Текст книги "Кибершторм"
Автор книги: Мэтью Мэзер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
21.00
Огоньки свечей дрожали в полумраке, а за окном выл ветер, бил по стеклам и требовал, чтобы его впустили. Мы взялись за руки; я подумал о продрогших и голодных беднягах, которые сейчас на улице, о том, какими сложными путями они шли, чтобы оказаться наедине со стихией. Лорен сжала мои пальцы, и я улыбнулся, пытаясь прогнать дурные мысли.
– Боже милосердный, прошу тебя, защити нас и наши семьи, – сказала Сьюзи. – Благодарим тебя за пищу и за то, что подарил нам жизнь. Мы будем молиться о том, чтобы все избегли опасности и чтобы ты вывел нас к свету.
Мы сидели на высоких табуретках, расставленных полукругом вокруг черной гранитной кухонной стойки. На одном ее конце, у стены, я установил наряженную елочку, и сейчас она мигала красными, желтыми и синими огнями. Лорен расставила между нами свечи с ароматом ванили.
– Аминь! Давайте поедим! – воскликнул Чак, и мы зашумели, набрасываясь на ужин.
Мне казалось, что я не голоден, но когда девочки поставили на стойку блюда с индейкой, картофельным пюре и многое другое, в животе у меня заурчало. И, судя по тому, какие горы еды все накладывали на тарелки, я был не один такой.
– Ты в церковь часто ходишь? – спросил Чак с улыбкой, отрывая ножку индейки. Он заметил, что я не сразу отреагировал на просьбу Сьюзи взяться за руки и помолиться.
Это он так меня подкалывал.
Я вспомнил воскресные утра, о том, как мы с братьями, скучая, ерзали на скамейках в церкви. Пока священник бубнил о чем-то непонятном, я выдергивал нитки из ветхой подушечки, болтая ногами над протертым линолеумным полом.
– Возможно, так Господь решил покарать грешников Нью-Йорка, – пошутил Чак, поливая еду соусом. – Уверен, амиши в Коннектикуте сейчас здорово веселятся.
Я кивнул, слушая его вполуха. Справа от меня Пэм спрашивала Лорен, удалось ли ее родителям успеть на рейс до Гавайев. «Вроде да», – ответила Лорен, но пожала плечами. Затем Пэм спросила, почему мы не уехали вместе с ними. Лорен замешкалась, а затем соврала, что мы не захотели. На самом деле она почти умоляла меня уехать.
Интересно, Лорен хотела поддержать меня или ей просто было стыдно сказать правду? Если бы я позволил ее родным заплатить за нас, сейчас мы были бы за миллион миль отсюда, на солнечном пляже, и следили бы за этой драмой издалека. А Чак, наверное, укрылся бы в своем убежище.
Однако мы застряли в Нью-Йорке – по моей вине.
Из радионяни донесся кашель Люка. Мой желудок сжался, и я отложил вилку с куском индюшатины.
– Как тебе удалось его починить?
– Что?
– Интернет. Ты днем сумел зайти в Сеть? – спросил Рори, сидевший напротив.
Переключиться на новую тему я смог не сразу.
– Да… то есть нет. Мне удалось подключиться, но Интернет невероятно тормозил.
Рори кивнул.
– Компьютерщики «Нью-Йорк таймс» говорят, что весь Интернет заражен – сверху донизу. Придется отключить систему по всему миру и запускать узлы по одиночке, один за другим, словно зачищая город дом за домом.
Я кивнул, на самом деле не понимая, о чем речь.
– Слушай, когда в последний раз ты ел мясо? – Чак указал на имитацию куриного мяса на тарелке Рори. Сьюзи приготовила для него и Пэм особые блюда.
– Более десяти лет назад, – ответил Рори. – Теперь я, наверно, его и есть-то не смогу.
– Есть мясо – действительно преступление, – рассмеялся Чак. – Вкусное, вкусное преступление. Ты не поверишь, что можно съесть в случае необходимости.
– Возможно, – засмеялся Рори.
– Так что говорят в «Таймс»? – спросила Лорен у Рори.
– Эй! – Сьюзи нахмурилась. – Я думала, мы об этом не будем.
– Вдруг они знают то, чего не было в новостях. Ну, понимаешь, про самолеты…
Разговоры за столом умолкли.
– Никаких сообщений о катастрофах нет, – успокоил ее Рори. – С другой стороны, информации мы почти не получаем, а та, что есть, ничего не проясняет.
– То есть?
– После событий 11 сентября понадобилась неделя, чтобы разобраться в происходящим. Похоже, что эти кибератаки идут из России, с Ближнего Востока, из Китая, Бразилии и Европы, а значительная часть – с территории США…
– Хватит! – Сьюзи подняла вилку. – Пожалуйста, давайте сменим тему!
– Я просто… – начал Рори, но Сьюзи его перебила.
– Электричество снова дали – и я забыла поблагодарить за это Бога, – продолжила она с улыбкой, – а завтра, наверное, все уже закончится, и тогда болтайте, сколько хотите. Сейчас я хочу, чтобы у нас был обычный, хороший рождественский ужин, так что, пожалуйста, не надо.
– Отличная индейка, да? – Чак повысил голос, меняя тему. – Давайте выпьем за наших прекрасных жен!
Мы с Чаком и Рори подняли бокалы.
– За мою прекрасную жену, – сказал я. Лорен бросила на меня взгляд, потом опустила глаза. Я попытался нежно повернуть ее голову в мою сторону, но Лорен высвободилась.
– Что случилось? – тихо спросил я.
– Ничего, – шепнула она, глядя мне в глаза. – С Рождеством.
Я осушил свой бокал. Лорен едва пригубила.
– И тебя с Рождеством, малышка.
– Всего на минутку? – снова попросил я.
Лорен вздохнула и, достав из мыльной воды в раковине миску, принялась задумчиво ее тереть. Мы отправили всех по домам – сказали, что уберем сами, раз уж ужин готовила Сьюзи, и сейчас пили вино при свечах и одновременно мыли и убирали посуду.
Я хотел включить CNN и узнать, что происходит. Я весь вечер мечтал это сделать.
– Ладно, на минутку, но потом поговорим, – сказала она, глядя на меня в упор. – Майк, нам нужно поговорить.
Ее слова прозвучали зловеще, и я даже прекратил вытирать кастрюлю. За ужином я совсем потерял аппетит и почти ничего не съел. Лорен сидела молча и не поднимала взгляд. Возможно, она думала о своих родителях, но…
– О чем? – Я пожал плечами, стараясь держаться непринужденно. Кожу на голове стали покалывать крохотные иголки.
Лорен глубоко вздохнула.
– Давай сначала все уберем.
Я уставился на нее, держа в одной руке кастрюлю, в другой – полотенце, однако она повернулась к раковине и принялась энергично скрести грязную посуду. Покачав головой, я поставил в стопку оставшиеся кастрюли и сковородки, сложил бокалы в посудомойку, вытер руки о джинсы и взял пульт дистанционного управления.
Лорен вновь громко вздохнула.
Включился CNN.
– В четвертый раз за всю историю вооруженные силы приведены в состояние повышенной боевой готовности.
– Что такое?
Я сел на диван, Лорен отложила грязную кастрюлю. На огромном экране, висевшем на стене, появилось изображение авианосца. На этот раз – нашего.
«Раньше это произошло во время кубинского ракетного кризиса в 1962 году, когда мы были на грани ядерной войны с Россией…»
– Что происходит? – спросила Лорен.
«…во время войны Судного дня в 73-м году, когда Сирия и Египет внезапно напали на Израиль, тем самым едва не вызвав еще одну ядерную войну…»
– Понятия не имею, – ответил я, покачав головой. Лорен села рядом со мной.
«…и, разумеется, 11 сентября, когда на нас напали неизвестные, впоследствии оказавшиеся террористами из «Аль-Каиды».
Мне захотелось пойти к Чаку – выяснить, не знает ли он еще что-нибудь, но Лорен меня остановила. Ни о чем ее не спрашивая, я снова сел и стал смотреть телевизор.
«Известно лишь одно: сеть Объединенного центрального командования, одна из внутренних сетей управления и связи вооруженных сил США, была взломана…»
– Майк, можно выключить его на минутку?
Я уставился на телеэкран, пытаясь понять, что происходит. Кто-то захватил несколько засекреченных сетей, от АНБ до армейских подразделений, находящихся в зоне боевых действий. Масштабы и цель проникновения неизвестны. Наши вооруженные силы готовятся отразить атаку.
– Майк, пожалуйста, – повторила Лорен.
Я повернулся к ней.
– Ты серьезно? Хочешь поговорить именно сейчас, когда мир на грани катастрофы?
На ее глаза навернулись слезы.
– Пусть мир сгорит, но мне нужно с тобой поговорить прямо сейчас. Я хочу кое-что тебе сказать.
Мое сердце забилось. Я знал, что она хочет мне сказать, и не хотел это слышать.
– А подождать нельзя? – Я сжал кулаки.
– Нет.
По ее лицу текли слезы.
– Я… – она запнулась… – Я, м-м…
«Только что получено экстренное сообщение из Министерства национальной безопасности. О боже…»
Мы с Лорен повернулись к телевизору. Ведущий CNN, казалось, потерял дар речи.
«…Министерство национальной безопасности информирует о том, что над территорией Соединенных Штатов появились многочисленные неопознанные воздушные цели, и просит граждан сообщать любую информацию…»
И тут все отключилось.
Гул машин и приборов смолк. Я понял, что смотрю на черный экран, где еще долю секунды назад был ведущий CNN. Сейчас я слышал только биение своего сердца и шум крови в ушах.
Затаив дыхание, я практически ждал, что мою сетчатку сожжет яркая вспышка термоядерного взрыва. Однако глаза постепенно привыкли к свету свечей, которые все еще горели на кухонной стойке.
Шли секунды.
– Может, возьмем Люка и заглянем к соседям? – предложил я дрожащим голосом. – Выясним, в чем дело.
Лорен схватила меня за руку.
– Пожалуйста, – взмолилась она. – Я должна это сказать.
– Что? – Мой гнев и страх вырвались наружу. – Ты хочешь признаться прямо сейчас?
– Да…
– Не желаю слушать, – отрезал я. – Не желаю слушать про то, что ты спишь с Ричардом, что тебе очень жаль, что ты не хотела никому делать больно.
Она разрыдалась.
– Черт побери! – завопил я. – И ты выбрала этот момент, именно этот момент…
– Майк, не будь такой сволочью, – рыдала она. – Пожалуйста, не злись.
– Я сволочь? Ты с кем-то спишь, а я – сволочь? Убью ублюдка!
– Пожалуйста…
Я уставился на нее, но она дерзко посмотрела в ответ.
– ЧТО? – закричал я, вскинув руки. За стеной громко заплакал Люк.
В дрожащем свете свечей Лорен прижала дрожащую руку ко рту и тихо сказала:
– Я беременна.
3-й день
Рождество
25 декабря
9.35
– Ты не спросил, твой ребенок или нет?
Я перестал копать и медленно выдохнул.
– Спросил, да? – Чак рассмеялся. – А ты действительно сволочь.
Я опустил голову и потер лицо заснеженной перчаткой.
– Говорю в самом лучшем смысле этого слова, друг мой.
– Спасибо. – Я вздохнул и, покачав головой, снова стал копать.
Чак высунулся из-за двери.
– Не кори себя так уж сильно. Она тебя простит. Сегодня Рождество.
Я хмыкнул и принялся убирать оставшийся снег. Пэм замотала травмированную руку Чака, так что для уборки снега он не годился. Да уж, повезло мне.
– Перестань воображать себе всякое, – добавил Чак, – перестань видеть то, чего нет. Девочка тебя обожает.
– Угу, – промычал я без особой уверенности.
Снег еще шел, хотя и не так сильно, как вчера. Такого снежного Рождества в Нью-Йорке никогда не было. Все вокруг замело, и машины, припаркованные на Двадцать четвертой улице, превратились в небольшие холмики на толстом снежном ковре. Тихий и укутанный в белое одеяло Нью-Йорк казался сюрреалистическим и зловещим.
Ядерных «грибов» на горизонте мы не увидели и поэтому решили, что худшее еще не произошло. Чак, Тони и я прошли по сугробам пару кварталов к пристани Челси и попытались что-то разглядеть в снежной черноте над Гудзоном – может, истребитель, сражающийся с невидимым врагом… Однако за два часа ничего не произошло, только сугробы стали выше.
Как только отключилось электричество, Чак запустил генератор. Наш дом получал телесигнал и Интернет по оптоволоконному кабелю «Verizon», а он должен был работать в любом случае – если вам удалось запитать телевизор и блок кабельного телевидения. Мы попытались включить CNN; несколько часов шли помехи, а потом экран стал абсолютно черным. То же самое было и на других каналах.
Однако радиостанции еще работали и сообщали самые противоречивые версии. Кто-то утверждал, что неопознанные летающие объекты – вражеские беспилотники, другие говорили, что это ракеты, уже уничтожившие несколько городов.
После полуночи президент выступил с коротким обращением и сказал, что произошла кибератака. Ее масштабы уточняются, а о неопознанных летающих объектах информации по-прежнему нет, за исключением того, что ни один американский город не подвергся нападению. Электроснабжение во многих районах уже восстановлено – по крайней мере, так говорилось в заявлении. Правда, мы еще сидели без света.
– Ты уверен, что это необходимо? – спросил я. – Вчера электричества не было всего пару часов. Наверняка его снова включат уже днем.
Чаку пришла в голову мысль выкачать бензин из автомобилей, стоящих на улице. Все забирать не будем, убеждал он, да и вообще они в ближайшем будущем никуда не поедут. Нам нужно топливо для генератора. Бензин хранить в доме не разрешалось, а заправки, скорее всего, сейчас закрыты.
– Как говорил мой дедушка, запас карман не тянет, – сказал Чак.
Когда мы обсуждали этот план в доме, он казался весьма разумным, однако на улице мое отношение к нему изменилось.
Черный ход завалило снегом так, что само открывание двери превратилось в целое приключение. Я едва протиснулся наружу, а потом потратил двадцать минут, расчищая пространство перед дверью.
– Ну, пошли, – сказал я Чаку, отбросив последнюю лопату снега, и мы стали пробираться к ближайшей машине по сугробам, доходившим нам до пояса. Мне было жарко и неудобно, одежда колола кожу, а руки, ноги и лицо окоченели.
– Напомни, чтобы к следующей катастрофе я купил снегоступы, – рассмеялся Чак.
Убрав почти двухфутовый слой снега с первого автомобиля, мы обнаружили, что крышка бензобака заперта на замок, поэтому пошли к следующему. На этот раз нам повезло: выкопав за десять минут траншею, мы поставили канистру как можно ниже и вставили в бак резиновый шланг.
– Помню, покупаю его и думаю – на фига он мне сдался? – заметил Чак, стоя на коленях на снегу. – Теперь вот понял.
Я протянул ему конец трубки.
– Копал я, так что сосать тебе.
– Супер.
Чак наклонился, взял трубку в рот и начал сосать. Через каждые несколько вдохов, он останавливался, чтобы выдохнуть пары, при этом затыкая трубку большим пальцем. Наконец, бензин потек.
– С Рождеством! – пошутил я, когда он согнулся, кашляя и выплевывая бензин.
Чак осторожно вставил трубку в канистру и отпустил большой палец. Из канистры донесся приятный звук текущей жидкости. Сработало.
– У тебя отлично получается сосать.
Чак вытер рот забинтованной рукой и улыбнулся.
– Кстати, поздравляю с беременностью.
Сидя на снегу, я внезапно вспомнил детство в Питтсбурге – то, как мы с братьями после метели строили на заднем дворе снежную крепость. Мать постоянно выходила на крыльцо на нас посмотреть. На самом деле, она следила за тем, чтобы шалопаи-братья не завалили меня – младшего – снегом.
Теперь у меня была своя семья, о которой я должен заботиться. Может, я сам и мог бы уйти в леса с рюкзаком и выжить там, но сейчас, когда у меня появились дети, ситуация коренным образом изменилась.
Я сделал глубокий вдох и посмотрел на падающий снег.
– Не, серьезно – поздравляю. Ты ведь хотел. – Чак положил мне руку на плечо.
Я посмотрел на канистру, вкопанную в снег. Она наполнилась примерно на треть.
– Но она не хотела.
– Ты о чем?
Насколько ему открыться?Держать все в себе не имело смысла.
– Лорен собиралась сделать аборт.
Чак убрал руку с моего плеча. Вокруг нас тихо падал снег. Мои щеки пылали от гнева и стыда.
– Это ее слова. Она сказала, что ждала окончания праздников.
– Какой срок?
– Недель десять. На вечеринке на День благодарения, когда приехали ее родители и папа предложил ей место в бостонской фирме, она уже знала.
Чак выпятил губы, но промолчал.
– Люк был случайностью. Отец Лорен надеялся, что она станет первой женщиной-сенатором от Массачусетса или что-нибудь в этом роде. На нее сильно давили, а я, похоже, ее не слушал.
– И еще один ребенок сейчас…
– Она хотела это скрыть, а после Нового года уехать в Бостон.
– Ты согласился на переезд в Бостон?
– Она намеревалась уехать; если бы я был против, подала бы на развод.
Слеза покатилась по моей щеке и замерзла на полпути. Чак отвернулся.
– Извини.
Я выпрямился и покачал головой.
– Ну, все это в прошлом. По крайней мере, на данный момент.
Канистра почти наполнилась.
– В следующем месяце ей будет тридцать, – сказал Чак. – Эта дата сильно сбивает людей с толку, у них меняются приоритеты.
– Очевидно, она уже решила, что для нее важно, а что – нет, – сердито ответил я. Вытаскивая трубку из канистры, я пролил бензин и намочил перчатку. Я выругался и стал завинчивать крышку канистры.
Чак накрыл мою ладонь своей.
– Полегче, Майк, успокойся. И самое главное, не дави на нее. Она ничего такого не сделала – только подумала. Наверняка у тебя было полно мыслей, которые не слишком бы понравились людям.
– Но чтобы планировать такое…
– Она сбита с толку – и ничего еще не сделала. Ей нужна твоя помощь. И Люку тоже.
Чак поднял канистру здоровой рукой, встал – и сразу завалился на бок.
– Мне тоже нужна твоя помощь, – добавил он.
Я забрал у него канистру, и мы побрели к дому.
– Как думаешь, почему вчера CNN не вышел в эфир?
– Наверное, неполадки в местных сетях, – предположил я. – Или генераторы перестали работать.
– Или его разбомбили, – пошутил Чак. – Я бы особенно не возражал.
– У больших баз данных есть аварийные генераторы с запасом топлива на сотню часов. Так ведь сказал Рори, да?
– По-моему, он говорил, что так заведено в «Нью-Йорк таймс». – Чак оглядел заснеженные улицы. – Вряд ли они смогут пополнить запасы в ближайшем будущем.
Когда мы добрались до дома, дверь уже замело. Если захотим выходить, нужно будет регулярно убирать снег.Тони сидел на своем посту в другом конце холла и помахал нам рукой.
С Девятой авеню донесся успокаивающий рык большого снегоочистителя – почти единственное доказательство того, что городские власти еще как-то действуют.
Утром многие радиостанции перестали работать. Те, которые остались в эфире, передавали дикие слухи – однако о происходящем они знали не больше нашего.
Все сходились в одном – второе отключение энергии произошло не только в Новой Англии, но и на остальной территории США, и что без электричества осталось сто миллионов человек. Радиоведущие могли информировать лишь о местных условиях. Мы понятия не имели о том, что происходит в мире – и существует ли он вообще.
Казалось, что Нью-Йорк отделился от остальной планеты и теперь беззвучно парит в сером снежном облаке.
20.45
Яркий зеленый свет заставлял лица сиять и будто разливался по коридору, отражаясь от дверей.
– Круто, да?
– Очень, – ответил я, снимая очки ночного видения. – Включи свет, пожалуйста.
Щелчок – и лампы в коридоре, подключенные к генератору Чака, снова зажглись.
– Удивительно! – Я оглядел горы военного снаряжения. – У тебя тут приборов ночного видения и инфракрасных фонарей на десять тысяч долларов, а коротковолнового радиоприемника нет.
– Есть – в моем убежище в Виргинии.
О том, что он и сам планировал свалить, Чак говорить не стал.
– Еще раз спасибо, что не уехал, – произнес я.
– Да, спасибо, что остался, – сказал Райан, один из наших соседей, и поднял кружку с горячим ромовым коктейлем.
Его бойфренд Рекс тоже поднял бокал.
– Выпьем за нашего предусмотрительного друга Чака!
– Ура, ура! – вяло отозвались почти двадцать человек, сидящие в коридоре на стульях и диванах.
Мы выпили.
Сьюзи решила устроить по случаю Рождества вечеринку с горячими ромовыми «тодди», и теперь все наши соседи столпились в коридоре, держа в руках дымящиеся кружки с алкоголем.
Дом еще держал тепло, хотя быстро остывал.
Мы включили электрические обогреватели в квартире Чака. Керосиновый был более мощным, однако выделял угарный газ, а Сьюзи боялась за детей. Но ради вечеринки мы поставили керосиновый обогреватель в центре коридора, и люди жались к нему, словно к костру.
Коридор превратился в нашу общую гостиную, где можно собраться и поболтать. Мы подключили радио, и оно негромко передавало новости – ведущие называли адреса убежищ для бездомных и убеждали нас в том, что подачу электроэнергии скоро восстановят и надо оставаться на месте. В любом случае, большинство дорог стали непроходимыми.
Все сидели практически в том же порядке, в каком располагались квартиры. Китайцы, жившие рядом с Ричардом, наконец, вышли и теперь устроились на диване со своими родителями, которые приехали навестить их незадолго до того, как все это началось. Не лучшее время для первой поездки в Америку, да и по-английски никто из них толком не говорил.
Рядом с ними сидела японская пара (мужа звали Хиро), а напротив – Рекс и Райан. Справа от меня расположились Бородины; Александр с кружкой горячего коктейля в руках на этот раз бодрствовал, но уже был готов уснуть. Рядом с ним сидела Ирина. Чак, Сьюзи, Пэм и Рори сидели слева, а малышка Эллароза устроилась на коленях у Тони.
Не хватало только Лорен. Она осталась в комнате Сьюзен – может, заснула.
Люку происходящее казалось большой игрой, вечеринкой, и он бегал повсюду в своем новом комбинезоне, здоровался со всеми и хвастался красной пожарной машиной, подаренной ему на Рождество. Она сверкала лампочками и издавала разные звуки – и сейчас это почему-то не раздражало, а успокаивало. Насколько хватит батареек, я не знал.
Ричард пересек коридор и присел на ручку кожаного кресла, которое я вынес из своей квартиры.
– Ну что, можно нам его забрать?
Он целый день подъезжал к нам насчет керосинового обогревателя.
– Готов обменять на продукты.
Ричард раздобыл где-то целую кучу консервов и другой еды – вероятно, отдал за них целое состояние.
– Если холод усилится, мы все замерзнем у себя в квартирах. Я возьму к себе семью китайцев, геев и Хиро с женой. Мы с Сарой устроим убежище в нашем конце коридора, а вы – в своем. Нужен только обогреватель и еще кое-что.
Меня поразило его предложение устроить в своей квартире убежище для других людей. Возможно, я в нем ошибся.
– Поговори с Чаком, – ответил я.
Ричард взглянул на Чака, который наверняка слышал наш разговор. Чак был твердо настроен ничего не давать, но Сьюзи так же решительно требовала от него поделиться.
– Чарльз Мамфорд – шепнула она Чаку, – эта штука нам не нужна. Ну же!
– Ладно. – Чак вздохнул. – Я принесу вам еще кое-что. Дельная мысль – устроить убежище для соседей.
– А кабель для электричества дашь?
Чак вздохнул еще тяжелее. Мы протянули удлинитель в квартиру Пэм и Рори, чтобы они смогли включить маленький обогреватель и освещение. Квартира у них крошечная, даже меньше нашей, так что все вышло нормально, – однако этим мы открыли ящик Пандоры.
– У генератора только шесть тысяч ватт, а мы уже включили три обогревателя.
Сьюзи пнула его ногой.
– Конечно. Только для освещения? По вечерам? И все будут ходить за бензином?
– Разумеется, – согласился Ричард. – Ты молодец.
Вставая, он повернулся ко мне.
– У Лорен все в порядке?
– Да, все нормально, – ответил я без энтузиазма.
Ричард нахмурился, затем пожал плечами и вернулся к своей жене Саре, которая пыталась общаться с китайцами. Люк добрался и до них и теперь показывал свою пожарную машину дедушке-китайцу. Я улыбнулся им, и дедушка улыбнулся в ответ.
Вдруг дверь на лестницу распахнулась, и на пороге возник Пол – человек, кого вчера мы приняли за чужака. Чак прищурился и что-то шепнул Тони. Тот посмотрел на Пола, покачал головой и пожал плечами.
– Привет, – Пол помахал нам, неуверенно улыбаясь. Меня ослепил свет его налобного фонаря. – Ух ты, а у вас уютно.
Я поднял руку.
– Вы не могли бы это выключить?
– Извините, забыл. Ведь настоящее освещение здесь только у вас.
– Пол из 514-й, так?
– Ага.
Чак наклонился ко мне и шепнул:
– Тони запер парадный вход несколько часов назад. Он сказал, что вроде как его знает. Наверное, я ошибся.
Все в коридоре молчали, ожидая нашего решения. Я улыбнулся Полу.
– Выпить хотите?
– Было бы здорово.
Все снова заговорили; я быстро представил Пола, а Сьюзи принесла ему кружку с хот-тодди. Пол жал руки соседям и поздравлял с Рождеством – пока не добрался до Ирины и Александра.
– С Рождеством! – Он протянул руку Ирине.
Та поджала губы и нахмурилась.
– С праздником, да, – кивнула Ирина, но ни она, ни ее муж не подали ему руки.
Может, потому что они евреи?Я не часто видел их в скверном настроении, однако стресс, похоже, подействовал на всех.
Пол опустил руку, по-прежнему улыбаясь, и втиснулся рядом с ними, подул на кружку с дымящимся алкоголем и сделал глоток.
– Неплохо вы тут устроились. Не знаете, что вообще происходит?
Я покачал головой.
– Не больше, чем остальные.
– У каждого есть свое мнение, – сказал Чак, поднося ко рту кружку. – Может, проголосуем? – Он посмотрел на Пола. – Начинайте.
– Легко. Наверняка это китайцы, мы с ними уже столько лет бодаемся. – Он посмотрел в угол, где сидели азиаты. – Без обид.
Китайцы улыбнулись в ответ – возможно, не поняли, о чем речь. Однако Хиро покачал головой.
– Мы – японцы.
Чак захохотал.
– Ну ладно, ребята, на этот раз не вы… А у вас какое мнение?
Хиро посмотрел на жену, взял ее за руку.
– Китай?
– Аминь, брат. – Пол отсалютовал ему кружкой. – Надеюсь, наши разбомбят этих гадов, загонят их в каменный век.
Сейчас извиняться перед семьей китайцев он не стал.
– У Китая и Индии страшный конфликт из-за плотин в Гималаях, – заметил Чак. – Откуда мы знаем, что плотину не взорвали индусы?
– Возможно, индусы как-то с этим и связаны, – сказал Рори, – но китайцам разорять Америку – все равно что поджигать дом, чтобы избавиться от жильцов. Ведь половина страны принадлежит им.
– Политики постоянно делают глупости, – заметил я.
– Только не китайцы, – сказал Чак. – Они планируют на тысячу лет вперед.
– Вот не надо, – возразил Рори. – Их политики ничуть не лучше наших. Хотя лично я ставлю на иранцев. Видели выступление их аятоллы по телевизору – незадолго до отключения электричества?
Тони эта версия понравилась.
– Если мы с кем и хотели схватиться, то с арабами с полотенцами на головах. Они ищут повода для драки еще с 79-го, когда захватили наше посольство.
– Мы свергли их демократически избранное правительство и поставили у власти диктатора, который устроил террор, – сказал Рори. – И они не арабы, а персы.
Тони был сбит с толку.
– А мне казалось, ты думаешь, что это сделали они?
– Возможно, – Рори вздохнул. – Сложно сказать.
– Русские, – изрек Ричард. – Наверняка русские. Кто еще мог проникнуть в наше воздушное пространство?
– Ах да, – рассмеялся Чак. – Под каждым кустом по коммунисту.
– Ты в курсе, что они возобновили полеты стратегических бомбардировщиков над Арктикой? – спросил Ричард у Чака. – По тем же маршрутам, что и во время холодной войны?
– Нет, – признался Чак.
– А это так. Будь уверен, прогибаться под Америку и Китай они не будут. Сейчас они, возможно, уничтожают обе страны одновременно.
Возникла пауза.
– Готов спорить, – продолжал Ричард, – половина Америки уже превратилась в дымящийся кратер. Вот почему не пришла армия. Мы в жопе.
– Не нужно всех пугать, – донесся тоненький голосок. – По-моему, это просто несчастный случай.
Ричард сердито повернулся к жене.
– Много ты знаешь! – зарычал он. – Авианосцы, разрушенная китайская деревня, повышенная боевая готовность, крушение поездов, более ста миллионов людей без света… Это не случайность.
Все уставились на них, и Сара забилась в угол.
Пытаясь отвлечь от нее внимание, я повернулся к Ирине и Александру.
– А вы тоже думаете, что нас атаковали ваши русские братья?
– Это, – фыркнула Ирина, обведя коридор рукой, – не атака. Атака – это когда тебе целятся в голову. А тут преступники, которые крадутся во тьме.
– По-вашему, вторгнуться в наше воздушное пространство могли преступники?
Ирина пожала плечами – мои слова не произвели на нее впечатления.
– Много преступников, преступники даже в правительстве.
– Наконец-то мы добрались до теорий заговоров. – Я повернулся к Чаку. – Значит, тут поработал кто-то из наших?
– Скорее всего, это сделали мы.
– А я думал, ты во всем винишь канадцев.
– Снег как стратегическое оружие – действительно в стиле канадцев, – улыбнулся Чак. – Но я соглашусь с Ириной – картинка складывается только в том случае, если включить в нее криминальные элементы.
– Кто еще придерживается того же мнения?
Все молчали, и поэтому я поднялся, чтобы подвести итоги.
– По одному голосу за русских и несчастный случай, по два за Иран и преступников. – Я выставил вперед ладони с растопыренными пальцами, ведя подсчет. – А победителем и законно избранным врагом становится Китай, за которого подано три голоса!
Открылась дверь квартиры Чака, и появилась перепуганная Лорен.
Что случилось?
Я обнял ее.
– Ты как? С младенцем все хорошо?
Это было первое, что пришло на ум.
– С младенцем? – спросила Сьюзи. – С каким младенцем?
Чак покачал головой и поднял руку, призывая ее замолчать.
Лорен протянула мне свой мобильник.
– Мои родители.
– Они звонят по телефону?
– Нет, они отправили эсэмэску, и телефон, наверное, успел принять ее до того, как отключилась сеть.
– Они попали в аварию?
– Нет, но их рейс на Гавайи отменили в последнюю минуту, когда начался птичий грипп. Они были в Ньюарке, спрашивали, не можем ли мы за ними заехать.
Смысл ее слов до меня дошел не сразу.
– Они все ещев Ньюарке?
– Они застрялив Ньюарке.
