Текст книги "Кровавое солнце"

Автор книги: Мэрион Зиммер Брэдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

4

На несколько дней Кервин вынужден был успокоиться, включиться в новый трудовой ритм – какой простой ни была бы работа и как ни походила бы на предыдущую, все равно она требовала полной концентрации внимания. На этот раз речь шла об узкоспециализированном подразделении Службы Связи; работа заключалась в том, чтобы тестировать, настраивать, а иногда даже чинить интеркомы и селекторы как в самой Миссии, так и во всевозможных разбросанных по Земному сектору конторах. Занятие было не столько трудным, сколько нудным и утомительным, и Кервин нередко задавался вопросом, зачем вообще в этот отдел набирать персонал с Земли – не проще ли обучить на техников кого-нибудь из местного населения? Но когда он задал вопрос одному из своих приятелей по работе, тот лишь пожал плечами.

– Дарковане не поддаются обучению. Похоже, среди них вообще не встречается людей технического склада; к сложной технике их лучше не подпускать, – он кивнул на огромную селекторную панель, которую они прибыли проинспектировать. – Наверно, это просто от природы.

Кервин насмешливо фыркнул, но особой веселости в его голосе не было.

– Думаешь, это что-то врожденное? Голова у них по-особенному устроена, что ли?

Сослуживец бросил на него тревожный взгляд, догадавшись, что задел за больное.

– А черт, ты же отсюда! Но ты воспитывался на Земле – и воспринимаешь технику как должное. Насколько я знаю, у даркован вообще нет ничего похожего на технику – и никогда не было. – Он нахмурился. – Да им и не больно-то надо.

Иногда Кервин размышлял об этом – лежа на койке и глядя в потолок своей холостяцкой комнатушки в жилом крыле Миссии; или – изучая содержимое стакана в каком-нибудь из портовых баров. Легат, помнится, тоже говорил что-то в этом роде: мол, дарковане не поддаются соблазнам имперской технологии и предпочитают не завязывать с Империей прочных культурных или торговых связей. Варвары с легким налетом цивилизованности? Или… Может, не так все очевидно?

Сменившись с дежурства, Джефф нередко отправлялся в Старый город; но даркованской накидки больше не надевал и тщательно следил, чтобы рыжие волосы скрывали капюшон или головной убор. Он хотел как следует все обдумать, прежде чем делать следующий шаг; если вообще он соберется сделать следующий шаг.

Пункт первый: в Приюте утверждают, что никакого Джефферсона Эндрю Кервина у них в списках не значится, и никого в двенадцать лет не отправляли на Землю к бабушке с дедушкой.

Пункт второй: главный компьютер Миссии отказывается выдавать какую бы то ни было информацию о Джефферсоне Эндрю Кервине-старшем.

«Что может быть между двумя этими фактами общего? – задавался вопросом Кервин, – особенно если учесть, что компьютер Имперской Миссии запрограммирован так, чтобы человек со стороны в жизни не догадался о том, что в природе существовал Джефферсон Эндрю Кервин-старший?»

Если б ему удалось найти кого-нибудь, кого он знал в Приюте, что могло бы послужить своего рода доказательством. Доказательством хотя бы того, что память его не подводит…

Нет, не подводит. Исходить следовало из этого, потому что больше исходить было не из чего. Усомниться в собственных воспоминаниях – все равно, что сразу окунуться в хаос, кромешный и непроглядный. Итак, он будет исходить из того, что память его все-таки не подводит, а все архивные данные по каким-то причинам засекречены.

Под конец третьей недели он отметил, что натыкается на Рагана слишком уж часто, чтоб это было простым совпадением. Поначалу он не обращал на это внимания. Когда Кервин заходил в портовое кафе, Раган обычно сидел там за дальним столиком; они обменивались кивками – и, в общем-то, все. В конце концов, кафе открыто для всех, и там наверняка есть немало постоянных клиентов. Еще немного, и Кервин сам станет завсегдатаем.

Но как-то раз вечером сломался интерком в портовой диспетчерской, и Джефф сменился с дежурства гораздо позже обычного; а когда зашел в кафе поужинать, Раган все так же сидел в своем излюбленном дальнем углу; это не могло не броситься в глаза. Повинуясь какому-то смутному предчувствию, Кервин перешел на гибкий график и стал появляться в кафе в самое неожиданное время; и все равно в четырех случаях из пяти коротышка-даркованин сидел на своем месте. Тогда Кервин ради эксперимента на день-два сменил кафе и стал ходить перепустить рюмочку в другой бар; и теперь он окончательно убедился, что Раган следит за ним. Нет, «следит» не то слово; для слежки все происходило слишком уж открыто. Раган и не пытался прятаться от Кервина. Он был не настолько глуп, чтобы завязывать знакомство; он просто все время держался на виду; и у Джеффа было странное предчувствие, что даркованин только и ждет, чтоб у него потребовали объяснений.

Но зачем? Кервин долго и методично размышлял над этим. Если Раган вел игру на выжидание… Может, это как-то связано и с остальными странными случаями? Может, если Кервин будет делать вид, будто не замечает Рагана, держаться особняком – может, тогда они (кто бы там ни были эти «они») будут вынуждены раскрыть хоть часть своих карт?

Но ничего не происходило – кроме того, что Кервин втянулся в рабочую рутину. Жизнь в Земном секторе на Даркоувере почти ничем не отличалась от жизни в Земном секторе на любой из планет Империи. Но Джефф чувствовал – и предельно обостренно – что за стенами Земного сектора есть другой мир. Мир этот звал к себе Кервина, манил, завораживал своей недоступностью. Нередко Джефф ловил себя на том, что напрягает слух в гуще разношерстной публики где-нибудь в баре, пытаясь уловить обрывки даркованской речи; или, когда не следит за собой, слишком часто отвечает на вскользь брошенный вопрос по-дарковански. А иногда поздно вечером он снимал с шеи висящий на цепочке голубой кристалл и подолгу всматривался в его загадочные холодные глубины; словно стоило ему достаточно сильно пожелать, и забытые воспоминания, ключом к которым казался кристалл, тут же всплыли бы в памяти. Но холодный камешек безжизненно лежал в ладони и отказывался отвечать на изводящие Кервина вопросы. А потом Джефф засовывал камешек обратно в карман и снова отправлялся в какой-нибудь портовый бар, снова пил вино, снова напрягал слух и нюх в надежде уловить дуновение чего-то не от мира сего…

На исходе третьей недели что-то в нем сломалось. Повинуясь неожиданному импульсу, он спрыгнул с табурета у стойки бара и, даже не дав себе времени обдумать, что собирается делать или говорить, направился к Рагану, сидевшему над треугольной чашей с какой-то темной жидкостью. Кервин рывком выдвинул кресло, плюхнулся в него и сердито уставился на даркованина.

– Только не надо изображать удивления, – хрипло произнес он. – Вы уже достаточно висели у меня на хвосте. – Он нашарил в кармане кристалл и с размаху шлепнул на стол. – Помнится, вы что-то уже рассказывали об этом в первый вечер – или я тогда просто перебрал? Мне почему-то кажется, будто вам не терпится продолжать рассказ. Валяйте.

– Я не сказал вам ничего такого, что не было бы известно любому даркованину, – осторожно произнес Раган; сухощавое подвижное лицо его стало похожим на мордочку хорька. – Всякий на моем месте узнал бы матричный камень.

– Все равно, я хочу побольше о нем узнать.

– И что именно вы хотите узнать? – поинтересовался Раган, кончиком пальца прикоснувшись к кристаллу. – Как им пользоваться?

Кервин на мгновение задумался. Пожалуй, нет; по крайней мере, сейчас такие трюки ему ни к чему – плавить стекло… или на что там еще способен кристалл.

– Прежде всего, – отозвался он наконец, – мне любопытно, откуда этот кристалл взялся. И как оказался у меня.

– Ничего себе вопросик, – сухо произнес Раган. – Насколько я знаю, матричных кристаллов всего несколько тысяч. – Глаза его еще больше сузились и напряженно заблестели сквозь щелки, а голос зазвучал неестественно ровно. – В Имперской Миссии давно экспериментируют с этими камешками. Вы могли бы неплохо подзаработать, сдав кристалл в лабораторию.

– Нет! – вырвалось у Кервина, прежде чем он успел мысленно сформулировать отказ.

– Зачем же вы обратились ко мне? – поинтересовался Раган.

– Потому что последнее время вы не отстаете от меня ни на шаг; стоит мне обернуться, и вы уже тут как тут. Вряд ли это потому, что вы души не чаете в моем обществе. Вы что-то обо всем этом знаете – или хотите, чтоб я так думал. Во-первых… почему бы вам не сказать, за кого вы меня приняли – тогда, в первый вечер? Не вы один – все тут с кем-то меня путали. Не исключено, что потому-то меня в первый же вечер избили и обчистили.

У Рагана буквально отвалилась челюсть; не было ни малейшего сомнения, что он поражен сверх всякой меры.

– Нет-нет! Что-что, а это скорее вас защитило бы. Практически от кого угодно.

– Но кто тогда…

Раган пожевал губу; потом решительно мотнул головой.

– Это грязное дело, и мне совершенно не хочется в него лезть. Вот что только я скажу: это все из-за ваших рыжих волос. Если вы росли здесь, то должны знать, что рыжие волосы на Даркоувере табу.

Кервин кивнул, и Раган продолжал:

– Рыжие волосы встречаются только у даркован одной очень высокой касты. Конечно, вам они могли достаться, и от отца, – он снова умолк; глаза его беспокойно забегали. – Честно говоря, на вашем месте я сел бы на первый же корабль и не слезал с него, пока не очутился бы на другом краю Галактики. Это мой вам совет – в здравом уме и трезвой памяти.

– Я бы, пожалуй, предпочел, – слабо улыбнулся Кервин, – если б вы были не так трезвы. – Он дал официанту знак снова наполнить бокалы. – Послушайте, Раган, – напряженно акцентируя каждое слово, начал он, когда официант удалился, – если не останется другого выхода, я просто оденусь по-дарковански и отправлюсь в Старый город…

– Чтобы вам там перерезали глотку?

– Вы сами только что сказали, что рыжие волосы скорее защитят меня. Нет. Я, отправлюсь в Старый город, я буду останавливать всех, кого встречу на улице, и спрашивать, кто я, по их мнению, такой, или на кого похож. И раньше или позже, но кто-нибудь мне ответит.

– Вы даже не представляете, с каким огнем на самом деле играете.

– И не буду представлять, если вы мне не скажете.

– Чертов глупый упрямец, – пробормотал Раган. – Ладно, речь-то, в конце концов, о вашей шее. И чего вы от меня хотите? Мне-то какой с этого интерес?

Теперь Кервин почувствовал себя на более знакомой почве. Да он и не поверил бы, предложи ушлый даркованин бескорыстную помощь.

– Понятия не имею, черт побери, – отозвался он, – но что-то вам от меня нужно; иначе вы не сшивались бы столько времени вокруг да около и не ждали бы, пока я начну задавать вопросы. Деньги? Вы прекрасно знаете, сколько зарабатывают в имперской Службе Связи. На жизнь хватает, но шибко не разгуляешься. Мне кажется, – рот его скривился в сухой усмешке, – что вы рассчитываете остаться в выигрыше при любом развитии событий. И, похоже, не без оснований. Так что начнем от печки, – он приподнял за цепочку кристалл. – Где я могу побольше о нем узнать?

– Даже в Земном секторе есть парочка зарегистрированных матричных механиков, – бесстрастно отозвался Раган.

– Что? – изумился Кервин. – Я думал, это все такая тайна…

– С маленькими кристаллами – нет. Даже землянина можно научить обращаться с ними.

– Не понимаю, – глядя на кристалл, наморщил лоб Джефф. – Вообще, что такое матрица? Что с ними делают матричные механики?

– Знай вы или я ответ на эти вопросы, – невесело хохотнул Раган, – смело можно было бы штамповать свои банкноты. О, конечно, то, что общеизвестно, я вам могу рассказать. Допустим, например, живете вы в Земном секторе; и есть у вас некие деловые бумаги – настолько ценные, что вы боитесь доверить их банковскому сейфу; или, например, драгоценности. Тогда вы идете к матричному механику, покупаете небольшую матрицу – конечно, если можете себе это позволить – механик телепатически подстраивает матрицу под ваши мысли; под излучаемые вашим мозгом волны, если угодно. И теперь ничто во Вселенной не откроет ларчика, кроме вашего мысленного приказа; вы просто вспоминаете узор, которому обучил вас матричный механик, мысленно проецируете его на кристалл, и оп-ля! – ларчик открыт. Ни ключа не надо с собой таскать, ни шифра запоминать; одни силовые линии, и ничего больше.

– Ну и ну! – присвистнул Кервин. – Вообще-то, если задуматься, эта штучка может быть довольно опасной.

– Именно, – сухо подтвердил Раган. – Ведь если достаточно попросту сосредоточиться на кристалле, чтобы выделить немного энергии, то можно… ну, например, поднять температуру в термостате и вывести из строя какой-нибудь важный механизм. Допустим, вы – бизнесмен, не стесняетесь в средствах и хотите вывести из игры конкурента. Тогда вы нанимаете матричного механика, и у вашего конкурента в самый неподходящий момент отказывают все электрические цепи; а у вас железное алиби. Вот почему все матричные механики обязательно зарегистрированы и пребывают под неусыпным контролем властей – и земных, и даркованских.

Кервин призадумался.

– Тогда, – медленно проговорил он, – если кто-то в Земном секторе попытается заблокировать все мои попытки выяснить…

– Ага, наконец-то; я и не сомневался, что до вас дойдет. Похоже, друг мой, вам скорее подошла бы какая-нибудь ворожея, а вовсе не матричный механик.

– Очень может быть, кстати, что так оно и есть, – неожиданно усмехнулся Джефф. – Насколько я понимаю, на Даркоувере предостаточно телепатов и прочих экстрасенсов.

– Я знаю одну женщину, которая практикует… неофициально, – заметил даркованин. – Давным-давно она была матричным механиком. Не исключено, что она сумеет вам помочь, – он порылся в кармане, извлек клочок бумаги и что-то на нем нацарапал. – У меня есть кое-какие связи в даркованском городе, тем и живу. Но ее услуги будут вам стоить, и немало.

– А ваши?

Сухой, короткий смешок Рагана разорвал повисшую было тишину.

– За имя и адрес? Вы же угостили меня вином; к тому же не исключено, у меня есть собственные счеты с другим рыжеволосым. Удачи, Талло! – махнув Джеффу на прощание, он быстро вышел.

Кервин же так и остался сидеть, глядя в свою нетронутую рюмку. В альтруизм Рагана он не верил; не получится ли, что тот им просто манипулирует? Джефф внимательно прочел адрес; место находилось в одном из районов Старого города, пользующихся весьма сомнительной репутацией. Отправляться туда одетым по-земному Кервину не слишком хотелось; собственно говоря, ему вообще не хотелось туда отправляться, будь у него выбор.

В конце концов он решил последовать-таки совету Рагана – но с некоторыми поправками. Джефф изучил внушительный фолиант «Адресной книги города Тендара» и нашел троих зарегистрированных матричных механиков. Все они практиковали в респектабельных районах; все числились «несущими полную ответственность», дабы подчеркнуть, что действуют исключительно в рамках закона.

Кервин выбрал наугад одного. Тот практиковал в даркованском квартале города, но совершенно не похожем на тот, по которому Кервин бродил в свой первый вечер на Даркоувере: высокие дома, широкие полупрозрачные фасады, брызжущие во все стороны светом, тут и там – лужайки, уютного вида таверны, всевозможные лавочки. По улицам – не мощеным, а покрытым гладким, плотным травяным покровом – бесшумно двигались лошади и другие вьючные животные. На пустой площади шло строительство, ввысь поднималась длинная, наполовину возведенная стена какого-то здания; раствор замешивался вручную, вручную же переносились огромные стеклянные плоскости в деревянных рамах, проложенные для амортизации розоватой соломой. На небольшом рынке женщины торговались или просто болтали, а дети цеплялись за их юбки.

Примитивно? По крайней мере, очень непохоже на Земной сектор. Обыденные мелочи незнакомой жизни действовали успокаивающе – и это после стольких разговоров о варварской культуре. Да, конечно, у этого народа нет ни ракет, ни многополосных шоссе, ни небоскребов, ни космопортов. А также погруженных в вечный мрак автоматизированных рудников и рудоперерабатывающих фабрик…

Кервин сухо усмехнулся про себя, Что-то больно он рассентиментальничался; идеализировать отсталый мир, отвергающий Земную Империю… Голое теоретизирование при явно недостаточных исходных данных. Он перечитал несколько строчек, списанных из адресной книги, отыскал взглядом нужный дом (весьма скромного вида) и поднялся по ступенькам.

Сразу за незапертой дверью оказался обставленный в даркованском стиле кабинет: полупрозрачные перегородки, бледные портьеры, низкие сиденья и столики. Заслышав его шаги, к Кервину развернулась стоявшая в дверях женщина, а мгновением позже к ней присоединился подоспевший из дальнего угла кабинета мужчина. Оба они отличались высоким ростом, благородной осанкой, светлой кожей и серыми глазами; одеты они были по даркованской моде, не вычурно, но представительно, и веяло от них уверенностью и спокойствием. Но, казалось, они чем-то поражены, и с губ мужчины сорвалось еле слышно: «Комъин…»

Нельзя сказать, чтоб это явилось для Кервина неожиданностью.

– Вай дом, – произнес мужчина, – вы оказываете мне честь. Чем могу служить?

Но прежде чем Кервин успел ответить, по лицу женщины промелькнула короткая презрительная усмешка.

– Землянин, – произнесла она с привычной, до автоматизма отработанной враждебностью. – Что вам тут надо?

Та же перемена выражения отразилась и на лице у мужчины. Эти двое походили друг на друга, как брат и сестра; и, как сумел разглядеть в неверном изменчивом свете Джефф, хотя были темноволосы и сероглазы, волосы у них отливали бледно-рыжим; но только если очень пристально вглядываться. Впрочем, до рыжеволосых аристократов из «Небесной гавани» им все равно было далеко.

– Насколько я понимаю, – произнес Кервин, внутренне поеживаясь под их неприязненными взглядами, – вы принимаете заказы и от землян.

– Когда как, – пожала плечами женщина. – Что вам нужно?

– Мне нужна информация, – сказал Джефф и протянул ей матрицу.

Женщина нахмурилась, отвела его ладонь, подошла к рабочему столу и отыскала кусок искрящейся шелковистой материи. Обмотав ею руку, она осторожно взяла у Джеффа кристалл и принялась рассматривать. Мужчина присоединился к ней, заглядывая через плечо.

– Откуда это у вас? – наконец поинтересовалась женщина.

Кервин повторил свой рассказ. Женщина пожала плечами и уселась за низкий стол, покрытый неровным волнистым листом толстого стекла. Взяв лупу, она пристально уставилась в голубой камешек.

Кристалл матово блеснул; в нем беспорядочно заплясали огоньки, то бросая отсвет на сосредоточенное лицо женщины, то снова погружая в полумрак.

– Вот что я вам скажу, – не поднимая головы, произнесла она. – В Тендаре этот кристалл не зарегистрирован.

– Узор не совсем… – Мужчина перегнулся через плечо женщины, обмотал руку полоской шелковистой материи и осторожно взял кристалл. – По-моему, это…

Он умолк; перевел взгляд с кристалла на Кервина и потом назад на кристалл.

– Как ты думаешь, он знает, что у него? – обратился он к жене.

– Может, и нет, – отозвалась та. – Он только недавно на Даркоувере. Я чувствую это.

«Они что, – недовольно подумал Кервин, – так и собираются всю дорогу делать вид, будто меня тут нет?»

Язык, на котором они говорили, не был ни портовым жаргоном в чистом виде, ни диалектом Тендары. Вздрогнув, Кервин осознал, что говорят матричные механики на том же языке, что и трое рыжеволосых; на языке, который Джефф, если не напрягался, понимал, хотя не мог припомнить из него ни единого слова…

– Вы хоть что-нибудь помните об этом? – подняв голову, поинтересовалась у Кервина женщина на портовом жаргоне.

Кервин покачал головой; потом, словно повинуясь требовательному взгляду этих серых глаз, неуверенно произнес:

– Только два имени… – и имена эти всплыли, будто из глубин сна: «…передай варвару, чтоб не возвращался больше…»

– Арилинн, – медленно произнес он. – Золотой Колокольчик.

Женщина вздрогнула, как от удара. Казалось, самообладание ее поколеблено, пошло трещинами, вот-вот рассыплется в кусочки. Но какое-то мгновение спустя она взяла себя в руки; а мужчина, как хорошо синхронизированный механизм, уже протягивал Кервину кристалл.

– Мы не вмешиваемся в дела вай лерони, – неестественно спокойным, безжизненным голосом произнесла женщина. – Ничем не можем вам помочь.

– Но вы же что-то знаете… – тупо уставился на нее Кервин. – Не можете же вы так вот взять и…

– Уходите, – мотая головой, произнес мужчина; лицо его застыло, как маска. – Прошу прощения, но мы ничем не можем вам помочь. Ничего мы не знаем.

– Кто такие вай лерони? Что…

Без толку: на него смотрели похожие как две капли воды безжизненные маски, полные невыразимого ужаса.

– Это не наше дело, – повторила женщина.

Разочарование переполняло Кервина, угрожая взрывом. В бессильном умоляющем жесте он протянул руку – и матричный механик резво отступил, избегая соприкосновения; женщина повторила его маневр.

– Боже мой, но не можете же вы так все оставить! – вырвалось у Джеффа. – Если вы что-то знаете, то должны сказать мне!

– Ну разве что… – Лицо женщины смягчилось. – Но ни слова больше! Я думала, что этот кристалл был уничтожен. Если сочли необходимым оставить его при вас, может, когда-нибудь сочтут необходимым все вам рассказать. Но на вашем месте я не стала бы этого дожидаться.

– Хватит, – тронул ее за локоть муж. – Уходите, – повторил он Кервину. – Вам здесь не место. Ни в нашем доме, ни в нашем городе, ни на нашей планете. Мы ничего против вас не имеем… пока. Но лучше вам уйти.

Взывать было без толку. Джефф ушел.

В глубине души именно этого он и ждал. Еще одну дверь захлопнули перед самым его носом. Но даже и захотев остановиться, он уже не смог бы; даже начав – а он уже начинал – испытывать страх. Оставалась еще одна лазейка.

Он тщательно прикрыл капюшоном волосы, а плащом – эмблему Службы Связи; но даркованской накидки надевать не стал. Отправляясь в Старый город, он мог сойти за кого угодно – как за землянина, так и за даркованина.

В районе самых трущоб он отыскал по данному Раганом адресу маленький каменный домик. Колокольчика на двери не было; Джефф постучал и долго ждал ответа. Он собрался было уже уходить, когда изнутри послышались шаги, и дверь распахнулась. На пороге появилась маленького роста женщина и замерла, нетвердо опираясь о деревянный косяк.

На ней был неприметный серый халат, и по виду она приближалась к среднему возрасту; она смотрела на Кервина с усталым безразличием, словно даже сфокусировать взгляд стоило ей немалого труда.

– Вам что-то нужно? – безразлично поинтересовалась она.

– Меня прислал Раган. Он говорил, что вы работаете с матрицами.

– Мало ли кто работает с матрицами, – по-прежнему равнодушно отозвалась женщина. – Зачем обращаться ко мне? У меня давным-давно отобрали лицензию. Да, конечно, иногда я работаю с матрицами. Но это влетит вам в очень приличную сумму. Будь это что-то законное, вы бы ко мне не обратились.

– Насколько я знаю, – медленно произнес Кервин, – то, что мне надо, вполне законно. Только я не уверен, что это возможно.

В безразличных глазах затлел огонек интереса.

– Входите, – предложила женщина и приглашающе махнула рукой.

Внутри было, сравнительно чисто; в воздухе витал знакомый въедливый аромат. На медной жаровне курились травы; женщина поворошила угли, – взметнулись клубы дыма, и засвербило в носу, – и когда она повернулась к Кервину, в глазах ее появился оживленный блеск.

«Никогда еще, – мелькнула у Кервина мысль, – не встречал я настолько бесцветной, в самом буквальном смысле слова, личности». Волосы женщины, свободно свисавшие прядями на шею, были выцветше-серого цвета, точно такого же, как неряшливый серый халат, криво застегнутый на косолапо, с усилием переваливающейся сгорбленной фигуре. Женщина осторожно опустилась в кресло и коротким усталым кивком указала Кервину на табурет рядом.

– Ладно. Так что тебе нужно… землянин?

– Откуда вы…

Бледные губы дрогнули в еле заметной улыбке:

– Твой даркованский безупречен, но не забывай, кто я. От твоей походки, от твоей речи веет чужим миром. Так что не стоит лгать и зря тратить твое и мое время, землянин.

Кервин кивнул и отбросил капюшон. Что ж, по крайней мере, она не спутала его с тем загадочным двойником. «Может, – подумал Джефф, – если я не стану от нее ничего скрывать, она тоже…»

Он положил перед женщиной матричный кристалл.

– Я родился на Даркоувере, но вырос на Земле. Мой отец был землянином и я вернулся, чтобы узнать о себе побольше. Я думал, это будет очень просто…

– И у тебя ничего не получается? Даже с этим?

Она взяла кристалл – голыми руками, в отличие от предыдущих матричных механиков. Кервин не мог оторвать взгляда от ее ладоней; казалось, они словно принадлежат другому телу – молодые, гладкие, изящные.

– Красивая игрушка, – произнесла она. – Впрочем, далеко не только игрушка. Оставлена у тебя, чтобы можно было проследить… Рассказывай.

Ни с того ни с сего совершенно успокоившись, Кервин принялся рассказывать обо всем, что успело приключиться с ним на Даркоувере – и про то, как его принимали за кого-то другого, и про нападение на улице, и про то, как ему не удалось найти записей о себе в приютском архиве, и, наконец, про то, как матричные механики отказались ему помочь. Женщина сосредоточенно слушала, не сводя с него глаз.

– Золотой Колокольчик отомщена… – нараспев повторила она по-дарковански, так что клейн и дори слились в одно звонкое имя. – Да, Клейндори была настоящая красавица. Долго, ох, долго искали ее в холмах за Кадарином…

Она поднялась с кресла и достала из шкафа что-то, завернутое в шелк; установила на столе плетеную рамочку. Осторожно размотав шелк, не касаясь того, что в него завернуто, она выложила этот предмет в раму – большой, с голубоватыми проблесками кристалл.

Женщина стала всматриваться в него, прикрыв глаза рукой; моргнула, сощурила веки и перевела взгляд на Кервина.

– Ты не тот, кем кажешься, – пробормотала она, странно растягивая звуки. – Ты надеялся найти здесь счастье, но обретешь нечто иное… Ты найдешь свою любовь и погубишь ее, но вместе с тем и спасешь…

– Я не за предсказаниями пришел сюда, – нахмурившись, грубо произнес Джефф.

Казалось, она не слышала его и продолжала бормотать, теперь совсем уж неразборчиво. В комнате было темно, не считая отсвета тлеющих под жаровней углей, и очень холодно. Кервин нетерпеливо шевельнулся; женщина повелительно махнула рукой, и он замер на табурете, пораженный властностью жеста. «Старая ведьма, что она там делает?»

Кристалл на столе – его собственный кристалл – вспыхнул и замерцал. Кристалл же в плетеной рамочке, накрытый ладонями женщины, медленно заискрился голубым огнем. Казалось, весь свет в комнате струится из этого голубого центра. Кервин продолжал сидеть неподвижно, а женщина все так же всматривалась в кристалл и бормотала себе под нос. В конце концов Джеффу пришло в голову, что она, вероятно, в трансе; если она действительно ясновидящая, то может, ответит на его вопросы?

– Кто я такой? – спросил он.

– Ты – тот, кто был послан, – густым басом отозвалась женщина. – Это была ловушка, но она не сработала. Ничего они не знали, гордые комъины… Помнишь Тендеру? Клейндори…

Казалось, огоньки в кристалле полыхнули одновременной вспышкой ослепительного пламени. Кервин дернулся, словно его хлестнули по глазам, но не смог двинуться с места. А потом перед глазами у него возникла картинка, четкая и яркая, словно отпечатанная несмываемой краской на внутренней стороне век.

Двое мужчин и две женщины, все одетые по-дарковански, сидели вокруг стола, а на столе лежал кристалл, похожий на тот, что был сейчас перед Кервином. Одна из женщин, очень хрупкого сложения, очень светлокожая, склонялась над кристаллом, что есть силы стиснув пальцами край стола; лицо ее, в ореоле светло-рыжих волос, казалось до жути знакомо. Где он мог видеть ее раньше? Мужчины и вторая женщина – как сестра, похожая на первую – завороженно следили за танцем холодных огоньков. Вдруг один из мужчин, смуглый и невысокий, с усыпанным драгоценными камнями воротом, оторвал ладони хрупкой рыжеволосой женщины от кристалла; та, вздрогнув, отпрянула и тяжело оперлась на подставленную мужчиной руку, а голубые огни погасли. Сцена изменилась; теперь Кервин видел плывущие в небе облака, мелкий дождик… По высокому сводчатому коридору нетерпеливо вышагивал знакомый, с горделивой осанкой мужчина в украшенном драгоценными камнями плаще; у Кервина перехватило дыхание – он узнал персонажа своих смутных, обрывочных то ли снов, то ли воспоминаний.

Сцена снова сузилась до высокого сводчатого помещения. Там были та же самая женщина и оба мужчины. Казалось, Кервин наблюдает за происходящим под каким-то странным углом; предчувствие ужасного пронизало все его существо. Взгляд его был прикован к закрытой двери, ручка которой медленно-медленно поворачивалась. Вдруг дверь распахнулась, и в проеме возникли две темные фигуры…

Кервин захлебнулся криком. Он кричал не своим голосом, а по-детски пронзительно, жутко, в смертельном испуге, заходился бессловесным паническим воплем. Он тяжело рухнул грудью на стол, и сцена померкла у него перед глазами; собственный вопль вывел его из транса, но жуткий визг долго еще отдавался, в ушах.

Он выпрямился, поморгал и медленно протер глаза. Ладонь его стала мокрой от пота или от слез. Он ошалело помотал головой. Высокая зала, по которой метались жуткие расплывчатые тени, исчезла; вокруг снова были тесные каменные стены домика в трущобах Старого города, а сидящая напротив женщина растянулась корпусом поперек стола, сшибив плетеную рамку, и кристалл скатился на пол. Голубой огонь в нем погас. Кервин озадаченно взглянул на женщину, начиная сердиться. Увиденные сцены не сказали ему ни о чем; абсолютно ни о чем. Это что, извлечено из глубин его памяти? Почему он закричал? Он осторожно потрогал горло; прикосновение отозвалось болью, и горло казалось распухшим.

– Что все это значит, черт побери! – хрипло поинтересовался он.

Женщина не ответила, даже не пошевелилась. Кервин нахмурился: пьяна? в отключке? Он требовательно потряс ее за плечо.

С неторопливой грацией, словно в ночном кошмаре, женщина соскользнула с кресла и опрокинулась на бок. Выругавшись, Кервин перескочил через стол и опустился рядом с ней на колено. Но он и так уже знал, что случилось.

Женщина была мертва.