Текст книги "Слишком острая пицца: История четвертая"

Автор книги: Мэриэл Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Мы договорились встретиться в маленьком кафе на старой набережной. Она ни о чем не спросила и на встречу пришла вовремя.

В кафе было почти пусто: утренние посетители уже позавтракали, а для обеда еще было слишком рано. Мы выбрали столик у окна, расположились и заказали по чашечке кофе.

– Зачем ты это сделала? – спросила я, когда официант принес наш заказ.

– Скажи сначала, как ты меня вычислила? Я слышала о некоторых твоих способностях, но не относилась к слухам серьезно.

– Хорошо, я отвечу. Я подумала: для чего нужно было портить салат? Зачем этакий сложный способ? Кольцо проще спрятать в одежде. Но где именно? А что, если такой возможности не представилось? Я вспомнила, кто и как был одет. У всех имелись если не карманы, то вероятность спрятать кольцо туда, куда его может спрятать любая женщина даже на виду у подруг, сделав, например, вид, что поправляет соскочившую с плеча бретельку. Только у тебя такая возможность отсутствовала. На тебе было вечернее платье с глухим воротом. А почему ты не забрала кольцо из салатницы и даже, насколько я понимаю, не попыталась это сделать?

– Да, ты меня удивила, но и у меня для тебя есть сюрприз. Рассуждения твои логичны, и вычислила ты, как ни странно, того, кого нужно. Да, это сделала я. Но я бы сделала это таким способом, даже если бы у меня было десять карманов. Не нужна мне эта побрякушка! Я хотела, чтобы эта дура выбросила ее своими собственными руками!

– Постой, Рита назвала это кольцо обручальным, она выходит замуж за…

– За моего бывшего жениха. Она познакомилась с ним благодаря мне и даже не потрудилась спросить у меня, кем он мне приходится… Все это предприятие было экспромтом. Я увидела, что она забыла это чертово кольцо, и план созрел мгновенно. Я зашла на кухню, на стол не был поставлен только французский салат, его еще предстояло украсить зеленью… Вот тогда все и сложилось…

Я не стала рассказывать эту историю Дэвиду, так как считаю, что не стоит открывать мужчинам некоторые женские тайны. А сейчас прямо из машины я позвонила своей школьной подруге и, к счастью, сразу дозвонилась.

– Элен? – спросила я на всякий случай, хотя узнала голос.

– Да, кто это?

– Это Мэриэл Адамс, еще помнишь меня?

– Мэриэл, как здорово, что ты мне позвонила! Ты где? – Голос Элеоноры Стренд звучал вполне искренне.

– Я в машине, но хотела бы увидеться с тобой и поговорить, – с понятным смущением ответила я.

– Я понимаю, что разговор, скорее всего, деловой, но все равно рада буду, если ты приедешь. Ты мой адрес знаешь?

– Лучше напомни, да я и не одна, ничего?

– Разумеется, записывай адрес, и я тебя с нетерпением жду.

Оказалось, что мы находимся всего в нескольких минутах езды от того дома, в котором снимала квартиру Элеонора Стренд, или просто Элен, как мы называли ее еще со школы.

Элеонора Стренд

Я не видела Элен, если не считать экрана телевизора, с того самого разговора в кафе. То есть лет восемь. Я знала, что замуж она так и не вышла, но не из-за сложности такого предприятия. Очевидно, это было ее решение, и уж я-то ее понимала. Когда она открыла нам дверь, я вдруг почувствовала, что в ее жизни происходит что-то очень хорошее. У нее было совсем домашнее милое лицо, она действительно была нам рада, а я опять подумала, что мне будет ужасно неудобно вытаскивать из нее нужную информацию. Дэвид же, как всегда, сразу расцвел от внимания красивой женщины. После приветствий и дежурных фраз, связанных с необходимостью познакомить мою школьную подругу с моим другом, мы наконец устроились в маленькой гостиной. Мы удобно расположились на низких мягких креслах, обитых темно-синим велюром, вокруг турецкого кривоногого чайного столика, на котором вскоре как-то между делом появился ароматный черный кофе в изящных фарфоровых чашечках, вазочки с печеньем, конфетами и дольками лимона. Я просто не могла сразу перейти к вопросам, ради которых мы приехали сюда. Поэтому говорили о всяких пустяках, шутили, вспоминали общих знакомых. Я намеренно не упоминала Риту, да я о ней, собственно, давно и не слышала. На свадьбе у нее мне не пришлось побывать – не потому, что я сознательно этого не хотела, так уж сложились обстоятельства. Но Элен сама заговорила о ней.

Ей позвонили, она взяла трубку, извинившись перед нами, перекинулась несколькими фразами с тем, кто был с ней на связи. Я не прислушивалась к разговору, но невольно услышала последние слова.

– Мне домик понравился, но посмотри еще ты сам, – произнесла Элен, после чего почти сразу положила трубку.

Я бы, конечно, не стала ее ни о чем спрашивать, но предположения у меня появились, а она вдруг сказала:

– Я вчера была у Риты, мы с Филом хотим купить у них дом.

– В Сент-Ривере? – спросила я, чтобы как-то отреагировать.

– Нет, но недалеко, очень хорошее место, да и дом… – Она бросила быстрый взгляд на Дэвида, словно извиняясь за то, что рассказ предназначен в основном мне, затем все же продолжила: – Я ее не видела с той вечеринки ни разу, на свадьбу меня даже не ждали, а тут случайно получилось. Наверное, так было нужно…

– Ты что же, не знала, что едешь смотреть именно ее дом? – догадалась я.

– Да, так вышло. Если ты не против меня выслушать, то мне бы очень хотелось…

– Конечно, не против, – улыбнулась я и посмотрела на Дэвида. – Дэвид тоже.

– Бывают такие жизненные ситуации, – начала свой рассказ Элен, – которые вовсе не нужно описывать. Когда хочешь о них рассказать, достаточно их назвать, и все понятно любому человеку. Вот, говорю я вам: вчера был мой последний рабочий день перед отпуском, – и вы уже прекрасно понимаете, как я себя чувствовала. А если я вам еще скажу, что мне двадцать восемь лет и я впервые собралась замуж? Нужны красочные описания моих эмоций? Именно так и было вчера. Впрочем, замуж я и сегодня не передумала выходить. Передав ключ от кабинета секретарше и обменявшись с ней несколькими фразами по поводу предстоящих событий, я села в машину, и все мои мысли устремились в будущее!

Знаете, в позднем браке есть своя прелесть. Я не слишком паниковала по поводу своей семейной неустроенности, но в моем возрасте одинокое существование создает некоторые проблемы. Поэтому переход из положения старой девы в положение супруги дает значительно более богатую гамму приятных переживаний, чем банальная свадьба вчерашней школьницы. Если вы вдруг подумали, что мое будущее замужество – результат моих титанических трудов во имя достижения желанного статуса, вы ошиблись. Я просто дождалась своего принца, так уж мне повезло. В процессе этого ожидания я достигла еще кое-каких результатов: окончила университет, получила диплом, давший мне возможность сделать карьеру. Начав с работы в качестве репортера, я прошла путь до автора и ведущей собственной программы на главном телевизионном канале страны. Ну, об этом вы знаете…

Я не считаю свою жизнь примером для подражания. Если честно, еще полгода назад я мнила себя стопроцентной неудачницей, а затем появился Фил. Не буду о нем слишком распространяться, боюсь сглазить. Скажу главное: он – мой друг, мой мужчина и лучшее, что подарила мне судьба. Именно его звонок и оторвал меня вчера от приятных мыслей о будущем.

«Привет, Лео!» – услышала я. Это он меня так называет, считая, что мое настоящее имя Элеонора – слишком скучное и совсем мне не подходит.

«Привет! Я уже в пути. Минут через пятнадцать буду дома», – ответила ему я.

«Слушай, ты можешь чуть отклониться и заехать в Сент-Стоун?» – вдруг спросил он.

«Могу, это по пути, но зачем?» – ответила я. Не скрою, что ему удалось меня заинтриговать.

«У нас есть шанс сразу после свадебного путешествия вселиться в очень симпатичный коттедж, – обрадовал он меня. – Его продают совсем недорого, он почти не нуждается в ремонте, но я хочу, чтобы ты сама его посмотрела. Хозяева сейчас дома, если ты поедешь, я их предупрежу».

«Нет проблем, с удовольствием заеду посмотрю этот домик, – не скрывала я своего восторга. – А ты уверен, что мы в состоянии его купить?»

«Мне обещали кредит на очень выгодных условиях, – объяснил Филипп. – Главное, чтобы тебе там понравилось». Вот так изящно и ненавязчиво он выражает свое отношение ко мне.

«Хорошо, говори адрес, я уже подъехала к повороту…» – сказала я и повернула в нужную сторону.

Вы когда-нибудь бывали в Сент-Стоуне? – В ответ на наш отрицательный жест Элеонора продолжила: – Я хочу сказать, что городок этот небольшой, находится всего в пятнадцати минутах езды от столицы. Расположен он в очень живописном месте на берегу небольшого, но достаточно глубокого озера. Я ехала и думала, что если действительно посчастливится купить здесь коттедж, то это будет нам прекрасным свадебным подарком. Дом снаружи выглядел маленьким и уютным. Я поднялась на крыльцо и, позвонив в дверь, довольно долго ждала, любуясь хорошо ухоженным палисадником. Но вот мне наконец открыли. В дверях стоял мужчина, по-видимому хозяин, я уже начала говорить что-то по теме своего визита, но прервала свою речь на полуслове…

«Элен? – услышала я. Не ожидала встретить здесь того, кто мог меня так называть. Я даже растерялась. – Ты совсем не изменилась!»

«Здравствуй, Джорджи», – ответила я, узнавая, хоть и не без труда, стоящего передо мной человека. Наверное, следовало бы ответить: «Ты тоже», но это было бы такой неправдой, что у меня не повернулся язык.

«Как ты здесь оказалась?» – спросил он, как мне показалось, совершенно некстати.

«Ты действительно продаешь этот дом?» – вдруг усомнилась я.

«A-а… Так ты и есть невеста того парня?» – Джорджи наконец сообразил, что происходит. Я подтвердила.

«Думаю, нужно тебя поздравить…» – начал он какую-то мысль, но вдруг замолчал, а его глаза жадно ощупывали мое лицо.

«Спасибо, действительно это повод», – не стала возражать я.

Знаете, ужасно глупо, но, входя в этот дом, я вдруг почувствовала себя словно виноватой. На самом деле более неуместного в данных обстоятельствах чувства нельзя было и придумать. Восемь лет назад этот полнеющий и лысеющий мужчина взял да и разбил мое глупое любящее сердце. Это был первый урок любви, предательства и страданий, который преподнесла мне жизнь. Я оказалась хорошей ученицей, второго урока не потребовалось.

«Не жаль продавать?» – вернулась я к более подходящей теме.

«Жаль?» – удивился Джорджи. Мне показалось, что он настолько был поглощен воспоминаниями, что даже не понял сути моего вопроса.

«Место здесь замечательное, да и коттеджу, наверное, не больше пяти лет…» – объяснила я свой вопрос, надеясь, что он его все-таки услышал.

«Мы построили его всего два года назад», – рассеянно ответил он.

«Тем более», – продолжила я деловую и единственно возможную для меня часть разговора.

«Нам он просто не нужен, мы получили в наследство большой дом в Сент-Ривере. Детей у нас нет, – тут он грустно улыбнулся, – так что… Ну, ты сама понимаешь».

«Конечно», – согласилась я, хотя не уверена была, что поняла его правильно.

– Теперь и я кое-что понимаю, – невольно прервала я рассказ Элен.

– Тогда я не стала тебе об этом рассказывать, все было еще слишком болезненно. – Элен посмотрела мне в глаза, и я снова поняла, что она имеет в виду. Дэвид проявил тактичность и не стал задавать вопросов. Тем временем Элен продолжила свое повествование:

– Мы познакомились на вечеринке в доме у моих родственников. У меня впервые появился такой красивый и взрослый поклонник. Джорджи умел обращаться с женщинами. Я чувствовала себя наверху блаженства, когда он предложил мне стать его женой. Свадьбу назначили через два месяца, и две недели из них были самым счастливым временем моей, тогда еще очень короткой жизни. А потом умер мой папа. Внезапно, от сердечного приступа. Понятно, пришлось пересмотреть планы. Прошло еще шесть месяцев, прежде чем мы вернулись к вопросу о нашем браке. Но к тому времени произошло еще одно событие. – Элен вздохнула и продолжила: – Мы обедали с Джорджи в небольшом ресторанчике на старой набережной. Вдруг я почувствовала аромат дорогих духов и услышала знакомый голос:

«Элен! Привет! Сто лет тебя не видела! Можно мне присесть за ваш столик?» Это была Рита.

«Конечно», – коротко ответила я, узнав в шикарной женщине, стоящей рядом, свою бывшую одноклассницу.

«Может, ты познакомишь меня со своим другом?» – продолжила она, устраиваясь на свободном стуле.

«Это Джорджи… А это Рита, мы учились вместе в школе». Как вы понимаете, я не слишком охотно представила их друг другу.

Я описала начало конца моей волшебной сказки, которая превратилась в весьма банальную историю. Разве я могла соперничать с такой женщиной, как Рита!

Она всегда была наделена таким количеством женских достоинств, что мне следовало бы сразу сложить оружие, как только я поняла, что ей понравился мой жених. К тому же я оказалась еще и глупее ее… Я пыталась убедить Джорджи, что моя соперница вовсе не та женщина, которая способна подарить ему счастье. Рита говорила ему то же самое, но не обо мне, а о себе. Выглядело так, что она пытается не разрушать мое счастье. Ее тактика была умнее, и она победила.

Входя в их дом, я вдруг вспомнила, что два года назад получила письмо от своей счастливой соперницы, но не стала его читать. Вчера я почему-то пожалела об этом. Я так задумалась, что мне вдруг показалось, будто я не ответила на какой-то вопрос Джорджи.

«Прости, я задумалась…» – на всякий случай извинилась я.

«Я говорю, проходи. Ты ведь приехала, чтобы посмотреть дом», – повторил Джорджи свое приглашение.

Я вошла в небольшую квадратную комнату на первом этаже. Навстречу мне из кресла перед телевизором поднялась Рита в элегантном домашнем костюме, выгодно подчеркивающем все достоинства и скрывающем все недостатки ее слегка располневшей фигуры. Она вдруг как-то театрально всплеснула руками, на лице ее отразилось нечто среднее между удивлением и радостью.

«Элен! Ты здесь? – воскликнула Рита и вдруг тихо добавила: – Ты простила меня?»

«Оставь свой пафос, Рита. Элен приехала, чтобы посмотреть дом», – неожиданно грубо прервал ее Джорджи.

«Здравствуй, Рита, – ответила я, не обращая внимания на реплику ее мужа. – За что мне тебя прощать? Я тебе благодарна. Если бы не ты, я не была бы счастлива».

В моих словах прозвучала такая пронзительная правда, что я не удержалась и добавила: «Мне нравится твой дом, если нам действительно повезет его купить…»

«Считай, что он уже твой», – грустно прервала меня Рита.

Знаешь, я тогда поняла, что одержала победу. Не над бедной Ритой. Да, собственно, почему бедной? У нее все нормально, хотя внешне она и любит поприбедняться, ты ведь ее знаешь. – Элен обращалась ко мне, но Дэвид все понимал и не обижался. – Нет, я победила себя, свою старую обиду, и мне стало удивительно легко. Хорошо, что я там побывала.

– А вы и вправду купите у них дом? – поинтересовалась я.

– Не знаю… А почему бы и нет?

В этот момент я подумала о Роберте Гретте. И, разумеется, вспомнила, что мы приехали к моей бывшей однокласснице не ради сентиментальных воспоминаний. Но профессионально рассказанная Элеонорой Стренд история избавила меня от ненужной щепетильности. Я понимала, что эта исповедь была ей нужна. Она хотела объяснить свой поступок, впрочем, не столько мне, сколько самой себе.

Я наконец смогла перейти к делу:

– Рискую тебя удивить, но решила поговорить с тобой именно потому, что у нас, к сожалению, очень мало пока источников информации.

– Ты можешь спрашивать меня о чем угодно. Если только смогу ответить, я к твоим услугам, – успокоила меня Элен.

– Ты ведь была знакома с Александром Портером?

– Да, более или менее, но я не думала, что…

– Нет, сейчас речь не о нем, а о его дочери. Ты знала ее?

– Джейн? Я так понимаю, что с ней опять случилась какая-то неприятность? – ответила Элен вопросом на вопрос.

– Да, – не стала скрывать я, – она убита.

– Бедная девочка! Но этого можно было ожидать… Я знала ее не очень близко, но с ней у Александра и Марго были серьезные проблемы.

– Ты имеешь в виду наркотики или что-то еще?

– И наркотики тоже, но это, скорее, уже последствия.

– Что ты имеешь в виду?

– Вам лучше бы поговорить с Элизабет Грей, она фактически ее вырастила. Она не бросила девочку и тогда, когда выяснилось, что с ней не все благополучно. Она пыталась ее лечить, возила к специалистам…

– У нее было что-то серьезное?

– Да вроде как официально ей никто не ставил никакого диагноза, но странности у нее были. Марго как-то сказала, что боится ее. Они и вправду в последние годы старались с ней не общаться, только Элси с ней и возилась. Не хотела бы я повторять всякие непроверенные слухи, Мэриэл, поговорите с Элизабет. Если девочка мертва, она не будет скрывать ничего – вы ведь ищете ее убийцу?

– Да, мы ищем убийцу, – подтвердила я. – Еще неудобный вопрос: между тобой и Александром вряд ли действительно что-то было, но почему возникли эти слухи?

– Слухи нужны были для поддержания его имиджа, а я делала репортаж из того района, где они с Марго тогда купили дом. Я пару раз была у них в гостях. Очень красивое место в районе северного Тотриджа.

– И кому перешел этот дом после гибели Портеров?

– Их наследницей была Джейн, но в момент, когда с ее родителями случилась беда, девочка была не в себе, так говорили. Понимаешь, история очень непонятная. Элси пыталась повлиять на Джейн, но девушка ведь была уже совершеннолетней и могла делать со своим имуществом все, что хотела. Когда ты поговоришь с Элизабет Грей, ты, возможно, разберешься в этой странной истории. Я могу рассказать тебе только об одном разговоре, который у меня был с Марго незадолго до их гибели. Это единственная информация, которой я точно располагаю, остальное – слухи и разговоры, которые доходили до меня просто в силу того, что у нас с Александром и Марго много общих знакомых.

– Я тебя слушаю, – только и могла я сказать. Мне действительно нужны были факты, а не слухи.

– Это случилось в том самом доме в Тотридже. Мы с Марго остались вдвоем. Я должна была наутро уезжать. Мы сидели в гостиной уставшие, разговаривать не хотелось. Вдруг Марго вздохнула и сказала: «Когда мы уезжали из Сент-Ривера, мне позвонила Элси и просила приехать навестить Джейн в клинике, где она проходит лечение или обследование, я точно не знаю. Она говорила, что девочка очень взволнована, что она хочет меня о чем-то предупредить, но я не смогла пересилить себя: я вдруг почувствовала, что она сообщит мне что-то страшное, и не поехала к ней. И Александру ничего не сказала, а сейчас я все время думаю об этом…» Она что-то еще говорила, но я запомнила именно это, потому что тогда мы виделись в последний раз. Через неделю они вылетели из Мэрвика в Париж, ты знаешь, что их самолет до места не долетел. Потом в какой-то газете появилось сообщение, что самолет или, вернее, то, что от него осталось, удалось найти быстро благодаря тому, что Джейн сказала, где это должно было произойти. Полиция тогда взялась за девушку. Но что они могли ей предъявить? Последние три недели Джейн находилась в клинике, незаметно покинуть которую было невозможно. А даже если бы она и улизнула из-под контроля, она что, могла иметь отношение к авиакатастрофе, случившейся за тысячи километров от того места, где она находилась? Вот, пожалуй, и все, что я могу тебе сказать…

Когда мы ехали домой, Дэвид вдруг заметил:

– Странно, на экране она выглядит такой благополучной, уверенной в себе…

– Она и так вполне благополучна, – возразила ему я.

– Нет, уверенные в себе люди не копаются в своих поступках и словах, – не принял моих возражений Дэвид, – и не пытаются самооправдаться. Или она хотела оправдаться перед тобой?

– Да я толком не поняла, – ответила я полуправдой.

Элизабет Грей

На следующий день мы с Дэвидом отправились в Мэрвик с самого утра. Но перед этим заскочили в полицейское управление. Хотя было еще рано, комиссар Катлер ждал нас у себя в кабинете.

– Вчера, комиссар, – пришлось признать мне, – мы с Дэвидом очень неплохо провели время в обществе весьма талантливого человека. Но с точки зрения полезности этого визита для дела я в большом сомнении. Мы получили в свое распоряжение весьма странные факты, я даже не уверена, что это факты. Поэтому нашу поездку в Мэрвик я считаю крайне необходимой.

– Вы меня заинтриговали, коллега, – серьезно заявил комиссар. – Что же такого вы могли узнать?

– Убитая была нам представлена как некая современная Кассандра, предсказавшая в свое время гибель своих родителей. Кроме того, оказывается, именно она помогла установить место падения самолета, на котором те летели в Париж.

– Насчет второго факта скажу сразу, что это «утка». Но полиция в свое время вынуждена была ею заняться, поскольку это беспокоило как раз ту даму, к которой вы отправляетесь. Именно она обратилась в полицию с жалобой на недобросовестную публикацию.

– И чем же закончилась эта история? – спросила я.

– Выяснилось, что материал пришел по почте и был подписан моим непосредственным начальником. Разумеется, подделка. Газета дала опровержение, но, как всегда бывает, кто это опровержение читал? Да, поезжайте, поговорите с госпожой Грей. Похоже, она кое-что важное знает.

– Но и здесь еще не все понятно. Надо бы выяснить, как преступник раздобыл аэролизин, как добрался до пиццы? Вы нашли этого Стентнера?

– Сегодня постараюсь ответить на первые два вопроса, что не так сложно. А вот со Стентнером пока мы получили еще одну загадочную историю. По поводу адреса, который он указал в «Папирусе». В пансионате «Юнион», это что-то вроде молодежного общежития, действительно живет молодой человек с этим именем. Но его не опознали по фотографии, оставшейся в картотеке Гретта. И тот Стентнер, который жил в пансионате, бесследно пропал еще неделю назад. Он учится в медицинской академии, но на занятиях его не видели тоже уже с неделю. У него есть мать, которая живет в деревушке Сантве, недалеко от старого Гринвера. Она утверждает, что и там он не появлялся. Так что и за эту ниточку пока не удалось ухватиться.

– Знаете, комиссар, кто-то ведь пойдет по вашему поручению в пиццерию «Патриссия»?

– Да, видимо, нужно выяснить, как там все работает и кто мог иметь доступ к пицце, чтобы напичкать ее лекарством.

– Пусть ваш человек захватит с собой фотографию Стентнера.

– Мне это тоже приходило в голову, – улыбнулся Эрик Катлер. – Кстати, о технологическом процессе мы их уже спрашивали буквально на второй день после вашего отравления. Пришли к выводу, что вероятнее всего было добавить лекарство вместе со специями. Но вот кто и как это сделал? В общем, нужно разбираться…

* * *

Пока мы ехали в Мэрвик, я пыталась выработать хоть какую-нибудь разумную версию событий. Для этого я попыталась представить ситуацию, которая возникла бы, если бы все получилось именно так, как запланировал преступник. Конечно, я не знаю пока его конечную цель, но кое-что мы можем предположить со значительной долей вероятности. Например, что было бы, если бы отравленная аэролизином пицца попала не ко мне, а по назначению, то есть Роберту Гретту? Чем бы это ему грозило? Если бы он съел всю пиццу, то несомненно отравился бы и шансов выжить у него было бы очень мало. Но чтобы съесть такую пиццу, да еще нашпигованную лекарством, нужно неделю перед этим голодать. На что же рассчитывал преступник? На что покушался? Подумаем дальше. Ну а если бы он съел лишь часть пиццы? Скорее всего, он попал бы на какое-то время в больницу, и это было бы очень подозрительно. Полиция и так держала его под контролем… Похоже, есть вариант приемлемой версии! Но нужно собрать факты! Как раз те, о которых мы говорили с Эриком Катлером! Версия может показаться фантастической, но гораздо более правдоподобной, чем ясновидение Джейн.

* * *

Джулия Саммерс жила в небольшом, но симпатичном домике в десяти минутах ходьбы от моря. Она ждала нас, так как мы заранее предупредили ее о своем вторжении. Мне показалось, что она чего-то всерьез опасается, но я решила пока не задавать прямых вопросов. Нужно бы разобраться с тем, что тут происходит. Вопросов собралось слишком много, и некоторые были, мягко говоря, очень нестандартными.

С утра стояла очень приятная, совсем еще не жаркая погода, и госпожа Саммерс предложила нам выпить кофе в небольшом палисадничке рядом с домом.

Запах кофе смешивался с запахами моря и цветов. От этого слегка кружилась голова, и события, заставившие нас приехать сюда, казались уже и вовсе нереальными. Джулия Саммерс и Элизабет Грей были очень похожи друг на друга: обе высокие, худые, чуть сутуловатые, загорелые. «Еще одно семейное сходство», – подумала я, и мне стало немного не по себе. Впрочем, когда я пригляделась, это сходство оказалось довольно поверхностным: они сильно различались внешне. Да ведь они и не являются кровными родственниками, вдруг сообразила я. Почему-то от этой мысли мне стало легче. По тому, как общались между собой эти женщины, было видно, что их связывают длительные дружеские отношения. Когда Джулия почувствовала, что наступило время для разговора, она просто незаметно оставила нас с Элизабет. Впрочем, мне ее присутствие не мешало, но она сама знала, как лучше поступить.

– Вы хотите поговорить со мной о Джейн? – спросила госпожа Грей.

– Да, – ответила я. – Из того, что мы уже знаем, складывается очень странная картина не только ее смерти, но и жизни. Возможно, вы сможете что-то объяснить.

– Видимо, смогу. Но я должна вас предупредить, что далеко не все понимаю сама. Вернее, до определенного времени я все понимала, а потом произошло что-то такое, чего я уже понять не в состоянии. Ну об этом уж предоставляю судить вам.

– Хорошо. Давайте начнем с самого начала. Но я хочу задать вопрос, который может показаться вам несущественным. Однако не забывайте, что расследуется достаточно запутанное преступление. Я хотела бы знать, почему из двух кузин только одна оказалась в списке наследников?

– Ну, это же очевидно, – удивилась Элизабет. – Чарльз составил свое завещание давно, все в семье знали, что его наследниками будут только его прямые родственники и их дети. Родственники мужей и жен к наследникам не причислялись. Джейн была дочерью Марго Портер, в девичестве Саммерс. Наследницей Криза была жена Эдварда Саммерса и ее дочь, но не сам Саммерс, тем более не его сестра и, уж конечно, не ее дочь.

– Теперь понятно. Значит, хотя девочки были кузинами, только одна из них могла стать наследницей Чарльза Криза.

– Да, именно так. Но если вы думаете, что Джейн волновало это обстоятельство, то это ошибочное мнение. Не забывайте, что Джейн была дочерью очень известных людей. Если ее и обделили, то уж точно не материально. Нет, наследство Криза ее не волновало.

– Давайте вы просто расскажете о ней все, что сможете вспомнить. Какой она была, как росла, с какими проблемами сталкивалась, какие проблемы создавала… – предложила я.

– Хорошо, – согласилась Элизабет, – я попытаюсь… Начну с ее родителей. О таких говорят, что они созданы друг для друга. Александр был женат вторым браком. Первая жена оставила его, причем сделала это так, что он на некоторое время вообще стал чем-то вроде женоненавистника, особенно избегал общения с красивыми женщинами. Но Марго удалось ворваться в его жизнь и завоевать его сердце. Они любили друг друга, я уверена, до последнего мгновения своей жизни, и еще так же самозабвенно они любили свою музыку.

– А свою дочь? – спросила я, уже понимая, какой ответ услышу.

– Рождение дочери, к сожалению, для них было досадной случайностью. Ребенок не вписывался в их жизнь, в ее сложившуюся гармонию. Девочка оторвала их на какое-то время от привычного существования, которое их устраивало, в котором присутствовало все, что им было нужно. Только так я могу объяснить их полное равнодушие к Джейн. К тому времени я овдовела. Своих детей у меня не было, не было и планов что-либо менять в моей жизни, поэтому я взяла на себя все заботы о малышке. Но мне не удалось компенсировать девочке отсутствие внимания со стороны родителей. Она тянулась к ним, она ими гордилась, она очень хотела завоевать их любовь. Причем со временем… любой ценой. Как только она поняла, что не сможет добиться их любви, она стала добиваться их внимания. Я, к сожалению, не сразу поняла, что происходит. Но когда поняла, пыталась с ними поговорить. Однако это были бесполезные разговоры. Они начали привозить ей подарки, покупать наряды, дорогие игрушки, затем, когда она стала старше, украшения, косметику… Когда я пыталась им объяснить, что именно ей нужно, они искренне меня не понимали.

– А как она относилась к вам? Как вообще складывались ваши с ней отношения? – спросила я, поскольку суть отношений Джейн и ее родителей мне уже была ясна.

– Я была к ней привязана, наверное, любила ее по-своему. Но любила не материнской любовью. Будь она настоящей сиротой, возможно, мы стали бы с ней гораздо ближе. Впрочем, мы вольны предполагать все, что угодно, но было то, что было. Я заботилась о ней, старалась сделать ее счастливее, но разве я могла выдержать сравнение с Марго?

– Насколько я понимаю, существовали еще какие-то отношения между Джейн и Моник?

– Да, девочки, можно сказать, даже были дружны. Сначала подружились мы с Джулией. Нас познакомила Марго, исходя из того, что у Джулии дочь такого же возраста, чтобы мне было легче. Действительно, Джулия очень мне помогла, да и Джейн любила гостить у них. Она там словно отогревалась. Так, правда, было лишь сначала. Потом, видимо, она стала ощущать разницу… Вы ведь понимаете, о чем я говорю?

– Да.

– Я думаю, вы теперь уяснили, в каких условиях формировался характер Джейн. Она стала взрослой красивой девушкой с душой одинокого, обиженного ребенка. Ее душа искала любви, а эти поиски не всегда приводят туда, куда надо. Окончив школу, она уехала в Сент-Ривер, чтобы поступить в университет. Училась она средне, но получить высшее образование вполне могла. Одна любопытная деталь. Вряд ли я вас удивлю, если скажу, что у Джейн были очень неплохие музыкальные способности. Она училась музыке и умела немного играть на фортепиано, но в двенадцать лет отказалась заниматься музыкой и никогда больше не подходила к инструменту. Именно в этом возрасте в ее поведении появляются странности» которые даже заставили меня пригласить к ней специалиста-психиатра…

– И что же это за странности? – Это был важный вопрос, поэтому я и решилась прервать рассказ Элизабет.

– Она могла замолчать на несколько дней. Или пару суток обходиться без сна. Иногда плакала во сне. Впрочем, все это прошло годам к семнадцати. В этот период она почти не отличалась от своих сверстников, и я даже думала, что все будет в ее жизни нормально. Она увлеклась историей, поступила в университет. Я тоже хотела переехать в Сент-Ривер, чтобы жить поближе к ней, но она решительно этому воспротивилась. Я сейчас думаю, что мне нужно было настоять на своем. Но, так или иначе, я этого не сделала. Поэтому о ее внезапном увлечении некой экзотической религией узнала слишком поздно.