Текст книги "Вихрь любви"
Автор книги: Мейр Ансворт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
– Пусть у тебя все будет хорошо, – тихо произнес он, и Нона, наблюдая, как он удаляется вместе с Джулианом, поймала себя на том, что ей стало грустно и хочется плакать.
Вечером другого дня они с Джулианом добрались до Крейгласа. Часть пути ехали на поезде, потом на попутных повозках и, наконец, шли пешком. Ночь провели в маленькой гостинице, хозяин которой принял их за брата и сестру.
Джулиан относился к Ноне с легким, нетребовательным дружелюбием, что придавало ей уверенности.
– Нона, почему вы предпочли жить у цыган? – спросил он однажды.
– У меня не было выбора. Я наткнулась на них, и они позволили мне остаться.
– А потом?
Она пожала плечами и отвернулась. Когда-нибудь, возможно, она все расскажет Джулиану и спросит, что он обо всем этом думает, но не сейчас…
Как-то раз он задал ей странный вопрос о ее отце, собирает ли тот картины, знает ли художников.
– Мой отец? – растерянно нахмурилась она. – Да, кроме фермы, его ничего не интересует…
Теперь, глядя на коттедж, едва различимый в сумерках, она думала о том, что ее ждет впереди. Она больше не опасалась Джулиана. Но одно воспоминание не давало ей покоя. Той ночью, когда Бенджи повел их смотреть на ночное небо, она заметила, что Джулиан, прислонившись к дереву, смотрит не на звезды, а на нее. И ее беспокоило, что это воспоминание доставляло ей удовольствие.
Глава 6
Возвращение в Крейглас-коттедж казалось Ноне в каком-то смысле возвращением домой. Она снова спала под крышей и знала, что ей больше не надо бродить по пыльным дорогам, зарабатывая себе на хлеб.
В первый же вечер Нона снова увидела Сэмми. Зайчонок, похоже, вспомнил Нону, позволив ей погладить себя, и даже лизнул ее.
Джулиан обещая Ханне по возвращении в десять вечера помахать фонарем. Он вышел, подал условленный сигнал и увидел вдали крошечный огонек, означавший, что сигнал принят.
На следующее утро, встав из-за стола после завтрака, Нона посмотрела в глаза Джулиану.
– Думаю, мне следует вернуться в Пенгорран, – произнесла она. – Не только потому, что мне нужна свежая одежда, но я должна помогать Ханне. Она слишком стара, чтобы управляться одной, а от деревенской женщины помощь невелика.
Джулиан удивился:
– Но ваш отец…
– Я не могу прятаться от него всю жизнь! Он не имеет права ни в чем винить меня, поскольку я не сделала ничего плохого. Кроме разве свидания с Мэттью Рисом, которого он ненавидит.
Джулиан серьезно смотрел на нее.
– Вы как-то спрашивали меня об отце. Я вам сказал, что мне мало что известно. Но дети Прайсов распускают сплетни, хотя он и не обращает на них внимания. Вероятно, мне придется сказать вам. Говорят, большую часть дня он проводит в поле у реки и стережет там изгородь. Это похоже на навязчивую идею. – Джулиан пожал плечами. – Возможно, это и неправда, но если это в самом деле так, вам следует держаться подальше от него.
– Я помню, когда-то он носил меня на плече… смеялся… пел… играл со мной! Не может же он сейчас совсем не любить меня?!
Неожиданно Джулиан почувствовал, как его переполняет нежность. Ему хотелось обнять Нону, заверить, что ее любят, прогнать ее печаль поцелуями. Но он не имел права этого делать. Джулиан взглянул на портрет Коры на камине и вспомнил, что ни разу не посмотрел на него с тех пор, как вернулся. Возможно, Ноне лучше вернуться на ферму. А если ее отец рассвирепеет?
– Может, мне пойти с вами? – спросил он.
Нона покачала головой:
– Нет, я должна справиться с этим сама!
Дождь, барабанивший по крыше всю ночь, пеленой застилал овраг, когда Нона вышла из коттеджа.
– Сообщите мне, как все прошло! – крикнул он ей вдогонку.
Ветер заглушил его слова, и, похоже, Нона не слышала его. Джулиан долго стоял у распахнутой двери и смотрел в сторону фермы. Он уже жалел, что не пошел вместе с нею.
Когда Нона вошла в кухню, Ханна стояла на коленях перед большим горшком и месила тесто. Нона пот целовала ее, а потом покрыла поцелуями сморщенную руку.
– Вы много находились на солнце, дитя мое! Но сейчас вы вымокли. Идите сядьте у огня.
Ханна тревожно взглянула на дверь за спиной Ноны и нахмурилась, при этом морщины у нее на лбу стали еще глубже.
– Вам нельзя оставаться здесь! В такой дождливый день отец может скоро вернуться.
– А где он?
Ханна вздохнула и стряхнула с рук тесто.
– В поле у реки… роет канаву… которая сегодня же заполнится водой! Не знаю для чего… Думаю, у того места в изгороди, где пробираются овцы. Иногда мне кажется, ваш отец повредился умом.
– Я хочу увидеться с ним, Ханна! Я хочу вернуться к домой!
Лицо Ханны исказилось от страха.
– Нет, нет! Вам надо уйти… – Она снова посмотрела на дверь. – Здесь небезопасно! Мне не позволено даже упоминать ваше имя! Он видел вас вместе с Мэттью Ривсом и никогда не простит этого!
– Вздор! – возразила Нона. – Отец, наверное, сходит с ума из-за того, что пара коров Мэттью однажды потоптала его кукурузу! Но ведь изгородь давно починили.
– Дело не только в скотине и в изгороди, – произнесла она с расстановкой. – Не только в этом. Вы многого не знаете, а я могу лишь предупредить вас. Держитесь от отца подальше! Уходите!
– Но он же мой отец! Почему я должна бегать от родного отца? В чем дело, Ханна? Расскажи мне, я ничего не понимаю!
Ханна сжала губы и покачала головой:
– Еще не время… Кроме того… Нет, больше я ничего не могу вам сказать!
Нона пожала плечами:
– Что ж, хорошо, я уйду. Но сначала возьму кое-что из одежды, и, кроме того, у нас с Джулианом мало еды.
– Идите, быстро собирайте вещи, а я приготовлю вам корзину с едой. – Ханна уже взяла корзину. – Только поспешите! – Женщина посмотрела, как Нона нехотя пошла из кухни, и добавила: – Это для вашего же блага. Я умоляла, но… – Она покачала головой и вздохнула.
Нона пошла к лестнице, но, услышав возглас Ханны, обернулась и лицом к лицу столкнулась с отцом в грязной и мокрой одежде, с мокрой головой и струйками воды, стекающими по лицу. Однако больше всего поразили Нону горящие ненавистью глаза.
– Значит, ты вернулась, ты… – Тут отец произнес слово, ужаснувшее ее и заставившее отшатнуться. Он крепко схватил ее за руку, и она вскрикнула от боли. – Наконец-то ты попалась! Теперь я тебя запорю до смерти! Покажу тебе, как тискаться с этим Рисом на пороге моего дома! – Он крепко держал ее, а свободной рукой схватил висевший у камина кнут. С торжествующим воплем он поднял кнут и резким ударом прорвал тонкую ткань ее блузки. – Сейчас… я… тебе… покажу… – прошипел он.
Нона пыталась вырваться, но не тут-то было. Она лишь увидела, что Ханна с мертвенно-бледным лицом, трясясь от рыданий, стоит, прижавшись к двери, не в состоянии ей помочь.
Гриффит Талларн замахнулся кнутом в третий раз, когда резкий стук в дверь заставил его застыть. Мгновение спустя от внезапного порыва ветра дверь в кухню распахнулась, и Джулиан, вбежав в дом, вырвал кнут из рук Гриффита Талларна.
Глаза у Джулиана сверкали от гнева, он был готов броситься на фермера, но между ними встала Нона.
– Нет… нет… нет! – взмолилась она. – Джулиан! Пожалуйста!
– Боже мой, да он же этого заслуживает! – с яростью в голосе произнес Джулиан. – Будь он кем-то другим, а не вашим отцом, я бы его…
Джулиан осекся, когда Гриффит зашатался и, тяжело дыша, свесил голову на грудь и опустился на стул.
В Джулиане снова заговорил врач, и он бросил кнут.
– В вашем возрасте психовать опасно! – холодно произнес он и посмотрел на Ханну, постепенно обретающую прежний цвет лица. – В доме есть какие-нибудь нюхательные соли? – спросил он у Ноны. Та бросилась к лестнице, а сосредоточенное выражение его лица не выходило у нее из головы.
Джулиан подвел Ханну к креслу, и Нона принялась за ней ухаживать. Гриффит Талларн сидел на стуле с полузакрытыми глазами. Он, казалось, не замечая их. Джулиан поднял кнут и бросил на стол. Посмотрев на Нону, склонившуюся над Ханной, он заметил волдыри у нее на спине.
– Не знаю, что ваша дочь натворила, сэр, но вы не имеете права… никто не имеет права обращаться с вашей дочерью так, как вы обращаетесь с ней. Я забираю ее и позабочусь, чтобы она попала под надежную опеку. Ноне оставаться здесь небезопасно.
Гриффит Талларн зыркнул на него, с трудом поднялся и направился к двери. Проходя мимо дочери, он бросил на нее быстрый, странный взгляд, ничего не сказал и ушел. Дверь за ним захлопнулась.
Нона кинулась следом, но Джулиан схватил ее за руку.
– Пусть идет, – повысил он голос. – Вероятно, когда-нибудь…
Нона оборвала Джулиана:
– Отец так несчастен… Я бы хотела… Я бы хотела помочь ему.
Ханна подняла голову:
– Ваш отец слишком долго копил в себе злобу. Лучше уходите, дорогая мисс Нона! Заберите одежду… все, что вам нужно, а я соберу еду.
Она встала и отправилась в кухню в сопровождении Джулиана:
– Захватите с собой мазь, которую я оставил на столе, когда лечил вашего отца, – крикнул он Ноне.
Через несколько минут, морщась от боли, Нона спустилась со старым чемоданом в руке.
– Куда вы пойдете? – спросила Ханна.
– Я позабочусь о ней, – беря чемодан, ответил Джулиан. – Постараюсь отправить ее в Лондон. Может быть, мои родители смогут подыскать ей работу. Я буду держать вас в курсе дел. – Он положил руку на плечо Ханны. – Не волнуйтесь за нее.
Нона поцеловала Ханну.
– Присматривай за ним, Ханна! Присматривай за отцом!
Глядя, как они под дождем уходят из дома, Ханна вспомнила двух женщин из семьи Талларн, которые одна за другой просили ее присматривать за Гриффитом Талларном. Надолго же затянулось ее дежурство! Сколько у нее еще хватит сил иметь дело с этим своенравным, упрямым человеком, который сейчас, кажется, не в своем уме?
Во второй половине дня дождь прекратился, и в окна коттеджа заглянуло солнце. Джулиан сел за стол, подвинул к себе бювар, а Нона, усевшись на полу, перебирала свои нехитрые наряды. Время от времени он замечал, что она морщится от боли, но по ее подавленному виду догадывался, что ее душевные страдания сильнее физической боли.
Джулиан забарабанил пальцами по столу, собираясь с мыслями. Он решил написать не матери, а отцу. У него, как у врача-консультанта, имеются связи, и, возможно, он в силах пристроить Нону на приличную работу. Джулиан вкратце описал ее историю и объяснил, почему ей так срочно пришлось уйти из дому. Наконец, он запечатал письмо.
– Придется отнести письмо на ферму Гуэрн или подождать почтальона, когда он пойдет из Пенгоррана. Когда обычно он бывает там?
Нона оторвала взгляд от потертой манжеты:
– Часа в четыре. О своем появлении он всегда предупреждает свистком. Иногда Ханна выходит ему навстречу, он всегда очень спешит.
В последующие дни, ожидая ответа на свое письмо, Джулиан, как никогда, ощущал притягательность, Ноны. От длительного пребывания на открытом воздухе кожа у нее потемнела от загара, а в темных глазах появился блеск. Опрятные платья, которые она принесла с собой из Пенгоррана, лишь подчеркивали ее необычную красоту.
Однажды вечером, готовя мясо кролика, принесенного детьми Прайсов, она, помешивая в горшке, заметила:
– У цыган мы часто ели кроликов.
– Как долго вы прожили у них? – небрежно спросил Джулиан.
– Я… я не считала дни. Джулиан, я похожа на цыганку? Вы как-то сказали, что я напоминаю вам какую-то танцовщицу-цыганку. Помните?
Джулиан поднялся и отнес какие-то книги в шкаф.
– Разве я это говорил?
– Ну, вы же должны помнить. Вы говорили, что сходство потрясающее.
– Нона, вы напоминаете мне Фенеллу, цыганку, которая пела, танцевала и играла на скрипке вроде вашей на лондонских сценах. Это было давно. В последнее время я о ней не слышал.
– Биби, вожак табора, выгнала меня, поняв, что я не настоящая цыганка! Но Бенджи говорил, что она разрешила бы мне остаться с ними, будь я нецыганкой. Биби решила, что я полуцыганка, а они таких презирают. Но ведь Талларны не цыгане. Отец говорил, Талларны произошли от валлийских князей. Наш род насчитывает многие столетия.
– Цыгане тоже имеют древнюю историю. Вспомните, они очень гордые люди.
– Они мне нравятся. Мне с ними было хорошо. – Нона глядела на огонь. – Цыгане всегда поклоняются огню – он спасает их от холода и приносит свет в их шатры. Собираясь у костров, они поют, танцуют и рассказывают всякие истории. Но почему Биби была уверена, что я наполовину цыганка? Вот это меня очень удивляет. Конечно, моя мама… – Она положила руку на плечо Джулиана, и он ощутил ее близость.
– Кто знает, Нона? Вы говорите, что едва помните вашу маму, что ни ваш отец, ни Ханна никогда не говорят о ней. Почему бы вам не забыть о Биби? Нам не понять ненависть цыган к полукровкам.
Больше этот вопрос не поднимался, Джулиан сомневался, честно ли он поступает, не говоря ей обо всем, что ему стало известно? Но это только еще больше встревожит ее!
По мере того как проходили дни, он волновался все больше и больше. Неугомонная Нона все время была в коттедже и лишь ночью выходила подышать свежим воздухом, ибо существовала реальная опасность, что Гриффит Талларн, рыскающий повсюду, увидит ее.
Однажды жарким днем, сидя над книгами перед раскрытым настежь окном, Джулиан услышал, как Нона, стоявшая у другого окна, закричала:
– Две леди! Две роскошные леди… идут по тропинке… к коттеджу!
Джулиан вскочил и подошел к ней.
– Боже правый! Мама с Корой! – Глядя на женщин, приподнявших юбки и не отрывающих глаз от скользкой тропинки, он одновременно с раздражением и удивлением произнес: – Кто, кроме мамы, догадался бы подниматься на гору в кружевной шали на плечах, шелковой юбке с оборками и рюшками и в шляпе с пером?! А Кора вообще в шляпе с огромными полями!
Нона, взглянув на свою юбку из саржи и муслиновую блузку с маленьким воротничком, сделала шаг назад, но было слишком поздно. Миссис Херриард подняла взгляд, некоторое время присматривалась, а затем помахала Джулиану рукой в кружевной перчатке.
– Я ухожу, – сказала Нона.
– Нет, не надо! Они вас уже увидели. Вам придется остаться.
– Но я ужасно выгляжу! Что они обо мне подумают? Что скажут?
– Скоро мы это выясним, – произнес Джулиан, бросившись навстречу дамам.
Нона сразу пришла к выводу, что ей никогда еще не доводилось видеть женщину более красивую, чем мать Джулиана. Несмотря на жару и неизбежные следы пыли на подоле ее длинной юбки, она казалась Ноне безупречной, словно только что вышла из будуара.
У нее были такие же серые глаза, как у Джулиана, но волосы светлее, чем у него, а сиреневое платье, кремовый кружевной воротник и манжеты подчеркивали нежный цвет лица. Она настолько доминировала над всей обстановкой, что на мгновение затмила стоящую рядом девушку, и Нона лишь мельком заметила вопросительно глядящие синие глаза и завитки светлых волос под широкополой шляпой.
Джулиан представил Ноне мать и невесту.
– Дорогой мой мальчик! – Миссис Херриард держалась от него на расстоянии вытянутой руки. – Мы застали тебя врасплох? Почему ты не сказал мне, что живешь в горах?
– Я понятия не имел, что ты надумаешь приехать ко мне!
– Я тоже, – сказала его мать. – Но у Коры есть тетушка, которую мы вдвоем решили навестить, и только вчера узнали, что она живет в десяти милях отсюда. Твой отец иногда бывает весьма рассеян, а я не сильна в географии. Мы прибыли в карете, которую оставили на дороге. Женщина, встреченная нам по пути, сказала, куда идти. Она, кажется, удивилась, увидев нас, не так ли, Кора?
Джулиан, пододвигая девушке кресло, улыбнулся:
– Ты несколько необычно одета для восхождения на гору, мама!
Миссис Херриард села на диван и огляделась. Нона стояла рядом с Джулианом. Она внезапно оробела, почувствовав плохо скрываемое любопытство женщин.
Джулиан повернулся к ним обеим:
– Нона Талларн здесь потому, что… Он замолчал, поскольку ему предстояло нелегкое объяснение с гостьями. – Потому что у нее дома сложилась невыносимая обстановка. Она будет жить здесь до тех пор, пока…
– Будет жить здесь? – Мать Джулиана и Кора не поверили своим ушам.
Джулиан понял, что испортил все дело. Они нагрянули так неожиданно! Не прислал ли их отец?
– Отец получал мое письмо пару дней назад? – осведомился он.
– Не знаю. Меня не было дома целую неделю. – Миссис Херриард продолжала разглядывать Нону.
– Мне ничего не оставалось делать, как только привести мисс Талларн сюда. Ей грозила опасность, поэтому пришлось спрятаться… А это место оказалось единственно возможным до тех пор, как все устроится, – объяснял Джулиан.
– Устроится? – Миссис Херриард метнула в сторону Ноны недоверчивый взгляд. – Твоя деликатность, Джулиан, всегда осложняла тебе жизнь. Тебе не кажется, что для помолвленного мужчины неприлично селить особу женского пола в коттедже? Или у тебя не было выбора?
Нона пристально посмотрела на миссис Херриард и сказала:
– Вы, мать Джулиана, может быть, и светская дама, но ваши замечания и колкости не отличаются добротой! Ваш сын, великодушный и заботливый, привел меня сюда, когда мне некуда было деться. Я не навязываюсь, просто в тот момент это был единственный выход из создавшейся ситуации и… – Нона залилась румянцем, – здесь нет ничего… ничего неприличного!
Она направилась к двери, но Джулиан преградил ей путь и указал на стул возле камина.
– Сядьте! – приказал он. – Глупо сейчас покидать убежище!
Миссис Херриард разглядывала засохшую грязь на своих шелковых юбках.
– Женщины на тебя сегодня налетели как ураган, – сдержанно произнесла она. – Желаю тебе благополучно выйти из создавшегося Положения. Думаю, Коре есть что сказать по этому поводу!
– А я думаю, со стороны Джулиана было неправильно поселить здесь… эту особу и даже не сообщить мне об этом. – Кора промокнула глаза кружевным носовым платочком.
– Вы обе, и ты, мама, и ты, Кора, излишне эмоционально оценили ситуацию! Даже если бы я сообщил вам об этом, ничего бы не изменилось! Ахи и охи совершенно бесполезны. А слезы тебе, Кора, и вовсе не к лицу! Советую трезво отнестись к создавшемуся положению!
Нона чувствовала сильную неприязнь к красивой светловолосой девушке, помолвленной с Джулианом. Может быть, это не что иное, как ревность? Но это все вздор! Она прекрасно знает, что Джулиан помолвлен. Нона поймала на себе пристальный, оценивающий взгляд миссис Херриард и в ответ гордо вскинула голову, пытаясь этим жестом скрыть охватившую ее робость.
От Джулиана тоже не ускользнул интерес матери к Ноне. Ему пришло в голову, что эти две женщины обладают темпераментом, напрочь отсутствующим в Коре.
– Ты говорил, что едешь сюда работать! – заметила Кора.
– Но я не мешаю ему этим заниматься! – воскликнула Нона.
– Фактически она мне помогает, выполняя за меня всю работу по дому, – сдержанно произнес Джулиан.
– Как служанка, да! – Кора бросила на Нону презрительный взгляд.
Миссис Херриард поднялась с дивана и с расстановкой произнесла:
– Что толку дальше обсуждать все это? Вообще-то мы пришли сюда, чтобы пригласить тебя завтра вечером на ужин в гостинице, где мы остановились. Тетушка Коры калека, ведет скромный образ жизни. Мы решили избавить ее от лишних хлопот. За тобой пришлют фаэтон.
– Это будет замечательно, – сказал Джулиан. – Я иногда тоскую по цивилизованной жизни… хотя… нам… мне… здесь совсем неплохо! – Он улыбнулся Ноне и вдруг нахмурился, – но я не могу оставить Нону одну! Она сейчас на моем попечении. Можно я захвачу ее с собой?
Некоторое время мать и сын пристально смотрели друг на друга. Миссис Херриард вертела желтым шелковым зонтиком.
– Мне показалось, Нона от кого-то скрывается? Как ты повезешь ее в открытом фаэтоне мимо коттеджей? Ну в общем, ты меня понимаешь…
– Предоставь это мне! – воскликнул Джулиан. – Или мы едем вместе, или не едем вообще…
Наступила тишина, нарушаемая лишь всхлипываниями Коры.
– Отлично! – произнесла миссис Херриард. – Приезжайте оба. – Она внимательно оглядела Нону, задержав взгляд на ее простенькой темной юбке и скромной блузке. Затем перевела взгляд на Джулиана: – У тебя есть… приличный костюм?
– Только тот, в котором я приехал, – коротко ответил Джулиан.
– Полагаю, он подойдет. Идем! Проводи нас до дороги.
Нона простилась с ними у двери коттеджа и почувствовала себя совершенно посторонней.
Когда запыхавшийся Джулиан вернулся в коттедж, он с изумлением увидел, что книги, оставленные им на столе, кучей свалены на пол. На их месте лежал ворох женской одежды, которую Нона рассматривала с плохо скрываемым гневом. Он увидел, как она взяла юбку и бросила ее на пол. Он удивленно посмотрел на нее:
– Какого черта…
Она обернулась к нему и сказала:
– Что я надену на этот… на этот ужин? Вы что, не видели, как они на меня смотрели? Каким ужасным им показался мой наряд! – Она отбросила блузку. – Что мне делать? Я не могу идти в том, что на мне сейчас, а среди этих тряпок тоже нет ничего приличного, ни кружева, ни перьев… У меня никогда не было шляпки, только шотландский берет, который я надеваю, когда иду с Ханной на рынок, но он вряд ли…
Джулиан прервал ее:
– Нона! Мне хотелось бы с помощью волшебной палочки превратить для вас все эти одежды в великолепные вечерние туалеты. Но поверьте мне вы кажетесь прекрасной в любом виде!
Она улыбнулась ему и тихо сказала:
– Вы всегда так добры ко мне! Джулиан, я знаю, что делать! В спальне дома у меня сундук с мамиными платьями… Мама любила красивую одежду. Только Ханне и мне известно об этом. Я примеряла некоторые платья. Они мне впору. Что, если я надену одно из них?!
– Не отправитесь же вы в Пенгорран только из-за платьев? Как это по-женски!
– Ах, пожалуйста, пожалуйста, Джулиан! Я залезу в окно спальни, которое выходит в сад. Я не потревожу даже Ханну, потому что она испугается, увидев меня дома.
Джулиан в замешательстве смотрел на ее горящее от нетерпения лицо.
– Обещайте мне быть очень осторожной! Не входите, если заметите хоть какую-то опасность.
Нона кивнула, сгорая от желания поскорее бежать. Джулиан, волнуясь, наблюдал, как она тайком пробирается к ферме. Затем он взял книгу, но не смог сосредоточиться, а однажды ему показалось, будто он услышал вдали собачий лай. Он уже хотел отправиться за девушкой, как вдруг дверь, коттеджа распахнулась и на пороге появилась торжествующая Нона с огромным узлом в руках. Он с облегчением улыбнулся ей.
Мгновение спустя она опустилась на колени и принялась разбирать наряды. Затем поднялась, встряхнув Темно-оранжевое муслиновое платье, отороченное тесьмой и кружевами.
– Ханна говорила мне, что мама надевала это платье на ужин с арендаторами. Примерю? Вы скажете, понравилось ли вам оно?
Джулиан кивнул, глаза у него загорелись.
– Поднимитесь наверх. В платяном шкафу есть зеркало.
Нона, прихватив платье, молнией взлетела по лестнице. Джулиан открыл книгу и начал читать. Прошло достаточно времени, прежде чем он услыхал ее шаги. Он поднял взгляд и задержал дыхание. Нона выглядела великолепно. Пена кружев, волосы, расчесанные на прямой пробор, собраны в узел на затылке, драпировка, из муслина и кружев на талии, каскадом падающая вниз.
Нона торжественно спустилась по лестнице, поддерживая юбки, и медленно повернулась.
– Вы не находите, что платье несколько старомодно? Ему по крайней мере лет тридцать. А что надену к ужину ваша матушка и Кора?
Джулиан не стал выдавать себя за знатока моды. Он понятия не имел, что наденут мать и Кора к ужину в сельской гостинице, но считал, что Нона выглядит очаровательно, и сказал ей об этом.
– Но я испорчу его, если пойду в нем по полю! Что же делать?
В конце концов, было решено, что она переоденется в ближайшей у дороги рощице и сядет в фаэтон там, где меньше риска оказаться узнанной.
– Я знаю одно такое место, – сказала Нона. – Но если пойдет дождь?! – Нона в ужасе посмотрела на молодого человека.
– Если пойдет дождь, вы сможете переодеться в гостинице. Постараемся приехать пораньше! – улыбнулся Джулиан.
– Мама была немного выше меня, – заметила Нона. – Платье надо укоротить, а в остальном все хорошо.
Освещенная лучами солнца, падающими в открытую дверь, она напоминала фарфоровую статуэтку. Джулиан вспомнил портрет, обнаруженный им в фермерском доме. Прекрасная работа, которую почему-то прячут от посторонних глаз!
– У вас есть какие-либо родственники в Лондоне? – спросил он ее.
Девушка покачала головой, все еще поглощенная мыслями о платье.
– Мне нужно спуститься на ферму Гуэрн за хлебом, – сказал он. – Заодно возьму там каких-нибудь круп для Сэмми. К счастью, у фермеров всегда полные кладовые.
– А как же иначе? Например, мы на зиму закупаем мешки муки и сахара на тот случай, если дороги занесет снегом.
– Что ж, это разумно, – кивнул Джулиан. – Думаю, у Прайсов есть для меня письмо, ответ на то, что я послал отцу.
– Интересно, что в нем… – задумчиво произнесла Нона. – Он такой же, как ваша матушка?
– Ни в малейшей степени, – усмехнулся Джулиан. – Но они очень хорошо ладят.
– Тогда ваш отец не станет мне помогать. Миссис Херриард не стала бы. Я не в ее вкусе, – усмехнулась Нона.
Джулиан рассмеялся:
– Я бы не стал делать преждевременных выводов. В конце концов, если быть справедливым, они были потрясены, обнаружив в коттедже вас! По их понятиям, это нарушение светских приличий. А здесь у вас вообще какие-то варварские обычаи.
Нона сверкнула глазами:
– Мы не варвары. Талларны…
– Восходят к валлийским князьям, – закончил он за нее. – А они, сдается мне, были довольно грубы, ходили в шкурах и с дубинами…
– О нет! О них рассказывают удивительные истории. У них прекрасные имена. Они играли на арфе, писали стихи. Всегда отличались отвагой. – Нона замолчала.
– Что ж, будь по-вашему, – улыбнулся великодушный Джулиан.
Нона вышла за порог и поглядела на вершину утеса.
– Завтра дождя не будет, – сообщила она ему. – Крейглас в пурпурном тумане, а небо ясное и голубое.
– Да вы просто ходячий барометр!
Нона кивнула и достала из ящика комода иголку с нитками.
На следующий день все шло по задуманному плану. Кучер удивился, когда Джулиан прибыл к условленному месту один.
– Но, сэр, меня предупредили, что с вами будет молодая леди?
– Мы заберем ее по дороге, – объяснил Джулиан. – Я скажу вам, где остановиться.
Кучер был поражен, когда ему велели остановиться у полуразрушенных ступенек возле дороги, и еще больше удивился, когда из небольшой рощицы вышла Нона в золотистом блестящем платье. Он понимал, что ему не подобает делать никаких замечаний или выказывать свое удивление, но место остановки показалось ему, по меньшей мере, несколько необычным. Однако, когда он открыл Ноне дверь и помог ей подняться в фаэтон, выражение его лица изменилось. Он понятия не имел, какие отношения связывают молодого мистера Херриарда с этой красавицей, поскольку невестой Джулиана считалась мисс Кора Боуман, но сейчас, щелкнув кнутом, чтобы тронуться дальше, он внутренне улыбнулся, подумав, которую из двух юных леди он бы сам выбрал!
– По этой дороге я уже ходила с цыганами, – сказала Нона. – А в городе неподалеку отсюда играла на кроте!
Джулиан смущенно взглянул на нее, но тотчас же забыл о своей тревоге, когда они подъехали к гостинице.
Это была старинная, удобная гостиница из серого камня и с крыльцом, украшенным висячими корзинами с алой геранью. При ней были каретники, где постояльцы могли оставить свои экипажи.
Миссис Херриард с Корой ждали их в маленькой столовой. Мать Джулиана пристально оглядела Нону, преобразившуюся до неузнаваемости. Платье, конечно, было старомодным, но нельзя отрицать, что своей красотой Нона Талларн затмевает Кору, несмотря на всю элегантность последней.
За ужином Кора разговаривала только с Джулианом об их общих друзьях и светских событиях, о которых Нона ничего не знала. Джулиан часто отвечал невпопад, потому что старался уловить смысл беседы матери с Ноной.
– Этот валлийский ягненок превосходен, – заметила миссис Херриард. – Не отсюда ли к, королевскому столу поставляют мясо?
– Да, мой отец тоже поставляет мясо в Лондон, – ответила Нона.
– Он фермер-овцевод?
– Да. Наша ферма расположена ниже коттеджа.
– А ваша мама? Ей нравится жить в такой глуши?
– Моя мама умерла, когда мне было шесть лет.
По-прежнему, ведя беседу только с Корой, Джулиан раздумывал, рассказать ли вечером матери о затруднительном положении Ноны и о письме, посланном отцу, на которое он до сих пор не получил ответа. Он опасался, что у матери уже сложилось нелестное впечатление о Ноне. Кажется, сейчас не самый благоприятный момент для вопроса, можно ли Ноне погостить у них в Лондоне. Кроме того, возможно, у отца другие планы. Джулиан решил пока повременить.
Посмотрев на Нону, он с удовольствием отметил, Что та вполне владеет собой, хотя к подобным ужинам, конечно, не привыкла. Насколько он мог судить, Нона умело парировала самые острые вопросы миссис Херриард.
Кофе им подали в небольшую комнату, примыкающую к столовой. Официантка, увидев Нону, ахнула, и чашка соскользнула с блюдца на пол, забрызгав красивое платье.
– Какая вы неуклюжая, милочка! – произнесла миссис Херриард. – Сделайте же что-нибудь, не стойте как истукан!
– Мне очень жаль, мадам! Просто юная леди мне кое-кого напомнила. Я могла бы поклясться…
– Напомнила вам кое-кого? – словно эхо, повторила миссис Херриард. – Кого же, ради бога?
– Девушку, мадам, цыганку… игравшую как-то на кроте на рынке… не так давно! Очень красивую…
Джулиан шагнул вперед, но миссис Херриард властно отстранила его и подошла к официантке ближе.
– Этот… как вы назвали инструмент, на котором она играла?
– Крота, мадам.
– Что собой представляет эта крота?
– Что-то вроде скрипки, мадам, только более изогнутая и плоская. Их в наших местах осталось не так уж много…
– Мама! – вмешался Джулиан. – Может быть, лучше попросить ее принести губку и почистить платье мисс Талларн?
С секунду миссис Херриард рассматривала Нону, затем повернулась к официантке:
– Принесите чистую тряпку и борное мыло, если оно у вас есть!
Пока все ждали возвращения официантки, Джулиан размышлял над визитом матери в коттедж. Ах, если бы Нона не оставила кроту на самом видном месте, на комоде, и если бы он не видел, как мать с любопытством неоднократно поглядывала на инструмент!
