Текст книги "Одержимый"

Автор книги: Мэтт Рихтел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 34

Эрин подтянула колени к груди. Смотрела сквозь окно в далекую даль, во взгляде читалось признание поражения.

– Он не мог так сильно тебя достать только тем, что ухлестывал за другими официантками.

Эрин повернулась ко мне:

– Его выдала грязь Напы.

Напа-Вэлли. Центр виноделия северной Калифорнии, в трех часах езды от того места, где мы сейчас находились.

– Во «Временах года» предлагаются горячие грязевые ванны, чтобы усилить контакт целебной грязи с кожей. Саймон называл эти ванны «грязевой рубашкой». Я же говорила тебе, что Саймон виртуозно владел словами. Лживый сукин сын. Он три месяца не говорил мне, что давно уже женат.

Эрин рассказала, что они познакомились, едва она начала работать в кафе. Он приходил чуть ли не каждый день, заказывал кофе с молоком, работал на ноутбуке и проверял котировки акций на одном из трех подключенных к Интернету компьютеров, которые стояли в кафе.

Он подружился со всеми. Людей притягивали к нему обаяние и богатство, пусть о последнем он говорил вскользь, лишь давая понять, что деньги у него есть. Не последнюю роль для Эрин сыграли его остроумие и уверенность в себе.

Свой роман они не афишировали. Он никогда не приглашал ее к себе. Если они проводили уик-энд вместе, то далеко от Сан-Франциско. В Напа-Вэлли, пили вино и купались в грязи. Как потом выяснилось, в эти самые уик-энды жена Андерсона возила их сына-аутиста в специализированный центр при Калифорнийском университете Лос-Анджелеса. Со временем жена его поймала (так Андерсон, во всяком случае, говорил), и он порвал с Эрин. А потом она поняла, что для него это привычная схема.

– Он был закоренелым грешником, – вынесла она приговор.

Энди появился после ее разрыва с Саймоном. Ее сразу потянуло к нему, но совсем не так, как к Андерсону. И такой сильной привязанности она более ни к кому не испытывала.

– Он первый дал мне почувствовать, что в моем образе жизни нет ничего зазорного. Уезжая из Мичигана, я знала, что обязательно встречу такого, как он.

Они тоже прошли через постель, но с этим как-то не сложилось, и потом их связывала исключительно дружба, глубокая и платоническая.

– А шесть месяцев тому назад он начал от меня отдаляться.

Примерно в это же время Саймон и Энди стали близкими друзьями. Оба любили поговорить о книгах и писательстве. Энди начал сидеть с детьми Саймона. Ему хотелось завести собственную семью.

– И какое отношение имеет все это к тебе, Эрин? Выкладывай. – Я заполнил возникшую паузу. – Ты заревновала? В этом все дело?

– Нет.

– Он был твоим лучшим другом, ваши отношения стали более напряженными, потом он умер. Так легко обвинить во всем Саймона.

– Ты не понимаешь.

– Так просвети.

– Ты, наверное, и не сможешь понять. Саймон поступил так жестоко.

– Он убил Энди?

– Я в этом не уверена.

– Почему ты думаешь, что такое возможно?

– Саймон был соблазнителем и манипулятором. Он заворожил Энди. У того началась депрессия. Он чувствовал себя таким одиноким.

– И решил избавиться от одиночества. Покончив с собой?

– Я должна посмотреть его дневник.

Зазвонил мобильник. Дэнни. Связь оставляла желать лучшего.

– Включи… новости. Радио… новости.

Я мог разобрать лишь каждое третье слово. Попросил его перезвонить. А Эрин – найти какой-нибудь выпуск новостей.

Я увидел съезд к небольшой бухте рядом с набережной Санта-Круса. Именно отсюда я наблюдал, как флотилия катеров и водолазы пытаются обнаружить останки Энни. У съезда поставили щит с надписью: «ТОЛЬКО ДЛЯ АВТОМОБИЛЕЙ „СКОРОЙ ПОМОЩИ“ И ПОЖАРНЫХ». Я свернул с шоссе.

Может, хотел притвориться, будто последних четырех лет и не было. Может, хотел вернуться в прошлое. По крайней мере в тот временной период, когда меня не мучили головные боли. Возможно, сказался морской воздух, но у меня вдруг сложилось ощущение, что мозг начал распирать череп. А те футболисты, что отплясывали танец маленьких лебедей на моем позвоночнике, подкачались стероидами. Глаза вылезали из орбит, ноги сводило судорогой.

Эрин нашла выпуск новостей.

«Расследование взрыва в сан-францисском кафе значительно продвинулось вперед».

Я нажал на тормоз и схватил Эрин за руку, чтобы она не повернула ручку настройки и не поменяла радиостанции. Мы как раз добрались до того места, где проселочная дорога переходила в пляж. Перед нами расстилался великолепный синий океан.

«Источники в Управлении полиции Сан-Франциско сообщают, что в связи со взрывом, унесшим пять человеческих жизней, разыскиваются двое. Полиция хочет допросить одного жителя Сан-Франциско и сотрудника кафе, которые уцелели при взрыве. Полиция отказывается говорить, считаются ли эти люди подозреваемыми и какими могли быть их мотивы. Мы будем передавать новые подробности расследования по мере их поступления».

Двое возможных подозреваемых сидели в моей машине – официантка кафе и житель Сан-Франциско. Не могло возникнуть ни малейших сомнений, что в информационном выпуске речь шла именно о них.

И я лучше всех знал, что не взрывал кафе.

Могли копы придерживаться иного мнения?

Голова от боли просто раскалывалась. Мигрень, подумал я. Казалось, череп на затылке раскрывается и в зазоре воет жуткий ветер. Дверцу я открыл очень вовремя. Меня вырвало.

Я разогнулся и посмотрел на Эрин. Она сидела с каменным лицом.

– Это ты?

– Что я? – переспросила она. – Что я?

Свет резал глаза. Я их закрыл.

– Я про Мичиган, Эрин. Пожар. Черт побери, что еще ты мне не рассказала?

В ответ она открыла свою дверцу, вылезла из автомобиля, направилась к воде.

– Эрин!

Я не мог ни продолжить, ни идти за ней. Уж не знаю, какая гадость прицепилась ко мне, но она победила. Я вновь согнулся пополам. Меня еще раз вырвало. Уже одной желчью.

Через какие-то секунды (а может, минуты) я услышал шум. Поднял голову, открыл глаза. В зеркале заднего обзора увидел мигающие красно-синие огни. Повернул голову, чтобы посмотреть, кто пожаловал. Позади моего автомобиля стояла патрульная машина, блокируя проселочную дорогу.

Глава 35

Когда коп вылез из машины и направился к нам, я вытирал подбородок и прикидывал, что можно предпринять. Согласно сообщению, услышанному по радио, меня разыскивали в связи со взрывом в тихом районе Сан-Франциско. Если патрульный это знал, меня, несомненно, арестовали бы и препроводили в камеру. Не самый лучший способ провести этот чудесный день или последующие сорок лет.

У меня оставались два варианта: лгать или пуститься в бега. Вероятность успеха оставляла желать лучшего.

– Вы в порядке, сэр?

«Сэр!»

– Выезд на берег здесь запрещен. – Он уже подошел к водительской дверце. – Штраф – восемьдесят пять долларов. Но, судя по вашему виду, вам необходим глоток чистого воздуха.

Я поднял голову и увидел гигантские усы и уши. Рост копа не превышал пяти с половиной футов. Зато усы обрамляли подбородок, а круглые уши торчали по обе стороны фуражки.

– Съехать сюда с шоссе – большое искушение. Но вот что я вам скажу: при высоком приливе здесь все заливает.

Я залепетал, что сбился с дороги, но он принялся говорить о том, какой прекрасный выдался день, и восхищаться открывающимся с берега видом. В Сан-Франциско привыкаешь к тому, что все куда-то спешат, но ушастый патрульный не возражал против того, чтобы пяток минут поболтать, сидя на бордюре и потягивая холодный лимонад.

Я справился с тошнотой и попытался воспользоваться его благодушием. Сказал, что четыре года назад здесь в результате несчастного случая на яхте у меня погибла подруга и теперь вот решил выяснить подробности. Спросил, если ли возможность ознакомиться с результатами полицейского расследования.

Он ответил, что, согласно закону о свободе информации, я могу подать соответствующее заявление, если согласен ждать пару месяцев. Или могу попытаться поговорить с копом, который вел расследование. Для этого нужно обратиться в архив Управления полиции Санта-Круса. Сказал, что я могу сослаться на него.

По пути в полицию я сделал еще одну остановку. Прямо на обочине. Включил ноутбук Энди и вывел на дисплей дневник. Пролистал страницы вроде бы с безобидными записями, обычно короткими, охватывающими период в пару лет. Правда, дату и год Энди нигде не ставил, ограничивался днем недели и временем.

Четверг, 10:10; посмотрел фильм с Э. (игривый). Я вас спрашиваю: моральная двусмысленность – непременный атрибут хорошего фильма… еще одна встреча с заведующим кафедрой. Должность эту он занимает по одной и единственной причине: никому она не нужна. Статус – не эквивалент мудрости.

Воскресенье, полночь или около того. Сна ни в одном глазу. Терпеть не могу принимать лекарства. Но что теперь делать. Поработал в «Солнечном свете», вздремнул с часок в машине, поиграл в боулинг с С.

Большую часть дневника я проглядел мельком, быстро приближаясь к концу. Мое внимание привлекла короткая запись:

Обед с магом за мостом. Собрал вещи для поездки.

Неделей позже:

Пятничный вечер в Сан-Лнсельмо за счет мага. Съел лобстера, шоколадное суфле, одно вело к другому. Ты шутишь, спрашиваю я? Ответ – нет. Проснулся в 8 и не вылезал из кровати до 2.

Потом:

Сделал копии магу, за что мне улыбались и меня благодарили. Позанимался в тренажерном зале по бесплатному пропуску. Договорился с Э. встретиться за обедом, все отменил. Сроки, сроки поджимают.

Я вернулся назад. Нашел первую запись, где упоминался маг.

Среда, 6:00 – покупал книги в «Амазоне». Вторую половину дня провел в «Солнечном свете». Встретился с автором книги, детской фэнтези. Он отредактировал мой реферат. Сказал, слишком много прилагательных. Полезный маг-грамотей.

Я прокрутил прочитанное в голове. «Э» – скорее всего Эрин. Маг? Саймон Андерсон? Он был детским писателем. Что-то произошло между Энди и магом? Это очевидно?

Компьютер пискнул. Аккумулятор садился и требовал подзарядки.

Я перескочил к концу дневника. Записи подтверждали слова Эрин.

Магу тоже нехорошо. Болит голова. Или это связано с его новой пассией? Кто такая Тара? Что бы ни, что бы ни, ЧТО БЫ НИ.

Компьютер вновь пискнул. Я посмотрел на часы. Мне еще предстояла поездка в Управление полиции Санта-Круса. Так что не оставалось ничего другого, как отложить завершение знакомства с личной жизнью Энди.

Голова у меня кружилась. Я не мог избавиться от дрожи в руках и ногах, подавить тошноту. Никаких диагнозов, помимо крайней усталости, в голову не приходило. Говорят, что адвокат, представляющий себя в суде, круглый дурак. Также говорят: врач, излечись сам. Почему профессионализм врачей, когда дело касается их самих, выше профессионализма юристов?

Сотрудницу архива Управления полиции Санта-Круса, наверное, донимала жажда: на столе стояли пять пустых банок из-под диетической колы. Может, благодаря кофеину она и выслушала меня очень внимательно. Или выглядел я таким же жалким, каким себя чувствовал, вот и вызывал желание оказать мне всемерную помощь. Может, мне на руку сыграло и появление патрульного с большими ушами. Он пришел буквально через минуту после меня и помахал мне рукой. «Обслужи этого парня по высшему разряду», – попросил патрульный сотрудницу архива и улыбнулся. Она выслушала мою просьбу, но ответила, что без номера дела скорее всего не сможет назвать фамилию копа, который вел расследование. Я же мог сообщить ей только день гибели Энни. Она вошла в базу данных, но тут же предупредила, что такой поиск может занять много времени. Еще через пять минут предложила оставить мне номер телефона и обещала перезвонить, если что-то найдет. Я продиктовал ей номер моего мобильника.

Развернув автомобиль в сторону Сан-Франциско, я позвонил Дэнни. Сухо и формально он сообщил, что полиция хочет меня допросить. Поинтересовался, нет ли у меня желания встретиться, чтобы он сопроводил меня в полицейский участок. Я обещал подумать. А потом услышал от него самое главное: полиция знает, что я нашел Эрин, и вот тут могут возникнуть проблемы.

– Они обнаружили в квартире Эрин следы взрывчатого вещества, – сказал Дэнни.

– Кто-то хотел взорвать ее квартиру?

– Кто-то использовал ее квартиру для изготовления бомб.

Несколькими минутами позже, когда я уже отъехал от Санта-Круса на пару миль, зазвонил мобильник.

– Ты где? – спросила Эрин. – Или ты собирался оставить меня здесь?

– Ты должна сдаться полиции.

– Я не взрывала кафе. Клянусь тебе. Натаниэль. Пожалуйста. Заклинаю тебя. Ты должен мне верить.

– Они обнаружили следы взрывчатки в твоей квартире.

– Нет. – Она заплакала.

– На кого ты работаешь? С кем ты работаешь?

– Пожалуйста, возьми меня с собой. – Теперь она рыдала. – Я все объясню.

Глава 36

Я позвонил Саманте и попросил ее и Яблочко встретиться со мной в студии акупунктуры в Дейли-Сити через полтора часа, объяснив, что мне понадобится их помощь.

Потом поехал на автовокзал Санта-Круса, где, по ее словам, ждала Эрин. И действительно, она стояла перед главным входом и выглядела так, словно терять ей уже нечего. Я попросил ее снять куртку, изображая охранника аэропорта, и только после этого впустил в машину.

– Начинай говорить.

– Чего ты от меня хочешь?

– Энни жива?

– Клянусь тебе, не имею ни малейшего понятия. Я никогда не встречалась с Энни. Никогда ее не видела. Я думаю, ты сходишь с ума, Натаниэль.

– «Ромп студиос».

На мгновение – молчание. Потом резкое:

– Как ты узнал?

Я вытащил бумажник, достал из него распечатку, которую получил от Дэнни.

Эрин снова заплакала, потом начала говорить.

– Третий год моей семейной жизни действительно был ужасным, – вот как начала она свою историю.

Речь не о том, что ее бил муж (действительно, поколачивал, но не так чтобы часто), а о будущем: вечности в чистилище. Он хотел детей, а она тайком принимала противозачаточные таблетки.

– Его род обрывается на нем.

Она перестала разговаривать с матерью и подругами, которые могли пристыдить ее. Часто ходила в церковь, где познакомилась с двумя женщинами. У одной было пятеро детей, приторно-сладкий голос, но внутри кипела злость. Женщина во всем винила искушения, разрушающие традиционный семейный уклад.

– Не знаю почему, но я ей доверилась. Рассказала обо всем – и о противозачаточных таблетках, и о неладах с мужем. Стремилась получить отпущение грехов или хотела, чтобы меня поймали.

Женщина пригласила Эрин принять участие в крестовом походе: ночью проникнуть на территорию порнографической студии и поджечь ее. Поначалу только просила, потом пригрозила рассказать мужу о противозачаточных таблетках, если та откажется.

– Так тебя заставили?

– Если бы я могла так сказать! Я взяла канистру бензина и разлила его по студии. Я обезумела. Говорила себе, что мужчины, которые нанимают женщин для съемок секс-фильмов, такие же, как мой муж.

Когда ее поймали, она сразу признала себя виновной и пошла на сделку с прокуратурой, стала главным свидетелем обвинения.

– После этого я еще сильнее себя возненавидела, – добавила Эрин. – Я превратилась в пешку в играх других. Перестала существовать как личность.

Мое чутье подсказывало, что она не лгала. Ее это не обеляло, получалось, что она способна на насилие. Может, и в кафе что-то вывело ее из себя.

– Расскажи мне о Саймоне и Энди.

– Ты поможешь мне спастись?

– За свои действия приходится отвечать, Эрин.

– Я ничего не сделала. Копы подозревали меня. Аравело звонил каждый день. Но, клянусь тебе, я ни в чем не виновата.

Значит, Аравело подозревал Эрин. Само собой. Хотелось только знать почему.

– У Саймона с Энди была любовная связь?

Эрин кивнула. Моя догадка подтвердилась.

Поначалу Энди сидел с детьми Андерсонов. Эрин думала, что мужчины сошлись на почве писательства. Она убеждала себя, что Энди не может тянуть к Андерсону… потому что видела, Саймон – такой говнюк, а Энди – славный парень. Но постепенно до нее дошло, что Энди, возможно, гей. Этим и объяснялся тот факт, что период их физической близости закончился, едва начавшись. В конце концов, он ей признался и насчет Саймона, и насчет того, что для него это не первый контакт с мужчиной. Для Саймона это было очередное мимолетное увлечение. Энди же страдал из-за того, что с какого-то момента Саймон полностью вычеркнул его из своей жизни. Эрин сказала, что и она почувствовала себя преданной.

– А потом он начал злиться, быстро уставал.

– Саймон тоже страдал от головных болей? Вел себя странно?

Она пожала плечами:

– Думаю, да. Возможно. Энди говорил, что у Саймона какие-то проблемы со здоровьем. Не знаю.

– В кафе работала или приходила женщина по имени Тара?

– Нет. О ком ты говоришь?

– Мне нужно это знать.

– Он спал со многими. Ни о какой Таре я не слышала.

Похоже, она действительно ничего не знала о женщине, упомянутой Энди в его дневнике.

– Ты рассказываешь мне не все.

– Что еще ты хочешь узнать? – вскинулась Эрин. – Энди был моим лучшим другом. А потом вдруг перестал быть. Превратился в незнакомца.

– И ты обвинила в этом Саймона.

– А как еще можно такое объяснить? Как еще твой лучший друг мог обозлиться на тебя, стать врагом? Он был первым и единственным человеком, который понял, к чему я стремлюсь, кем хочу стать. Он позволял мне быть слабой. Не давил, не использовал меня в своих целях. А потом вдруг заболел, стал другим и… умер.

– Вот почему ты это сделала.

– Нет.

– Ты устроила взрыв в кафе и пожар в доме Саймона, не так ли?

– Нет, Натаниэль.

– Признай это, Эрин.

– Прекрати! Прекрати! – вскричала она. – Ты ведешь себя, как Энди!

Я уже чувствовал, что вот-вот отключусь, когда зазвонил мой мобильник. Со мной хотела поговорить сотрудница архива Управления полиции Санта-Круса. Она подняла нужное дело и теперь могла сообщить, кто расследовал смерть Энни. Услышав фамилию этого копа, я вдруг осознал, что никому не могу доверять.

Глава 37

Впервые я чуть не умер, когда мне было семь лет. Я лежал в полузабытьи на простыне, которая насквозь промокла от моего пота. Температура зашкалила за сорок. Я так ослабел, что не мог даже плакать. К счастью, мама зашла меня проведать. Позвонила врачу, который велел положить меня в ванну с ледяной водой. Я помню, как смотрел на маму из ванны снизу вверх и думал: «Она действительно меня любит».

Мое состояние в Санта-Крусе однозначно говорило о том, что я в любой момент могу если не умереть, то лишиться чувств, поэтому я посадил Эрин за руль и объяснил, как добраться до Дейли-Студио. Сам лег на заднее сиденье, подложил под голову шорты, в которых играл в баскетбол. Превратился в сплошной шестифутовый нерв.

Чувствовал каждый ухаб на дороге, каждый камешек, попадавший под колесо. Шум проезжающих мимо автомобилей рвал барабанные перепонки. Я грезил наяву.

Энни сидела на палубе. Свесив ноги в воду. Она держала за хвост мышь. На глубине появилось что-то темное. Приблизилось к поверхности, выпрыгнуло из воды, ртом схватило мышь. Это был я.

– Нет! – закричал я.

Почувствовал руку на лице.

– Это печень, – произнес голос.

Я открыл глаза. Саманта одной рукой прикоснулась к моей щеке. Второй ощупывала мое тело. Как врач, проверяющий, нет ли у ребенка аппендицита.

– Не волнуйся, сладенький. Мы поставим тебя на ноги.

Я попытался протестовать. Мы должны идти. Нет времени для акупунктуры или чего бы то ни было, что могла предложить Колдунья. Пока я находился в забытьи, подсознание не дремало. Многое начало складываться в общую картину… какой бы невероятной она ни казалась. Нетвердой походкой я подошел к багажнику, достал компьютер.

– Все у меня хорошо.

Эрин шагнула ко мне. Саманта – тоже. Я оглядел всех троих. Саманта, поклонница гранолы и тофу. Яблочко, знаток бейсбольной статистики. Эрин… удивительное сочетание собственного достоинства и уязвимости. Не так ли?

Я пошатнулся. Эрин подскочила ко мне. Протянула руки. Я взялся за них. Что со мной происходило?

– Я сожалею, что засомневался в тебе.

Она сжала мои руки.

Голову пронзила жуткая боль. Я вырубился.

Глава 38

Алхимия Саманты отрицала все нормы, с которыми я вырос. Она насмехалась над моими медицинскими познаниями. Действительно, студентов-медиков учат уважать неожиданное. Божественное. Странное. Это одна из причин, по которым от врачей частенько можно услышать: «Я ничего не исключаю».

«Доктор, возможно ли, что эта операция приведет к осложнениям?» – «Я в этом очень сомневаюсь, но ничего не исключаю».

«Доктор, может гуру-самоучка, благоухающая цветочным дезодорантом, вывести меня из коллапса, втыкая в спину иголки?» – «Я в этом очень сомневаюсь, но ничего не исключаю».

Я лежал на столе для акупунктуры в студии Саманты.

Меня окружали муаровые стены. Мягкий светлился из лампы под японским абажуром. На столике около двери стояли благовония и проигрыватель компакт-дисков.

Саманта нажала клавишу «Пуск» на проигрывателе. Комнату наполнили звуки флейты и далекого ветра. Я смутно помнил, как Яблочко принес меня в эту комнату и уложил на стол.

Я приподнялся, упираясь ладонями в стол.

– Мне нужно идти, Саманта. Времени нет.

Интуиция подсказывала, что нельзя мне здесь оставаться. Но мозг застилал слишком уж густой туман, чтобы вспомнить причину. Ноутбук, какое-то отношение он имел к этой причине, и кафе; Эрин и я, разыскиваемые за убийства, совершенные кем-то еще. И еще продажная полиция, и растущая уверенность, обусловленная всем этим насилием, что Энни действительно умерла, но не случайно, а в результате какого-то заговора, и теперь заговорщики подбирались ко мне. Но боль не позволяла связать все воедино.

Саманта положила руку мне на шею. Подержала там. Больше минуты. Я расслабился, решимость куда-то идти, бежать растаяла.

– А теперь начнем, – сказала Саманта.

От белой простыни, на которой я лежал голой грудью, веяло прохладой. Музыка начала воздействовать на сознание. Мне вспомнились те десятки раз, когда Саманта колдовала надо мной. Я всегда ощущал первые уколы. Они усиливали мой скептицизм. Но постепенно сосредотачивался на музыке. Звуки уносили меня. Я плавал среди них, представляя себе, что они – живые существа, как ярко окрашенные слоны, шимпанзе или летающие рыбы.

А потом начинал смеяться. Каким бы сильным ни был стресс. Саманта говорила, что смех – признак снятия стресса. Смехом я выплевывал яд из моего организма, очищал глаза, нос, глотку, трахею.

«Может Колдунья спасти меня?» – «Я ничего не исключаю».

Саманта воткнула в меня первую иголку. Я дернулся. Более болезненно, чем я помнил: тело прострелил импульс белого жара.

Я вспомнил клетки. Запертых в них крыс, горящих в погребальном костре. Саманта вогнала иголку мне в локоть. Я чуть не спрыгнул со стола.

Опять она положила руку мне на шею. Пальцы нашли нужную точку. Я почувствовал, как по телу разливается спокойствие. Руку она не убирала. Второй воткнула иголку в сгиб колена.

Я начал чувствовать, что музыка плывет как сироп. Губы чуть разошлись в улыбке. Колдунья обрела контроль над моим телом.

– Теперь тебе нужно полежать.

Я едва расслышал слова Саманты. Они означали, что она вогнала в меня все иглы, и теперь им предстояло настроить мой организм. Иглы тонкими проводами соединялись с электрической системой. Одни иглы нагревались, другие вибрировали. Безумие, конечно, но я никогда не ставил под сомнение компетентность Колдуньи.

Я услышал, как она вышла из комнаты.

Едва за ней закрылась дверь, я попал в тоннель, наполненный музыкой. Видел плавающие звуки и странных существ на горизонте. Время текло. Секунды. Минуты. Тысячелетия.

Наконец услышал, как открылась дверь. Подумал, что пора вынимать иглы. Чуть улыбнулся, глаза открывать не стал. Знал, Саманта скажет мне, что пришла пора возвращаться к жизни. Почувствовал, что на шею легла рука. Сжала ее. Грубее, чем обычно.

– Где ноутбук? – спросил мужской голос.

Саманта?

Я начал поднимать голову. Сначала медленно, будто преодолевая сопротивление. Потом рывком. Высоко поднять не удалось. Рука на шее прижимала меня к столу.

И вот тут меня пронзила дикая боль.

Тот, кто прижимал меня к столу, еще глубже вогнал в спину одну из иголок.

– У нас мало времени. – Мужской голос звучал мягко. – Где ноутбук?

«Ноутбук Энди, – подумал я. – Разве я не отдал его Яблочку?»

Мужчина еще глубже загнал иглу. Я закричал.