Текст книги "Чарующий странник"

Автор книги: Мери Уайтфилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава девятая

Кто-то прикоснулся к нему. Теплая, нежная рука скользнула по его лбу. Далтон пошевелился на диване. Может быть, это сон?

В гостиной было уже темно. Кажется, он смотрел телевизор, положив голову на колени Эмили…

– Я заснул, – сказал он, догадавшись, что она все еще рядом.

– Совсем ненадолго. – Ее голос был таким же нежным, как ее прикосновение.

– Тебе надо идти спать.

– Я хочу остаться здесь. – Что ж, он тоже этого хотел. – Мне хорошо. Мне нравится вот так держать тебя на коленях, как ребеночка…

Моя Эмили, подумал он. Моя сладкая Эмили. Она само совершенство. Прошла неделя после того, как она сообщила ему о результатах анализа, и каждый день он благодарил Создателя за то, что угроза миновала.

– И еще я хочу… сказать Кори о том, что мы вместе, – продолжила она. – Что ты мой парень, а я твоя девушка.

Эти слова вызвали у него улыбку. Как будто они подростки, бегающие на танцы и целующиеся тайком от родителей, а не любовники, занимающиеся взрослым сексом в собственном доме.

– Я соскучился по тебе, Эмили.

Она поцеловала его. Ее волосы накрыли его лицо, как тонкое шелковое покрывало. Ее рот был теплым и манящим, язык – влажным и соблазнительным. У этого поцелуя был вкус страсти, наслаждения, летних ночей и жарких снов.

Эмили с трудом оторвалась от его губ.

– Скоро мы опять сможем заниматься любовью.

– Я говорил не совсем о сексе. – Джеймс старался отгонять от себя эти мысли, чтобы не возбуждаться, пока Эмили еще не оправилась после операции. – Я соскучился по твоей кровати, где мы спали вместе. Просто быть рядом с тобой.

– Мне тоже этого не хватает… Вот скажу Кори, и ты сможешь оставаться со мной. Я хочу, чтобы брат понимал, что происходит. Будет нехорошо, если однажды утром он зайдет в мою комнату и обнаружит тебя в моей постели.

Наверное, она расскажет ему какую-нибудь сказку о пчелках и цветочках, подумал Джеймс. Невинную, романтическую историю, понятную для ребенка шести лет.

– Ты правильно его воспитываешь. Кори растет отличным парнем.

– Надеюсь.

В наступившем молчании он глядел на призрачные тени на стене. Если бы он мог предложить Эмили что-то большее! Если бы он был достоин ее и Кори!

Она провела рукой по его голове, все еще покоящейся на ее коленях. Он редко так проводил время с Беверли. Заснуть перед телевизором – это было большой роскошью. Непозволительной роскошью для человека в бегах.

– Я все еще боюсь… – сказал он.

– Того, что происходит между нами?

– Да. – Он открыл глаза и снова начал вглядываться в тени. Ему почудилось, что он увидел ворону, но фигура с очертаниями птицы исчезла раньше, чем он успел проследить за ней взглядом.

– Я тоже боюсь, – сказала Эмили. – Но в хорошем смысле.

Да уж, хорошенький смысл – привязанность к преступнику.

Далтон сел на диване и включил ночник. В его слабом свете лицо Эмили казалось туманным, ночная сорочка – дымчато-серой, кожа – прозрачной, руки – бледными и тонкими.

– Я ждала, когда ты заговоришь об этом. Всю эту неделю я надеялась и молилась, что ты скажешь что-нибудь.

– Что?

– Я тебя люблю.

Что-то сжалось в его груди. Смятение. Нежность. Он похитил ее сердце. Вор отнял ее самое ценное имущество.

– Это я виноват, – сказал он.

– Никто в этом не виноват, Джеймс. Это любовь. Она просто случилась и все.

Далтон очень хотел успокоить ее. Страхи, даже в хорошем смысле, не лучший советчик для души и тела человека, идущего на поправку после тяжелой операции. Однако нужных слов не нашлось, и Далтон сказал:

– Я никогда не уверен насчет себя. Ни в чем…

– Ты пережил трудные времена. Ты потерял жену. Новое чувство всегда возникает нелегко.

Это не так, подумал он. Его чувство было таким сильным, что он не мог с ним справиться.

– Если я скажу тебе, что тоже тебя люблю, ничего не изменится. Я все равно буду бояться.

Глаза Эмили сияли.

– А ты любишь меня? – спросила она.

Лгать Джеймс не хотел. Он уже достаточно много лгал. И обманываться себя тоже не хотел. Он уже любил когда-то. Ему были знакомы все симптомы этой прекрасной болезни, они никогда не забываются.

– Да.

– Ты, Джеймс Далтон, меня любишь?

– Да! – Ну и допрос! Неужели она захочет получить письменную присягу, скрепленную кровью?

– Нет, ты правда меня любишь? Честное слово?

– Да, черт возьми! Люблю. Но я чувствую себя как бык, которому вот-вот поставят клеймо, так что не делай резких движений.

Эмили тут же вскочила, чуть не опрокинув журнальный столик, и бросилась ему на шею. Джеймс обнял ее, уткнувшись носом в затылок.

– Это ничего не меняет, – сказал он.

– Это меняет все. Это дает нам надежду на будущее. Мы можем начать новую жизнь.

Неужели это действительно так? Укрыв ее в своих объятиях, он молился о том, чтобы она оказалась права. Но в глубине души он знал, что она ошибается.

Какая «новая жизнь» будет у них, если вдруг его безопасности придет конец? Если мафия нападет на его след? Если в один прекрасный день Джеймс Далтон исчезнет и никогда не вернется?

* * *

Джеймс свернул на автостоянку при закусочной, расположенной на шоссе между Сильвер-Вульфом и Льюистоном. Когда он заметил черный седан Зака Райдера, у него тревожно засосало под ложечкой. В последние два дня он почти не ел и не спал. Ему не с кем было поговорить, некому было довериться, кроме Райдера.

Человека, к которому он не испытывал особой симпатии.

Инспектор Программы защиты свидетелей ждал его в машине. Джеймс открыл дверь и сел на переднее сиденье. С минуту они молчали. Райдер потягивал кофе из пластикового стаканчика. На нем была простая рубашка песочного цвета и джинсы. Он не выглядел как полицейский. И все же он полицейский, подумал Джеймс. Райдер был служителем закона до мозга костей.

– Хочешь кофе, Далтон? Или чего-нибудь перекусить? Гамбургер?

– Нет, спасибо.

Райдер повернулся к нему.

– Ну, что там у тебя стряслось? Неприятности с женщиной? Мучают угрызения совести из-за той блондиночки?

Джеймс сердито сверкнул глазами. Его злило уже то, что приходилось в чем-то признаваться полицейскому, а способность Райдера читать его мысли раздражала еще больше.

– Откуда вы знаете об Эмили? Я никогда не говорил вам, что встречаюсь с ней. Я даже никогда не говорил, что она живет в Сильвер-Вульфе.

– Странное совпадение, не правда ли? Вы оба держали путь в один и тот же город.

– Точно. А Большой Брат, видно, следит за каждым моим чихом.

– Не обижайся. – Райдер невозмутимо отхлебнул кофе. – Как я смогу охранять твою жизнь, если не буду совать нос в твои дела?

Джеймс примирительно хмыкнул. Он всматривался в суровые, словно вырезанные из камня, черты своего собеседника.

– Вы соблюдаете индейские обычаи? – спросил Далтон.

– Нет.

– Я тоже.

– Я знаю.

Конечно, он знает. Он все знает, этот сукин сын.

– Это единственное, что нас объединяет?

– Возможно. Помощники маршала и бывшие гангстеры – странные партнеры, а, Далтон! – произнес Райдер с видом знатока, и оба вдруг рассмеялись.

Их отношения действительно были абсурдными. Но они оказались более важными, чем думал Джеймс.

В наступившей тишине он смотрел сквозь ветровое стекло на шоссе, ведущее назад, в Сильвер-Вульф.

– Она любит меня. – Он на мгновение замолк. – А я люблю ее.

– И что?

– И я понятия не имею, что мне делать, черт возьми. Как я могу связать свою жизнь с женщиной, которая даже не знает, кто я?

– Она знает, кто ты. Она знает, что ты – Джеймс Далтон.

– Но это попахивает жульничеством. И я чувствую себя жуликом. И я… я уже рассказал Эмили о жене. Я не говорил, как ее звали и кто ее родственники, просто сказал, что у меня была жена и она умерла от рака.

Райдер шумно прокашлялся.

– И теперь тебе неймется выложить все остальное. Ты хочешь рассказать ей о Риде… А что, если у вас ничего не получится? Ты женишься на ней, и вдруг когда-нибудь позже она захочет развода… Я знаю сотни примеров, когда взбешенные мегеры обращаются к мафии, чтобы мстить из-за сущих пустяков…

– Эмили не мегера. Она никогда так не сделает.

– Какого черта ты в этом так уверен? Ты давно с ней встречаешься? Кажется, месяц?

Джеймс едва сдерживал себя, чтобы не вспылить.

– Я не могу больше лгать. Неужели это трудно понять?

– Ты читал правила, когда соглашался участвовать в этой программе…

– Да, и знаю, что вы теперь отступитесь от меня.

Инспектор твердо посмотрел ему в глаза.

– Нет.

– Нет?

Райдер остался серьезным.

– Ты будешь не первым свидетелем, который открывает правду своей любовнице или любовнику. Думаю, и не последним. Я просто не могу взять в толк, почему ты так упорно хочешь расколоться.

– Я хочу, чтобы она осознала риск.

Райдер взял с приборного щитка пачку сигарет, вытащил одну и чиркнул спичкой.

– И когда ты собираешься ее обрадовать? – спросил он, всматриваясь в Далтона через облачко дыма.

– Чем скорее, тем лучше.

– Значит, сегодня. Интересно, что она скажет. Это для любого чертовски сильный шок.

– Я должен…

– Надеюсь, у тебя получится, Далтон. Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь. Покой. Искупление. Что бы это ни было, я надеюсь, ты найдешь это.

«Я тоже надеюсь», – думал Джеймс, поворачиваясь спиной к Райдеру и посылая проклятье Риду Блэквуду.

* * *

Джеймс вошел в дом Эмили через заднюю дверь. После встречи с Райдером он поехал в «Конюшни Тэнди», чтобы доделать кое-какую канцелярскую работу и подменить заболевшего работника на ранчо. Но теперь его рабочий день был окончен.

Или почти окончен, подумал он, чувствуя, как нервы вновь натягиваются, словно струны.

– Джеймс! – закричал Кори, увидев его на кухне.

– Привет, напарник. – Он подхватил мальчишку на руки. – Эге, да ты, похоже, охотился на кротов…

– Вроде того. – Кори недовольно наморщил нос, украшенный полосками грязи. – Я играл в саду, и Эмили опять заставила мазаться этой мазючкой, хотя там деревья!

– Корбин Тейлор Чапмен! – строго сказала Эмили, входя на кухню. – Не смей жаловаться!

Малыш состроил обиженную мину, хотя и чувствовал, что Эмили не злится.

Джеймс шутливо укрыл малыша от сестры, прижав к груди и неумело баюкая, как младенца. Кори рассмеялся и забил в воздухе ногами.

Эмили дружески поцеловала Далтона в щеку. Передразнивая ее, Кори громко чмокнул своего напарника в нос.

Джеймс смутился. Он поставил мальчика на ноги и надел ему на голову свою шляпу. Ее широкие поля опустились Кори на плечи. Задрав голов, он улыбнулся от уха до уха и попросил разрешения «кое-что доделать в саду».

Получив разрешение у сестры, Кори спросил и Джеймса:

– А можно я останусь в твоей шляпе? Я буду играть в ковбоя.

– Не вопрос, напарник. Какой же ковбой без шляпы!

Мальчик поправил шляпу и убежал.

– Я могу отвезти тебя к врачу в пятницу, – сказал Джеймс. – Я договорюсь с Лили Мэй.

– Это было бы замечательно. – Эмили пристально разглядывала тонкие морщинки в уголках глаз. Казалось, она их считает. – А… ты все еще боишься?

Он сунул руки в карманы. Сколько раз она уже замечала у него эту нервную привычку!

– Нет, все хорошо.

– Кажется, ты плохо спишь в последнее время.

– Я всегда немного страдал бессонницей.

– Я этого не знала.

Эмили не знала о нем еще так много… «Мы до сих пор открываем друг в друге что-то новое», – подумала она.

– Надеюсь, это не ворон клюет тебя в сердце, мешая заснуть. А для меня теперь вообще все как сон. Сегодня утром я проснулась и поняла, что еще никогда в жизни не была так счастлива.

– Правда?!

Руки Джеймса покинули карманы, и Эмили оказалась в его объятиях.

Она давно уже не гадала, насколько глубоки его чувства к ней. Она знала шестым, а то и седьмым чувством: он любит ее так же сильно, как она его. Но те же глаза любимого, внушавшие ей безотчетное доверие, внушали и страх какой-то призрачности обладания друг другом. Она боялась его потерять. Он был настоящим оборотнем, ее Джеймс Далтон, ее темнокрылый, мятежный защитник. Мужчина, которого она полюбила и которого пока не научилась понимать.

Глава десятая

– Скажи мне еще раз, почему мы здесь? – спросил Джеймс, открывая в пятницу днем дверь гостиничного номера.

– Я хочу увидеть комнату, куда ты сбежал от меня в ту ночь.

– Ох уж эти женщины! – Он покачал головой и бросил ключ-карточку на комод. – Я-то думал, что везу тебя в Льюистон к врачу, а на самом деле, оказывается, мы путешествуем по памятным местам. Но мне сдается, если копнуть еще глубже, а лучше заглянуть под это голубое покрывало на кровати, что ты хочешь меня соблазнить, вот и все!

– Может быть…

– Может быть? Мы только что заплатили шестьдесят девять баксов за несколько часов в номере мотеля, и она еще говорит «может быть»?

Джеймс дразнил ее, но Эмили чувствовала, что он сгорает от нетерпения заняться любовью. Прикасаться к ней, целовать ее, дойти до высшей точки в ее объятиях, пережить бурный, очистительный восторг. И очень может быть, что ее мужчине, ее защитнику с глазами, в которых затаилась боль, ничего другого, кроме этого восторга, и не надо.

– Расскажи, что ты делал после того, как ушел тогда из моего номера.

– А что мне оставалось? Я вернулся сюда. – Он хмуро посмотрел на кровать, его голос стал грубым. – Ходил по комнате. И вспоминал…

– Где оставил презервативы? – спросила она с улыбкой.

– Я думал о тебе.

– Правда? Ты думал обо мне?

– Конечно. – Он прислонился к комоду, напряженно ссутулившись. – Мне было одиноко. Я хотел быть с тобой, хотел вернуться, но знал, что поступил бы неправильно.

Эмили представила, как он меряет комнату своими потертыми ковбойскими сапогами.

– Я тоже думала о тебе. Очень хотела, но не могла выбросить тебя из головы.

Он провел рукой по волосам, взъерошивая густые темные пряди.

– В тот вечер мы были еще совсем чужими, незнакомыми людьми. Нас тянуло друг к другу, но тогда этому не суждено было случиться.

«Вряд ли, – подумала Эмили, – вряд ли тут дело в том, что тогда они были чужими. Ведь они и сейчас мало друг друга знают, но…»

– Я хочу, чтобы у нас с тобой появились новые воспоминания об этом мотеле.

– Скажи честно: ты хочешь как-то приукрасить старые? – спросил он, лукаво взглянув на нее.

– Да, знаешь, черно-белые краски – не лучшие для любовных воспоминаний.

– Эмили…

– Да, Джеймс.

Они не занимались любовью со времени операции, и она ужасно тосковала по его объятиям. Эмили подошла к нему, мягко и нежно тронула его грудь. Джеймс порывисто обнял ее. Они замерли, но только на считаные секунды – им обоим хотелось большего.

Эмили одну за другой расстегнула пуговицы на его рубашке и губами прижалась к его обнаженной груди. К его телу. Сильному, крепкому и такому теплому телу своего возлюбленного. Ей казалось, что она слышит мощный ток крови в его венах. «Мой родной незнакомец, – подумала она. – Мой ангел чероки».

– С тобой я всегда буду в безопасности, – сказала она.

Джеймс погладил ее волосы, чувствуя, как дрожит его рука. В безопасности? О да! С бывшим заключенным! С соучастником убийства! С беглецом, спасающимся от бандитов…

– Ты мой защитник, – сказала Эмили, проталкивая бедро между его ног. – Мой хранитель.

Ее шепот стал бессвязным. Она целовала его шею, ключицы, грудь. Джеймс кожей впитывал ее слова и ласки. Он верил, что и вправду достоин этого. Он гнал от себя мысли о том, что именно привело его душу и тело к этой новой любви. Он не мог думать об этом сейчас, когда Эмили так нежно целует его и под ее поцелуями тает ледяное оцепенение, отдавшее его разум и сердце в руки расчетливых офицеров из Программы защиты свидетелей.

Он осторожно расстегнул ее блузку, наслаждаясь теплом ее тела, бархатистостью ее кожи. Сквозь тонкое кружево бюстгалтера просвечивали нежнорозовые соски.

– Я люблю тебя, – сказал он. Что бы ни случилось, он хотел, чтобы она знала, чтобы чувствовала это.

– Я тоже… тебя… люблю. – Эмили почти растворялась в его объятиях, и Джеймс понял, как глубоко ее тронули эти три слова и как сильно она их ждала.

Он подхватил ее на руки и понес к кровати. Пусть ненадолго, но Джеймс хотел стать тем мужчиной, которого она в нем видела, – ее рыцарем, ее защитником.

– Это прекрасно, правда? – сказала Эмили. – Эта комната. Мы. У нас будут новые воспоминания.

– Да. – Встав на колени рядом с ней, он осторожно снял с нее туфли и брюки, достал из кармана презерватив и сунул под подушку. Затем настал черед его одежды: джинсов, ботинок, расстегнутой рубашки.

Обнаженные, они дотрагивались друг до друга, исследуя все изгибы и выпуклости тел, ощущая трепет мускулов. Эмили провела рукой по его татуировке. Джеймс дотронулся до ее шрама. Ее руки блуждали по его груди, а он поглаживал ее между ног, возбуждая, заставляя выгибаться и стонать…

Вершина ее наслаждения была нежной и сладостной: трепетное содрогание женственности, прерывистое дыхание, опьяненный взгляд. Джеймс наблюдал за ней в этот миг, радуясь, что его прикосновение способно заставить ее впасть в забытье.

– Ты… такая красивая…

– Ее волосы разметались по подушке, щеки порозовели. Почти так же, как ее соски.

Вдруг Эмили перевернулась на постели и оседлала его бедра, прижавшись лобком к отвердевшему члену.

– А как я выгляжу сейчас?

– Великолепно, – успел хрипло выдохнуть Далтон, прежде чем она вонзила язык в его рот.

Поцелуй был настойчивым, страстным, полным жажды обладания. Эмили нырнула рукой под подушку и схватила упаковку из фольги. Мигом разорвав ее, Эмили надела на член презерватив. Джеймс ждал, томясь в нетерпении.

Она приподняла бедра и ввела в себя его член. Медленно, неглубоко, одним властным и доводящим до безумия движением. Его жажда обладания вспыхнула как спичка. Отчаянным усилием Джеймс обхватил ее за талию и насадил на себя глубже, ощущая теплую, влажную хватку.

– Еще, – прошептал он. – Сильнее.

Заключив его член в свои гладкие и скользкие узы, Эмили начала плавно покачиваться вверх-вниз, задавая такие темп и ритм, к которым не могло подстроиться его сердце, захлебывающееся в груди от бешеных сокращений. Джеймсу пришлось замереть и сделать несколько глубоких вдохов, чтобы выдержать эту скачку.

Эмили ничего не заметила. Она откинула голову назад, ее тело выгибалось и извивалось. Джеймс не сводил с нее глаз, как завороженный. Наверное, она и сама ведьма, как та цыганка на портрете в ее доме. Он не знал, что такое магия, но его сердце чероки прекрасно чувствовало ее присутствие. Магия обвивала тела любовников, как дымка, изливалась на них, как ливень.

Его женщина. Его возлюбленная. Его Эмили. Рывком он присел, чтобы поцеловать ее, прижать к себе, погрузиться в нее еще глубже. Чтобы посмотреть ей в глаза и почувствовать, как она забирает его душу.

* * *

Они вместе ездили в Льюистон и вместе вернулись в Сильвер-Вульф. Они не таились от посторонних глаз, и все же в гости к Эмили Далтон пришел под покровом ночи.

– Это тебе. – Джеймс достал из кармана куртки коробочку в подарочной обертке и протянул Эмили. Его лицо светилось любовью, хотя он только что спрашивал себя: есть ли у них шанс, или Рид Блэквуд разрушит их будущее?

Она с детским нетерпением вскрыла упаковку и обнаружила внутри золотой медальон, купленный им в антикварной лавке.

– В нем есть послание, – сказал он.

Она раскрыла медальон и прочитала вслух слова, написанные им на клочке бумаги: «Ты не сможешь отвести взгляд. Твои мысли найдут пристанище. Я пришел, чтобы взять твою душу».

– Это часть древнего заклинания чероки. – Он прикоснулся к ее щеке, вбирая тепло ее кожи. – Приворотного заклинания. В последнее время оно приходит мне на ум каждый раз, когда ты смотришь на меня. Это магия, Эмили. Она подобрала нас и несет неведомо куда…

Глаза Эмили наполнились слезами.

– Я люблю тебя, Джеймс Далтон.

– Я тоже тебя люблю, – сказал он и тут же решил, что завтра скажет ей правду – правду о том, что его настоящее имя – не Джеймс Далтон. Судьба тоже следует магическим законам…

Проснувшись на следующее утро и еще не открыв глаза, Эмили почувствовала, что Джеймс смотрит на нее. Она потянулась и поморгала, чтобы прийти в себя. Ее озадачили напряженность и какая-то торжественность в лице Джеймса.

Боже, какой серьезный, прямо вождь, собирающийся стать на тропу войны, подумала Эмили, улыбаясь.

– Привет, соня.

– Еще рано. – Она посмотрела на часы и обрадовалась – у них оставалось еще несколько часов, чтобы вдоволь понежиться в кровати.

– Как насчет кофе? И тостов с джемом?

– Если ты проголодалась.

– Да, но мне хочется позавтракать в постели.

– Я могу приготовить, – предложил он.

Эмили встала, накинула халат поверх ночной рубашки.

– Не надо, я сама. Пора снова привыкать быть официанткой. – Она быстро поцеловала его и отправилась на кухню.

Наверное, впервые за многие годы Эмили радовалась возможности похлопотать по хозяйству. Она поставила на плиту кофейник и принялась резать батон белого хлеба. Она знала, что Джеймс любит крепкий кофе, а тосты ему нравятся со светло-золотистой корочкой. Но ей показалось этого мало. Омлет из нескольких яиц – минутное дело. И еще поджарить пару-другую ломтиков ветчины. Эмили быстро приготовила завтрак и по-праздничному сервировала его на подносе, украсив тарелки веточками петрушки и аккуратно нарезанными кусочками апельсина. Затем отнесла поднос в спальню и поставила на комод.

– Выглядит неплохо, – сказал Джеймс. – Сколько тут всего. Больше, чем я рассчитывал.

– Захотелось подсуетиться. – Эмили раньше не понимала, что такое чувство домашнего уюта, но теперь она наслаждалась им сполна. Ей нравилось делить и комнату, и постель с Джеймсом, видеть его каждое утро вот так, в одних трусах.

Она подала ему чашку. Он сделал маленький глоток и поставил кофе на ночной столик со своей стороны кровати. Держа тарелку на коленях, он потянулся за салфеткой и вилкой. Эмили тоже начала есть. Она, быстро покончив с ветчиной, принялась за омлет, опередив Джеймса. Аппетит у нее был явно сильнее, чем у него. Но, в конце концов, позавтракать предложила именно она.

Брякнул о блюдце висевший на ее груди медальон. Подарок Джеймса. Слова индейского заклинания были надежно запечатаны в нем. Пусть они всегда будут рядом с ее сердцем, решила Эмили.

Замечтавшись, она отломила кусочек от тоста с тарелки Джеймса. Опомнившись, Эмили извинилась и снова заметила, как пристально и напряженно изучает ее Джеймс.

– Нам надо поговорить, – сказал он.

– О чем? Если о моем аппетите, то, клянусь, я вовсе не хочу потолстеть.

Джеймс отставил свою тарелку в сторону. Эмили последовала его примеру.

– Я хочу поговорить о себе. То есть о нас, о нашем будущем.

Эмили заглянула ему прямо в глаза. Счастливая улыбка сошла с ее лица, когда он, ее вождь, отвел взгляд. Эмили поняла: что-то случилось. Что-то ужасное. Но когда?! Если мужчина избегает взгляда женщины… Не может быть! Как можно выйти из-под власти заклинания?

– Прости меня, Эмили.

– За что? – Испугавшись не на шутку, она сжала в руке медальон. Неужели он передумал? Неужели любить – ее такое тяжкое бремя? Неужели ее вождь встал на тропу войны с ней?

– Я прошу у тебя прощения за все.

– Не надо, Джеймс…

– Не Джеймс… Меня зовут не Джеймс Далтон. Мое настоящее имя – Рид Блэквуд. – Он снова взял свою чашку, причем обеими руками, как будто ожидал, что она внезапно потяжелела раз в сто. – Я бывший заключенный. Я не ковбой, а профессиональный грабитель, специалист по криминальным аспектам электроники. – Он отхлебнул кофе и с трудом сделал глоток. – Да, чуть не забыл: бывший член Семьи Западного Побережья, банды из Лос-Анджелеса – это тоже я.

Эмили ошарашенно смотрела на него.

– Это… шутка?

– К сожалению, нет.

Конечно, Эмили не поверила. Она перевалилась через него, взяла с ночного столика его бумажник. До этого она никогда не заглядывала в его личные вещи, не видела водительских прав, карточки социального страхования… Сейчас она быстро просмотрела эти документы. Джеймс Далтон – значилось в каждом из них. В сердцах она швырнула их на одеяло.

– Это все фальшивое, ты хочешь сказать? Или украденное?

Помолчав, он сказал с горечью:

– Нет, не краденое и не фальшивое. Можно сказать, подаренное. Это имя мне дало правительство Соединенных Штатов. Я…

– Что «я»? Кто «я»?! Какой-нибудь шпион? Не издевайся, Джеймс! Сначала ты бандит, а теперь…

– Эмили… Я участник Программы защиты свидетелей. Слышала о такой? Все что-то слышали, но мало кто знает. И я не должен даже заикаться об этом.

Ее мгновенно охватила паника.

– Ты дал против кого-то показания?

Он кивнул.

– Против кого? Против лос-анджелесской банды? Я не верю. Этого не может быть!

– Но это так. И они убьют меня, как только найдут.

– И ты – здесь! В моем доме! – Глаза Эмили наполнились слезами. Она не могла думать, не могла дышать, не могла унять бешено колотившееся сердце. – Кори в опасности? Они могут его похитить, чтобы добраться до тебя? – Не дожидаясь ответа, она выбежала из спальни и помчалась в комнату брата.

Открыв дверь, она увидела, что Кори спокойно спит в своей кроватке, зажав в кулачке край одеяла. Затем она услышала за спиной шаги Джеймса.

– Они не тронут Кори, поверь, я знаю их правила, – шепнул он. – И тебя тоже не тронут. У них счеты только со мной.

Она закрыла дверь в спальню брата и обернулась, чтобы посмотреть в глаза Джеймсу. На этот раз он не отвел взгляда.

– Но они будут продолжать искать тебя? – спросила она.

– Да.

– Чтобы убить?

– Да, – ответил он.

Колени Эмили стали ватными, а сердце замерло в груди.