Текст книги "Чарующий странник"

Автор книги: Мери Уайтфилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава четвертая

Сердце Эмили оглушительно стукнуло в груди.

– Нет, – проговорила она, сопротивляясь его словам. – Я нуждалась в тебе на прошлой неделе, Джеймс.

Он был нужен ей тогда, в мотеле. Но не сейчас, после разговора о ее болезни.

Далтон шагнул к ней, и Эмили стало страшно, что он к ней прикоснется. Она теряла голову, когда он дотрагивался до нее, касался ее лица, осторожно проводил пальцами по волосам.

– На прошлой неделе время было неподходящее, Эмили. Ты и сама не хотела случайного любовника.

– Я не хочу об этом говорить.

Он почти прижал ее к буфету.

– Почему? Это пугает тебя? Ты ведь знаешь, что я прав!

Прав в чем? В том, что он нужен ей? Или в том, что она не создана для случайных любовников? Если он и нужен ей, то как любовник, а не как сиделка.

– Ладно, не хочешь признаваться, твое дело. Скажи только, что я должен сделать? – спросил он.

– Ты о чем?

– Об обеде, Эмили. О еде. Я хочу есть.

Эмили указала на холодильник, на дверце которого красовался рисунок ее брата.

– Там салатные листья, а помидоры – вот, на столе.

– Может, заодно уже скажешь, где тут дуршлаг, чтобы помыть салат?

Эмили рассмеялась. Подавая ему дуршлаг, она коснулась его руки. Прикосновение было мимолетным, но оба вздрогнули.

Джеймс поспешил заняться листьями салата. Эмили открыла духовку, чтобы проверить, готово ли жаркое. Цыганка с портрета смотрела, как они пытаются справиться с наваждением.

В кухню вошел еще сонный Кори с новой игрушкой в руке. Малыш сразу же поднял Джеймсу настроение, заставив угрюмого ковбоя улыбнуться.

– Привет, напарник, – сказал он мальчику.

– Привет. А это от тебя?

– Да. Это «Феррари». Моя любимая машина.

Кори пристроился у буфета рядом с Джеймсом и начал гонять машинку туда-сюда по столешнице, изображая при этом жуткий рев мотора. Эмили приготовила гарнир из тушеного горошка к основному блюду – мясу с приправами, запеченному с картофелем и морковью. Она не могла вспомнить, когда в последний раз у нее на кухне был мужчина. Кори вообще никогда не видел мужчин на кухне, поэтому ни о чем таком не задумывался.

Он перестал газовать на «Феррари» и, задрав голову, поинтересовался:

– А индейцы едят салат? Эмми говорила, что ты немножко индеец.

– Эмми права. – Джеймс нисколько не рассердился. – И салат индейцы едят немытым, не то что вы, бледнолицые.

– Ты из племени Нез-Персе?

Вытирая руки, Джеймс внимательно посмотрел на Кори:

– Нет. Я чероки.

Услышав это, Эмили удивилась не меньше Кори, а брат продолжал свои расспросы:

– Что такое чероки?

– Это другая индейская народность.

– А чероки носят на головах такие большие штуки из перьев?

– Нет. Вместо «штук» мужчины надевают тюрбаны из ткани, а мальчикам чероки делаются татуировки – рисунки звезд, животных и тому подобное.

– Правда?! – Малыш явно заинтересовался. – Я тоже хочу татуировку! Пожалуйста, Эмми! Можно?

Господи, только этого не хватало… Она взглянула на Джеймса, надеясь, что он вмешается, но тот лишь пожал плечами, предоставив ей выпутываться самостоятельно.

– Значит, у тебя тоже есть татуировка? – спросила Эмили.

– Есть. Но вам придется угадать, где она.

Кори нетерпеливо переминался с ноги на ногу, желая поскорее узнать о таинственной татуировке Джеймса.

– На животе! Нет… Эмми, угадай теперь ты!

– Бьюсь об заклад, она у него на заднице, – сказала Эмили, и все трое прыснули со смеху.

Джеймс предложил сделать еще попытку. Но Эмили не решалась рисовать в воображении остальные части его тела. Игра могла принять опасный оборот.

Тогда Джеймс нагнулся и задрал правую штанину, открыв ногу выше колена.

– Вот она.

– Это птица? – спросил Кори.

– Да. Ворона.

– А что это за птица?

– Это птица-оборотень. Если ты когда-нибудь не поленишься заглянуть ей в глаза, ты закачаешься, Кори… Ее глаза – это вход в другой, оборотный мир. Вороны чероки смотрят так же, как цыганка на картине, которую нарисовала твоя сестра.

Мальчика такое объяснение, видимо, лишь сбило с толку, но у Эмили по спине пробежал холод.

Эмили взглянула на портрет, потом на ногу Джеймса. Ворона была вытатуирована на том самом месте, где в ее собственном теле пустила корни меланома!

Остаток вечера Эмили была в полном смятении. С Джеймсом она едва обменялась несколькими словами и старательно избегала его взгляда.

Вести разговор она предоставила Кори. К счастью, мальчик болтал без умолку.

И только когда Джеймс распрощался и ушел, Эмили принялась себе доказывать, что связь между ними лишь случайное совпадение и что он вовсе не тот мужчина, появление которого ей предсказала мадам Мирра. Да и вообще гадание цыганки было бессмыслицей, пустым набором звуков.

Но в глубине души она чувствовала и кое-что другое: связь между ней и Джеймсом реальна. Возможно, эта связь «оборотная», как говорит Джеймс. Смысл ее она пока не может понять, но это только пока.

* * *

На следующее утро, войдя в контору «Конюшен Тэнди», Джеймс увидел Лили Мэй Прескотт за работой. С выражением отвращения на лице она листала какой-то гроссбух.

Хозяйка Джеймса была маленькой, хрупкой, почти дочерна загорелой женщиной с проседью в волосах и голосом резким как хлыст. И это был самый неорганизованный человек, которого он когда-либо встречал.

Она уставилась на него сквозь очки в серебряной оправе. Как он уже успел заметить, они у нее постоянно сползали на самый кончик носа. Это обстоятельство придавало ей смешной вид.

Сегодня Далтон начал работу раньше обычного и сделал уже довольно много, чтобы позволить себе минут десять посидеть за хозяйским компьютером. Лили Мэй, конечно же, не возражала.

Джеймс погрузился в изучение интернет-сайта, посвященного меланоме. Ему важно был узнать, что предстоит Эмили.

Время от времени Лили Мэй по-свойски заглядывала ему через плечо.

– Чем ты там занимаешься, Джеймс? – спросила она наконец.

– Исследую.

– A-а, вот как это теперь называется! Когда мужчина преследует женщину – это означает, что он «исследует»!

Далтон нахмурился, не отрывая взгляда от монитора.

– Я никого не преследую.

– Чепуха! У тебя только одно на уме – эта малышка-официантка.

Он не спал полночи, думая об Эмили, вспоминая прошлое, свою жену, и ужасную болезнь, унесшую ее жизнь.

– Я хочу помочь Эмили. Она, правда, не очень-то позволяет…

– Может, ты предлагаешь не то, что ей надо. Может, она слишком переживает из-за своей операции. А может, ей нужно сходить куда-нибудь вечером, развеяться…

Джеймс вдруг подумал, что он, пожалуй, и в самом деле здорово смахивает на дуралея, которому не хватает соображения, чтобы понять, что нужно женщине.

– Мне что, пригласить ее на свидание?

– Боишься, что откажет?

Джеймс кисло улыбнулся. Откровенно говоря, он действительно не был уверен, что она примет его приглашение. Вчера Эмили вела себя как-то странно. Но их отношения вообще были странными. Он чувствовал себя желторотым подростком, который боится пригласить погулять понравившуюся девчонку.

Наконец он набрался храбрости и с благословения Лили Мэй позвонил Эмили в закусочную. Он спросил, не может ли она заехать на конюшни по пути с работы – надо, мол, кое-что обсудить. В ее голосе звучали нотки недоверия, однако она согласилась.

…Эмили приехала в своем форменном платье и держалась очень настороженно. Мало того, что Далтон зазвал ее на конюшню, так он еще и ждал в своем фургоне!

Дверь была открыта. Эмили вошла и остановилась на пороге.

– Тебе налить чего-нибудь прохладительного? Может, содовой? – спросил он вместо «здравствуй».

Эмили не хотелось прохладительного.

– Не возражаешь, если я попью? – он чувствовал, что у него пересохло во рту.

Эмили ничего не имела против. Далтон предложил ей сесть на топчан и, схватив банку газировки, выпил сразу половину одним жадным глотком. Среди всей этой грубо сколоченной мебели в фермерском стиле она выглядела чужеродной.

– Что-нибудь случилось? – спросила Эмили, заметив его необычную растерянность.

Он отхлебнул еще газировки и поставил банку на стол. Затем снова взял ее в руки и стал то и дело сжимать – ну чем не светская дама, теребящая от волнения свой трескучий китайский веер.

– Лили Мэй считает, что мне следует пригласить тебя на свидание, – наконец проговорил он.

– Вот как?

– Ей кажется, что мужчины моих лет должны по вечерам развлекаться.

– Надо же!

– Я тоже думаю, что она не так уж и права. И все же, Эмили, почему бы и нет?

– Я не хочу, чтобы меня приглашали на свидание из жалости, Джеймс.

– Зачем ты так… – Далтон громыхнул банкой по столу и закрыл лицо ладонями, ощутив колючее прикосновение собственной щетины и жгучее до боли желание обнять Эмили и защитить ее. – Лили Мэй не испытывает к тебе жалости, и я тоже.

– И ты тоже? Поздравляю, ты попал в хорошие руки, Джеймс! Городу следует подумать о том, чтобы сделать Лили Мэй духовным наставником джентльменов твоих лет, обладающих столькими же достоинствами. Бьюсь об заклад, наш город расцветет, когда это случится!

Все не то, не так, нужен толчок, ну же, Эмили… Она твердо встретила его затравленный взгляд и отрезала:

– Ты видишь во мне только больную раком, и ничего больше!

Джеймс выругался про себя. В последнее время он делал это постоянно, и сейчас это помогло.

– Я вижу красивую женщину, Эмили. И к этой женщине меня влечет.

Эмили прекрасно его расслышала, но по инерции не могла остановиться:

– Правильно. – В ее голосе зазвучала саркастическая нотка. – Сначала моя привлекательная девственность… Потом не менее привлекательная меланома! Как много ты находишь уважительных причин, чтобы не быть со мной!

Далтон грузно скрипнул стулом, сделав неловкую попытку сесть поувереннее. Он понимал слова Эмили, но еще не вполне разобрался с их смыслом, поэтому, тоже по инерции, пошел ва-банк.

– Я пытаюсь вести себя как джентльмен. Пойми, я не хочу просто воспользоваться тобой и стараюсь изо всех сил, чтобы этого не случилось.

– Я об этом и говорю вот уже битый час! И не смей утверждать, что я не готова быть с мужчиной! Я уже достаточно взрослая, чтобы знать, чего хочу!

Не зная, что ответить, Джеймс мелкими глотками допивал газировку. Вряд ли это могло остудить кровь, жарко пульсировавшую в жилах. Видит бог, он хочет Эмили. Нет, не то. Он хочет ее как сумасшедший. И ему стоит немалых усилий сдерживать этот порыв своего мужского естества.

– И чего ты от меня ждешь? Хочешь, чтобы я набросился и просто овладел тобой?

– Да. То есть нет. – Эмили разозлилась на Далтона, но тут же ее злость испарилась. – Я хочу нежности. Я хочу закрыть глаза и наслаждаться, пока мужские руки будут прикасаться ко мне и обнимать меня.

Эмили и в самом деле прикрыла глаза. Увидев ее подрагивающие веки, Джеймс почувствовал, что его плоть восстает с не испытанной ранее силой. Он приподнялся, чтобы сделать шаг и… но Эмили вдруг открыла глаза. Их взгляды снова встретились, и они продолжали смотреть друг на друга, пойманные врасплох в одно из пугающих откровенностью мгновений.

– Ты можешь позвать бэби-ситтера? – Далтон не узнал своего голоса.

Эмили моргнула первая.

– Когда?

– Сегодня вечером. Я хочу пригласить тебя на ужин, и я хочу… – Далтон замолк, страстно желая прикоснуться к ней и воплотить в жизнь ее мечты и свои собственные фантазии. Он представил себе, как расстегивает пуговицы на ее строгой розовой униформе и несет на руках прямо на свою измятую одинокую постель. – И я хочу, чтобы после ужина ты осталась здесь. Чтобы ты провела со мной ночь.

Эмили прижала руку к груди, и он подумал, что ее сердце, должно быть, бьется так же сильно, как его собственное.

– Ладно, попробуем еще раз. Я только спрошу родителей Стивена, может ли Кори остаться сегодня у них. – Она посмотрела в маленькое окошко, откуда открывался вид на конюшни, и спросила уже значительно мягче: – Ты уверен, что хочешь этого, Джеймс Далтон?

– Да. – Он поправил прядь волос, выбившуюся из ее прически. Он желал ее с того самого мгновения, когда впервые увидел. – Уверен.

Она спросила тихо, почти шепотом:

– А тебя не будет беспокоить, что ты воспользуешься мной?

– Нет. – Он не забыл о ее болезни. Но сейчас он понимал, что ей нужна близость, такая близость, которую мог ей дать только он. – Я буду с тобой нежным, – негромко произнес он.

Эмили склонила голову ему на плечо, и Джеймс обнял ее. Скоро он станет ее первым мужчиной. Мужчиной, которого она ждала всю свою жизнь.

* * *

Эмили стояла в спальне перед большим зеркалом. Она переодевалась уже в третий раз. На спинке стула выросла горка одежды, которую она с досадой отбрасывала, не в силах на чем-то остановиться. В ожидании прихода Далтона ее охватило нервное беспокойство. Она приложила руку к животу, пытаясь смягчить спазмы в желудке. Ужинать ей совершенно не хотелось, но она не могла признаться в этом Джеймсу.

Он появился через десять минут после того, как она наконец оделась. Сейчас он казался еще выше ростом и выглядел волнующе опасным. Одет он был во все черное. Зачесанные назад волосы открывали резкие, суровые черты его лица, бронзовый лоб.

Джеймс протянул девушке розу на длинном стебле. Цветок был с красно-белыми лепестками.

– Мне сказали в цветочном магазине, что этот сорт называется «Огонь и лед».

Эмили вдохнула легкий аромат розы.

– Спасибо, Джеймс. – Он уже дарил ей цветы, но в прошлый раз это не выглядело так романтично.

Эмили хотелось тут же, немедленно обвить его шею руками и прижаться губами к его губам, но она не чувствовала в себе достаточно смелости. Одно дело – говорить, другое – делать. На все нужна своя храбрость. Особенно сейчас, когда нервы на пределе.

– Ты собрала вещи? – спросил Джеймс. – Все взяла, что тебе нужно?

Эмили кивнула, взглядом указав на доверху набитую кожаную сумку. Джеймс присвистнул от удивления.

– Я рад, что ты решилась, Эмили.

– И я рада.

– Ты голодна?

– Да, – солгала она в надежде, что спазмы в желудке скоро пройдут и она сумеет положить что-нибудь в рот.

– Замечательно. Я тоже не прочь перекусить. – Они вышли на улицу, и он усадил девушку в машину.

Эмили судорожно вздохнула. Впереди их ждал романтический ужин и, если ничего не сорвется, – долгожданная ночь вдвоем. И свидание уже начиналось.

Глава пятая

Джеймсу не очень нравилось, как все пошло. Он заказал столик в лучшем ресторане города. Волнующе мерцали свечи. Уютный уголок на двоих, отделенный от зала перегородкой… А вот беседа у них с Эмили не клеилась.

Она явно без аппетита ковырялась вилкой в тарелке, по нескольку раз подцепляя один и тот же кусочек мяса или размазывая сметанный соус по ломтику печеного картофеля.

– Что-то не так с едой? – спросил он.

Эмили подняла на него глаза.

– Что ты! Все хорошо, просто отлично. А у тебя еда вкусная?

Он кивнул.

– Отличный бифштекс, просто отличный. – Далтон отхлебнул пива из бокала. Видно, она нервничает из-за того, что им предстоит остаться вдвоем. Черт побери, он тоже нервничал. Он очень хотел доставить ей удовольствие, сделать ее первую ночь особенной.

– Я говорил тебе, какая ты красивая сегодня?

Эмили застенчиво улыбнулась ему и одернула кофточку. Эластичная золотистая ткань теснее прилегла к телу, обрисовывая форму груди.

– Представляешь, я три раза переодевалась…

Ему захотелось пересесть к Эмили, коснуться ее руки, рассеять тревогу, но он лишь указал вилкой на свою рубашку.

– Ну, а я прикупил себе пару новых шмоток. Так что, видишь, я тоже немного суетился.

– Чероки всегда раскошеливаются на новую одежду ради своих новых женщин?

Он пожал плечами.

– Я не хотел выглядеть оборванцем, вот и все.

– Ты выглядишь потрясающе, Джеймс. Но ты и в футболке неплохо смотрелся.

– Ты так считаешь?

Далтон встал и с трудом протиснулся на узкий диванчик рядом с ней.

– Тесновато, но мы поместимся, и у тебя, возможно, проснется аппетит. – Смех Эмили компенсировал все неудобства. – Разреши, я попробую с твоей тарелки? А я угощу тебя со своей.

Эмили сместилась в самый угол дивана, чтобы повернуться к нему лицом. Их колени соприкоснулись.

– Мой бифштекс тебе наверняка не понравится.

– Это почему же? – спросил Джеймс, преувеличенно внимательно рассматривая кусочек мяса, наколотый на вилку.

– У меня он хорошо прожаренный, а у тебя с кровью.

– Зря ты так о своем бифштексе. Ты обижаешь здешнего повара. – Джеймс отправил в рот свой трофей, по-голливудски мощно задвигал челюстями и проглотил действительно слегка жестковатое мясо, запив глотком пива, одновременно наслаждаясь сиянием глаз Эмили, которая восторженно смотрела на него.

– Гм, неплохо, неплохо… – продолжал он их шутливый диалог. – Особенно если учесть, что у меня, как у каждого джентльмена из чероки, ну просто железный желудок. А теперь твоя очередь…

– Ни за что! Я не ем мяса, если оно мычало еще пять минут назад.

Далтон улыбнулся.

– А ты рискни разбудить в себе зверя.

– Зверя? – Эмили деланно строго постучала вилкой по столу, как бы призывая публику к порядку. – Ты разве не знаешь, что я совершенно девственна по части крови…

Далтон подхватил ее игру и пододвинул к ней свою тарелку с соблазнительным куском кроваво-красного мяса.

– Это не бифштекс, Эмили. Это добыча. Стоит разок вонзить в нее зубы, чтобы ее кровь брызнула на твои губы, и принюхаться к ее дурманящему запаху…

– А ты уверен, что хочешь меня совратить? – тоном школьной учительницы спросила Эмили и оттолкнула тарелку в притворном возмущении.

Они взглянули друг на друга и рассмеялись. Их позабавили эти откровенные намеки.

Затем Эмили вдруг задала серьезный вопрос:

– Почему ты сюда переехал?

– Что?

– Как тебя занесло в Сильвер-Вульф? – Она поднесла к его рту вилку с ломтиком картофеля. – Не понимаю. Ты покупаешь билет на самолет. Летишь в Льюистон, штат Айдахо, чтобы устроиться работать на здешних конюшнях. Зачем?

Далтон снял губами угощение и долго жевал, выигрывая время, чтобы собраться с мыслями, хотя Эмили поверила бы в любую историю, придуманную спецами из Программы защиты свидетелей.

– Знаешь, я по характеру немного бродяга, – сказал он наконец. – Я засиделся на прежнем месте, и мне захотелось перемен. Один приятель посоветовал перебраться сюда, и я пустился в странствие.

– Тот самый человек, который был с тобой, когда ты впервые приехал в город?

Далтон явно проигрывал первый раунд. Наверное, кто-то сказал Эмили, что он приехал в Сильвер-Вулф не один. Тот же вездесущий Харви… Он взял у Эмили еще ломтик картофеля и предложил взамен аппетитный кусочек креветки.

– Да, тот самый. Его зовут Зак. Он единственный, кого я знаю в Айдахо. И он живет здесь, в городе.

– Ты давно его знаешь?

– Довольно давно. Мы познакомились на индейском празднике. – Это была уже импровизация. Но Зака Райдера как раз потому и назначили ему в инспекторы, что он, как и Джеймс, был метисом. Джеймсу даже казалось, что вместе они смотрятся как близкие люди. Ну, пусть не как братья – старший и младший, связанные одной кровью, а как полицейский и преступник, скованные наручниками. – Хорошо, когда у тебя есть такие друзья, как Зак! – прибавил он, ощутив острый укол одиночества.

– Да, очень хорошо, – согласилась Эмили. Она попробовала его рис, потом вернулась к своему блюду. – Я рада, Джеймс, что мы с тобой все больше узнаем друг о друге.

Далтон посмотрел ей в глаза. Этот раунд остался за ним, но сейчас он ненавидел себя за то, что вынужден притворяться порядочным человеком – человеком, достойным ее привязанности и доверия. Ему не следовало просить ее об этом свидании. Тем более, вынимать заколку из ее волос, там, в баре. Но отступить теперь? Нет, ни за что.

– Закажем десерт? – спросила Эмили. Неподалеку от них остановился официант со столиком на колесиках, заставленным пирожными, кремовыми пудингами и шоколадными эклерами. – Столько всего и ни капли крови!

Изумруды в ее глазах сияли теплом и ожиданием.

– Конечно, – сказал Далтон, рассмеявшись. – Давай возьмем пару десертов без гадкого привкуса дичи. Какой тебе нравится больше всего?

– Все! – Эмили даже привстала, чтобы лучше разглядеть столик со сладостями. – Все до одного! Мне всегда так трудно выбрать!

Как же она невинна, думал Джеймс, глядя на нее.

Он знал, что недостоин ее. Но сегодня вечером это уже не имело значения. Он не даст волю чувству вины. Он не позволит своему прошлому испортить ей первое взрослое свидание.

Пусть ненадолго, всего до утра…

* * *

Эмили вошла в его фургон, держа в вытянутых руках коробку с пирожными, чтобы не споткнуться на крутой лестнице. В ресторане они заказали два до неприличия роскошных десерта, а еще, по настоянию Джеймса, целый набор разных сладостей, включавший в себя почти все кремовые, шоколадные и карамельные соблазны, на которые Эмили до сих пор только поглядывала.

Далтон щелкнул выключателем.

– Поставить это в холодильник? – спросила Эмили.

– Делай что хочешь, не стесняйся, а я отнесу твою сумку в спальню. Разберешь там свои вещи, если хочешь. Она пошла на кухню и поставила пирожные в холодильник, затем подумала, снова открыла холодильник и взяла первое попавшееся пирожное. Она мгновенно его проглотила, сполоснула пальцы под раковиной, сделала глубокий вдох, выдох и направилась в спальню.

В его спальню. В спальню Джеймса Далтона. Ее первого мужчины.

В спальне с мебелью в деревенском стиле и бежевым ковром на полу было довольно уютно.

Когда Эмили вошла, Джеймс сидел на краю двуспальной кровати и стягивал сапоги. Ее сумка стояла рядом с ним.

– Я тут устраиваюсь по-домашнему. Надеюсь, ты не против.

Должна ли и она снять туфли? Когда он встал, расстегнул ремень и высвободил рубашку из-под брюк, сердце Эмили забилось как сумасшедшее.

– В шкафу есть свободный ящик, – сказал он.

Эмили не стала бы распаковывать сумку на одну ночь, но ей нравилось представлять, будто она обживается на новом месте. Они как бы в пути, и это их свадебное путешествие, отсюда и хлопоты – приходится частенько заново обживать свое гнездышко. Если разобраться, то разве не бывает, что вчерашняя невеста тоже не очень хорошо знает своего вчерашнего жениха? Как и тайком съеденное пирожное, распаковка вещей поможет ей совладать с нервами… Она укладывала свою одежду в ящик, тщательно ее расправляя. Джеймс смотрел на нее в ожидании, и Эмили хорошо чувствовала его взгляд.

– Красивая вещь, – вдруг сказал он.

В руках Эмили была ночная сорочка. Она собиралась отложить ее в сторонку. Эту действительно красивую вещь она захватила сюда не для того, чтобы аккуратно сложить в шкаф.

– Я буду в ней спать.

– Надень ее сейчас, Эмили! Надень ее для меня.

Она почувствовала слабость в коленях. Он стоял в расстегнутой рубашке, в прорези которой, виднелся смуглый живот с темной полоской волос, скрывающихся под поясом брюк.

– Можно я воспользуюсь твоей ванной комнатой? – Переодеться в его присутствии – это, пожалуй, было бы слишком.

Джеймс указал на дверь позади нее.

– Там два выхода – в комнату и в коридор. Когда будешь в ванной, не забудь закрыть за собой обе двери. – Он сунул руки в карманы. – А я постараюсь не забыть, что они закрыты…

Эмили взяла косметичку с туалетными принадлежностями.

– Да уж, я надеюсь, у тебя не бывает провалов в памяти…

– Эту ночь я не забуду, можешь не сомневаться.

– Еще бы, наверное, впервые в жизни ты объешься пирожными…

Но Далтон не поддержал ее шутку.

– Я могу запомнить много ночей, Эмили. И я хочу, чтобы ты когда-нибудь осталась здесь еще.

Ее сердце дрогнуло.

– Я тоже. – Если бы он знал, каким притягательным казался ей сейчас, стоя перед ней вот так, в расстегнутой рубашке, с ниспадающими на лоб волосами. – Джеймс…

– Что, Эмили?

– Я ненадолго…

Она приняла душ и накинула ночную сорочку, которая так ему понравилась. Затем нанесла на шею и плечи несколько капель туалетной воды с цветочным ароматом. Не зная, куда девать снятую одежду, она сложила ее стопкой на крышке бельевой корзины.

Проведя в последний раз щеткой по волосам, она задержала взгляд на своем отражении. Кажется, та Эмили, которая смотрела на нее из зеркала, еще до сих пор не верит в то, что все это действительно происходит с ней. И эта Эмили, стоящая перед зеркалом, сочувственно вздохнула, глядя на свое отражение. Ей тоже с трудом верилось в происходящее.

Когда она, собравшись с духом, вернулась в комнату, Джеймс все еще оставался в брюках и рубашке.

– Ванна свободна, если она тебе нужна, – сказала она, стараясь не выглядеть застенчивой.

– Мне ничего не нужно, кроме тебя.

– Он приблизился к ней вплотную. – Ты так прекрасна. Так невероятно прекрасна.

– Спасибо. – Она облизнула губы, еще не решаясь дотронуться до него.

Он первым коснулся ее. Его пальцы скользнули под бретельки ее ночной сорочки.

– Не волнуйся, Эмили.

– Я не волнуюсь. Почти…

– Дай я успокою тебя. – Джеймс мягко привлек ее к себе, и Эмили приникла к нему всем телом. На минуту оба замерли, слившись в безмолвном объятии.

Он поцеловал ее, и Эмили привстала на цыпочки, раскрываясь навстречу новому, неизведанному ощущению – скольжению языка о язык, тела о тело. Его мускулы напряглись, бугорок под «молнией» брюк отвердел. Желание захлестнуло ее, словно бурная река, неся за собой и кружа, не давая перевести дыхание.

Она представила себе, как срывает с него одежду, вонзает ногти в эту жаркую мужскую плоть.

– Я хочу раздеть тебя, Джеймс.

– Мы будем раздевать друг друга. По очереди. – Он осторожно усадил ее на кровать.

Эмили хотела начать игру первой: ей не терпелось дать волю своей фантазии. Срывать с него одежду она не стала. Эмили медленно стягивала ее, пока его рубашка не оказалась на полу, а брюки – расстегнутыми.

Джеймс раскинулся на кровати, и Эмили жадно поцеловала его в губы, заставив застонать. Она провела пальчиком по двум шрамам, отчетливо белевшим на его груди. Эмили решила, что это зарубцевавшиеся раны, оставшиеся от мальчишеских потасовок, отметины, говорящие о неистовстве его натуры.

Джеймс напоминал ей пантеру – огромного черного зверя, не сознающего своей собственной силы. Когда она легонько потянула губами за кольцо, продетое сквозь его сосок, он вздрогнул всем телом.

Эмили приподнялась и посмотрела ему в глаза.

– Тебе больно?

– Еще как. Но мне это нравится.

– Да ты, я вижу, со странностями, Джеймс Далтон!

Он усмехнулся и вдруг набросился на нее, как настоящая дикая кошка. Эмили и глазом не успела моргнуть, как он подмял ее под себя и так же быстро прекратил атаку. Джеймс пощекотал губами ее ухо и зашептал:

– Я смотрел на тебя в ресторане, Эмили, когда ты ела десерт и слизывала крем с ложечки. – Его руки скользнули вниз, к ее бедрам. – Я хочу лизать тебя так же. Хочу ласкать ртом все твое тело.

Эмили затаила дыхание, борясь с охватившим ее приступом паники. Когда он заглянул ей в глаза, ее щеки запылали. Он отвел волосы с ее лица.

– Тебе кто-нибудь уже делал это?

– Нет. – Эмили лихорадочно убеждала себя в том, что надо говорить спокойно – здесь нечего бояться или стесняться. – Но сама я это делала, – вдруг проговорилась она нечаянно и тут же заскулила про себя, как щенок, – вряд ли она нашла лучшую минуту для такого рода воспоминаний. Но делать нечего, пришлось заканчивать: – Я это делала своему однокласснику после футбольного матча. Представляешь, мы поставили машину у реки и занимались любовью – ну, как это делают, наверное, все подростки…

Джеймс посмотрел на ее губы. На мгновение его взгляд стал отстраненным. Очаровательная, невинная Эмили… Однако ее признание, как ни странно, возбудило его еще больше.

– Ты не устаешь меня удивлять, Эмили…

– Это было только один раз. Веришь?.. Просто глупое приключение, шалость из любопытства. Он хотел… но закончила я уже руками. Я не хотела…

– Глотать?

Эмили шлепнула его по плечу, и они рассмеялись.

– Слушай, поверить не могу, что сказала тебе об этом!

– Я рад, что ты рассказала. – Джеймс нежно обнял ее, и они помолчали, прижавшись друг к другу. Эмили не могла и мечтать, что рядом с ним ей будет так спокойно, так уютно.

Она смежила веки. Далтону показалось, что Эмили решила подремать. Он провел языком по губам и принялся целовать в ухо, пробуждая в ней страсть.

– Позволь мне так сделать… Тебе будет хорошо.

Эмили открыла глаза и взглянула на него, любуясь золотистыми тенями на его лице. Разве она могла сказать нет!

Джеймс медленно спустил с ее плеч ночную сорочку и начал губами прокладывать путь дальше, вниз, целуя и покусывая ее тело. Ощущения были невыносимо острыми, и она жаждала еще более ярких. Испытать все до конца – насколько хватит сил…

– Джеймс! – Она выдохнула его имя, когда он стянул с нее трусики, обжигая поцелуями, дразня лобок осторожными ударами языка.

Эмили затрепетала от волнующего ощущения слюны на коже. Наслаждение, горячее и влажное, залило ее всю без остатка. Жадно стремясь к вершине, она приподняла бедра, схватила его за волосы, притянула к себе, в себя. Чувство близости было таким сладостным, что ей казалось, она вот-вот испустит дух.

А когда Эмили достигла пика и по всему ее телу прокатились мощные волны, она лишь судорожно вцепилась в простыни и бессильно откинулась на кровать.

Джеймс застыл над ее телом, наслаждаясь зрелищем отступающего прибоя сладострастия. Глаза Эмили были закрыты, кожа порозовела, волосы разметались в беспорядке.

Он ждал, когда она пошевелится.

Наконец Эмили взглянула на него, выходя из забытья, вызванного глубоким, одурманивающим оргазмом. Сексуальное опьянение, подумал он. Оно делало ее еще прекраснее.

Джеймс потянулся к ее губам, чтобы поцеловать, накрыть ее тело всей своей тяжестью. Эмили гибко выгнулась ему навстречу, ее обнаженные бедра потерлись о его пах. Едва не застонав, Джеймс непослушными руками стащил с себя брюки, сбросил на пол трусы.

– Ты готова, Эмили?

Она крепко прижалась к нему, теплая, нежная и податливая, как котенок.

– Да.

– Я не хочу сделать тебе больно. – Но он знал: придется. Этого не избежать, черт возьми. – В первый раз обычно бывает больно.

– Я знаю, но это неважно.

– Нет, важно.

Далтон не хотел быть с ней грубым, не хотел разрушить сказку, о которой она так мечтала. В нерешительности он провел руками по ее телу, нежно касаясь пальцами шелковистой кожи. Эмили выглядела рядом с ним такой прекрасной, такой хрупкой.

– Ты хочешь меня, Джеймс?

– Ничего на свете так не хочу.

– Тогда возьми меня. – Она поцеловала его в губы, слегка прикусив их, погладила его между ног. – Возьми все, что ты хочешь.

Он больше не в силах был сдерживаться. Желание взорвалось, как бомба, и он вонзился языком в ее рот и подмял под себя ее податливое тело.

Руки Эмили в беспамятстве блуждали по его телу, и он наслаждался прикосновениями ее разгоряченных пальцев. Какое сладкое чувство – быть в объятиях женщины, смотреть в глаза, полные страсти и восхищения тобой – героем ее сокровенных фантазий.

Джеймс привстал над ней на колени. Эмили замерла. Легкое недоумение, сменившееся улыбкой понимания. На этот раз ему не пришлось бежать за презервативами. Они были в ящике ночного столика – достаточно протянуть руку. Далтон схватил пакетик, долго возился с фольгой, шепотом проклиная ее жесткость и собственную неловкость. Эмили догадалась, что ему не часто приходилось пользоваться этим предметом. Во всяком случае, в последнее время. Но вот он уже натягивает презерватив и чувствует, как Эмили подается под ним, раскрывает бедра, отзывается на его проникновение…