Текст книги "Кибершторм"
Автор книги: Мэтью Мэзер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
15.30
Снег пошел, когда стало смеркаться.
Перевозка пациентов «Бет Израэл» в «Бельвью» прошла гораздо более удачно, чем за день до того в Пресвитерианской. Больница закрылась организованно – по крайней мере, насколько это было возможно в данных условиях. Они знали, когда закончится топливо для генератора, и заранее готовились. В «Бельвью» отвезли только тяжелых пациентов, остальные отправились в эвакуационные центры.
Мы с Чаком пошли на лыжах, взяв из шкафчиков снаряжение, которое не унесли воры. Такая идея пришла в голову не только нам. Ньюйоркцы быстро адаптировались, и на улицах появилось самое разное самодельное снаряжение. На Шестой авеню мы увидели даже велосипедистов. Машины были практически полностью погребены под снегом.
После радиообращения сотни людей пришли помочь полиции и сотрудникам служб спасения, так что Пятая авеню походила на гудящий улей. Сегодняшняя спасательная операция пробудила в людях чувство общности и дух товарищества.
Город не собирался сдаваться.
Перед уходом я заглянул к Бородиным. Ирина и Александр сидели на своих местах, словно ничего не произошло, – Александр спал на диване вместе с Горби, Ирина вязала очередную пару носков.
Она предложила мне сосисок, которые сварила на завтрак; я, конечно, с удовольствием съел их и выпил чашку обжигающе горячего чая. Выйти из квартиры и присоединиться к нам они не захотели. Ирина сказала, что такие ситуации им не в диковинку.
В больнице я снова наткнулся на сержанта Уильямса. Его машина проехала мимо, когда я шел по Первой авеню. Он помахал мне из окна и даже просигналил.
– Ну что, пора возвращаться? – спросил Чак, когда в воздухе закружились первые крупные снежинки.
Мы сделали семь «рейсов» от одной больницы к другой, и силы у меня закончились.
– Точно.
Первую авеню еще расчищали, поэтому мы прошли по ней до башен Стайвесант-тауна. Судя по бронзовой табличке у входа, в одном лишь этом комплексе, состоящем из сотни жилых зданий, за красными кирпичными стенами обитали пятьдесят тысяч человек.
Меня мучила страшная жажда. Работники Красного Креста раздавали одеяла и припасы, однако воды у них было мало. Днем температура поднялась, и пот тек с меня рекой. После заката стало резко холодать.
Забрав лыжи с поста охраны в холле «Больницы ветеранов», расположенной на полпути между «Бет Израэл» и «Бельвью», мы пошли обратно в западную часть города. Во время эвакуации ходили самые разные слухи, и мне пришлось выслушать дюжину разных теорий о том, что происходит.
– Так что ты слышал? – спросил Чак.
Нам предстояло пройти почти две мили по Двадцать третьей улице. Снегопад усиливался. Я в миллионный раз удержался от того, чтобы не проверить почту на телефоне.
– «Борт номер один» сбит, а русские объединились с китайцами, чтобы нас захватить. – По свежему снегу лыжи катились легко, и Чак, который шел впереди, задавал бодрый темп. – Люди хотят знать, почему ничего не слышно из Вашингтона, почему не пришла армия.
– Мне рассказывали примерно то же самое, но моя любимая тема – это пришельцы, – крикнул Чак через плечо. – Я попал в компанию из Гринич-вилледж; парни намерены носить шляпы из фольги, чтобы их мысли не читали инопланетяне.
– Этот способ ничуть не хуже всех остальных.
– В общем, люди не понимают, какого черта еще не пришла помощь. И боятся следующего бурана.
Несколько секунд мы шли молча, глядя на усиливающийся снегопад.
– Меня он тоже пугает.
Двадцать третья напоминала замерзшее ущелье. В центре улицы шла двойная лыжня, по бокам от нее тянулись цепочки следов, исчезавшие вдали. Снег покрывал машины, у домов росли огромные сугробы, иногда доходя до второго этажа.
Кое-где у дверей люди прокопали проходы к своим «норам», пытаясь пережить натиск непогоды.
На углу Второй авеню мы услышали звон стекла, и из мрака материализовалась небольшая толпа. Кто-то разбил витрину продовольственного магазина, и теперь компания терпеливо ждала, пока другие вынимали из рамы осколки.
У людей наверняка заканчивались продукты и вода, но, если не считать магазина «Эппл» в Челси, я пока не видел мародерства. И хотя некоторые воспользовались ситуацией, среднестатистический житель Нью-Йорка еще держался.
Однако за четыре дня помощь так и не пришла, и голод и страх толкнул людей на преступления. Учитывая обстоятельства, это было неизбежно. Невольно вспомнились страшные истории, которые Ирина рассказывала про Ленинград – про банды, которые ели людей, так что милиции пришлось создать особый отдел для борьбы с каннибализмом.
Мы остановились в отдалении, чтобы посмотреть.
Это была не бешеная толкотня, а упорядоченное мародерство; мне даже показалось, что людям немного стыдно. Двое мужчин остановились, чтобы помочь старушке пролезть в разбитую витрину. Один из них увидел, что мы на него смотрим, и пожал плечами.
– А что?! – крикнул он. – Мне семью нужно кормить. Когда все закончится, я принесу деньги.
Чак посмотрел на меня.
– Что скажешь?
– Мы должны их остановить?
Чак рассмеялся и покачал головой.
– Взять ничего не хочешь?
Я вздохнул и посмотрел вдаль, туда, где был дом и моя семья.
– Да, берем все, что можно.
Мы сняли лыжи и встали в очередь людей, которые ждали возможности зайти в магазин. Чак вытащил фонари, мы надели их и пролезли в витрину, затем взяли пластиковые пакеты и пошли в глубь магазина, где было темнее и меньше людей.
– Бери все калорийное, только не чипсы и прочую ерунду, – проинструктировал меня Чак.
Даже в свете фонарей найти что-нибудь было непросто, поэтому я хватал все подряд – хотелось побыстрее оттуда выбраться. Через несколько минут мы вылезли из витрины на улицу, нагруженные продуктами.
– Не уверен, что я дотащу это на другой конец города, – пожаловался я. Ветер усилился, швырял снег в лицо. Возможно, мы взяли слишком много.
– Нет смысла тащить все это на лыжах, – ответил Чак. – Пойдем пешком. Если будет слишком тяжело, бросим пару пакетов.
У меня появилась мысль. Я положил пакеты и, стащив зубами варежку, достал из-под слоев одежды свой мобильник. Затем открыл приложение для поиска сокровищ, которым мы пользовались прошлым летом, когда детский сад Люка повез детей на природу. Подув на пальцы, я нажал на клавиши.
– Нужно идти прямо по Двадцать третьей, – сказал Чак, нахмурясь. – Потом я покажу тебе, как работать с компасом, а сейчас нам нужно двигать…
Я покачал головой и оторвал взгляд от телефона.
– Бросай пакеты и иди за новыми. У меня мысль. Говоришь, GPS еще работает?
Он кивнул.
– А что за мысль?
– Просто поверь мне на слово, и бегом в магазин, пока его не вычистили.
Чак с любопытством посмотрел на меня, затем пожал плечами и вернулся в магазин.
Я подобрал пакеты и, пробираясь по колено в снегу, потащил их на середину улицы. На Второй авеню я сошел с тропы и углубился в сугроб. Перед вывеской магазина остановился, выкопал в снегу большую яму и оглянулся, не подглядывает ли кто за мной. Убедившись, что рядом никого нет, положил пакеты в яму, затем сфотографировал вход в магазин с помощью приложения для поиска сокровищ. Сделал круг по улице, продвигаясь обратно к продуктовому магазину, и еще несколько раз повторил эту операцию, пока все пакеты не оказались упрятанными под слоем снега.
Когда я вернулся, Чак уже ждал меня.
– Готов объяснить мне свою идею?
Я взял у него новую порцию продуктов.
– Зароем их в снегу и пометим место с помощью приложения для поиска сокровищ. А потом вернемся и откопаем их.
Чак рассмеялся.
– Кибербелки, да?
– Вроде того.
Сильный порыв ветра едва не сбил нас с ног.
– Нужно торопиться.
Пока мы сделали два «рейса», магазин уже обобрали дочиста, но по дороге домой нам попались и другие.
Новый буран вселил в людей ужас, заставил их собирать все мало-мальски ценное. Да, они нарушали закон – но не порядок. Правила созданы для сохранения сообщества, а в данный момент сообщество хотело выжить. Оно превратилось в свою собственную службу спасения.
По дороге мы подбирали все полезное или съедобное и прятали добычу в снегу.
Темнота и снегопад пугали, однако нас успокаивала программа-карта, которую Чак установил на телефоны. Точка на светящемся экране показывала, где мы – и, самое главное, где наш дом.
Около десяти часов вечера, вымотанные и окоченевшие, мы подошли к черному ходу. Том и Винс ждали нас, усердно отгребая снег от двери. Лорен еще не спала и, конечно, волновалась, но я, не говоря ни слова, рухнул на постель и отрубился.
7-й день
29 декабря
– Главная проблема – как угаснуть красиво.
Я взял со стойки миску.
– Та же проблема, что и у стареющих порнозвезд?
Чак нахмурился, пытаясь связать одно с другим.
– Если ты сравниваешь технику с сексом, – сказал он после паузы, – тогда, возможно. Оборудование должно работать, даже если постарело.
– Многие любят технику гораздо больше, чем секс.
– И прежде всего – ты. – Чак улыбнулся и тоже взял миску. – Я видел, как тебе не терпится проверить почту.
– Мальчики, мальчики, здесь дети! – Сьюзи покачала головой, улыбаясь и закрывая руками ушки Элларозы.
Мы сидели в квартире Ричарда – только в ней одновременно могли находиться двадцать восемь человек. Мы приняли еще трех беженцев с других этажей, а Рекс и Райан отправились в эвакуационный центр, надеясь выбраться из города.
Ричард предложил накормить всех обедом, и поэтому мы столпились на первом этаже его квартиры – на кухне, в гостиной и столовой.
– Сколько, по-твоему, не будет электричества? – спросила Сара, подавая мне миску с рагу.
Ричард пригласил всех, но готовить огромные кастрюли с супом и рагу он поручил Саре, и сейчас она раскладывала пищу в разнообразные тарелки и миски. Удивительно, сколько всего удалось раздобыть Ричарду.
– Еще с неделю. Завтра буран закончится, а сержант полиции сказал, что в «Кон Эдисон» уже со всем разобрались – по крайней мере, в Манхэттене. На Новый год должен быть свет.
Чак посмотрел на меня, удивленно подняв брови. Я пожал плечами; в отличие от него, я был оптимистом и не видел смысла пугать людей страшными теориями.
– Не так уж плохо, – сказал Тони.
Он только что поднялся из лобби: я отправил ему эсэмэску с помощью приложения Винса. Мы пытались охранять лобби по очереди, однако Тони дежурил чаще остальных.
За окном выл ветер, кружа снежные потоки. В эфире еще осталось несколько радиостанций, и с общего согласия мы настроились на Нью-йоркское общественное радио, передававшее экстренные сообщения. Многие из них содержали просьбы о помощи, однако те, кто в ней нуждался, находились слишком далеко от нас, и в любом случае выходить сейчас на улицу было опасно.
– Под красивым угасанием, – продолжал Чак, пока Сара накладывала еду на его тарелку, – я имею в виду вот что: если техника отказывает, мы уже не в состоянии вернуться к старой.
– Например?
– Например, история системы перевозок. Раньше у крупных компаний в каждом городе были склады, с которых товары развозили по окрестностям. А сейчас все доставляется «точно по графику» с нескольких центральных складов у черта на рогах.
– Значит, если цепь поставок нарушена, никаких местных запасов нет?
– Точно. Именно это сейчас и происходит. Местных складов нет. Системы, которые поддерживают наши города, балансируют на лезвии ножа. Выбей одну из опор – логистику, например, и – пуф! – Чак подул на ладонь, – все рушится. Самое слабое место – система доставки.
– Значит, вернемся к телегам с лошадьми? – спросил Ричард, сидевший за кухонной стойкой с Винсом, Чаком, Рори и мной.
Женщины с детьми устроились на диванах.
Чак засмеялся.
– Не получится. Где лошади?
– В деревне?
– Их там нет – по крайней мере, в таких количествах, как раньше. С тех пор, как перестали использовать гужевой транспорт, людей стало в пять раз больше, а лошадей – в пять раз меньше. Кроме того, в те времена восемьдесят процентов людей жили в деревне и могли себя прокормить, а сейчас восемьдесят пять процентов населения сосредоточено в городах.
– Лошади? – Я не мог поверить своим ушам. – Ты серьезно? Снова ездить на лошадях?
– Это просто пример, – ответил Чак, махая вилкой.
Ричард кивнул.
– Ну, вы тут веселитесь, а я в туалет.
Водопровод не работал, и, чтобы поддерживать хоть какой-то уровень санитарии, мы устроили общественный туалет на пятом этаже. По дороге Ричард взял ведро с грязной водой, которой мы смывали экскременты.
– Я скажу вам, в чем проблема, – заметил Винс. – В отсутствии правовых рамок.
– По-твоему, этот буран остановят адвокаты? – рассмеялся Чак.
– Буран – нет, а вот кибершторм – возможно.
Так впервые я услышал слово «кибершторм».
Все затихли.
– Дело не в снегопаде; в истории Нью-Йорка уже были сильные бураны. Нет, город поставил на колени кибершторм.
– И ты думаешь, что с ним справятся юристы?
Винс закатил глаза, потом снова посмотрел на Чака.
– Знаешь, что такое «бот-сеть»?
– Сеть зараженных компьютеров, которая используется в ходе кибератаки?
– Верно, но не только зараженных. Люди могут добровольно делать свои компьютеры частью бот-сети.
– Зачем? – Чак нахмурился.
Рори помахал ложкой.
– На то есть весьма веские причины.
– Как тебе кроличий корм? – спросил Чак. Рори пытался придерживаться диеты и сейчас ел морковь с фасолью. – Не пора ли перейти на высокооктановую пищу?
– Вегетарианство – лучший метод в условиях выживания, – улыбнулся Рори. – Кстати о бот-сетях, атаки типа «отказ в обслуживании» – это законная форма гражданского неповиновения, своего рода киберверсия сидячих забастовок шестидесятых.
– Ты – тот самый блоггер, который пишет для «Таймс» о группе хакеров «Анонимус», так? – спросил Винс.
Рори кивнул.
– Значит, ты одобряешь то, что они сделали с транспортными компаниями, то, что и привело к этому бардаку? – спросил Чак.
– Я поддерживаю их право выражать и защищать свою точку зрения, – ответил Рори. – Однако, по-моему, виновны не они…
– Вот запрем тебя на крыше в буран, – зло бросил Чак, – тогда посмотрим, как ты будешь их поддерживать.
Я поднял руки вверх.
– Эй, давайте без ссор!
– То, что они делают, это преступление, – добавил Чак.
– На самом деле – нет, – заметил Винс. – Вот почему я говорю о правовых рамках.
– Значит, атаковать с помощью бот-сети – это по закону?
– Управлятьбот-сетью – преступление, – объяснил Винс, – но если человек сам к ней присоединяется, то ничего не нарушает. При атаке «отказ в обслуживании» каждый компьютер просто обращается к цели несколько раз в секунду, и в том, чтобы приказать компьютеру так делать, нет ничего плохого. Но если ты управляешь сотнями тысяч компьютеров и поручаешь им выполнять одинаковые действия – тогда и возникают проблемы.
– Значит, создавать бот-сеть нельзя, а подключиться к ней – можно? Бред какой-то.
– В глобальном масштабе все еще хуже. То, что в одной стране преступление, в другой стране – обычное законное действие. Можно нанять бот-сеть по Интернету, заплатить через PayPal и напасть на конкурента. Как ФБР арестует преступника, если он в каком-нибудь Хузестане? Существуют международные законы по борьбе с отмыванием денег, торговлей наркотиками, терроризмом – и ничего против кибератак.
Чак посмотрел на Винса.
– Киберпреступники должны знать, что мы их выследим. Нужно усилить меры безопасности – и в стране, и за ее пределами. Напугать их так, чтобы они в штаны наложили.
– Страх как оружие? – Рори пожал плечами. – Сдерживание, основанное на страхе, – пережиток «холодной войны». Мы боимся, значит, и их напугаем – такой у тебя план? В результате мы получим централизованное общество, построенное на страхе.
– Не жалуюсь.
– Посмотри, к чему это привело. – Рори повысил голос. – Демократия, которая держится на страхе, – это не демократия. Люди боятся получить на Хэллоуин яблоко с бритвой внутри, боятся коммунистов, боятся террористов… Знаешь, кто запугивал людей, чтобы править ими? Сталин, Гитлер…
– Левацкий бред! Хочешь свалить вину на других? – Чак показал на семью китайцев, усевшихся на ступеньках в углу комнаты. – Вини проклятых китайцев!.. Знаешь, я боюсь, – продолжил он. – Я боюсь того, что там происходит. Честное слово, боюсь.
Все в комнате замолчали, был слышен только свист ветра.
– Хотите бояться чего-нибудь реального?
Мы повернулись к двери.
Пол – чужак, проникший к нам несколько дней назад, – целился Ричарду в голову из пистолета. За ним виднелась группа мужчин, в том числе Стэн, хозяин гаража, тоже с пистолетом в руке.
– Извините, – сказал Стэн, глядя на Чака и Рори, – но у нас тоже семьи. Мы никому не хотим причинить вреда.
Они втолкнули Ричарда в команту.
Пол улыбнулся, наставив пистолет на Тони.
– У нас тут героев нет, верно?
– Простите меня…
За окном выл ветер. Темнело.
– Тони, ты не виноват. Я сам позвал тебя наверх, помнишь? И я не хочу, чтобы здесь, рядом с детьми, началась перестрелка.
Он неуверенно кивнул.
Чужаки проникли в пустой холл через несколько минут после того, как Тони пошел наверх. Войдя в комнату, они сразу же отобрали у него пистолет. Похоже, они долго за нами наблюдали.
– Можно броситься на них, – шепнул Чак.
– Ты спятил?
Лорен с Люком на коленях смотрела на меня, взглядом заставляя не двигаться. Мысль о том, что я погибну на глазах у сына, приводила меня в ужас. Нужно просто отдать им все, что они захотят. В любом случае у нас останутся продукты, которые мы спрятали на улице.
Лучше переждать опасность.
– Тихо там! – крикнул Пол.
Он сидел у входа со Стэном; нас загнали в противоположный угол квартиры. Было слышно, как чужаки волочат по коридору вещи.
Наши вещи.
– Нельзя допустить, чтобы они забрали все, – негромко произнес Чак. Каждый скрежет и стук заставлял его напрягаться; он шептал проклятия, глядя на Пола.
– Ничего не делай, – настойчиво шепнул я. – Слышишь?
Чак кивнул и опустил взгляд.
– Я сказал: «Тихо»! – завопил Пол, потрясая пистолетом.
Из коридора донеслось кряхтение, и что-то тяжелое упало на пол. Похоже, перетаскивали генератор. А потом все затихло. Пол нервно играл с пистолетом, агрессивно глядя на нас и улыбаясь.
Дверь приоткрылась, и Пол повернулся.
– Ну что, все?
– Nyet.
Дверь распахнулась, и на пороге из темноты возникла Ирина с древней двустволкой в руках. На ней был фартук – как всегда, в пятнах, – на плече висело кухонное полотенце. Сгибаясь под весом ружья, Ирина медленно зашла в квартиру, стараясь держать ствол ровно.
Пол и Стэн отпрянули в разные стороны.
– Брось, бабушка, – медленно сказал Пол, наводя на нее пистолет. – Я не хочу тебя убивать.
Из темного коридора показался Александр. В руках он сжимал топор из аварийного шкафчика. С лезвия топора капала кровь.
Ирина направила ствол ружья прямо в грудь Пола и рассмеялась.
– Знаешь, сколько у меня ранений? Меня не убили ни фашисты, ни Сталин. Думаешь, это удастся сделать такому слизняку, как ты?
– Тетка, бросай пушку, мать твою! – завопил Стэн и навел на нас пистолет. – Иначе, Богом клянусь, я убью кого-нибудь из них.
Александр поморщился и встал рядом с женой.
– Если хоть один волосок упадет с их головы, я сожру твою печень – а ты будешь на это смотреть. Таких гадов, как ты, я убивал, когда твоей шлюхи-матери еще на свете не было.
– Бабуля, я тебя предупредил! Бросай пушку! – заверещал Пол дрожащим голосом.
Он целился в голову Ирины, однако при этом смотрел на окровавленное лезвие топора в руках Александра.
Ирина рассмеялась.
– Хочешь убивай, не стреляй голова. – Она прищурилась. – Ты цель грудь – больше боль, меньше мазать. – Она улыбнулась – блеснули золотые коронки зубов – и стала медленно нажимать на спусковой крючок. – Idiot, durak…
– Ладно, ладно, прекрати, – заныл Пол, поднимая пистолет вверх.
Кивком Ирина приказала ему бросить оружие. С громким стуком пистолет упал на пол.
– Какого хрена? – взвизгнул Стэн, наводя пистолет на Ирину. – Про этих психов ты ничего не говорил!
– Не наводи ствол на мою жену, – зарычал Александр. К моему удивлению, он уверенно сделал два больших шага в сторону Стэна и поднял топор. Стэн тут же бросил пистолет и подался назад, закрывая голову руками.
– Ладно, ладно! – Я подбежал к ним и захлопнул дверь. – Где остальные?
Ирина посмотрела на меня.
– Один в конце коридора. Кажется, мертвый. Остальные убежали.
– Нужно убедиться в том, что их здесь нет, – сказал Чак. Он собрал оружие, достал из кармана куртки Пола пистолет, отнятый у Тони, и протянул мне. – Ты следи за ними, а мы с Тони и Ричардом проверим, ушли они или нет.
Тони посмотрел на ноги Пола, затем на его лицо.
– И еще.
– Что?
– Кажется, эта бабулязаставила тебя обоссаться.
Ирина рассмеялась.
