом. Он возмутился и дал еще одну грозную телеграмму по флоту.

Вечером я собрал феодосийских начальников и от имени командующего приказал в течение суток устранить большинство недостатков, а через день попросил генерала послать своих инспекторов вместе с офицерами служб тыла проверить, как устраняются недостатки там, где побывал генерал. И они доложили, что действительно многие недостатки устранили.

6 мая мы объездили все склады в Феодосии, где основным недостатком было почти полное отсутствие механизации погрузочно-разгрузочных работ. 7 мая был выходной день, и мы на торпедолове вышли на рыбалку и прошли вдоль побережья до Кара-Дага. 8 мая мы выехали в Керчь, а накануне я позвонил хорошо знакомому первому секретарю горкома партии Сергею Чистову, который встретил нас при въезде в город и увлек генерала показом достопримечательностей. Так что у того осталось мало времени для проверки тыловых объектов. А 9 Мая П. И. Сысоев попросил придумать, как нам его провести, чтобы не мешать городским властям и гарнизону в проведении праздничных торжеств. Он принял мое предложение побывать на Азовском море, на рыболовецком сейнере выйти на рыбалку. День был теплый и солнечный, рыбалка была удачной, и нас рыбаки накормили до отвала прекрасной осетровой ухой.

10 мая мы выехали в Севастополь, доставив огромное удовольствие Петру Ивановичу, так как он впервые увидел прелести Южного берега Крыма. Приехав в Севастополь, генерал у командующего флотом доложил о своих впечатлениях от пребывания в Феодосии и Керчи, о выявленных недостатках на тыловых объектах, большинство из которых было устранено в ходе проверки благодаря энергичным мерам, предпринятым начальником тыла флота. Зашел разговор о возможном приезде генерала армии С. К. Куркоткина и о том, что ему показать. Я предложил провести учение по заправке топливом, водой и передаче других грузов одновременно трем кораблям с танкера «Борис Чиликин», посетить СВВМИУ и полк морской пехоты.