Текст книги "Вихрь любви"
Автор книги: Мейр Ансворт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)
Когда вечером он вернулся домой, миссис Херриард сидела в гостиной одна.
– Ты ел? – спросила она и, когда он покачал головой, позвонила горничной. – Может, поужинаешь прямо в гостиной?
Джулиан вдруг ощутил усталость. Он свободен, но что теперь? Он налил себе бокал хереса, и тут горничная принесла поднос с ужином.
Пока он ел, миссис Херриард делала вид, что поглощена вышиванием. Она рассказывала ему о том, как провела день, как ходила по магазинам, наносила визиты, навестила пациента мистера Херриарда. Джулиан был рад этому ни к чему не обязывающему разговору.
Когда поднос унесли, Джулиан вытянул ноги и расслабился в кресле.
– Кора разорвала нашу помолвку, – произнес он с расстановкой.
Миссис Херриард задержала дыхание. Он рассказал ей все подробности, а она пристально смотрела на него.
– Я не понимаю, чего ты от меня ждешь – сочувствия или поздравлений? – произнесла она и вздохнула.
Я не жду ни того ни другого, а всего лишь неодобрения.
На губах матери появилась кривая усмешка.
– Как мать, я обязана возмутиться, когда кто-то отказывается от моего сына. Но я не чувствую, что ты разочарован и страдаешь, не так ли? Вероятно, ты не в курсе, что Боуманам было трудно войти в высшее общество, пока, я не ввела их туда. Миссис Боуман была потрясена, узнав о моих титулованных предках…
– Мама, а почему ты привязалась к Боуманам?
– Из-за денег! – честно призналась она. – Хотя в моих жилах течет герцогская кровь, достатка у нас никогда не было. Я выросла в бедности. Не понимаю почему я вышла за врача…
– Ты несправедлива к себе, мама! И ты прекрасно знаешь почему!
Миссис Херриард таинственно улыбнулась:
– Кора казалась мне привлекательной девушкой. Мне нравилось кое в чем наставлять ее, брать с собой на визиты… стараться увезти подальше от ее вульгарной матери…
– Из тебя получился бы неплохой миссионер! – улыбнулся сын.
– В нашей семье был один миссионер, хотя сомневаюсь, что он счел бы меня достойным продолжателем его дела! Он со всем рвением посвятил себя африканским племенам, а не дочерям золотоискателей: – Она отложила пяльцы. – Я мечтала, что ты будешь, богатым, женишься на красивой и неглупой девушке… Похоже, мои мечты не сбылись. Но я никогда не желала тебе несчастья!
Джулиан улыбнулся матери, и та снова взялась за пяльцы.
– Что ты собираешься делать, пока не станут известны результаты экзаменов?
– Вероятно, отдохну. Правда, не знаю где.
Она испытующе посмотрела на него, хотела что-то сказать, но передумала и снова занялась вышиванием. Позже, пожелав ему спокойной ночи, она остановилась и произнесла:
– Джулиан! Врачу нужна хорошая жена.
Дом затих. Время от времени Джулиан слышал, как проезжает припозднившаяся карета, хлопают двери в домах. Отец уехал из Лондона и, возможно, сегодня не вернется. Даже у консультантов бывают срочные вызовы. Жена… Его мать в первые годы замужней жизни, должно быть, знала и тревоги, и беспокойство. Он с детства помнил звон колокольчика по ночам, торопливые шаги по лестнице, мать с подсвечником в руке, слова напутствия и утешения мужу… Женя врача!
Мыслями Джулиан неизбежно возвращался к Ноне. Ему страстно хотелось увидеть ее. Что стало с нею за прошедший год? Будет ли правильно, если он снова появится в ее жизни? Возможно, повзрослев на год, она снова увлеклась молодым фермером?
Он встал, принялся мерить шагами комнату, а когда уже ближе к утру лег в постель, все его проблемы так и остались нерешенными.
В Пенгорране Ханна развила бурную: деятельность. Узнав о Предстоящем переезде, она сдирала занавеси, скребла полы, паковала украшения и фарфор в большие сундуки, наполненные опилками.
– Куда ты торопишься? – протестовала Нона. – Отец сказал, что до конца жатвы мы никуда не уедем!
Ханна, тщательно моющая пол за отодвинутым шкафом, подняла взгляд.
– В этом доме Рису не останется ни пылинки… и девице Прайс, если он женится на ней…
– Почему тебе не дает покоя девушка с фермы Гуэрн? – с раздражением спросила Нона, – не думаю, что Мэттью до сих пор интересуется ею.
– Пока вы с отцом ездили на аукцион в Эйбер, здесь произошло гораздо больше, чем вы думаете, – загадочно произнесла Ханна. – Дело не в том, что он Рис. Вы думаете, он мне не по душе только поэтому?
– Он был добр к нам. Вспомни историю с ягнятами!
– Так поступил бы любой фермер. Когда тяжко, все помогают друг другу. Она легко сменила тему. – Нет. Девица с фермы Гуэрн будет ему хорошей, разумной женой, уж вы мне поверьте!
– А может, Мэттью предпочел бы меня?
– Уффф! – Ханна снова намылила пол. – Этот молодой человек быстро утешится!
Нона смутилась. Ей казалось, что, вернувшись в Пенгорран, где все знакомо, она обрела безопасность и постоянство.
Но сейчас ей снова предстояло принять решение – выходить ли ей замуж за Мэттью? С продажей Пенгоррана вопрос обострился еще больше.
Она взглянула на часы.
– Надо собрать корзину и отнести ее в ноле. Мужчины любят выпить чаю пораньше!
– Я провожу вас до ворот, – предложила Ханна. – Кувшины с чаем очень тяжелые!
Подходя по тропинке к полю, Нона полной грудью вдыхала аромат свежескошенной травы. Увидев ее, мужчины побросали вилы и грабли, умылись, подошли к ней и протянули руки за кружками. Они говорили о погоде и хорошем урожае. Среди них был и Мэттью.
– Пришла бы помогла нам! – подначил, он ее. – Сейчас на счету каждая пара рук, вот-вот начнется дождь!
– Да уж, когда он женится, его жене не посидеть сложа руки! – засмеялся один из мужчин.
Мэттью многозначительно взглянул на него.
Потом, собирая кувшины и кружки, Нона задумалась над этими словами. С тех пор как она стала общаться с людьми, ей стало ясно, что, жены фермеров считают ее избалованной девицей. Отец никогда не разрешал ей работать в поле. Из рассказов Ханны она знала, что жизнь женщин на этих горных фермах не назовешь легкой. Нона была потрясена, встретив недавно девушку когда-то помогавшую по хозяйству в Пенгорране, которая, выйдя замуж, из розовощекой и упитанной превратилась в тощую, измученную женщину. Теперь Нона вспомнила, как встревожился Мэттью, когда во время одного из его визитов она достала свою кроту.
– Когда мы поженимся, у тебя не будет времени на это!
Она удивленно взглянула на него.
Хорошо снова оказаться на прохладной кухне, но через мгновение ее охватило беспокойство – надвигалась гроза.
В последнее время она часто поднималась в горы с кротой и играла возле озера. Это успокаивало ее, музыка прогоняла все тревоги и уносила печаль. Вот и сейчас она поднялась за кротой, но в дверях столкнулась с Ханной.
– Не ходите сегодня в горы, а то угодите под ливень!
– Я не боюсь ни грозы, ни ливня, а с: вершины утеса открывается чудесный вид!
Ханна пожала плечами.
– Когда заработаете воспаление легких, не говорите, будто я не предупреждала вас!
За сосновой рощей склоны Крейгласа покрывал аметистовый ковер вереска.
Было очень жарко, в воздухе стояла звенящая тишина, но на подступах к вершине Нона услышала отдаленный раскат грома.
Нависшие над вершиной утеса свинцовые облака придавали зелени какой-то особый, яркий цвет. Надо пройти на тот берег озера, где скалы нависают над водой. Нона, легко перепрыгивая через ручейки, через заросли вереска и можжевельника, устремилась туда. До укрытия она добралась как раз вовремя – через мгновение разразилась гроза. Молнии зигзагами прорезали зловещие, черные тучи, раскаты грома были похожи на пушечные выстрелы. Нона спряталась под скалой и смотрела на сплошную завесу дождя перед собой. Нельзя сказать, что она была напугана, скорее возбуждена. Раскат следовал за раскатом. Казалось, это буйство природы будет длиться вечно.
Скоро дождь прекратился, а раскаты грома слышались уже вдалеке. Из укрытий повылезали овцы, на озере появились чуть заметные круги: это снова из глубины поднялись рыбы, начав охоту за мухами. Вокруг воцарился покой, нарушаемый лишь пением птиц да шепотом ветра в камышах.
Когда засияло солнце, она вынула из футляра кроту и провела смычком по струнам. Нона заиграла нежную, печальную мелодию. Эхо отражалось от скал, инструмент то рыдал, то шептал, то выводил трели. Музыка казалась естественной частью всего, что ее окружало. Она была наедине с кротой и горами.
Наедине? А кто это пробирается через болото? Нона отложила кроту. Сквозь поднимающуюся дымку тумана она разглядела призрачную фигуру, напоминавшую… Нона вскочила. Конечно же это Джулиан! Он шел к ней, размахивая руками. Она побежала навстречу, внезапно вспомнив о трясине, коварной к чужакам! Жестами и криками она постепенно вывела его на безопасный берег озера.
– Джулиан! Это действительно ты? – Она радостно протянула к нему руки.
Он взял их, но не обнял ее. Его любовь к ней была слишком драгоценным даром, и он опасался спешкой вспугнуть ее. Он стоял и ждал, а она сама обняла его и подняла к нему лицо. Только тогда он нежно обнял ее и поцеловал в губы.
Наконец она, отстранившись, спросила:
– Но какими судьбами? Что произошло?
– Идем! – Джулиан подвел ее к скале и, поглядев на воду, спросил: – Озеро больше не золотое? Цветы отцвели?
Кивнув, Нона спросила:
– А как же Кора?
– Я свободен! Она разорвала нашу помолвку!
– О, Джулиан!
– Я старался забыть тебя! Долго размышлял, честно ли будет снова появиться в твоей жизни? Я хотел забыть о прошлом, но временами все чаще чувствовал, что должен выяснить, не изменились ли наши отношения…
– Джулиан, дорогой, они все те же, все те же… – Она приложила его ладонь к своей щеке.
– А фермер?
– Ты имеешь в виду Мэттью? – Нона помолчала.
Он просил меня стать его женой, а я все думала и думала, не зная, как поступить…
– Ты его любишь?
Нона покачала головой:
– Нет… теперь я понимаю, что не люблю. Я совершенно уверена в этом!
– А он? Он тебя любит?
Она задумалась, глядя на озеро.
– Не думаю, что он будет долго горевать обо мне. Ханна, конечно, не любит его, но иногда она оказывается права. Так вот, она говорит, что девушка с фермы Гуэрн будет ему хорошей женой.
Джулиан улыбнулся:
– Ваша Ханна очень мудрая женщина!
Нона рассказала Джулиану о примирении отца с Мэттью, о продаже фермы, о своей помощи отцу в его делах.
– Его не расстроит мое появление? Похоже, он хотел бы иметь зятем фермера?
– Ты понравился отцу. Вы же много говорили с ним в Лондоне. Помнишь?
– Ты выйдешь за меня замуж, Нона? – Он коснулся губами ее волос.
– Да! – Нона просияла.
Внезапно его взгляд упал на кроту.
– Твоя скрипка еще звучит?
– Конечно!
Он протянул ей кроту и смычок. Мгновение спустя на него обрушился каскад веселых мелодий. Нона играла, раскачиваясь в такт музыки.
– Ты еще будешь и танцевать! – пообещал он. – А я накуплю тебе красивых платьев!
– И Шляпку с вишенками!
– И кружевной зонтик!
Их веселый смех раздавался по всей округе. Вдруг оба стали серьезными.
– Твоя мама… Она не одобрит твой выбор! Она считает, что я не твоего круга!
– Мама знает, что я поехал сюда. Она ничего не сказала. Не всегда можно догадаться, о чем она думает, но у меня сложилось впечатление, что она… довольна.
Нона сделала большие глаза:
– Довольна? Мной?
– А почему нет? – Он поцеловал ее. – Пойдем, Нона, нам пора спускаться. Я должен вернуться в гостиницу, где остановился вчера вечером.
Они дошли до края болота, и Джулиан показал Ноне, где он прятался во время грозы. Потом они долго стояли и молча смотрели на виднеющиеся вдали трубы Пенгоррана.
– Смотри! Вон крыша коттеджа… нашего коттеджа…
Джулиан обнял Нону за плечи.
– А я увезу тебя от всего этого… заставлю жить в городе… вдали от гор… слушать уличные крики вместо птичьего пения… А вечный лондонский туман?
Нона повернулась, и ее лицо светилось счастьем.
– Джулиан! С тобой я буду счастлива жить и в…
– Шалаше, – подсказал он.
– Да, в шалаше! – с готовностью подтвердила она.
Он засмеялся:
– Я не могу просить тебя об этом, но, вероятно, первые несколько лет нам придется провести в Лондоне. А у тебя крепкие деревенские корни. Я понимаю, это равносильно тому, что посадить птицу в клетку. Тебе будет некуда убежать, разве что в парк, который на самом деле та же мостовая, но с травой и пыльными деревьями.
– Джулиан! Мой Джулиан! Неужели ты еще не понял? Конечно, я люблю Крейглас, люблю горы. Это ведь часть моей жизни. Мне везде будет не хватать их, но тебя я люблю больше! Ради тебя я брошу все! Ах, Джулиан, твоя мама скажет, что я молода и неразумна!
Он крепко обнял ее и прижался лицом к ее лицу.
– Мне это не кажется неразумным! Когда-нибудь мы вернемся. Врач со своей женой, усталые, нуждающиеся в покое. И снова поселимся в коттедже, будем взбираться на Крейглас, и ты будешь играть мне на кроте… веселые и грустные песни! Мы приедем, когда озеро окрасится золотом, сядем на берегу и будем вспоминать…
Он долго целовал ее, потом взял за руку, и они вместе начали спускаться к Пенгоррану, залитому лучами заходящего солнца.
